скачать книгу бесплатно
Вот и теперь капризная дверь, наскрипевшись вдоволь, с треском рухнула, в сауне нужно было снова обустраивать лежанки, но хуже всего было то, что все это время дом Гарри очень творчески подходил к процессу мести. Что же рухнет в следующий раз?
– Мирись-мирись-мирись и больше не дерись, – пробормотал Гарри, выбираясь из сауны во двор. Прямо перед ним стояли изумленные Фазанчики.
– Ой, а вы с кем-то ссоритесь? Мы вам помешали? Нам попозже прийти? Мы к вам вообще-то по поводу волшебной лисы пришли! – Саня тарахтела без перерыва, стараясь заглянуть за массивного Гарри и разглядеть, с кем он только что разговаривал.
– Здравствуйте, дети, – торжественно и печально произнес Гарри. – Это дом капризничает, мы, знаете ли, имеем некоторые разногласия. – Гарри замолчал и устало опустился на скамейку у крыльца. И-и-иу-кра-ак! Дом, очевидно, был согласен с Гарри в том, что они имели разногласия.
– Это что, дверь опять упала? – спросил с испугом Даня. Он никогда не встречал домов с характером и теперь на всякий случай озадаченно озирался в поисках надежного укрытия.
– Да, в моем доме довольно много дверей, – меланхолично протянул Лось. – Эта, судя по звуку, кухонная. – Гарри устало вздохнул и снова потер ушибленный лоб. Даня тем временем внимательно осматривал толстые бревна, из которых был сложен дом. Любопытный Фазанчик заглянул под крыльцо, потом вспорхнул на сияющую крышу и съехал по водосточной трубе вниз. Двери и стены молчали, и Дане даже показалось, что дому нравилось, что его рассматривают.
– Осторожно, труба скользкая, да я и не закрепил ее еще, – воскликнул Гарри, но было поздно: на трубе уже восседала Саня, и, самое удивительное, что дом стерпел и это! Гарри в изумлении смотрел на проделки детей и не узнавал свой дом. Ни тебе «и-и-иу-крак», ни «бамс», ни даже маленького «бум»! Чудеса!
– А вы ему тоже поете эти, как его, арии? – внезапно спросил Даня.
– В моем доме? Петь? Да тут же никакой акустики, это же бревенчатый дом! – в голосе Гарри послышалась досада. Ба-а-ам! Кхе-кхе-кхе… Ви-и-иу-и-и-иу-томс! – ответил дом.
– Боже милостивый, это что еще за звуки? – прошептал Лось, в панике переводя взгляд с верхнего этажа дома на нижний, затем на подвал и даже на всякий случай на гараж, пристроенный сбоку.
– А вы попробуйте ему спеть, – тихо сказал Даня, поглаживая крылом ступеньки. Неохотно поднявшись, Гарри все же послушался, достал из кармана уже знакомый помятый галстук-бабочку и приготовился запеть.
– Да нет же, не здесь – внутри, например возле камина, – прошептал Даня, подталкивая Гарри к крылечку. Входная дверь, к удивлению Гарри, мягко скрипнула и распахнулась, гостеприимно приглашая их в дом. Гарри поднялся по ступенькам на верхний этаж, вошел в гостиную и остановился перед камином. Фазанчики важно расселись на толстом ковре, покрывавшем деревянный пол, и приготовились слушать.
Откашлявшись, Гарри распрямил грудную клетку, сделал глубокий вдох и взял первую ноту. Фу-у-ух, – раздалось откуда-то с крыши. Ш-ш-ш, – прошелестели ступеньки. Гарри пел, не обращая внимания на звуки и шорохи, начав с той же самой печальной песни, которую дети слышали у Марьятты.
– Смотри, Даня, дом плачет, – прошептала Саня, показывая на капельки воды, появившиеся на окне в гостиной. Гарри умолк, снова сделал вдох и вдруг запел веселую песню – задорную частушку про черного дрозда. Обрадовавшись, Фазанчики весело забарабанили в такт песни лапками, а дом вдруг засмеялся! Это невозможно было не заметить! Он хохотал и даже повизгивал, бревна словно растягивались в улыбке, а внизу в сауне дрова с веселым стуком прыгали обратно в ящик. Гарри продолжал петь, ведь он знал много-много самых разных песен и ему столько надо было поведать старому другу. А тот слушал каждым своим бревнышком и каждой ступенькой и оживал.
– По-моему, они больше не в ссоре, – Саня повлекла Даню вниз по ступенькам во двор. – Не будем им мешать. Эх, мы так и не спросили Гарри, не знает ли он, где живет эта самая Лиса Аврора. Вредная Ритва ни в жизни нам не скажет, а мне так нужно с ней поговорить.
– И попасть прямиком к ней в суп! – Даня отнюдь не поддерживал сестру. – Ты забыла, что она нами, может быть, питается! Давай мы не будем искать эту таинственную пенсионерку, а? Саня, ты хоть слушаешь меня?
Но Саня не слушала брата. Ее внимание было приковано к песчаной дорожке, ведущей к дому Гарри, на которой отчетливо виднелась ровная цепочка мелких, похожих на собачьи, следов. Приглядевшись к огромному кусту шиповника, разросшегося у крыльца, Саня заметила в колючках клок белой шерсти. Стараясь не выдать страха, она тщательно оглядела двор вокруг дома и даже зачем-то осмотрела огромный дуб, росший у гаража. Однако двор был пуст, дом умиротворенно молчал, и только пение Гарри по-прежнему доносилось из окна гостиной на втором этаже. Пожав плечами, Саня отвернулась от дома и бросилась догонять брата, который уже направлялся домой.
