скачать книгу бесплатно
Геополитическая концепция истории России П. Н. Савицкого
Александра Михайловна Матвеева
В монографии доцента кафедры истории и культурологии Московского автомобильно-дорожного государственно-технического университета (МАДИ) Матвеевой А.М. представлен комплексный анализ геоисторической теории П. Н. Савицкого, а также системное исследование его учения в контексте истории отечественной и зарубежной геополитической мысли. В книге рассматривается научная деятельность П. Н. Савицкого и его попытки применять свои научные изыскания в политических целях. Работа построена на обширной источниковой базе: фонда П. Н. Савицкого, фондов К. А. Чхеидзе, С. Г. Пушкарева и других фондов Государственного архива Российской Федерации (ГАРФ); представлены выдержки из следственного дела П. Н. Савицкого, хранящегося в Центральном архиве Федеральной Службы Безопасности России (ЦА ФСБ России).
Монография предназначена для всех, интересующихся историей отечественной геополитической мысли и историей России.
В формате a4.pdf сохранен издательский макет.
Александра Михайловна Матвеева
Геополитическая концепция истории России П. Н. Савицкого
© А. М. Матвеева, 2016.
© Издательство «Прометей», 2016.
* * *
Введение
Популярность в современной России евразийских идей, во многом, вызвана геополитическим кризисом, начавшимся после развала Советского Союза. Новое российское государство, воспроизводившее своими неустойчивыми контурами средневековую Московию, разъедаемое изнутри мощными дезинтеграционными процессами, нуждалось в геополитической доктрине, которая должна была ликвидировать угрозу его целостности и объяснить механизмы идейно-смысловой связанности не только постсоветского, но и собственно российского пространства. Трагические события последних лет на Украине, возвращение Крыма в состав России спровоцировали начало глубинных геополитических процессов международного значения. В основе их лежит начало воссоздания имперского тела нашей страны, оформленного в XVIII веке, затем воспроизведенного в рамках СССР и как следствие этого, продолжение извечного противостояния с англо-саксонским миром на новом витке.
Поиски идеологии и стратегии восстановления великой державы приводят многих исследователей к анализу событий 1917–1922 гг.: периода от падения Российской империи до собирания ее пространства в советских границах. Тем более что границы современной России во многом напоминают очертания нашей страны в период интервенции (особенно осени 1918 года). В этой связи особую ценность стали представлять геополитические теории того времени, обосновывавшие интеграционные процессы. С другой стороны, потребность в создании адекватной геополитической концепции в условиях складывающегося однополярного миропорядка также актуализировала интерес к их изучению, поскольку явления современного капитализма: глобализация и ее последствия (нестабильность системы международных отношений, обострение геополитического противоборства в мире) имеют свои истоки в исторической ретроспективе, первых десятилетиях ХХ века. Закон диалектики истории таков, что проблемы прошлого имеют свойство усугубляться в будущем. И сегодня, как верно заметила Н. А. Нарочницкая, мир переживает «второй Версаль»[1 - Нарочницкая Н. А. Россия и русские в мировой истории. – М., 2003. – С. 476.].
Пожалуй, самой разработанной и систематизированной из отечественных геополитических теорий того времени являлась концепция России-Евразии известного российского геополитика Петра Николаевича Савицкого (1895–1968 гг.). Данная теория разрабатывалась в условиях Гражданской войны, когда еще был не известен ее исход, а затем получила свое логическое завершение в эмигрантском творчестве Савицкого. Представленная в ней в свете определенной логики геополитической традиции имперская модель русской истории, «почвенность» этой теории, а главное, оптимистический вывод ее о России, как о предопределенной природой империи, привлек многих представителей властной элиты. И сегодня геополитическая теория России-Евразии, как формула собирания пространства в пределах бывшего СССР, является одной из самых популярных в платформах многих политических движений, позиционирующих себя, как державные и патриотические (КПРФ, ЛДПР, Единая Россия).
Но многих привлекает только внешняя сторона этой теории – контуры, форма России-Евразии. В подобной парадигме геополитического мышления статус государства очерчивается только «снаружи», а те процессы, которые происходят внутри, имеют второстепенное значение.
Из опыта мировой истории, в частности Германии 1920— 1930-х годов, известно, что такой подход является благодатной почвой для политических спекуляций. Потребность в создании убедительного образа государства, укорененного в его великодержавном прошлом, способствует появлению всякого рода политических целителей или, как выразился И. А. Ильин, «публицистических знахарей или демагогов»[2 - Ильин И. А. Самобытность или оригинальничание // Мир России – Евразия. Антология. – М., 1995. – С. 350.]. Таковыми в начале ХХ века, русский философ именовал евразийцев Русского Зарубежья.
Сегодняшние «неоевразийцы» (ОПОД «Евразия») называют себя их преемниками. Самопровозгласившись «геополитической партией научных патриотов», неоевразийцы обещают восстановить пространство бывшего СССР в виде «Срединной империи» под названием «Евразия». Они прогнозируют обретение Россией статуса великой державы без видимых усилий, за счет одного лишь географического положения[3 - Дугин А. Г. Россия может быть или великой или никакой // Основы евразийства. – М., 2002. – С. 785–786.].
Определить является ли евразийство «моделью, наиболее соответствующей стратегическим интересам современной России»[4 - Дугин А.Г. Основные принципы евразийской политики // Основы евразийства. М., 2002. – С. 573.] можно лишь изучив евразийский подход к принципам внутренней организации этого пространства. Тем более что в работах П. Н. Савицкого этот вопрос являлся первостепенным и разрабатывался с учетом изменений в общественной практике Советской власти.
Обращение к исследованию евразийской геополитики имеет большое актуальное значение для науки.
Научное познание, нацеливаясь на объективное исследование действительности, должно быть строго адекватно ее изменениям. Такое многомерное, всеохватывающее явление современного мира, как «глобализация» социально-экономических и культурно-исторических процессов, отразилось и на состоянии науки. Следствие данного влияния – поиски общенаучной системной методологии и актуализация интереса к междисциплинарным исследованиям.
Особенно ярко обозначенные тенденции проявились в отечественной исторической науке. Активный поиск новых подходов к объяснению исторического процесса в нашей стране начался с 90-х гг. ХХ века в связи с так называемым «методологическим кризисом». Тогда пробудился большой интерес к исследованиям «на стыке наук», среди которых особое место занимает геополитика, как область знания, в которой «синтезированы данные об экономическом, социальном и политическом устройстве отдельных стран с данными об особенностях их географического положения (численность, состав народонаселения, территория, природно-климатическая зона, наличие естественных ресурсов и т. д.)»[5 - Косолапов Р. И. Глобализация // Российская цивилизация: этнокультурные и духовные аспекты. Энц. словарь/ред. кол. Мчедлов М. П. и др. – М., 2001. – С. 42.].
