скачать книгу бесплатно
Охота за «Тайфуном»
Алексей Сергеевич Суконкин
Это военно-приключенческий роман, повествующий о работе российской военной разведки, сотрудникам которой по ходу действия приходится выполнять различные специальные операции, как в Афганистане, и Чечне, так и на Дальнем Востоке России. В романе есть и законспирированная американская шпионская сеть, работающая под прикрытием природоохранной организации, и организованные преступные группировки, так или иначе влезающие в работу военной разведки, есть люди с железными характерами способные пробивать любые стены, а есть и бесхарактерные типы не способные ни на что. Основные события развиваются вокруг российского атомного подводного ракетного крейсера, который одним своим существованием стал для американского флота костью в горле. Имя крейсера – «Тайфун». На его борту двадцать межконтинентальных ракет, способных обратить весь мир в выжженную пустыню. Американская военно-морская разведка решила вывести русский «Тайфун» из игры…
Суконкин Алексей
Охота за «Тайфуном
Андрею – бывшему командиру отряда специального назначения, человеку с железной волей и доброй душой.
У России только два союзника: Армия и Флот
Сходство персонажей книги с действительно существующими лицами, а так же сходство событий или наименований объектов считать случайным совпадением.
Пролог. Защита и нападение. Разные уровни
Вся наша жизнь или скудная и однообразная или яркая и насыщенная определена всего двумя примитивными действиями. Этими действиями являются нападение и защита.
Насколько живущее в нашем мире существо умеет приспосабливаться к окружающей среде, настолько оно, и приспособлено к выживанию. Не последнее место в умении существа приспосабливаться к окружающей среде стоит за мастерством нападения и защиты. В еще большей степени это относится к коллективным объединениям живых существ: к семействам, стадам, прайдам и общинам – насколько сильно это объединение, настолько и больше у него шансов потеснить с плодородного места менее сильное, и тем самым выжить. Обрекая слабое объединение на смерть. Другого не дано. Наш мир жесток и в нем есть место под солнцем только сильным. Теория Дарвина в принципе не плохо характеризует всю нашу примитивную жизнь и наше место в этой жизни, отведенное к умению нападать и защищаться.
К примеру, маленький паучок, живущий на нашем чердаке, при встрече с агрессивно настроенным сородичем будет защищаться своими лапками и маленькими челюстями. Если же ему попадется менее сильный паучок, он попытается на него напасть с целью завладения его территорией, едой или самкой, и те же маленькие челюсти и лапки уже будут служить орудием нападения, а не обороны.
Оружие паука – челюсти и лапки.
Воробей, в случае конфликта с другим воробьем, пытающимся завладеть его теплым гнездом, применит свой крепкий клюв. В тоже время нападающий воробей тоже будет отбивать свое право на гнездо мощным клювом.
Оружие птиц – это клюв.
Волчица, защищающая от различных опасностей своих щенят, будет рвать нарушителя своего покоя острыми клыками. Этими же клыками она будет рвать на охоте свою жертву, чтобы досыта накормить себя и своих маленьких беззащитных детей.
Оружие волка – страшные клыки.
Древний человек в целях самозащиты, или при охоте, использовал крепкую дубину и увесистые камни. То же самое он использовал и при нападении на соседнее племя. Наличие дубины или камня качественно увеличивало шансы относительно не крепкого Homo Sapiens победить таких свирепых монстров как вепрь, медведь или мамонт.
Получалось, что дубина и камни страшнее, чем челюсти, клюв или клыки.
Современный человек в борьбе с себе подобными использует приемы единоборств или различное оружие. Владеющий приемами борьбы почти всегда сможет забить того, кто приемами не владеет. Вооруженный ножом в большинстве случаев зарежет специалиста по борьбе. Вооруженный пистолетом во всех случаях застрелит специалиста ножевого боя. Правило это абсолютное. Оно практически не содержит исключений. Чем-то это правило отдаленно напоминает «пищевую цепочку», в которой сильные поедают слабых. Немного искажает это правило то, что иногда можно видеть как несколько менее сильных особей могут забить более сильного. В таком случае исход дела решается за счет лучшей согласованности действий слабых, но более организованных существ.
Некоторые общности людей образуют государство. Это уже совершенно другой уровень отношений, где есть правила, традиции, законы и различные социальные устои. Государство свою суть определяет своим государственным строем и государственной политикой. Государственный строй бывает разный: монархия, конституционная монархия, республика, кооперативная республика, федеративная республика. Это разные направления развития государственности. Но любой государственный строй ставит свою политику так, чтобы в любом случае защитить свою территориальную, и тем более экономическую неприкосновенность. Защита интересов государства обеспечивается средствами куда более мощными, чем клювы, клыки, камни и пистолеты.
В основе такой защиты, конечно, лежит дипломатия. С её помощью урегулируется большинство возникающих между различными странами конфликтов. Ибо слово – это мощное оружие. Диалог между высшим руководством конфликтующих сторон позволяет выявить точки взаимного непринятия и выработать стратегию уступок и компромиссов, которые в большинстве случаев позволяют гасить конфликт в зародыше.
Но возникают ситуации, когда диалогом добиться взаимопонимания невозможно в силу различных причин или тайных помыслов одной из сторон. В этом случае в дело вступает правило, которое очень доходчиво озвучил известный Чикагский гангстер Аль Капоне, как-то сказавший: «хорошее слово, подкрепленное пистолетом, всегда убедительнее, чем просто хорошее слово». Этот аль-капоновский «пистолет» есть в каждом уважающем себя государстве. «Пистолетом» являются вооруженные силы государства – организация, специально созданная для отражения агрессии или именно для осуществления агрессии против других стран. «Пулями» этого «пистолета» являются снаряды, бомбы и ракеты. «Подкрепление пистолетом» осуществляется обычно в форме простой демонстрации этого «пистолета». Другими словами говоря это есть демонстрация своей силы.
Сама по себе демонстрация силы, без её применения, в большинстве случаев позволяет очень хорошо сбить спесь с забывшихся политиков, возомнивших себя всемогущими богами. Можно привести ряд убедительных примеров.
В 1976 году находящаяся в Мозамбике группа советских военных советников, была взята в заложники. Взята жестко – во время захвата была практически полностью перебита охрана, состоящая из мозамбикских солдат.