Убедившись, что Фазанчики наконец ушли, из-под крыльца показалась Лиса. В одной лапе у нее была половинка протеинового батончика, а в другой оранжевое перо, найденное накануне во дворе у Марьятты. Лиса вытащила из рюкзачка огромный бинокль и приложила к глазам, направляя взгляд вслед удалявшемуся хохолку. Перо определенно принадлежало одному из Фазанчиков, в этом Лиса более не сомневалась. Отряхнув строительную пыль с кирпично-рыжей спинки, Аврора взмахнула белым хвостом и, никем не замеченная, затрусила прочь.
Глава пятая, в которой нам объясняют, как связаны между собой белые облака и банки с маринадом
Шли последние дни лета. По всему селу стоял сладкий густой аромат яблок и зрелых слив, мамин лук уже трижды выстреливал высокие зеленые перья на радость маме, а один из подсолнухов на грядке Сани даже зацвел. Участились дожди и, самое неприятное, грозы. Даня уныло смотрел в окно и тосковал: «Кончится лето, и здесь станет совсем невыносимо». Школа уже успела ему надоесть, «шикарное» такси на деле оказалось обычной машиной с ворчливым шофером, и даже регулярные блины Марьятты наскучили Фазанчикам, да и остальным соседям тоже. Активной оставалась только Саня – вот уже целый месяц она была одержима идеей найти Аврору и утверждала, что недавно напала на след «какой-то бело-рыжей лисы». Даня до колик боялся, что Саня таки найдет Аврору, которая в ту же самую минуту ее съест, а потом, конечно, закусит и Даней, как утверждает Ритва. Он старался как можно реже выходить из дома и передвигался по округе короткими перебежками, прячась под кустами и оградами.
Сегодня нужно было собраться с духом и добежать до магазина, как просила мама. Ситуация осложнялась еще и тем, что над Фазанчиково нависла огромная грозовая туча, из которой на землю уже падали тяжелые редкие капли дождя. Вдобавок ко всему, время от времени туча посверкивала, потрескивала и порыкивала, что отнюдь не прибавляло Дане решимости. «Лисам ведь наверняка тоже не нравится дождь, значит, во время дождя я в полной безопасности». Даня тряхнул хохолком, схватил сумку для покупок и отважно рванул на улицу.
Дождь все никак не начинался. На турнике возле дома раскачивался Паси – недавно по совету Бригитты он разнообразил свой тренировочный план специальными упражнениями для наращивания мышц. Паси даже убедил Марьятту добавить в тесто для блинов протеин, однако эта затея потерпела фиаско. Во-первых, все остальные соседи, в особенности изящная Бригитта, не горели желанием наращивать мышцы, а во-вторых, блины с протеином оказались совершенно несъедобными. Даня, пригнувшись, пролетел мимо Паси и, обогнув изгородь, выскочил на улицу, ведущую к магазину. В этот самый момент темную тучу, висевшую над селом, пронзила ослепительная молния, вслед за которой раздался оглушительный раскат грома. Даня взвизгнул от ужаса и заметался в поисках кустов. Как назло, на этой улице росли лишь крошечные пучки травы, которые никак не могли укрыть испуганного Фазанчика. Следующий раскат грома был настолько свирепым, что Даня, побелев от страха, ринулся в сторону, перескочил прямо через небольшую канаву, перелетел низкую чугунную ограду у края дороги и очутился во дворе огромного двухэтажного каменного дома с массивными колоннами и ажурным балконом. «Мамочка-а-а!» – возопил ополоумевший Фазанчик после очередного раската и с разгона влетел в распахнутое на первом этаже окно.
Очнулся Даня от громкой музыки, доносившейся, очевидно, откуда-то сверху. Под Даней был мягкий шелковистый ковер, а над Даней висела огромная хрустальная люстра. На противоположной от окна стене были развешены фотографии в рамках. Приглядевшись, на одной из фотографий Даня внезапно увидел улыбающуюся пару – черную Кошку в шелковом вечернем платье и кирпично-рыжую Лису с букетом ирисов в лапах. Они выглядели как две лучшие подруги, запечатленные фотографом на ажурном балконе каменного дома, в котором очутился Даня. «А Марьятта говорила, что Лисы в деревню не спускаются! Вот те на, выходит, они с Кошкой самые настоящие подруги!» – пронеслось в голове у Дани, которого мало-помалу начала охватывать новая волна страха.
«Релеве-е! И-и ра-аз! И-и два-а! Деми пли-и-е! Еще разок!» Даня приподнялся и увидел небольшой компьютер, экран которого показывал танцующие фигурки в белых платьях. Оттуда же лилась и музыка, прерываемая резкими командами на непонятном языке. Даня зажмурился и открыл глаза: видео никуда не исчезло. «И опя-я-ять! Пассэ-э-э! Держим спину, крылья вместе!» Повинуясь, Даня приподнялся и попытался проделать то же самое, что было на экране. Стараясь попасть в такт музыки, Даня покружился и задрал лапу, одновременно пытаясь разглядеть, что фазанчик на видео делает правым крылом. «Тянем носок! Спина прямая! И-и ра-аз! И-и два!» – на этот раз звук доносился не из видео. Даня подпрыгнул от неожиданности, обернулся и увидел стоявшую на втором этаже Бригитту. На черной Кошке было длинное серебристое платье, в руках она держала небольшую палочку, а ее лицо скрывала тонкая кружевная вуаль.
– Простите, пожалуйста, я просто хотел… – Даня смутился, но послушно вытянул носок, как просила Бригитта. – Вот так нормально или еще его тянуть?