И по сей день интерес к истории отечественной и зарубежной геополитической мысли не иссякает. Созданы научные центры геополитических исследований, появились учебники и хрестоматии по геополитике[6 - Гаджиев К. С. Геополитика. – М., 1997. Он же. Введение в геополитику. – М., 1998; Ткачев В. И., Динес В. А., Всемиров В. В. Геополитика: сущность и основы теории: Учеб. пособие. – Саратов, 2001; Тихонравов Ю. В. Геополитика. Учеб. пособие. – М., 2000; Нартов Н. А. Геополитика. Учебник для вузов. – М., 1999. Дергачев В. А. Геополитика. Учебник. – М., 2004; Геополитика. Учебник./ Под общ. ред. В.А. Михайлова. – М., 2007; Мухаев Р. Т. Геополитика. – М., 2007; Геополитика: хрестоматия. / Автор-составитель Исаев Б. А. – СПб., 2007; Геополитики и геостратеги: Хрестоматия по геополитике / Автор-составитель Исаев Б. А. – СПб., 2003, 2004.; Империя пространства: Хрестоматия по геополитике и геокультуре России/ Составители: Замятин Д. Н., Замятин А. Н. – М., 2003; Россия и Европа: хрестоматия по русской геополитике / Составитель Л. Н. Шишелина. – М., 2007.]. При этом составителями и авторами данных учебно-методических комплексов являются в основном политологи, социологи, даже ученые-естественники. Историческая же наука проявляет недостаточно внимания к этой проблеме, связанной с ней в гораздо большей степени, нежели с другими областями социогуманитарного знания. Ведь изначально в основу первых геополитических теорий, появившихся еще в конце XIX-начале ХХ вв. (до введения самого термина «геополитика» в научный оборот Р. Челленом в 1916 г.) был заложен историко-географический синтез[7 - Так, один из отцов-основателей геополитики Ф. Ратцель определял ее как «науку, исследующую связь географического воззрения и исторического разъяснения» (Ратцель Ф. Народоведение. – Т. I. – СПб., 1901. – С. 3.)]. А это предопределяло предмет геополитики – исследование проблемы взаимовлияний исторической среды и занятого ею пространства[8 - Об этих именно двусторонних влияниях говорил еще предтеча геополитики немецкий географ К. Риттер (1779–1859).].
Некоторые современные исследователи определяют геополитический подход к истории как отдельное научное направление – геоисторию, занимающуюся выявлением геополитических закономерностей в процессе изучения пространственно-силового взаимодействия государств и особенностей построения их пространства в исторической ретроспективе[9 - Ивашов Л. Г. Россия или Московия. Геополитическое измерение национальной безопасности. – М., 2002. – С. 9; Зеленева И. В. Геополитика и геостратегия России (ХVIII – первая половина ХIХ века). – СПб., 2005. – С. 23; Зотов О. В. Единство Давида с Голиафом (евразийский синтез военной мысли в работах А. Е. Снесарева) // Россия и Восток: проблемы взаимодействия. III Международная научная конференция. – Тез. Докл. – Ч. I. – Челябинск, 1995. – С. 128.].
Сложность применения данного подхода заключается в том, что геополитика по своему содержанию многозначна, многослойна. В процессе исторического развития менялось ее назначение, функции, смысл. И по сей день не существует единого представления об ее предметной определенности. Многие формулировки весьма расплывчаты. Так, например, в современной историографии часто определяют геополитику как пространственный подход со своей специфической методологией к анализу исторических, прежде всего, политических процессов[10 - Зеленева И. В. Геополитика и геостратегия России (ХVIII – первая половина ХIХ века. – СПб., 2005. – С. 36; Михайлов Т. А. Эволюция геополитической идеи. – Рига, 1998. – С. 11; Гаджиев К. С. Ведение в геополитику. – М., 1998. – С. 7.]. Другие же авторы воспроизводят определения империалистической геополитики начала ХХ в., понимая под геополитикой – процесс созидания именно империй, «мирополитическую экспансию, отправляющуюся от цивилизации к империи»[11 - Казарян Л. Г. Россия-Евразия – мир. Сверка понятий: цивилизация, геополитика, империя // Цивилизации и культуры Научный альманах. – Вып. 3. – М., 1996. – С. 103–106.].
Для решения данной терминологической проблемы представляется целесообразным рассмотрение геополитики в трех ипостасях-значениях: геополитика-идеология, геополитика-наука, геополитика как практический процесс.
Геополитика, обосновывающая экспансию, колониальные захваты, претензии на мировое глобальное господство, есть форма политической идеологии. Она по содержанию является геоидеологией[12 - Термин введен К. Плешаковым. (См.: Плешаков К. Геоидеологическая парадигма: (Взаимодействие геополитики и идеологии на примере отношений между СССР, США и КНР). 1949–1991. – М., 1994; Он же. Геоидеологическая парадигма // Международная Жизнь. – 1995. – № 4–5.]. Это доктрины, направленные на территориальное расширение и экономическую экспансию, в основе которой лежит эксплуатация населения подконтрольных территорий. К ним можно отнести большинство западных империалистических концепций конца ХIХ – первой трети ХХ века (Ф. Ратцеля, Р. Челлена, А. Т. Мэхэна Х. Маккиндера, Ф. Дж. Тернера), современные «мондиалистские» и «атлантистские» концепции. Как правило, подобные теории основываются на принципах географического детерминизма, социал-дарвинизма и мальтузианства.
К геоидеологии же, на наш взгляд, относятся различные пан-идеи (панславизм, пангерманизм, пантюркизм и т. д.), которые также направлены вовне, на расширение пространственного контроля, прежде всего, с политической целью: созидание или сохранение национальных империй, защита родственных народов и т. д. При этом важно отметить, что данное расширение не подчинено непосредственно целям именно национальной безопасности. Это не следствие стратегической необходимости.
К геоидеологии также следует причислять теории, обосновывающие властные претензии элит внутри страны. То есть, когда в «историко-географическом синтезе» геополитики историческая часть выступает в роли теоретического обоснования-оправдания и не имеет самостоятельного научного значения.
Вторая ипостась геополитики – научная. Здесь уместно определение Э. А. Позднякова, который квалифицирует геополитику как науку, выявляющую и изучающую возможности активного использования политических факторов физической среды и воздействия на нее в интересах военно-политической, экономической и экологической безопасности государства[13 - Поздняков Э. А. Геополитика. – М., 1995. – С. 42.]. Геополитика-наука заключает в своем содержании элементы военной стратегии, экономической и политической географии, истории. Последнее слагаемое необходимо для выявления закономерностей формирования пространства государства в процессе его становления и развития. К этому направлению относится отечественная геополитическая традиция. В России геополитическая мысль зародилась на полвека раньше, чем на Западе, вне связи с империализмом. Свои истоки она брала в недрах научного знания, отечественной антропогеографии и экономической географии, военной стратегии и истории. Российская геополитика (или если использовать не этот термин западной политологии, а понятие отечественной военно-географической науки – военная статистика (Д. А. Милютин), высшая стратегия (А. Е. Вандам), стратегия (А. А. Свечин)) исходила из свойств континентальной Российской империи, основной ее задачей являлось обеспечение безопасности государства и, исходя из этого, поиск адекватной геостратегии на мировой арене. В рамках отечественной геополитики можно выделить два научных направления – военно-стратегическое (А. Е. Снесарев, А. А. Свечин, А. Е. Вандам, А. Н. Куропаткин, Н. Н. Головин, Н. П. Михневич, А. Х. Елчанинов, В. Л. Черемисов и др.) и экономико-географическое (Д. И. Менделеев, В. П. Семенов-Тянь-Шанский, П. Н. Савицкий и др.). К этому направлению можно отнести военные геополитические школы других стран, например, школу немецкого генерала К. Хаусхофера.
Геополитика в этой ипостаси представляет собой высшую стадию стратегического планирования, цель которого – безопасность государства, защита оригинальной имперской идеи (территориальной, национальной, многонациональной). Она обеспечивает инструментарий для эффективной эксплуатации и контроля над государственным пространством. В этом ее прикладное или геостратегическое значение, заключающемся также и в разработке рекомендаций относительно поведения государств на международной арене с целью защиты интересов национальной безопасности.
