banner banner banner
Древняя Карелия в конце I – начале II тысячелетия н. э. Происхождение, история и культура населения летописной Карельской земли
Древняя Карелия в конце I – начале II тысячелетия н. э. Происхождение, история и культура населения летописной Карельской земли
Оценить:
Рейтинг: 4

Полная версия:

Древняя Карелия в конце I – начале II тысячелетия н. э. Происхождение, история и культура населения летописной Карельской земли

скачать книгу бесплатно

Древняя Карелия в конце I – начале II тысячелетия н. э. Происхождение, история и культура населения летописной Карельской земли
Александр Иванович Сакса

Книга посвящена исследованию процессов сложения средневековой этнической общности корела, развития ее культуры и экономики, завершившихся формированием территориально-племенного образования Карельская земля (древняя Карелия). Корела – одно из финских племен северо-западных окраин Новгородской земли – играла значимую роль в социально-политической и экономической жизни Новгородской республики. Она широко представлена на страницах русских летописей и других средневековых письменных источников. В книге значительное внимание уделено геологическому развитию и формированию ландшафта Карельского перешейка и Северо-Западного Приладожья – основной территории расселения корелы, создавшего благоприятные предпосылки для успешного социально-экономического развития населения. Широкий охват археологических памятников в тысячелетнем временном диапазоне позволил проследить развитие материальной культуры и погребальной обрядности населения, связи с сопредельными регионами. В работе прослежены конкретные механизмы и условия формирования поселенческих центров древней Карелии в период ее расцвета в конце XII – начале XIV века, выявлен характер существующих между ними социальных и экономических связей. Проведенное автором исследование материальной культуры карел, в частности, украшений женского костюма, их детальная хронология сделали возможным показать динамику внутреннего развития карельского общества и внешних связей карел, а также выявить факторы, влияющие на этот процесс, определение их роли и значения на разных этапах истории рассматриваемой территории. Издание рассчитано на археологов, историков и всех интересующихся историей Северо-Запада России и Финляндии.

Александр Сакса

Древняя Карелия в конце I – начале II тысячелетия н. э. Происхождение, история и культура населения летописной Карельской земли

© А.И. Сакса, 2010

© Издательство «Нестор-История», 2010

Издание осуществлено при финансовой поддержке Российского гуманитарного научного фонда. Проект № 09-01-16021д

Введение

История древней Карелии. Происхождение, история и культура населения летописной Карельской земли

Древняя Карелия, летописная «Карельская земля», как и населявшая ее корела, традиционно и в полном соответствии с данными средневековых письменных источников и введенными в XIX-XX вв. в научный оборот археологическими материалами локализуется на Карельском перешейке и в Северо-Западном Приладожье. Первое упоминание корелы в летописи относится к 1143 г. (НПЛ); под 1270 г. корела в той же новгородской летописи уже отмечается как одна из «волостей» Новгородской земли.

Корела, ее взаимоотношения с Новгородом и, в первую очередь, в свете борьбы Новгорода со Швецией, всегда была традиционной для российской историографии темой. Это обосновывалось достаточным количеством исторических источников, самим духом и драматизмом времени борьбы Новгорода за населенные прибалтийско-финскими племенами (водь, ижора, корела) земли побережья Финского залива в XIII в. В последнее время, как это ни парадоксально, учитывая значительно возросшее количество археологических источников, карельская тематика оказалась на периферии исторических исследований, в том числе и связанных с историей земель Новгородской республики. Само географическое положение Карельского перешейка между Финским заливом и Ладожским озером с выходами по речным путям к Ботническому заливу и Белому морю на севере и через Ладогу и Волхов к Новгороду и далее на юг обусловило напряженность борьбы за обладание этой территорией в Средневековье между Швецией и Новгородом. И в дальнейшем на протяжении столетий Карельский перешеек оставался зоной столкновения серьезных политических и военно-стратегических интересов Швеции и России, своеобразной спорной пограничной территорией. Это обстоятельство определило как накал происходящих в этой зоне событий, так и интерес к ним со стороны историков.

Именно по причине своего географического положения и военно-политической ситуации в Восточной Прибалтике, включая Карельский перешеек, регион Невы и южное побережье Финского залива, древняя Карелия и корела с середины XII в. постоянно присутствовали на страницах древнерусских, в основном новгородских летописей. Развернувшаяся с особой силой, начиная с 1240-х гг., борьба между Новгородом с одной стороны и немецким рыцарским орденом и Швецией – с другой, за обладание землями южного побережья Финского залива (Ижорская и Водская земли), а также побережьем Невы и Карельским перешейком, нашла свое отражение в письменных источниках обеих противоборствующих сторон. Это, в первую очередь, новгородские летописи, папские буллы и рифмованная шведская хроника Эрика.

Тогда, в сущности, и началось историческое противостояние двух миров, Запада и Востока, поскольку с вмешательством папской курии эта борьба приобрела религиозную окраску, характер крестовых походов. В результате так называемого третьего крестового похода в Карелию в 1293 г. шведами были завоеваны три западных карельских погоста Эуряпяя, Саволакс и Яски и в месте впадения западного рукава Вуоксы в Выборгский залив на небольшом скальном острове заложен Выборгский замок.

Дальнейшие попытки шведов закрепиться в бассейне Невы и на Карельском перешейке не увенчались успехом. Построенная ими в 1300 г. на кратковременно захваченном плацдарме в месте слияния р. Охты с Невой крепость Ландскрона была вскоре взята и разрушена новгородцами. Закончилась неудачей и попытка шведов взять под свой контроль наиболее освоенную приладожскую часть Карельского перешейка уже на следующий год после основания Выборгского замка. Новгородцы выбили шведов из захваченной ими в устье Вуоксы карельской крепости Кякисалми и затем сильно укрепили ее. Закладка в 1310 году на этом же месте новой крепости Корелы лишь упрочила власть Новгорода в восточных погостах Карельской земли. Установившееся затем стратегическое равновесие в регионе было закреплено в 1323 г. подписанием мирного договора между Новгородом и Швецией в только что отстроенной новгородцами крепости Орешек в устье Невы. По этому «вечному миру» к Швеции переходили три упомянутых выше карельских западных погоста. Древняя Карелия – летописная Карельская земля – оказалась поделенной на две части, западную и восточную, шведскую и новгородскую. Центром первой стал Выборг, а второй – Корела. С этого времени направление их развития пошло различными путями. Выборгская Карелия, попав в зону влияния западной католической культуры, быстро христианизировалась, в то время как в новгородской Карелии продолжался расцвет языческой карельской культуры, отразившийся в наиболее яркой форме в материале грунтовых могильников XII-XIV вв.

Средневековые грунтовые могильники карел были выявлены и впервые исследованы финским археологом Теодором Швиндтом в 1880-е гг. на Карельском перешейке в приходах Каукола, Ряйсяля, Саккола, Кякисалми. Характерно, что все они располагались по берегам Вуоксы. Раскопки проводились также и в Приладожской Карелии на территории приходов Хиитола и Куркиёки (Schwindt 1893; Кочкуркина 1981; 1982; Uino 1997; Saksa 1998). В эти же годы было подготовлено обширное исследование по финским древним крепостям, включавшее и городища Карельского перешейка и Северо-Западного Приладожья (Appelgren 1891). Не столь крупные по масштабам раскопки карельских средневековых памятников проводились финскими археологами на территории Карельского перешейка и в Северо-Западном Приладожье вплоть до Второй мировой войны (Kivikoski 1943: 79-87; Uino 1992: 78-95; 1997: 23-38; 2003: 118-140).

Эти содержащие в большом количестве украшения, предметы вооружения и орудия труда могильники, а также ставшие известными к этому времени (конец XIX в.) карельские городища служили материальной иллюстрацией известной по средневековым письменным источникам Корелы, а затем, начиная с последней трети XIII в., Карельской земли Новгорода Великого. Археологические памятники древней корелы обозначили территорию ее расселения на период расцвета средневековой карельской культуры: Карельский перешеек и Северо-Западное Приладожье. Наиболее освоенными районами выступают плодородные земли нижнего течения Вуоксы с особой концентрацией памятников в районе Ряйсяля (Мельниково), северного и южного берегов озера Вуокса, южный берег озера Суходольского на Карельском перешейке и окрестности пос. Куркиёки и гор. Сортавала в Северо-Западном Приладожье.

Характерные для карельской культуры типы вещей были найдены также в восточно-финской провинции Саво (район г. Миккели), вблизи г. Лаппеенранта (Лаппеэ Каускила) и в восточной части провинции Хяме, после чего возникли понятия «карельские вещи» и «карельская культура». Эти понятия получили всеобщее признание, поскольку относятся к территории, на которой, согласно письменным историческим источникам, и проживала летописная корела. Кроме того, карельские украшения (как и другие элементы культуры) наглядно отличаются как от украшений западно-финских (сумь, емь) так и других соседних прибалтийско-финских (водь, ижора, вепсы) племен. Именно исследование оригинальных карельских женских украшений долгое время было господствующим направлением в археологическом изучении культуры корелы вплоть до 1980-х г.

Проведенные в 1970-1990-е гг. ленинградскими и петрозаводскими археологами широкомасштабные полевые работы на Карельском перешейке и в Северо-Западном Приладожье дали возможность расширить исследования за рамки рассмотрения типологии вещей (Кирпичников 1979: 52-73; 1984: 119-149; Кочкуркина 1981; 1982; Сакса 1985: 81-84; 2001: 257-271; 2006: 282-307; 2006: 35-44; 2006: 63-74; 2006: 141-152: 2007: 332-342; 2007: 183-205; Saksa 1985: 37-49; 1992: 5-17; 1994: 98-104; 1998; Taavitsainen 1990; Uino 1997). Впервые на современном научном уровне с использованием естественнонаучных методов и на значительной площади раскапывались такие известные и отчасти уже ранее исследованные археологами карельские крепости и городища, как Кякисалми-Корела и Тиверский городок на Карельском перешейке, Паасонвуори вблизи гор. Сортавала и Хямеенлахти в окрестностях пос. Куркиёки в Северо-Западном Приладожье (Appelgren 1891: 98-106, 125-143, 166-168; Schwindt 1893: 85-90, 93, 100; 1898; Кирпичников, Петренко 1974: 106-113; Кирпичников 1979: 52-74; Кирпичников 1984: 119-149; Кочкуркина 1976: 63-70; 1981: 30-62, 68-87; Сакса 1997: 179-185; 1999: 192-205; 2000: 121-129; 2001: 95-112; Saksa 1992: 5-17; 1998: 87-96, 107-125, 141-145, 151-155; Taavitsainen 1990: 239-145; Uino, Saksa 1993: 213-217; Uino 1997: 261-269, 297-300, 333-334). Это сделало возможным сопоставление результатов раскопок различных лет, извлечение из старых материалов новой ценной информации. Новые данные, расширяющие возможности изучения летописной корелы, получены в результате проведенных в последние десятилетия целенаправленных археологических раскопок средневековых сельских поселений, могильников и культовых памятников на Карельском перешейке и на северо-западном побережье Ладожского озера (Сакса 1984: 112-117; 1985: 81-84; 2000: 121-129; 2001: 257-271; 2001: 95-112; 2006: 282-307; 2007: 183-205; Saksa 1985: 37-49; 1998).