– Мр-р, парфэ! Подбородок выше, движения легче! Что ты как куль с картошкой прыгаешь? В четвертую позицию нужно приземлиться, в четвертую! Плавнее, воздушнее! Импоссибль! – Бригитта строго постучала палочкой по перилам лестницы. – Представь, что ты облачко! Белое, легкое! – В этот момент пальцы на лапе Дани свела такая судорога, что Фазанчик, вскрикнув от боли, рухнул на ковер как подкошенный. – Да-а-а, тут работы много, но потенциал в самом деле заметен! – Бригитта спустилась к растянувшемуся на ковре Дане и приподняла его крыло, чтобы получше рассмотреть. – Пожалуй, жестковаты мышцы, да и колени надо, конечно, укреплять! Впрочем, это все мелочи, – Бригитта снисходительно кивнула и остановила видео на компьютере.
– Я хочу укреплять! – неожиданно для себя самого выпалил Даня. – И носок я, знаете, как могу тянуть? Да вот как! – для пущей убедительности Даня вскочил и легко вытянулся вверх на одном пальце ноги. Потом покружился, плавно повел крылом, вытянул тонкую шею и почтительно склонился в глубоком реверансе перед изумленной Кошкой. – Я завтра приду, можно? Ну пожалуйста. – Фазанчик умоляюще смотрел на Бригитту. Она молчала, но Даня видел, что под кружевной вуалью учительница танцев улыбается. Подхватив сумку и беспрерывно кланяясь, Даня попятился на выход.
– Ка-а-ар, молодое дарование! – На чугунной ограде во дворе дома восседала вездесущая Ритва, с которой Дане в данный момент совсем не хотелось общаться. – Целехонький? Бригитте ведь палец в рот не клади, откусит! – Ворона оглушительно закаркала и спрыгнула с ограды на дорожку.
– Крылья жестковаты и над коленями нужно работать, – важно произнес Даня, стараясь вывернуть лапы в только что выученную четвертую позицию.
– Для супа жестковаты, дурашка! – закатилась в хохоте Ритва. – Слопает тебя Бригитта и не подавится! Ну разве что соус какой-нибудь французский добавит, бешамель!
– Какой вермишель? Она что, тоже Фазанчиками питается? – У Дани от шока хохолок свернулся в загогулину и предательски потемнел. Ворона между тем уже устроилась на ветке березы и приготовилась поучать наивное дитя.
– Тоже? Хм-хм-хм, о чем это ты? Ах да, об Авроре, конечно! Ну Авроре до Бригитты как мне до птицы феникс. – Ритва важно вышагивала по ветке, от самого ее кончика до ствола. – Бригитта – гурман, знаешь такое слово?
– Нет, – честно признался Даня. – Впервые слышу. А как именно она нас готовит?
– Маринует, – Ворону несло. – В банки закатывает, целыми, с этими, как его, каперсами! Так и слышу их пронзительные крики, бедняжки, в этих своих тоненьких белых юбочках, ах, – Ритва смахнула крылом настоящую слезу. – А потом эти воздушные балетные души вылетают из бедных невинных детей и превращаются в белые облачка.
– Ой, про облачка было что-то сегодня, – Даня начинал верить Ритве. – А как они из этих банок вылетают? Мама всегда банки крышками плотно закрывает, я видел.
– Фи-гу-раль-но вылетают, глупенький, – Ритва склонила голову набок. – А что это у тебя там такое в сумочке позвякивает?
– Монетки. Ой, у меня ж три было, одну обронил где-то. – Расстроенный Даня вывернул сумку наизнанку, но оттуда в самом деле выкатились две монетки. – У Бригитты, наверное, на ковре осталась, но я теперь боюсь туда идти. Пожалуй, я побегу, мне пора! Вдруг меня в эту самую банку с вермишелью и кетчупсами замаринуют! – Обливаясь слезами и распутав ноги из четвертой позиции, Даня стремглав бросился бежать прочь от такого уютного дома с колоннами, где живет очень красивая, но, очевидно, очень голодная учительница танцев.
Ритва понимающе закивала и помахала вслед удаляющемуся Фазанчику. Всего-то надо было припугнуть глупыша, чтоб не шастал повсюду! А то, не ровен час, наткнется на ее тайник с сокровищами и сестре своей любопытной проболтается. Ах да, монетку надо бы найти, чего добру пропадать. Стараясь не шуметь, Ритва вспорхнула на подоконник и заглянула в гостиную. На ковре и в самом деле поблескивала монетка! Ловко спикировав, Ворона схватила добычу и, не теряя ни секунды, тем же путем покинула гостиную старой Бригитты.
Глава шестая, в которой традиционная китайская медицина не оправдывает никакого доверия
«Есть улика!» – победно воскликнула Саня, аккуратно сняла клочок белой шерсти с ветки рябины и положила его в рюкзачок, висевший за плечами. Саня была одета в ярко-оранжевую непромокаемую куртку с капюшоном, зеленые резиновые сапоги, поверх которых были натянуты желтые вязаные гетры. «Почти что светофор», – пошутил папа утром, когда она собиралась на улицу. В рюкзачке лежали бинокль, фонарик, шоколадный батончик и бутылка с водой, совсем как у Паси, когда он отправлялся на свои длительные забеги по окрестным лесам.
Вот уже несколько недель Саня упорно выслеживала очень опасную преступницу. Тщательно изучив следы на дорожке и собрав несколько клочков шерсти, Саня догадалась: слушать арии к Гарри под крыльцо регулярно приходит не кто иной, как Лиса Аврора. Однако с наступлением осени деревья в Фазанчиково пожелтели и покраснели, что существенно осложнило детективную работу. Попробуй-ка разгляди рыжую лису в рыжем лесу! Зато осенние дожди были ей в помощь, так как цепочка лисьих следов была отлично видна на песчаных дорожках, и по ней можно было проследить путь Авроры прямо к подножию горы Култавуори. А вот дальше Саня теряла след, и ей приходилось полагаться на клочки шерсти, торчавшие там и сям по кустам и обочинам. «Ничего, скоро вся листва облетит, выпадет снег, и вот тогда Авроре от меня не спрятаться», – рассуждала Саня.
