скачать книгу бесплатно
– Тебе просто кажется. Забей.
– Нет, ты сам подумай, Па, – Майки подвинул стул ближе к столу и наклонился вперёд. – Неужели они бросили слежку? Да, я сменил документы, как они и просили, мне так даже удобнее, я бросил всё, что у меня было, мотаюсь по странам. Но они наверняка знают…
– Тох, у тебя мания преследования. Подумай, какой смысл им контролировать каждый твой шаг. Что ты можешь такого сделать? Даже если они знают, что мы с тобой прячем – хотя откуда – какой им прок с этого? В руках Управления и иже с ними гораздо больше…
– Всё равно…
– Ты просто боишься, что у тебя отберут последнюю память о Го. Но пойми, что память – она в сердце.
– Паш…
– Что?
– У меня есть план, поверь. Это не месть Управлению, не попытка воскресить Го. Это…
– Это бред! Не хочу даже знать, что ты там задумал. Я помогу тебе во всем, но не хочу ничего знать. Ясно? Оставь мне иллюзию того, что ты не сошёл с ума, – Паша откинулся на спинку стула, заприметив официанта.
– Ладно… И… Спасибо.
Паша только ухмыльнулся, Антон совсем не видит берегов, скорее всего не понимает серьёзности своего состояния. И Управление тут вовсе не при чем. Он гоняется за призраками, за несуществующей надеждой объяснить то, что случилось. Может побегает ещё какое-то время, а потом всё же сумеет успокоиться? Па чувствовал свою ответственность за Майки перед Го, поэтому и принял решение не оставлять его ни в одной затее одного. И если вдруг поймёт, что игра становится слишком серьёзной или опасной, то остановит Антона. Обязательно. Не вышло с Юки, выйдет с ним.
Ели молча, разглядывая в окно прохожих. Суета сует – в этом вся суть современного мира. Все бегут, спешат, торопятся, никто не оглядывается, не помнит о камерах, но баланс уже нарушен. Всё чаще случаются акты агрессии, направленные против Пятой, хотя страдают от них обычные люди – внешних отличий нет. Многие Правительства уже обсуждают возможность полного запрета продажи алкогольной и табачной продукции, выдачу лицензий на реализацию только барам и ресторанам, ввод для них же высоких пошлин, чтобы позволить употребление себе могли только очень малочисленные слои населения. Насаждение равенства путем введения запретов. Удивительно извращенные решения. Не проще ли было оставить Пятую в покое, уравнять её в правах с другими группами. Может, тогда произошла бы саморегуляция внутри общества. Может, люди поняли бы, что никого не стоит бояться, что Пятой тоже не нравится жить под прицелами камер и скрывать свою сущность каждый Божий день.
Па отставил тарелку, так и не доев обед. Чувство тревоги не покидало его ни на минуту с тех пор, как они сели в поезд, который привез их в Токио. Он знал, что Майки, так же как и Го когда-то, уже принял решение, уже ступил на тот путь, который неизбежно приведет его туда, куда он стремится. Ещё бы понимать, куда хочет добраться Антон.
– Тоже кусок в горло не лезет? – тут же отреагировал Майки.
– Есть немного. Пить надо меньше. Вот что.
– И пить меньше, и спать больше.
– Пошли?
Они расплатились, вышли на улицу и растворились в толпе. Майки нравилось блуждать тут, он чувствовал себя незаметным, одним из сотен тысяч простых людей. Ему казалось, что где-то здесь, среди разношерстной толпы, он может увидеть Юки, во всяком случае, он мог себе это представить. Вот она легко бежит вперед, прячась за спины прохожих, оборачивается на него и улыбается. Внутри всё сжимается от многообещающего взгляда, хочется бежать следом, хочется протянуть руку и поймать крошечную ладошку Го. Хочется с силой прижать её к себе, увлечь в переход метро, и долго-долго ехать по кругу. Всю жизнь.
– Майки? – Паша тронул его за плечо. – Поехали в аэропорт, а то ты мимо метро прошёл.
– Что? Аэропорт? – Антон словно спал, а теперь неожиданно проснулся.
– Да, летим в Ванкувер. Забыл?
– Точно. Пора, да, – он растерянно оглянулся и поспешил за Па, стремительно спускающимся в подземку.
Антон окончательно пришёл в себя только когда самолет оторвался от земли. Паша выкупил все соседние места, так что летели с абсолютным комфортом, почти в приватной обстановке. Плюс ночных перелетов – большая часть пассажиров спит.
– Па, расскажи, что дальше у вас с Го было.
– Ты всё ещё настаиваешь?
– Да. Говори подробно, каждую мелочь.
Паша подозвал стюардессу, попросил принести им кофе и чего-нибудь крепкого, уселся поудобнее и внимательно окинул взглядом Майки.
