banner banner banner
Чувство Стаи
Чувство Стаи
Оценить:
Рейтинг: 0

Полная версия:

Чувство Стаи

скачать книгу бесплатно

Чувство Стаи
Александр Александрович Толкач

Первая новелла из цикла «Будни Мегаполиса». Это жизнь большого, сумбурного и многоликого города Москва. В нем кипят в общем котле жизни миллионов людей и миллиардов живых существ. Жизнь в нем настолько быстрая, сложная, меняющаяся, что отдельные проявления необычного происходят совершенно незамеченными вечно движущимися массами людей.

От автора – рекомендовано к прочтению

«Чувство Стаи» – первая новелла из цикла «Будни Мегаполиса», задуманного мною еще в 1996 году. Тогда же сложился сюжет для «Чувства» и «Диалога», но писанина была отложена в долгий ящик, чтобы снова появиться на свет уже в новом тысячелетии. Конечно, признаю, я раскачивался непростительно долго. Обидно, что за эти годы, когда-то казавшиеся уникальными сюжетные линии, нашли схожее воплощение у других, куда более успешных писателей. Ну да ничего, надеюсь, мне удалось все-таки создать что-то свое и избежать незаслуженного обвинения в плагиате.

Как и все первое, у «Чувства» были все шансы стать комом. Вроде, этого не вышло, но, тем не менее, история этого текста получилась непростой. Поначалу он задумывался как небольшой рассказик, скорее даже юмористический, который бы ввел в цикл крыса Грызю и дал бы мне возможность немного размяться в мире Будней Мегаполиса, прежде чем заселять его глобальными и сложными событиями.

Но по мере написания текста, его объем рос, сюжет закручивался. Еле-еле я удержался в объеме 18 тысяч слов, превратив рассказ в новеллу, но и то первые читатели, мои уважаемые «бетатестеры», в своей критике указали: суховато получается. Надо раскрепостить текст, сделать его более насыщенным.

Кроме того, в «Чувство Стаи» постепенно пришлось включить эпизодические элементы, вводящие информацию, которая станет важной в первой большой книге цикла: «Не сложившийся диалог». Так вот и разбух первый рассказ до 35 тысяч слов (или 200 тысяч знаков). И стал не просто разминкой, а полноценной первой ступенькой цикла.

Кстати, что любопытно: получилось так, что большая часть персонажей или имеет реальных прототипов, или собрана из нескольких реальных существ. В частности, крыс Грызя и ученый Артем Николаевич – вполне себе реальны. У них даже жизненные истории схожи с их книжными героями. Только зовут ученого в жизни иначе. А Грызя, увы, давно скончался от старости дома у своего хозяина – электронного пирата Федора, который, ломая компьютерные игрушки, все студенческие годы кормил меня переводами.

Что такое вообще «Будни Мегаполиса»? Это жизнь большого, сумбурного и многоликого города Москва. В нем кипят в общем котле жизни миллионов людей и миллиардов живых существ. Жизнь в нем настолько быстрая, сложная, меняющаяся, что отдельные проявления необычного происходят совершенно незамеченными вечно движущимися массами. В самом деле, уверен, высадись в Москве экспедиция инопланетян, появись привидение Юрия Долгорукого – это заметят только те, кто с ними столкнется. Остальные же обитатели города все также будут спешить по своим делам, разве что возмущаясь, мол, понапоявлялись тут всякие… Как пришелец, так и ушелец…

Но необычное происходит. Оно не может не происходить. Ведь там, где кипит жизнь такого объема и плотности, где разумная деятельность сконцентрирована, где исторические и культурные пласты перемешаны до невозможности, где работают лаборатории, молятся верующие, ворожат и гадают шарлатаны и колдуны – что-то должно происходить. И те, кто сталкивается с ним – становятся другими. Их жизнь взрывается разноцветным фонтаном. Для кого-то он закончится гибелью. Для кого-то познанием себя. А кто-то стряхнет произошедшее с мозгов – и пойдет дальше по своим делам, постепенно забывая, что что-то вообще происходило. А кому-то придется выбирать. Выбирать между… Но поймем ли мы о чем этот выбор?..

Ну и, пожалуй, главное. Мегаполис. Варево информации, хаотично бурлящей и текущей во все стороны. Что возникает из этого информационного обмена?..

Глава 0. Мечта

Дверь влажно громыхнула, пробудив эхо в старом тоннеле.