Впрочем, ждать оставалось недолго. Осень беспрерывно заливала дождями Фазанчиково, вдобавок каждый день поднимался сильный ветер, который своими свирепыми порывами сдувал яркие листья с деревьев. Густой лес вокруг села поредел, стал темно-серым и неприглядным. И вот однажды терпение Сани было вознаграждено. Как обычно, прослушав очередной послеобеденный концерт Гарри, она изучила дорожку к дому и, конечно, обнаружила свежие отметки лисьих лап. Проследовав по ним к подножию горы, Саня огляделась и прислушалась. Нужно было торопиться и успеть отыскать дом Авроры до наступления темноты. Крак! Где-то впереди чуть хрустнула ветка. Приободрившись, Саня ринулась на звук, обогнула гигантский пень, перелетела через небольшую канаву и остановилась. Прямо перед ней в серой скале виднелось углубление, а в нем находилась деревянная дверь с круглой ручкой из блестящего фиолетового камня. Сомнений у Сани не было: здесь жила Аврора. Саня крутанула аметистовую ручку, распахнула дверь и смело шагнула в жилище Лисы.
– А постучаться? – сидевшая в кресле-качалке Аврора недовольно поморщилась. На ней был белый махровый халат, а в лапах она держала деревянный гребень, которым она тщательно расчесывала пушистый хвост. – Автографы не раздаю, профиль закрыт, новых друзей не добавляю! И вообще, зайдите как-нибудь в другой раз, если только вы не Фазан!
– Это вы сейчас со мной разговариваете? Вы – Аврора же, правильно? А я как раз Фазан! – Саня продолжала разглядывать крошечную комнату, большую часть которой занимал массивный резной комод с зеркалом. На комоде была навалена гора баночек, пузырьков, кружек, стеклянных колб и коробок. Пахло одновременно хвоей, чесноком и апельсинами.
– Пф-ф-ф! Аврора? Позволь-ка представиться: Герцогиня Розовой Зари, Графиня Култавуорская, Баронесса Всеялапландская, Виконтесса Россыпи Аметистов, Последняя-Лиса-из-рода-Бореалис, Аврора Первая! А, чуть не забыла, Девятая-на-И! Когда они уже уберут эту никому не нужную традицию?
– Что значит «Девятая-на-И»? – удивилась Саня, пропустив все остальные титулы Авроры мимо ушей.
– Ирья, Инкери, Ирма, Импи, Ирмели, Иирис, Инари, Иида. Это все прабабки мои. Видишь ли, мы, Лисы-из-рода-Бореалис, должны помнить имена всех Лис-из-рода-Бореалис, это очень-очень важно, когда мы произносим заклинание. Заметила, что все наши имена начинаются на «И»? Это же так банально! – Аврора взяла с комода пузырек с темной жидкостью и нанесла несколько капель на свой хвост. В комнате резко запахло свежим асфальтом. – Меня вообще-то назвали Инкой, как и положено в роду Бореалис испокон веков. А мне больше по душе Аврора, ведь это так необычно – быть Авророй Бореалис! – Хвосту Авроры капли из пузырька, очевидно, не понравились, потому что он потемнел и сник. Аврора надела очки и принялась изучать этикетку на пузырьке.
– А вы, наверное, линяете? Я вот принесла вашу шерсть, она повсюду в Фазанчиково валяется, – Саня открыла рюкзачок и принялась выкладывать клочья шерсти на комоде. – А можно я спрошу быстренько? А как вы это сияние делаете? У вас проектор, да? У нас в школе есть такой, его подключают к компьютеру, и учитель слайды показывает. Это вы вроде как фильм показываете, да?
– Хм-м, кино – это не ко мне. Бывали в нашем роду и актрисы, сейчас-сейчас, кто же из прабабок? Ирья, Инкери, Ирма, Импи…
– Да неважно кто! – Саня оглушительно захлопала крыльями, повалив с комода пару пузырьков на пол. – Мне бы хоть раз увидеть сияние! И Дане тоже хочется его увидеть, но он думает, что вы его слопаете.
– Слопаю? Фу-у-у, да в нашем роду теперь все вегетарианцы, иначе хвост не работает. Тем более лопать вас, Фазанчиков, себе, Лисе, дороже! Хотя постой-ка! Помнится, кто-то из прабабок молоком баловался, кто же? Ирмели, Иирис, Инари… Голова дырявая, убей не помню, кто! – Лиса внимательно оглядывала гостью, тайком сравнив ее хохолок с оранжевым пером, спрятанным в кармане махрового халата. Цвет хохолка не совсем совпадал, однако перед Авророй определенно стоял один из тех самых Фазанчиков. – Так и быть, пойдем покажу тебе сияние, вернее, что от него осталось, а заодно хвост проветрю от этой гадости.
Аврора выбралась из кресла и засеменила к выходу. Забыв про рюкзачок, Саня со всех ног бросилась за ней. Что-то бормоча, Аврора подошла к скале, обхватила свой хвост лапами и с силой ударила им по скале. Треньк! Кончик хвоста коснулся блестящего камня в скале, воздух вокруг заискрился, и над головой Авроры возникло слабое розоватое свечение. Аврора снова ударила кончиком хвоста по скале, вокруг снова что-то засверкало и даже зашипело. Пу-у-уф-ф-ф! Розовое свечение сменилось зеленым, потом бледно-оранжевым и пропало.
– Позор на мой седой хвост, – огорченно прошептала Аврора. – Проклятые капли не действуют! Суставы что-то ломит! Кругом обман, старость не радость, – продолжала бормотать Лиса, отчаянно стуча хвостом по камням вокруг себя. В ответ возникали только короткие блики, даже отдаленно не напоминавшие северное сияние. Непрерывно бормоча ругательства, Аврора прекратила, наконец, мучить хвост и устало поплелась обратно в дом. Саня последовала за ней.
