скачать книгу бесплатно
Святые грешники
Александр Алексеевич Лапин
Александр Лапин известен читателям по своему роману «Русский крест» – масштабной саге о поколении, охватывающей три последних переломных десятилетия новейшей истории России. В новом романе «Святые грешники» полюбившиеся нам герои прошлой книги подходят к очередному жизненному рубежу. Но «Святые грешники» – это не традиционный сиквел в жанре «двадцать лет спустя», здесь Александр Лапин резко меняет оптику, перемещая фокус из макромира событий в мир движений мятущейся, страдающей, ищущей человеческой души. Ведет с читателем доверительный разговор о неимоверно сложных вопросах. Ведь вера, религия и церковь – понятия далеко не тождественные, а духовный поиск – система многовекторная: основные мировые религии, языческие культы, эзотерические практики… Ставя в центр романа эти искания героев, автор избежал скатывания в назидательность и выстроил захватывающий сюжет, переходя от хроникальности к притче, от детектива к эротическому роману, от социальной драмы к мистике и в итоге к неожиданной кульминации. По воле автора все герои – монах и мирянин, христианин и язычник, мусульманин, буддист – сойдутся в нужном месте в нужное время. Чем это кончится, узнает читатель…
Александр Лапин
Святые грешники
© Лапин А.А., 2018
© ООО «Издательство «Вече», 2018
* * *
Дорогие друзья, я искренне рад нашей новой встрече!
Перед вами моя новая книга. Ее герои вам хорошо знакомы, а для многих они даже успели стать близкими, почти родными людьми. Но это не продолжение эпопеи «Русский крест». Не новый рассказ о поколении, к которому мне выпало принадлежать.
«Святые грешники» – совершенно особая, отдельная история. История поиска, который так или иначе ведет каждый мыслящий человек. Ведь в каждом из нас есть и частицы Мрака, и искорки Света.
Мои герои возмужали. Нашли свое место в жизни и многого достигли на избранном поприще. Но останавливаться – не в их характере. Когда земные вершины покорены, такие, как они, отложив повседневные дела и заботы, отправляются на поиски вечных истин.
Этот путь не бывает прямым и легким. Его маршрут нельзя проложить заранее, предусмотрительно вычислив все опасные места. Тому, кто следует по нему, не избежать горьких сомнений, трагических разочарований, ошибок, которые так легко совершить и так трудно исправить. Но наградой за упорство и стойкость будут озарения, кардинально изменяющие жизнь, вносящие в нее гармонию и ясность.
Надеюсь, что вслед за моими героями этот Путь увлечет и вас.
Часть I. Русская йога
I
Ему часто снился один и тот же странный сон…
…Мальчик был маленький. И времени для него еще не было. Было только непостижимое пространство зеленой лужайки. А в центре светилась прекрасная и таинственная планета – алая, только что распустившаяся роза. Тугая спираль ее лепестков переливалась оттенками огненного, ярко-красного, бордового.
Цветок завораживал и манил.
Над розой сейчас летал крохотный полосатый монстр. Его прозрачные крылья гудели, а мохнатые, рахитично полусогнутые ножки с острыми коготками нащупывали опору. Наконец он зацепился за упругий лепесток и повис на нем. Хрустальные глаза, словно зеркала, отразили голубую траву и сидящего перед цветком ребенка.
Ребенок был мир.
Оса тоже была мир.
Блестящие расширенные зрачки мальчика с интересом следили за ней.
Затем ребенок протянул руку и взял летающего тигра пальчиками.
Два мира встретились.
Оса повернула голову. Обидчиво поджала хоботок. Предупреждающе, как бы примериваясь, выпустила и снова втянула в брюшко зазубренное жало. Ребенок в ответ крепче сжал пальцы на плотном полосатом панцире.
Тогда оса, резко подгибая брюшко, ударила черным стилетом в розовый пальчик.
Крик боли и ужаса огласил вселенную лужайки…
На этот крик первой прибегает сестра Настя. Круглолицая девочка, очень резвая и лукавая. Она сначала дует на пальчик и пытается утешить, успокоить одетого в белую матроску с галстучком трехлетнего кудрявого Алексея. Но это ей не удается. Следом за нею, как птички, подлетают и старшие сестры. Рассудительная Ольга, осторожная, спокойная Татьяна и красивая Мария. Они хлопочут вокруг плачущего мальчика до тех пор, пока из противоположного, заросшего кустарником угла парка к ним не приближается одетый в белую рубашку и морскую фуражку дядька. Его усатая украинская физиономия выражает высшую степень озабоченности и беспокойства. Он видит уже начавший синеть и вспухать пальчик, хватает Алексея в охапку и, бережно прижимая его к широкой груди, уносит в желто-белое здание…
II
Прошло-пролетело уже больше десятка лет с тех пор, как преуспевающий топ-менеджер крупнейшей газеты страны покинул столицу и перебрался в российскую глубинку. Здесь он поднял с нуля собственный издательский холдинг, обрел новую семью, восстановил с соратниками церковь в селе. И построил свой дом.