К тому времени СССР уже несколько лет активно помогал провозгласившему независимость Мозамбику в национально-освободительной борьбе против «происков империализма». Помощь оказывалась в виде поставок военной техники и финансовой подпитки национальной коммунистической партии ФРЕЛИМО. В свою очередь правительство Мозамбика поставляло в СССР сырье своих танталовых разработок и клялось в верности и взаимопонимании. В 1976 году, когда президент страны Машел окончательно упрочил свои позиции, поставки военной техники из Советского Союза, по причине объективной ненадобности, были свернуты. ЦК КПСС[1 - Центральный Комитет Коммунистической Партии Советского Союза] посчитал, что построение социализма в Мозамбике уже завершено и Машелу ничего не мешает пробивать дорогу к светлому будущему «своими силами», опираясь лишь на деньги за проданный тантал. Привыкший к военной помощи из Москвы Машел, вдруг лишился очень многого, а главное – ощущения силы за спиной. Ибо наладить контактов по покупке качественного оружия с другими странами он не смог – помешали «империалисты». Тем более, что он планировал провести ряд вооруженных набегов на сопредельные государства с целью исключительно личного обогащения. Уговорами и переговорами он пытался снова возобновить поставки, но это не помогало. К тому времени ГРУ ГШ[2 - Главное Разведывательное Управление Генерального Штаба] уже дало в ЦК свой отчет о состоянии и перспективах экономического, политического и военного развития Мозамбика, в котором провал построения социализма был вообще снят с повестки дня. С точки зрения ГРУ ситуация в Мозамбике выглядела относительно стабильно. В общем, ЦК КПСС мягко дал Машелу понять, что работать нужно больше самому, чем постоянно просить помощи. Ты ведь лидер, вот и рули, – был ответ Машелу. К тому же гуманитарная помощь шла из СССР в Мозамбик прежним потоком. Старший возраст это хорошо помнит: «…мозамбикские дети очень любят сгущенное молоко…»
Тогда Машел пошел на подлог. Он организовал похищение пятерых советских офицеров ГРУ, которые работали в штабе вооруженных сил Мозамбика военными советниками, для того, чтобы показать Советскому Союзу, что в стране якобы есть еще антиправительственные силы, которые представляют серьезную угрозу государственному строю. Выглядело все вполне правдоподобно: банды оппозиции или передовые спецподразделения ЮАР[3 - Южно-Африканская Республика] при поддержке империалистических разведок смело орудуют в стране, похищая советских представителей. Под это дело можно было хорошо замаскировать воровские набеги. А военной техники для этого не хватает! И грамотных инструкторов отозвали! Чем грабить-воевать?
Об истинных целях Машела ГРУ только догадывалось, а потому была проведена специальная операция, направленная на вскрытие истинных намерений.
МИД СССР[4 - Министерство Иностранных Дел СССР] предложил Мозамбику в кратчайшие сроки самостоятельно организовать поиск и освобождение пропавших офицеров. Машел этого не сделал. Через месяц в порт Мапуту вошли эсминец «Боевой» и большой десантный корабль «Виктор Леонов» Тихоокеанского флота СССР. На борту десантного корабля находился 263-й батальон морской пехоты в количестве трехсот морских пехотинцев. Через час одна рота морской пехоты просто высадилась на берег, не имея конкретного приказа. Рота покурила, осмотрела причал и принялась загорать на горячем африканском солнышке. Еще через два часа мозамбикские спецслужбы «нашли и освободили» заложников. Машел сделал соответствующие выводы и уже через месяц подписал с СССР Договор о дружбе и сотрудничестве и больше линию партии в сторону не гнул…
Демонстрационная высадка сотни морских пехотинцев, образно говоря, восстановила начинающие утрачиваться благоприятные отношения между странами. А по сути эта рота морской пехоты просто донесла до сознания политиков Мозамбика несгибаемую линию Коммунистической партии Советского Союза и твердость решений Центрального Комитета. Это и называется «…слово, подкрепленное пистолетом…»
Президент Народной Республики Мозамбик товарищ Машел в мгновение ока понял, что если в Москве захотят, то вместо одной маленькой демонстрационной роты, в Мапуту высадится 55-я дивизия морской пехоты ВМФ СССР[5 - Военно-Морской Флот СССР] и тогда он уже не будет президентом страны. Возможно, он уже не будет жить на этом свете. Ясно, что причиной высадки роты морской пехоты были не пять советских офицеров. И не политическое отклонение Машела. Советский Союз, прежде всего, интересовала железная стабильность в районе танталовых месторождений Мозамбика. Но это истинная причина, которая осталась за кадром. Пять офицеров послужили только предлогом, что бы лишний раз продемонстрировать свою силу непослушному Машелу и ряду других руководителей стран третьего мира находящихся под крылом СССР и с огромным интересом взиравших на развитие этих событий. Демонстрация удалась. Не только Мозамбик, но и многие страны третьего мира очень хорошо усвоили умело поданный урок.
Или другой пример. Персидский залив. Нефтяной рай.
В мире время от времени происходят финансовые кризисы, которые тем или иным образом зависят от цен на нефть и объемы её добычи. В такие моменты страны – экспортеры нефти теоретически могут диктовать свои условия даже мощным державам, таким, как, к примеру США. Но удивительным образом ничего подобного в мире не наблюдается. Страдают от скачков цен на нефть только слабые страны. А такие как США непонятным на первый взгляд образом фактически избавлены от «нефтяной головной боли». Дело в том, что как только у США вдруг возникают экономические противоречия с какой-либо «нефтяной» страной, тут же в непосредственной близости от этой страны появляется, «для проведения маневров», авианосная ударная группа в составе атомного авианосца и десятка кораблей оперативного прикрытия. Или две авианосные группы. Или три. Количество авианосцев зависит от сложности решаемой проблемы. Полеты палубных самолетов, под завязку нагруженных ракетами и бомбами, всегда являются очень убедительным аргументом в последующем после этих «маневров» политическом и экономическом диалоге. Если ретивые оппоненты не идут на нужные для США соглашения, тут же случается какая-нибудь «чудовищная случайность» типа «ошибочного» уничтожения американской противокорабельной ракетой иракского пассажирского катера или зенитной ракетой иранского пассажирского самолета. После таких «наглядных» действий переговоры становятся более результативными, и цена на нефть остается на вполне приемлемом для США уровне. И, как следствие, население Штатов не испытывает никакого топливно-энергетического кризиса. А страны, богатые природными ресурсами, но не обладающие своими авианосными ударными группами или дивизиями морской пехоты, прозябают в глубокой пропасти нищеты, не имея никакой возможности хоть чуть-чуть приподняться над этой бездной…
Но когда речь заходит о столкновении интересов стран, которые обладают и дивизиями морской пехоты и авианосными ударными соединениями, тогда орудием взаимного устрашения становится оружие, сила которого способна раз и навсегда решить проблему перенаселения земного шара.
В 1945 году президент США Гарри Трумэн предъявил агонирующей Японии ультиматум, известный как «Потсдамская декларация», в котором содержались условия капитуляции. В случае отказа с оговоренными условиями, Трумэн пообещал Японии «быстрое и полное разрушение…». Япония даже и предположить не могла, какое оружие будет применено по ней и, естественно, отказалась с унизительными условиями. Что было дальше – знают все.