На протяжении времени от конца 1970-х до начала 1990-х г. регулярно проводились раскопки в Выборге, где на Замковом острове было выявлено и исследовано карельское укрепленное торгово-ремесленное поселение новгородского времени (XII-XIII вв.) (Тюленев 1984: 118-125; 1995; Tjulenev 1983: 79-86; 1987: 5-37). Археологические исследования старой средневековой части Выборга были продолжены в 1998 г. Впервые в средневековой части города на большой площади открыты и исследованы относящиеся к XV-XVI вв. горизонты средневековой деревянной застройки. Один из образцов дерева из предматерикового слоя в юго-восточной части города датирован 1270-ми гг., что дает основание предполагать наличие карельских поселений в материковой части будущего города до постройки шведами Выборгского замка в 1293 г. Благодаря хорошей сохранности слоя в затронутых раскопками 1998-2004 гг. юго-восточной и северо-западной частях города, исследованы были все городские слои от самых ранних, лежащих на материке (скале) до самых поздних, включая современные. Раскопками вскрыты также отдельные участки с внутренней и внешней сторон сохранившихся под землей частей средневековой городской стены 1470-х гг. В результате выявлена и изучена стратиграфия культурных напластований старой части Выборга, получены новые данные по его исторической топографии (Сакса 2002: 150-164; 2004: 569-584; Saksa 2004: 88-90; 2004: 98-109; Saksa, Belsky, Suhonen 2002: 4-10; Saksa, Belsky, Kurbatov, Poljakova, Suhonen 2002: 37-64; Сакса, Бельский, Курбатов, Полякова 2003: 129-140; Belsky, Saksa, Suhonen 2003: 14-30; Saksa, Saarnisto, Taavitsainen 2003: 15-20; Saarnisto, Saksa 2004: 37-42; Saarnisto, Saksa 2004: 259-261).

Более полному пониманию древнейшей истории населения Карельского перешейка, его культуры и хозяйственной деятельности (в первую очередь связанной с обработкой земли) служат результаты проведенных в последние два десятилетия на этой территории совместных российско-финляндских археологических разведок, геологических и палеоэкологических исследований (Taavitsainen, Ikonen, Saksa 1994:29-39; Davydova, Arslanov, Khomutova, Malakhovsky, Saarnisto, Saksa, Subetto 1996: 199-204; Saarnisto, Gr?nlund 1996: 205-215; Saksa, Gr?nlund, Simola, Taavitsainen, Kivinen, Tolonen 1996: 371-376; Gr?nlund, Simola, Alenius, Lahtinen, Miettinen, Kivinen, Saksa 1997: 391-396; Lavento, Hallinen, Timofeev, Gerasimov, Saksa 2001: 3-25; Alenius, Gr?nlund, Simola, Saksa 2004: 23-31).

Археологические исследования обобщены в монографиях С.И. Кочкуркиной (1981, 1982), кандидатской (1984) и докторских (1998) (Финляндия), (2007) (Россия) диссертациях автора данной работы, докторской диссертации финского исследователя П. Уйно (1997) и коллективной монографии по истории Выборгской губернии (Karjalan synty 2003).

В последние годы новейшие результаты всех направлений научной деятельности в области изучения карел, геологии и ландшафта древней Карелии в достаточно полном объеме опубликованы на финском и английском языках (Uino 1997; Saksa 1998; Karjalan synty 2003) и лишь в виде отдельных статей на русском языке (Саарнисто, Сакса, Таавитсайнен 1993; Саарнисто, Сакса, Таавитсайнен 1994; Сакса 1994в; Давыдова, Асланов, Хомутова, Краснов, Малаховский, Саарнисто, Сакса, Субетто 1996; Сакса 1997а; Сакса 2000а; Сакса 2001а; Сакса 2006: 282-307; 2006:35-44; 2006: 63-75; 2007:332-342). Упомянутые статьи посвящены отдельным аспектам рассматриваемой темы. Итоги раскопок последних двух десятилетий на Карельском перешейке и в Северо-Западном Приладожье, а также материалы новейших геологических и палеоэкологических исследований вызывают необходимость создания в отечественной исторической науке комплексного монографического труда по истории заселения рассматриваемой территории и изучению процесса формирования средневековой этнической общности и культуры карел (корелы). Так в предлагаемом исследовании, в отличие от предшествующих обобщающих работ по ранней истории Карельской земли, помимо анализа археологических материалов определенное внимание уделяется геологическим процессам, повлиявшим на формирование исторического ландшафта Карельского перешейка, сложению благоприятных природных факторов для жизнедеятельности населения в различные исторические периоды. Развитие экономики и культуры населения происходило в тесной зависимости от этих, предлагаемых самой природой возможностей и, в первую очередь, возможностей эксплуатации развитой водной системы, рыбных и пушных ресурсов, плодородных почв.

Целью настоящей работы является рассмотрение процесса развития населения древней Карельской земли в различные исторические периоды, формирования этнической общности карел, становления и расцвета карельской культуры XII-XIV вв. Эта тема касается сравнительно незначительной по размерам территории Карельского перешейка и примыкающей к нему с северо-запада части Ладожского побережья. Приозерск и Выборг на Карельском перешейке в настоящее время находятся на расстоянии двух часов пути на пригородной электричке. Поездку в Куркиёки и Сортавалу в Северо-Западном Приладожье можно отнести к маршрутам выходного дня. В древности же это была основная племенная территория карел. Глубоководное и гигантское по размерам Ладожское озеро с его пугающими штормами представлялось труднопреодолимым препятствием. На севере простирались густые таежные леса Восточной Финляндии. Южной границей служила Нева – основная водная магистраль в регионе в рассматриваемую эпоху. Доступ на Карельский перешеек открывала лишь Вуокса, связывающая Финский залив с Ладожским озером. Однако река имела на своем протяжении ряд труднопроходимых порогов и, к тому же, она во все времена представляла собой достаточно разветвленную водную систему, уровень воды в которой постоянно менялся из-за продолжающегося подъема и наклона придавленной массой ледника земной коры.

Нева и Ладожское озеро служили, таким образом, естественной границей двух различных географических зон, на которых с течением времени сформировались историко-географические области. Севернее – Карельский перешеек и Северо-Западное Приладожье с ведущими оттуда удобными водными путями на север (к Белому морю) и северо-запад (вглубь Финляндии и к Ботническому заливу). Южнее – Нева, Волхов и реки Юго-Восточного Приладожья с выходами на Волгу и Днепр и далее к Каспийскому и Черному морям. Эти обстоятельства коренным образом влияли на исторические судьбы населения обеих рассмотренных зон, особенно – в эпоху викингов и последующее время.

Известно, что современный ландшафт Карельского перешейка сформировался вследствие подъема земной коры после отступления ледника. Подъем и в настоящее время происходит более интенсивно на территории Финляндии, и по этой причине сток воды в реках и озерах, составляющих Сайменскую и Вуоксинскую системы, направлен к юго-востоку в Ладожское озеро. По этой же причине постоянно изменялись очертания берегов, что вынуждало людей менять места своих поселений. В то же время формировались удобные водные пути, появлялись богатые пушными и рыбными ресурсами леса и водоемы, накапливался слой плодородной почвы, что приобрело особенное значение в эпоху производящего хозяйства, развития земледелия и торговли. Прорыв вод Большой Саймы через Вуоксинскую систему в Ладожское озеро вызвал в нем значительный подъем уровня воды. Следствием было рождение Невы около 3300 лет назад и резкое, более чем на 10 м, падение уровня воды в озере, изменившее весь ландшафт Карельского перешейка и Приладожья. Дальнейшее изменение ландшафта происходило менее драматично, завися лишь от отмеченного выше неравномерного подъема поверхности земли и рукотворной деятельности человека. Эти обстоятельства существенно влияли на систему расселения на рассматриваемой территории, хозяйственную деятельность населения и развитие его культуры, что непременно следует учитывать при рассмотрении археологических памятников всех без исключения исторических периодов. И именно упомянутые выше обстоятельства ландшафтной истории исследуемого региона, возможно, как нигде более, позволяют привлекать в рамках решения сугубо археологических и исторических проблем (история заселения, развитие хозяйства, ремесла, культуры и др.) также данные геологических и палеоэкологических исследований.

В работе находки памятников и отдельных вещей на переданной по мирному договору в 1944 г. Финляндией Советскому Союзу территории Карельского перешейка и Северо-Западного Приладожья традиционно привязываются к сельским приходам, что существенно облегчает использование финских источников (рис. 1).

Рис. 1. Переданная Финляндией СССР в 1944 г. территория Карельского перешейка и Ладожской Карелии

Место находки обозначается следующим образом. Вначале указывается приход, затем – деревня или хутор и в конце – название участка (поля или холма), на котором сделана находка. В качестве примера можно использовать один из известных карельских грунтовых могильников Кекомяки. Его полный «адрес»: Каукола Коверила Кекомяки. В ряде случаев приводится лишь конкретное место находки (например, могильник Кекомяки).