– Ладно.
Па
Пока я не возьму меч, я не могу защитить тебя. Пока я держу меч, я не могу обнять тебя.
(аниме “Блич” (“Bleach”))
В ту ночь я больше не видел Го, спокойно отработал смену до конца, на пару с товарищем вытащил несколько парней в отключке, и только тогда смог уйти домой. Когда работаешь ночами, на светлое время суток смотришь совершенно иначе. Становится непонятно, как люди могут рано вставать, зачем спешат куда-то даже в выходной, если есть возможность жить так, как тебе удобно. Если очень захотеть, то ночь можно устроить и среди бела дня. Собственно, так я и поступил, когда оказался дома: опустил жалюзи, задвинул черные шторы, чтобы ни один, даже крошечный лучик света, не проникал внутрь, и лёг спать. Очень хорошо помню, что в тот день я засыпал не то, чтобы счастливым, а крайне умиротворенным: не нужно никому писать и звонить, рассказывать как прошла смена, знакомство с Го обещало что-то совершенно новое и крайне интересное. Мне казалось, что жизнь в кои-то веки налаживается, я был уверен, что делаю всё правильно.
Как обычно, ровно в 17-00 прозвонил будильник, я быстро собрался и почти побежал в качалку. Отключить голову, набраться сил – самое то. Гриша, конечно, будет опять пыхтеть, что после тату стоит несколько дней воздержаться, но я так привык. А сейчас, на волне неожиданной, почти подростковой эйфории от надежд на ближайшее будущее, меня несло вперёд с огромной скоростью – будто все границы исчезли, и я стал свободен. Вот с этим ощущением полёта я два часа тягал железо с небывалым остервенением, остался абсолютно доволен собой, забежал перекусить по дороге и был на работе раньше обычного.
Воскресенье – тоскливый день, и смены всегда такие же. Полупустой зал, публика в основном взрослая и серьёзная, даже тихая, я бы сказал. В основном приходят те, кому в понедельник никуда не надо – люди свободные, знающие цену своему времени. Они много пили и много разговаривали, тихо, обстоятельно. И девушки сопровождали их более чем интересные – такие же умиротворенные и расслабленные, практически весь вечер проводящие в тени на танцполе или у бара, перекидываясь полупустыми фразами друг с другом. И мне в такой обстановке работалось очень сонно и размеренно, я погружался в свои мысли, изредка отмечая смену лиц у стойки.
Где-то ближе к пяти утра ко мне подошёл администратор:
– Паш, народу почти не осталось, иди-ка домой. Ты отлично поработал на неделе, отдыхай.
– Ладно, спасибо, – я, в принципе, мог бы остаться и до закрытия, но работы действительно почти не было, мой напарник вполне справится один.
Я переоделся, накинул куртку, переложил сигареты в карман и вышел на улицу. Всё ещё морозит, декабрь выдался по-настоящему зимним. Темно, небо чёрное-чёрное, как мои шторы. Я надел капюшон и закурил.
– Доброе утро, – раздался откуда-то сбоку знакомый голос. Что?
– Утро… – я с удивлением увидел Го, когда обернулся. Она стояла недалеко от входа в “Башню” и улыбалась. Куртка распахнута, волосы собраны в смешной хвостик на затылке. – Ты как здесь?
– Мимо проходила, решила заглянуть. Поделишься? – она подскочила ко мне и выхватила из рук сигарету, с удовольствием затянулась, даже глаза чуть прикрыла.
– Да… – запоздало ответил я. – И долго ты тут?
– Не-а, только пришла.
– Совсем не спишь по ночам? – я продолжал наблюдать, как она вкусно выкуривает мою сигарету, стряхивает пепел на снег и загадочно разглядывает мир вокруг.
– Иногда сплю. Ты, вон, тоже не спишь.
– Я работаю.
– Ага.
– Может, пройдёмся? – мне в голову не приходили никакие дельные мысли. Я так хотел оказаться рядом с Го не в клубе, а в другом месте, что теперь, когда желание сбылось, растерялся.
– Пошли.
Она бодро развернулась, выбросив сигарету и просто пошла вперёд. Я поспешил за ней, поравнялся и с осторожностью положил руку на плечо. Го едва заметно улыбнулась, но ничего не сказала. Ветер раздувал полы её расстегнутой куртки, но она не реагировала, мне же было довольно прохладно даже в тёплой одежде.
– Не мерзнешь?
– Не-а.
– И простудиться не боишься?
– Я всегда так хожу, нравится, – она повернулась ко мне и улыбнулась такой невероятной улыбкой, от которой сердце останавливается. В ней всё – обещание, призыв, кротость и загадка. Как и тогда, во время танца, Го что-то обещала мне, но я даже боялся предположить – что именно. Мне вдруг ужасно захотелось схватить её и закружить, такую крошечную, лёгкую, как снежинку.