– Дожили! – рассмеялся вошедший. – Уже дверьми хлопаю.

В свое время за такую несдержанность любой из его наставников не преминул бы наказать излишне эмоционального изыскателя. Каждый по-своему. Наказания у идущих восточным и западным путем различались, но всегда четко выполняли свою функцию. Впрочем, годы ученичества все равно давно миновали.

– Ученик оказался достоин потраченного на него времени! – звонко прокричал мужчина в пустоту.

Годы и раньше не слишком задевали его тренированное по куче разных методик тело, но сегодня он чувствовал себя совсем юным, не старше двадцати лет. Предвкушение грандиозного успеха пьянило и не давало вернуться привычному настрою на спокойствие и сосредоточение. Ему удалось передать это предвкушение и государю. Он видел, как глаза молодого, но не по годам сметливого и активного монарха засветились тем же предвкушением победы. Пусть теперь окружающие трон лизоблюды помучаются: о чем тот так долго говорил со своим необычным советником, носящим чуждое, иноземное прозвище…

В темном углу этой рукотворной пещеры, там, куда почти не доставал свет зажженных вошедшим дорогих восковых свечей, что-то пискнуло. Крысы были извечными обитателями подмосковных лабиринтов. Наверное, с их точки зрения, они имели на эту территорию не меньше прав, чем шумные двуногие, давно основавшие тут свое убежище…

– Сегодня я принесу счастье своему народу. Своей, как вы бы сказали, стае! Стану кормилом судьбы! – обратился необычный советник царя к этому писку. – Чего и вам желаю… Завтра принесу вам полакомиться… Эх, так все и не доходят руки разобраться, кто же все-таки над вами когда-то поработал так оригинально…

Раскрыв принесенный сверток, мужчина достал не слишком аккуратно переплетенную книгу. Задумчиво взвесив ее в руке, он шагнул к одному из стоящих по стенке сундуков, немного припорошенного неизбежной пылью стылого подземелья.

– Полежи тут, спутник моей борьбы… – пробормотал он, откидывая обитую металлом крышку. – Когда все упорядочится окончательно, когда мой эксперимент будет завершен, придет время тебе быть переписанным начисто. И стать книгой. Великой книгой. А пока полежи тут. Подальше от чужих глаз. Да и сохраннее тут, если что.

Тяжелая крышка ухнула на место. Принесенная книга погрузилась во тьму. Ее автор, так и не сумевший побороть привычку говорить с собой вслух, даже не подозревал, какой долгой будет эта тьма…

Глава 1. Завершение сна

Нить, контакт.

Мария недоуменно нахмурилась, разглядывая получившийся снова расклад. Ее старые, почти никогда не дававшие сбоев, карты снова подсказывали ей одну и ту же картину: просыпающийся штурвал. Но разобраться в этом образе многоопытная гадалка так и не могла, хотя билась над преследовавшей ее загадкой уже второй день. Штурвал… То, что меняет направление… Просыпается? Но почему просыпается?

Медленно, она открыла наугад еще одну карту – этого не было в классической методе, но она часто прибегала к интуитивным отхождениям от правил. В конце концов, ее ремесло существовало только на интуиции и озарениях, что бы там ни писали новомодные толстые книги по искусству Таро. Книги! Учебники! Какая глупость…

– Так, и что же это мы имеем? Что за морские темы такие? – пробормотала она, поглаживая указательным пальцем давным-давно полинявшую картинку ручной раскраски.

Со старой поверхности лаковой карты на нее, раззявив бездонную пасть, глядело морское чудище – что-то среднее между кашалотом и крокодилом. Бурная же была фантазия у ее бабки – Мария не променяла бы эту колоду, как положено – полностью самодельную – ни на какие другие. У бабки был талант художника. Не родись та цыганкой и доживи до сегодняшнего дня, наверняка стала бы знаменитостью в мире модных комиксов-ужастиков или аналогичных мультфильмов.

– Интересно, – снова пробормотала она, нахмурившись, – хочет ли это чудо-юдо поглотить пробуждающийся штурвал, или просто плавает вокруг?.. Ох-хо хо… старею я, наверное…

Привычные руки плавно собрали колоду и положили ее в потертый кожаный футляр. Мария вздохнула и потянулась, хрустя позвонками:

– Ну да ладно. Не понимаю, значит не понимаю.

