banner banner banner
Нормы налогового права
Нормы налогового права
Оценить:
Рейтинг: 0

Полная версия:

Нормы налогового права

скачать книгу бесплатно

Нормы налогового права
Александр Васильевич Дёмин

В монографии рассматриваются актуальные вопросы учения о нормах налогового права, включая понятие, структуру и признаки налогово-правовых норм, их классификацию, системные взаимодействия в рамках нормативно-логических конструкций. Проанализированы специфические особенности отдельных видов налогово-правовых норм. Значительное внимание уделено проблемам правоприменения, в частности использованию оценочных категорий и преодолению пробелов в процессе реализации норм налогового права. Предназначается научным работникам, преподавателям, аспирантам и студентам юридических и экономических вузов и специальностей, а также всем, кто интересуется проблемами современного налогового права.

А.В. Демин

Нормы налогового права

Бахраху Демьяну Николаевичу, моему Учителю и Наставнику, посвящается

Введение

Налогообложение как сфера социальных взаимодействий в большинстве своих проявлений носит правовой характер и потому немыслимо без правовых норм, опосредующих налоговые правоотношения. Налогово-правовые нормы представляют собой не просто одну из юридических категорий, но выступают в качестве базового, интегративного элемента для налогового права в целом. Более того, налоговое право традиционно рассматривается как система именно налогово-правовых норм. Поэтому от их единства, качества и упорядоченности напрямую зависит эффективность налогово-правового регулирования.

Норма – центральная категория правоведения. Говоря языком философии, ее можно назвать предельной категорией юридического бытия. Налогово-правовые нормы выступают одним из основополагающих понятий науки налогового права и занимают особое место в налоговой системе России. Их роль и значение трудно переоценить, учитывая те важнейшие функции, которые выполняют в современном государстве налоги и налогообложение. Ведь само существование государственно-организованного сообщества немыслимо без налоговых взиманий, формирующих подавляющую часть бюджетных доходов. Налоговая политика в условиях роста государственных расходов становится важнейшей составляющей социально-экономических, политических, гуманитарных преобразований. Как верно заметил выдающийся русский ученый И.И. Янжул, «ни одна сторона государственной жизни не вела к таким разнообразным благоприятным или неблагоприятным последствиям, как хорошее или дурное устройство налогов»[1 - Янжул И.И. Основные начала финансовой науки: Учение о государственных доходах // Золотые страницы финансового права России. Т.3. М., 2002. С. 244.]. От эффективности налогообложения во многом зависят успехи проводимых реформ, их социальная направленность, уровень благосостояния населения, место и роль государства в современном мире. Поэтому к проблемам надлежащей организации налогово-правовых норм приковано внимание не только правоведения, но и многих других наук гуманитарного цикла.

Отраслевое учение о нормах налогового права выступает неотъемлемой частью общей теории правовых норм, основы которой заложены еще дореволюционной правовой наукой; достаточно назвать имена Б.А. Кистяковского, Н.М. Коркунова, С.А. Муромцева, Л.И. Петражицкого, Н.С. Таганцева, Ф.В. Тарановского, Е.Н. Трубецкого, Г.Ф. Шершеневича, Б.Н. Чичерина и многих других авторов. Если же говорить о советском и современном периодах, то, пожалуй, нет ни одного известного ученого-правоведа, который бы не обращался к анализу понятия, сущности, структуры или иных вопросов нормы права[2 - Из наиболее известных монографических исследований общетеоретического характера, в той или иной степени посвященных исследованию правовых норм, можно назвать, в частности: Александров Н.Г. Юридическая норма и правоотношение. М., 1947; Шебанов А.Ф. Нормы советского социалистического права. М., 1956; Мицкевич А.В. Акты высших органов советского государства. М., 1967; Недбайло П.Е. Советские социалистические правовые нормы. Львов, 1959; Алексеев С.С. Структура советского права. М., 1975; Он же. Общая теория права. М., Т. 2. 1982; Он же. Право: азбука – теория – философия. Опыт комплексного исследования. М., 1999; Он же. Восхождение к праву. Поиски и решения; Кудрявцев Ю.В. Нормы права как социальная информация. М., 1981; Нормы советского права. Проблемы теории / Под ред. М.И. Байтина, В.К. Бабаева. Н. Новгород, 1987; Баранов В.М. Истинность норм советского права. Проблемы теории и практики. Саратов, 1989; Карташов В.Н. Введение в общую теорию правовой системы общества: Текст лекций. Ярославль, 1995. Ч. 1; Байтин М.И. Сущность права (современное нормативное правопонимание на грани двух веков). М., 2005; Мальцев Г.В. Социальные основания права. М., 2007; Давыдова М.Л. Нормативно-правовое предписание: природа, типология, технико-юридическое оформление. СПб., 2009 и др.]. Вместе с тем, практически все ключевые аспекты теории правовых норм до сих пор носят характер продолжительной и далеко не законченной дискуссии. Заметим, что углубленное и всестороннее изучение налогово-правовой нормы невозможно без междисциплинарных исследований. Помимо общей теории права здесь необходимо привлечение целого комплекса гуманитарных знаний – логики, философии, культурологии, лингвистики, политической антропологии и социологии, целого ряда экономических наук.

Нормы права относятся к систематизирующим компонентам правовой системы. Они прямо или косвенно связаны со всеми правовыми явлениями и традиционно рассматриваются как центральное звено правовой реальности. Даже те авторы, которые не считают право лишь совокупностью норм, соглашаются с тем, что последние выступают важнейшей частью правовой системы. Именно нормы формируют основное содержание всех отраслей права, включая и налоговое право. Они выступают в качестве «объединяющего, систематизирующего элемента, генерализирующего фактора правовой системы, исходной фундаментальной категорией … всей правовой науки»[3 - Байтин М.И. Сущность права (современное нормативное правопонимание на грани двух веков). М., 2005. С. 200.].

Вместе с тем, единых подходов к теории правовой нормы не выработано ни в общей теории права, ни в отраслевых науках. Правовая терминология не отличается единообразием: наряду с понятием «нормы» в доктринальных источниках, законодательстве и судебной практике встречаются многочисленные термины неопределенного содержания – «правила», «положения», «установления», «веления», «предписания». К примеру, в ст. 7 НК РФ законодатель одновременно использует термины «положения», «правила» и «нормы», не разъясняя их соотношение между собой. Неоднозначными тенденциями современного правообразования можно считать рост комплексных источников права, появление новых сфер правового регулирования, децентрализацию нормативного материала, межотраслевое взаимопроникновение юридических средств и приемов, что в значительной степени ставит под угрозу отраслевую специфику и актуализирует поиск особенностей норм права той или иной отрасли, включая и налоговое право.

Повышенное внимание налоговедения к общеправовым категориям обусловлено, прежде всего, «юным возрастом» российского налогового права – его история насчитывает немногим более полутора десятка лет. Поэтому современному поколению исследователей выпала честь заложить теоретические контуры российского налогового права, выработать общие принципы, терминологию, категориальный аппарат, методологические подходы к его изучению и апробации. Кроме того, актуальность общетеоретических исследований в налоговедении детерминируется нарастающей автономизацией налогового права, которому становится все более тесно в рамках правового института или даже подотрасли финансового права. Исторически отечественное налоговое право возникло в виде финансово-правового института государственных доходов. В настоящее время наблюдается его структурирование в самостоятельную отрасль с собственным предметом и методом. Кодификация многократно усилила эту тенденцию. Представляется очевидным, что налоговое право уже переросло уровень финансово-правового института и находится в переходном состоянии к отраслевой самостоятельности. Ребенок вырос и должен начать самостоятельную жизнь. Безусловно, трансформация налогового права в подотрасль, а затем и в самостоятельную отрасль права – процесс длительный и «болезненный». Одной из предпосылок такой трансформации является доктринально разработанная общая часть, учитывающая специфику предмета и метода правового регулирования, отраслевых норм и принципов, субъектов, источников, налоговых санкций и т.д. В этом контексте выработка учения о налогово-правовых нормах есть требование времени.

Существенные проблемы, требующие доктринального осмысления, связаны с нормообразованием в налоговой сфере, прежде всего, с высокой динамикой изменений, вносимых в законодательство о налогах и сборах. Нужно отметить также гипертрофированную (по сравнению с иными отраслями права) роль высших судебных инстанций в формировании новых налогово-правовых норм, а подчас и крупных нормативно-логических конструкций. Напомним, что многие нормативные положения налогового права (причем, отнюдь не рядовые, но имеющие фундаментальное значение) были впервые обоснованы и сформулированы Конституционным Судом РФ, а уже затем инкорпорированы в налоговое законодательство. Подобные функции, хотя и в меньших масштабах, выполняют и иные судебные органы. Так, например, принятие Пленумом ВАС РФ Постановления от 12 октября 2006 г. «Об оценке арбитражными судами обоснованности получения налогоплательщиками налоговой выгоды» ознаменовало введение в механизм налогово-правового регулирования совершенно новых для отечественного налоговедения правовых конструкций, до сих пор законодательно не оформленных. Что собой представляют вырабатываемые судами право-положения? Следует ли их рассматривать как налогово-правовые нормы, пусть даже «вторичные», «интерпретационные», «квазинормы», «нормы о нормах»? Если же мы имеем дело не с налоговым нормотворчеством, но исключительно с актами судебного толкования, то где пределы и рамки последнего? Действительно ли «длительное регулирование правоотношений без соответствующих правил поведения, закрепленных на законном уровне, является, по сути, беззаконием»[4 - Сасов К.А. Необоснованная налоговая выгода: судебная доктрина хорошо, а закон лучше // Налоговед. 2008. № 10. С. 17.], или же мы наблюдаем формирование de facto основ прецедентного налогового права? Ответить на эти вопросы еще только предстоит современной налогово-правовой науке.

Помимо сферы налогового правотворчества многочисленные проблемы возникают в процессе реализации норм налогового права. Это, в первую очередь, касается применения специализированных предписаний (принципов, дефиниций, коллизионных и оперативных норм), а также правовых норм с неопределенным и относительно-определенным содержанием. Малоизученными остаются возможности использования диспозитивного метода в налогово-правовом регулировании, а также механизма преодоления пробелов в позитивном налоговом праве с помощью аналогии закона и аналогии права.