Но представленное выше разделение на геополитику-науку и геополитику-идеологию весьма условно. Поскольку даже геополитика-наука, как правило, нацелена на вычленение мессианской идеологической компоненты в каждой «империи».
Третье значение геополитики – это подход к ней не как к форме общественного сознания, а как к процессу созидания пространства государства, «но не нагромождения владений»[14 - Ивашов Л. Г. Россия или Московия. Геополитическое измерение национальной безопасности. – М., 2002. – С. 189.]. Геополитика-процесс – это также и динамика международных отношений.
Исходя из рассмотренных общественно-политической и научной потребностей, целью данной монографии является системное изучение геополитического подхода Савицкого к анализу исторического развития России первой трети ХХ в.
Для реализации поставленной цели необходимо решить следующие задачи: – рассмотреть истоки и этапы формирования геополитической концепции П. Н. Савицкого;
– проследить эволюцию его идейно-политических взглядов;
– проанализировать учение П. Н. Савицкого о России-Евразии как о континентально-сухопутном империализме, месторазвитии, «микромодели мира», «сердце мировой истории» и «материковом хозяйстве»;
– установить соотношение понятий и исторических субъектов: «государство» и «месторазвитие», «Россия» и «Евразия» в геополитической концепции Савицкого;
– выявить закономерности и методологические принципы геополитического подхода П. Н. Савицкого к истории;
– определить степень адекватности геостратегии П. Н. Савицкого потребностям национальной безопасности России в условиях глобализационных процессов первой трети ХХ века;
– рассмотреть геополитические принципы внутренней организации «евразийского» пространства, выявленные Савицким, в контексте общественно-политической и социально-экономической практики Советской России 20—30-х. гг. ХХ века;
– определить роль идеологии и науки, их соотношение, в геополитическом подходе к анализу исторического развития России первой трети ХХ века.
Объектом исследования в данной монографии является творческое наследие П. Н. Савицкого. Предметом – геополитическая концепция отечественной истории П. Н. Савицкого применительно к периоду первой трети ХХ века.
Хронологические рамки работы связаны с периодом научной деятельности П. Н. Савицкого и охватывают промежуток с 1915 г., времени появления первых публикаций П. Н. Савицкого по геополитической проблематике, по 1960-е гг.
Методологическую основу составляют конкретно-исторический подход к исследованию источников и структурно-функциональный анализ изучаемой концепции.
Ввиду междисциплинарного характера исследования, было применено комплексное сочетание методов исторического анализа и специально-научных методов: сравнительно-исторический, проблемно-хронологический, картографический и синхронный.
Историографический обзор.
П. Н. Савицкий являлся главным идеологом, политическим лидером евразийства, и одновременно разработчиком его концептуальных основ. В этой связи уместны слова самого Петра Николаевича «евразийство, в известной степени, я сам»[15 - Государственный архив Российской Федерации (ГА РФ). Ф. 5783. Оп. 1. Д. 326. Л. 39.]. Поэтому историография евразийства, во многом, и есть исследование его идей.
При этом, разумеется, нельзя сводить евразийство к творчеству одного автора. Данное движение было внутренне разнородно, поскольку объединяло выдающихся ученых и творческих людей. Отталкиваясь от идей «главного евразийца», некоторые из них развивали собственные оригинальные теории: например, Г. В. Вернадский, который в своих теоретических евразийских построениях, исходил, прежде всего, из своей концепции, сформулированной еще до революции[16 - Вернадский Г. В. Против солнца. Распространение русского государства к востоку // Русская мысль. – 1914. – № 1; Он же. О движении русских на Восток // Новый исторический журнал. 1914. – № 2.] или Я. Д. Садовский, автор учения о «демотии», который во многом не соглашался с П. Н. Савицким. Поэтому в данном историографическом обзоре будут рассмотрены отзывы о евразийстве, связанные только с П. Н. Савицким и созданной им концепцией.
Можно выделить три этапа в развитии историографии данного вопроса:
1. 20-30-е гг. ХХ века. Этот период представлен работами эмигрантских авторов;
2. советская историография;
3. современная историография. Первый этап. Уже первые евразийские публикации П. Н. Савицкого вызвали бурную реакцию в русской эмигрантской среде. Как отмечал он сам, с конца сентября 1921 г. стал складываться «антиевразийский фронт» в эмигрантской печати[17 - Савицкий П. Н. В борьбе за евразийство // П. Н. Савицкий. Континент Евразия. – М., 1997. – С. 162.]. В целом, данная реакция выражалась в категорическом неприятии, как самого евразийского политического движения, так и его концепции. Причем в резкой критике евразийства сошлись представители различных, зачастую противоположных политических, историософских взглядов: либералы-западники, традиционалисты-консерваторы и даже социалисты, историки народнического толка.
Уже в самом начале становления евразийского движения на него обрушились с критикой либералы. Г. Ландау, постоянный автор кадетского берлинского «Руля», видел «подлинную пружину» концепции П. Н. Савицкого в «самоутешении в великом бездействии смуты»[18 - Ландау Г. Евразийское самоутешение // Руль. – Берлин, 14 января 1922. – С. 2, 3.]. Геополитическую теорию Петра Николаевича считал ненаучной, полагая, что в теоретических изысканиях «доказательством служит ему его интуиция, с которой спорить не приходится, и эмпирика, которой он не делится»[19 - Ландау Г. «Именинники» (ответ евразийцам) // Руль. – Берлин, 10 февраля 1922. – С. 2.]. Критика в адрес евразийского движения и самого Савицкого была настолько язвительной и жесткой, что однажды Петр Николаевич даже хотел вызвать на дуэль своего оппонента Г. Ландау[20 - ГА РФ. Ф. 5783. Оп. 1. Д. 326. Л. 75.].
Против евразийских идей, и конкретно теорий Савицкого, как главного идеолога евразийства, с разоблачительной критикой выступали авторы парижских «Последних новостей», как одного из рупоров либерального направления эмигрантской общественно-политической мысли и науки. Позиция этой газеты состояла в рассмотрении евразийства, прежде всего, как политического движения, стремящегося захватить власть в СССР, и именно с этой целью разработавшего в своих рамках «лже-самобытную» теорию-идеологию, «льстящую чувству национальной исключительности»[21 - Без автора. Евразийцы и азиаты. // Последние новости. – Париж, 20 декабря 1926. – С. 1.]. В этой связи «россиеведческая» теория, историческая концепция России-Евразии Савицкого определялась как подбор фактов для идеологического обоснования политических целей. Здесь имелась в виду нацеленность на доказательство исключительности России как особого мира. Поэтому евразийская концепция рассматривалась как ненаучная географически детерминированная теория-идеология, подстроенная под политические цели[22 - Кулишер А. Шуйца и десница евразийцев. // Последние новости. – Париж, 4 марта 1927. – С. 3.].
Авторы данной газеты отмечали эклектичность концепции евразийства, построенной, по их мнению, на заимствованиях из западной философии и геополитической мысли, прежде всего, из работ О. Шпенглера и Ф. Ратцеля[23 - Кулишер А. Шуйца и десница евразийцев // Указ. соч. – С. 2.; Дионео. Евразийская антропология // Последние новости. – Париж, 8 февраля 1927. – С. 2.].