Сигнал пришел и ушел, не оставив следа.

* * *

Нить, контакт.

– Что-то мне сегодня не по себе стало! – обвиняюще обратился Артем Николаевич к Хо Да Ену. – Ты зорко бдишь? А?

По понятным причинам собеседник промолчал.

– Ладно, знаю, знаю. Бдишь… Но все-таки как-то тревожно. И как на зло – только в голове начала стройная такая мыслишка выстраиваться… Эх, кажется, упустил… Надо бы за это дело чайку – взбодриться.

Покачав твердым желтоватым указательным пальцем на свою охрану, пожилой ученый отправился на кухню, тихо шлепая теплыми войлочными тапками. Лаковая маска на стене осталась на своем посту – зорко глядеть в захламленную пустоту холостяцкой квартиры. Хо Да Ен – он же «Проект №19/2456» бдел. Просто в его функции не входило оберегать хозяина от тревожной информации.

Сигнал пришел и ушел, не оставив следа. Хотя как раз Артему Николаевичу стоило бы прислушаться к этой струйке информации как никому другому… Но даже его монументальный опыт сегодня подвел.

* * *

Темнота и сырость. Теплая темнота и уютная сырость. Это был волшебный, многообещающий и совсем еще непознанный мир, окружавший Грызю в его доме. С тех пор, как у него открылись глаза, он начал активно исследовать окружающее и окружающее не переставало изумлять его. Впрочем, в вечной темноте гнезда глаза-то как раз пока были практически бесполезны. А вот нос, а вот вибриссы, растущие вокруг него… Мир был прекрасен. И пока еще совсем не страшен.

В центре мира, разумеется, находилась Мать. Большое, теплое и пушистое, она кормила выводок молоком, и маленькие серые комочки радостно попискивали, толкаясь у заветного источника жизни. В промежутках между кормежкой и сном, приносившим непонятные образы и видения, крысята потихоньку начинали осваивать окружающую территорию. Она тоже была продолжением их дома, но уже дома Стаи.

С гнездом все было понятно – маленькое, но их собственное пространство, четко обозначенное соответствующими запахами и метками. Гнездо находилось в некой ровной емкости, старой и мягкой на ощупь. Емкость была великовата, но основательно заполнена странными шелестящими предметами, состоящими из множества тонких листков, стиснутых в толстые пачки. Эти предметы, тоже старые, мягкие и рассыпающиеся, как раз заполняли дом настолько, чтобы создать в нем уют. Прекрасное гнездо. Образцовое. Впрочем, таких слов Грызя тоже еще не знал.

А вот за пределы гнезда высовываться бывало страшновато, хотя и неизменно любопытно. Во-первых, там ходили и жили другие члены Стаи. Некоторые были больше и сильнее Матери, некоторые главнее, хотя это и казалось кощунством. Во-вторых, там было совсем не так тепло, и не все запахи были понятны. Ну и, наконец, неподалеку жило Что-то. Странно. Это Что-то не пахло, не оставляло следов, но оно было. Даже нет, Оно иногда бывало. То ли приходило откуда-то издалека, то ли просыпалось. Разве можно понять нечто, столь отличающееся от нормального мира? Его присутствие ощущалось как запах, который на самом деле не запах. Странное чувство, улавливаемое на самой грани осознания где-то в голове. Так, что даже и не поймешь, а чем ты его почувствовал. И почувствовал ли.

Но самое главное – То, что жило у них, было огромным. Гигантским. Куда больше самого крупного члена стаи. Больше, наверное, всей стаи вместе. Кстати, иногда Оно все-таки было видно. Как раз впервые Грызя и воспользовался блестящими бусинками глаз, когда Оно в очередной раз пришло к дому Стаи. Слабый, еле уловимый свет очерчивал контуры невероятно огромного существа, стоящего на задних лапах. Со смешной круглой головой и большими глазами. Не издавая ни звука, Оно проплыло к гнезду, где сжался в комок выводок Грызи. Чудно, но в движении его лап и реальном перемещении существа в пространстве было какое-то смутное противоречие. Колонна верхней конечности протянулась и… как будто погладила стены Гнезда. Тусклый свет едва проник внутрь, но этого хватило, чтобы крысята впервые увидели друг друга, добавив зрительную информацию к тому, о чем раньше рассказывали их носы и вибриссы.