Будучи первичным элементом системы налогового права, норма непосредственно либо косвенно связана как с собственно правовыми феноменами, так и с иными явлениями, сопутствующими налогообложению, – от налоговой политики государства до правовой культуры налогоплательщика. Рассматриваем ли мы общие проблемы правопонимания (налоговое право позитивное и естественное, частное и публичное, материальное и процессуальное, национальное и международное) либо вопросы о принципах налогообложения, источниках налогового права, мерах налогово-правового принуждения или любых иных отраслевых проблемах, – научные и прикладные исследования всегда захватывают те или иные аспекты понятия, структуры, предмета регулирования налогово-правовых норм. Например, вопрос о нормативной природе правовых актов невозможно решить без комплексного анализа содержащихся в них предписаний. Следует подчеркнуть, что разделение правовых актов на нормативные и ненормативные представляет известную сложность, поскольку их легальные дефиниции отсутствуют. Поэтому ключевым здесь является вопрос, содержит ли акт нормы налогового права либо индивидуальные предписания. При этом проблема нормативности правового акта имеет важное прикладное значение. Достаточно сказать, что порядок официальной формализации (подготовка, принятие, государственная регистрации акта, опубликование и т.д.), действие во времени, а также процедура и результат судебного разбирательства (прежде всего, судебного обжалования) напрямую определяются тем, о каком акте – нормативном или индивидуально-правовом – идет речь в каждом конкретном случае. В то время как первые носят общеобязательный характер и выступают нормативным основанием для вынесения судебных решений, вторые при разрешении судебных споров не имеют приоритетного характера и оцениваются судами наряду с другими материалами по делу.

Еще сложнее отграничить налогово-правовые нормы от положений, содержащихся в актах официального толкования. В частности, речь идет о письменных разъяснениях Минфина России, которыми в силу подп. 5 п. 1 ст. 32 НК РФ обязаны руководствоваться налоговые органы. Вопрос об их правовой природе один из самых дискуссионных в науке налогового права.

Мы указали лишь некоторые факторы, обусловливающие актуальность и своевременность заявленной проблематики. Вместе с тем, приходится с сожалением констатировать, что налогово-правовая норма не стала в российской науке предметом специальных монографических исследований. Общеправовые дискуссии о выработке единого понятия нормы права не нашли своего отражения в отечественном налоговедении, другие проблемы исследованы недостаточно. В то же время отметим целый ряд современных авторов, внесших значительный вклад в становление общей части налогового права, включая вопросы налогово-правовых норм и принципов. Среди них такие ученые, как Е.М. Ашмарина, К.С. Бельский, А.В. Брызгалин, Д.В. Винницкий, Л.К. Воронова, Г.А. Гаджиев, С.А. Герасименко, О.Н. Горбунова, Е.Ю. Грачева, В.В. Гриценко, В.И. Гуреев, Е.Н. Евстигнеев, С.В. Запольский, В.М. Зарипов, В.Н. Иванова, М.Ф. Ивлиева, Е.А. Имыкшенова, М.В. Карасева, А.Н. Козырин, Ю.А. Крохина, В.Е. Кузнеченкова, М.В. Кустова, И.И. Кучеров, Н.П. Кучерявенко, Ю.М. Лермонтов, А.П. Зрелов, Э.Н. Нагорная, О.А. Ногина, М.Ю. Орлов, В.А. Парыгина, П.С. Пацуркивский, С.Г. Пепеляев, Г.В. Петрова, И.В. Рукавишникова, Д.А. Смирнов, Э.Д. Соколова, В.В. Стрельников, А.А. Тедеев, Г.П. Толстопятенко, К.Ю. Тотьев, Д.В. Тютин, Н.И. Химичева, И.В. Цветков, И.А. Цинделиани, Э.М. Цыганков, С.Д. Шаталов, Н.А. Шевелева, Р.А. Шепенко, Д.М. Щекин, А.А. Ялбулганов и др.

Таким образом, актуальность и практическая значимость комплексного исследования вопросов, связанных с категорией «налогово-правовая норма», вполне очевидна. Результаты налоговой реформы в значительной степени определяются уровнем организации налогово-правовых норм, адекватностью их законодательного закрепления, соответствием как уже сложившимся в обществе экономическим и социальным реалиям, так и новым вызовам в эпоху глобализации и модернизации общественных отношений. Поэтому формирование соответствующего раздела науки налогового права на основе общетеоретического учения о правовой норме – важнейшая предпосылка для оптимизации и налогового правотворчества, и практической юриспруденции.

Глава 1

Норма налогового права как правовая категория

§1. В поисках родового понятия

Изучение любого объекта, процесса или явления должно начинаться с определения его понятия, поскольку невозможно исследовать то, что нельзя представить, вычленить из окружающей реальности. Иногда все научное исследование заключается в формулировании понятий. Осмыслив и «овладев научными понятиями и их системами, относящимися к государственно-правовой действительности», а также апробировав их на практике, «исследователь получает возможность свободно ориентироваться в этой области, научно осмысливать происходящие в ней процессы и творчески развивать, углублять и совершенствовать знания о специфических государственно-правовых закономерностях, моделировать и прогнозировать процессы развития»[5 - Витрук Н.В. Общая теория правового положения личности. М., 2008. С. 16.].

Понятие «налогово-правовой нормы» не может формироваться иначе, чем на основе общеправовой дефиниции нормы права. Как известно, большинство научных определений строится через ближайший род и видовые признаки. Вместе с тем, подобрать адекватное родовое понятие для термина «норма права» довольно непросто. Предварительно заметим, что иногда в литературе наряду с термином «норма права» используются термины «правовая норма», «юридическая норма». Полагаем, эти понятия идентичны. Попытки отдельных авторов разграничить «нормы права» и «правовые нормы» на основе социологических подходов[6 - См., напр.: Сурилов А.В. Теория государства и права. Киев-Одесса, 1989. С. 327.] поддержки в научном сообществе не получили. Поэтому в настоящей работе термины «норма налогового права» и «налогово-правовая норма» используются как синонимы.

К сожалению, действующее законодательство легальной дефиниции понятия «норма права» не содержит. При подготовке нормативных правовых актов Минюст России рекомендует использовать утратившее силу Постановление Государственной Думы Федерального Собрания РФ от 11 ноября 1996 г. № 781-IIГД «Об обращении в Конституционный Суд Российской Федерации», содержащее следующие определения: «Нормативный правовой акт – это письменный официальный документ, принятый (изданный) в определенной форме правотворческим органом в пределах его компетенции и направленный на установление, изменение или отмену правовых норм. В свою очередь, под правовой нормой принято понимать общеобязательное государственное предписание постоянного или временного характера, рассчитанное на многократное применение»[7 - См.: Приказ Минюста РФ от 4 мая 2007 г. № 88 «Об утверждении разъяснений о применении правил подготовки нормативных правовых актов федеральных органов исполнительной власти и их государственной регистрации» // БНА. 2007. № 23.]. Сходная формулировка приводилась и в проекте федерального закона «О нормативных правовых актах в Российской Федерации», который в том же году был принят Государственной Думой в первом чтении, но в дальнейшем – снят с рассмотрения. Как видим, здесь родовым понятием для правовой нормы выступает «государственное предписание», видовыми признаками – общеобязательность, длительность и многократность действия. О «нормативных предписаниях» как элементах законодательного текста говорится и в Рекомендациях по подготовке и оформлению проектов Федеральных законов, подготовленных Институтом законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве РФ[8 - Письмо Минюста РФ от 23 февраля 2000 г. № 1187-ЭР // СПС «КонсультантПлюс: законодательство».].

В некоторых подзаконных нормативных актах отраслевого характера называются отдельные признаки правовых норм. Так, в подп. «а» п. 1 Указа Президента РФ от 9 марта 2004 г. № 314 (в ред. от 25.12.2008, с изм. от 22.06.2009) «О системе и структуре федеральных органов исполнительной власти»[9 - СЗ РФ. 2004. № 11. Ст. 945.] под функциями по принятию нормативных правовых актов понимается «издание на основании и во исполнение Конституции РФ, федеральных конституционных законов, федеральных законов обязательных для исполнения органами государственной власти, органами местного самоуправления, их должностными лицами, юридическими лицами и гражданами правил поведения, распространяющихся на неопределенный круг лиц». В данном случае норма права определяется через «правило поведения», а в качестве единственного видового признака названа неопределенность ее адресатов.

Важные рекомендации по разграничению правовых актов на нормативные и индивидуально-правовые и, соответственно, по уточнению признаков правовых норм предлагает судебная практика. Причем в определении правовой природы акта решающее значение для судов имеет не наименование акта, но его содержание, т. е. выяснение вопроса, содержит ли акт правовые нормы или индивидуальные предписания. Таким образом, нормативность акта определяется судами через его содержание в виде правовых норм. Так, рассматривая правовую природу ряда Постановлений Государственной Думы, Конституционный Суд РФ обосновал их нормативный характер следующими аргументами: эти акты являются официальными государственными предписаниями, обязательными для исполнения; это акты общего действия, адресованные персонально не определенному кругу лиц, рассчитанные на многократное применение; они содержат конкретизирующие нормативные предписания, общие правила[10 - Постановление КС РФ от 17 ноября 1997 г. № 17-П «По делу о проверке конституционности Постановления Государственной Думы Федерального Собрания РФ от 21.07.95 № 1090-1 ГД «О некоторых вопросах применения Федерального закона «О внесении изменений и дополнений в Закон РФ «О статусе судей в Российской Федерации» и от 11.10.96 № 682-II ГД «О порядке применения пункта 2 статьи 855 Гражданского кодекса Российской Федерации» // Вестник КС РФ. 1997. № 6.]. В другом случае Суд определил нормы права как «обязательные правила поведения, адресованные персонально не определенному кругу лиц и рассчитанные на многократное применение»[11 - Определение КС РФ от 2 марта 2006 г. № 58-О «По жалобе гражданина Смердова Сергея Дмитриевича на нарушение его конституционных прав частью первой статьи 251 Гражданского процессуального кодекса РФ» // Вестник КС РФ. 2006. № 4.].