Эта позиция отражала, прежде всего, точку зрения П. Н. Милюкова, редактора данного издания, являвшегося по признанию П. Н. Савицкого, одним из самых глубоких критиков его идей[24 - Савицкий говорил о Милюкове как об «очень прилежном старике», скрупулёзно изучающем его работы и поражался тому, что историк перечитал все источники, цитируемые в его (Савицкого) книге «Географические особенности России» (1927). См.: Письма П. Н. Савицкого (отпуска) представителям евразийства по литературным и организационным вопросам // ГА РФ. Ф. П. Н. Савицкого. 5783. Оп. 1. Д. 355. Л. 36.]. Бывший лидер кадетов внимательно наблюдал за его творчеством, изучив, в том числе, и дореволюционные публикации П. Н. Савицкого, подвергнув их серьезному анализу. Павел Николаевич даже составил своеобразный историографический обзор евразийства[25 - Милюков П. Н. Евразионизм и европеизм в русской истории // Европейский альманах: История. Традиция. Культура. – М., 1994.].
Полемика Милюкова с Савицким, во многом, являла собой продолжение дискуссии между Павлом Николаевичем и учителем главы евразийцев П. Б. Струве, который также не принимал историю как единый закономерный поступательный процесс[26 - Вандалковская М. Г. – П. Н. Милюков в полемике с евразийской концепцией русской истории // П. Н. Милюков: историк, политик. Дипломат. Материалы международной научной конференции. – М., 26–27 мая 2000. – С. 68.]. В этой связи Милюков советовал евразийцам «перестать быть учениками Струве, чтобы исправить ошибки в исходных точках»[27 - В. П. Евразийство (доклад П. Н. Милюкова) // Последние новости. – Париж, 8 февраля 1927. – С. 3].
Особое внимание Милюков проявил к геополитической концепции России-Евразии, как к своеобразному подходу к отечественной истории. Он видел главную ее «непрочность» в том, что «в своих теоретических построениях евразийство не свободно, заранее имеется задание, к которому притягиваются доказательства. (…) Цель Савицкого найти единственность и исключительное своеобразие, во что бы то ни стало; другой целью является доказательство необходимости поворота от Запада к Востоку»[28 - Д. М. Евразийство // Последние новости. – Париж, 11 января. 1927. – С. 2.]. Причем, если в дореволюционных работах Савицкого, по мнению историка, идея своеобразия была выдержана «во вполне законных пределах»[29 - Милюков П.Н. Народник-марксист о русской народности // Современные записки. – Париж, 1932. – № 50. – С. 435.], то в эмигрантский период, евразийский лидер начал игнорировать научные факты, например, возрастающий континентальный характер климата России с запада – на восток, из леса – в степь[30 - В. П. Евразийство (доклад П. Н. Милюкова) // Последние новости. – Париж, 8 февраля. 1927. – С. 3; Милюков П. Н. Евразионизм и европеизм в русской истории // Европейский альманах: История. Традиция. Культура. – М., 1994. – С. 60.].
Милюков не принимал географической детерминированности исторического подхода Савицкого, что являлось, по его мнению, проявлением «метафизического реализма».
Оспаривая евразийскую установку, что Евразия – это область перехода Европы и Азии, ученый утверждал, что весь земной шар являет собой сплошную переходную полосу, сферу синтеза и везде можно найти свою Европу и свою Азию[31 - Милюков П. Н. «Третий максимализм» // Вандалковская М. Г. Историческая наука российской эмиграции: Евразийский соблазн. – М., 1997. – С. 327.]. «Таким образом, – отмечал П. Н. Милюков, – между Евразией наших «евразийцев» и Западной Европой можно вклинить еще одну Евразию, как и на Азиатском континенте»[32 - Милюков П. Н. «Третий максимализм» // Указ. соч. – С. 327.].
Следуя логике немецкого географа К. Риттера, П. Н. Милюков подмечал, что с точки зрения антропогеографии, выделение России-Евразии как особого культурно-исторического мира не оправдано, поскольку, таким образом, отсекаются близкие народы Восточной Европы[33 - Милюков П. Н. Очерки по истории русской культуры в 3-х томах. – М., 1993. – Очерк 1. – С. 69.].
Среди недостатков геософской концепции «научной системы россиеведения» Милюков выявлял также: «чрезмерное пристрастие к схематизации», ненаучное приложение понятий «периодизации» и «симметрии» к изучению конкретных фактов, миссианство[34 - Милюков П. Н. Народник-марксист о русской народности // Современные записки. – Париж, 1932. – № 50. – С. 434.].
При этом Милюков принял теорию месторазвития П. Н. Савицкого, считая ее «вполне законной и научно-допустимой»[35 - Там же. С. 434.]. Более того, историк считал месторазвитие одним из движущих факторов истории[36 - ГА РФ. Ф. 5783. Оп. 1. Д. 355. Л. 366.].
Как представитель либеральной западнической историографии, Милюков подверг критике «восточничество» евразийской теории под «желто-оранжевым знаменем»[37 - Милюков П. Н. Народник-марксист о русской народности // Указ. соч. – С. 438.].
Общая оценка творчества Савицкого Милюковым была неоднозначна. По его мнению, П. Н. Савицкий был «единственным из евразийцев, который соединял националистическую фантастику своей политической группы (являясь, в значительной степени и создателем этой фантастики) с задатками настоящего ученого. В его «пафосе», наряду с политической страстью, пробивается здоровая исследовательская жилка»[38 - Там же. – С. 434.].
На близких позициях стоял еще один крупный представитель либеральной историографии А. А. Кизеветтер, отмечавший, что в концепции евразийцев «геополитическая наука замещается мистикой, от которой добрых научных плодов ждать не приходится»[39 - Кизеветтер А. А. Русская история по-евразийски // М. Г. Вандалковская. Историческая наука российской эмиграции: Евразийский соблазн. – М., 1997. – С. 342.]. Но сюда же он относил и теорию месторазвития, полностью отказывая П. Н. Савицкому в системности его историко-географических взглядов и их оригинальности[40 - Кизеветтер А. А. Евразийство // Россия между Европой и Азией: Евразийский соблазн. Антология. – М., 1993. – С. 266–278.]. Ориенталистская установка концепции Савицкого рассматривалась как крайнее проявление антиевропоцентризма, а это порождало ее внутренние противоречия, которые иронично описывал Кизеветтер: «Что это за странный русский народ: пока Россия не была Евразией, он мыслил и чувствовал по-евразийски (до конца ХIX в., когда пространство империи стало совпадать с месторазвитием – А. М.), а когда Россия стала Евразией, то параллельно с этим евразийское мировоззрение с него соскочило (речь шла о крайней европеизации культуры – А. М.)[41 - Кизеветтер А. А. Русская история по-евразийски // Указ. соч. – С. 343.].
Критика раздавалась и слева. Так, меньшевистский «Социалистический вестник» указывал на научную несостоятельность евразийской историософии, опирающейся на «бездоказательные постулаты и противоречивые утверждения, построенные исключительно на интуиции и мистике»[42 - С. Ю. Волин. Евразийство // Социалистический вестник. – Берлин, 6 марта 1928. – № 5. – С. 5.]. Эсеровская газета «Воля России» также считала, что «софийские писатели далеко не оригинальны, а главное, совершенно бездоказательны, (…) «Исход к Востоку» построен догматически. Авторы его подходят к России и путям ее развития с заранее уготованной философской меркой»[43 - Слоним Марк. Среди книг и журналов. («Исход к Востоку. Предчувствия и свершения». София, 1921.) // Воля России. – Прага, 29. IX. 1921. – С. 5.].
Другой аспект критики меньшевиков был связан с категорическим неприятием их «восточной трактовки» к отечественной истории и геополитических интересов России. Отмечалось, что идея евразийцев о том, что Россия должна возглавить антиколониальное сопротивление народов Азии, может означать «агрессивную политику на Востоке со всеми вытекающими отсюда европейскими последствиями», а осуществление евразийских идеалов в политической жизни самой России привело бы к превращению ее в Азию: «тень Ленина уступила бы место тени Чингисхана»[44 - С. Ю. Волин. Евразийство // Указ. соч. – С. 7, 10.].
