banner banner banner
Древнее заклятье
Древнее заклятье
Оценить:
Рейтинг: 0

Полная версия:

Древнее заклятье

скачать книгу бесплатно

Древнее заклятье
Алексей Анатольевич Евтушенко

Никак не могут поверить трое друзей, что все это им не приснилось. Но факт остается фактом: их занесло в самый настоящий волшебный мир, к эльфам, гномам и гоблинам! Да – а, будет что порассказать дома друзьям... Однако возвращать гостей домой сказочные существа отнюдь не торопятся. Дело в том, что много сотен лет назад один эльф…

Алексей Евтушенко

Древнее заклятье

Фантастическая повесть-сказка

Памяти моего друга Гоши Буренина посвящается

Глава I

ГОША

Эту историю я собирался начать такими словами: «Гоша Рябинин, обыкновенный русоволосый мальчишка двенадцати лет от роду…»

Собирался, но передумал. Вернее, задумался.

Ведь если писать по правде (а только по правде и стоит писать), то Гоша вовсе не был обыкновенным мальчишкой хотя бы потому, что ОБЫКНОВЕННЫХ мальчишек и девчонок в природе просто не существует. Каждый мальчишка и каждая девчонка – необыкновенны. И все они необыкновенны по-своему.

Это уже потом, вырастая, они превращаются в обыкновенных дяденек и тетенек, очень озабоченных своими взрослыми проблемами, да и то, ежели как следует копнуть, в душах этих взрослых и скучных дяденек и тетенек можно обнаружить остатки того НЕОБЫКНОВЕННОГО, которое живет в них с детства.

Так что, поразмыслив, я решил убрать слово «необыкновенный», дабы не путаться в терминах, и все-таки начать.

Начинаю.

Гоша Рябинин, русоволосый и кареглазый двенадцатилетний мальчишка, жил со своими родителями и старшим братом в старинном русском городе… ну, допустим, Звягине.

Вы скажете, что такого города на карте нет, а я в ответ на это спрошу вас: «На какой именно карте, милостивые государи?» А? То-то. Вот вы и попались, потому что карты – они разные бывают и… Но мы отвлеклись.

Как я уже упоминал, Гоша Рябинин жил со своими родителями и старшим братом Володей в городе Звягине.

Мама у Гоши была учительницей истории и работала в школе, а папа – офицер российской армии – командовал воинской частью, расположенной… впрочем, давайте не будем об этом распространяться, чтобы ненароком не выдать военную тайну. Скажем только, что Гошин папа имел чин подполковника и, как многие офицеры, часто менял место службы (разумеется, не по собственной прихоти, а по приказу начальства). Так что город Звягин не был Гоше родным городом – семья Рябининых переехала сюда полтора года назад с Дальнего Востока, где тогда еще майор Рябинин служил… тьфу ты, господи, опять военная тайна!

Полтора года – целая вечность для двенадцатилетнего мальчишки, который всю свою жизнь переезжает с места на место, и Гоша, привыкший к самостоятельности, успел хорошо изучить город Звягин и полюбить его неброскую красоту.

Вообще-то в свидетельстве о рождении Гоша был записан как Игорь, но родители и старший брат с самого раннего младенчества звали его Гошей, к чему он привык и новым знакомым всегда Гошей и представлялся.

Той ранней осенью, когда началась вся эта история, Гоша пошел в восьмой класс, то есть на самом деле в седьмой по счету, но восьмой по названию (чего не могут понять до сих пор ни Гоша, ни его родители, ни учителя, ни даже ваш покорный слуга, а только дяди и тети из Министерства образования России).

Почему в восьмой, спросите вы, когда, судя по количеству прожитых лет, он вроде бы должен идти в седьмой?

Объясняю.

