скачать книгу бесплатно
Как по-русски «кирдык»? Сборник рассказов № 4
Алик Гасанов
Неплохое чтиво в дороге, малая проза, рассказы о жизни, про жизнь, и за жизнь. Юмор, соцреализм, невыдуманные истории и откровенный трёп.
Как по-русски «кирдык»?
Сборник рассказов № 4
Алик Гасанов
© Алик Гасанов, 2017
ISBN 978-5-4483-9271-9
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Чай со льдом
… – Нет-нет, подождите!.. Как же это вы утверждаете так однозначно?.. Совершенно не соглашусь я с вами. «Если этого нельзя потрогать, значит этого не существует…» Это ведь не возможно применить ко всему однозначно. Не так ли? Вот, смотрите, представьте к примеру, что на столе стоит стакан с горячим чаем. Так?
– Ну…
– И мы с вами отлично знаем, что этот стакан здесь. На столе. Что стакан этот явный. Твёрдый, горячий. И чай в нём тоже горячий. Причём горячий настолько, что мы спонтанно представляем и даже где-то чувствуем, что ни только нам не следует внутрь пальцы совать, но и просто взять стакан в руки нужно будет осторожно и аккуратно. Так ведь? Посмотрите, как из него поднимается дымок пара. Причём мы даже отчётливо представляем, как сначала лишь коснёмся стакана, оценивая в уме – сможем ли мы удержать его достаточно долго, чтобы не обжечься… Вы же не схватите его всей ладонью? Нет, конечно!.. И на секундочку даже в вашем мозгу мелькнёт разумная мысль – если будет очень горячо, пока я отхлебну глоток, я немедленно поставлю его на место!.. А для этого не следует слишком далеко отходить от стола. Правильно?
– Хм-хм… Продолжайте. Что же из этого следует?
– А из этого я смею заключить, что, даже не коснувшись горячего стакана, мы получаем совершенно справедливо целый ряд чувств, построенных на своём же прошлом опыте. Я понятно изъяснился, простите?
– Но, позвольте, мы получаем не чувства, а лишь воспоминания о пережитых когда-то чувствах. Опыт, так сказать.
– Правильно. Именно опыт. Причём, опыт – которого у вас, возможно, и не было никогда.
– Ха-ха… Как же это?.. Человек с детства, однажды ожегший палец, на всю жизнь запоминает, что горячее трогать не нужно… О чём вы?
– Горячее?
– Ну, да. Вон, ведь сразу же видно. И пар идёт, и вообще – если в стакане чай, то это значит, что он как правило горячий должен быть.
– Совершенно верно!.. Вы совершенно правы! Этот чай именно горячий!.. Могу поспорить – вы вряд ли удержите этот стакан минуту без ущерба для вашей кожи. Но… Я боюсь быть излишне настойчив. Вы что ж, уже совали туда палец? Или вы уже трогали этот стакан? Откуда вам известно, что он горячий?
– Я знаю, что он горячий.
– И это – тоже истина!.. Вы совершенно правы – стакан несомненно горячий, и вам не обязательно совать в него палец, что бы убедиться в этом. Правильно?
– Ну?..
… – То есть – вы получили информацию о чувстве… гм… об ощущении горячего, совершенно обойдя личный опыт именно с этим стаканом? Правильно?
– Правильно. И что?.. Я с трудом слежу за вашей мыслью. Извините.
– … Нет-нет!.. Это вы меня извините!.. Я невольно втянул вас в философскую дискуссию, не беспокоясь о вашем желании участвовать в ней. Я заканчиваю. Итак, мы с вами пришли к тому, что нам совершенно не обязательно трогать вещи, чтобы убедиться, что они существуют. Так?
– Нет!.. Ха-ха-ха!.. Да вы хитрец!.. Ха-ха-ха!.. Как вы ловко, ей-богу!.. То, что стакан существует я понимаю именно по тому, что я неоднократно трогал его. И я не стану утверждать, что мне всякий раз необходимо его пощупать. Зачем же вы так?.. Ха-ха-ха!.. Вы мне нравитесь, ей-богу!..