Антивосточный аспект критики евразийских идей был, пожалуй, одним из самых широко распространенным на «антиевразийском фронте». Так, И. Ильин называл евразийскую концепцию «“чингисхамством”, уничтожающим русскость»[45 - Ильин И. Самобытность или оригинальничание // Мир России – Евразия. Антология. – М., 1995. – С. 352.]. Он отмечал, что евразийцы решают духовный вопрос через географическое и этнографическое «припадание», что есть само по себе «географический материализм все снижающий и упрощающий»[46 - Там же. – С. 351–352.]. Ему вторил, отошедший в 1926 году от евразийства теолог Г.Флоровский (кстати, свояк П. Н. Савицкого): «В историософическом развитии по Чингисхану есть двоякая ложь: и крен в Азию, и еще более опасное сужение русских судеб до пределов государственного строительства»[47 - Флоровский Г. Евразийский соблазн // Россия между Европой и Азией: Евразийский соблазн. Антология. – М., 1993. – C. 259–260.]. По его верному замечанию, в евразийской историософии «подлинным субъектом исторического процесса и становления оказывается как бы территория, – даже не народы. Поэтому история русского народа и растворяется для них в истории Евразии как своеобразной среды и “месторазвития”»[48 - Флоровский Г. Евразийский соблазн // Указ. соч. – С. 251.].
Но были и положительные отзывы. Историк-медиевист П. М. Бицилли, какое-то время сотрудничавший с евразийскими изданиями, разделял некоторые положения геополитической теории П. Н. Савицкого, при этом критиковал его за «пристрастие к условным речениям, символике»[49 - Бицилли П. М. Рецензия на кн.: Вернадский Г.В. Начертание русской истории. Ч. 1. С приложением «Геополитических заметок по русской истории П. Н. Савицкого». – Прага, 1927 // Современные записки. – Париж, 1928. – № 34. – С. 519.]. Он положительно оценивал теорию России-Евразии, в которой, по его мнению, «было схвачено все своеобразие и вся сложность русской национально-имперской проблемы»[50 - Бицилли П. М. Два лика евразийства // Россия между Европой и Азией: Евразийский соблазн. Антология. – М., 1993. – С. 282.].
Особо большое значение историк придавал теории двух типов империализма (континентального и океанического) Савицкого. Все эти слагаемые, по его мнению, составляли «чистую идею евразийства, несомненно, соответствующую исторической реальности»[51 - Бицилли П. М. Два лика евразийства // Указ. соч. С. 282.]. Но использовать эту научную идею, геополитику, для подкрепления убедительности политической идеологии Бицилли категорически был против[52 - Там же. – С. 287.].
Историк-востоковед В. П. Никитин, увлеченный евразийскими идеями, отмечал, что «труд Савицкого о географических особенностях России является одним из достижений переплавки русского сознания в горне революционного становления»[53 - Никитин В. П. Ритмы Евразии // Евразийская хроника. – Вып. IX. – Париж, 1927. – С. 46.]. Никитин полностью разделял евразийское восточничество.
Интересны своей оригинальностью замечания харбинского эмигранта, историка Вс. Н. Иванова по поводу концепции П. Н. Савицкого. В ее ориентализме он находил «асфальт парижских бульваров», считая, что евразийцы «смотрят на Азию оттуда, из Европы»[54 - Письмо В. Иванова – В. П. Никитину // Евразия: исторические взгляды русских эмигрантов. – М., 1992. – С. 79.]. Иванов расценивал поиски синтеза, «средней линии» между Востоком и Западом, как попытки «искажения силового образа из физики» в исторической реальности[55 - Иванов Вс. Н. Мы на Западе и на Востоке. Культурно-исторические основы русской государственности. – СПб., 2005. – С. 21.]. Историк считал, что евразийцам не хватает воли отказаться от «европейской» составляющей своей геософии, что находило отражение в названии этого движения («евразийство», а не «азийство») и определиться, «к какому же из двух мировых очагов культуры мы чувствуем тяготение»[56 - Там же. – С. 21.].
Неоднозначно к идеям Савицкого относился идейный вдохновитель «сменовеховства» Н. В. Устрялов. В письме к П. П. Сувчинскому (1926 г.) Николай Васильевич заметил, что «историософские категории евразийства слишком все-таки схематичны, рассчитаны слишком большие сроки и нуждаются в прагматических истолкованиях и дополнениях»[57 - Письмо Н. В. Устрялова П. П. Сувчинскому // Политическая история русской миграции. 1920–1940 гг.: Документы и материалы / Под. ред. А. Ф. Киселева. – М., 1999. – С. 204.]. Но геостратегическую концепцию России как «континента-океана» Устрялов разделял[58 - Сергеев С. М. Политическая философия Н. В. Устрялова в контексте русской мысли // Николай Васильевич Устрялов. Калужский сборник. – Вып. 2. – Калуга, 2007. – С. 105.]. Тогда как Н. А. Бердяев подверг ее критике. По его мнению, евразийцы, выступая за создание замкнутого «обособленного мира» в сущности своей являются «антиевразийцами», поскольку «они хотят, чтобы мир остался разорванным, Азия и Европа разобщенными»[59 - Бердяев Н. А. Евразийцы // Россия между Европой и Азией: Евразийский соблазн. Антология. – М., 1993. – С. 294.].
Особую оценку историко-географической концепции П. Н. Савицкого давали ученые-естественники. Так, Н. М. Могилянский весьма положительно отозвался в своей рецензии на книгу П. Н. Савицкого «Географические особенности России. Часть I. Растительность и почвы», ставя в заслугу «главному евразийцу» попытку систематизировать географию России[60 - Могилянский Н. М. – Савицкий П. Н. Географические особенности России. Часть I. Растительность и почвы. 1927. Евразийское книгоиздательство. Типография «Политика» в Праге // Руль. – Берлин, 2 марта 1927. – С. 4.]. Однако настороженно относился к терминологическим нововведениям евразийца. В частности, это касалось России-Евразии. Могилянский полагал, что внутренняя демаркация в «цельном» третьем мире все же существует, проходя по Енисею, а не по Уралу[61 - Могилянский Н. М. Новый труд по географии России. (П. Н. Савицкий. «Географические особенности России». Часть I. Растительность и почвы: 1927. Евразийское Книгоиздательство. Прага) // Версты. – Париж, 1928. – № 3. – С. 245.]. Также и Б. Н. Одинцов отрицал физико-географическую целостность России-Евразии[62 - Одинцов Б. Н Пределы Евразии // Научные Труды Русского Народного Университета в Праге. – Прага, 1929. – Т. II. – С. 153.].
Особый предмет для дискуссий в эмигрантской среде составила проблема научной и практической значимости выводов историко-геополитического анализа советской действительности 20—30-х гг. П. Н. Савицкого, связанная с вопросом о политической действенности самого евразийства.
Очень метко был охарактеризован евразийский подход к анализу советской действительности анонимным автором «Последних новостей» в статье «Два лица евразийства», который указывал на то, что евразийство двусмысленно: первый его смысл, «лицо» – это проповедь идеального государства, а маска – это «тактика», которой евразийство прикрывается по отношению к большевистской власти»[63 - Без автора. Два лица евразийства // Последние новости. – Париж, 13 января 1928. – С. 1.].