Наличие у какого-либо государства ядерного оружия автоматически выводит эту страну на качественно новый уровень общения с другими странами. Что это за уровень? А вот представьте на миг, что вы – президент небольшой страны, но ваши амбиции слишком высоки и вы достаточно громко заявляете о себе на мировой сцене. Попробуйте, ради чисто спортивного интереса, довести свои отношения с ядерной державой до состояния войны! Человечество, особенно японцы, очень хорошо помнит такие даты как 6 и 9 августа 1945 года и гибельную историю таких городов как Хиросима и Нагасаки, по которой ясно и со всей определенностью можно усвоить, что необдуманное заигрывание со странами, имеющими ядерное оружие, совсем ни к чему. Забыть мгновенную смерть ста тысяч человек невозможно.
Ведь совершенно понятно, что противостоять дивизии морской пехоты силами босоногой мозамбикской армии хоть и очень сложно, но можно. При удачном раскладе три иракских торпедных катера дюжиной примитивных советских торпед образца сорок четвертого года способны и современный авианосец потопить. Но воевать против ядерной державы открытой войной, даже в принципе невозможно…
С этим, однако, следует помнить, что само по себе ядерное оружие представляет опасность для противника, только в том случае, если оно размещено на носителе, который способен доставить боезаряд до точки применения. Носителем может быть самолет, баллистическая ракета, группа спецминирования армейского или фронтового спецназа. Только носитель может доставить смертоносный заряд к месту предназначения. Создание ядерного оружия, его испытание, отработку средств и способов доставки, позволили себе в сороковых годах двадцатого века только две сверхдержавы, две империи, экономика которых смогла понести такие огромные затраты. Это были СССР и США.
Когда способы доставки ядерной боеголовки были отлажены, и ядерное оружие было принято на вооружение, начался новый этап в отношениях двух сверхдержав.
С этого момента длительное время мир во всем мире обеспечивался наличием ядерного паритета. Две сверхдержавы время от времени демонстрировали друг другу свою ядерную мощь: это и ядерные испытания в различных концах света, это и размещение американских «Першингов» в Западной Европе с одной стороны, это и советские ракеты на Кубе и атомные подводные лодки с ядерными ракетами возле восточного побережья США с другой стороны.
Мир сохранялся только под угрозой массированного применения ядерного оружия. Политические круги США и СССР совершенно четко представляли себе, что может случиться, если вдруг наступит момент, когда применение ядерного оружия станет неизбежным. Несколько раз мир стоял на грани ядерной катастрофы и вспотевшие пальцы операторов пуска на разных сторонах земного шара ласкали «красные кнопки». Несколько раз время до момента применения ядерного оружия в стратегическом масштабе исчислялось всего лишь минутами, но, слава Богу, каждый раз удавалось сохранить этот зыбкий мир. В тоже время было совершенно понятно, что хоть немного уцелеть в таком противостоянии сможет только та страна, которая нанесет превентивный удар по средствам ядерного нападения противника. Но даже при таком развитии событий нападающая сторона с высокой долей вероятности могла получить в ответ весомую дозу зарядов, так как уничтожить абсолютно весь ядерный потенциал противника не представлялось возможным. Виной тому было обоюдное отсутствие полной информации о местах размещения ядерного оружия (из числа того, которое не предназначалось к демонстрационным действиям) своего противника. В этот период первостепенной задачей, как американской, так и советской разведок, стало вскрытие мест расположения средств ядерного нападения своего противника. Были даже созданы подразделения специального назначения, специальностью которых являлось умение находить на территории противника места расположения ядерного оружия. Находить, и тут же их уничтожать.
С целью сохранения от первого удара как можно больше своих ракет обе стороны нашли своеобразный выход: решено было разместить ракеты с ядерными боеголовками на мобильных носителях. Такими носителями стали самолеты Дальней Авиации, наземные мобильные пусковые установки баллистических ракет, железнодорожные ракетные комплексы. В случае возникновения реальной угрозы начала ядерной войны такие мобильные пусковые установки приводились в движение, и найти их для последующего уничтожения становилось очень проблематично. К примеру, в угрожаемый период железнодорожный ракетный комплекс стратегического назначения выходил на линию Москва – Владивосток и курсировал по этому направлению, иногда подолгу отстаиваясь где-нибудь на запасных путях, а иногда несколько дней не останавливаясь нигде. Две баллистические ракеты железнодорожного комплекса были готовы к немедленному старту в течение двадцати минут. Таких комплексов было несколько. Или в воздух поднималось несколько десятков дальних стратегических бомбардировщиков-ракетоносцев Ту-95мс, которые с несколькими дозаправками могли висеть в воздухе больше суток. В любой момент эта воздушная армада могла быть нацелена на любую точку на территории США или любой другой страны, и можно было быть уверенным, что славные сыны Отечества – летчики Дальней Авиации, блестяще справились бы с заданием Родины.
Но самым наилучшим образом для сокрытия ракет и внезапного нанесения удара подходили атомные подводные лодки. Такую лодку, находящуюся на большой глубине, в отличие от железнодорожного ракетного комплекса иногда видимого со спутника-шпиона, быстро обнаружить и отследить практически невозможно. Со спутника лодку можно было увидеть только в момент пуска ракет, когда что-либо делать обычно уже поздно. Подводный ракетоносец из любой точки земного шара способен произвести ракетный залп, который может стереть с лица земли огромные площади, соизмеримые с размером, к примеру, штата Техас. Тем более хорошо, что это оружие совершенно невозможно идентифицировать по национальному признаку. Если взлетает ракета, скажем, из района Костромы, то всему миру ясно, что это русская ракета. А если ракета стартует из-под воды, тогда совершенно не ясно чья это ракета, по кому наносить ответный удар, и кого впоследствии винить в развязывании войны. В мировом океане постоянно находятся ракетоносцы пяти разных государств. И одинаково правдоподобно будет выглядеть утверждение, что это китайская ракета… или французская.
С момента появления на вооружении таких монстров изменилась и тактика вооруженной борьбы и стратегия планирования военных действий. Приоритетной в ведении войны стала задача обнаружения и сопровождения атомных подводных ракетоносцев как самых опасных инструментов современной ядерной войны.
