banner banner banner
Чарушинки и другие рассказы. Детям. Большим и маленьким
Чарушинки и другие рассказы. Детям. Большим и маленьким
Оценить:
Рейтинг: 0

Полная версия:

Чарушинки и другие рассказы. Детям. Большим и маленьким

скачать книгу бесплатно

Чарушинки и другие рассказы. Детям. Большим и маленьким
Александр Кованов

«Чарушинки» – сборник рассказов о природе и человеке, собранный по крупицам из воспоминаний бывалых охотников и людей, занимающихся охраной природы. Вдохновителем сборника стал известный советский писатель Евгений Иванович Чарушин, книги которого были одними из самых любимых в детстве. «Память детства» – сборник автобиографических рассказов о детстве, проведённом на Алтае.

Чарушинки и другие рассказы

Детям. Большим и маленьким

Александр Кованов

Фотограф Александр Николаевич Кованов

© Александр Кованов, 2018

© Александр Николаевич Кованов, фотографии, 2018

ISBN 978-5-4490-3189-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Чарушинки

Светлой памяти

ЧАРУШИНА Евгения Ивановича,

писателя, натуралиста, любимца детей…

Лиска

Лиска появилась в нашем доме к концу зимы…

Дед Никифор притащил…

Ставил он петли на зайцев, да бурчал, ломая крепкий наст: «Худые зайцы стали! Обленились, что-ли? И, зима малоснежная… И трава, из-под снега, зелёненькая топырщится… И грибов сухих вдоволь… А им – всё мало! Обленились зайцы… Обленились…»

А тут, ввалился в избу, вместе с морозным паром и… «тявкающим» мешком через плечо. Буркнул что-то, под нос, и выдал:

– Нате вам, пострелята! На баловство!

Пока дед раздевался, да разувался, ругаясь на злой морозец, и спущенные петли, внуки бросились выворачивать мешок…

Из мешка вывалилось «рыжее чудо». И, тут же, тявкая и возмущаясь, начало кусать внучат за пальцы и штанины.

Молодая лиса! Выводка, видать, весеннего. Глупая, непуганая!

– Гля-кось, Васятка! Совсем её дед зашугал! То кусается, то руки лижет…

– Ага! Балда – балдой! …Эт, с перепугу она! Да, от табачища дедова!

– Ой! Ванька! Да. На ейной шее – кровь! И лапка поранена!

– От, петли-то, на шее, – выдал Ванятка, со знанием дела, – А лапу… Лапу, видать, выкручиваясь повредила, зверушка…

Дед уселся поближе к печке, уложив на полати сырые валенки и тулуп. Долго разминал замёрзшие, и отёкшие, от долгой ходьбы ноги…

– Дед!

– Что вам ещё?

– Дед! А ноги у тебя – как лапы у гуся! Красные!!!

– Тьфу, на вас, бесенята!!!!!

Внуки покатились со смеху, а дед, ругнувшись в бороду, закурил. Бедный лисёнок шарахнулся под кровать. Но Васька и Ванька не дали ему там найти убежище. Вытащили, стали раны рассматривать и «лекарские принадлежности» искать.

* * *

Назвали найдёныша «Лиской»… Лизаветой не стали величать – всё ж, человечье имя!

Лиска привыкла к людям… Перестала шарахаться от громких звуков, дедова табака и ребячьих шалостей…

Веселилась и играла с малышнёй, как домашняя кошка…

Они ей тряпочку на жгут привяжут, и носятся по избе, как оглашенные. А она, глупая, за ними. Всю пыль в доме подымут! Никакого порядка!

Дед Никифор побурчит-побурчит, да перестанет, глядючи на внуковы забавы…

* * *

К середине марта с крыш свисли полуметровые сосульки… Солнышко грело так, что у Ванятки и Васьки ранние конопушки высыпали на носу и щеках…

Воробьи, с раннего утра и до заката, галдели под стрехами и купались в лужицах, которые выбивали сосулечные слёзы в чернеющем снегу…

А Лиска… Лиска приболела… Перестала играть с мальчишками, не бросалась на еду в привычной миске. Лежала у печи, уставившись на дверь, и ничто её не радовало.

– Так, ребятки! Хватит! Лиске на волю пора!

– Это, как же, деда? А, как же, мы?! С кем мы будем играть?! – возмутились внуки.

– А. вот так! Вам дом – изба, а лисёнку – лес! Не переживайте! Лиска будет к вам в гости приходить!

– Деда! Правда? Правда, будет приходить?! – всхлипывали мальчишки, размазывая горькие слёзы по конопатым щекам.

* * *

Рано утром, пока внучата дружно сопели носами на русской печи, Никифор вынес Лиску в лес. Не в мешке нёс, а на руках…

Опустил её на проталинку тёпленькую, и шепнул вслед:

– Ступай, Лиска-найдёнка! Не забывай нас…

В сентябре, когда дед с внучатами ходили за грибами, то тут, то там мелькала рыжая молния… То в ельнике, то в орешнике, то папоротником зашуршит…

– Лиска проведать пришла! – говорил дед, расцветающим в улыбках, внукам…

    (22 марта 2014 г. 15.15.)

Лосихины слёзы

В апреле, как обычно, дед Никифор обходил лосиные «приметинки».

Что это такое?

Говоря словами самого деда Никифора: «Лось любит места высокие, светлые да прикормленные. Лось – та же корова, только лесная. Как приманишь-привадишь, так он тебе и ответит. Ты к нему с добром, и он – не забодает!»