– Ума не приложу, как Ирма работала до глубокой старости! Или взять Ирью – рыжий хвост до пенсии! А у меня седина эта проклятая, невесть откуда взявшаяся. Видишь ли, – продолжала извиняться бедная Аврора, – седой хвост не работает в полную силу. Я даже капли заказала по интернету, китайские. Вот тут в инструкции написано, что они якобы седину останавливают и возвращают естественный цвет. И что в результате? Половина хвоста вообще выпала! Нет хвоста – нет сияния. Потом как-то Мастифа с Бригиттой послушала, что, мол, питание нужно сбалансированное, витамины-кератины всякие! Пришлось батончики у него позаимствовать, хвост подкормить, да все без толку! И артрит проклятый не позволяет. То ли дело десять лет назад, когда мой хвост был молодым и рыжим!
Лиса тяжело вздохнула и отвернулась. Только теперь Саня увидела, что все стены маленькой комнаты были увешены фотографиями ночного неба, озаренного сияниями. Оранжевые, зеленые, розовые, фиолетовые, в виде столбов света и широких волн, игольчатые, кружевные, россыпью искр, легкой дымкой или плотным покровом – такие сияния умели делать только лисы из рода Бореалис. И вот сейчас на глазах у Сани последняя из этих уникальных лис беспомощно плакала, обнимая седой хвост. Поспешно утерев кулачком слезу, Саня молча собрала клочки шерсти обратно в рюкзак и вышла наружу.
На улице уже начинало темнеть. Скала, из которой Аврора безуспешно пыталась высечь сияние, поблескивала узором вкрапленных аметистов. «Интересно, как это Аврора хвостом делала? Ведь и у меня есть хвост!» – Саня подошла поближе, изо всех сил взмахнула крыльями и резко ударила своим маленьким хвостом по скале, стараясь попасть по самому большому аметисту. Уф-ф, как больно! Ни искр, ни сияния, только перья полетели. Разозлившись на бесполезный хвост и дразнившие ее аметисты, Саня с размаху запустила рюкзак в противную скалу. Выпавший оттуда ком Аврориной шерсти покатился по камням и – о чудо! – каждый раз, когда белые волоски касались аметистов, вокруг разливалось крохотное свечение! Саня сгребла всю шерсть в один большой ком и принялась стучать им по драгоценным камням в скале. «Это нужно делать быстро-быстро, не останавливаясь! И что это она там насчет заклинания говорила? Бибиди-бабиди-ду-у-у? Нет, это из какой-то другой сказки, это здесь не работает, а что же?» – шептала она. Тут и там возникали яркие блики: розовые, оранжевые, зеленые, они переливались и потрескивали, а Саня продолжала кружить вокруг скалы, стуча клубком, пытаясь дотронуться до каждого драгоценного камешка. Все кругом искрило и трещало так, что у Сани закружилась голова и потемнело в глазах. «Ирья, Инкери, Ирма, Импи, Ирмели, Иирис, Инари, Иида… Инка!» – вдруг догадалась Саня и из последних сил шарахнула клубком по ближайшему камню. Треньк! В этот момент все блики, словно по команде, слились в один луч света, который полетел прямо вверх в потемневшее небо. Ослепленная внезапным светом, Саня подняла голову и в изумлении увидела, что над горой Култавуори по всему небу разливались многоцветные волны северного сияния, какого село не видело уже много лет. «Сработало! Ирья, Инкери…» – бормотала Саня, любуясь волшебным небом.
…Кхи-и-и, – обрадованно заскрипел дом Гарри. «Силы небесные, она вернулась», – восторженно охнул Гарри и уронил молоток. Стоя на крыльце своего дома и глядя на яркое, как прежде, небо, улыбалась Марьятта. От неожиданной вспышки света с турника свалился Паси и, потирая ушибленную лапу, удивленно присвистнул. Бригитта раздвинула шторы, впуская яркое свечение в свою гостиную, и даже приподняла вуаль, чтобы рассмотреть узоры получше. Онемев от изумления, пролетавшая над рекой Виллийоки Ритва выронила из клюва только что украденную монетку прямо в воду.
Прошло еще несколько минут, освещенное Фазанчиково замерло, и никто из его обитателей не решался пошевелиться. Затем с горы донеслось «треньк-треньк», свечение угасло, и село погрузилось в привычную темноту. Изумленная Аврора приподнялась с кресла и в недоумении уставилась на свой хвост. По-прежнему седой, хвост как будто воспрянул и немного заиграл золотистыми искрами. Аврора улыбнулась, открыла дверь пещеры и как есть в белоснежном махровом халате вышла на улицу. Погруженный в темноту лес казался замершим, только где-то совсем рядом с ее жилищем доносились странные пыхтящие звуки. Аврора затаила дыхание и медленно повернулась на пыхтение, доносившееся из-под гигантского пня перед дверью. Прежде чем Лиса успела присмотреться, пень поднялся, выпрямился и развернулся прямо на нее, поблескивая ярко-зеленым глазом. Лиса вскрикнула и сделала шаг назад. «Не может быть, – промелькнуло в ее голове, – этого просто не может быть! Нечисть в Фазанчиково, в Южной Остроботнии, в Финляндии, в наше время!» Перед ней на дорожке в полный рост стоял не кто иной, как обросший бурой шерстью огромный одноглазый леший. А в лапах у него брыкался не менее удивительный для этих мест волосатый детеныш-тролль хиизи. Воспользовавшись замешательством лешего, трольчонок вывернулся из рук чудовища, нанес ему короткий, но точный удар в единственный глаз и, на лету сорвав аметистовую ручку с двери Авроры, юркнул в каменную щель в горе со своим драгоценным трофеем. Леший застонал, обиженно пожал плечами и махнул волосатой лапой, приветствуя остолбеневшую Лису.