Арбитражные суды в решениях по конкретным делам, как правило, отталкиваются от упомянутого выше Постановления Государственной Думы от 11 ноября 1996 г. № 781-II ГД[12 - См., напр.: Постановления Президиума ВАС РФ от 16 января 2007 г. № 12547/0614, от 14 ноября 2006 г. № 11253/06; Постановления ФАС ВВО от 27 августа 2007 г. № А11-12876/2006-К2-21/818; ФАС ВСО от 26 августа 2008 г. № А19-18443/05-Ф02-3086/08; ФАС ДВО от 5 мая 2003 г. № Ф03-А51/03-2/857; ФАС МО от 12 февраля 2003 г. № КА-А40/133-03; ФАС СЗО от 18 апреля 2008 г. № А42-4850/2007; ФАС СКО от 16 августа 2004 г. № Ф08-3448/2004; ФАС ЦО от 25 сентября 2006 г. № А48-7623/05-18 и др. // СПС «КонсультантПлюс: судебная практика»]. В частности, Президиум ВАС РФ, оценивая подзаконный акт в качестве нормативного, обосновал свое решение тем, что данный акт принят «уполномоченным органом государственной власти, официально опубликован, содержит правовые нормы, обязательные для неопределенного круга лиц, рассчитанные на неоднократное применение, направленные на урегулирование общественных отношений»[13 - Постановление Президиума ВАС РФ от 25 марта 2008 г. № 9504/07 // Вестник ВАС РФ. 2008. № 6.].

Система судов общей юрисдикции длительное время использовала дефиницию, сформулированную Пленумом Верховного Суда РФ в Постановлении от 27 апреля 1993 г. № 5: «Под нормативным правовым актом понимается изданный в установленном порядке акт управомоченного на то органа государственной власти, органа местного самоуправления или должностного лица, устанавливающий правовые нормы (правила поведения), обязательные для неопределенного круга лиц, рассчитанные на неоднократное применение, действующие независимо от того, возникли или прекратились конкретные правоотношения, предусмотренные актом »[14 - Пункт 2 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27 апреля 1993 г. № 5 (ред. от 24.04.2002) «О некоторых вопросах, возникающих при рассмотрении дел по заявлениям прокуроров о признании правовых актов противоречащими закону» // Бюллетень Верховного Суда РФ. 1993. № 7.]. В настоящее время указанное Постановление утратило силу в связи с изданием Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 20 января 2003 г. № 2, в котором, однако, сохранены все основные черты правовой нормы как элемента, позволяющего квалифицировать правовой акт в качестве нормативного. Так, по мнению Пленума Верховного Суда РФ, «существенными признаками, характеризующими нормативный правовой акт, являются: издание его в установленном порядке управомоченным органом государственной власти, органом местного самоуправления или должностным лицом, наличие в нем правовых норм (правил поведения), обязательных для неопределенного круга лиц, рассчитанных на неоднократное применение, направленных на урегулирование общественных отношений либо на изменение или прекращение существующих правоотношений»[15 - См.: пп. 9-10 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 29 ноября 2007 г. № 48 «О практике рассмотрения судами дел об оспаривании нормативных правовых актов полностью или в части» // Бюллетень Верховного Суда РФ. 2008. № 1.]. Как видим, в отсутствие легальной дефиниции Пленум выделил ключевые признаки таких правовых категорий, как «правовая норма» и «нормативный правовой акт». Важное достижение – указание на учредительный и регулятивный характер правовых норм, которые выступают основой возникновения, изменения и прекращения конкретных правоотношений, но в дальнейшем жестко не связаны с ними своим существованием. Таким образом, «судьба» норм и правоотношений различна: вторые всегда «следуют» за первыми, причем нормы переживают свою реализацию, продолжая действовать независимо от возникновения или прекращения конкретных правоотношений.

Выработка понятия «правовой нормы» производится на практике в тесной связи с понятием «нормативный правовой акт». Это и понятно. Нормативный правовой акт есть акт, содержащий нормы права. Таким образом, определив одну категорию, мы автоматически определяем и другую. К сожалению, системы арбитражных судов и судов общей юрисдикции используют различные дефиниции, чем нарушается требование правовой унификации. Выход один – легальное оформление правовых категорий в действующем законодательстве. Вполне допустимо осуществить такую легализацию в федеральном законе «О нормативных правовых актах в Российской Федерации», на необходимости принятия которого уже многие годы настаивает юридическая наука[16 - См., напр.: Казьмин И.Ф., Поленина С.В. «Закон о законах»: проблемы издания и содержания // Сов. государство и право. 1989. № 12. С. 3-9; Пиголкин А.С., Казьмин И.Ф., Рахманина Т.Н. Инициативный проект закона «О нормативно-правовых актах Российской Федерации» // Государство и право. 1992. № 7. С. 76-86; Поленина С.В., Лазарев Б.М., Лившиц Р.З., Козлов А.Е., Глушко Е.К. Инициативный проект федерального закона о законах и иных нормативно-правовых актах РФ // Государство и право. 1995. № 3. С. 57-68; Тихомиров Ю.А., Рахманина Т.Н., Хабибуллин А.Г. Закон о нормативных правовых актах – актуальная повестка дня // Журнал российского права. 2006. № 5. С. 88-93; Юртаева Е.А. Закон о нормативных правовых актах и практика российского правотворчества // Журнал российского права. 2006. № 5. С. 21-22; Джоусе-Иванина М. Закон о нормативных актах: некоторые проблемы регулирования системы нормативных правовых актов РФ // Вестн. Моск. ун-та. Сер. 11. Право. 2008. № 5. С. 67-77 и др.].

Доктринальная разработка общего понятия «нормы права» в отечественном правоведении была развернута еще дореволюционными авторами. В качестве родового понятия предлагалась обычно категория «правило поведения» (И.А. Ильин, С.А. Муромцев, Ф.В. Тарановский, Е.Н. Трубецкой, Г.Ф. Шершеневич и др.). Нормативный подход был преобладающим: право определялось большинством правоведов того времени через совокупность юридических норм, где последними именовались «правила, которые, определяя должные пределы и способ юридической защиты отношений, предписываются властью»[17 - См.: Муромцев Г.И. Определение и основное разделение права. СПб., 2004. С. 141.]. Признавая первой и основной задачей определение «самого понятия о праве», Е.Н. Трубецкой утверждает, что «право выражает собою правило поведения». В каком бы смысле, по мнению ученого, не употреблялось слово «право», под ним всегда подразумевается «что-то такое, на что не следует посягать, чего не должно нарушать; с этим словом в нашем уме всегда связывается то или другое повеление, предписание каких-либо положительных действий или воздержания от действий»[18 - Трубецкой Е.Н. Энциклопедия права. СПб., 1998. С. 11.]. Выражая господствующую позицию, Н.М. Коркунов подчеркивает властно-регулятивную природу права и называет юридические нормы, как и все нормы вообще, правилами должного, велениями: «Будучи правилами должного, они не могут дозволять, определять, описывать, а всегда повелевают, всегда указывают, что и как должно быть сделано для разграничения сталкивающихся интересов»[19 - Коркунов Н.М. Лекции по общей теории права. СПб., 2003. С.156.].

В дальнейшем учение о правовых нормах активно развивалось как советскими, так и российскими правоведами. Пожалуй, трудно выделить кого-либо из видных теоретиков права, кто не обращался бы к исследованию этой категории. Большинство ученых подчеркивают многозначность термина «норма» как общенаучного явления, а правовые нормы рассматривают в качестве разновидности явления более широкого порядка, а именно: социальных норм. При этом единого подхода к понятию и сущности нормы права юридической наукой не выработано. Учитывая разнообразие определений понятия «норма права», следует согласиться с М.Ю. Орловым, что «само рассмотрение только лишь вариантов определений названного термина могло бы потребовать колоссальной работы»[20 - Орлов М.Ю. Особенности норм налогового права // Финансовое право. 2007. № 2. С. 22.].

Используя концептуальные достижения общей теории права, все отраслевые юридические науки на своем уровне разрабатывают проблемы, присущие нормам той или иной отрасли права, концентрируясь на особенностях, обусловленных отраслевой спецификой. Наука налогового права здесь не исключение. «Юридические нормы как элемент организационно-правового механизма налогообложения представляют собой основу, исходную юридическую базу регулирования, подчиненную конституционным нормам, с которой начинается процесс правового воздействия»[21 - Аринин Е.А. Конституционно-правовые аспекты организационно-правового механизма налогообложения в Российской Федерации // Конституционное и муниципальное право. 2009. № 3. С. 35.]. Как точно отметил словацкий ученый В. Бабчак, «налогово-правовая норма воспринимается и как необходимая предпосылка, и одновременно – как условие существования налогового права»[22 - Babcбk V. Rozvoj danovйho prбva na Slovensku // Pocta Milanu Bakeлovi k 70. narozeninбm / Kolektiv autoru. Praha. 2009. S. 22.].