Дело в том, что Гоша был в некотором роде вундеркиндом, но вундеркиндом особенным, вовсе не похожим на то замученное науками несчастное создание с не по-мальчишески серьезными глазами за толстыми стеклами очков, которое привычно рисует нам наше воображение при слове «вундеркинд». Вовсе нет. Во-первых, Гоша не носил очков по той простой причине, что обладал отличным зрением, и ни чтение книг с фонариком под одеялом, ни компьютерные игры, ни телевизор не смогли пока его зрение испортить. Во-вторых, Гоша хотя и «перепрыгнул» прошедшим летом из пятого класса в седьмой и слыл среди друзей и знакомых мальчишкой сообразительным, начитанным и даже где-то гениальным, но назвать его эдаким юным вариантом Паганеля из жюльверновских «Детей капитана Гранта» мы бы поостереглись. Как и большинство мальчишек своего возраста, Гоша Рябинин гонял с друзьями в футбол и хоккей, любил плавать и нырять, кататься на лыжах, ловить рыбу… да что там говорить! – он даже (только не рассказывайте его родителям, ладно?) научил мальчишек со своего двора играть в теперь уже почти забытую, но увлекательнейшую «расшибалочку», в которую, как известно, играют от века исключительно на деньги. Бывало также, что являлся он домой в не очень чистой одежде, а то и с синяком под глазом и исцарапанными кулаками.

Нет, драчуном Гоша вовсе не был, но и в обиду себя никому не давал и, хотя не очень вышел ростом и силой, отличался ловкостью и быстротой в движениях, великолепной реакцией и знанием некоторых очень полезных приемов русского боя, которым научился у своих друзей-солдат.

К вышесказанному можно добавить, что в свои двенадцать лет Гоша умел водить автомобиль, бронетранспортер и боевую машину пехоты, а также неплохо стрелял почти изо всех видов стрелкового оружия.

Конечно, вы скажете, что Гоша Рябинин имел преимущество перед теми мальчишками и девчонками, которые родились и всю жизнь живут в одном городе или, скажем, поселке и родители которых не военные, а, наоборот, строители, ученые или, допустим, врачи. Вы скажете так и будете, несомненно, правы. Но лишь отчасти. Потому что все или почти все в этой жизни зависит от самого человека. И если человек ленив и нелюбознателен, а, самое главное, таковым и хочет оставаться, но тут уже ничем не поможешь.

Гоша же отсутствием любознательности вовсе не страдал и даже, прямо скажем, наоборот, был человеком любопытным, а зачастую и чересчур любопытным. Именно его любопытство и… Но все по порядку.

Глава II

НЕ ЛОВИТЕ ЧУЖИХ КОШЕК НА СТАРЫХ ЧЕРДАКАХ

В то сентябрьское теплое субботнее утро Гоша Рябинин выбрался из дому довольно рано, намереваясь зайти к своему другу Саше Уваровой, чтобы вместе с ней отправиться за город в отцовскую воинскую часть, где их ожидала масса интереснейших дел.

Да, да, вы не ошиблись. Саша Уварова была самой что ни на есть настоящей девчонкой, обладательницей массы симпатичных веснушек, копны густых, цвета спелой пшеницы, волос и звонкого голоса.

Такие девчонки, как Сашка Уварова, или, как звали ее друзья, Шурка, время от времени попадаются в мальчишеских компаниях по всей нашей необъятной Родине, да и по всему миру тоже.

Не скажу, что количество их велико по сравнению с обычными девочками, но все же их достаточно много для того, чтобы это стало заметно нам с вами.

Эти девчонки всегда предпочитают (во всяком случае, в детстве) мужской мир миру женскому: ненавидят играть в куклы, любят футбол, замечательно лазают по деревьям, дерутся, мало обращают внимания на свою внешность, умеют стрелять из рогатки и вообще – как говорится, свои парни в доску. Они даже зачастую большие пацаны, чем сами пацаны (это оттого, что им постоянно приходится доказывать окружающим свою мальчишескую сущность).

Именно такой и была Сашка Уварова, а попросту Шурка, именно поэтому Гошка Рябинин считал ее своим другом, а к ОБЫЧНЫМ девчонкам он относился не слишком уважительно, считая их существами взбалмошными и никчемными. «Может быть, когда они вырастают и превращаются в девушек и женщин, то становятся другими?» – часто размышлял он и, не находя ответа, переключал мысли на что-нибудь более понятное и полезное.

Итак, Гоша шел привычной дорогой, находясь в прекрасном расположении духа, ибо, во-первых, старший брат освободил его сегодня от обязанности пылесосить комнаты, взяв сей труд на себя, а во-вторых, откуда взяться плохому настроению, если вовсю светит солнце, впереди два нескончаемых выходных дня и тебе двенадцать лет?

Сокращая путь, Гошка нырнул в знакомый проходной двор, обогнул мусорные баки, вышел к детской площадке и тут, возле песочницы, заметил маленькую девочку, которая, опустив голову, тихонько плакала.

