скачать книгу бесплатно
Вот теперь можно во всеоружии браться за экспертизу.
19. ПРЕЗУМПЦИЯ ВИНОВНОСТИ
Пока ходил в «свою» «Пятёрочку» за свежим чеком, за окном смерклось. Сидеть в кухне больше не имело смысла, да и комнатка моя достаточно проветрилась. Поэтому я отлил себе из коробки в высокий стакан принесённый из магазина ацидобифилин и переместился восвояси, за открытый (он то открыт, то закрыт, чтобы не занимал и без того тесное пространство) раскладной стол-тумбу из советского прошлого. Положил перед собой два чека – достоверный, только что полученный при оплате этого самого ацидобифилина, и подозрительный, из 2072 якобы года, бог весть как оказавшийся под рукой у Андрея, когда тому вздумалось составить список завтрашних покупок.
На вид разницы между ними никакой не было: тот же лейбл сети бюджетных супермаркетов «Пятёрочка», известный, вероятно, половине страны – куда эти магазы только не пролезли, совершенно одинаковая по качеству и одинаково тускло-белая бумага, явно специальная термочувствительная – для печати чеков методом разогрева нужных на ней мест, идентичный шрифт и расположение реквизитов: на одних и тех же местах перечень покупок, ФИО кассира, дата и время продажи.
О чём это мне говорило? О нескольких вещах. Во-первых, что чек из будущего подлинный, а не подделанный в фоторедакторе и напечатанный иным способом, нежели настоящие. А во-вторых, что подозрительный – вовсе не из какого не из будущего, ибо – ибо! – как-то трудно представить, что:
а) сеть «Пятёрочка» вообще просуществует ещё 56 лет (отсчёт, напомню, вёлся от сентября 2016 года, когда завертелась эта невероятная и порядком раздражающая всех к ней причастных история), когда уже сейчас она заметно хиреет, сильно сдав со времени моего приезда в Питер в плане ассортимента из-за неуклонного падения покупательской способности населения;
б) если и просуществует до последней трети XXI века, что в общем-то в более благополучных странах случается, а наша страна вдруг тоже в какой-то момент чудом станет благополучной и тогда в ней начнут складываться вековые обиходные традиции, на вроде Британии, – так вот если и заживётся, то вряд ли за столь долгий период в сети не случится ребрендинг, да причём не один – то есть на чеках будут печатать уже не арабскую цифру 5 в круге с верхней перекладинкой в виде листика, а, скажем, вписанную в квадрат римскую V, одна из палочек которой будет, возможно, в виде батона колбасы;
в) опять же, если «Пятёрочке» суждено стать свидетелем 100-летия выдворения из СССР Иосифа Бродского, образования Республики Камерун, начала «Уотергейта», возвращения на сцену Пола Маккартни, подвоза с Луны собственного, советской добычи, лунного грунта, а также произнесения комментатором Николаем Озеровым его знаменитой фразы «Такой хоккей нам не нужен!» во время трансляции матча СССР-Канада, который наша команда проиграла, а с ним и всю канадскую серию, то вряд ли на её чеках будут продолжать печатать QR-код, появившийся на них незадолго до того. Подобные приметы времени долго не живут в силу поступательного движения прогресса. Уж каким, казалось, достижением стали гибкие когда-то 5-дюймовые носители информации, но очень скоро их сменили куда более компактные дискеты, а потом и те исчезли, уступив место флэшкам. Нет, кое-какой винтаж возвращается порой, вроде винила, но всё же не в массовый обиход, а в дома лишь самых прибабахнутых фанатов. Думаю, и QR-код не долгий жилец – его сменят иные, более удобные способы идентификации чеков. Если вообще они ещё будут нужны, эти способы. Как, впрочем, и сами чеки – и как подтверждение оплаты покупок, и узаконенный «стук» мытарям.
Но больше всего меня позабавило то, что цены остались прежними, словно и 56 лет не прошло! Что деноминаций рубля за это время не случилось, это ещё куда ни шло, хотя только за мою жизнь их была парочка – в 1961-м и 1998-м, не считая павловских и прочих денежных пертурбаций, но вот цены – словно в Советском Союзе, намертво привинченные к Госкомцен. Вообразите, как стоила 90-граммовая баночка красной икры 220 рублей, так и более чем через полвека стоит – словно и нет никакой инфляции. Но она же есть! Спустя всего-то три года, а именно нынче утром, как я посмотрел спецом во всё той же своей «Пятёрочке», покупая сахар, она уже торгуется по 249.99 за банку. Про «Метаксу» сказать не могу ничего – в последнее время она мне что-то нигде на глаза не попадается, но приблизительную прикидку сделать можно. Например, в ОКЕЕ она стоит тысячу с копейками, судя по сайту сети, – помнится, примерно столько стоила и в «Пятёрочке» ещё весной. А в чеке из будущего указано – 890 руб.
