banner banner banner
Владивостокские рассказы (сборник)
Владивостокские рассказы (сборник)
Оценить:
Рейтинг: 0

Полная версия:

Владивостокские рассказы (сборник)

скачать книгу бесплатно

Владивостокские рассказы (сборник)
Анатолий Георгиевич Смирнов

«…В книге напечатано более трех десятков рассказов, которые касаются разных направлений жизни нашего любимого города Владивостока.

Буквально каждый рассказ интересен сам по себе: он впечатляет, тревожит, терзает душу, воспитывает, заставляет задуматься о правильности поведения „государевого человека“, учит патриотизму и любви к Родине, тактично направляет к лучшему стремлению, поведению среди окружающих людей в современном мире…»

В авторской редакции

Анатолий Георгиевич Смирнов

Владивостокские рассказы

© Смирнов А. Г., 2014

© ООО «Дальиздат», 2014

Писатель о Владивостоке и владивостокцах

Уважаемый читатель! В своих руках ты держишь замечательную книгу «Владивостокские рассказы» приморского писателя Анатолия Георгиевича Смирнова.

В книге напечатано более трех десятков рассказов, которые касаются разных направлений жизни нашего любимого города Владивостока.

Буквально каждый рассказ интересен сам по себе: он впечатляет, тревожит, терзает душу, воспитывает, заставляет задуматься о правильности поведения «государевого человека», учит патриотизму и любви к Родине, тактично направляет к лучшему стремлению, поведению среди окружающих людей в современном мире.

В рассказе «Окровавленный зубр» описываются исторически заметные события, которые происходили в столице Приморья, когда автомобилисты, и не только они, были возмущены несправедливым решением правительства страны о запрете ввоза автомобилей-иномарок в Россию через морские порты Дальнего Востока. Тем более всеобщее негодование и возмущение возрастает из-за того факта, что для жесткого подавления владивостокского «восстания» предпринимателей-автомобилистов был срочно направлен московский ОМОН, который «успешно» выполнил свою грязную работу.

В книге «Владивостокские рассказы» ярко видно, что писатель Анатолий Смирнов, который издал не один десяток книг, очень тонко воспринимает все происходящие общественно-политические, производственно-хозяйственные и служебные процессы в сегодняшней действительности города Владивостока, Приморского края и России, о которых он умело и творчески говорит в своих рассказах и других литературных произведениях.

Являясь опытнейшим пограничником-профессионалом, талантливый член Союза писателей России Анатолий Смирнов, конечно, во «Владивостокских рассказах» уделил достаточное внимание нелегкой пограничной службе, охране государственной границы, славным патриотам-пограничникам.

Анатолий Смирнов прожил тяжелое детство. В четырнадцать лет начал самостоятельно трудиться. Он закалялся, воспитывался, набирался уму-разуму в труде, учебе, в сложнейшей профессии разведчика-пограничника, участвуя непосредственно в «горячих боевых точках». Заслуженно награждён многими отечественными и иностранными орденами и медалями. Активно продолжает участвовать в общественной жизни города Владивостока, Приморского края и Погранвойск России.

Жизнь Анатолия Смирнова – это наглядный пример добросовестного образцово-показательного отношения к труду, учёбе, службе, общественной работе и бесконечной любви к своей Отчизне. Он достойный Учитель для подрастающего поколения и своих читателей.

Имея такую замечательную биографию жизни и богатый жизненный опыт, Анатолий Смирнов написал еще одну прекрасную книгу «Владивостокские рассказы», которую с удовольствием будут читать дальневосточники.