Если бы она плакала громко или рядом играли бы другие дети, то Гоша, пожалуй, прошел бы мимо – дело житейское, разберутся, но девочка стояла совсем одна возле песочницы и плакала тихо, не напоказ.

Гоша замедлил ход и остановился. Он, как уже говорилось, не очень любил девчонок, но эта была совсем еще кроха – лет пять, не больше…

Он обошел ребенка вокруг, сел перед ним на корточки и строгим голосом сказал:

– Ну, в чем дело?

Девочка подняла голову, поглядела на Гошу громадными, полными соленых слез голубыми глазами и пролепетала:

– К-котик!

– Что?

– Мой ко-тик… – и, всхлипнув, опять опустила голову.

– Эй, погоди, перестань реветь, – решительно вмешался Гоша. – Объясни ты толком, что случилось. Какой котик? Кошка, что ли?

– Да-а…

– И что с ней?

– Она убежала, – сообщила кроха и, вытирая ладошкой слезы, с надеждой спросила: – Ты ее найдешь?

– Н-не знаю, – засомневался Гоша, который уже начал жалеть, что вмешался в это дело. – Твоя, что ли, кошка?

– Моя, – девочка уже не плакала – она видела в Гоше своего спасителя. – Я вынесла ее из дома погулять, а она убежала от меня по дереву вон туда, на чердак, – и малышка показала пальцем, куда именно убежала свободолюбивая кошка.

Гоша посмотрел. Напротив детской площадки громоздился очень старый трехэтажный дом из потемневшего от времени кирпича. Дом имел явно нежилой вид – многие окна зияли пустыми глазницами, а двери подъездов и оконные проемы первого этажа были заколочены толстыми досками.

Рядом с домом росла мощная древняя липа, по стволу которой, а затем по длинной крепкой ветке, нависшей прямо над крышей, кошка, видимо, и перебралась вначале на крышу, а уже потом и на чердак.

– А в этом доме, что, никто не живет? – спросил Гоша. Дом заинтересовал его своим видом, тем более что раньше он как-то не обращал на него внимания. Ведь, согласитесь, в любом заброшенном доме живет своя тайна.

– Никто, – подтвердила девочка. – Его собираются взорвать.

– Как это? – поразился Гоша.

– Ты что, маленький? Не знаешь, как дома взрывают? Взорвут, а потом построят новый. У меня папа – строитель, он мне рассказывал.

– Поня-атно, – протянул Гоша. С каждой секундой дом притягивал его все больше. Подумать только – дом скоро снесут, и никто никогда не узнает, что на его чердаке был клад золотых монет царской чеканки, или валялись в каком-нибудь невзрачном сундуке под толстым слоем липкой пыли старинные книги в кожаных переплетах, или… да мало ли что можно найти на чердаке старого дома, если, конечно, хорошенько поискать! Опять же, девочку жалко.

– От мамы влетит, – как бы в подтверждение его мыслей, убежденно сообщила кроха. – Она мне кошку на улицу выносить запретила, потому что кошка еще маленькая, а я не послушалась.

– А где мама-то?

– В магазин пошла, – вздохнула девочка, – скоро вернется.

– Ладно, – решился Гоша, – какого она хоть цвета, кошка твоя?

– Рыжая. Ты правда ее найдешь?

– Попробую. А ты не плачь, хорошо? И жди маму.

– Хорошо, – пообещал ребенок. – Ты на дерево полезешь? Кошка по дереву на чердак убежала.

– Что ж, придется и мне по дереву, – притворно вздохнул Гоша и внимательно оглядел липу, заранее оценивая предстоящий путь наверх.

До крыши он добрался довольно быстро – редкий мальчишка не умеет лазить по деревьям, Гоша же в этом деле был большим специалистом.

Листы старого, проржавевшего кровельного железа прогибались и гремели под его кроссовками, но он легко добрался до чердачного окна и заглянул в теплый пыльный полумрак.

«Сначала сам разведаю, потом Шурку позову, если что интересное обнаружу», – подумал Гоша и ловко влез в окно.

Вы когда-нибудь бывали на чердаках больших и старых домов? Удивительные ощущения испытываешь там. Лично мне почему-то всегда казалось, что эти чердаки больше всего похожи на трюмы парусных кораблей, выброшенных морем на берег и давно оставленных своей командой. Не знаю, откуда взялось это сравнение. Может быть, оттого, что сразу за палубой начинается небо, так же, как оно начинается сразу за крышей?

