banner banner banner
Матильда Кшесинская и любовные драмы русских балерин
Матильда Кшесинская и любовные драмы русских балерин
Оценить:
Рейтинг: 0

Полная версия:

Матильда Кшесинская и любовные драмы русских балерин

скачать книгу бесплатно

Матильда Кшесинская и любовные драмы русских балерин
Александра Николаевна Шахмагонова

Любовные драмы
Император Александр III, поздравляя Матильду Кшесинскую в день её выпуска из Санкт-Петербургского театрального училища, пожелал: «Будьте украшением и славою русского балета». Всю жизнь балерина помнила эти слова, они вдохновляли её на победы в самых сложных постановках, как вдохновляла её на нелёгких жизненных рубежах любовь к сыну Александра III, цесаревичу Николаю Александровичу, будущему императору Николаю II. Матильда пережила увлечение великим князем Сергеем Михайловичем, который оберегал её в трудные минуты, жизнь её была озарена большой любовью к великому князю Андрею Владимировичу, от которого она родила сына Владимира и с которым венчалась в эмиграции, став светлейшей княгиней Романовской-Красинской.

А. Н. Шахмагонова

Матильда Кшесинская и любовные драмы русских балерин

Знак информационной продукции 12+

© Шахмагонова А. Н., 2017

© ООО «Издательство «Вече», 2017

© ООО «Издательство «Вече», электронная версия, 2017

«Вспомнишь и лица, давно позабытые…»

Раннее зимнее утро. За вагонным окном Франция.

Поезд мчится, рассекая туманную пелену, мчится сквозь меняющиеся пейзажи, иногда так похожие на далекие, российские.

В купе женщина. Немолодая, далеко немолодая, этак лет… Нет, нет, стоп. Возраст женщины называть не принято, да и количество прожитых лет зачастую, называй или не называй, ничего не дает.

На лице – следы былой красоты. Впрочем, былой ли? Ведь бывает красота, которая не становится былой долгие годы. Бывает красота вечной, то есть дарованной Богом на весь век земной. Такое случается у женщин одухотворенных, женщин, проживших достойно, достойную жизнь.

Купе удобно, уютно. Женщина в купе одна. Она одна уже не только в купе, она одна в жизни, по, увы, не зависящим от неё причинам. Она, словно последняя из могикан, если перефразировать название известной книги.

Женщина смотрит в окно вагона, а за окном – нивы, которые кажутся в тумане печальными. Нивы – широкие поля… Здесь они редкость, а потому женщина смотрит на них, не отрывая взгляда. О, как этот пейзаж напоминает Россию!

Она – русская. До мозга кости русская. Она тоскует по России. Она русская, хотя от рода польского. Имя её – Матильда Кшесинская. Если точно – Матильда Феликсовна Кшесинская, а теперь вот – светлейшая княгиня Романовская-Красинская… Но это теперь. Всему миру она известна именно как Матильда Кшесинская.

Она любуется заснеженным пейзажем и включает небольшой портативный магнитофон, который любит возить с собой. В купе мягко вливаются звуки романса и слова, такие вдохновенные и чарующие…

Утро туманное, утро седое,
Нивы печальные, снегом покрытые…
Нехотя вспомнишь и время былое,
Вспомнишь и лица, давно позабытые.

Боже! Как трогают душу, как заставляют замереть сердце эти проникновенные слова Ивана Сергеевича Тургенева, такого родного своей любовью к России, к русскому языку… Здесь, на чужбине, именно великолепный, чистый, живой русский язык Тургенева, Бунина, Телешева, Пришвина спасает от окружающего гавканья «двунадесяти язык» Европы.

А в её памяти лица… Лица, хоть и давно ушедшие, но не позабытые. Боже! Сколько лет прошло, как давно она рассталась с Россией! Она покинула её в 1920-м, покинула совсем ещё молодой женщиной. Да, да, к ней можно вполне – и это будет справедливо – отнести словосочетание «совсем ещё молодой», потому что она – Кшесинская.

Она глядит в окно, прикидывая, сколько же лет минуло, но она ещё не знает, потому как такого никому не дано знать, что 48 лет, в которые она уехала из России, даже ещё не половина того жизненного пути, который отмерил ей Всевышний на земле.

А романс звучит…

Вспомнишь обильные страстные речи,
Взгляды так жадно, так робко ловимые.
Первая встреча – последняя встреча —
Тихого голоса звуки любимые.