– Ха-ха!.. Тысячу благодарностей!.. Хорошо!.. Раз вы так… Ну, ладно, бог с ним с чаем!.. Тогда… Ответьте мне, уважаемый спорщик, почему вы… ну, к примеру… не прошли бы сегодня по льду, а обошли бы целый холм, что бы пройтись по мостику?.. Или у вас тоже в этом плане опыт?..
– О чём вы?
– … Вы сейчас утверждаете, что сто раз трогали горячий стакан, следовательно обжигались, и теперь вам одного взгляда хватает, чтобы понять, что он горячий и трогать его опасно. А как же со льдом? Сколько раз вы уже проваливались под лёд?
– Ни разу. Причём тут это? Мне что же, нужно под лёд провалиться, чтобы понять, что по льду ходить опасно?
– То есть – опыта в этом плане у вас нет?
– Ну?
– И на что же тогда вы опираетесь в данном случае? Вы смотрите на дымящуюся кружку и не трогаете её, потому что уже как-то ошпарили руку. Это понятно. А тут вы видите лёд, и решаете по нему не гулять, потому что можно провалиться, хотя ни разу не падали в прорубь… На что же вы опирались?
– Ха-ха-ха!.. Нет, вы определённо мне нравитесь!.. Ей-богу!.. Вот ведь!.. Хитрец!..
– Нет-нет!.. Вы оппонируйте, пожалуйста!.. Прошу вас!..
– Ну, хорошо!.. Извольте. Я не хожу по льду… Ха-ха!.. потому что знаю наверняка, что лёд не выдержит мой вес…
– … а может и выдержит…
– … а может и выдержит!.. но перспектива окунуться в ледяную воду…
– … а может и не ледяную совсем…
– … а возможно – и не ледяную совсем!.. заставляет меня принимать другое решение, а не рисковать по дурости!.. Ха-ха-ха!..
– Вот!.. Браво!.. Тысячу раз браво!.. Вот именно то, что я и хотел от вас услышать. Именно то, и ни чего более сказанного!.. Совершеннейшая истина! Совершеннейшая!.. Вы совершенно разумно не стали лезть на лёд, опираясь именно на знание, построенное лишь на предположениях!.. И только!.. Лишь на одних ваших фантазиях относительно льда, собранных во едино. И вот вам сразу же и результат – ваш мозг даёт вам команду: по льду не ходить, потому что… «может быть, возможно и скорее всего»!.. Всё, что угодно, только не опыт!.. Любая, пусть даже самая нелепая фантазия, но только не опыт!..
Из дальнего угла раздался скрип кроватной сетки и злой обиженный бас:
– Заткнитесь вы там уже!..
После секундной паузы, весёлым шепотом в темноте:
– … и даже сейчас, коллега!.. Ха-ха-ха.. Вы совершенно не видите, кто это сейчас кричит, и потрогать его вам тоже вряд ли хотелось бы… Но, тем не менее, заметьте, опыт вам подсказывает…
– Затухни там, говорю!!.. Или встать, помочь тебе, ссыка?..
Через минуту, в кромешной тишине, еле-еле слышно:
– … всё-всё… спокойной ночи!
– … до завтра!.. Ха-ха…
– … ха-ха…
****
Оля
…Оля появилась в моей жизни при весьма странных и даже неправдоподобных обстоятельствах. Так что я и не надеюсь, что вы мне поверите. Во-первых, возраст мой был такой, в котором каждый мужик врёт о своих любовных победах наиболее интенсивно, во-вторых, врёт он в два раза чаще, потому как ещё и в армии находится, а врать про армию – это святое. Тёплые воспоминания об армейской службе я храню очень бережно. Помню всё до сих пор. Командир подразделения у нас был с редкой фамилией – капитан Небесный. Хороший мужик. Его уважение дорогого стоило. А на меня свалилось совсем неожиданно. Всякий из нас-солдат в короткое время определялся по роду наклонностей и талантов, и почти каждому очень скоро кликуху прицепили. Вон Эдик Швачка из Ворошиловграда, например, (Луганск теперь опять), и все знают, что он неплохой столяр, и вообще добрый парняга, и теперь все его зовут Шварц. А этот вот Олег Мищенко – трусоватый здоровяк, которого запросто можно «припахать», и кликуха у него «Мища». Мне тоже несколько раз пытались дать прозвище, но прозвища почему-то у меня не держатся, и одно время меня это даже как-то задевало. И Доктором меня упорно звали, и Гансом пытались окрестить. Не держатся кликухи у меня, и зовут меня с самой школы по имени, а на всякий случай добавляют к имени «дядя». Дошло до того, что меня так звали даже в семье. Ну так вот… И вот как-то раз я застал командира своего капитана Небесного за редким для него занятием, а именно – всегда подтянутый и ядовито-интеллигентный капитан Небесный пинал в своём кабинете огромный сейф, отзываясь о сейфе весьма неуважительно, громко и нецензурно, что капитан себе никогда не позволял ранее. Оказалось, что в сейфе заело замок, а Небесному очень срочно нужно попасть в указанный проклятый сейф (чтоб он, сука, сгорел! и т. п.)