Мать, казалось, почти не реагирует на присутствие Его, только недовольно фыркнула и оттопырила уши, чтобы лучше слышать происходящее. Это успокоило Грызю. Раз Мать не боится, значит, все в порядке. В тот раз еще какое-то время Оно побыло рядом, а затем все также бесшумно уплыло к другим емкостям, многие из которых содержали другие гнезда Стаи.

Так что Оно было не страшным. Просто очень непонятным. Позже, получая положенные своеобразные уроки социального поведения, Грызя узнавал обо всем. Об отношениях в стае, о правилах общения, о Вождях стаи, о том, где и как ищут еду. Да мало ли чему приходится учиться молодой крысе! А вот о таинственной сущности никто ничего определенного поведать не мог. Да, живет тут кто-то. Да, похоже, безвредно. Нет, в других местах таких, кажется, не видали.

Хотя по последнему пункту были и разногласия. Опытные крысы утверждали, что наверху, где светло, живет много огромных существ, один в один похожих на То, что живет у них. Только они оставляют запахи, производят звуки, даже шум, колеблют воздух и землю. И вовсе небезопасны. Ну и, наверное, главное отличие – существа наверху вполне материальны. Могут схватить, могут ударить. А вот То, что живет в стае – совсем наоборот. Только пахнет без запаха и иногда немного светится. А воздух совсем не тревожит, словно живет, не касаясь его.

А в принципе, крысы привыкли к своему странному сожителю. Мало ли чего живет вокруг. Не трогает – и хорошо. Стая жила на этой территории бесчисленные поколения и не собиралась отдавать ее из-за смутных страхов. Тем более, что Оно приходило к Стае также с давно забытых времен. И многие поколения обитателей стылого подземелья спорили о том, что же Оно такое…

Еще у Грызи была личная тайна. Когда-то, совсем крошкой, он обнаружил, что если прошебуршаться вовнутрь, прямо между листами одного из наполняющих Гнездо предметов, самого целого, то через некоторое время в нем становится особенно тепло. А если уснуть, то снится Голос. Правда, проснувшись, Грызя так и не мог понять, что этот Голос говорит. Но интересно же. Да и спать теплее, чем где бы то ни было еще. Отличная находка.

* * *

Беда пришла неожиданно. Сначала где-то в холодной дали каменных тоннелей, которые Грызя только еще начинал осваивать, послышался многоликий шум. Потом там же появился странный, незнакомый, дрожащий красным, свет. Наконец, стали различимы огромные мечущиеся тени, отбрасываемые ненормально большими существами. Теми, которые, как говорили, с поверхности, где светло.

Старые крысы были правы – обитатели верхнего мира были очень похожи на То, что приходит к стае. Только эти гости были плотные, пахнущие и шумные. И земля слишком ощутимо дрожала при их приближении.

– Леш, а Леш! Посвети-ка сюда. Смотри, народ, точно сундуки! Говорил же я вам, что это – новый тоннель! А вы мне "хожено давно, хожено"!

– Блин, и вправду. И пыли на полу – сразу видно, давно никого не заносило.

Возбужденная группа из четверых диггеров радостно ввалилась в комнату, куда привел их свежеоткопанный тоннель, затерявшийся в бесконечных подмосковных лабиринтах.

– Ребят, а вдруг это Библиотека? – неуверенно задал вопрос самый младший в группе, сверкая в темноте восторженными зелеными глазами. Его ярко-рыжие волосы, казалось, усиливают блики фонарей.

Через секунду, подумав, ответил старший в команде, высокий крепкий мужчина с квадратной челюстью и грубым лицом. Лента крепления фонаря с трудом приминала его жесткий черный ежик:

– Не, Рыжий. Вряд ли. В библиотеке Ивана Грозного, думаю, побольше сундуков было. Но какая разница? Что-то нетронутое найти – уже круто. Да еще и в этом районе.

– Правильно, Андрюх. Нам лучше золото! – шутливо поддержал капитана команды Алексей, поправляя налобный светильник на выбритой налысо голове и перебегая глазами с окружающих стен на какие-то наброски в блокноте.

– Только аккуратно, народ. Без мародерства! – строго встрепенулся капитан.

– Ясное дело! Мы люди скромные…

Перекликаясь, молодые люди быстро разбрелись по комнате, выбирая себе по персональному сундуку. Каждый, желая чувствовать себя первооткрывателем. Как раз пять сундуков на четверых, всем хватит. Чуть слышно скрипнуло. Но ржавые петли и запоры не давали открыть крышки, из последних сил охраняя давно заброшенные секреты.