Сколько было обильных и страстных речей в её жизни! Сколько было взглядов, жадно и робко ловимых. Романс чарует, завораживает, он настраивает на воспоминания…

И в туманной вуали, что расстилается за окном, мелькают лица. Вот строгое, мужественное лицо русского богатыря, императора Александра III… А рядом юное прекрасное лицо наследника престола цесаревича Николая. Вот картинка первой встречи с цесаревичем и горькое видение встречи последней.

И снова звучат слова, проникающие в самое сердце…

Вспомнишь разлуку с улыбкою странной,
Многое вспомнишь родное, далёкое,
Слушая рокот колёс непрестанный,
Глядя задумчиво в небо широкое.

Жестокое слово разлука слишком рано ворвалось в её жизнь. Было много разлук, было много потерь в этой жизни. Но первая разлука с любимым особенно памятна, и боль от неё так и не отпускает всю жизнь.

Лица, лица в туманной вуали за окном, и рокот колёс непрестанный, монотонный. А над всем этим – небо. Но сколько и как задумчиво ни гляди в него, оно не такое широкое, не такое бездонное, как в России. А сейчас и вовсе скрытое туманом. И туманом прожитых лет скрыто многое, очень многое, но не лица.

За разлуками – встречи. Вот суровый и мужественный великий князь Сергей Михайлович, чьё нежное сердце, преданное сердце скрыто для многих. А вот совсем ещё юное лицо великого князя Андрея Владимировича и его смущенный, извиняющийся голос – неосторожным движением он уронил бокал, напрочь испортив платье Матильды.

Вспомнив это, она улыбается. Что там платье – она никогда не страдала вещизмом. Легко приходили вещи, легко расставалась с ними, кроме тех, что памятны, очень памятны. Ведь для человека с большой буквы дороговизна вещей именно в той памяти, которую они хранят в себе…

А вот внезапно всплывает в мутном окне шумная ватага выпускниц Императорского театрального училища. И голос наставницы, объявившей, что начинается репетиция выпускного концерта, на который приглашён сам государь император Александр III, да не один, а с супругой и с наследником престола цесаревичем Николаем.

Кажется, уже тогда забилось сердце. Так всё-таки кажется так или действительно забилось? Почему? Она же не могла знать заранее, что произойдёт на выпускном, во что всё происшедшее выльется в дальнейшем. И ещё вспомнилось то, о чём узнала она уже потом. В тот самый промозглый мартовский день, когда начались репетиции выпускного балетного спектакля, об этом спектакле шёл разговор в императорской семье, причём разговор этот касался именно её, Матильды Кшесинской, тогда ещё совсем не известной цесаревичу, но известной его родителям.

Март, трагический месяц для дома Романовых. Кто тогда, в марте 1890 года, знал, что произойдёт ровно через 17 лет с Россией? 17 – не мистическое ли число? Ведь 17 октября 1888 года произошло крушение императорского поезда… Дерзкое и наглое покушение тех, кто мечтал пустить под откос не только того, кто как раз хранил Россию, слегка «подмораживая» её, но и саму Россию, на радость алчным западным хозяевам.

Но Матильде Феликсовне не хотелось думать о печальном, она вспоминала о том озарении, которое пришло в день выпуска и о том, что говорили в императорской семье о ней в тот самый час, когда она начинала репетицию выпускного балетного спектакля…

«Настоящая любовь – редкий цветок!»

Был обычный мартовский день 1890 года. Россия благоденствовала под мудрым скипетром русского богатыря государя императора Александра III Александровича.

Однажды за обедом царской семьи императрица Мария Фёдоровна, урождённая Мария София Фредерика Дагмар (Дагмара), напомнила своему державному супругу Александру III Александровичу:

– В театральном училище скоро выпускной. Помните, вы мне рассказывали об очень милой и хорошо воспитанной девушке?

– О Матильде Кшесинской? – наморщив лоб, переспросил император. – Да, да, припоминаю. Очень, очень мила. Так она уже выпускница? Да, бежит время. О-о! – оживился он. – Разве не говорил? Нас же приглашают на выпускной бал в театральное училище. Не думал, что юная Кшесинская уже выпускница. Пойдём обязательно и возьмём Николая…

Императорская семья обедала в Аничковом дворце Петербурга.

Стояла тёплая весенняя погода. Вот-вот должна была вскрыться Нева, и подарить петербуржцам неповторимое зрелище ледохода, завораживающего таинственной и неудержимой мощью. Вот с такою неудержимой мощью, ломающей все традиционные устои, предстояло ворваться на императорскую сцену той юной и хрупкой девушке, о которой шёл разговор. Матильда уже была замечена своими педагогами, иначе бы не узнал о ней император.