Важность формирования отраслевого учения о нормах налогового права обусловлена многими факторами теоретического и прикладного характера. Отметим некоторые из них:

– поскольку налоговое право традиционно позиционируется как система налогово-правовых норм, концептуальный вопрос о налоговом правопонимании, в первую очередь, решается через понимание, что собой представляет налогово-правовая норма[23 - «Научное представление о норме права непосредственно зависит от понимания права и наоборот», – верно замечает М.И. Байтин (Байтин М.И. Сущность права (современное нормативное правопонимание на грани двух веков). М., 2005. С. 201).];

– в силу того, что норма выступает первичным элементом налогового права, от понятия и сущности этой категории мы «обречены» отталкиваться при рассмотрении самых различных налогово-правовых и связанных с ними неправовых явлений в сфере налогов и сборов[24 - Идея о системообразующей, интегрирующей природе правовых норм подробно обоснована в юридической литературе. «Нет в правовой системе другого составного элемента, который был бы связан с иными столь тесно и непосредственно, как нормы права. … Любое правовое явление раскрывает и проявляет себя определенным образом только во взаимоотношении и во взаимодействии с правовыми нормами… все юридические понятия и конструкции и даже теории в своей основе, прямо или косвенно имеют юридическую норму» (Нормы советского права. Проблемы теории / Под ред. М.И. Байтина, В.К. Бабаева. Н. Новгород, 1987. С. 4-5, 63). На этот аспект указывают также В.Н. Кудрявцев и А.М. Васильев, отмечая, что нормы права «входят в [правовую] систему в качестве такого звена, с которым так или иначе связаны все другие компоненты правовой системы» (Кудрявцев В.Н., Васильев А.М. Право: развитие общего понятия // Сов. государство и право. 1985. № 7. С. 13). Эти выводы справедливы как на общеправовом, так и на отраслевом уровне.];

– разработка и уточнение основных понятий не случайно называется в литературе одним из основных направлений исследований науки налогового права[25 - См.: Гриценко В.В. О развитии российской науки налогового права // Финансовое право. 2009. № 1. С. 32.]. Становление налогового права в качестве самостоятельной отрасли права немыслимо без доктринально разработанной общей части, категориального аппарата, где одно из первых мест занимает учение о нормах;

– рост комплексного правового регулирования и углубление межотраслевых взаимодействий, прежде всего, налогового и гражданского права, а также наличие норм, связанных с налогообложением, в иных отраслях права (конституционном, административном, таможенном, уголовном и т.д.) актуализируют поиск и обоснование отраслевых особенностей именно налогово-правовых норм;

– повышенные требования к определенности, согласованности, беспробельности, непротиворечивости налогового права обусловливают важность изучения налогово-правовых норм в связи с различными аспектами юридической техники;

– общепризнанная проблема низкой налоговой культуры российского общества, неблагоприятная ситуация с налоговой преступностью, ее латентность, нигилистическое отношение россиян к налоговым обязанностям требуют создания четкого, понятного, социально и экономически обоснованного законодательства о налогах и сборах;

– нарастающая тенденция к формализации налогового права, вызванная усилением внимания к его процедурным, процессуальным аспектам, диктует изучение налогово-правовых норм как ключевых элементов налогового процесса;

– качество норм напрямую влияет на результативность и эффективность налогово-правового регулирования, поскольку «проводимая в стране налоговая реформа осуществляется через нормы, с их помощью формируется более совершенное налоговое законодательство, а также отшлифовывается процесс его применения на практике»[26 - Гриценко В.В. Концептуальные проблемы развития теории налогового права современного российского государства: Дисс. … д-ра юрид. наук. Саратов, 2006. С. 101.]. В этом контексте норма выступает не просто абстрактным объектом теоретического анализа, но важнейшим средством практического совершенствования налогово-правовой реальности;

– интернационализация российского налогового права как частное проявление всеобщей глобализации усиливает тенденцию к единообразию налогово-правового регулирования и заставляет взглянуть на проблемы налогово-правовых норм в контексте гармонизации национального и международного налогового права, привлечению к научным исследованиям методов правового компаративизма.

Налогово-правовая норма должна рассматриваться как отраслевое проявление общеправовой категории «норма права». Поэтому налогово-правовым нормам присущи все общие, универсальные признаки нормы права, но, разумеется, с элементами отраслевой специфики и собственными проблемными аспектами, выявленными наукой налогового права и практическим применением налогового законодательства. Именно на этих отраслевых особенностях имеет смысл остановиться в дальнейшем. Как уже было замечено, любое понятие определяется через родовое понятие и видовые признаки, причем из множества признаков, характеризующих определяемый объект, должны быть выбраны наиболее существенные. Какое родовое понятие наиболее точно отражает суть категории «налогово-правовая норма»? Остановимся на этом вопросе подробнее.

Российская наука налогового права поддерживает традиционный подход к нормам права как правилам, регулирующим поведение участников правоотношений. «В этих нормах содержатся правила поведения участников налоговых отношений, которые обеспечивают нормальное функционирование всей налоговой системы, … – пишет М.Ю. Орлов. – Норма налогового права – установленное публичным субъектов и обеспеченное государственным принуждением правило поведения участников отношений в налоговой сфере, порождающее налоговые правоотношения и обеспечивающее функционирование налоговой системы»[27 - Орлов М.Ю. Особенности норм налогового права // Финансовое право. 2007. № 2. С. 22, 23.]. Н.П. Кучерявенко рассматривает налогово-правовую норму как общеобязательное формально-определенное правило поведения, исходящее от государства и охраняемое им, которое, действуя в сочетании с иными налогово-правовыми нормами, закрепляет за участниками налоговых отношений субъективные налоговые права и налагает на них юридические обязанности, связанные с налогообложением[28 - См.: Кучерявенко Н.П. Понятие и структура налогово-правовой нормы // Финансовое право. 2004. № 6. С. 6.]. Называя норму первичным элементом системы налогового права, И.И. Кучеров определяет норму налогового права через «установленное государством (муниципальным образованием) общеобязательное правило поведения в процессе установления и взимания налогов (сборов), обеспеченное мерами государственного принуждения»[29 - Кучеров И.И. Налоговое право России: Курс лекций. М., 2001. С. 67.]. Отметим, что указание на принудительную обеспеченность, причем обеспеченность мерами именно государственно-правового принуждения, является характерным атрибутом всех определений налогово-правовой нормы.

Рассматривая налоговое право как отрасль (элемент) права, представляющую собой систему норм права, Д.В. Тютин называет нормой налогового права общеобязательное правило поведения, рассчитанное на неоднократное применение, исходящее от государства и обеспеченное возможностью государственного принуждения, формально определенное (существующее в определенных источниках), регулирующее общественные отношения по уплате налогов и сборов, а также связанные с ними отношения[30 - Тютин Д.В. Налоговое право: Курс лекций. М., 2009. С. 56, 58.]. «Норма налогового права, – полагает Ю.Л. Смирникова, – представляет собой установленное государством (муниципальным образованием) и обеспеченное мерами государственного воздействия властное предписание, возникающее в процессе налоговой деятельности государства или муниципального образования»[31 - Смирникова Ю.Л. Нормы налогового права // Налоговое право России: Учебник / Под ред. Ю.А. Кро-хиной. М., 2008. С. 179.]. А.О. Якушев отмечает в числе отличительных признаков налогово-правовых норм «специфику содержания, системность и ограниченный перечень возможных источников»[32 - Якушев А.О. Эффективность действия норм общей части налогового права: Дисс. … канд. юрид. наук. Воронеж, 2003. С. 163.].

По мнению В.А. Парыгиной и А.А. Тедеева, норма налогового права представляет собой «санкционированное государством общеобязательное социально определенное правило поведения, направленное на регулирование общественных отношений в сфере налогообложения, закрепляющее права и обязанности субъектов соответствующих налоговых правоотношений и являющееся критерием оценки поведения как правомерного либо неправомерного»[33 - Парыгина В.А., Тедеев А.А. Налоговое право Российской Федерации. Ростов н/Д., 2002. С. 89.]. Наиболее развернутое определение сформулировано В.В. Гриценко, которая под налогово-правовой нормой понимает «установленное государством строго определенное правило поведения, объективируемое в виде различных по составу моделей поведения в условиях действующей сферы налогообложения, направленное на регулирование отношений между субъектами налоговых отношений посредством закрепления за ними прав и обязанностей и служащее критерием оценки их поведения»; далее автор подчеркивает обусловленность налогово-правовой нормы «публичной деятельностью государства и муниципальных образований по взиманию налоговых платежей для общегосударственных нужд»[34 - Гриценко В.В. Концептуальные проблемы развития теории налогового права современного российского государства: Дисс. … д-ра юрид. наук. Саратов, 2006. С. 105-106.]. Безусловная заслуга последних определений – указание на представительно-обязывающий характер налогово-правовых норм, а также на их важный видовой признак – способность (в силу своей абстрактности и типизации общественного отношения) выступать моделью (масштабом, эталоном, критерием) возможного или должного поведения участников налоговых правоотношений.

Большинство других исследователей также использует категорию «правило» в качестве родового понятия для определения понятия «норма налогового права»[35 - См.: Гаврилюк Р.О. Дiя норм податкового права в часi, просторi та за колом осiб. Чернiвцi, 2002. С. 66; Карасева М.В. Нормы налогового права // Налоговое право России: Учебник для вузов / Отв. ред. Ю.А. Крохина. М., 2003. С. 170; Якушев А.О. Эффективность действия норм общей части налогового права: Дисс. … канд. юрид. наук. Воронеж, 2003. С. 163; Мальцев В.А. Налоговое право: Учебник. М., 2004. С. 17; Землин А.И. Налоговое право: Учебник. М., 2005. С. 47; Кучеров И.И. Налоговое право России: Курс лекций. М., 2006. С.84; Деготь Б.Е. Налоговые процессуальные нормы // Налоги и налогообложение. 2006. № 1. С. 33-38; Налоговое право: Учеб. пособие / Под ред. Г.Б. Поляка, И.Ш. Кисляханова. М., 2007. С. 17; Миляков Н.В. Налоговое право: Учебник. М., 2008. С. 96 и др.]. Аналогичный подход наблюдается и при дефинировании финансово-правовых норм, разновидностью которых налогово-правовые нормы традиционно рассматриваются[36 - См., напр.: Парыгина В.А., Тедеев А.А. Финансовое право: Учебник. М., 2006. С. 31; Пилипенко А.А. Финансовое право: Учеб. пособие. Мн., 2007. С. 80; Финансовое право: Учебник / Под ред. С.В. За-польского. М., 2006. С. 54; Финансовое право: Учебник / Отв. ред. Е.Ю. Грачева, Г.П. Толстопятенко. М., 2007. С. 29; Финансовое право: Учеб. пособие / Отв. ред. И.В. Рукавишникова. М., 2007. С. 109; Финансовое право: Учебник / Отв. ред. Н.И. Химичева. М., 2008. С. 768; Павлов П.В. Финансовое право: Учеб. пособие. М., 2009. С. 19 и др.]. Вместе с тем, при выработке общего понятия «норма права» и, соответственно, отраслевого понятия «налогово-правовая норма» возникает проблема идентификации тех компонентов нормативной информации, которые, формально не представляя собой нормы-правила, в то же время содержатся в источниках права. Речь идет о различного рода декларациях, принципах, дефинициях, оперативных и коллизионных предписаниях и т.п. Иными словами вопрос стоит так: ограничивается ли «норма права» как юридическая категория лишь «правилами поведения», или же она охватывает собой нормативные явления более широкого порядка? Заметим, что рассматриваемая проблема актуальна как для отечественной, так и для зарубежной правовой науки[37 - Camby J.-P. La loi et la norme // Revue du droit public. Paris, 2005. № 4. P. 849-867.].