– Да оно же трухля! – наконец воскликнул Макс, отчаявшись открыть сундук как положено.

Быстрым ударом тяжелого охотничьего ножа он легко снес часть прогнившей стенки «своего» сундука. Его каска – единственная в группе – склонилась над открывшимися внутренностями.

– И в самом деле, книги. – Констатировал Андрей, проделав такую же дыру в своем сундуке и, нагнувшись, разглядывая содержимое.

– Угу. Старые совсем и сыпятся. Что делать будем? – спросил Рыжий. Как-никак, единственный настоящий историк в группе.

Андрей поскреб щетину перчаткой и предложил:

– Вот что. Возьмем пару наиболее сохранившихся наверх. Посмотрим. Подумаем. Потом можно и другим про это место рассказать. В смысле, ученым.

– А крыс-то здесь, крыс! – недовольно поморщился Рыжий, разглядывая прячущиеся от света серые тени.

– Ты с ними поаккуратнее. А то как укусят. Они, между прочим, до горла допрыгивают! – ехидно просветил друга Алексей.

– А у меня тут, вроде, сундук с неплохо сохранившимися экземплярами. – Подал голос притихший Макс, добравшийся до последнего сундука. Его длинные спутанные волосы смешно торчали из-под необычной каски. – Только тут выводок крысиный.

– Ну так доставай аккуратно, чтобы не цапнули. Помочь? У меня перчатки крепче будут, – отозвался капитан.

– Ага, Мор, достанешь тут… – пробурчал Макс, ножом отгоняя вглубь сундука разъяренную крысиху и быстренько ухватывая самый сохранный на вид переплет. Совсем нетолстый, но, кажется, не совсем и сгнивший.

Книгу Макс торопливо засунул в мешочек из серебрянки и пристроил под клапан своего рюкзака. Больше диггерам не везло – прочие книги рассыпались в труху прямо под пальцами. Остальной урожай составил всего пару отдельных листов, чьи строки вряд ли поддавались смысловому анализу. Подземелья губительны для книг…

Капитан, поморщившийся от старой клички, по которой его в глаза называл разве что только Макс, да и то нечасто, скомандовал:

– Ну все, пошли отсюда. Золота и драгоценных камней не предвидится, а нас ждать будут на выходе, опоздаем. – Андрей посмотрел на часы, машинально фиксируя в памяти время, температуру и примерную глубину их места нахождения, любезно подсказываемые электронным чудом на его запястье.

Команда капитана была воспринята серьезно – оговоренное с другими группами время – это святое. Четверо диггеров отправились в обратный путь. Лысый Алексей попутно быстрыми штрихами чертил найденный тоннель на карте. Сюда еще придут. И не раз.

Вскоре их шаги затихли в сети подземного лабиринта и темнота снова заняла свое законное место под сводами древней пещеры. Только писк растревоженных крыс нарушал тишину. Да что-то, похожее на стенания. Но кому стенать в этих каменных хоромах, куда столетия не ступала нога человека?..

"Плохая была идея спрятаться в предмете где-всегда-тепло…" – думал Грызя, задыхаясь меж листов старинной книги, плотно упакованной в рюкзаке Макса…

* * *

– Надо же, крысенок!

– Ни фига себе! Ну ты, Макс, даешь! Как ты его не заметил?

– Да тут и так переплет покоробило, а он маленький. В темноте спешил, не обратил внимания.

– Живой, или задавило?

– Вроде, еще жив…

– Что делать будешь, Макс?

– Что… Себе оставлю. Отпустить – погибнет, наверное. Мелкий еще. А я давно хотел крыску завести. Вот и судьба. Надо будет ему жилье подготовить…

* * *

Сигналы неслись в пространстве, сплетаясь и разбегаясь, закручиваясь в сумасшедшем вальсе. Сотни, тысячи, миллионы сигналов. Бесконечный водоворот информации, переносимый всеми мыслимыми и немыслимыми способами. От звуков и запахов, до вибрации нитей мироздания. Вечное плетение, густеющее год за годом. Водоворот, который в данной точке голубой планеты давно превысил некую критическую массу. Перешел ту границу, за которой хаотичное движение информации порождает свое собственное подобие единого, активного и осознающего себя разума.