В проведенном нами исследовании впервые в отечественной науке собран и проанализирован весь археологический материал с исторической территории расселения древних карел на Карельском перешейке, в Северо-Западном Приладожье и в Восточной Финляндии, прослежены пути социально-экономического развития населения и его культуры, связи с соседними территориями. В полной мере для раскрытия темы исследования использованы древнерусские и скандинавские средневековые письменные источники. Также впервые в рамках предлагаемого исследования были проведены геологические и палеоэкологические исследования, позволившие раскрыть природно-географическую основу развития и процветания древнего карельского общества, характер и содержание экономических и культурных связей карел с соседями в бассейне Балтийского моря, включая южное побережье Финского залива и, в целом, северо-западные новгородские земли. В предлагаемом читателю исследовании в полной мере использованы новые материалы, важные для понимания истории формирования и функционирования известного по летописным источникам как Карельская (Корельская) земля территориально-административного и этнического образования, находившегося на самом северо-западе новгородских земель.

Методологической основой работы явилось комплексное изучение археологических и письменных источников. В работе детально и комплексно рассмотрены археологические памятники исследуемого региона с привлечением как традиционных археологических приемов, так и статистико-комбинаторных методов. Особое внимание уделено рассмотрению природных, исторических и социально-политических факторов, определивших последовательное развитие населения в древности и расцвет карельской экономики и культуры в XII-XIV вв. Полученные в ходе предлагаемого читателю исследования выводы базируются на детальной хронологии карельского археологического материала, что позволило привлечь надежно датированные данные летописей и берестяных грамот, а также находки карельских вещей из культурного слоя Новгорода, крепостей Корела и Орешек и других городских центров Новгородской земли в рамках одного узко датированного хронологического горизонта (в ряде случаев вплоть до одного поколения древних карел). Эта же методика позволила проследить динамику внутреннего развития в древней Карелии и внешние связи древней корелы, предпринять попытку реконструкции процесса становления и развития средневековой карельской этнической общности и формирования национально-территориального образования Карельская земля. Особое внимание в работе уделено исследованию истории формирования природно-исторического ландшафта Карельского перешейка, сыгравшего, и это следует особо подчеркнуть, особую роль в исторических судьбах населения этой части Восточной Прибалтики.

Результаты исследования использовались автором при подготовке лекционных курсов в Санкт-Петербургском государственном университете, педагогическом университете им. Герцена в Санкт-Петербурге, Новгородском государственном университете им. Ярослава Мудрого, университете г. Иоенсуу (Финляндия). Выводы, изложенные в монографии, могут найти применение при изучении других прибалтийско-финских племен.

Основные положения работы были доложены на заседаниях отдела славяно-финской археологии ИИМК РАН, региональных, всесоюзных и всероссийских конференциях и семинарах в Санкт-Петербурге, Москве, Петрозаводске, Суздале, Новгороде, Твери, Старой Ладоге, Выборге, Приозерске, на российско-финляндских гуманитарных чтениях (Санкт-Петербург), финно-угорских конгрессах в Сыктывкаре, Дебрецене (Венгрия), Ювяскюля (Финляндия), советско- и российско-финляндских симпозиумах по археологии в Ленинграде, Хельсинки, Таллинне, Выборге, Пушкинских горах, Международном конгрессе по истории крепостей Балтии (Турку, 1992). Разделы по истории формирования ландшафта Карельского перешейка и истории земледелия в древней Карелии были представлены на международных симпозиумах по климату (Санкт-Петербург, 28.3.-2.4.2001) и истории Ладожского озера (Санкт-Петербург, 1993 г.; Йоенсуу (Финляндия), 2000 г.).

Работа выполнена в Отделе славяно-финской археологии ИИМК РАН в Санкт-Петербурге.

Глава 1

История археологического изучения территории древней Карелии

В этой главе история археологического изучения территории древней Карелии представлена в нескольких этапах, обусловленных изменениями в государственной принадлежности территории Карельского перешейка и Северо-Западного Приладожья и отражающих различные культурно-исторические традиции и общественно-научные интересы в различные периоды истории Финляндии и России.

Начальный период (1870-е гг. – 1917 г.)

Археологическое изучение территории Карельского перешейка и Северо-Западного Приладожья получило свое начало в 1870-е г. с деятельности Выборгского студенческого общества Хельсинского университета, организовавшего ряд экспедиций по сбору археологических и этнографических материалов в тогдашнюю Выборгскую губернию Великого княжества Финляндского. Эти поездки были частью охватившего в середине и второй половине XIX столетия всю научную гуманитарную общественность Великого княжества увлечения историей, этнографией, языком и фольклором не только собственно финнов, но и родственных им финно-угорских народов. В эту эпоху национального романтизма создается Общество древностей, вынашиваются планы создания Национального музея для уже собранных и будущих коллекций.

В экспедициях университетских студентов на Карельский перешеек в 1870-е г. участвовал Теодор Швиндт – будущий «отец карельской археологии». Свои первые самостоятельные раскопки он предпринял в известных уже по экспедициям и родных ему местах (Швиндт был родом из Ряйсяля, ныне пос. Мельниково). В 1880-е г. Швиндт раскопал ставшие классическими карельские грунтовые могильники эпохи крестовых походов (XII-XIV вв.) в приходах Каукола, Ряйсяля, Саккола и вблизи Кексгольма (в Суотниеми), опубликовав их затем в своей докторской диссертации о железном веке Карелии (Schwindt 1893). В первой части этой работы подробно описываются погребальные комплексы с приложением планов могил. Во второй части проведена реконструкция праздничного убора погребенных и по имеющимся в могилах орудиям труда воспроизведены занятия взрослого населения. Там же отмечены детали погребальной обрядности и делается вывод, что население Карельского перешейка к этому времени уже было знакомо с христианством, а языческий обряд постепенно изживал себя. Рисунки всех характерных вещевых находок приводятся в третьей части книги. В этой же книге публикуются результаты исследования Швиндтом культурного слоя и укреплений Тиверского городка на Вуоксе. Он также провел первые раскопки в Старой крепости Кексгольма (Кореле) (Schwindt 1898). Связанная с изучением древностей карел экспедиционная деятельность Теодора Швиндта продолжалась до самой его кончины в 1917 г. (Sihvo 2001; Uino 1997: 23-32; 2003: 119-129). Современник Швиндта Хйялмар Аппельгрен занимался изучением древних городищ и крепостей Финляндии. В 1880-е г. им были произведены раскопки Тиверского городка на Карельском перешейке, городищ Лопотти и Хямеенлинна в Северо-Западном Приладожье, обследованы другие городища северо-западного побережья Ладожского озера (Appelgren 1891).

Вскоре после открытия Швиндтом на Карельском перешейке карельских грунтовых могильников содержавшие подобные украшения могилы были найдены при расчистке песчаной площадки в Миккели Тууккала в области Саво (Heikel 1889). По этим материалам раскопок могильников и городищ к концу XIX в. сформировался основной фонд археологических источников по ранней истории карел (корелы новгородских летописей). Затем наступил период относительного затишья в области исследования памятников железного века на рассматриваемой нами территории. Научные приоритеты отданы изучению памятников каменного века, в котором были достигнуты несомненные успехи (Huurre 1979а; 2003, 151-244; Lavento 2002; 2003, 245-290; Сакса 2001: 257-271; Сакса, Тимофеев 1996а, 52-55; Saksa 1998, 185-189: Uino 2003: 118-130). Исключение составляет лишь посвященная общим вопросам археологии Карелии обзорная статья А.М. Тальгрена, в которой он рассмотрел археологические памятники железного века Финской Карелии, подробно разобрав материалы раскопанных Т. Швиндтом могильников (Tallgren 1910).

Карельская археология в период независимости Финляндии (1918-1944 гг.)

Финские археологи вернулись к полевым исследованиям на Карельском перешейке в начале 1920-х гг., когда А. Европеус раскопал в дер. Лапинлахти могильники эпохи Меровингов и викингов. Эти принесшие новые материалы раскопки побудили Европеуса и ряд других финских исследователей обратить более пристальное внимание на территорию древней Карелии. Сам А. Европеус выступил со специальной проблемной статьей, в которой подвел итоги археологическим исследованиям на Карельском перешейке и определил круг задач, требующих особого внимания исследователей. Особое внимание, по его мнению, следовало уделить поиску и исследованию памятников конца эпохи переселения народов (400-800 гг.) и эпохи викингов (800-1050 гг.). Очень важно решить вопрос о происхождении населения железного века Карелии и о доле участия этого населения в сложении средневековой карельской культуры. В области полевых исследований, по мнению автора, следовало провести раскопки в известных богатыми погребальными памятниками местах, а также городищ. Надо сказать, что значительная часть этих вопросов не потеряла своего значения и в наши дни.

А. Европеус одним из первых поднял вопрос о происхождении населения древней Карелии, выдвинув теорию западно-финского происхождения карел. Она базировалась на сходстве погребального обряда и инвентаря могильников VIII—XI вв. Карелии с одновременным материалом могильников западных областей Финляндии. Как считал Европеус, различия появляются лишь в более позднее время, когда Карелия попадает под влияние Новгорода, а Западная Финляндия оказывается под властью Швеции (Europaeus 1923: 61-75). В эти же годы железному веку Карелии посвятил специальное исследование С.А. Нордман (Nordman 1924), в котором автор подверг детальному анализу все категории карельских украшений. В результате среди материала карельских могильников были выявлены различные импортные изделия, следы восточного (через Русь), балтийского, западно-финского, готландского влияния. Растительный орнамент карельских украшений он считал по происхождению восточным, мотивы которого достигали Карелии через посредство русских. В этой работе Нордман высказал предположение о том, что древнейшее население Карельского перешейка происходит из области Хяме. Племя карел возникло из смешения этого населения с пришельцами с востока и юго-востока, то есть с другими финскими элементами. Основой для этой точки зрения послужило обнаружение А. Европеусом в дер. Лапинлахти на оз. Суванто (Суходольское) могил с западно-финским инвентарем, датируемых временем около 800 г. Нордман ограничивал территорию расселения карел в эпоху Средневековья областью западного и северо-западного берегов Ладоги, считая возможным также проживание части карельского населения южнее р. Невы. Побережье Финского залива не было заселено. Карелы переселялись в Саволакс (Саво) и в восточные части Тавастланда (Хяме). Эпоха крестовых походов была временем расцвета карельской культуры. Ее упадок и исчезновение Нордман связал с основанием в 1293 г. Выборгского замка, который прибрал к своим рукам торговлю по Вуоксе, и Ореховским миром 1323 г., разделившим Карелию на две части.