Стоял март, а впереди была весна, первая самостоятельная сценическая весна этой юной девушки, и… первая весна любви юноши, который сейчас чинно сиживал за столом со своими державными родителями. Впереди были весна, цветы, а в императорской семье было заведено так – цветы беречь. Их не срывали не только в клумбах, но даже в поле, если дети просили остановиться, чтобы порезвиться, никто не смел дотрагиваться до полевых цветов, хоть и было их изобилие.

Никто не делал никаких букетов. Мария Фёдоровна учила детей, что цветы – живые существа и они должны жить там, где выросли, – и в клумбе, и на цветастом заливном лугу. Ведь сорванные цветы – это мёртвые цветы. Теперь научно доказано, что букеты, поставленные в доме, медленно умирая, забирают у окружающих энергию. А в семье императора воспитывалось неприятие любого убийства, даже и цветов.

Но цесаревичу предстояло замереть в восторге перед цветком иного рода, который тоже нельзя сорвать и которым можно любоваться лишь издали… Но жизнь есть жизнь. Как-то оно будет с цветком, который должен был распуститься при случайно-неслучайной встрече. Философ Николай Александрович Бердяев говорил: «Настоящая любовь – редкий цветок». Можно ли срывать этот цветок или надо им любоваться издали, не смея прикоснуться? Кто ответит на этот вопрос? Только жизнь!

Накануне большой любви

Итак, семья собралась за обедом. Перед каждым приёмом пищи читалась молитва в благодарение Богу за хлеб насущный. И как в патриархальных русских семьях, в императорской семье никто не мог раньше главы семьи притронуться к еде и раньше главы семьи выйти из-за стола.

Обычно в детстве после обеда юный Николай со своими братьями играл на улице. Он строил с ними крепости из песка, прокладывали дороги. А когда стояла дождливая и пасмурная погода, занимались дома, вырезая и склеивая из бумаги корабли и разные фигурки.

В играх маленький Николай Александрович был всегда главным, всегда командовал младшими братьями. Построив бумажные корабли, начинали боевые действия в защиту Отечества – такие игры на первом месте. И это вовсе не то, что нынешние одуряющие компьютерные игры на западный манер. Да и игрушки отражали Русь, русскую историю, а не разных похабнейших Гарри Поттеров-шпротеров. Раньше ценились в императорских семьях былины о русских богатырях, сказание о русских землях, о победах над агрессорами.

Об учёбе наследника престола Николая Александровича рассказал в своих воспоминаниях русский духовный писатель, публицист, историк Николай Дмитриевич Тальберг (1886–1967):

«В 1877 году ближайшее заведование его занятиями было поручено генерал-адъютанту Г. Г. Даниловичу. Учебные занятия были распределены на двенадцать лет, причём первые восемь лет посвящены были предметам гимназического курса с заменой классических языков элементарными основами минералогии, ботаники, зоологии, анатомии и физиологии. Расширено было преподавание политической истории, русской литературы, иностранных языков. Курс высших наук продлен был потом на пять лет, дабы предоставить будущему Государю подробнее ознакомиться с военным делом и главнейшими началами юридических и экономических наук.

Преподавателями его были выдающиеся профессора высших учебных заведений К. П. Победоносцев, Н. X. Бунге, М. Н. Капустин, Е. Е. Замысловский; генералы М. И. Драгомиров, Г. А. Леер, Н. Н. Обручев, П. Л. Лобко. Понимание подлинной русской государственности усвоил он главным образом от умного и убеждённого идеолога самодержавия Победоносцева, тесными узами связанного с его августейшим родителем».

Детство, отрочество, юность пролетают стремительно, столь же стремительно оно бежало и в те времена, когда подрастал будущий император Николай Второй.

Генерал-лейтенант Евгений Карлович Миллер рассказал и об ещё одном направлении учёбы для русских государей наиважнейшей:

«6 мая 1884 года Наследнику Цесаревичу исполнилось 16 лет и, как достигший совершеннолетия, он – атаман всех казачьих войск – принёс присягу под штандартом лейб-гвардии Атаманского полка. Имев счастье как выпускной кадет присутствовать на этом торжестве, впервые переступивши порог Зимнего дворца, я никогда не забуду этой трогательной и величественной картины в Георгиевском зале: умиленные и восторженные взоры великанов – бородачей-атаманцев и сосредоточенный, серьёзный вид Наследника, казавшегося много моложе своих лет, его взволнованный, но звучный голос, которому он усилием воли придавал чеканную твёрдость, когда произносил слова клятвы, даваемой своему отцу Императору Александру III и в лице его – России. С этой минуты Наследник Цесаревич считался на действительной военной службе».