Над Фазанчиково зажглись звезды, приближалась ночь, а вместе с нею в окрестных лесах и на вершине горы Култавуори, на поле и в реке Виллийоки, в болотах и придорожных канавах пробуждались волшебные обитатели этих мест. Лешие и водяные, тролли и гномы, деревья и речные ракушки, коряги и подземные духи, разнообразные боги и богини, ведьмы и кикиморы, русалки и призраки, разбуженные северным сиянием, потягивались от долгого сна и с любопытством осматривались вокруг. А в своей крохотной пещере Лиса Аврора печально свернулась колечком на кресле-качалке и крепко обняла седой хвост. Увы, Герцогиня Розовой Зари, Графиня Култавуорская, Баронесса Всеялапландская, Виконтесса Россыпи Аметистов, Последняя-Лиса-из-рода-Бореалис, Аврора Первая и Девятая-на-И, десять лет назад проклятая богом грома и молнии Укко за нарушение традиции рода Бореалис, против всей этой нечисти она теперь была совершенно бессильна.
Глава седьмая, в которой с Даней случается беда
Слушая рассказы о приключениях на горе Култавуори, Даня не верил своим ушам. Ну почему с Саней всегда что-нибудь приключается, а с ним ровным счетом ничего? Неделю назад его чуть не приготовили на ужин по старинному французскому рецепту, а Саню не только не слопали, но даже показали ей настоящее сияние. И все, абсолютно все, соседи видели разукрашенное небо, а Даня его попросту проспал! И сестра теперь ходит такая важная, надувает щеки и все время бормочет какие-то девчачьи имена, даже его заставила их наизусть выучить. Все эти Инки-Ирмели-Иирис-Ирина… или, погодите-ка, Ирины вроде в списке лисьих прабабок не значилось. Даня обиженно всхлипнул, схватил шапку и варежки, натянул на ноги резиновые сапоги сестры и, оглушительно хлопнув дверью, выскочил из дома.
– Пуфф, ох, ай-яй, – несмотря на легкий снежок, припорошивший двор, Паси был одет в ярко-красные шорты и обтягивающую майку. Мастиф отжимался прямо на грядке с пожухлым луком, и с него градом лил пот. – Еще разок и-и-ой-ой-ой! Какой же я дряхлы-ы-ый, – заныл Мастиф и рухнул мордой в жижу снега. Даня с жалостью посмотрел на него. Вот и Паси беспрерывно ноет, да и вся деревня жалуется, кряхтит, охает, дружно мажет мазью суставы и каждый день послушно измеряет давление. Кругом одни пенсионеры, с тоской заключил Даня. Глотая слезы обиды, он яростно пнул ногой баскетбольный мяч, и тот угодил лежащему на грядке Паси прямо в бок. Охая и потирая ушибленное место, Мастиф удивленно посмотрел вслед убегавшему Дане. На балконе дома с колоннами под белым кружевным зонтиком стояла Бригитта и задумчиво глядела вдаль. «Наверняка размышляет, какой сегодня суп сварить из консервированных фазанчиков», – с горечью подумал Даня и свернул с улицы прямо к полю, выходящему к речке. Дальше, быстрее, прочь от дурацкого Фазанчиково и его невыносимых обитателей!
– Куда это мы направляемся в столь дивный вечер? – ехидная Ворона сидела на ветке огромного дуба. На плече у нее болталась небольшая плетеная сумочка, в которой что-то позвякивало. – Почему дома не сидится? Лишь бы шастать без дела!
– Да нет у меня никакого дела! – огрызнулся Даня. – Какие могут быть дела в Фазанчиково? Я вот, кстати, как раз сегодня решил уйти! Насовсем!
– Куда это? – Ритва наклонила голову и уставилась на Даню. – Не советую, решительно не ре-ко-мен-дую никуда уходить. И куда только ваши родители смотрят? А школа-то, школа какова, а? Государство наше, в конце концов? Опять мне вразумлять неразумных! – Ворона перешла на истошный крик. – Давай-ка поворачивай назад и чтоб я подобных глупостей впредь не слышала! – Ритва возмущенно захлопала крыльями и, отыскав на ветке большой желудь, сорвала его и запустила в Даню.
– А я вас слушаться не обязан! – Данин хохолок угрожающе поднялся и стал ярко-зеленым. – Наверняка за речкой и лесом есть нормальная деревня! С детьми! И своей школой. Может быть, даже и балет есть! И без бабушек-дедушек этих! Хочу жить в селе без пенсионеров!
– А пенсионеры-то тебе чем не угодили? – тихо и четко спросила Ворона. Она больше не хлопала крыльями и опустилась на ветку пониже.
– Они… они… да вы же тут все старые и ничейные! – выпалил Фазанчик и на всякий случай отступил от дуба с желудями подальше.
– Понимаю. Ничейные – это, по всей видимости, никчемные. – Ритва замолчала и нахохлилась. – Пожалуй, и ненужные, для полноты картины. Ну раз так, мне пора, по моим никчемным делам, чао-какао!
Но Даня больше не слушал Ритву. Перед ним чернела ледяная, кое-где покрывшаяся тонким льдом река Виллийоки. На том берегу реки снова начинался лес, серый и угрюмый, каким бывает он в ноябре. Надо только перелететь речку, пройти сквозь лес, и дальше наверняка будет поле, а потом… Что потом, Даня не знал. А может, там большое-пребольшое село! Или даже целый город, где живут друзья-фазанчики, а престарелые учительницы танцев не маринуют учеников с вермишелью. «Прочь отсюда, сегодня или никогда», – принял решение Даня.