Исследования А. Европеуса и С.А. Нордмана нашли свое продолжение в трудах Э. Кивикоски (Kivikoski 1939: 1-11; 1942: 79-87; 1961), после чего гипотеза о западно-финском происхождении карел стала господствующей в финской археологической науке.

Отдельные категории вещей карельских типов, введенные в научный оборот Т. Швиндтом, А.О. Хейкелем, X. Аппельгреном, С.А. Нордманом, Э. Кивикоски, X. Сальмо стали предметом специального рассмотрения в целом ряде других исследований, сформировавших целое направление в финской археологической науке.

Пионером в изучении отдельных групп карельских украшений выступил Ю. Айлио, подготовивший капитальное исследование карельских овально-выпуклых фибул (Ailio 1922). Он в своей работе на основе различий в орнаментации выделил 11 групп фибул и датировал их в целом XI в. Происхождение их он вел от скандинавских образцов. Фибулы, встречающиеся в Саво и Карелии, являются наиболее поздними. Последний вывод представляется верным, хотя в целом датировки Ю. Айлио устарели. Фибулы ранних типов в настоящее время относят к XII в., наиболее же характерные, составляющие большинство находки датируются XII—XIII/ XIV вв. (af H?llstr?m 1948: 45-69; Lehtosalo-Hilander 1966: 22-39; Linturi 1980; Tomanter? 1994: 35-50). В остальной части предложенную Айлио типологию и в наше время активно используют. В его работе отдельная глава посвящена реконструкции способов ношения фибул, технике их изготовления.

Юлиус Айлио приобрел известность еще и своими исследованиями по изменению уровня воды в водоемах Карельского перешейка вследствие подъема земной коры и, в первую очередь, изучением Ладожской трансгрессии и связанных с ней береговых валов и террас. Проведенные им исследования остаются классическими в археологии каменного века и эпохи раннего металла, поскольку заложили основу метода датирования памятников по расположению их на различных по высотным отметкам геологически датированных террасах (Ailio 1915).

Возникший в 20-е гг. прошлого столетия интерес к археологии железного века Карелии все же не перерос в стадию последовательного серьезного изучения. Из полевых исследований отметим лишь раскопки Н. Клеве могильника Калмистомяки в Куркиеках в 1927-28 гг. В 1937-38 гг. на этом же могильнике продолжил раскопки И. Войонмаа. Раскопками Э. Кивикоски в 1938 г. изучен новый для территории Карельского перешейка тип памятника – погребение под каменной насыпью эпохи переселения народов (VI в.) на о. Риеккала вблизи г. Сортавала. В этом же году она исследовала разрушаемый местными жителями при полевых работах средневековый грунтовый могильник в дер. Лапинлахти на южном берегу оз. Суванто (Суходольское), где среди массы безинвентарных погребений выявлены и более ранние захоронения с вещами интересующего нас времени, а также отдельные находки украшений карельских типов (Kivikoski 1942: 79-87). Планомерные исследовательские полевые работы на Карельском перешейке в этот период не проводились (Uino 1992; 2003: 131-140).

В послевоенные годы финские археологи не оставили полностью без внимания карельскую тематику, обратив его на изучение хранящихся в Национальном музее страны материалов из прошлых раскопок на переданной Советскому Союзу по мирному договору 1944 г. территории Карелии. В первую очередь это касается предметов украшения. Исследования карельских овально-выпуклых фибул спустя 25 лет после выхода работы Айлио продолжил Хальстрем (af H?llstr?m 1948: 45-65). К этому времени коллекция фибул пополнилась новыми экземплярами из Западной Финляндии, особенно из провинции Хяме. По мнению Хальстрема, эти фибулы датируются более ранним временем, чем карельские находки и, следовательно, они изначально происходят из этой области. На основе орнамента и размеров он выделил две группы фибул: западную и восточную, причем последние – более крупные и более поздние. Однако приведенные им датировки не во всех случаях бесспорны, что ослабляет его концепцию. Несомненной заслугой автора является постановка вопроса об обоснованности выделения «карельских вещей», критический подход к этой теме.

П.-Л. Лехтосало-Хиландер исследовала только одну, наиболее многочисленную группу овально-выпуклых фибул, а именно – фибулы с так называемым ракообразным орнаментом (группа Н по Айлио (Lehtosalo 1966: 22-39)). Основываясь на различном соотношении длины и ширины фибул, исследовательница пришла к выводу о существовании двух больших групп этих украшений, каждая из которых включает в себя несколько различающихся в деталях орнаментации подгрупп. Полученные таким образом группы различаются хронологически: фибулы 1-й группы датируются XI в., а фибулы 2-й группы – XII – началом XIII в.

Э. Линтури детально рассмотрела в своих работах фибулы с зооморфным и шнуровым орнаментами (соответственно группы С (и близкую ей D) и F по Айлио). В первом случае ею выделено семь различающихся по деталям орнаментации и размерам групп фибул типов С1 и С2 (Linturi 1980). Все группы сведены в единую типологическую цепочку. Интересно, что скрупулезный анализ орнаментации и состава металла позволил автору выявить серийные экземпляры фибул, что имеет определяющее значение для выявления синхронных по времени комплексов, прежде всего могил. Во второй работе Линтури (Linturi 1982) аналогичным образом разделила фибулы со шнуровым орнаментом на более дробные группы. Коллекцию фибул из района Миккели рассмотрела Л. Томантеря, уделяя особое внимание вопросам технологии их изготовления (Tomanter? 1994).

Некоторые типично карельские изделия можно найти включенными в общие обзоры по финским находкам отдельных категорий предметов. Так, топоры с массивным обухом из карельских могильников включены в монографию Е. Вуолиеки о проушных топорах железного века Финляндии (Wuo-lijoki 1972). Они также фигурируют и в работе немецкого археолога П. Паульсена (Paulsen 1956) о топорах Северной и Восточной Европы.

В своей работе о подковообразных фибулах финского железного века X. Сальмо (Salmo 1956) выделяет серебряные карельские фибулы в две отдельные группы: пластинчатые подковообразные фибулы с ребром посредине дуги и фибулы с выпуклой дугой. Наиболее предпочтительным местом изготовления этих фибул автор считает территорию Карельского перешейка. Датируются эти фибулы 1100-1250 гг.

Таким образом, в работах финских археологов в довоенные годы и первые послевоенные десятилетия выявлены и отчасти исследованы все основные категории археологических памятников железного века и Средневековья на Карельском перешейке и Северо-Западном Приладожье, определен в общих чертах ареал карельской культуры, детально разработана типология ряда категорий находок из карельских грунтовых могильников. Намечены также некоторые общие проблемы карельской археологии, выдвинута гипотеза происхождения населения железного века Карелии. Вместе с тем, следует отметить недостаточную разработанность вопросов, связанных с обобщением накопленного археологического материала, этнической историей карел, сложением их материальной культуры, территорией расселения на различных исторических этапах. Археологические памятники исследовались во многом случайно и односторонне; преимущество отдавалось могильникам, а при анализе материала могил – женским украшениям. Также, при тщательно проведенной систематизации и классификации этих предметов, даты остаются очень широкими, что затрудняет разработку подробной хронологии памятников. В обобщающих работах по археологии практически не использовались письменные и другие исторические источники. Все эти нерешенные проблемы учитывались при определении направления исследования при планировании и проведении более поздних работ 1970-1990-х гг., речь о которых пойдет ниже.

Археологические исследования российских археологов на Карельском перешейке и в Северо-Западном Приладожье (1970-1990-е гг.)

Древнее прошлое населявших северо-западные земли Новгородского государства финских племен, в том числе и корелы, на протяжении почти двух столетий вызывало неослабевающий интерес исследователей и всех любителей отечественной истории. Корела, как называли карел новгородские летописи, в силу исторических обстоятельств и своего географического положения играла заметную роль в экономической и социально-политической жизни Новгородского государства. Это нашло отражение в многочисленных источниках, достаточно полно рассмотренных в трудах отечественных и зарубежных историков.

Планомерное археологическое изучение территории расселения древних карел советскими учеными началось после присоединения к СССР после окончания Второй мировой войны (1944 г.) части бывшей территории Финляндии на Карельском перешейке и в Северо-Западном Приладожье (рис. 1). На начальном этапе в первую очередь внимание уделялось социально-экономическим проблемам. Первым вопрос о социально-экономической характеристике раннесредневекового карельского общества поставил В.И. Равдоникас еще в 1930-е гг. по материалам своих раскопок на Олонецком перешейке и в Юго-Восточном Приладожье. Им была выдвинута гипотеза, согласно которой корела лишь в конце XI-XII вв. заселила Северо-Западное Приладожье, продвинувшись туда через Олонецкий перешеек. На Карельском перешейке пришельцы столкнулись с проживавшей там емью и некоторое время сосуществовали с ней (Равдоникас 1934). К вопросу об археологических памятниках Карельского перешейка Равдоникас вернулся в 1940 г., когда эта территория и часть Приладожья временно отошли в состав Карело-Финской ССР (Равдоникас 1940). В этой статье он вновь подчеркивает значение восточных и юго-восточных этнокультурных элементов в процессе формирования карельской этнической общности. По вполне понятным причинам Равдоникас подверг резкой критике финских археологов за практически полное, по его мнению, забвение задач изучения археологических памятников железного века на недавно еще принадлежащей Финляндии территории Карельского перешейка и Северо-Западного Приладожья.