– Го… А можно я…
– Можно, – усмехнулась она.
Я подхватил её, словно маленькую девочку и закружил, поднимая вокруг нас снежную дымку. Го смеялась так заливисто и радостно, что действительно выглядела подростком, беззаботным, счастливым ребенком. Она заболтала ногами и попросила:
– Отпусти, голова кружится.
– Малютка, – вырвалось у меня. Я осторожно поставил её на заснеженную дорожку и придержал за плечи.
– Понравилось, – констатировала Го и, чуть покачиваясь, пошла дальше, заботливо поддерживаемая моей сильной рукой. Рядом с ней я чувствовал себя в сто тысяч раз увереннее и мужественнее, чем был на самом деле, будто бы превращался в гигантскую стену. Хотелось расправить плечи, сделать суровый взгляд и никого не подпускать к нам с Го близко.
– Расскажи о себе, – попросил я.
– Что?
– Не знаю, что-нибудь. Ну, например, почему ты подошла ко мне? И танцевала… Для меня ведь, да?
– Ага. Для тебя. Понравился.
– Вот так просто?
– Так просто.
– Забавно.
– Почему? – она остановилась и забежала чуть вперед, чтобы внимательнее посмотреть на меня.
– Девушки обычно так делают, если хотят сиюминутного продолжения.
– Ты про секс? Где-нибудь в туалете? – она рассмеялась.
– Типа того.
– А я так не делаю. Понравился – подошла. Ты ответил – я тоже ответила, – она шагнула ко мне близко-близко, словно собиралась поцеловать, но быстро метнулась в сторону и сама закинула мою руку на свои плечи. – У тебя татуировки классные.
– Ты ещё не все видела.
– Покажешь?
– М… Сейчас?
– Когда-нибудь потом. А где делаешь? Я тоже хочу.
– Хочешь – отведу? Даже сам могу набить, если не боишься. Скажи только, какой рисунок сделать, – я уже предвкушал, как она согласится, и я буду осторожно выводить на её теле плавные линии.
– Хочу, конечно! Давай прямо сегодня? Очень хочу! – мне на секунду показалось, что она сейчас начнет хлопать в ладоши и подпрыгивать на месте от восторга.
– Ну… давай сегодня. Только я отдохну немного, и сразу поедем. Тут, кстати, недалеко. Но до открытия…
– Па, я хочу сейчас!
– Так нельзя, малютка. Это же не мой салон, хозяин будет ругаться, если мы ворвёмся туда без предупреждения, когда всё закрыто.
Го надулась, помолчала пару минут, пока мы не свернули на Комиссариатский мост. Там она словно ожила, позабыв свою мелкую обиду, склонилась над замерзшей водой через ограждение и заговорила совсем уже другим голосом.
– Меня всегда так манит вода, даже во льду. Взяла бы и прыгнула!
– Ну-ну, зачем же? Там же лёд сейчас, а летом вода слишком грязная.
– И что? Мне хочется.
– Ты странная, Го.
– Не я одна, – она вдруг рассмеялась и отпрянула от ограды.
– Это ты сейчас на меня намекаешь? – я ухватил её за руку и притянул к себе.
– Ага, – кивнула Го и опустила голову, давая понять, что не хочет продолжения. А я-то уже настроился на поцелуй. – Па, не надо сейчас, ладно?
– Как скажешь.
Мне внезапно подумалось, что не произойдет ничего страшного, если мы прямо сейчас пойдём в тату-салон. Даже если Гриша будет недоволен, я смогу ему всё объяснить.
– Малютка, а давай всё же сделаем тебе тату сейчас? Раз ты так хочешь. М? Тут идти недалеко совсем.
– С чего ты вдруг передумал?
– Ну… Отпускать тебя не хочу. Со мной ты явно не поедешь, а ждать следующую встречу очень тяжело, – что-то подсказывало мне, что с Го нужно быть прямолинейным и откровенным. Как она сама.
– Па! – она рассмеялась. – Пошли! Знаешь, что я хочу сделать?
– А? – мы брели по всё ещё темным московским переулкам, сворачивая в узкие дворы, чтобы срезать путь, и мне действительно не хотелось, чтобы Го сейчас куда-то уходила.
– Что-нибудь красивое! Может, цветы? Или какие-нибудь иероглифы… Или… – Го задумалась.
– Или? – я уже немного представлял варианты рисунков, которые могу предложить.
– Или как у тебя, я видела. Абстракции, на ракушки похожие.
– Это ерунда, тебе нужно что-то нежное. Ты же девушка.