Для обнаружения и сопровождения ракетных атомоходов противника, а так же постройки своих новых лодок, государства вкладывали огромные многомиллиардные средства, которые занимали значительные части национальных бюджетов. В тоталитарном Советском Союзе проблема выделения этих средств решалась «единогласным голосованием» членов ЦК КПСС по запросам военного ведомства, на которое денег не жалели никогда. В демократических Штатах, дабы убедить законодателей в необходимости дополнительного финансирования оборонных программ, военным приходилось время от времени наглядно демонстрировать парламентариям чрезмерную активность русских в аналогичном вопросе. К примеру, убедительным фактом для развертывания в Атлантике глобальной гидроакустической системы сонаров «SOSUS»[6 - Sonar Surveillance System – Звуковая Система Наблюдения – несколько рубежей акустического контроля, установленных американцами на морском дне с целью своевременного обнаружения советских подводных лодок], стала добытая агентами ЦРУ одна единственная фотография из секретного отчета о первом боевом походе ракетной атомной подводной лодки К-33 Северного флота. Командир К-33, а так же штурман и первый помощник за эту фотографию были удостоены звания Героя Советского Союза, а весь экипаж атомохода получил ордена. Чуть позже из-за этой фотографии 9 адмиралов и 27 старших офицеров сил береговой обороны Атлантического флота США лишились своих должностей.
Это была фотография, сделанная любительским фотоаппаратом ФЭД, который взял с собой штурман подводной лодки. На этой фотографии отчетливо просматривался национальный символ Америки – статуя Свободы.
Не нужно было иметь семь пядей во лбу, чтобы объединить два нехитрых понятия: фотографический снимок, сделанный с расстояния, допускающего использование любительского фотоаппарата, и три баллистические ракеты 4К50[7 - Маркировка морской баллистической ракеты] которые находились на борту атомохода и были оснащены мощными термоядерными зарядами в пятьдесят «хиросим» каждая.
После предоставления таких фактов Конгресс США незамедлительно принял программу развертывания глобальной системы сонаров, и в довесок была принята программа постройки пяти атомных подводных ракетоносцев типа «Джордж Вашингтон» в дополнение к уже имевшимся в составе ВМС США пятнадцати ракетоносцам типа «Этан Аллен» и «Лафайет».
После этого системы и методы поиска и сопровождения атомных подводных ракетоносцев претерпели значительные изменения. Но даже усовершенствованные спутниковые системы контроля не позволяли на сто процентов контролировать ситуацию как противолодочным силам ВМФ СССР, а позже России, так и противолодочным силам ВМС США. Поэтому обе сверхдержавы находились в состоянии постоянного поиска новых способов обнаружения ракетных атомоходов. Наступившие девяностые годы принесли для России «переходный период» экономики и дестабилизацию общего сознания народных масс. Пройти этот период безболезненно не представлялось возможным, и поэтому правительство, для спасения отечественной экономики от полного краха, было вынуждено отказаться от финансирования огромного числа стратегических программ, пуская высвободившиеся средства только на жизненно важные для национальной экономики статьи. Полностью, из-за временной видимой ненадобности, были свернуты военные научно-исследовательские программы. Из-за отсутствия заказов остановили свою работу заводы военно-промышленного комплекса. Прекратилась боевая подготовка в вооруженных силах. На фоне набирающей обороты галопирующей инфляции зарплата военных превратилась просто в нищенскую. Обороне страны в эти годы был нанесен колоссальный ущерб. Ко всему прочему на границах некогда мощной империи вспыхнули межнациональные войны.
Из-за отсутствия средств, почти полностью были сведены на нет выходы ракетных атомоходов на несение боевого дежурства для обеспечения ядерной безопасности страны. Новоявленным политикам и государственным деятелям, пришедшим во власть от кастрюли или станка, а большей частью из мест, не столь отдаленных, в силу слабой проницательности их ума, казалось, что угрозы со стороны США больше не существует. Новое высшее политическое руководство смирилось с мыслью, что «холодная война» уже проиграна и поэтому был взят новый, предательский для страны, курс на «политику примирения»…
Только очень не многие из политического бомонда, настоящие зубры большой политики, понимали, что отсутствие угрозы со стороны Америки – это миф, раздуваемый, в первую очередь, самой Америкой. США в силу создавшегося положения фактически теперь могли диктовать России любые политические, экономические и военные условия. Высшее политическое руководство России это игнорировало, но военные всеми силами поддерживали, как могли, остатки былой боеспособности. Боеспособность рушилась на глазах. Считалось за счастье, если на боевом дежурстве в море находилось один или два ракетоносца, притом, что американцы свою активность не снижали и держали в Атлантике и Тихом океане готовыми к немедленному ракетному залпу шесть-восемь атомных ракетоносцев типа «Огайо» и до двадцати атомных многоцелевых «Лос-Анджелесов», которые постоянно курсировали вдоль российских берегов, выискивая одинокие русские «Кальмары», «Дельфины» или «Акулы».
Так как в море теперь могло находиться очень малое число ракетоносных подводных крейсеров, потребовалось усилить мероприятия по поддержанию их скрытности и, ввиду особой тяжести положения, с другой стороны более изощренно использовать такой момент, как «демонстрационные действия». Когда в 1990 году давление со стороны США перешло все дозволенные рамки, для возвращения своему государству «статуса кво» российский флот провел специальное мероприятие: вышедший для проведения этого мероприятия в Баренцево море атомный ракетный подводный крейсер стратегического назначения К-117 полным залпом «разрядился» по камчатскому полигону Кура. Все шестнадцать ракет упали в круг диаметром пятьсот метров. Сам факт проведения полновесного залпа, который в принципе мог быть проведен только в случае начала ядерной войны, очень многое сказал политикам Белого дома. Этим залпом удалось очень многих в Белом доме поставить на свое место…
Благодаря наличию у России ядерного оружия, особо скрытного и готового к немедленному применению, страна еще могла выступать на мировой сцене с заявлениями, которые так или иначе способны были влиять на судьбу всего мира. Сохранение этого оружия означало сохранение территориальной и экономической целостности и неприкосновенности России, а равно и непоколебимый авторитет страны в мировом сообществе. Ослабление ядерных сил означало и ослабление России как сильного государства. Благодаря наличию ядерного потенциала, авторитет страны был сохранен даже тогда, когда высшая российская власть демонстрировала согражданам и всему остальному миру свою вопиющую мягкотелость, непоследовательность в решении стратегически важных для России вопросов, преступность своих действий и наплевательское отношение к простым людям. Но даже при этом авторитет страны на мировой арене был непоколебим!
Вот что значит сила ядерного оружия!
Тем временем в Главном Штабе ВМФ России понимали, что для американцев задача по отслеживанию одного или двух ракетоносцев предельно упростилась. Имея силы и средства для поиска и сопровождения вдесятеро большего количества подводных целей, янки уже могли не бояться за свою безопасность и в соответствии с этим строить свою политическую игру с ослабшей и агонирующей Россией. В свете этого Генеральным Штабом и Главным Штабом ВМФ были разработаны меры, которые позволили частично компенсировать недостаток средств, и помогли выправить ситуацию с остро вставшей проблемой обнаружения российских атомных ракетоносцев.