Однако каких-либо практических шагов в первые послевоенные годы в археологическом «освоении» этой территории не последовало. Лишь в конце 1960-х гг. и особенно с образованием в Ленинградском отделении Института археологии АН СССР сектора славяно-финской археологии в 1974 г. началось планомерное изучение прибалтийско-финских древностей на территории Ленинградской области. Первые, проведенные в 1972 г. разведки на Карельском перешейке в местах расположения карельских (кексгольмских) грунтовых могильников продемонстрировали сложность и, по-своему, необычность, если не сказать непривычность полевых исследований при отсутствии курганов и других видимых на поверхности земли следов древних памятников (Петренко, Рябинин, Теребихин 1973). 1970-е г., в целом, явились переломными в археологическом изучении древней Карелии. Начались полевые работы на Карельском перешейке и в Северо-Западном Приладожье в таких ключевых пунктах, как крепость Корела и Тиверский городок на Вуоксе, Паасонвуори и других городищах северо-западного побережья Ладожского озера. Раскопки проводились ленинградскими и петрозаводскими учеными под руководством А.Н. Кирпичникова и С.И. Кочкуркиной. В крепости Корела (Старая крепость) и в соседней Новой крепости, а также на территории самого г. Приозерска экспедиция ЛОНА АН СССР работала в 1972-73 и 1975-76 гг. (Кирпичников 1979: 52-73; 1984: 119-144), на Тиверском городке в 1971 г. (Кирпичников, Петренко 1974: 106-113; Кирпичников 1984: 144-149). В 1989-90 гг. и в 1992-93 гг. раскопки в Кореле продолжались под руководством автора этих строк (Сакса 1999: 192-205; Saksa, Kankainen, Saarnisto, Taavitsainen 1990: 65-68; Saksa 1992a: 5-17; Uino, Saksa 1993: 213-217; Saksa 1998: 107-125). Экспедиция сектора археологии Института истории, языка и литературы (ИЯЛИ) Карельского филиала АН СССР основные раскопки провела на Тиверском городке в 1971-74 гг. (Кочкуркина 1976: 63-70; 1981: 30-62), городище Паасонвуори в 1974-1975, 1978-1979,1980 гг. (Кочкуркина 1981: 73-87). Работы проводились также на островах Ладожского озера Тулолансаари (1974 г.) и Мантсинсаари (1976 и 1977 гг.) (Кочкуркина 1981: 20-21, 106). С 1978 г. и по настоящее время ежегодные исследования на этой территории проводятся экспедицией Института истории материальной культуры (бывшее ЛОНА) РАН под руководством автора этих строк[1 - Подробно результаты приведенных раскопок будут рассмотрены в соответствующих главах монографии.]. При этих работах основное внимание уделяется поиску и исследованию могильников и синхронных им карельских средневековых сельских поселений (Сакса 1984: 93-97; 1985: 81-84; 1989: 94-97; 1998: 157— 160; 2001: 95-112; Saksa 1985: 37-49; 1992-b: 468-479; 1994а: 29-45; 1994b: 98-104; 1998: 69-156). В рассматриваемое нами время начато археологическое изучение древнего Выборга, в ходе которого на Замковом острове было выявлено и исследовано карельское поселение XII-XIII вв., предшествующее заложенному шведами в 1293 г. Выборгскому замку (Тюленев 1995; 1997: 173-178; Tjulenev 1987: 5-37).

1970-е г. ознаменованы началом плодотворного сотрудничества с археологами Финляндии в рамках рабочей группы по археологии Советско-Финляндской комиссии по научно-техническому сотрудничеству. Значительное число докладов на первом советско-финляндском симпозиуме по археологии в Ленинграде (1976 г.) было посвящено карельской тематике или частично ее затрагивало. В следующем 1977 г., вопросы происхождения карел рассматривались на симпозиуме историков и археологов в г. Иоенсуу (Финляндия). Начиная с 1989 г. у финских археологов появилась возможность непосредственного участия в раскопках на Карельском перешейке и в Северо-Западном Приладожье. Это участие вскоре переросло в сотрудничество в форме совместных экспедиций и публикаций научных работ. Стало возможным привлечь накопленные за многие годы финскими учеными материалы и опыт их исследования, научный потенциал и ресурсы университетов, Центра геологических исследований, фондов содействия научным исследованиям и музейных учреждений Финляндии. Это в условиях чрезвычайно скудного финансирования отечественной науки позволило археологам Петербурга и Карелии продолжить полевые работы и, в целом, даже поднять их на качественно новый уровень, представить их широкому кругу международной научной общественности. Новым направлением, значительно обогатившим и расширившим наши знания о древнем прошлом рассматриваемой территории, стали междисциплинарные исследования с привлечением геологов, палеоэкологов, озероведов (Саарнисто, Сакса, Таавитсайнен 1993: 27-29; Саарнисто, Сакса, Таавитсайнен 1994: 5-8; Saksa, Kankainen, Saarnisto, Taavitsainen 1990: 65-68; Uino, Saksa 1993: 213-217; Arslanov, Davydova, Khomutova, Krasnov, Malakhovskiy, Saarnisto, Saksa, Subetto 1993: 27-29; Taavitsainen, Ikonen, Saksa 1994: 29-39; Kankainen, Saksa, Uino 1995: 41-47; Zetterberg, Saksa, Uino 1995: 215-220; Saksa, Gmnlund, Simola, Taavitsainen, Kivinen, Tolonen 1996: 371-376; Gmnlund, Simola, Alenius, Lahtinen, Miettinen, Kivinen, Saksa, Davydova, Taavitsainen, Tolonen 1997:391-395; Davydova, Arslanov, Khomutova, Krasnov, Malakhovsky, Saarnisto, Saksa, Subetto 1996: 199— 204; Gmnlund, Simola, Saksa, Kotchkurkina 2001; Lavento, Halinen, Timofeev, Gerasimov, Saksa 2001; Alenius, Gr?nlund, Simola, Saksa 2004: 23-31).

При финансовой поддержке Фонда содействия изучению карельской культуры (г. Иоенсуу, Финляндия) начиная с 1998 г. осуществляются охранные раскопки в средневековой части г. Выборга, при проведении которых обнаружены следы первоначального заселения (XIII в.) и впервые исследованы горизонты средневековой деревянной застройки города, собран богатый вещевой материал из хорошо сохранившихся слоев XV—XVIII вв. (Сакса 2002а: 150-164; 20026: 76-79; Сакса, Бельский, Курбатов, Полякова 2003: 129-140; Saksa, Suhonen 2001: 26-29; Saksa, Belsky, Kurbatov, Polykova, Suhonen 2002: 37-64; Belsky, Saksa, Suhonen 2003: 14-30; Saksa, Saarnisto, Taavitsainen 2003: 15-20; Saarnisto, Saksa 2004: 37-42).

Результаты археологических исследований на Карельском перешейке и в Северо-Западном Приладожье в отечественной науке впервые собрала и обобщила в своей докторской диссертации «Археологические памятники корелы. V-XV вв.» С.И. Кочкуркина. Ее работа состоит из каталога археологических памятников (1981) и их научного рассмотрения (1982). Хронологические рамки исследования – V-XV вв., территориальные – Северо-Западное Приладожье и смежные области Финляндии. Охват приведенных сведений достаточно полный. Однако несомненные достоинства работы снижаются рядом допущенных автором неточностей и ошибок, затрудняющих использование материала. Часть ошибок происходит от незнания системы организации деревенского пространства, выделения и наименования отдельных земельных участков в финское время, что вызывает путаницу в локализации некоторых археологических объектов и затрудняет пользование каталогом. Отнесение всех памятников, начиная с V в., к кореле, по нашему мнению, не оправдано. Корела, несомненно, является этническим образованием, ограниченным не только зоной расселения, но и во времени. Разделение многообразных памятников на две группы (памятники V-XI и XII-XV вв.) является искусственным и не соответствует принятым в науке историческим этапам. Поэтому относящиеся к различным эпохам памятники оказываются в рамках одной хронологической группы. Вторая из рассматриваемых книг представляет собой аналитическое рассмотрение археологического материала. Приведены существующие в науке взгляды на происхождение карел, рассмотрены материальная культура I – начала II тыс. н. э., материалы раскопок поселений и могильников XII-XIV вв., хозяйство карел, связи с Новгородом. Особый интерес вызывают результаты собственных раскопок С.И. Кочкуркиной, анализ полученных ею материалов, классификация предметов украшения и керамики. Ценность этого издания состоит еще и в том, что оно сделало доступным для широкого круга исследователей ранее неизвестные и разбросанные по различным, главным образом финским публикациям данные.

В 1984 г. автором этих строк защищена кандидатская диссертация «Карельская земля в XII-XIV вв. (по археологическим данным)» (Сакса 1984). В ней подведен итог более чем столетним исследованиям корелы, дан анализ предшествующих достоверно карельским древностям материалов второй половины I – начала II тыс. н. э., детально проанализирован погребальный обряд и инвентарь карельских грунтовых могил XII-XIV вв., разработаны более детальные, по сравнению с предшествующими, типология и хронология карельских вещей. Именно хронология карельских памятников является одним из ключевых и, тем не менее, слабо изученных вопросов исследуемой проблемы. Выделение комплекса одновременно бытовавших предметов позволило выявить памятники одного хронологического горизонта и таким образом определить их дробную хронологию, выявить местные особенности и динамику развития карельской культуры, рассмотреть в более узких хронологических диапазонах свидетельства внешних связей карел. В работе впервые рассмотрены исследованные автором сельские поселения и культовые памятники корелы.

Итоги научных исследований последнего десятилетия послужили научной базой для двух защищенных в Финляндии докторских диссертаций. В своей работе «Ancient Karelia. Archaeological studies. Muinais-Karjala. Arkeologisia tutkimuksia» (1997) П. Уйно, подробно рассматривая историю археологического изучения памятников древней Карелии, приводит классификацию памятников: могильники, включая конструкцию могил и погребальный обряд; следы поселений и производственной деятельности; городища, их топография, функции, датировка, исторический фон; жертвенные камни по этой же схеме. Значительная по объему глава посвящена вопросам истории населения железного века Карелии, начиная с эпохи раннего металла. В части этой главы, посвященной характеристике карельского населения эпохи Средневековья, наряду с археологическими источниками и их трактовками разными исследователями, приведены и проанализированы данные летописей и писцовых книг, языкознания, топонимики, фольклористики, антропологии и генетики. В следующей главе о промыслах и хозяйстве населения древней Карелии использованы исследования древних природных условий и их влияние на систему расселения и хозяйство карел, сведения писцовых книг. Значительное место в диссертации уделено характеристике карельской материальной культуры, рассмотрению экономических и культурных связей населения древней Карелии с другими территориями, как соседними (Русь, Прибалтика), так и такими отдаленными, как Скандинавия и Западная Европа. Рассматриваемая диссертация, без преувеличения, аккумулировала весь объем знаний из различных научных дисциплин по заявленной в названии проблематике на момент ее написания. Значительной частью диссертации, занимающей половину объема работы, является свод археологического материала памятников за период в три тысячи лет (1500 г. до и. э. – 1500 г. и. э.). Памятники и отдельные находки представлены в нем группами по приходам с названиями и точными координатами мест находок, ссылками на источники и описанием обстоятельств находки, характеристикой памятника и его датировкой. Это, в сущности, каталог археологических находок с территории древней Карелии, относящихся к эпохе раннего металла, железному веку и Средневековью.