Большой научный интерес, о котором говорилось выше, П. Н. Милюкова к творчеству П. Н. Савицкого подогревался практическими соображениями. Во-первых, Милюков отмечал заимствование евразийцами масонской тактики Республиканско-Демократического объединения – «обволакивания власти»[64 - В. П. Евразийство (доклад П. Н. Милюкова) // Последние новости. – Париж, 8 февраля 1927. – С. 3.]. Во-вторых, он считал, что некоторые евразийские идеи могут быть популярны «при помощи демагогии» среди русского крестьянства[65 - В. П. Евразийство (доклад П.Н. Милюкова) // Последние новости. – Париж, 8 февраля 1927. – С. 3.]. Кроме того, большую ценность для представителей республиканско-демократического лагеря представляли исследования жизни Советского Союза 1920-1930-х гг. и прогнозы «главного евразийца» на счет ее дальнейшего развития. Так, Е. Д. Кускова, известная масонка, сокрушалась в письме к К. А. Чхеидзе, почему Петр Николаевич не дал в своем докладе, посвященном географии СССР, «ни исторической части, ни более или менее близкого к нашему времени прогноза»[66 - Письма Кусковой Е.Д. Чхеидзе К.А. // ГА РФ. Ф. 5911. Оп. 1. Д. 44. Л. 3.].
По поводу практической значимости концепции П. Н. Савицкого А. А. Кизеветтер в 1925 г. высказывался так: «евразийство вовсе не так невинно как кажется с первого взгляда. Со временем из него могут вылупиться чисто практические выводы и действия, далеко не безразличные с точки зрения актуального общественного поведения»[67 - Кизеветтер А. А. Евразийство // Мир России-Евразии. Антология. – М., 1995. – С. 321.].
«Социалистический вестник» также подмечал реальную опасность евразийских идей: «в переходный период оно (евразийство – А. М.) может стать одной из «идеологий бонапартизма» ввиду наличия необходимых для этого «идеологических кадров»[68 - Волин С. Ю. Евразийство // Указ. соч. – С. 9, 10.]. При этом, отмечалось, что, несмотря на «метафизичность» историко-геополитических построений, в политических выводах, лежавших в центре всей евразийской концепции «советизированного фашизма», по замечанию меньшевика Волина, мистики уже не было[69 - Там же. – С. 5.].
В противоположность либералам и социалистам, Н. В. Устрялов воспринимал евразийство как проявление «философии русской культуры», но не как часть политической идеологии.
Интересны замечания и немецкого геополитика К. Хаусхофера. Он называл евразийцев «закутанными в шкуру панславизма паназиатами», которые в своей геополитической концепции хотят «внушить русским полный разрыв с Европой»[70 - Хаусхофер К. Панидеи в геополитике // Хаусхофер К. О геополитике. Работы разных лет. – М., 2001. – С. 272.]. Хаусхофер рассматривал евразийскую геостратегию как разновидность идеологического конструкта Пан-Идеи.
В этот же период появляются первые работы по историографии евразийства, автором которых был сам П. Н. Савицкий[71 - Савицкий П. Н. В борьбе за евразийство. (Полемика вокруг евразийства в 1920-х годах) // Савицкий П. Н. Континент Евразия. – М., 1997; Лубенский С. Евразийская библиография 1921–1931. Путеводитель по евразийской литературе // Тридцатые годы. Утверждение евразийцев. – Париж, 1931; Савицкий П. Н. Идеи и пути евразийской литературы // Русский узел евразийства. Восток в русской мысли: Сборник трудов евразийцев. – М., 1997. или ГАРФ. Ф. 5783. Оп. 1. Д. 44.].
В целом, для данного этапа развития историографии евразийства характерен критический подход к концепции Савицкого. Отмечалась ее ненаучность в силу идеологической заданности, но, при этом, большая идеологическая сила политической концепции евразийства; несамодостаточность (либо рассмотрение евразийства как продолжения славянофильства с претензией на оригинальность, либо как копирование западных геополитических и идеологических концепций конца ХIX – первой трети ХХ вв.), эклектичность; тюркофильский пафос и восточничество.
Этот период, на наш взгляд, является самым ярким в развитии историографии евразийства, поскольку в исследованиях был представлен подробный анализ евразийского учения, сравнение его положений с западноевропейскими теориями. При этом необходимо иметь в виду, что немаловажную роль при оценке исторической концепции П. Н. Савицкого играла идеологическая позиция исследователей, многие из которых были вовлечены в активную политическую жизнь.
Второй этап – советская историография. Она представлена крайне скудно. В малочисленных работах, посвященных эмиграции, евразийство затрагивалось вскользь и весьма кратко, в негативном ключе[72 - Мещеряков Н. О новых построениях русской интеллигенции // Печать и революция. – Кн. 3. – М., 1921.; Иванов Н. Критика марксизма русскими эмигрантами // Против новейшей критики марксизма. – М., Л., – 1929. Каргалов В. В. Внешнеполитические факторы развития феодальной Руси. – М., 1967. Комин В. В. Политический и идеологический крах русской мелкобуржуазной контрреволюции за рубежом. – Калинин, 1977; Барихновский Г. Ф. Идейно-политический крах белоэмиграции и разгром внутренней контрреволюции 1921–1924 гг. – Л., 1978;]. Во второй половине 70-х гг. начинает активней проявляться интерес к истории евразийства, усилившийся в перестроечное время[73 - Черемисская М. И. Концепция исторического развития у евразийцев // Тез. докл. межвуз. науч. конф. «Совр. пробл. философии истории» (Тарту-Кяэрику). – Тарту, 1979; Исаев И. А. Идейный крах зарубежного сменовеховства: (о политической программе «евразийства») // Буржуазные и мелкобуржуазные партии России в Октябрьской революции и гражданской войне: Материалы конференции. – М., 1980; Кошарный В. П. У истоков советской философской науки. – М., 1981; Шишкин Д. П. История евразийства и русский консерватизм второй половины XIX века // Из истории философской мысли России второй половины XIX – нач. ХХ в. – М., 1984.; Гусева А.В. Концепция русской самобытности у евразийцев: критический анализ. – Л., 1986.]. Но отдельных работ, посвященных творчеству П. Н. Савицкого, не было. Это обстоятельство объясняется отчасти и тем, что геополитика была дискредитирована немецкой школой. Кроме того, в исследованиях, как правило, содержалось краткое изложение основных, по мнению авторов, положений евразийской исторической концепции, но научный анализ их отсутствовал.
Третий этап – современная историография. Начавшийся с 90-х годов всплеск интереса к евразийской тематике можно объяснить актуализацией проблемы выработки геополитической доктрины для нового российского государства. Большинство авторов сразу же возвели Савицкого в ранг «первого русского геополитика»[74 - Лавров С. Б. Первый российский геополитик: О научном наследии П. Н. Савицкого // География в школе. – 1998. – № 4; Он же. Евразийство: современность концепции // Естественно-историческая специфика России и русские геополитические концепции. Материалы Всеросс. конф. 15–16 июля 1999 г. – СПб., 1999.; Дугин А. Г. Евразийский триумф // Континент Евразия. – М., 1997. – С. 444;. Очирова Т. Геополитическая концепция евразийства // Общественные науки и современность. – 1994. – № 1. – С. 53; Синякин С. В. Развитие общественно-политической мысли в трудах П. Н. Савицкого. Дис…. канд. полит. наук. – Уссурийск, 2002. – С. 70, 158; Полухин А. Н. Историческая концепция П. Н. Савицкого: историко-методологический аспект. Дисс. …канд. истор. наук. – Томск, 2007. – С.105]. Таким образом, из истории отечественной геополитической мысли выбрасывалось столетие.