Так как это были нестандартные меры сокрытия фактов выхода ракетоносцев на боевое патрулирование, то и американской стороной были сделаны соответствующие нестандартные шаги. Агентство Национальной Безопасности, Центральное Разведывательное Управление, Военно-Морская Разведка и другие специальные службы Соединенных Штатов были, в пределах своих возможностей, ориентированы на добывание любой информации, касаемой российского ракетного подводного флота. С этой целью данными спецслужбами были задействованы практически все добывающие органы – резидентуры, работающие под прикрытием посольств и консульств, нелегальные резидентуры, работающие под прикрытием совместных предприятий, космическая разведка, радиоразведка, спецназ, и, кроме того, слежение за любыми изменениями в районах базирования российских лодок было возложено на гражданские суда торгового флота и туристические фирмы, имеющие «аккредитацию» от ЦРУ. Говоря другими словами, началась широкомасштабная охота за русскими ракетоносными подводными лодками.
А вообще, эта история охоты за русскими атомоходами, по большому счету, началась там, где местные жители никогда в жизни не видели море…
12 мая 1987 года. Афганистан
Два транспортно-боевых вертолета Ми-8мт с обгоревшими от раскаленных газов турбин бортами, прижимаясь низко к земле, быстро шли над «зеленой зоной»[8 - Территории, покрытые лесом или кустами]. Вертолеты делали в день несколько вылетов и бывало такое, что наземные механики просто не успевали полностью устранить какие-либо неисправности и тогда казалось – развалится машина в воздухе, но машины жили, летали…
Вибрация от работы турбин, ветер в приоткрытый фонарь, стекающий по спине пот и каждое мгновение – в ожидании пулеметной очереди с земли, или ракеты…
До земли было метров десять, не больше, и пилоты старались не проморгать ни одного мгновения, ибо в противном случае весь полет мог закончиться буквально в одну секунду. На прошлой неделе в 206-й эскадрилье разбился транспортно-боевой вертолет, пилот которого не успел принять правильного решения, когда перед ним вдруг появились три высоких дерева. Вертолет летел по ущелью, пошел на поворот, а тут эти деревья. Через секунду ни деревьев, ни вертолета, ни экипажа, ни десанта…
Вообще, вертолетчики в Афганистане – народ уникальный, отважный и решительный, способный на такие поступки, на которые никогда не решится вертолетчик в Союзе. Возможно, отвага и решимость пилотов мотивировалась высоким чувством исполняемого интернационального долга, преданностью партии и правительству, а возможно и нестерпимой жарой, которая накаляла не только кабины боевых машин, но и буквально плавила самих пилотов, заставляя людей не думать ни о чем кроме как о скорейшем наступлении ночной прохлады, забывая при этом о смертельной опасности. Ко всему этому пилотов добивала постоянная нехватка здорового сна, чистой воды и нормальной пищи. В общем, нестерпимая жара и отсутствие сна за очень короткий срок делали из людей нечто, очень похожее на зомби. Правда, эти «зомби» смело летали и в большинстве своем не роптали на свою судьбу, забросившую их за тысячи километров от дома туда, где они каждую минуту рисковали превратиться в бездыханные обезображенные тела вроде тех, которые поисковая группа старшего лейтенанта Бирюкова два дня собирала под огнем противника вокруг трех срубленных лопастями деревьев…
В кабине ведущего вертолета сидел капитан Николай Майданов – командир вертолетного звена. Николай, как и его второй пилот, Сергей, был одет в обрезанные на манер шортов штаны и весомый жилет, в который были уложены автоматные магазины, сигнальные ракеты, радиостанция «Комар», пистолет и охотничий нож – на случай, если вертолет будет сбит и при этом удастся остаться в живых и оторваться от преследования моджахедами. Такие случаи иногда бывали и в таком снаряжении пилоты, порой, выживали несколько дней, пока их не находили поисковые группы. Если раньше поисковых групп их находили моджахеды, пилоты предпочитали умереть в неравном бою, нежели сдаться. Ибо в плену их ожидало только одно – мучительная смерть от разъяренных горцев, в руки которых наконец-то попался тот, кто безнаказанно до этого бомбил их кишлаки, убивал их без разбора, будучи при этом совершенно недосягаем…
Николай чутко реагировал на изменения профиля полета и, то чуть отжимал рукоять управления, то чуть тянул на себя. Ему удавалось хорошо держать вертолет на одной высоте и ловко обходить встречающиеся на пути препятствия.
Такая низкая высота полета должна была в какой-то мере обезопасить вертолет, экипаж и десант от поражения ракетой переносного зенитно-ракетного комплекса, которых, по данным разведки, «духи» сейчас получали в больших количествах. В основном они получали ПЗРК[9 - Переносной Зенитно-Ракетный Комплекс] «Стрела» китайского и польского производства, иногда получали английские «Блоупайпы», несколько раз им были поставлены из США устаревшие зенитно-ракетные комплексы «Рэд Ай», и в последнее время стратегическая разведка предупреждала штаб 40-й армии о появлении у босоногих душманов новейших и самых опасных зенитных ракет американского производства «Стингер». Появление этих ракет ВВС[10 - Военно-Воздушные Силы] 40-й армии[11 - Общевойсковая Армия, в 1979–1989 гг. представлявшая собой Ограниченный Контингент Советских Войск в Афганистане, организационно входила в состав Туркестанского Военного Округа] уже сполна прочувствовали на собственной шкуре. Этими ракетами «духи» уже сбили несколько вертолетов и самолетов, в том числе смогли «завалить» огромный Ил-76, взлетавший с аэродрома в Баграме. Военно-транспортный самолет, весом в сто семьдесят тонн, имевший длину сорок семь метров и размах крыла в пятьдесят метров, после поражения двумя ракетами рухнул в «зеленую зону». Полностью заправленные крыльевые топливные баки разломились, в результате чего сорок тонн топлива разлилось на большой площади, и возник огромный пожар. Самолет по иронии судьбы вез в Союз тела погибших в Афганистане военнослужащих 40-й армии. Можно сказать, что парням, находящимся в цинковых гробах, пришлось погибнуть второй раз. Это чуть позже Александр Розенбаум споёт «…когда в оазисы Джелалабада, свалившись на крыло «тюльпан»[12 - «Черными тюльпанами» в Афганистане называли самолеты, которые увозили в Союз тела погибших военнослужащих]наш падал…».