Н. Д. Тальберг поведал и о военном образовании:

«Военное дело Наследник изучал под руководством таких общепризнанных знатоков его, как генералы Драгомиров, Леер и Лобко. Одновременно он знакомился и практически с военной службой, бытом офицера и солдата. Будущий монарх последовательно с 1887 года исполнял обязанности строевого офицера. В лейб-гвардии Преображенском полку он был субалтерн-офицером, потом ротным командиром; в лейб-гусарском полку был тоже младшим офицером, затем командиром эскадрона. Один лагерный сбор он провел в составе гвардейской конной артиллерии».

По свидетельству генерала Миллера, в прошлом офицера лейб-гвардии Гусарского полка, Наследнику по душе был именно весь уклад полковой жизни: тесная товарищеская среда, простые и вполне определённые взаимоотношения – дружественные вне службы и строго дисциплинированные во время несения службы. Но особенно привлекала его возможность ближе подойти к солдату, к простому человеку из толщи народной. Входя в жизнь и быт солдат вверенной ему роты или эскадрона, наблюдая и изучая солдатскую психологию, взаимоотношения офицеров и солдат, Наследник вынес из своего пребывания в войсковых частях не только глубокую искреннюю любовь к военной среде, к армии, но и совершенно определенные взгляды на духовную сторону жизни в казарме.

Мечтой Наследника была возможность командовать полком. Он желал провести в жизнь свои взгляды на офицера и солдата, на их взаимоотношения, на отношения к службе и собственным примером увлечь офицеров на путь еще большего приближения к солдату. Это не осуществилось из-за неожиданной кончины Императора Александра III. Но то, что он приобрел, командуя ротой и эскадроном, отразилось на предпринятых им как государем мерах для улучшения самой жизни офицера и солдата.

Всё это так, всё это было необходимо, потому что цесаревичу предстояло управлять Российской империей. И поэтому ему нужно было кроме просто знаний, необходимых обычному человеку, получить знания обширнейшие по управлению державой, а кроме того, военные знания, ибо много, очень много врагов было у России во все времена, на протяжении всей многовековой её истории. В одной из старинных книг говорится о роли армии в жизни государства следующее:

«Все большие расы-повелительницы были расами воинственными, и та, которая теряет твёрдые воинские доблести, напрасно будет преуспевать в торговле, в финансах, в науках, искусствах и в чём бы то ни было: она потеряла своё значение; поэтому в жизни народа первое место должны занимать войска, а следовательно, и военная наука, которая есть искусство воевать и готовиться к войне».

Но каждый юноша, вступая во взрослый мир, не может оградить себя от этого мира и не в последнюю, если не первую, очередь от мира волшебных чувств. Цесаревич не был лишён и тех светлых чувств, которые посещают каждого молодого человека, когда приходит время.

И родители, конечно, не раз задумывались о будущем старшего сына, о том, что и ему скоро придётся делать один из важнейших выборов в своей жизни – выбор своей второй половины, той женщины, которой предстоит шествовать с ним рука об руку по жизни, какой бы ни была эта жизнь – лёгкой или сложной.

Задумывались и о том, что пора бы уже учиться ухаживать за барышнями, танцевать, уверенно вести себя в светском обществе, в котором правят бал прекрасные дамы. Конечно, обо всём этом они рассказывали наследнику престола, воспитывали его в самых лучших традициях и учителя. Но… Всё это теория. Нужна и практика.

И вот это время пришло. Почему державные родители решили взять своего старшего сына именно в театральное училище? Они ведь, не сговариваясь, подумали об этом. Приобщение к прекрасному? А ведь в училище этом действительно были собраны прелестные девушки. Не лучше ли было вывести в свет, приобщить к роскошным балам? Не лучше… Мерк высший свет в России, и никто не знал о том лучше, нежели государь. Но не жестоко ли вести наследника престола в цветник, где ни один цветок не может быть сорван им, ни одна из прекрасных выпускниц театрального училища не может стать его второй половинкой?

Возможно, столь далеко и не уходили мысли родителей. Отчего не посетить выпускной, отчего не пообщаться с красными девицами? Просто потанцевать, просто отдохнуть душой от дел и забот, которыми полнятся будни наследника престола. Ведь его все, начиная с родителей и заканчивая учителями, денно и нощно готовят к будущему державному служению.