Лидер «научно геополитического» общественно-политического движения (ОПОД) «Евразия» А. Г. Дугин придает большое значение геополитическому подходу к объяснению исторического процесса. Так, по его мнению, «только евразийский анализ позволяет понять перерождение в патриотическом, этатистском духе марксизма в СССР. Конечно, только евразийская геополитика объясняет поведение Сталина и Брежнева на международной арене»[75 - Дугин А. Г. Евразийский триумф // Указ. соч. – С. 450.].
Одна из наиболее дискуссионных проблем в исследовании творчества П. Н. Савицкого связана с выявлением истоков его геополитической концепции. В этой связи интересны параллели, которые проводит глава современных неоевразийцев между концепциями западных геополитиков и «россиеведением» Савицкого, ставя последнего в один ряд с западными геополитиками: Х. Маккиндером и К. Хаусхофером. Он выявил совпадение их концепций в теории «хартленда» или «сердца земли», «срединной земли»[76 - Дугин А. Г. Евразийский триумф // Указ. соч. – С. 445.].
А. Г. Дугин и Т. А. Михайлов полагают, что «П. Н. Савицкий с русского полюса выдвигает концепцию, строго тождественную геополитической картине Х. Маккиндера, только «центростремительные импульсы», исходящие из «географической оси истории» приобретают у него четко определенный абрис русской культуры, русской истории, русской государственности, русской территории»[77 - Дугин А. Г. Основы геополитики. Геополитическое будущее России. – М., 1996. – С. 84.; Михайлов Т.А. Эволюция геополитической идеи. – Рига, 1998. – С.166.]. Дугин ставит знак равенства между центральной категорией геософии Савицкого «месторазвитие» и «Raum» («пространство») Ф. Ратцеля, «Grossraum» («большое пространство») К. Шмитта и «Lebensraum» («жизненное пространство») К. Хаусхофера[78 - Дугин А. Г. Основы геополитики. Геополитическое будущее России. – М., 1994. – С. 84.]. При этом лидер российского неоевразийства отождествляет евразийское движение с «магистральной линией западного традиционализма, теориями третьего пути Консервативной Революции»[79 - Он же. Теория евразийского государства // Основы евразийства. – М., 2002. – С.522.]. Такой «самобытный» подход вполне созвучен идеям западной историографии. В частности, на схожих позициях стоит немецкий исследователь Л. Люкс и французский историк М. Ларюэль[80 - Люкс Л. Евразийство. // Вопросы философии. – 1993. – № 6; Он же. Россия между Западом и Востоком. – М., 1993; Он же. Заметки о «революционно-традиционалистской» культурной модели «евразийцев» // Вопросы философии. – 2003. – № 7; Он же. Третий Рим? Третий Рейх? Третий путь? Исторические очерки о России, Германии и Западе. – М., 2002; Luks L. Die Ideologie der Eurasier im zeitgen?ssischen Zusammenhang. // Jahrb?cher f?r Geschichte Osteuropas 34 (1986), S. 374–395; Он же. „Eurasier“ und „Konservative Revolution“. Zur antiwestlichen Versuchung in Ru?land und in Deutschland. // Koenen G., Kopelew L. (ред.) Deutschland und die Russische Revolution. 1917–1924. – M?nchen, 1998; Ларюэль Марлен. Идеология русского евразийства или мысли о величии империи. – М., 2004.]. Люкс полагает, что «идеологические и политические установки евразийцев соответствовали определенным западным влияниям. Даже по духовным устремлениям они были ближе к европейцам, чем к своим соотечественникам»[81 - Люкс Л. Россия между Западом и Востоком. – Сб. ст. – М., 1993. – С. 91.]. Таким образом, отрицается связь с отечественной общественно-политической и геополитической традицией. На таких же позициях стоят А. Игнатов, В. Сендеров, А. Янов[82 - Игнатов А. «Евразийство» и поиск новой русской культурной идентичности // Вопросы философии. – 1995. – № 6.; Сендеров В. А. Евразийство – миф ХХI века // Вопросы философии. – 2001. – № 4; Он же. Евразийство: за и против, вчера и сегодня (материалы «круглого стола») // Вопросы философии. – 1995. – № 6; Янов А. После Ельцина. Веймарская Россия. – М., 1995.].
При этом, Люкс, выявляя сходство обоих течений (евразийства и консервативной революции) в антизападнических установках, приверженности теории элит, в стремлении к созданию плановой экономики, автаркии, в политической тактике (желании захватить мощную тоталитарную партию изнутри и использовать ее сторонников в собственных целях), – говорит об их параллельном развитии, в том числе, и геополитических школ[83 - Люкс Л. Евразийство // Указ. соч. – С. 105–114; Он же. Россия между Западом и Востоком. – М., 1993. – С. 76–91; Он же. Третий Рим? Третий Рейх? Третий путь? Исторические очерки о России, Германии и Западе. – М., 2002. – С. 136–161.]. Также, например, авторы коллективной работы «Геополитика: сущность и основы теории» отмечают, что Савицкий близок к французскому геополитику Видалю ла Бланшу (1845–1918), который обосновывал неделимость Франции единством культурного типа[84 - Ткачев В. И., Динес В. А., Всемиров В. В. Геополитика: сущность и основы теории: Учеб. Пособие. – Саратов, 2001. – С. 58.]. А Л. В. Пономарева, выявила аналогии в концепции «Евразии» Савицкого и теории «Испаниад» Рамиро дэ Маэстру, представителя испанской «консервативной революции» 1930-х гг[85 - Пономарева Л. В. Идеи евразийцев и доктрина «Испаниад» Рамиро дэ Маэстру // Культурное наследие российской эмиграции: 1917–1940. – М., 1994. – Кн.1.]. Такой подход свидетельствует о «параллелях без соприкосновений»[86 - Luks L. „Eurasier“ und „Konservative Revolution“ zur antiwestlichen Versuchung in Ru?land und in Deutschland.// Указ. соч. – S. 237.].
Другая группа исследователей, рассматривающих евразийство в контексте общественно-политических течений постверсальского Запада, пытается найти и проследить влияние западной геополитических традиций на творчество П. Н. Савицкого. Так, М. Ларюэль и авторы коллективной монографии «Геополитическое положение России: представления и реальность» безосновательно полагают, что геополитическая концепция евразийцев испытала сильное влияние теории Х. Маккиндера, центральный компонент которой, представление о «хартленде», был «некритически» воспринят Савицким[87 - Ларюэль Марлен. Идеология русского евразийства или мысли о величии империи. – М., 2004. – С. 119; Геополитическое положение России: представления и реальность. – М., 2000. – С. 22.].
Близок к такой точке зрения и И. А. Исаев, который полагает, что, несмотря на то, что евразийцы в своих геополитических рассуждениях в большей степени основывались на национальной почве, в их теориях прослеживается влияние А. де Гобино, О. Шпенглера и Р. Чемберлена. Государственно-правовые же идеи, по мнению исследователя, «носили на себе откровенную печать заимствования»: западные идеи солидаризма и теории элит[88 - Исаев И. А. Геополитические корни авторитарного мышления (исторический опыт евразийства) // Формирование административно-командной системы в 20–30 гг. – Сб. статей. – М., 1992. – С. 136.].
При таком подходе, исследователи, как правило, забывают о том, что геополитическая теория разрабатывалась Савицким еще в годы Гражданской войны, в России.