Автором настоящей работы в 1998 г. была защищена в Финляндии докторская диссертация «Rautakautinen Karjala. Muinais-Karjalan asutuksen synty ja varhaiskehitys» (Карелия железного века. Происхождение и ранняя история населения древней Карелии) (на финском языке) (Saksa 1998). Основу исследования составляют выдержавшие проверку временем базовые положения кандидатской диссертации 1984 г. В диссертации 1998 г. с максимальной полнотой представлены итоги авторских многолетних, в том числе и полевых исследований по представленной тематике на Карельском перешейке и в Северо-Западном Приладожье. Исследования последних лет, в том числе и междисциплинарные, в таком объеме публикуются впервые. Работа начинается с детального рассмотрения погребального обряда и инвентаря карельских грунтовых могил, хронологии погребений и внутренней хронологической структуры могильников. Полученная относительная хронология могильников и части вещей карельских типов позволила привязать к ней отдельные находки подобных изделий и содержащие карельские вещи культурные слои поселений как на собственно карельской территории, так и за ее пределами, и таким образом «оживить» и «разобрать» на отдельные хронологические пласты весь, казалось бы, однородный карельский материал XII- XIV вв. (эпохи крестовых походов в Финляндию по финской периодизации). В следующей главе рассмотрены археологические памятники (могильники, сельские поселения и городища, клады и культовые камни, случайные находки) отдельных районов их наибольшего скопления – древние поселенческие центры. Обзоры завершены характеристикой динамики культурно-исторического развития на каждой отдельно взятой территории на протяжении железного века и Средневековья, составленной с привлечением результатов последних раскопок и палеоэкологических исследований. В последующих двух главах развитие культуры летописной корелы, степень и формы ее влияния на соседние территории рассмотрены уже в масштабах всей древней Карелии. В заключительной главе представлена история населения территории Карельского перешейка и Северо-Западного Приладожья, начиная с этапа первоначального заселения. Подробно освещено ремесло, торговля и хозяйство в период расцвета средневековой карельской культуры.

Перечисленные выше работы, при использовании их авторами единой исследовательской базы, различаются в подходах к археологическому материалу, постановках приоритетных, наиболее важных и малоисследованных, с точки зрения каждого автора, научных проблем и задач. Следует также в этой связи подчеркнуть, что решение одних, представляющихся актуальными на данном этапе проблем неизбежно вызывало новые вопросы, также требующих своего решения. Так, для С.И. Кочкуркиной первоочередной задачей стало собрать воедино весь круг археологических источников по древней кореле, известных в основном по финским работам, определить зону их распространения, провести необходимый научный анализ вещевых находок, привлечь данные смежных дисциплин и затем на этой базе обратиться к собственно исследовательской части работы (Кочкуркина 1981, 1982). Ко времени защиты нами кандидатской диссертации эта работа была уже проделана и опубликованы результаты раскопок 1970-х гг. Рассмотрение же С.И. Кочкуркиной наиболее актуальных проблем истории и хозяйства карел давало пищу для дискуссии по более широкому кругу вопросов происхождения карел, развития их материальной и духовной культуры, хозяйства и ремесла, торговли, внешних связей. Решение новых задач потребовало разработки детальной типологии и хронологии карельских древностей, сопоставления их с материалом археологических памятников соседних территорий, выявления хронологических и локальных групп памятников, установления динамики развития карельской культуры, что и было проделано на следующем этапе (Сакса 1984). В диссертации 1984 г. детально рассмотрены погребальный инвентарь карельских грунтовых могил, материалы раскопок выявленных к этому времени сельских поселений и культовых памятников корелы. В завершающей части представлены заключения, касающиеся происхождения и ранней истории карел, построенные на основе приведенных в работе материалов.

Диссертация П. Уйно подводит итог 150-летнему исследованию древней Карелии. Автор диссертации исходила из потребности финской археологической науки в введении в научный оборот новых материалов из раскопок российских исследователей на Карельском перешейке и смежной территории Северо-Запада России, включая Старую Ладогу и Новгород. В археологических исследованиях последнего десятилетия стало также возможным применение при решении проблем происхождения и ранней истории карел новейших исследований в области языкознания, фольклора, топонимики, антропологии и генетики. Работа Уйно выполнена в русле представлений финских археологов о проблеме происхождения и ранней истории карел.

В каждой из приведенных выше работ есть дискуссионные положения по различным трактовкам археологического материала и данных смежных дисциплин. В первую очередь это касается ранних памятников середины – второй половины I тыс. и. э., напрямую связанных с решением проблемы происхождения карел, а также характера связей с соседними территориями, прежде всего с Западной Финляндией, степени их влияния на процессы становления и развития культуры древних карел. Все эти различные подходы к теме и интерпретации научного материала рассматриваются нами в данной работе применительно к каждому открывающему такую возможность случаю.

Глава 2

Карельский перешеек – формирование природного и историко-географического ландшафта

Геологическое развитие

Геологическое развитие рассматриваемого региона послужило определяющим фактором в создании предпосылок для распространения и позднейшего пребывания человека в Приладожье и на Карельском перешейке. Доисторический человек был свидетелем всех этапов в истории Балтийского моря и Ладожского озера в послеледниковый период, постоянно приспосабливаясь к порою драматическим изменениям природного ландшафта.

Современный рельеф Приладожья в значительной степени определяется его геологическим строением. В северо-западной береговой части Ладожского озера, по долине р. Вуоксы и к северу от нее на Карельском перешейке под четвертичными отложениями находятся породы кристаллического фундамента времени ранне-среднепротерозойского интервала, возраст которых насчитывает более двух миллиардов лет. В южной половине Карельского перешейка фундамент составляют более поздние осадочные породы, перекрытые толстым слоем ледниковых отложений. Выходящие на поверхность в виде скальных возвышенностей и гранитных «лбов» кристаллические породы в Северном Приладожье и в северной части Карельского перешейка формируют вытянутые в направлении северо-запад-юго-восток гряды-сельги, образуя на побережье озера шхерный тип берега. Формы рельефа западного побережья Ладожского озера и центральных районов Карельского перешейка более выровненные; возвышенности находятся, как правило, в тех районах, где на поверхность выходят кристаллические породы.

Заметное влияние на формирование рельефа рассматриваемой территории и создание его основных современных форм оказали ледники, продвигавшиеся в четвертичное время через Карельский перешеек и Приладожье несколько раз. Ледниковое выпахивание оставило наиболее выраженные следы в северной части Ладожского озера в зоне сложенных кристаллическими породами расчлененных форм, оказывавших наибольшее сопротивление. Помимо выпахивания, происходило также накопление ледниковых отложений. Поскольку направление ледниковых лопастей определялось рельефом, отмеченные процессы увеличивали его контрастность. Особенно яркие следы оставило последнее валдайское оледенение, во время которого Скандинавский ледниковый щит достиг около 25000 лет назад Валдайской возвышенности. Его отступление началось около 17000-18000 л. н. Около 13000 л. н. край ледника достиг северной части Приладожья. У его границы талые воды образовали пресноводный бассейн, известный под названием Балтийского Ледникового озера (11590-13000 л. н.). Его берег фиксируется на Карельском перешейке на высотах до 90-97 м от уровня моря. Примерно 11590 лет назад в связи с потеплением климата началось быстрое отступление ледника. После его отступления с территории Средней Швеции исчез порог, отделяющий пресноводное Ледниковое озеро от океана, вследствие чего уровень воды в нем упал почти на 30 м и стал равен существовавшему тогда уровню Мирового океана. Соленые воды проникли в Балтийскую котловину, образовав так называемое Иольдиево море (10700-11590 л. и.) (рис. 2). Берега этого моря в Северном Приладожье наблюдаются на максимальной высоте 50-60 м над современным уровнем моря. Они не имеют выраженных террас или береговых валов, поскольку подъем земной коры происходил быстро и береговая линия постоянно изменялась (Ладожское озеро 1978: 9-73; История Ладожского… 1990: 8-21; Saarnisto 2003: 22-50, 54-57).

Рис. 2. Этапы послеледниковой истории Балтики. Изобазы отражают высотные отметки на разные этапы относительно современного уровня моря (по М. Saarnisto (2003))

После отступления ледника и снижения уровня воды Балтийского Ледникового озера значительная часть Карельского перешейка стала сушей, представленной открывшейся в зоне кристаллических пород скальной поверхностью и оставленными ледником моренами и грядами, а также песчанистыми и глинистыми отложениями. Активно происходившая речная эрозия и процессы заболачивания продолжали формирование рельефа.

Отступление ледника привело к началу достаточно быстрого на раннем этапе подъема земной коры, придавленной и прогнутой в период оледенения гигантской массой льда. Соединявший Иольдиево море с океаном Средне-Шведский пролив вследствие этого мелел и сужался, пока около 10500-10700 лет назад бассейны Балтийского моря и Ладожского озера не утратили связь с океаном, став пресноводным Анциловым озером (9500-10700 л.н.) (рис. 2). Максимальная высота берега в северной части современного Ладожского озера достигала 30 м, на Карельском перешейке 10 (Зеленогорск) – 30 м (Выборг). Уровень воды в Анциловом озере, неуклонно поднимаясь, превысил существовавший в районе Датских проливов порог, после чего около 10100 л.н. начался его быстрый спад. Поднятие порога стока Ладожского озера в районе Хейнйоки (Вещево) и поступление вод Онежского озера через возникшую более 10000 лет назад Свирь означало начало самостоятельного развития Ладожского озера. Берега времени трансгрессии Анцилового озера хорошо прослеживаются на Карельском перешейке в виде высоких, почти отвесных уступов по берегу Финского залива. Продолжающееся таяние ледников настолько подняло уровень воды в Мировом океане, что соленая вода из него вновь около 9500 л. н. проникла в котловину Балтийского моря. В его истории начался этап так называемого Литоринового моря (рис. 2). На Карельском перешейке об этом предшествующем современному Балтийскому морю этапе развития Балтики (9500 – около 2500 л. н.) напоминают высокие береговые террасы на некотором удалении от берега Финского залива. С течением времени около 6000 лет назад поднятие земной коры остановило подъем уровня воды в Балтийском море, после чего он стал падать, приближаясь к современному. Максимум уровня воды на этапе Литоринового моря был в районе Санкт-Петербурга на 5-6 м выше современного, на Карельском перешейке в районе Зеленогорска на 10 м и в районе Выборга на 18-20 м. Выборгский залив был значительно шире и врезался вглубь Карельского перешейка. В районе Хейнйокского порога (скала Ветокаллио) стока воды Ладожского озера в Выборгский залив уровень воды Литоринового моря превышал поверхность скалы Ветокаллио на один-два метра, однако напор воды шел со стороны пресноводной Ладоги, уровень воды в которой (20,5 м над уровнем моря) был на несколько метров выше уровня Литоринового моря. Таким образом, еще в эпоху каменного века Ладожское озеро имело прямое сообщение с Балтийским морем через Хейнйокский (Гейниекский) пролив (рис. 3) (Нуурра 1942: 139-176; Dolukhanov 1979: 115-125; История Ладожского… 1990: 72-75; Saarnisto 2003: 51-62; Сакса 2006: 35-44).