Убедившись, что Ритва улетела, Даня прошел несколько метров вдоль реки, выбирая место поуже и с ровным песчаным берегом. Нужно просто разбежаться, посильнее оттолкнуться от мокрого песка и взлететь вверх. Только не очень высоко, ведь фазанчики не умеют долго и далеко летать, как, к примеру, гуси или утки. Сапоги, пожалуй, надо снять – кто ж летает в тяжеленных резиновых сапогах? Даня отшвырнул сапоги, отошел подальше от воды, набрал воздуха в грудь и понесся, словно самолет, на взлет. Хлоп-хлоп – уф-ф-ф – Фазанчик тяжело захлопал крыльями и, оторвавшись от берега, взмыл над рекой. Метр за метром он, пыхтя, медленно продвигался над черной водой. Еще чуть-чуть, и он дотянет до кромки другого берега реки. Однако работать крыльями становилось все труднее, а замерзшие босые ноги свела предательская судорога. К тому же над рекой дул сильный встречный ветер, который здорово замедлял Данин полет. Выбившись из сил и задыхаясь, Фазанчик резко сбавил высоту и, не дотянув примерно полметра до берега, спланировал прямо в ледяную воду.
– Накс-накс-накс! – услышал Даня. Что-то в воде щелкало совсем рядом с его босыми лапами. Вглядевшись в прозрачную воду, Даня увидел множество черно-зеленых мидий, которые издавали щелчки, открывая и захлопывая створки ракушек. Вдобавок мидии ловко выпрыгивали из воды, силясь схватить Фазанчика за крыло и даже клюв.
– Мама-а-а дорогая-я-я! Что это-о-о? – завопил Даня и, невзирая на судорогу, бодрым галопом помчался на берег прочь от хищных ракушек.
– К намс-намс! – радостно откликнулись мидии, намереваясь преследовать Фазанчика даже на суше. Наконец, Даня выбрался на берег, стряхнул с себя противных мидий и огляделся. На этом берегу Виллийоки лес начинался буквально от самой воды. Не обнаружив тропинки, Даня пролез прямо через редкий бурьян, произраставший у берега, и очутился в сосновнике. «Фух, теперь ерунда осталась! На этой стороне реки даже лес нормальный – тихий, светлый, а под ногами будто ковер из хвои», – бормотал Даня. На самом деле Фазанчик намеренно разговаривал вслух сам с собой: ведь когда слышишь собственный голос, не так страшно и не так одиноко. Ему было очень холодно без сапог, с мокрыми ногами и крыльями, вдобавок во время взлета он обронил варежку.
«Как Паси говорил, это называется? Стометровка, кажется? Сто метров за двадцать секунд – если Паси пробегает, то и я смогу! Тоже мне, спортивное достижение – бежать быстро-быстро и посчитать до двадцати! Ну-ка, раз-два-три!» – Даня рванул с места и помчался в просвет между соснами. На третьем шаге в его пятку вонзилось что-то очень острое, а еще через несколько метров под коготь угодила еще одна сосновая иголка. Из глаз Дани брызнули слезы, обе лапы теперь горели во всех местах сразу, а двадцать секунд все никак не кончались. Обезумев от боли, Даня несся куда глаза глядят, лавируя между соснами и взвизгивая то от шишки, то от очередной иголки. Шапка съехала ему прямо на глаза, и теперь уже бедный Фазанчик напоминал гоночную машину, несущуюся на полной скорости без тормозов и руля. Корень, шишка, ямка, корень, коряга-а-а – последнее, что мелькнуло под ногами у Дани. Зацепив лапой огромную корягу, он кубарем скатился с небольшого пригорка, стукнулся головой о невесть откуда взявшийся пенек и, провалившись в яму, потерял сознание.
…Ритва уже полчаса кружила над полем и вдоль берега реки. Дани нигде не было видно. «Улетел – не улетел, убежал – не убежал, – ворчливо гадала Ритва. – Воистину дурная голова ногам покоя не дает, вернее крыльям. Но ведь с такими-то крыльями далеко не улетишь. Куда ж этот сорванец подевался? И вроде бы на нем еще были сапоги!» Ритва резко спикировала на берег. Прямо перед ней наполовину в воде лежал зеленый резиновый сапожок. «Беда-а-а!» – воскликнула Ворона и, осторожно ступая, приблизилась к воде.
– Накс-накс-накс! – дружно поприветствовали ее ракушки. – Накси-и-и-накс-накси-и-накс! – наперебой защелкали створки и запрыгали по воде.
– Ка-аркс-ка-аркс! – передразнила мидий Ворона. – Сколько лет, сколько зим! Ну уж если вы тут, то, пожалуй, спрошу ваши дурацкие створки, авось хоть раз от вас толк будет! Ежели мне не изменяет память, ваша работа – не пускать шустрых детишек одних в речку, не так ли? – Ритва клюнула одну из створок, и та виновато защелкала «дакс-дакс». – Не видали ль мальчугана, сорванца и хулигана? – нараспев продолжала Ритва, беспощадно теребя клювом следующую ракушку.
– Тамс-тамс-тамс! – зашамкали створки и бодро запрыгали в сторону другого берега. «Ах, стало быть, этот куренок добрался-таки на ту сторону! – мрачно рассудила про себя Ритва. – А это значит, что шалопай уже в сосновнике, а оттуда рукой подать до моего тайника! Вот если бы каждый выполнял свою работу как положено, некоторые фазанчики были бы в целости и сохранности! Как и мои сокровища!» Ритва выплюнула щелкающую мидию обратно в воду и выбралась из холодной воды на берег. Времени рассуждать не было, нужно было действовать и звать на помощь соседей. Через час-полтора стемнеет, а если вечером польет обычный для ноября снегодождь, последние следы Фазанчика на другом берегу не сможет разыскать даже бывший полицейский Паси. Крепко зажав в лапах Данин сапожок, Ворона с трудом поднялась и, громко ругая «непослушного куренка», взяла курс на Фазанчиково.