И сейчас этот разум чувствовал, что период привычного течения жизни меняется. Приходил новый цикл. Поворот, когда слои времени незаметно перехлестываются, вызывая всплытие на поверхность давно забытых вещей и явлений. Не впервые – такие периоды уже приходили на памяти города-разума. И каждый раз они несли с собой изменения. Вот и сейчас. Еще ничего не произошло, но волны информации подхватили и понесли в себе новые нити, новые частицы. Жизни небольшой группы существ, населяющих город-разум, еще незаметно для них самих должны были сплестись в едином клубке.

В своеобразном зрении города эти жизни, еще разнесенные, уже сейчас стояли рядом, сбившись в тесную кучку. Одна из них – давно ушедшая, но еще сохранившая активность. Группа совсем молодых. И одна, почти копия первой, но по-настоящему живая, активная. И где-то в стороне висело нечто… Опасность. Жажда и голод. Разум-муравейник вздрогнул всем своим несуществующим телом информационных потоков. Это содрогание пронеслось по зримому миру людей волной мелких, но необычных сдвигов. Где-то студенты вспоминали никогда не выученные материалы, где-то бухгалтеры недоуменно смотрели на простейшие столбики цифр. Где-то светофоры мигнули неположенным сигналом.

Были люди, чьи разумы более остальных чувствительны к информационному потоку вокруг. Они могли почувствовать и мысль, вызвавшую содрогание города-муравейника. Но нет, они не подцепили нить данных. Встрепенулись и успокоились. Сигналы пришли и ушли, не оставив следа…

Город не любил опасность. Он был готов вмешаться в происходящее, но по возможности старался избегать лишнего насилия над свободой действий составляющих его ячеек. Ведь их свободная активность и составляла его разум. Их дела были его виртуальной кровью. И его смыслом. Любое вмешательство нарушало гармонию этой странной, почти невозможной жизни… Хорошо, что пока еще можно только наблюдать… Пузырек всплывал из глубины времени, но на его пути еще много развилок. Как оно будет дальше? Пока еще можно только наблюдать.

* * *

"Дома в Стае было, конечно лучше. Уютно и защищенно. А тут никаких особых удобств. Разве что воздух всегда теплый, но это, если подумать, не самое главное в жизни. И это невероятное существо, – "человек", кажется? – решило, как я понял, заменить мне Мать и стаю само. Ну и глупо. Как же он мне мать заменит, когда он совсем почти лысый и такой огромный? Ни приткнуться, ни погреться. Не вылизывает меня никогда. Говорить нормально не умеет. Меня не понимает. Про запахи, похоже, совсем не знает. Никакого общения, никакого социального порядка. Да и какой социальный порядок, когда в доме только он, да я? И друг друга не понимаем?" – думал Грызя, лежа на чем-то мягком, что Макс определил под его подстилку.

Он вздохнул и поводил носом из стороны в сторону. "Ладно, хоть с едой тут все нормально. Не знаю, как эти человеки ее добывают, но нехватки я не заметил. Мало того, что он мне три раза в день в мое убежище кладет порцию, которой можно весь наш выводок накормить, так еще и во время прогулок можно в округе столько всего найти… А вот со свободой тут плохо. Запихнул он меня в странное убежище, которое прямо на стене подвешено. Прямоугольное, твердое. С передней стороны стенка прозрачная совсем. И двигается – открывается и закрывается. Как такое может быть – не знаю. Про прозрачные стенки мне никто никогда не рассказывал.

Что интересно, пахнет этот мой новый дом так же, как и старый – этими смешными предметами из большого числа тонких листов. Только запах резче. Как будто свежее они тут были, что ли? Не знаю…

А вот мой любимый предмет, который греет во сне, у меня отняли совсем. Иногда я его видел издали – эти человеки, что иногда заходят к нам, его рассматривали. Тормошили. Потом клали во что-то, что жужжит и зеленым светом светит. Испортят ведь такую кровать… Нет, другое мягкое мне в дом тоже положили, но разве оно заменит то тепло? Хорошо бы все-таки назад вернуться…" Но некому было услышать этот рассказ. Дом, стая – все осталось далеко позади. Где-то внутри Грызя знал – назад, в покинутое прошлое, дороги уже не будет. Придется начинать строить новую жизнь, создавать себе новый Дом… И человеки, похоже, будут немаловажной частью его ближайшего будущего.

* * *