В этой связи большую ценность представляют работы Н. Н. Алеврас, посвященные исследованию раннего дореволюционного творчества П. Н. Савицкого, в которых закладывались основы будущей евразийской геополитики, разрабатывались проблемы, подготовившие формирование таких коренных евразийских понятий, как «Евразия», «материковое хозяйство», обосновывались «проевразийские» идеи восточной геополитической ориентации российского развития»[89 - Алеврас Н. Н. – Г. В. Вернадский и П. Н. Савицкий: историки евразийской концепции // Россия и Восток: проблемы взаимодействия. III международная научная конференция. – Тез. Докл. Ч. I. – Челябинск, 1995. – С. 124; Она же. Россия и Восток в концепции евразийцев // Россия и Восток: проблемы взаимодействия: Тезисы докладов и сообщений к международной научной конференции. – Уфа, 1993; Она же. Начала евразийской концепции в раннем творчестве Г. В. Вернадского и П. Н. Савицкого // Вестник Евразии. – 1996. – № 1 (2)].
С другой стороны, ряд исследователей указывают на преемственность русской историософской славянофильской и почвеннической традиции, ее критического переосмысления в теории П. Н. Савицкого[90 - Дурновцев В. И. Предисловие к публикации статьи П. Н. Савицкого «Геополитические заметки по русской истории») // Вопросы истории. – 1993. – № 11–12. – С. 121; Кулешов С. В. Жизнь и судьба П. Н. Савицкого. // Культурное наследие российской эмиграции: 1917–1940. – М., 1994. – Кн. 1. – С. 145; Кожинов В. Историософия евразийцев // Наш современник. – 1992. – № 2. – С. 140; Хачатурян В. М. Историософия евразийства // Евразия: исторические взгляды русских эмигрантов. – М., 1992. – С. 44–46. Антощенко А. В. Споры о евразийстве // О Евразии и евразийстве (библиографический указатель). – Петрозаводск, 1997. – С. 7— 43. Он же. Идеолог евразийства П. Н. Савицкий о культуре России (о соотношении природы, общества и личности в концепте «месторазвитие Евразия») // Universitas: Наука в контексте современной культуры. – СПб., 2001. – С. 159; Алексеева И. В., Зеленев Е. И., Якунин В. И. Геополитика в России. Между Востоком и Западом. – СПб., 2001. – С. 218, 222; Новикова Л. И., Сиземская И. Н. Введение. Россия между Европой и Азией: Евразийский соблазн. Антология. – М., 1993. – С. 4—15. Они же. Евразийский искус// Мир России – Евразия. Антология. – М. 1995. – С. 6—11.; Ключников С. Восточная ориентация русской культуры // Русский узел евразийства. – М., 1997. – С. 29; Волкогонова О. Д. Евразийство: эволюция идеи // Вестник МГУ. – Сер. 7. Философия. – 1994. – № 4. – С. 26–43.; Исаев И. А. Геополитические аспекты тоталитарности: евразийство // Тоталитаризм как исторический феномен. – М., 1989. – С. 205–208.]. Т. А. Андреева, вслед за П. Н. Милюковым, прослеживает влияние народнических утопических идей на социально-политический аспект исторических воззрений Савицкого[91 - Андреева Т. А. Место и роль интеллигенции в евразийской концепции // Россия и Восток: проблемы взаимодействия. III международная научная конференция. Тез. Докл. Ч. I. – Челябинск, 1995. – С. 127.].
А. П. Полухин в своей диссертации высказывает противоположную точку зрения, отмечая, что концепция Савицкого на раннем этапе творчества «была связана с почвенничеством и не имела первоначально преемственности с народничеством и славянофильством»[92 - Полухин А. Н. Историческая концепция П. Н. Савицкого: историко-методологический аспект. Дисс. … канд. истор. наук. – Томск, 2007. – С. 172.]. Н. Ю. Степанов и Ю. В. Линник усматривают в теории месторазвития и концепции «номогенетического развития мира» влияние учения о ноосфере В. И. Вернадского[93 - Линник Ю. В. Евразийцы // Север, 1990. № 12. С. 138–141; Степанов Н. Ю. Идеология евразийства: П. Н. Савицкий (1895–1986) // Евразия: исторические взгляды русских эмигрантов. – М., 1992. – С. 159.]. А. С. Панарин – влияние традиций русской религиозной философии всеединства и натурфилософии в лице В. В. Докучаева[94 - Панарин А. С. Пределы философской культуры и пути российской цивилизации. // Цивилизации и культуры Научный альманах. – Вып. 3. – М., 1996. – С. 53–55.]. А польский исследователь Л. Суханек отмечает воздействие идей Н. В. Гоголя, А. Григорьева и Ф. М. Достоевского[95 - Суханек Л. Россия и Европа. Евразийство: предшественники и продолжатели // Культурное наследие российской эмиграции: 1917–1940. – М., 1994. – Кн.1. – С. 182.].
Третий подход предлагают авторы работы «Геополитическое положение России: представления и реальность», которые рассматривают евразийскую геополитику как «скоропалительный сплав западных геополитических концепций начала ХХ века и идей русских славянофилов конца ХIХ – начала ХХ вв.»[96 - Геополитическое положение России: представления и реальность/ Под ред. Колосова В.А. – М., 2000. – С. 8.].
Историософские, методологические основы историко-геополитической концепции Савицкого среди исследователей единодушно квалифицируются как локально-цивилизационный подход или «концепция цивилизационного развития с ярко выраженной геополитической направленностью»[97 - Хачатурян В. М. Историософия евразийства // Евразия: исторические взгляды русских эмигрантов. – М., 1992. – С. 47; Алексеева И. В., Зеленев Е. И., Якунин В. И. Геополитика в России. Между Востоком и Западом. – СПб., 2001. – С. 218; Банных С. Г. Географический детерминизм от Л. Мечникова до Л. Гумилева. – Екатеринбург, 1997. – С. 79; Ерасов Б. С. Россия и Восток (геополитика и цивилизационные отношения) // Цивилизации и культуры Научный альманах. – Вып. 3. – М., 1996. – С. 18.]. В этой связи С. Ключников отмечает, что идея о зависимости цивилизации от географического ареала, в котором она развилась, была весьма распространенной и давно известной. Ее можно встретить в трудах того же Й. Гердера, О. Шпенглера, западника В. О. Ключевского и многих других авторов[98 - Ключников С. Восточная ориентация русской культуры // Русский узел евразийства. – М., 1997. – С. 34.].
М. Г. Вандалковская также отмечает обращенность евразийской теории к русской историографической традиции, но прослеживает связь и с западными идейными течениями[99 - Вандалковская М. Г. Историческая наука российской эмиграции: Евразийский соблазн. – М., 1997. – С. 87–89, 96, 99.]. Большой интерес для исследования творчества П. Н. Савицкого составляет представленная в ее работах полемика П. Н. Милюкова с евразийской концепцией истории[100 - Вандалковская М. Г. – П. Н. Милюков в полемике с евразийской концепцией русской истории //П. Н. Милюков: историк, политик, дипломат. Материалы международной научной конференции. – 26–27 мая 1999. – М., 2000.].
М. Г. Вандалковская провела комплексный анализ евразийской исторической концепции, исследовав центральные ее компоненты: месторазвитие, теория исторических циклов. По ее мнению, разделяемому некоторыми исследователями, «геополитическая тема – иллюзия основополагающей стороны евразийской теории»[101 - Вандалковская М. Г. Историческая наука российской эмиграции: Евразийский соблазн. – М., 1997. – С. 82. Алексеева И. В., Зеленев Е. И., Якунин В. И. Геополитика в России. Между Востоком и Западом. – СПб., 2001. – С. 216.].