Появление у «духов» переносных зенитно-ракетных комплексов заставило в корне изменить взгляды на применение авиации. В мае восемьдесят второго в Панджшере были захвачены первые душманские «Стрелы». Первые пуски ракет по самолетам и вертолетам 40-й армии «духи» произвели в восемьдесят третьем году, после чего «Стрелы» стали применять очень активно, хоть и бестолково – операторы ПЗРК тогда еще не имели должного уровня боевой подготовки и надлежащего опыта. По данным разведотдела штаба 40-й армии, в лагерях на территории Пакистана и Ирана, где обучались «духовские» боевики, специальность стрелка-ракетчика стала одной из самых массовых. Попадание ракеты с мощным зарядом взрывчатки поражало самолет или вертолет плотным потоком осколков и ударом взрывной волны, что чаще всего приводило к катастрофическому исходу – пожару, взрыву и гибели летчиков и десанта. Специалисты авиации сухопутных войск, изучавшие устойчивость систем и узлов вертолетов к ПЗРК, пришли к выводу, что: «…прямое попадание ракеты в вертолет приводит к его гибели, поэтому конкретный характер боевых повреждений авиатехники в данном случае не представляет практического интереса…». Зона досягаемости противовоздушной обороны «духов» с появлением более совершенных «Стингеров» охватила высоты до трех с половиной километров, а поджидать авиацию стрелки-зенитчики могли повсюду: пилоты докладывали даже о пусках из центра Кабула, с крыш домов и автомобилей, и уж тем более пуск можно было ожидать с горных вершин, откуда «духи» доставали авиацию на значительных высотах…
Вертолетчики постоянно искали способы противодействия зенитным ракетам. Таких способов, действительно способных помочь избежать поражения, было всего два. Первым были отстреливаемые с летящего «борта» тепловые ракеты-ловушки, на которые срабатывали тепловые головки самонаведения ракет, в результате чего ракеты меняли курс, и поражение цели не происходило. Вторым способом было использование для полетов сверхнизких или очень больших высот. В первом случае головки самонаведения просто не «брали» летательный аппарат на фоне земли, во втором – просто не могли достать в силу ограничения по дальности и высотности. Естественно, на высоты шесть или семь километров, с которых в основном, после появления у «духов» зенитных ракет, стали работать штурмовики Су-25 и истребители-бомбардировщики Су-17, вертолеты забраться не могли, а потому им судьбой была уготована только сверхнизкая высота.
С другой стороны, с такой высоты, как двадцать или тридцать метров, будучи все же сбитым огнем стрелкового оружия, падать на землю было смертельно опасно. Парашют на такой высоте уже бесполезен, а скорость падения довольно высока и нет запаса высоты для спуска на авторотации[13 - Раскручивание несущего винта от встречного потока воздуха. В случае отказа двигателей значительно снижает скорость падения вертолета, вплоть до вполне безопасного приземления.]. При столкновении с землей в десантный отсек проваливались два тяжелых газотурбинных двигателя, своей массой убивая находящихся там людей, а топливо из разорвавшегося от удара дополнительного бака ставило точку на жизнях уцелевших при падении пилотов. Николай много раз видел то, что остаётся от сгоревшего вертолета – лежащая в стороне хвостовая балка, стальной корд от колес шасси, большой сгусток расплавленного дюраля, опоясывающий автомат перекоса и бесформенные остовы двигателей…
Парочка таких «памятников» лежала непосредственно возле взлетно-посадочной площадки 206-й эскадрильи и постоянно напоминала пилотам о том, что враг может находиться прямо у твоего дома и сбить тебя практически над крышей твоего жилого модуля…
Майданов на пару минут передал управление вертолетом своему второму пилоту, что бы попить воды, не столько для того, чтобы напиться, а сколько для того, чтобы прополоскать пересохшие губы. Николай обернулся назад – чуть выше его «вертушки» и немного сзади шли два ударных вертолета Ми-24, хищно нацеливая на «зеленку» весь свой оружейный комплекс. Идущий впереди время от времени вращал своей крупнокалиберной пулеметной установкой и пару раз обстрелял подозрительные места на земле. Просто оператору Ми-24 показалось, что там были враги, а так как он летал в Афганистане уже больше года, то давно уже успел усвоить главное правило этой, впрочем, как и любой другой, войны, гласившее: «бей первым, разбираться будем потом!»
Все пилоты имели большой опыт самостоятельных полетов на «свободную охоту»[14 - Действия авиации, заключающиеся в самостоятельном поиске и уничтожении обнаруженного противника.], и проводимая операция мало чем отличалась от предыдущих. И, как во всех предыдущих, в виде усиления, вертолетчикам была придана группа армейского спецназа.
Или, как считали бойцы спецназа, вертолеты были приданы разведгруппе.
Сочетание ударных вертолетов и групп спецназа было самым уникальным изобретением советской военной мысли в ходе Афганской эпопеи. Ударная мощь вертолетов, помноженная на мобильность находящихся в Ми-восьмых подготовленных разведчиков с их непревзойденным рвением «дать результат», превращало это сочетание в самый опасный инструмент противопартизанской войны. Даже по прошествии многих лет после войны афганские моджахеды по старой памяти боялись только две вещи: советские ударные вертолеты Ми-24 и безжалостные группы советского спецназа. Потому что, побеждая огромную и неповоротливую военную машину типа мотострелкового или танкового полка, горцы с позором проигрывали малочисленным группам спецназа, тем более, если спецназ поддерживался ударными вертолетами…
В транспортно-боевых вертолетах находилась досмотровая группа 668-го отдельного отряда специального назначения, который, в целях сокрытия факта пребывания за Гиндукушем спецподразделений ГРУ, официально в оперативных документах штаба 40-й армии именовался «четвертым отдельным мотострелковым батальоном». Командир группы старший лейтенант Олег Жуков получил боевую задачу на облет зоны ответственности в районе Абчикана и в случае обнаружения автомашин или вьючных караванов должен был провести их тщательный досмотр. Таким образом, можно было обнаружить и изъять оружие, боеприпасы и различного рода запасы «двойного назначения». Изъятие чего, собственно, и определяло результативность действий частей специальной разведки ГРУ ГШ на территории Республики Афганистан, что должно было снизить политическую и военную напряженность в задыхающемся от войны государстве.
Кроме того, имелось довольно много шансов обнаружить и уничтожить караваны, перевозящие с территории Пакистана переносные зенитно-ракетные комплексы. В зачёте 668-го отряда уже было два изъятых «Рэд-Ай», десять польских и семь китайских «Стрел». За уничтоженный караван, в котором были обнаружены «Рэд-Ай», командир первой роты специального назначения капитан Эдуард Лихой получил орден Боевого Красного Знамени, а все участники засады – медали «За отвагу». Вот и сейчас группа Жукова вылетела с целью, в том числе и обнаружить караван, который предположительно несколько дней назад пересек границу и в котором, предположительно, могли находиться несколько комплексов «Стрела-2». Информация по каравану в особый отдел 668-го отряда была предоставлена ХАДом[15 - Афганская Служба Безопасности], была не проверенной, а потому практически всерьез и не рассматривалась. Вот если Жукову все же удастся обнаружить этот караван, тогда информация уже будет проверена и… «тут же реализована».
Средний ростом, крепкого телосложения, старший лейтенант Олег Жуков обладал всеми признаками безусловного лидера, но пока еще не считался опытным командиром разведывательной группы специального назначения. Хотя активно к этому стремился. Но сейчас все его успехи пока можно было рассматривать только через призму случайности. Еще не было случая, который бы раз и навсегда охарактеризовал его в той должности, которую он сейчас занимал.