– Болгарку неси, – орёт капитан, – Режь его, собаку, быстро!..
Я кликнул по коридору своего верного помощника Андрюху и, слушая приближающиеся Андрюхины шаги, присел перед сейфом на корточки, заглядывая в замочную скважину:
– Да-не… Жалко, Андрей Василич… Новенький совсем…
– Режь, говорю. Времени нет!.. Через десять минут надо в штабе быть!..
Пришедший Андрюха был опять послан за инструментом, а я аккуратно ковырял замок распрямлёнными булавкой и скрепкой, на ощупь соображая, чего я там в нём делаю, успокаивая разбушевавшегося капитана:
– Ща-а… Откроем…
Щёлкнуло раз, щёлкнуло два… И замок к моему великому изумлению – открылся!..
Небесный пулей кинулся к сейфу, облегчённо и весело там порылся, достал какие-то документы, и только потом удивился, и замер, глядя на меня строго:
– Подожди. А ты как открыл его?..
Я был не менее потрясён, но по привычке «держал фасон», фальшиво зевая:
– Сказал-же – «открою щас!».. Раз плюнуть…
Небесный смотрел на меня с уважением, но мизерная искорка тревоги всё-же блеснула во взгляде:
– Ну ты даёшь, Гасанов… Медвежатник хренов!.. А ну, пойдём-ка…
И он привёл меня в соседний цех, где уже второй день не могут закрыть дверь в курилке, потому что ключ застрял в замке. И я через пару минут, совершенно не понимая, чего я опять сделал – вытащил проклятый ключ, нервно расшатав его вверх-вниз!..
…Уже через пару дней я стал замечать, что за спиной меня называют уже не просто «дядя Алик», а иногда уточняют – «Ну, этот – как его? Медвежатник! Из РПБ!..«*. И очень скоро это мне стало даже мешать. Благодаря небылицам обо мне сложилось ложное мнение, что я запросто открою любой замок чуть ли не взглядом, и каждый дурак из начсостава пытался мне всучить самую не разрешаемую работу, что умник-Небесный сразу же и смекнул, и в обиду меня не давал, поручая только действительно что-нибудь серьёзное. Это мне льстило, не скрою, и ребята смотрели на меня с уважением, и каждый стремился работать рядом со мною. Такую касту солдат называли у нас «спецы», и это была армейская элита. В неё входили как мастера-гитаристы, так и сварщики 6 разряда. Все знают, что такой «спец» обычно пользуется покровительством кого-нибудь из начальства, и поэтому нас побаивались трогать без особой надобности сами офицеры, закрывая глаза на наши поблажки в форме одежды, презрение к зарядке, и вообще в вольном распорядке дня.
Мы-спецы часто шастали по городку, кто-то «помогал» ремонт делать, кто-то ещё зачем. И вот однажды, почти сразу же после отбоя, меня вызывает к телефону дежурный по роте, и капитан Небесный орёт мне в трубку:
– Алик, запиши адрес: 17—34. Записал? Сейчас возьми инструмент, и рви туда. Помочь надо. Я на КПП предупредил. Тебя пропустят.
Я поинтересовался, шо стряслось.