Чердачный сумрак со своим, ни на что не похожим и только ему присущим запахом был насквозь пронизан узкими лучами и полосами солнечного света, в котором, искрясь, танцевали свой вечный танец мириады пылинок. Солнце попадало сюда сквозь чердачные окна южной стороны, так что на чердаке было относительно светло.

Гоша оглядел пыльный дощатый пол с многочисленными следами кошачьих и птичьих лап и громко позвал:

– Кис-кис-кис!

Никто не отозвался.

Гоша с запоздалым сожалением подумал, что зря не узнал имя злосчастной кошки, и медленно двинулся вперед.

Чердак оказался громадным и практически пустым.

Если не считать трухлявых обломков мебели, обильно загаженных голубиным пометом кип старых газет и всевозможных пыльных и грязных тряпок, то на пути не попадалось ровным счетом ничего. Кошки тоже не попадались. Никакие.

Совсем было соскучившись, Гошка собрался уже поворачивать обратно, как вдруг заметил за громадным полуразвалившимся буфетом какой-то золотистый отблеск.

Заинтересованный, он подошел ближе, обогнул стропильную стойку и увидел, что солнечный луч падает на краешек золоченой резной рамы, чуть выглядывающей из-за буфета.

«Картина! – догадался Гошка. – Большая…»

Он вцепился в раму и попытался волоком вытащить картину. Задуманное удалось только наполовину – мешали стропила. Но и этого оказалось достаточно, чтобы разглядеть часть изображения.

Но что это? Картина двойная!

Часть холста с грубо намалеванной копией знаменитого полотна К. Брюллова «Последний день Помпеи» оторвалась и теперь свисала, открывая за собой второй холст, покрытый свежими яркими красками.

Гошка ухватился покрепче за «Последний день Помпеи» и сильно потянул. С легким треском дилетантская копия окончательно оторвалась и свернулась трубочкой на полу. Вторая картина была…

Тот самый солнечный луч, который заставил блестеть остатки позолоты на раме, теперь переместился на холст и как бы осветил его. Во всяком случае, Гоша разглядел на полотне искусно написанный неизвестным мастером близкий лес, траву и синее летнее небо с белыми кудрявыми облаками, плывущими…

Что за черт!

Гошка наклонился, вглядываясь…

Облака действительно двигались по небу!

Только сейчас он заметил, что листва деревьев на картине чуть шевелится под легким ветерком и что вообще деревья эти совсем не похожи на написанные масляными или какими-нибудь иными красками, а выглядят совсем как настоящие.

Совершенно машинально Гоша протянул руку, чтобы коснуться чудесного холста, и его пальцы провалились туда, внутрь картины, не встретив никакого сопротивления.

От неожиданности его качнуло, он потерял равновесие, чтобы не упасть, сделал шаг вперед, споткнулся о край рамы и… свалился, вытянув руки, внутрь картины.

Глава III

ГНОМ РАМСЕЙ

Некоторое время Гоша лежал на животе, в полном изумлении разглядывая зеленую густую траву у своего лица. Трава ощутимо пахла. Прямо перед его носом лакированная божья коровка вскарабкалась по тоненькому стебельку наверх, расправила крылышки и бесшумно отправилась в свой невысокий полет. Гоша приподнял голову, провожая ее глазами, и увидел в двадцати шагах перед собой край того самого леса, который он минуту назад разглядывал на картине.

– Где это я? – обескураженно осведомился у лесной опушки Гоша и поднялся на ноги.

– Великий Мастер! – громко воскликнул кто-то сбоку. – Пусть мне никогда больше не ковать железа, если это не Окно!

Гошка мгновенно развернулся на голос и тут же наткнулся взглядом на маленького человечка с румяным лицом и густой рыжей аккуратно подстриженной бородой.

Человечек был облачен в пятнистый камуфляжный комбинезон и обут в мягкие остроносые сапоги. На его крупной голове ловко сидела бейсбольная кепка с длинным козырьком. Ростом человечек был почти с Гошку, но гораздо шире в плечах, а закатанные до локтей рукава комбинезона обнажали толстые мускулистые руки, поросшие густыми светлыми волосами.

– Э-э… здравствуйте, – счел нужным поздороваться Гошка. – Вы… вы кто?