Три недели назад его группа успешно реализовала засаду на небольшой отряд мятежников, изъяв у убитых «духов» пять китайских автоматов АК-47[16 - Автомат Калашникова образца 1947 года] и два пулемета РПД[17 - Ручной пулемет Дегтярева]. Это был солидный для Жукова результат, учитывая, что это была его первая самостоятельная операция. До этого Олег шесть раз ходил на «караваны» в составе других групп, под командованием других командиров. Набирался боевого опыта. Получилось так, что первые три раза выходы были абсолютно безрезультатные. Ведь никогда заранее точно невозможно сказать – пойдет караван или не пойдет. Это не может сказать и тот полевой командир «духов», который отвечает за безопасность проводки каравана. Вот решил полевой командир вести караван, а его личная разведка доложила о непонятной активности на маршруте. Тогда стоп. Никуда караван не пойдет. Маршрут закрывается. Будут сидеть, и ждать, пока в районе не станет тихо. А в это время группа спецназа подолгу сидит на дневке под палящим солнцем, пьет по глотку в час живительную воду, курит в кулак, мочится под себя, не желая вскрывать место засады, ночью мерзнут руки и ноги, откуда ни возьмись, приходят простуда, простатит и навязчивая паранойя…
А каравана нет. Больше трех дней в засаде не высидишь. Потому через два-три дня группа ночью незаметно уходит, чтобы несколько дней спустя появиться вновь. Только на другом участке маршрута…
Командир роты капитан Лихой рвал и метал от срыва выполнения задач, но в четвертый для Жукова выход удалось, наконец, нормально «засадить». Вертолетом группа была высажена на сухое русло реки в пятнадцати километрах от предполагаемого места засады. Шесть часов с места высадки добирались по темноте. Взмокли, как загнанные кони, но вышли удачно. Никого по пути не встретили и не «засветились». Резерва времени до рассвета оставалось два часа, а потому засаду успели организовать, как положено. Дорогу заминировали, замаскировали свои огневые позиции, определили порядок отхода по окончанию засады, и залегли в дневку, оставив наблюдателей. Дозор весь день наблюдал, как мимо по дороге ходили мирные дехкане и разведчики боялись лишний раз шелохнуться, чтобы не обнаружить себя. Ждали наступление ночи. Для разведчика ночь – это сестра. Ночь скроет и спасет. Ночь обеспечит скрытность. Ночью разведчик чувствует себя в своей родной стихии как рыба в воде. А потому в основном работает спецназ по ночам.
И как только пришла ночь, «духи» начали выдвижение. Первым был мотоциклист. Он ехал медленно и в пределах видимости с места засады несколько раз останавливался, оставлял мотоцикл и шарился по кустам. Искал следы засады. Его пропустили. «Дух» проверял маршрут перед проходом каравана. Качественно проверял. Это правило такое – пока разведка не удостоверится в безопасности маршрута, караван с места не стронется. Когда разведчик полностью пройдет опасный участок, только тогда дается «добро» для проводки основного каравана. Знают ведь «духи», что квалифицированную засаду, устроенную дипломированным разведчиком, обнаружить, а тем более, ночью, невозможно. Но вот накопилось груза на границе и нужно везти. Иногда просто на свою удачу, так как за груз деньги уплачены, и промедление доставки накручивает проценты неустойки. И срабатывает то, что у нас принято называть «русский авось». Ведь и спецназ не каждую ночь и не на каждой тропе сидит. «Духи» статистику тоже знают. По статистике спецназом в Афганистане перехватывался один караван из десяти…
Мотоциклист прошел, стали ждать. Через час с той стороны, куда уехал разведчик, полетели в небо трассера. Все расценили это как сигнал, и еще через час появился вездеход «Симург». Изготовились. Но Лихой заподозрил неладное. Как он потом сам говорил, ему показалось, что слишком уж легко и резво шел по горной дороге этот пикап. Эдуард приказал огонь не открывать, машину пропустить. Когда «Симург» удалился на значительное расстояние, Олег посмотрел на Лихого, и ему показалось, что ротный пожалел о своем решении. Наверное, нужно было бить эту машину.
Через час снова полетели в небо трассера, а еще через полчаса на дороге показались фары нескольких машин. Присмотрелись, а на дороге настоящий подарок – шесть «Симургов» и «Датсунов», как в счастливом спецназовском сне.
Эти шли тяжело и медленно. Сразу стало понятно, что первая машина была пустая. «Духи» её послали для полной уверенности, что на маршруте нет гяуров. Но гяуры оказались расчетливей…
Первые две машины подорвали минами направленного действия, когда они вошли в зону наибольшего поражения. Это страшное оружие – нажал на кнопку, и полетели во врага несколько сотен стальных шариков-роликов. Мина так устроена, что взрывом бросает свои шарики строго в одну сторону, рассеивая их в по фронту под углом тридцать пять градусов. И летят эти ролики все одно, что пули пулеметные. Только пулемет столько пуль минут пять выпускать будет, а мина в одно мгновение. Огонь, дым, пыль. Визг летящих шариков-роликов. Визг людей, осознавших, что попались в руки беспощадного советского спецназа…
Сразу же группа открыла огонь со всех своих стволов. Добили тех, кто смог во второй машине после взрывов уцелеть. В первой машине таковых никому рассмотреть не удалось. Потому что там никто не выжил. Перенесли огонь по третьей машине, и там ни у кого шансов тоже не осталось. Люди выпрыгивали из третьей машины, но их везде настигали пули. Четвертая развернулась, но по ней заработал АГС[18 - Автоматический гранатомет станковый], и куски машины и еще черт знает чего, летели во все стороны. Пятая и шестая под прикрытием горящих собратьев смогли развернуться и, не пытаясь забрать раненых, быстро набрали скорость. Олег стрелял из автомата с ночным прицелом. Двоих «духов» он завалил возле третьего «Симурга», еще одного достал, это он видел точно, в уходящей четвертой машине. Как в тире. Через минуту два «Симурга» были уже далеко, и даже расчет АГС не смог их остановить, хотя гранат по машинам накидали много.
Перед тем, как подойти к «забитому»[19 - Сленговое обозначение уничтоженного каравана] каравану, пару минут расстреливали все, что казалось, представляет опасность для жизни досмотровой группы. И только после этого решились спуститься к горящим жарким огнем исковерканным машинам.