С апреля у лосей начиналось появление малышей.

В обязанности деда Никифора, как очень ответственного егеря, входила забота о лосях и их потомстве.

Подготовка к этому важному делу началась загодя за неделю. Дед, со своими внуками, съездил на таёжные делянки сено проверить. Затем, в лабазе, стоящем на высоких, лиственничных столбах, он долго перетряхивал запасы овса и пшеницы. Вечерами, мешая внукам спать, колол в сенях каменную соль…

Зима в этом году выдалась снежной… Прежде чем выбраться из избы, приходилось долго махать широкой деревянной лопатой. Взмокший дед, от которого пар валил в самый суровый мороз, устав, вручал лопату внукам – Ваське да Ваньке. А, они-то… Разве, не мужики?! Кряхтели, фырчали, сопели, пробивая в полутораметровом снегу, ход… До большой дороги…

Потом вместе пили чай из самовара. …С блюдечек… «Как положено», водрузив их на четыре пальца… Мерно подувая на «чайное море», и прикусывая колотый сахарок…

«…Фу-у-у-у… Хрусть! Хлюп! …Кхе-е-е-а-ах-х-х!!!… Вкус-но-ти-ща!!!»

* * *

Апрель не задался… Уже бы и речке ото льда избавиться, ан-нет! Не сдаёт зима позиций! Снег, как лежал, так и лежит! Морозы, как трещали, так и потрескивают! Не дают спуска сосулькам, которые, в ясные дни, отзванивают весенней капелью… А ночью – снова… Мороз да вьюга…

Кряхтит дед Никифор на печи: «Доколе, Господи? Все мои жилочки-суставчики наизнаночку вывёртывает… А у меня делов – уйма!!! Помилуй, Господи!»

И кряхтит… И ворочается с боку на бок, толкая внучат среди ночи…

Сон – не он… И явь – не явь… Курит, в печку, всю ночь и ругается шёпотом на «небесную канцелярию»…

* * *

Однажды, глубоко до зари, дед засобирался… Зажёг лампу керосиновую, загремел чугунками-чашками, чем всполошил внуков…

– Деда! Ты куда?!

– Тссс! Спите, воробышки! Я – до лосей…

Никифор вышел из избы, плотно прикрыв за собой дверь. Вдохнул леденящий воздух, откашлялся в рукавицу и направился запрягать Савраску.

Несколько минут спустя, снег туго захрустел под, нагруженными сеном, дровнями. Три четверти убывающей Луны были вместо фонаря. Наезженная колея – ориентиром. А дальше… Дальше дорогу только дед Никифор знал.

Когда солнышко уже засеребрило жемчугами инея на деревьях, Никифор полдела сделал… Разложил сено в кормушки, насыпал овсяные дорожки в лотки-долблёнки. Туда же и соль колотую аккуратненько уложил…

Сел передохнуть на дровни… Чу?

Ветка хрустнула… Затем – другая… И… Стон… Будто человек раненый…

Присмотрелся Никифор, притаился… Видит, из распадка, глубоким снегом захороненного, молодая лосиха пробирается.

Глубок снег! Даже длинные лосиные ноги не достают тверди, чтобы опереться. Да, к тому же, живот беременный, к снегу прижимает.

Не идёт лосиха, а ползёт по снегу. Ноги еле вытаскивает. Каждый шаг – со стоном у бедненькой… Голодная, видать, коли ломится напрямую, через глубокий снег, на запах свежего сена и овса…

Савраска, хотел было, фыркнуть, но взглянут на Никифора… Тот поднёс палец к губам. Дескать – «Ти-ши-на!» …Замер Савраска…

Только Пистону, лайке дедовой, не хватило терпения. Топотил, топотил он лапами по насту, да не выдержал… Тявкнул так, что эхо разнесло эту неторопь по остекленелому воздуху…

Рванула лосиха в сторону березняка, а Пистон – за ней, как за добычей. Следом – Никифор, с руганью на бестолкового пса.

Догнали лосиху через полчаса. Дед, на ходу, сбросил с себя тулуп, не в силах тащить его на плечах…

Лосиха застряла в развилке двух берёз. Дёргалась, кричала голосом человечьим, от страха, но ничего не могла поделать.

– Тише, милая, тише! Что ж, ты, мамка, так разухарилась? О-о-о-о-о! Вот, и телочек на подходе… Да, не бойся! Не бойся! Я… аккуратненько… Как Зорьке, коровке своей, так и тебе помогу…

Шаг за шагом, дед Никифор подходил к испуганной лосихе, нашёптывая ласковые слова. Приблизившись вплотную, он стал чесать её за ухом. Та прикрыла глаза, и замерла, доверяясь человеку.

Сколько времени минуло – одному Богу известно…

Лосиха, освобождённая из «берёзового плена», лежала на снегу, вылизывая новорождённого лосёнка.

Дед Никифор сидел рядом.

В одной рубахе.

А, как, иначе?

Фуфайка и свитер – под лосёнком.

Как пелёнки под младенцем…

* * *

Гладил дед Никифор лосиху по голове, что-то нашёптывал ей… А она… Она тыкалась ему, в заскорузлую ладонь, мокрым носом, и… плакала…

То ли, из благодарности… То ли из страха…

Но слёзы были настоящие… Материнские…

    (22 марта 2014 г. 19.50.)