Словом, я пришёл к логичному, на мой взгляд, выводу, что чек якобы 2072 года вовсе не оттуда – он современный, ибо несёт на себе все приметы сиюминутности. Вот только дата на нём… Сказала же «стовосьмая» продавщица, что выставить её произвольно на кассовом аппарате невозможно.
А почему ей, собственно, следует верить?
В партийной практике КПСС была одна очень меня раздражавшая особенность: если кто-то что-то критиковал, то первым делом не устанавливали обоснованность критики, а дотошно выясняли, что за субъект с ней выступил. И только убедившись, что он – человек относительно положительный (в полностью положительных людей партийные органы не верили, исходя из вроде бы и изжитого, но в подсознании сохранившегося принципа «был бы человек, а статья найдётся»). Даже в прессе, мы, журналисты, приводя чьё-либо критическое суждение об организации дела на каком-нибудь совершенно незначительном производственном участке, сопровождали его множеством абзацев о безусловных достоинствах допустившего критику. Он, мол, и работник хороший, план выполняет, и семьянин примерный – хотел развестись однажды, но одумался и больше о подобном даже не помышляет, ещё, правда, курит, но уже не пьёт, а также во время дежурства в составе добровольной народной дружины сделал за один вечер аж два строгих замечания нарушителям общественного порядка в плохо освещённом парке, не побоявшись, что ему могли запросто начистить фотокарточку, а двух с ним шествовавших девушек подвергнуть и большему поруганию, благо густых кустов кругом полно, на то ведь он и парк.
Теперь мы уже как-то отвыкли, чтобы человек, прежде чем что-нибудь вякнет, сперва удостоверил, а то и доказал свою порядочность, и оттого-то нас бесконечно разводят всевозможные проходимцы. То и дело читаешь, что какая-то несчастная пенсионерка отдала миллион с гаком обещавшим ей мафусаилов век, поверив им на слово (тут две странности: откуда у нас пенсионеры-миллионщики и чем же могли те обдурившие бабку проходимцы документально подтвердить свои возможности реально обеспечить библейское долголетие). А то мне самому звонят и представляются: «С вами говорит младший менеджер Сбербанка. Только что нами зафиксирована попытка проведения с вашего счёта транзакции – перевода денег в Пензу. Это вы переводили?» – «Нет, – дёргаюсь я, как всякий задёргался бы, – ничего я не переводил! Чушь какая-то…» – «Значит кто-то пытался взломать ваш доступ в Сбербанк Онлайн, – сочувственно говорит „младший менеджер“ якобы Грефа. – Давайте проверим, всё ли в порядке». – «Давайте». – «Назовите номер вашей карты». – «Так вы ж её знаете – если установили факт попытки транзакции!» – «Таков порядок: а вдруг мы ошиблись и транзакцию пытались произвести не с вашей карты». Называю – не больно какой секрет. «Теперь назовите ваш пароль для входа в Сбербанк Онлайн», – слышится деловитый голос, как если бы на том конце волны уже во всю кипела работа по сбережению моего банковского благополучия. «Но этого делать не полагается, – говорю. – Сам Сбербанк постоянно подчёркивает, что его сотрудники никогда не просят у клиентов называть их пароли». – «В обычных случаях – а тут, как вы понимаете, форс-мажор – вдруг следующая попытка транзакции окажется удачной, хотя мы и заблокировали временно ваш счёт!» – как будто сидя на иголках, убеждает деловитый «младший менеджер».
В этот момент я положил трубку и пошёл в своё отделение Сбербанка, что напротив меня – на бульваре Трудящихся. Там проверили: ничего у меня не заблокировано, и сказали, что хоть у меня и сохранился номер звонившего, отследить его невозможно: у жулья стоят электронные симуляторы номеров. И похвалили, что я молодец – благоразумно не повёлся, а вот сотни людей ведутся на подобное фуфло ежедневно, ибо психологический расчёт жуликов точен: человек разволнуется, что какие-то гады едва не умыкнули его денежки, и в раже их защиты утратит бдительность, чувствуя в позвонившем «младшем менеджере» своего заботливого спасителя – ведь он хочет злоумышленникам помешать воплотить своё злоумышление.