С точки зрения содержания термин «правило поведения» представляет собой устойчивый алгоритм активной (действие) или пассивной (бездействие) социально-поведенческой реакции в ответ на определенные фактические обстоятельства. В юридической литературе общепризнано выделение универсальных типов такого алгоритмирования. Речь идет о фундаментальной юридической триаде – запретах, дозволениях и обязываниях, составляющих содержание большинства правовых норм.

Тезис о том, что «безотносительно к словесной формулировке, в которой выражена та или иная норма в статье (статьях) нормативного акта или в других юридических источниках (запрет, дозволение, установление и т.п.), она всегда содержит властное, обязательное предписание государства относительно определенного поведения людей, определенного порядка в их отношениях»[38 - Нормы советского права. Проблемы теории / Под ред. М.И. Байтина, В.К. Бабаева. Н. Новгород, 1987. С. 22-23.], пользуется широкой поддержкой в правовой науке. Однако даже поверхностный анализ любого источника права показывает, что далеко не каждый его фрагмент содержит четко выраженные правила поведения. Тот факт, что помимо норм-правил в источниках права присутствуют и другие юридические феномены, не оспаривается большинством исследователей. «Если норма права не содержит указания для поведения лиц в определенной ситуации и вообще ничего не говорит о поведении (бывают и такие нормы), – резонно спрашивает Г.В. Мальцев, – то как можно называть ее правилом поведения?»[39 - Мальцев Г.В. Социальные основания права. М., 2007. С. 646-647.]. В юридической литературе предлагаются различные варианты решения этой проблемы.

Ряд авторов не относит подобные феномены к нормам права, либо вовсе не признавая за ними юридического характера, либо называя их «нетипичными», «нестандартными», «незавершенными» нормами. В пользу этого приводятся следующие аргументы: во-первых, исторически и этимологически общенаучное понятие «нормы» определяется через «правило»; во-вторых, поскольку принципы, дефиниции, презумпции и т.п. не содержат правил поведения, они не могут выступать регуляторами общественных отношений, выполнять регулятивную и охранительную функции; в-третьих, им не присуща классическая трехэлементная структура правовых норм (гипотеза, диспозиция, санкция).

В частности, В.М. Горшенев рассматривает подобные явления в праве как «нетипичные нормативные предписания», в которых «отсутствуют те или иные свойства, признаки, моменты, объективно присущие классической модели нормы права»[40 - См.: Горшенев В.М. Нетипичные нормативные предписания // Сов. государство и право. 1978. № 3. С. 115.].

Указывая, что элемент долженствования, необходимости, императивности есть неотъемлемое свойство норм вообще и норм права в частности, Ю.В. Кудрявцев ставит под сомнение возможность признания нормами, например, дефиниций, содержащихся в тексте нормативных актов и носящих характер фактического утверждения; в конечном итоге он рассматривает дефиницию как своего рода «вспомогательную информацию», которая, не являясь самостоятельной нормой права, уточняет, раскрывает положения, служащие составными частями элементов нормы[41 - Кудрявцев Ю.В. Нормы права как социальная информация. М., 1981. С. 63, 70.].

По мнению В.И. Бородянского, будучи закрепленными в статьях закона различные элементы содержания права (принципы, дефиниции и т.д.) приобретают нормативный характер, но не трансформируются в собственно правовые нормы, а задействуются в структуре законодательного акта в качестве средств нормативно-правового регулирования наряду с нормами-предписаниями; сведение же всего многообразия элементного состава механизма правового регулирования к совокупности различных видов правовых норм дезориентирует законодателей и правоприменителей, поскольку нормативное закрепление и реализация различных правовых феноменов обладает своей спецификой[42 - Бородянский В.И. Гражданское право. Принципы и нормы. М., 2004. С. 10-12.].

Сходной позиции придерживается М.М. Рассолов, называя декларативные, дефинитивные, оперативные и коллизионные нормы «когнитивными правилами законодательства», которые имеют интеллектуальную направленность и не могут быть отнесены к правовым нормам, ибо «не определяют непосредственно права и обязанности субъектов»[43 - Рассолов М.М. Проблемы теории государства и права: Учеб. пособие. М., 2007. С. 202.]. Н.Н. Вопленко именует декларации, принципы, юридические определения не нормами, а «общими нормативными предписаниями»[44 - Вопленко Н.Н. Сущность, принципы и функции права. Волгоград. 1998. С. 19.]. А.А. Деревнин убежден, что подобные положения вообще не имеют юридического значения, поскольку не несут какой-либо нормативной нагрузки: «Если быть последовательным в своих рассуждениях о нормах права, то в качестве таковых можно признать только те правовые предписания, которые содержат в себе правила поведения»[45 - Деревнин А.А. К вопросу о норме права // Академический юридический журнал. 2001. № 2. С. 22.]. Критически рассматривая «нормы-декларации», «нормы-принципы» и «нормы-дефиниции», В.Н. Карташов утверждает, что «указанные юридические положения не являются нормами права, поскольку действительно это не правила поведения, они не носят представительно-обязывающий характер и не имеют строго определенной логико-юридической структуры»[46 - Карташов В.Н. Введение в общую теорию правовой системы общества: Текст лекций. Ярославль, 1995. Ч. 1. С. 72.].

Вторая группа авторов, с которой мы солидарны, полагает, что нормы права нельзя сводить лишь к правилам поведения; последние составляют только одну, хотя и наиболее важную разновидность юридических норм[47 - См.: Нормы советского права / Под ред. М.И. Байтина, В.К. Бабаева. Саратов, 1987. С. 92.]. Отмечая, что юристы нормативистского направления долгое время не хотели признавать других видов норм кроме правил поведения, Г.В. Мальцев делает обоснованный вывод: «Сегодня … догма «то, что не является правилом поведения, не может считаться правовой нормой» теряет былую власть над умами юристов. … Истина в том, что в виде правил поведения представлены многие юридические нормы, но не все. Точно так же право состоит из норм – правил поведения, но не целиком»[48 - Мальцев Г.В. Социальные основания права. М., 2007. С. 646, 648.].

Такой подход имеет глубокие исторические корни в отечественном правоведении. Еще Г.Ф. Шершеневич утверждал, что «всякий закон, в какую грамматическую форму не был бы он облечен, всегда представляет собой норму» и что, например, любая дефиниция охватывается понятием нормы права[49 - Шершеневич Г.Ф. Общая теория права. М., 1995. Т.1. С. 236.]. В противном случае целые фрагменты нормативной информации, официально закрепленные в источниках права, приобрели бы неопределенный статус, что неизбежно сказалось бы на эффективности правового регулирования. «Или надо пересмотреть понятие права так, чтобы оно включало не только нормы, но и другие законоположения, – писал по этому поводу С.А. Голунский, – или надо расширить понятие правовой нормы так, чтобы оно включало в себя не только то, что охватывается схемой, но и другое»[50 - Голунский С.А. К вопросу о понятии правовой нормы в социалистическом праве // Сов. государство и право. 1961. С. 26.].

Применительно к налоговому праву непризнание за целым рядом правовых явлений – принципами, констатациями, дефинициями и т.п. – статуса налогово-правовых норм неизбежно повлечет за собой концептуальный пересмотр сложившегося (и, на наш взгляд, вполне адекватного) представления о налоговом праве как системе налогово-правовых норм, прямо или опосредованно участвующих в регулировании налоговых отношений. Действительно, если признать, что норма – это исключительно правило поведения, а в налоговом праве помимо норм-правил присутствует значительный массив нормативных положений, правилами не являющихся, то определение налогового права через систему норм оказалось бы логически несостоятельным, неполным и потребовало бы совершенно нового правопонимания: налоговое право – это система норм плюс многочисленные иные правовые феномены. На наш взгляд, восприятие налогового права как системы норм, в целом, успешно и адекватно отражает суть этого правового явления, но с учетом того, что понятие «нормы» должно быть расширено за счет включения в него не только норм-правил, но и иных нормативных положений[51 - Попутно заметим, что в праве – даже понимаемом исключительно в позитивном смысле – действительно присутствуют феномены, которые нельзя однозначно отнести к нормам права. Это заголовки и подзаголовки источников права, обязательные реквизиты, правовая символика, различного рода типовые формы (образцы) документов, схемы, чертежи, примеры, географические карты, математические формулы, музыкальные ноты и т.п. Наряду с правовыми нормами они выступают для неопределенного круга лиц носителями нормативной информации о правомерном и неправомерном поведении. С учетом этого, возможно в качестве научной гипотезы определить право не как систему норм, а более широко – как систему нормативной информации, включающую помимо норм и некоторые иные нормативно-правовые компоненты нетипичного содержания. Однако эта тематика малоисследована и требует дальнейшего изучения.].