Взяли тогда миномет, тридцать шесть мин к нему, два китайских гранатомета, двадцать автоматов, две радиостанции и три мешка муки. В машинах и возле машин насчитали восемнадцать убитых «духов». Вот это был результат! Комбат майор Кочергин на доклад в Джелалабад, к командиру 15-й бригады, в которую входил отряд, полетел с видом национального героя, как будто он лично нажимал на спуск автомата, забивая душманский караван. Подарки посыпались как из рога изобилия: командира роты снова представили к Боевому Красному Знамени, тем более, что это был его двадцатый караван, других участников засады тоже не обделили. На Жукова ушло представление на медаль «За отвагу», только вот он сам не понял, в чем заключался его подвиг. Расстреляли из безопасного места машины, ничем, собственно не рисковали…
Позже, в пятом выходе, Жуков понял, чем рисковали тогда. В пятом выходе в засаду разведотряда попала машина с крестьянином. Дело было так: выходя к месту предполагаемой засады, наткнулись на не отмеченную на карте дорогу, а по дороге машина идет. «Датсун». Такие машины в Афганистане только «духи» тогда использовали. Решение командир разведотряда быстро принял. Слишком уж соблазн был велик. Или мальчишество еще не отыгралось – хотелось активных действий и результата. В общем, быстро изготовились и тихо, из автомата с ПБС[20 - Прибор бесшумной и беспламенной стрельбы], убили водителя. А когда пошли досматривать, оказалось, что оружия у афганца нет.
Это был прокол. Понадеялись, что если это «Датсун», значит и «результат» в нем имеется. Сработал эффект стереотипного мышления: «Датсун» – «духи», «духи» – «оружие», «оружие» – «результат». Уж очень хотелось «результат» иметь. Очень. До засады еще было топать и топать, а тут эта машина. Если бы в ней что-то было, даже пусть кремневое ружье, можно было бы и до засады не ходить. И ружье бы за «результат» сошло. Машина съехала плавно с дороги, уткнулась в дерево и остановилась. Тело лежит, не шевелится. Кровь на полу машины. Крови много, а ствола нет. Жуков как глянул, ему чуть плохо не стало. И это называется «исполняя интернациональный долг, помогаем строить новую жизнь…»
Ротный по плечу похлопал: не дрейфь, Жук, бывает, мол. Только парням с малиновыми петлицами об этом не говори, и все будет как надо…
Но потом началось что похуже. Как назло следом за машиной отряд «духов» шел. Возможно, что убитый был разведчиком этого отряда. А так как не было времени установить на дороге мину, и пришлось «тормозить» машину автоматным огнем, то все следы контактного боя были «налицо». «Духи» рассмотрели пулевые пробоины и уже через полчаса встали на след. Плотно за разведчиками шли. Бойцы за собой два раза мины МОН-50[21 - Мина осколочно-направленная, дальность гарантированного поражения живой силы – 50 метров] ставили, взрывались мины. Сколько эти две мины «духов» выкосили, неизвестно. Но «хвост» не отставал. Преследование на психику сильно давит. Ты не охотник. Ты жертва. Но до паники дело не дошло. Ротный панику пресек самыми решительными мерами…
Вышли на высоту, закрепились и три часа до подхода вертолетов отбивались от полсотни «духов». Тогда одного разведчика снайпер «духовский» тяжело ранил, а позже парень в госпитале умер. До Жукова, наконец, дошло, насколько все серьезно…
А потом был первый самостоятельный выход. Комбат обозначил на карте район: здесь, мол, на выходе из «баракинской зеленки» несколько дорог, выбирай на месте самую наезженную, и жди. Вот и весь приказ. Всё было обыденно до безобразия. Жуков подобрал во взводе самых подготовленных бойцов, изучил по карте район и пошел. Нашли три дороги. Все три были одинаково натоптаны, но не наезжены. Машины здесь никогда не ходили. Жуков рискнул и сел возле той, что была ближе всех к кишлаку на двадцать дворов. До кишлака было около километра и собаки, учуяв чужих, лаяли. Жуков боялся, что собаки испортят «всю малину», но Бог миловал. Под утро на тропе появились десять «духов». Место Жуковым было выбрано удачно. «Духи» как бы в каменном мешке находились, уйти им было невозможно, а потому уже через пять минут после подрыва мины, стрельба прекратилась. Быстро собрали у убитых оружие. Не у всех, правда, оно было, но это уже не волновало Жукова. Под двумя трупами заложили мины-сюрпризы, которые срабатывают на разгрузку, и ходу оттуда! Через двадцать минут услышали издалека, как мины сработали. Видно, что кто-то попытался приподнять трупы.
Но ушли чисто. Или никто не решился преследовать разведгруппу, или просто не нашли их следов…
А потом пошла полоса диких неудач. Четыре выхода прошли как в кошмарном сне. Два раза «духи» вычисляли место высадки и просто гоняли Жукова по горам, пока тот не вызывал эвакуацию. Один раз пришлось просидеть под палящим солнцем трое суток, но караван по пути, который обозначил агент ХАДа, так и не пошел. А в четвертый раз Жукову удалось забить неплохой караван, но подойти к нему он не смог. В караване было охраны – человек тридцать. И это против дюжины бойцов Жукова. В скоротечном бою разведчикам удалось подстрелить человек десять, но остальные заняли позиции вдоль дороги, откуда выбить их своими силами не представлялось возможным без больших потерь для себя. А если в маленькой разведгруппе появится хотя бы один раненый, который не сможет самостоятельно передвигаться, можно на всей группе смело ставить большой жирный крест.
Хотел Жуков вызвать вертолеты, но началась непогода, и «вертушки» не смогли оказать помощь. Пришлось бросить «результат» и просто уносить ноги от охраны каравана. После этого был большой разбор на базе отряда. Комбат рвал и метал и грозил завести на Жукова уголовное дело. Как так: забить караван и не взять его? После этого Жуков попал в опалу и неделю был несменяемым дежурным по отряду – водил бойцов на обеды и поверки. И вот наконец-то снова выход. Вернее вылет. Понятно, что если не будет результата, дежурство по отряду будет обеспечено до самой замены в Союз. Почти на полтора года…
Вертолеты проскочили зеленую зону и понеслись над пустынной предгорной частью. Здесь все как на ладони – далеко видать. Грузовую машину увидели почти сразу. Командир вертолета капитан Коля Майданов кивнул Жукову:
– Смотри…
Олег оценил ситуацию и кивнул:
– Садимся!
Бортстрелок пустил перед машиной очередь из пулемета, и машина покорно остановилась. Неподалеку на холме ведомый вертолет высадил сверхсрочника сержанта Баира Бельды с группой огневого прикрытия. Сержант установил на холме автоматический гранатомет, пулемет, и доложил о готовности поддержать группу досмотра своим огнем в случае возникновения при досмотре нештатной ситуации. К тому же в случае, если вертолет досмотровой группы будет сбит, уже оборудованная огневая позиция на господствующей высоте сможет обеспечить Жукову с его группой вполне безопасный отход к холму, где можно будет дождаться эвакуации.