Стоит этот дом первый в уличном ряду. Рядом никто не строится, потому что метров через сто пятьдесят – высокий, заросший деревьями берег. А под ним течет прозрачная плавная река.
Напротив дома, на левом пологом берегу, расположился заповедник с бесчисленными озерами, камышовыми зарослями и протоками.
Прямо за новенькой улицей – старое село Луговое, за огородами и садами которого бескрайнее поле русской равнины, перемежающееся перелесками и лесными полосами.
Большой трехэтажный бело-розовый дом Дубравиных внешне стилизован под усадьбу девятнадцатого века. Стоит независимо и горделиво – с колоннами, огромными окнами и балконами – среди садовых деревьев.
Красивый дом, в котором живет хорошая, дружная семья.
В подвале теснятся на полках домашние консервы: банки с помидорами, огурцами, вареньем. В особом отсеке аккуратно сложена в ящики картошка, яблоки, морковь, свекла. Морозильный ларь хранит мясо.
Первый этаж занимает столовая и большая парадная гостиная с неизменным камином. Тут частенько собираются гости.
На втором – три спальни и два санузла с теплыми полами.
На широкий задний двор выходят ворота гаража. В боксе на четыре места стоят: черный «Мерседес» хозяина, «Лексус» его жены и красный «конек-горбунок» – американский багги, на котором Дубравин иногда рассекает по окрестностям.
А над гаражом так называемая игровая комната. Просторное помещение с огромным, просто-таки гигантским диваном и зеленым бильярдным столом.
На третьем этаже безраздельно властвует сам хозяин. Тут его мир. Как в отсеке подводной лодки, здесь все предназначено для автономного существования. Кабинет, библиотека и что-то похожее на спортзал – со штангой, беговым тренажером и шведской стенкой.
По утрам Дубравин уединяется в этом своем мирке и колдует над бумагами.
Сегодня он спит на широком балконе. Эта привычка ночевать в теплое время года на открытом воздухе осталась у него с детских лет.
Александр просыпается от луча солнца, который, проникнув через застекленную дверь широченного балкона, начинает греть ему лицо, светить в глаза.
Он проснулся. Но глаз не открывает. Переваривает этот давнишний и часто повторяющийся сон: маленький мальчик в матроске, которого укусила оса. Он знает, что его зовут Алексей. Но кто он? Откуда этот сон? На этот вопрос, который Дубравин задает сам себе уже много лет, ответа нет.
«Кто? Что?» К чему задавать себе эти праздные вопросы, когда дел невпроворот. И надо срочно ехать в столицу, с которой у него связан целый кусок жизни.
В Москве предстоит решить несколько вопросов. И встретиться с двумя не совсем обычными людьми. Так что понежился в кровати с десяток минут, и – срочно одеваться. Тем более что его ждут.
Дубравин выглянул в окно спальни, выходящее во двор. Так и есть – Витька Палахов, бывший прапорщик-десантник, седо власый, в рубашке навыпуск, уже подогнал к парадному входу черного «мерина».
Значит, пора…
* * *
Дорога от города Ч. до Москвы теперь новая, четырехполосная. И идет мимо городов и сел. Быстрая дорога, но скучная. Раньше каждая поездка была приключением. Теперь – просто работа. Теперь приключения начинаются на кольцевой. Когда попадаешь в чудовищную пробку.
Езда по Москве – это отдельная песня. Грустная и полная драматизма. Но в конце концов после посещения двух офисов они оказываются в последней точке. Возле белого каменного забора, за которым видны блестящие маковки храма. Это московское подворье одного известного в России монастыря.
Дубравину сюда и надо.
Он покидает уютный салон «Мерседеса» и вылезает на пронизывающий ветер. Зябко. Поеживаясь и осматриваясь по сторонам, он идет вдоль белокаменной ограды до тех пор, пока не натыкается на металлическую калитку. Возле нее стоит женщина-побирушка. Из тех, что ходят по городам и весям в черных, якобы монашеских, одеждах с ящичками в руках. Она гнусавит: «Подайте на строительство храма!»
Александр останавливается. Бросает в узкую щель деревянного ящичка купюру. Затем неуверенно переступает металлический порожек. Дубравин не знает монастырских порядков. И думает, что где-то здесь, на входе, должен стоять суровый привратник. Но такового не оказывается. И приятно удивленный, Александр ступает на дорожку, ведущую к храму.
По пути достает телефон и набирает заветный номер.
– Алло! Петр Андреевич! Я приехал. Нахожусь во дворе монастыря. Куда дальше идти?
Слышит в ответ:
– Стой на месте! Я сейчас подойду!
Дубравин опять останавливается. Снимает черную кепку с козырьком. Складывает три пальца в щепоть. И, как говорится, «обмахивается» на купола.
Через секунду на выложенной плиткой дорожке появляется тот, кого он ждал. Худощавый человек небольшого роста в темном плаще. На сухом, с правильными тонкими чертами, значительном лице – внимательные, усталые глаза. Аккуратные усы.
Подходит. Подает тонкую кисть с длинными пальцами.