Подобный подход широко известен правовой науке. Подчеркивая, что нормы права «не есть некая однородная безликая масса нормативных положений, каждое из которых по своим признакам и особенностям во всем соответствует другим предписаниям», С.С. Алексеев подразделяет все правовые нормы на основные (регулятивные и охранительные) и специализированные (общезакрепительные, дефинитивные, декларативные, оперативные, коллизионные нормы)[52 - Алексеев С.С. Общая теория права. М., Т. 2. 1982. С. 36, 70-72.]. М.И. Байтин по функциональной роли в механизме правового регулирования выделяет исходные (отправные, учредительные) и нормы-правила поведения; исходные нормы включают нормы-начала, нормы-принципы, целеустановочные нормы, нормы-дефиниции; главное назначение данного вида юридических норм, по мнению автора, состоит в определении основ правового регулирования общественных отношений[53 - Байтин М.И. Сущность права (современное нормативное правопонимание на грани двух веков). М., 2005. С. 241.]. А.С. Пиголкин относит к нормам права помимо правил поведения людей по отношению друг к другу также «иные юридические правила, определяющие общие организационные основы и принципы человеческого поведения»[54 - Пиголкин А.С. Нормы права // Теория государства и права: Учебник / Под ред. А.С. Пиголкина, Ю.А. Дмитриева. М., 2008. С. 340.]. Многие авторы, констатируют, что кроме правил поведения в праве существуют также учредительные нормы, нормы-принципы, нормы-декларации, нормы-цели, нормы-задания, нормы-определения, нормы-констатации, нормы-символы, программные и другие нормы, не выполняющие непосредственно регулятивных функций[55 - См., напр.: Хабриева Т.Я., Чиркин В.Е. Теория современной конституции. М., 2005. С. 56, 122; Шундиков К.В. Правовые механизмы: основы теории // Государство и право. 2006. № 12. С. 19 и др.].

Даже те авторы, которые в целом определяют правовые нормы через «правила поведения», нередко делают различного рода оговорки о наличии норм, формально не подпадающих под это определение. Так, например, Д.А. Керимов утверждает, что «норму права можно определить как общее правило (масштаб, эталон) поведения людей, предоставляющее им конкретные права и обязанности», но далее оговаривается: «Из положения о том, что правовые нормы являются общим правилом, не следует, что каждая из них содержит непосредственное указание для поведения субъектов права в том или ином конкретном случае. Правовые нормы могут выражать принципы и определения, которые также имеют общее значение, закрепляя основы, исходные положения той или иной законодательной системы или ее отрасли, устанавливая или уточняя юридическое содержание употребляемых в законодательстве понятий, определений, терминов»[56 - Керимов Д.А. Законодательная техника М., 1998. С. 38; Он же. Методология права. Предмет, функции, проблемы философии права. М., 2000. С. 271.].

М.М. Рассолов, не признавая в целом за правовыми декларациями, дефинициями и другими правовыми явлениями качества правовых норм, вместе с тем отмечает, что их необходимо принять к сведению для того, чтобы в дальнейшем ориентировать на них свои поведенческие акты. Таким образом, по мнению ученого, они служат тем ориентиром, который при наличии определенных жизненных обстоятельств должен учитывать каждый субъект, более того, при соответствующей интерпретации они могут получить «непосредственно правовое значение»[57 - Рассолов М.М. Проблемы теории государства и права: Учеб. пособие. М., 2007. С. 202-203.].

Заметим, что вопрос о понятии нормы права не является схоластическим, но имеет важное прикладное значение. Гипотетически возможно представить закон, целиком состоящий из правовых принципов, констатаций, дефиниций. Допустим, к примеру, что Государственной Думой принят Федеральный закон «Об общих принципах налогообложения», где присутствуют только абстрактные правовые принципы, а не нормы-правила. Неужели придется отказать такому акту в нормативности только по причине отсутствия в нем регулятивных и охранительных предписаний? Какой тогда должна быть процедура его возможного обжалования и опротестования? Ведь если нельзя отнести его к нормативному правовому акту, то уж к индивидуально-правовому – тем более. Что же остается в «сухом остатке», какова природа такого акта? Еще вопрос: подпадает ли неверное применение правового принципа или дефиниции под «нарушение или неправильное применение норм материального права или норм процессуального права» (п. 4 ч. 1 ст. 362 ГПК РФ, п. 4 ч. 1 ст. 270 и п. 1 ст. 288 АПК РФ), признаваемого Законом одним из оснований для отмены или изменения решения суда в кассационном порядке? Ответ на эти вопросы зависит от понимания того, что собой представляет правовая норма.

Полагаем, что отождествление налогово-правовой нормы с правилом поведения не соответствует сложившимся правовым реалиям.

Норма – понятие многозначное. Этимологически общенаучное понятие «норма» включает разнообразные значения, и «правило» лишь одно из них. Так, согласно словарю иностранных слов, норма (от лат. norma) – это узаконенное установление, признанный обязательным порядок, строй чего-нибудь, установленная мера, средняя величина и пр.[58 - Словарь иностранных слов. М., 1988. С. 338.] Подобное определение «нормы» находим у С.И. Ожегова[59 - Ожегов С.И. Словарь русского языка. М., 1982. С. 419.]. В словарях русского языка читаем: «Норма – общее правило, коему должно следовать во всех подобных случаях; образец или пример. Нормальное состояние, обычное, законное, правильное, не выходящее из порядка, не впадающее ни в какую крайность»[60 - Даль В.И. Толковый словарь живого великорусского языка. М., 2007.]; «Норма – узаконенное установление, обычный общепринятый обязательный порядок, состояние чего-либо, образец, правило»[61 - Словарь русского языка: в 4 т. М., 1982. Т. 2. С. 508.]; «Норма (от лат. norma – руководящее начало, правило, образец), 1) узаконенное установление, признанный обязательным порядок, строй чего-нибудь. 2) Установленная мера, средняя величина чего-нибудь…»[62 - Советский энциклопедический словарь / гл. ред. А.М. Прохоров. М., 1984. С. 898.]. Таким образом, норма – это то, что типично, общепризнанно, установлено официально, выступает критерием для оценки фактов, обстоятельств или поведения как нормального, т. е. не отклоняющегося от нормы. Полагаем, широкое определение «нормы» как узаконенного установления, обязательного порядка или образца для практического применения вполне подходит к идентификации в качестве нормативных самых разнообразных юридических положений, в том числе и т. н. специализированных норм.

Структура последних, действительно, не вписывается в классическую триаду элементов норм-правил. У специализированной нормы не всегда возможно выделить гипотезу, диспозицию, санкцию. Однако не следует рассматривать структуру нормы как жесткую схему – ее элементный «набор» носит вариативный характер и детерминируется конкретными задачами правового регулирования. Даже в структуре большинства регулятивных и охранительных налоговых норм все три элемента (гипотеза, диспозиция, санкция) одновременно практически не встречаются. Нормы-принципы, декларации, дефиниции, презумпции, фикции, оперативные нормы обладают специфическим внутренним строением, обусловленным нарастающей тенденцией к специализации в праве. Полагаем, что единого эталона для «конструирования» правовых норм просто не существует. Такая «подвижность» внутреннего строения расширяет возможности законодателя, позволяя в каждом отдельном случае выбрать оптимальный вариант правового регулирования.

Еще один аргумент сторонников определения нормы права через правило поведения – это устоявшееся в правовой науке понимание нормы как всеобщего регулятора, выполняющего позитивно-регулятивные или охранительные функции. «Регулируя общественное отношение, налогово-правовая норма нацелена на организацию определенным образом действий участников отношений, – подчеркивает Н.П. Кучерявенко. – Она указывает на должное поведение, действия, желательные прежде всего с позиции осуществления государственной воли в сфере налогообложения»[63 - Кучерявенко Н.П. Понятие и структура налогово-правовой нормы // Финансовое право. 2004. № 6. С. 5.].

Вместе с тем, представительно-обязывающий характер есть характерный признак именно норм-правил, но не всеобщее качество правовых норм. Так, многим специализированным нормам налогового права не присуще прямое регулирующее воздействие на социальные взаимодействия, ведь запретов, дозволений, обязываний и даже рекомендаций они не содержат. Свою функцию упорядочивания налоговых отношений они выполняют не самостоятельно, но опосредованно, т. е. в связке с регулятивными и охранительными нормами. Неоднородность налогово-правовых норм, разнообразие их функционального назначения выступает свидетельством углубляющегося «разделения труда» между ними.

Более того, если взглянуть на вопрос с практических позиций, то подавляющее большинство налогово-правовых норм (включая и нормы-правила) не способны реализовать свои функции непосредственно – в отрыве от иных норм, причем различной отраслевой природы. В той или иной степени все налогово-правовые нормы действуют не самостоятельно, но в составе различного рода сочетаний, устойчивых ассоциаций, особых нормативно-логических конструкций, понятие и структура которых будут рассмотрены далее. Именно в результате того, что разнообразные по своей структуре и функциональному назначению нормы налогового права тесно связаны между собой, взаимно дополняют и обусловливают друг друга, действуют не изолированно, но в определенных «связках», где каждая норма дифференцированно выполняет свои задачи и функции, достигается в целом особый кумулятивный эффект, усиливающий и ускоряющий процесс правового воздействия, и, как следствие, формируется устойчивый налоговый правопорядок.

Таким образом, определение «налогово-правовой нормы» исключительно через «правило поведения» упускает из виду реальную специализацию и дифференциацию норм в системе налогового права, не учитывает существования специализированных норм налогового права. «В российском праве … содержится немало бесспорно правовых норм, которые, однако, не могут быть отнесены к правилам поведения»[64 - Баранов В.М., Кондаков Д.С. Примечания в российском праве: природа, виды, проблемы реализации // Проблемы юридической техники: Сб. статей / Под ред. В.М. Баранова. Н.Новгород, 2000. С. 341.]. Следует поддержать авторов, полагающих, что закрепленные в источниках права правовые принципы, констатации, дефиниции и иные подобные феномены являются специализированными нормами права, выполняющими особые специфические функции в правовом регулировании и имеющими нетипичную структуру[65 - См.: Кузнецова О.А. Нормы-дефиниции в праве (на примере гражданского права) // Вестник Пермского университета. 2003. Вып. 3. С. 67.]. При этом все налогово-правовые нормы представляют собой своеобразные модели (масштабы, эталоны, критерии) для субъектов налогового права, сообразно которым они должны выстраивать свои взаимоотношения в сфере налогов и сборов.