«Будьте… славою русского балета»

А в училище в это время была суматоха. Девушки готовились к столь знаменательному дню в их жизни. На Матильде Кшесинской уже был голубой костюм с ландышами. Она красовалась в нём перед подругами, ещё не ведая, какую встречу уготовила ей судьба.

Каждой из выпускниц предстояло выбрать для выпускного свой танец.

Юная Матильда выбрала «па-де-де» под итальянскую музыку «Стела конференц».

И вот настал ответственный час. Зал полон гостей. На сцене – выпускницы, легкие, точно воздушные – ну пушинки, ни дать ни взять.

Конечно, волнения, волнения у всех, в том числе и у Матильды. Всё отработано много раз. Но выпускниц предупредили, что император принял приглашение и что он сегодня будет в зале с супругой и наследником престола. Сообщение о наследнике пролетело мимо ушей. Ну и что – наследник и наследник… Хотя незаметно для неё самой ёкнуло сердечко. Много мистичного было в жизни и судьбе Матильды, обладающей не только великим талантом, но и чувством необыкновенной интуиции.

Заиграла музыка, поднялся занавес… Волшебные звуки ворвались в зал; а на сцене другое волшебство – красавицы одна другой лучше. Глянул юный Николай Александрович – и глаза разбежались.

Выпускницы поочерёдно исполняли номера.

Вот подошла очередь Матильды Кшесинской. Она вышла танцевать «Тщетную предосторожность» – балет в двух действиях, созданный французским балетмейстером Жаном Добервале. Танцевала с воспитанником Рахмановым. И как раз в этот момент приехала императорская чета.

Выступление прошло блестяще. Когда занавес закрылся, император Александр Третий вышел в зал…

Годы спустя Матильда Кшесинская так описала этот волнующий для неё момент:

«По традиции представляли сначала воспитанниц, а потом приходящих. Но Государь, войдя в зал, где мы собрались, спросил громовым голосом: “А где же Кшесинская?”

Я стояла в стороне, не ожидая такого нарушения правил. Начальница и классные дамы засуетились. Они собирались подвести двух первых учениц, Рыхлякову и Скорсюк, но тотчас подвели меня, и я сделала Государю глубокий поклон, как полагалось. Государь протянул мне руку со словами:

– Будьте украшением и славою русского балета.

Я снова сделала глубокий реверанс и в своём сердце дала обещание постараться оправдать милостивые слова Государя. Потом я поцеловала руку Государыни, как требовалось.

Я так была ошеломлена тем, что произошло, что почти не сознавала происходящего вокруг меня. Слова Государя звучали для меня как приказ. Быть славой и украшением русского балета – вот то, что теперь волновало моё воображение. Оправдать доверие Государя было для меня новой задачей, которой я решила посвятить мои силы.

Когда все по очереди были представлены Государю и Государыне и были обласканы ими, все перешли в столовую воспитанниц, где был сервирован ужин на трех столах – двух длинных и одном поперечном.

Войдя в столовую, Государь спросил меня:

– А где ваше место за столом?

– Ваше Величество, у меня нет своего места за столом, я приходящая ученица, – ответила я».

Вот здесь надо прервать цитату, чтобы пояснить. В училище было правило, позволяющее при желании воспитанницам жить дома, особенно если дома их были неподалёку и не требовалось много времени, чтобы идти на занятия. Отец Матильды посчитал, что будет лучше, если его дочери, учащиеся в училище, будут жить дома. Конечно, играл роль и достаток в семьях. Были воспитанницы и из бедных семей. Талант не выбирает богатых, талантом наделяются люди независимо от их общественного и материального положения.

Вернёмся к рассказу Матильды Кшесинской о памятном для неё дне выпуска из Императорского театрального училища:

«Государь сел во главе одного из длинных столов, направо от него сидела воспитанница, которая должна была читать молитву перед ужином, а слева должна была сидеть другая, но он её отодвинул и обратился ко мне:

– А вы садитесь рядом со мною.

Наследнику он указал место рядом и, улыбаясь, сказал нам:

– Смотрите, только не флиртуйте слишком.

Перед каждым прибором стояла простая белая кружка. Наследник посмотрел на неё и, повернувшись ко мне, спросил:

– Вы, наверное, из таких кружек дома не пьёте?

Этот простой вопрос, такой пустячный, остался у меня в памяти. Так завязался мой разговор с Наследником. Я не помню, о чём мы говорили, но я сразу влюбилась в Наследника. Как сейчас, вижу его голубые глаза с таким добрым выражением. Я перестала смотреть на него только как на Наследника, я забывала об этом, все было как сон…»