A. M. ВАСЯНОВИЧ,

член Союза писателей России, почетный член Владивостокского морского собрания, доктор технических наук, профессор

От автора

Мне давно хотелось написать и опубликовать книгу «Владивостокские рассказы», именно владивостокские по смыслу и содержанию, о владивостокцах и Владивостоке. С таким названием был не согласен мой хороший друг и товарищ поэт Борис Лапузин. Дело в том, что у него уже давно вышла книга «Владивостокские стихи». Но я всё же подумал, если у Василия Белова наряду с «Плотницкими рассказами» есть «Вологодские рассказы», мне встречались книги с названиями «Костромские рассказы», «Ленинградские рассказы», «Уральские рассказы», то почему не может быть «Владивостокских рассказов». Были варианты назвать, как, например, у Гиляровского «Москва и москвичи», а тут – «Владивосток и владивостокцы», но у него описания Москвы, а я от этого ушёл, я писал рассказы о людях, именно владивостокские рассказы. Тем более что я цикла владивостокских рассказов у наших писателей не встречал. Поэтому книга вышла именно с таким названием.

Во Владивостоке живут люди с разным социальным статусом. Владивосток город портовый, город тружеников, у всех своя судьба. В девяностых город пережил криминальный разгул, из-за книги Константинова «Бандитский Петербург» город на Неве прозвали бандитским, таким считают и сейчас, хотя по этой части он Владивостоку «в подмётки не годится», поэтому совсем немного я коснулся и этой темы.

Когда-то гостей и жителей города на въезде встречал большой транспарант «Владивосток – город моряков, рыбаков и пограничников». Сейчас военно-морской флот сократили, рыболовецкий распродали, а о наличии пограничников предпочитают лишний раз не говорить. Я попытался коснуться и этих основополагающих для нашего города категорий людей. То есть написать книгу о владивостокцах. Что получилось? Читайте.

С большим уважением к владивостокцам,

Анатолий СМИРНОВ

Алеут на улице Алеутской

Алеут Рындвай стоял на улице Алеутской города Владивостока и глазел на скопище автомобилей, сплошным потоком преодолевающими перекрёсток. Здесь на автобусной остановке Семёновской тоже была давка автобусов, которые одновременно двигались в автомобильной толчее, едва не касаясь бортами и не наезжая на людей. И, скорее всего, давили бы их, но те сноровисто выскакивали из ловушек, создаваемыми «микриками» и большими автобусами.

– Однако, ловко умеют выскакивать из под машин, – отметил Рындвай.

Он сам едва не попал под пятящийся на тесной стоянке автобус, и теперь с испугом глядел на все ухищрения людей, снующих на Семёновской. Здесь ему назначил встречу знакомый по работе в чукотской тундре геолог Николай.

– Ты до Семёновской лучше добирайся на такси, а то потеряешься в большом городе, – напутствовал он по телефону Рындвая.

И вот теперь во все раскосые глаза тот высматривал появление Николая. А того всё не было.

– Не торопится, однако, – подумал Рындвай.

И тут светофор мигнул зелёным глазом, и с той стороны улицы показался Николай.

– Заждался, брат? А я вот с непривычки в пробку попал, тут тебе, брат, не тундра.

Собственно, он-то и сагитировал Рындвая на поездку во Владивосток. Там, на Чукотке, Николай любил останавливаться в яранге у Рындвая. Длинными вечерами они пили чай, иногда и кое-что покрепче, и неторопливо разговаривали. Для таких случаев у Рындвая был всегда припасён хороший кусок оленины. Николай уже давно изучил весь жизненный путь Рындвая.

– Как же ты, алеут, попал на Чукотку? – спросил он однажды.

– Однако, наш старик переехал с Аляски на курильский остров Парамушир, а потом я стал чукчей.

– Как это стал чукчей?

– Однако, отец переехал на Чукотку.

– Но у тебя же в документах записано – алеут.

– Однако, записано алеут, а раз дом на Чукотке, значит чукча.

– Ну, чукча, так чукча, – не стал спорить Николай.

– Пусть будет чукча-алеут.

– А старик-то, это кто?

– Отец моего отца, старый Кием.

– А он куда делся?

– Утонул, однако.

– Как утонул?

– Большая волна пришла на остров.

– Цунами что ли?

– Однако, так её русские люди называли.

– И что же?