Если понятие правовой нормы по составу шире, чем «правило поведения», актуальным становится поиск нового родового понятия, способного охватить все правовые нормы, как основные (регулятивные, охранительные), так и специализированные. В качестве такого понятия предлагается «требование должного» (Г.В. Мальцев), «правовое установление» (Б.И. Пугинский), «государственно-властное нормативное установление» (В.М. Баранов), «нормативно-правовое предписание» (В.Н. Карташов, В.М. Сырых, М.Л. Давыдова) и т.д. Многим авторам (В.К. Бабаев, М.И. Байтин, А.Б. Венгеров, Ф.Н. Фаткуллин и др.) импонирует категория «веление» или «правовое веление». «С точки зрения юридической нормы, – пишет Я.В. Гайворонская, – справедливыми являются попытки определить последнюю как «веление», ибо многие законодательные положения … не укладываются в формулировку «правило поведения»[66 - См.: Гайворонская Я.В. К вопросу о понимании правовых и юридических норм // Правоведение. 2001. № 3. С. 44.]. Полагаем, все эти авторы по-своему правы, поскольку многоаспектность категории «норма права» позволяет рассматривать ее с различных точек зрения: и как требование должного, и как веление, и как предписание, и иным образом.

Недостаток приведенных выше формулировок состоит в том, что родовое понятие в них имеет ярко выраженную смысловую нагрузку, акцентированно выхватывая и выделяя лишь один из существенных признаков правовой нормы. Вместе с тем, «норма права» как многоаспектное явление может (и должна) рассматриваться в самых различных своих проявлениях. В силу такой многоаспектности родовое понятие при определении нормы права должно иметь по возможности максимально нейтральный характер, охватывая самые разнообразные юридические явления с общими видовыми признаками. На наш взгляд, такую роль может выполнить категория «нормативное положение», активно используемое юридической доктриной и судебной практикой.

Указанное понятие стало применяться судами, скорее всего, для разграничения сложившегося в общей теории права разделения правовых норм на нормы-предписания и т. н. логические нормы, отдельные элементы которых согласно господствующей концепции рассредоточены по различным частям нормативного текста. Думается, суды интуитивно почувствовали натянутость подхода, при котором правовая норма перестает выступать первичным, целостным, неразложимым элементом системы права. Категория «нормативное положение» в качестве родового понятия, на наш взгляд, обладает необходимой нейтральностью и, кроме того, указывает на устойчивую связь правовой нормы и определенной структурной единицы текста источника налогового права. Кроме того, термин «положение» универсален, он употребляется для обозначения как высокоабстрактных, так и более детализированных предписаний налогового права. К примеру, раздел I НК РФ назван законодателем «Общие положения», а в ст. 5 НК РФ говорится о «буквальном смысле конкретных положений настоящего Кодекса».

Определенные основания для нашего предложения имеются и в действующем законодательстве. Так, в ст. 7 НК РФ применительно к источникам налогового права законодателем используется формулировка: «Положения, содержащие правила и нормы». Как соотносятся эти категории, почему понятия «правила» и «нормы» разведены союзом «и» как однопорядковые, но не тождественные? На наш взгляд, единственно возможное толкование состоит в том, что термин «правила» в данном контексте означает индивидуально-властное предписание. Тогда становится понятен замысел законодателя: термин «положение» выступает общим, родовым понятием и для правовой нормы, и для индивидуально-властных предписаний. При этом очевидна необходимость редактирования ст. 7 НК РФ: для устранения терминологической неопределенности (ведь нормы, в большинстве своем, также являются правилами) формулировку «правила и нормы» следует заменить на «индивидуальные предписания и нормы», или же ограничиться использованием одного только общеродового понятия, а именно: «положения».

Подведем итоги. Традиционное определение нормы налогового права через «правило поведения» не учитывает наличия в налоговом праве разнообразных феноменов, которые формально не являются нормами-правилами (принципы, констатации, дефиниции, целевые установки, оперативные и коллизионные предписания и пр.). Несмотря не специфическую структуру, отсутствие представительно-обязывающего характера и опосредованное участие в правовом регулировании, они наряду с регулятивными и охранительными нормами представляют собой нормы налогового права. В качестве обобщающего родового понятия, охватывающего и нормы-правила, и специализированные нормы, целесообразно использовать категорию «нормативное положение». Дополненная видовыми признаками, эта категория может служить основой для выработки как общего понятия «норма права», так и отраслевой категории «норма налогового права».

§2. Признаки налогово-правовой нормы

Право представляет собой не случайный набор компонентов, но стройную, целостную систему – организованное множество структурных элементов, определенным образом взаимосвязанных и взаимодействующих между собой. Любая норма может существовать и действовать лишь в качестве такого внутрисистемного элемента. Разумеется, коллизии и противоречия неизбежны. Но в целом, право обладает собственной логикой, структурированностью, устойчивостью, особыми механизмами саморазвития и разрешения юридических конфликтов. Эти выводы применимы как на макроуровне, так и на уровне отдельных отраслей права.

Участвуя в правовом регулировании, каждая норма являет собой своеобразное единство-сочетание общего и частного: она обладает как общими признаками, присущими всем (или большинству) правовым нормам, так и признаками, обусловленными отраслевой спецификой. Поэтому методологически верно, не пытаясь выискивать и конструировать некие совершенно новые характеристики, присущие исключительно налогово-правовым нормам, но, обозначив общие признаки правовых норм, выделить и проанализировать специфику проявления этих признаков в содержании и структуре именно норм налогового права.

В общем виде всякое понятие есть обобщение сущностных признаков явления, позволяющее отделить его от других явлений. Так и понятие «нормы» предполагает выделение и анализ его основных, атрибутивных признаков. Анализ юридической литературы позволяет назвать следующие признаки, характеризующие норму как общеправовой феномен: общий, абстрактный характер, нормативность; государственная природа (издаются или санкционируются государством, выражают государственную волю); общеобязательность; всеобщий, неперсонифицированный характер; документальная фиксация, формальная определённость; способность к регулированию общественных отношений; многократность и длительность действия; системность, строгая соподчиненность и иерархичность; государственная защита, возможность применения мер государственного принуждения; представительно-обязывающий характер и др.

Отдельные из этих признаков присущи многим социальным явлениям, причем не только правовым. Скажем, формальная определенность и государственная природа отличает также индивидуально-правовые акты, неперсонифицированность и многократность действия присущи различным типам социальных норм (мораль, традиции, религия), а системность выступает в качестве всеобщего свойства (принципа) окружающего нас мироздания. Поэтому только взятые в единстве указанные выше признаки могут характеризовать то или иное положение как норму права.

Существуют ли специфические проявления общих признаков правовых норм в системе налогового права? Постараемся ответить на этот вопрос.

Нормативность. В теории права выделяют две группы властных положений, исходящих от государства: индивидуально-правовые и нормативные. Первые суть конкретные указания для вполне определенных адресатов, вторые – положения общего характера, рассчитанные на неперсонифицированную аудиторию. Налоговое право представляет собой именно систему норм, т. е. не конкретных указаний – кому, что и как делать в сфере налогообложения, а наиболее общих, типичных моделей социальных взаимодействий в сфере налогов и сборов. Поэтому налогово-правовую норму нередко называют образцом, эталоном, масштабом, на который должны ориентировать свое поведение субъекты налогового права, попавшие в нормативно описанную ситуацию. «Нормы права, – подчеркивает Ю.В. Кудрявцев, – это в известном смысле образцы, модели реального поведения людей, предназначенные для их будущей реализации»[67 - Кудрявцев Ю.В. Нормы права как социальная информация. М., 1981. С. 28.].

Нормативность права в целом и налогового права в частности обусловлена типичностью, массовостью, повторяемостью, закономерным характером тех или иных социальных ситуаций. «Когда фактическая ситуация кажется достаточно типичной, часто повторяющейся, … ее пытаются охватить соответствующей правовой нормой, чтобы заинтересованные лица знали, как им следует себя вести»[68 - Давид Р., Жоффре-Спинози К. Основные правовые системы современности / Пер. с фр. В.А. Тумано-ва. М., 2009. С. 84.].

Это понимали уже в античности, провозглашая известные принципы: следует устанавливать права для тех случаев, которые встречаются часто, а не для тех, которые возникают неожиданно (Помпоний); законодатели обходят то, что происходит лишь в одном или двух случаях (Павел); законам свойственно то, что они распространяются на лица и на дела, которые в будущем будут подобны нынешним (Тертуллиан); права устанавливаются не для отдельных лиц, а общим образом (Ульпиан); права не устанавливаются исходя из того, что может произойти в единичном случае; право должно быть главным образом приспособлено к тому, что случается часто и легко, а не весьма редко (Цельс).

«Применительно к юридической норме типизация проявляется в вычленении наиболее характерного, что присуще правовым явлениям или поступкам человека в определенной ситуации. Это процесс абстрагирования от конкретного в правовых явлениях, от индивидуальных черт личности и особенностей ее отдельного поведения»[69 - См.: Нормы советского права. Проблемы теории / Под ред. М.И. Байтина, В.К. Бабаева. Н. Новгород, 1987. С. 81.]. Подобный подход характерен в целом для романо-германской правовой семьи, где «нормы должны быть настолько обобщенными, чтобы регулировать определенный тип отношений, а не применяться, подобно судебному решению, лишь к конкретной ситуации»[70 - Давид Р., Жоффре-Спинози К. Основные правовые системы современности / Пер. с фр. В.А. Тумано-ва. М., 2009. С. 81.].

Абстрактность и общий характер налогово-правовой нормы проявляется в том, что она регулируют не какой-то отдельный, уникальный случай, а широкий круг однородных налоговых отношений, распространяя свое регулирующее действие на все случаи данного рода. Норма налогового права показывает, как следует себя вести, чем руководствоваться в тех или иных нормативно предусмотренных обстоятельствах, какое поведение является правомерным или, наоборот, неправомерным, что можно, нужно или нельзя делать субъекту налогового права в определенных условиях. Таким образом, в отличие от индивидуально-правовых предписаний нормы выступают всеобщими моделями правомерного поведения в сфере налогов и сборов.

Действие налогово-правовой нормы носит многократный характер: она не теряет силу после единичной реализации, продолжая и далее регулировать поведение лиц, оказавшихся в сфере ее действия. Кроме того, нормы налогового права обладают неперсонифицированным характером, их адресаты представляют собой не поименно названных лиц, но однородные категории субъектов налогового права, а именно: налогоплательщики, налоговые органы, банки, налоговые агенты и т. д.