– Ну, здравствуй! Как добрался?
– Здравствуйте, Петр Андреевич! Едва нашел это подворье! Но нашел. И вовремя!
– Пойдем! Нас уже ждут!
И они быстро зашагали мимо старинного маленького храма к виднеющемуся за мокрыми после дождя деревьями белому братскому корпусу.
На пороге их встретил молодой симпатичный послушник и повел вглубь помещения. Дубравин, ожидавший здесь встретить что угодно: вериги, рясы, кресты, иконостасы, – увидел просто хорошо отделанный офис.
Еще пара дверей. И они со спутником оказались, судя по всему, в кабинете настоятеля.
Большая комната в два окна. Хорошая мебель. Кресло. Стол с приставным столиком. На столике накрыт обед в изящной посуде.
Глянув на креветки, белорыбицу и котлеты с овощами, Дубравин сглотнул слюну.
Они сняли верхнюю одежду. И служка куда-то ее унес.
Пока хозяина не было, Александр принялся оглядываться, оценивать место: «Если бы не многочисленные иконы, то можно подумать, что здесь расположился модный адвокат или директор солидного музея!»
Его внимание привлекла небольшая изящная Библия с бронзовой резной застежкой и такими же бронзовыми прелестными изображениями крылатых серафимов по углам. Он долго вглядывался в лик Христа в центре переплета. И даже рискнул взять в руки этот маленький шедевр книгоиздания.
Хозяин кабинета вошел неожиданно. Молодой, рыжебородый, волосы расчесаны на прямой пробор. Ряса тонкого, хорошего сукна. Видно, что человек грамотный и интеллигентный.
Поздоровались. Рюриков представил их друг другу:
– Александр Алексеевич – наш сторонник, медиамагнат! Я вам о нем рассказывал. Хочет поучаствовать в великом деле отрезвления русского народа! – И к нему: – Игумен Фотий, настоятель этого подворья, мой духовник, председатель церковной комиссии по борьбе с пьянством и алкоголизмом.
– Скорее не по борьбе, а за трезвый образ жизни мы ратуем. Пришло время выступить… Впрочем, что я вас держу на ногах? Прошу к столу.
Настоятель прочитал короткую молитву.
Все расселись.
Дубравин сразу потянулся за хлебом, начал мазать корочку маслицем. Отец Фотий, кивнув на стоящую на столе бутылку красного чилийского вина, чинно предложил:
– Может быть, по бокальчику? За знакомство! За почин!
Дубравину стало неловко:
– Как-то не очень здорово будет. Дело, ради которого мы собрались, благое. Бороться с повсеместной пьянкой. И начинать его с бокалом в руках как-то не того…
Его поддержал и Петр Андреевич:
– Н-да! Наверное, не очень!
Игумен – человек интеллигентный, не настаивал:
– Ну конечно! Но поесть не помешает. Разговор долгий.
«Хлеб да каша – пища наша». Монахи в еде толк знают. И креветки прямо тают во рту.
Наконец губернатор, отставив в сторону прибор, заговорил о том, для чего они и собрались:
– Вот мы с Александром Алексеевичем затеваем дело. У него возможности в прессе. А область готова организовать общественность на поддержку. Все вроде готово. Ждем отмашки от церкви. Почина!
– Вот это здорово! Это хорошо! Тогда вы вступайте в нашу организацию – «Общее дело»! – предложил настоятель.
– Мы хотим назвать нашу областную организацию не «Общее дело», а «Трезвое дело». Но, в принципе, задачи те же! – заметил Рюриков.
– Ну что ж, пусть так! Важно не название. Пьют много! И как будто напрочь забыли, что даже в годы горбачевской антиалкогольной кампании, при всех ее перегибах и переломах, у нас резко упала смертность. И поднялась рождаемость – так, что Россия тогда получила дополнительно полтора миллиона ребятишек. А что сейчас? Сами знаете! Пьянка опять повальная! Надо переломить этот тренд! – горячо произнес свою тираду отец Фотий.
Пока он говорил, Дубравин чувствовал, с одной стороны, радость оттого, что теперь он не один, что есть еще люди, которые готовы вместе с ним побороться за свой народ. А с другой – он ощущал скорбь и тяжесть в сердце. И появилось это недавно. С вестью о том, что старший брат его Иван «допился до чертиков». И умер, не дожив даже до пенсии.
Он и до этого размышлял обо всем происходящем на Руси великой. Несколько раз разговаривал с разными людьми на тему о том, что надо «пьянку прекращать». Иначе быть беде. Но натыкался на явное непонимание. Один очень большой человек так и заявил ему в сердцах:
– Вы что, сдурели?! Да наш народ на вилы поднимет того, кто попытается запретить ему пить! Забыли о Горбачеве?
На что Дубравин, как ему тогда казалось, резонно ответил:
– Народ уже устал пить! Надо, чтобы кто-то просто сказал ему: «Хватит!»
…И сейчас, вспомнив эти сомнения, он заметил:
– Нашего человека пока палкой не огреешь – не пошевельнется!