– Много людей утонуло. В русском посёлке люди утонули, отец отца и ещё люди со стойбища, и ещё пограничная застава. Отец говорил – только начальник не утонул и два пограничника. И солдаты, и жена начальника, и ребёнок маленький, все утонули. Шибко большая волна. Смела и дома, и людей. Один песок остался.

– А как же начальник не утонул?

– Он как раз пошёл на гору, смотреть, как эти два солдата за морем смотрят. Тут и пришла волна, большая волна, – повторил Рындвай.

– А ты как выжил?

– Однако, я родился уже на Чукотке. Здесь вот, – показал он на место возле яранги.

В следующий раз он долго сопел, всё чего-то не решался сказать и вдруг выпалил:

– Я шибко-шибко хитрый!

– Как это хитрый? – глядя на простодушного Рындвая спросил Николай.

В узких глазах того действительно светилась какая-то хитринка.

– Однако, я в тундре ходи туда, ходи сюда, смотри следы. Смотри чужих людей.

– А зачем ты розыском занимаешься?

– Однако, начальник велел.

– Какой начальник?

– Пограничный начальник, шибко хороший человек.

Николай был несколько раз на пограничной заставе и знал этого капитана, которого уважали чукчи на многие сотни километров вокруг.

– Понятно, значит ты дружинник?

– Однако, говорю, шибко умный Рындвай, – похвалил себя алеут.

– Отец тоже давно ходи туда-сюда, тогда другой был начальник. Чукча начальник. Один чукча пограничный начальник на всей Чукотке, один чукча начальник на весь СССР, сейчас был бы один во всей России.

– И где же он сейчас?

– Умер во Владивостоке.

– Как во Владивостоке?

– Однако, поехал учиться. Там во Владивостоке есть город-сад.

– Сад-город, – поправил Николай.

– Однако, он, – продолжил Рындвай, – пошёл посмотреть на нарты, они, однако, по железным полозьям ездят.

– Это железная дорога, – пояснил Николай.

– Так, однако, – охотно согласился Рындвай.

– Однако, его той железной нартой и убило.

– Попал под поезд?

– Нартой убило.

Помолчали.

– Тоже шибко хороший человек. Мой отец ездил в гости к родне на Аляску и привёз американский винчестер, начальник узнал, шибко ругался, а винчестер не отобрал. Вот он! – достал оружие Рындвай.

– Как это на Аляску ездил к родне? Это же через границу?

– Шибко пурга была, ничего не видно. Тогда и ездил.

– Так его могли за нарушение границы и контрабанду оружия и в тюрьму посадить?

– Однако, так. Шибко хороший был начальник. Отец много нерп убил из этого ружья.

«Да, здесь на Чукотке свои обычаи и даже законы понимаются по-своему», – подумал тогда Николай.

В одну из зим его оставили присматривать за лагерем геологов. В зимнее время изыскания не проводились, и вся геологическая партия разъезжалась в отпуска. Было дико скучно. Он поехал на собаках в чукотский посёлок в гости к Рындваю. Посредине пути встретилась оленья упряжка. На ней чукча с женой.

Остановились. Разговорились. Николай расторопно разжёг бензиновый примус, утрамбовал в чайнике снег, достал из вещ мешка галеты и сахар.

Сели. От супругов вместе с паром морозного дыхания долетал горьковатый запах дорогих духов. Заметив недоумение Николая, чукча добродушно пояснил:

– Одеколон, однако, пили, пудру ели.

Покопавшись под шкурами, брошенными на нарту, он извлек коробку дорогих французских духов и с нескрываемой гордостью открыл её, озарив лицо отблеском красного шёлка. Один флакон был уже пуст.

– Пить в тундре, да еще зимой? – вырвалось у Николая как изумление.

Чукча улыбнулся:

– Однако я Кеулькут, что по-чукотски – «меня нет дома». Плохой дух приходит. Ждёт-ждёт, а я Кеулькут.

Вскипел чай. Попили. Погрызли галеты. Уже разъехались, как Николай услышал – окликают. Остановились. Чукча говорит:

– Мы в тундре ребёнка потеряли. Пусть лежит. Скоро домой обратно поедем.

Брать будем.