Подъем земной поверхности и связанные с ним изменения береговой черты Ладожского озера и Финского залива стали основными образующими ландшафт факторами в послеледниковый период. В настоящее время подъем суши в районе Выборгского залива составляет около 2 мм в год или 20 см за столетие. В районе Санкт-Петербурга подъем относительно уровня Мирового океана уже не отмечается. В силу этого обстоятельства еще одним фактором ландшафтных изменений на Карельском перешейке и в Северо-Западном Приладожье является вызванный неравномерным подъемом земной поверхности ее наклон в юго-восточном направлении. О массе «сцепленной» ледником воды говорит тот факт, что ко времени максимума последнего оледенения 20000-18000 лет назад уровень Мирового океана был на 120-140 м ниже современного.

По окончании ледникового времени около 11500 л. н. на этапе Иольдиева моря уровень воды в океане находился ниже на 40-50 м от современного уровня моря. В настоящее же время на Карельском перешейке уровень воды Иольдиева моря соответствует отметке около 40 см выше уровня моря. Поверхность суши, следовательно, за 11500 лет поднялась на 80-90 м. Это означает, что подъем (выпрямление) земной коры в первые тысячелетия после отступления ледника происходил значительно быстрее по сравнению с современным положением. Отвечающий современному уровень Мирового океана был достигнут около 7000 л. н. (Saarnisto 2003: 51-53).

Ладожская трансгрессия

Как выше было отмечено, Ладога становится самостоятельным озером на заключительном этапе истории Анцилового озера, когда уровень воды во всем бассейне Балтийского моря резко упал и возник Хейнйокский порог (Ветокаллио) на Карельском перешейке около 9700-9800 лет назад. Впоследствии на протяжении тысячелетий уровень воды в северной части Ладоги и в долине р. Вуоксы оставался приблизительно на одном уровне – 20-21 м над уровнем моря. В южной части Ладожского озера, где подъем земной коры происходил медленнее, вода поднялась до отметок 16-17 м, затопив обширные прибрежные районы южного берега озера и поселения каменного века, открытые А.А. Иностранцевым при прокладке Ново-Ладожского канала в конце XIX в.

Причиной трансгрессии озера явилось неравномерное поднятие поверхности земли, усилившееся примерно 5700 лет назад. Ускорение подъема земли совпало с прорывом вод Саймы в Ладожское озеро и рождением Вуоксы более 5000 лет назад (3700 лет до н. э.). Поскольку земля в районе Хейнйокского порога стока поднималась быстрее относительно южных частей Ладоги, вся масса проходящей по вновь образовавшемуся руслу Вуоксы воды хлынула в Ладожское озеро в обход порога Ветокаллио (рис. 3). Количество воды в озере резко увеличилось, достигнув в его южной части уровня 16-17 м. Порог стока сместился с северо-западной части озера в его юго-западный угол. Этот порог у дер. Пороги был прорван около 3300 л.н. (1350 лет до н. э.) с образованием р. Невы. Основной сток ладожской воды проходил уже не через порог Хейнйоки в Выборгский залив, а через Неву в Финский залив. О масштабах события говорит то обстоятельство, что за короткое время – в несколько лет или десятилетий – уровень воды в озере упал на 12 м. Соответственно, и поверхность озера значительно сократилась, особенно в его южной и восточной пологих частях (Ailio 1915; Saarnisto, Siiri?inen 1970: 10-22; Saarnisto 2003: 64-78; Лак, Экман 1972; История Ладожского… 1990: 22-36; Сакса 2006: 15-28).

Рис. 3. Древняя Ладога до возникновения Невы и Гейнийокский пролив (по J. Ailio (1915) и М. Saarnisto (2003))

После возникновения Невы ландшафтная ситуация на Карельском перешейке приобрела, в основном, современные очертания. На месте залива Ладоги возникли озера Вуокса и Суходольское (Суванто) (рис. 4).

Рис. 4. Изменение размеров зеркала воды в Вуоксе в связи с человеческой деятельностью в XIX в. (по М. Saarnisto (2003))

Основной сток воды Вуоксы шел в Ладогу через Приозерск (Кякисалми) (восточное русло), а часть воды поступала через порог Хейнйоки в Выборгский залив (западное русло). Позднейшие изменения русла Вуоксы связаны с человеческой деятельностью. В мае 1818 г. во время весеннего шторма был прорван отделяющий озеро Суванто (Суходольское) от Ладоги в районе с. Тайпале песчаный перешеек, в котором крестьянами для спуска до спуска воды в Кивиниеми (Лосево) в 1857 г. – серый после спуска воды, на настоящее время – темный уровня воды в озере и получения новых пахотных прибрежных земель была несколько ранее уже прокопана канава. Уровень воды в оз. Суванто, находившийся на 12,5 м выше Ладоги, упал на 7,5 м, и образовалась р. Тайпаленйоки (Бурная), а на месте стока озера Суванто в Вуоксу в пос. Кивиниеми (Лосево) – перешеек. Этот перешеек был прорыт в 1857 г., в результате чего вода устремилась через оз. Суванто в Ладогу (рис. 4). Уровень воды в верхней части Вуоксы упал на 3,5 м, и западное (выборгское) русло Вуоксы практически перестало существовать. Восточное (ладожское) ответвление при этом значительно обмелело.

Формирование историко-географического ландшафта Карельского перешейка

Таявший, продвигающийся на север ледник освободил рассматриваемую территорию ото льда примерно 13-14 тыс. лет назад. Таяние ледника сопровождалось возникновением значительных по площади ледниковых водоемов, из-за чего древний ландшафт значительно отличался от современного. Земля была покрыта ледниковыми отложениями: моренными грядами, мощными напластованиями гравия, песка, глины и земли, открывшими плацдарм для наступления растительности и живых организмов. Многообразие геологических форм и природных ландшафтов давало возможность существования различным видам. Климатические условия при этом также имели определяющее значение. После продолжительного – в тысячелетия – периода потепления, вызвавшего таяние ледника, наступило резкое похолодание. Проведенные на Карельском перешейке в 1920-30-е гг. финскими и в 1930-1990-е гг. российскими геологами, озероведами и палеоэкологами исследования существенно обогатили наши представления о развитии ландшафта и живой природы этой зоны (Ailio 1915; Linkola 1921: 1-491; Ramsey 1928: 1-21; Марков 1931; Марков, Порецкий, Шлямина 1934: 71-101; Нуурp? 1942 (1943): 139-176; Бискэ 1959; Долуханов 1963; 1969; Абрамова, Давыдова, Квасов 1967: 113-132; Davydova 1969: 317-378; Saarnisto, Siiri?inen 1970:10-22; Лийва, Сарв, Экман 1971:23-26; Экман, Лак, Лийва 1975:38-45; Егоиеп 1974: 79-195; Квасов 1975; Исаченков 1975; 1982: 3-18; Dolukhanov 1979:115-125; Saarnisto 2003:22-80; Simola 2003:82-115). Особенно следует отметить рост международных междисциплинарных исследований последнего десятилетия, проведенных с использованием самых современных научных методов (Saksa, Kankainen, Saarnisto, Taavitsainen 1990: 65-68; Taavitsainen, Ikonen, Saksa 1994: 29-39; Lempi?inen 1995: 83-94; Davydova, Arslanov, Khomutova, Krasnov, Malakhovsky, Saarnisto, Saksa, Subetto 1996: 199-204; Saarnisto, Gr?nlund 1996: 205-215; Taavitsainen, Simola, Gr?nlund 1998: 199— 253; Saarnisto, Gr?nlund, Ikonen 1999: 117-130; Simola, Gmnlund, Miettinen 2001: 7-19; Lavento, Halinen, Timofeev, Gerasimov 2001; Miettinen, Gmnlund, Simola, Huttunen 2002: 29-44; Alenius, Gr?nlund, Simola, Saksa 2004: 23-31; Сакса 2006: 15-28).

Согласно этим исследованиям, послеледниковое похолодание сменилось столь же быстрым потеплением в эпоху позднего дриаса. Ко времени существования Иольдиева моря (10700-11590 лет назад) на месте безлесой тундры возникают березовые леса. Около 10000 лет назад на территорию Карельского перешейка распространяются сосна, орешник и из ценных пород дерева – вяз, ясень, липа. По мере дальнейшего таяния ледника и поднятия земной коры очертания берегов водоемов, существовавших на месте современного Балтийского моря, Ладожского и Онежского озер, менялись. С возникновением пролива, соединившего пресноводное Анциловое озеро с океаном, около 9500 лет назад возникло Литориновое море – этап в развитии Балтийского моря, продлившийся примерно 5-7 тыс. лет (История Ладожского… 1990; Малаховский, Арсланов, Гей 1993; Saarnisto 2003: 51-54, 79; Simola 2003: 98-107).

На это время потепление климата достигло кульминации; среднегодовая температура соответствовала современному состоянию температуры в Центральной Европе. Именно в эту эпоху формируются современный рельеф и водные системы Восточной Финляндии (Сайма) и Карельского перешейка (Вуокса). На территорию Карельского перешейка распространяются еловые леса. Распространение ели около 5500 лет назад совпало с началом периода похолодания. К этому времени первобытным человеком была уже освоена вся пригодная для проживания часть рассматриваемой нами территории.