– Ключи потеряла женщина. Соседка. «Оля» зовут. Помоги, пожалуйста. Хорошая баба. Завтра до обеда поспишь. Дверь железная.
…Через полчаса я был возле Олиной квартиры.
Поковыряв пять минут замочную скважину, я открыл дверь, и Оля посмотрела на меня, как на бога. Замёрзшая, голодная и уставшая, она чуть не плача вбежала в квартиру, не веря своему счастью, скидывая на ходу сапожки, и трепетной ланью кинулась в туалет.
– Запасные-то есть?, – спрашиваю, собирая свои причиндалы в чемоданчик.
– Есть-есть!.. Ой, спасибо вам!.., – кричит Оля уже из ванной, шумя водой, – Ой, как же хорошо!.. Какой же вы молодец!
Выйдя в коридор и чуть помешкав, она осторожно спрашивает:
– Сколько я вам должна, молодой человек?
А я улыбаюсь:
– Нисколько. Андрею Васильевичу привет передавайте. От «Очкарика»…
И мы смеёмся, и я пытаюсь уйти, а она смешно пугается и вдруг протестует:
– Да вы что? Ну-ка, зайдите! Вы что?!. Ну-ка, ну-ка!.. Одну минуточку!..
И тянет меня за рукав, и бежит на кухню и кричит оттуда:
– Минуточку постойте!.. Слышите?.. Не уходите пока!..
И через пять минут я иду обратно в свою часть со здоровенным пакетом, полным яблок, печенья и конфет…
…А через несколько дней Небесный опять вызвает к себе. Смотрит странно, будто разыграть хочет:
– Адрес помнишь? Олин…
– Помню, тащ-капитан.
– После семи часов иди к ней… Она в семь будет дома. Чё-то там у неё с кондиционером.
И опять смотрит, будто смех с трудом сдерживает.
Я сходил. Почистил кондиционер, поменял дребезжащий штапик. Меня за это напоили мятным чаем, собрали мне пакетик с колбасой, баночкой грибов и конфетами. Сгорая от стыда, я мямлил благодарности, а Оля хищно следила, чтобы я не удрал без её гостинцев… Караул какой-то.
С Олей мне было очень легко общаться. Да, по всему видно, она чуть-чуть меня побаивается, как и любая нормальная женщина в такой ситуации, и ведёт себя Оля прямо и без кокетства.
Из рассказа Небесного я теперь знал, что ей 27 лет, что она разведена по причине бездетности, и что её папаша-генерал служит где-то в штабе московского военного округа, почему от Оли и шарахаются местные ухажёры. Оля действительно была очень хорошей женщиной. Знаете, каждая женщина красива по своему. Есть женщины красивые и грациозные, как кошки. Есть миленькие, как ребёнок. Бывают прекрасные женщины, красивые, словно вечерний закат. Так вот, Оля была красива, как лошадь. Да-да, именно как лошадь. Вернее, лошадка. Высокая (на голову выше меня), с прекрасной фигурой, шикарными тяжёлыми волосами, Оля смотрит прямо и честно, не смешливая, но любопытная. По всему видно, что живёт она одна давно. Дома уютно. Фотографии в рамочках на стене собственноручно обклеены ракушками. Чай душистый от души. Хоть и в брюках, а ножки Оля держит вместе и в сторону, не растопыривает. Прекрасные зубки, ноготки стерильные. Совершенно спортивная фигура неожиданно приятно гармонирует идеально очерченным пикантным излишком в бёдрах…
А в квартире у Оли сплошные неприятности… То шурупы на дверной ручке вывернулись как-то сами по себе (а в мусорном ведре лежат сломанные ножницы), то форточка громко захлопывается… Работы уйма, короче!.. И звонил теперь Небесный всё чаще.
…Обо мне поползли слухи.
Небесный уже не скрывал своего раздражения, и отводил глаза, хмурясь:
– Ты это… Слышь!.. Алик!.. Завязывай, давай!.. Хорошая она баба… Женщина. Тебе на дембель скоро. Не лезь к ней!..
И очень внимательно смотрит мне в глаза, проверяет, вру я или нет.
– Василич!.. Нету там ничего!.. Чё я, дурак что ли?.. Я её в два раза моложе!..