Глава восьмая, в которой очень много болтовни и очень мало дела
Ритва не могла припомнить, когда в последний раз в домике Марьятты царил подобный хаос. Главным источником шума был Паси: раздраженно бурча, он бродил по гостиной взад-вперед и, подходя к окну, каждый раз грозил кулаком куда-то в сторону горы. Гарри, которому Марьятта по случаю чрезвычайного происшествия разрешила войти в дом, понуро стоял под часами с Кукушкой, громко вздыхал и уже трижды задел дом Гуниллы огромными рогами, с нетерпением поглядывая на стрелки часов. Раздраженная Кукушка уже трижды сообщила ему время, но Гарри лишь громче вздыхал. Бригитта сняла шляпку с вуалью и расположилась на подоконнике, тревожно всматриваясь в даль. Саня яростно ругала брата: во-первых, своим исчезновением он переполошил всю округу, и теперь все соседи набились в маленький домик Марьятты, чтобы решить, как быть с пропавшим Фазанчиком. Во-вторых, Даня исчез вместе с ее резиновыми сапогами, на которые у Сани были огромные планы. Нужно было проведать Аврору и как следует изучить волшебную скалу. Еще нужно было собрать шерсть Авроры! А еще… В общем, у Сани было много дел, и поиски пропавшего брата в списках этих дел не значились.
Марьятта задумчиво покачивалась в кресле, когда в гостиную влетела Ритва и, громко каркнув, демонстративно поставила зеленый резиновый сапог прямо на обеденный стол.
– Фух, утомилась я! Поклевать ничего не найдется? Чай не девочка, скакать тут в поисках куренка вашего, – Ворона, недовольно каркая, прошлась по столу, заглядывая в вазочки с печеньем и конфетами. – Кофейку бы, пледик, косточки погреть старые, – продолжала бормотать Ритва, направляясь в сторону дивана.
– Где он? Он жив? Ритва-а-а! – Паси, Бригитта и Саня закричали в один голос, а Гарри в очередной раз театрально вскинул рогатую голову и снес, наконец, кукушечный домик с часов на пол.
– Куренок-то? Живехонький, но, может, искупался немного. Сбежал Даня ваш на ту сторону речки, в поисках лучшей жизни, по всей видимости. Уши мои сообщили речные, наксы. С моими-то связями и не найти дурашку? Вы за кого меня держите? – Ритва разлеглась на диване и прикрыла глаза.
– Да он же плавать не умеет! – ужаснулась Саня.
– А что, на той стороне речки жизнь лучше? – осведомился Гарри и снова горестно вздохнул.
– Откуда такие подробности о мотивах беглеца? – Мастиф остановился посреди комнаты, скрестил лапы на груди и грозно уставился на вальяжную Ворону.
– Наксов уже много лет как никто не видал в речке, с чего бы они вдруг появились? – взволнованно прошептала Марьятта на ухо Бригитте. Та лишь пожала плечами.
– Бла-бла-бла! Теряем время! – Ритва открыла глаза и уселась на диванную подушку. – По моим сведениям, беглец находится в сосновом лесу на другой стороне речки и нуждается в срочном спасении. И, судя по собравшейся здесь компании, идеальным кандидатом на вызволение заблудших овец, тьфу, курят является Мастиф. Нам понадобится транспортное средство, к примеру велосипед с прицепом, который Гарри прячет в сарае за трактором, верно, Гарри? – Гарри послушно кивнул. – На велосипеде Паси быстрее доберется до речки через поле…
– Велозабег! – мечтательно воскликнул Паси и тут же попытался отыскать «велосипед» в списке функций на своих наручных часах.
– …Дальше нужно будет перебраться на другой берег Виллийоки вплавь…
– Дуатлон! – восторженно закричал Паси и принялся охлопывать карманы в поисках плавательных очков или хотя бы резиновой шапочки. Ни того, ни другого, конечно, с собой у Паси не было.
– А дальше нужно будет бежать по лесу в поисках Фазанчика, пока его не отыскал Накс, который, конечно же…
– Триатлон, – прошептал Паси и от восторга рухнул в обморок. От грохота, сопровождавшего падение Мастифа, в буфете подпрыгнули фарфоровые блюдца и в чашках зазвенели ложечки.
– Пожалуй, я подстрахую и полечу вместе с этим бравым полицейским, – покачала головой Ритва, глядя на распростертого на полу огромного Мастифа. «Да и сокровища целее будут», – мысленно добавила она про себя.
Все внимание обсуждающих переключилось теперь на Паси: Бригитта обмахивала его кружевным веером, Саня брызгала на морду водой, а Марьятта заботливо расстегнула ему ворот рубашки. Даже в обмороке Паси продолжал блаженно улыбаться.
– А в самом деле, почему он вообще сбежал из Фазанчиково? – поинтересовалась вдруг Бригитта, не прекращая работать веером. – Гарсон, несомненно, талантлив! Так тянет носочек, такие изящные линии лап! Над гибкостью, впрочем, надо работать! Мы уже собирались с ним начать репетировать, мр-р!
– Да отвермишелить вы его собирались! – возмутилась Саня, случайно выплеснув оставшуюся в кружке воду за шиворот Паси. – Мне Даня все рассказал! И про банки, и про души замаринованных балерин!
– Какие еще банки? Гречка есть, пшенка есть, а вермишели в доме нет, она полнит, – оторопела Бригитта и уронила веер. – Это кто ж ему такую ерунду наплел? – Бригитта грозно обвела взглядом соседей.