Первые следы обитания человека на Карельском перешейке и на севере от Ладожского озера относятся ко времени около 10400 лет назад, когда Ладога была не самостоятельным водоемом, а лишь заливом Анцилового озера, соединяясь с ним через Хейнйокский пролив в северной части Карельского перешейка (рис. 3). По-видимому, именно с этим проливом и связана обнаруженная еще в начале века находка эпохи мезолита (8000-5000 лет до и. э.) из Антреа. Она включает в себя целый ряд предметов, найденных при добыче торфа. Наибольшую известность приобрели остатки сети, сплетенной из волокон ивового лыка. Поплавки были сделаны из сосновой коры, а в качестве грузил использовались камни. Входившие в состав находки наряду с каменными орудиями труда костяные и роговые изделия имеют ближайшие аналогии среди материала мезолитической культуры Кунда в Эстонии (Гурина 1961; Тимофеев 1985; Huurre 2000: 18-20; 2003: 170-174; Сакса 2001: 257). Состав находок говорит в пользу достаточно высокой для этого времени организации труда. Археологическими разведками последних лет выявлен также целый ряд мезолитических поселений в этой части Карельского перешейка. В это время в растительности еще господствовала тундровая береза, и сосна лишь завоевывала себе место под солнцем (Simo-1а 2003: 99). Орудия труда представлены относящимися к культуре Суомусярви примитивными топорами и теслами, у которых был тщательно обработан (отшлифован) лишь рабочий край, и сланцевыми наконечниками копий, используемых для охоты на таких крупных животных, как лось. По мере сокращения поголовья лосей сланцевые наконечники около 6000 лет назад выходят из употребления, и на их место приходят кварцевые наконечники стрел, используемых для охоты на более мелкую дичь. Лук и стрелы вытесняют копья.

Поселения и отдельные находки позднемезолитического времени (7500 – около 5000 лет до н. э.), представленные главным образом шлифованными сланцевыми теслами и топорами так называемого иломанского типа, свидетельствуют о дальнейшем освоении древними людьми этой территории. Освоение территории объясняется в первую очередь отмеченным выше заметным потеплением климата на этапе существования Литоринового моря и в целом улучшением природных условий (Квасов 1975). Поселения располагались по берегам древних водоемов на отметках выше 20 м над у. м. Наиболее густо были заселены берега древнего Хейнйокского пролива с его многочисленными островами и богатыми рыбой бухтами (Гурина 1961; Тимофеев 1993: 8-33; Герасимов, Лисицын, Тимофеев 2003; Huurre 2003: 175-182; Сакса 2006: 15-28).

С началом эпохи неолита (около 5000 лет до н. э.) количество поселений увеличивается. Карелия и восточные части современной Финляндии входили в область так называемой ямочно-гребенчатой керамики, занимавшей обширные территории, начиная с верховьев Волги и Оки и распространяясь на север до Белого моря, а на западе – до верховьев Западной Двины. На востоке границу этой культуры можно провести по Северной Двине. Поскольку наступление новой эпохи каменного века отмечено появлением керамики – наиболее массового материала в археологических находках – и значительным увеличением видов и форм каменных орудий, у археологов появились основания выделять более дробные этапы историко-культурного развития в целом и локальные археологические культуры в частности. Так, уже время господства ямочно-гребенчатой керамики по различиям в орнаментации (стиле) делится на три периода: ранняя ямочно-гребенчатая керамика (5000-4000 лет до и. э.), типичная (4000-3600 лет до и. э.) и поздняя (3600-800 лет до и. э.).

На Карельском перешейке наиболее известные памятники эпохи неолита сосредоточены в районе нижнего течения Вуоксы (Севастьяново (Каукола), Мельниково (Ряйсяля)), а также в районе Выборга (Хяюрюнмяки). В целом, поселения располагаются по всему течению Вуоксы, на древних берегах Финского залива, озер Карельского перешейка и заливов Ладожского озера (рис. 5). В период максимума Ладожской трансгрессии (около 3700 лет до н. э.), когда уровень воды в озере достигал 21м над уровнем моря, более древние памятники оказались под водой (Ailio 1915; Saarnisto, Siiri?inen 1970: 10-72; Экман, Лак 197; Saarnisto 2003: 22-785; Сакса 2006: 15-28). Это обстоятельство как бы разделяет раннюю историю населения значительной части Приладожъя и Восточной Финляндии на два этапа: до рождения Невы (Ладожская трансгрессия) (1350 лет до и. э.) и после, когда уровень воды в связи с возникновением Невы упал в озере более чем на 10 м (Абрамова, Давыдова, Квасов 1967: 113-132; Саарнисто, Сакса, Таавитсайнен 1993: 27-29; Сакса 2001: 257-258; Saarnisto 2003: 66-69). По археологической периодизации рождение Невы совпадает с началом эпохи бронзы.

На первом этапе количество поселений на рассматриваемой территории возрастало. Это было связано с благоприятными природными условиями, сравнительно теплым климатом и наличием большого количества водоемов и лесов, богатых рыбой, морскими животными, дичью и пригодными в пищу плодами и кореньями растений. Масштабные природные катаклизмы, каковым можно считать спуск вод озерной системы Большая Сайма в Ладогу и возникновение Вуоксы более 5000 лет назад (3700 лет до и. э.), связанная с этим быстрая трансгрессия озера, несомненно, повлияли на жизнь населения Северо-Западного Приладожья и Восточной Финляндии, вызвав необходимость смены мест поселения. Зачастую, как это видно по материалам археологических памятников, новое место для поселения люди находили выше по склону вблизи новой береговой линии. На тех же местах, которые не были затоплены водой, жизнь продолжалась. Изменялись лишь формы орудий охоты и рыболовства, других применяемых в хозяйстве изделий, а также глиняных сосудов.

Рис. 5. Поселения эпохи неолита (по М. Huurre (2003))

На протяжении всей эпохи неолита наиболее значительными районами концентрации населения было нижнее течение Вуоксы и северо-западное побережье Ладоги (Тимофеев 1993: 8-33; Сакса, Тимофеев 1996: 52-55; Герасимов, Лисицын, Тимофеев 2003; Huurre 2003: 175-244; Сакса 2006: 15-28). Благоприятная гидрографическая ситуация, выражавшаяся в большом количестве заливов и проток, богатых рыбой, и пригодных для проживания островов, стимулировала интерес древних рыболовов и охотников к этим местам.

Культурная принадлежность населения эпохи мезолита и неолита Карельского перешейка и Ладожской Карелии определяется по типам керамики и каменному инвентарю поселений. Эталонный памятник мезолитического времени из Антреа (Каменногорск) содержал орудия из кости и рога, характерные для культуры Кунда в Эстонии (Гурина 1961; Тимофеев 1985; Huurre 2000:18-20; 2003:171-174; Сакса 2001: 259). Однако орудия труда из кварца и онежского зеленого сланца отмечают направление связей и в другую сторону – на восток (Huurre 2000: 20-23; 2003: 175-182).

В период Литоринового моря около 6000 лет назад, когда Ладога являлась частью Балтики, население Карельского перешейка, северного побережья Ладожского озера, а также Восточной Финляндии составляло единую культурную область с населением Восточного Прионежья. Индикатором этой связи являются топоры иломанского типа, изготовленные, как правило, из онежского сланца (Панкрушев 1978; Huurre 2000: 22; 2003: 175-182). Граница между этой областью и распространенной западнее, в Финляндии, зоной культуры Суомусярви проходит от Карельского перешейка на север по современной Сайменской системе.

С наступлением эпохи неолита, связанной с распространением с IV тысячелетия до н. э. ямочно-гребенчатой керамики (по финской терминологии – гребенчатой) и шлифованных каменных орудий, границы между культурными областями начинают приобретать все более отчетливый характер. В хозяйстве населения на рассматриваемой территории существенных изменений к этому времени еще не произошло. В окружающей природной среде в зоне существования поселений практически не фиксируются следы воздействия человека. Первые следы хозяйственного воздействия на природу (скотоводство?) относятся лишь ко времени около 2000 г. до н. э. (Simola 2003: 98-115). Ведущую роль по-прежнему играли традиционные для предшествующей мезолитической эпохи промыслы: охота, рыболовство и собирательство. Карельский перешеек, Северное Приладожье (Приладожская Карелия) и восточные части Финляндии входили в ареал распространения характерных для территории Верхней Волги, Оки, Валдая и Карелии форм орнаментации сосудов ямками и «гребенчатым» штампом. Северной границей этого ареала было южное побережье Белого моря, восточной – Северная Двина. В то же время Карельский перешеек, территория Карелии, современной Ленинградской области, Прибалтики и вся территория остальной Финляндии (на запад от Сайменской системы) входили в зону распространения ямочно-гребенчатой керамики западной группы. Рассматриваемая нами территория, таким образом, находилась в зоне наложения двух видов керамики. Южное Приладожье, как и остальная территория Ленинградской области, входило еще и в зону распространения нарвской культуры (Гурина 1967; Тимофеев 1985; Панкрушев 1978; Huurre 2000: 24-32; 2003: 183-225; Сакса 2001: 259-260).

Представленная нами картина сформировалась ко времени появления нового типа керамики, так называемой типичной гребенчатой керамики, распространившейся около 4000-3600 лет до н. э. Появление типичной гребенчатой керамики (или ямочно-гребенчатой керамики – по другой терминологии) в Финляндии и Восточной Прибалтике связывается с пришлым населением или культурным влиянием со стороны Приладожской Карелии и Карельского перешейка, где находилась область наибольшего распространения ранней типичной гребенчатой керамики (Huurre 2000: 24-32; 2003: 196-225). Согласно другой точке зрения, носители гребенчатой (или ямочно-гребенчатой) керамики имели исходной территорией верховья Волги, откуда они продвинулись в западном направлении вплоть до Прибалтики и Финляндии (Бадер 1972). Это древнее население – носители ямочно-гребенчатой керамики Восточной Прибалтики, Карелии и Финляндии – связывается целым рядом исследователей с древним финно-угорским населением, поскольку ее ареал приходится на территорию, заселенную впоследствии финно-угорскими народами (Моора 1956; Янитс 1956; Мейнандер 1974; Седов 1990; Huurre 2003: 184, 186-187; Сакса 2001: 260; Сакса 2006: 15-28).