Таким образом, нормам налогового права присущи качества многократной реализации, неперсонифицированности, всеобщности и функция регулирования не уникальных и случайных ситуаций, но стандартных, массовых, типичных налоговых взаимодействий. Тем самым устанавливается единый налоговый правопорядок, единые правила игры для всех участников налоговых правоотношений.

Государственная природа. Государство и право неразрывно взаимосвязаны, они взаимодействуют, обусловливая друг друга. В обществе формируется множество систем социальных норм, но только право прямо и непосредственно исходит от государства. Тем самым праву придается официальный характер. «Норма права – единственная в ряду социальных норм, которая исходит от государства и является официальным выражением государственной воли», а также «поддерживается в своей реализации, охраняется от нарушения принудительной силой государства»[71 - Байтин М.И. Сущность права (современное нормативное правопонимание на грани двух веков). М., 2005. С. 204, 205.].

Перспективным для научного исследования представляется вопрос об историческом соотношении государственности и налогообложения. Неразрывная связь современного государства и налогов очевидна и в дополнительных обоснованиях не нуждается. Общеизвестна правовая позиция Конституционного Суда о том, что «налог – необходимое условие существования государства»[72 - Постановление КС РФ от 17 декабря 1996 г. № 20-П «По делу о проверке конституционности пунктов 2 и 3 части первой статьи 11 Закона РФ от 24 июня 1993 г. «О федеральных органах налоговой полиции» // Вестник КС РФ. 1996. № 5.]. В другом постановлении Суд указал, что налоги имеют публичное предназначение, являются необходимой экономической основой существования и деятельности государства, условием реализации им публичных функций[73 - Постановление КС РФ от 16 июля 2004 г. № 14-П «По делу о проверке конституционности отдельных положений части второй статьи 89 Налогового кодекса РФ в связи с жалобами граждан А.Д. Егорова и Н.В. Чуева» // Вестник КС РФ. 2004. № 6.]. Само существование государственно-организованного сообщества немыслимо без налоговых взиманий, составляющих львиную долю бюджетных доходов.

Однако история возникновения, первичная эволюция и дальнейший генезис этих социальных явлений в их взаимосвязи и взаимообусловленности друг с другом изучены достаточно слабо. Российская наука налогового права традиционно начинает исследования налогов с уже состоявшихся государственных образований – древневосточных государств Междуречья, Древнего Египта, Греции и Рима. Попытки заглянуть глубже в историю и поискать истоки налогообложения уже в догосударственную эпоху, как правило, не предпринимаются. На наш взгляд, это значительно обедняет современное налоговедение.

Что собой представляют налоги в исторической перспективе – «изобретение» государства, или же они появились намного раньше? По мнению ряда авторов, институт налогообложения носит внеисторический характер и сопутствует всей человеческой истории. Так, С.Б. Глушаченко и С.С. Щепкин считают, что «понятие «налоги» как конкретная реальность имеет столь же древнюю историю, как и само общество»[74 - Глушаченко С.Б., Щепкин С.С. Исторические предпосылки возникновения налогов (теоретико-правовой анализ) // История государства и права. 2007. № 12. С. 4.]. «Факт того, что налоги – наиболее древнее явление, существующее как таковое во все времена и эпохи, бесспорен, независимо от того, в какие формы ни облекало бы его сознание и какие бы определения наука ни формулировала понятию «налог», – пишет Т.Ф. Юткина. – Уже это свидетельствует о том, что налоги – это историческое явление, хрестоматийное понятие. Без налогов не существует ни одно общество, будь то родовое или цивилизованное общество XXI века»[75 - Юткина Т.Ф. Налоги и налогообложение: Учебник. М., 2001. С. 12.]. Полагаем, такой подход неоправданно расширяет понятие налогообложения. На наш взгляд, изначальны в смысле их «древности» не налоги, но отношения собственности. Наличие собственности объективно порождает разнообразные формы перераспределения, включая движение материальных ресурсов из личного в коллективное владение. Некоторые формы таких перераспределительных отношений составили в прошлом предпосылки для возникновения налогов и налогообложения.

С другой стороны, устоявшееся мнение о том, что «нужда в налогах возникает с момента образования государства, ибо без финансового обеспечения оно не может функционировать»[76 - Петухова Н.Е. История налогообложения в России IX-XX вв.: Учеб. пособие. М., 2008. С. 3.], «налогообложение возникло одновременно с первыми государствами»[77 - Миляков Н.В. Налоговое право: Учебник. М., 2008. С. 318.], «возникновение налогообложения было вызвано появлением государства и государственного аппарата, создавших и использовавших фискальные механизмы для финансирования своих расходов»[78 - Налоги и налоговое право: Учеб. пособие / Под ред. А.В. Брызгалина. М., 1997. С. 45.] и т.п. – требует доктринального переосмысления. Очевидно, что нужда в формировании публичных фондов существовала уже в догосударственную эпоху, причем эти нужды покрывались путем различного рода безвозмездных изъятий, часть из которых вполне может быть названа протоналогами. В этом смысле государство не создало налоги, но лишь «перехватило эстафету» у предыдущих общественных систем, трансформируя и приспосабливая «под себя» длительное время существующие и освященные традициями формы имущественного перераспределения.

На наш взгляд, история налогов и налогообложения значительно старше истории самого государства. Следует согласиться, что «различные формы регулярных сборов, податей, даней и других платежей, имеющих налоговую природу, возникли задолго до появления государства в классическом его понимании»[79 - Майбуров И.А. Теория и история налогообложения: Учебник. М., 2007. С. 6.]. В этом смысле государство «пришло» на хорошо подготовленную почву. Перераспределительные механизмы в целях обеспечения публичных нужд появились намного ранее государства и во многом подготовили возникновение последнего, заранее создав – в прямом и переносном смысле – «питательную среду» для существования государственной бюрократии.

Изъятия, подобные налоговым, возможны там, где есть избыточный продукт. Традиционно считается, что первобытное хозяйство позволяет удовлетворять только минимальные насущные потребности сообщества при максимальном напряжении коллективных усилий всех его членов; каждый новый день здесь начинается с поисков пищи; при этом человек в условиях борьбы за существование добывал не более того, что мог непосредственно потребить; поэтому долговременные запасы здесь не создаются, избыточный продукт отсутствует. Однако подобная трактовка все более критически воспринимается современными исследователями. В частности, по мнению американского антрополога М. Салинза, нехватка средств, как и их изобилие, не есть простое производное от уровня техники; изобилие существует тогда, когда имеющихся средств вполне достаточно для удовлетворения всех потребностей. И для этого совершенно не обязательно, чтобы средств было много. Если потребности невелики, то они могут быть удовлетворены и в том случае, если объем произведенного продукта сравнительно мал. Именно так, полагает М. Салинз, обстояло дело в первобытном обществе, которое он называет «первобытным обществом изобилия»[80 - Салинз М. Экономика каменного века. М., 2000. С. 29-30.].

С мнением М. Салинза солидарны многие авторы, указывающие, что изученные в различных частях света аборигены примитивных сообществ нигде не выглядят изможденными «непосильным трудом», периоды труда у них сменяются периодами отдыха, порой весьма продолжительного, а в целом для первобытных охотников и собирателей характерна уверенность в том, что они всегда могут обеспечить свое существование[81 - Service E. Proёles in ethnology. A signiёcant revision of a proёle of primitive culture. N.Y., 1963. P.38-40.]. Таким образом, есть основания предполагать, что избыточный продукт как важное условие перераспределительных отношений не является исключительным признаком цивилизации.

Немаловажно открытие такой важной и относительно самостоятельной структуры в эволюции человеческих сообществ, как вождество, представляющее собой систему межобщинной кооперации с зачатками иерархии и материального перераспределения (иногда – даннического типа) в пользу вождя и его приближенных. Таким образом, государство возникло не на пустом месте, но «постепенно развивалось из ранних форм социально-политической организации, таких как вождества, большие конгломераты обществ с бигменами или полисы, где уже существовали социальное неравенство, обязанности платить налоги и работать на вождей, необходимость подчиняться правилам и предписаниям… Наиболее важным кажется тот факт, что еще задолго до появления государств люди жили в хорошо организованных обществах, и лидерство, правила, налоги, обязанности и т.п. уже были им известны»[82 - Классен Х. Дж. М. Было ли неизбежным появление государства? // Раннее государство, его альтернативы и аналоги: Сб. статей / Под ред. Л.Е. Гринина, Д.М. Бондаренко, Н.Н. Крадина, А.В. Коротаева. – Волгоград, 2006. С.74.].

В процессе эволюции первобытных сообществ возрастает индивидуализация труда и потребления. Но при обособлении частных интересов внутри сообществ сохраняются и общие для всех общинников нужды и потребности, которые можно обеспечить лишь совместными усилиями, сообща. Прежде всего, речь идет об охране территории, собственности, доходов, жизни и здоровья от внешних посягательств, а также поддержании устойчивости и упорядоченности внутриобщинных взаимоотношений. Эти затраты носят публичный характер, для их финансирования требуется, чтобы собственники отдавали часть своих доходов в общий, централизованный фонд.

Анализируя перераспределительные механизмы в догосударственную эпоху, Н.Н. Крадин высказывает обоснованное предположение о том, что в вождествах такие фонды могли использоваться: 1) для потребления на традиционных празднествах; 2) для затрат на обеспечение различных общественных работ; 3) в качестве страхового фонда для массовых раздач в голодные периоды; 4) для персонального потребления вождя, его домочадцев, слуг и приближенных[83 - Крадин Н.Н. Политическая антропология: Учеб. пособие. М., 2001. С. 92.]. Отделение функций публичного управления от материального производства обусловливает изъятие части собственности отдельных семей для содержания появившейся бюрократии, прежде всего, вождя с его окружением и военных дружин. Затраты на управленческий аппарат, отсутствовавший в первобытном мире, – главная причина появления налогообложения в современном его понимании. Таким образом, «общий котел» с упадком первобытного общества не исчезает совершенно, но трансформируется в бюджет и в таком виде продолжит существовать вплоть до настоящего времени.

Какие институты древнего мира могут рассматриваться в качестве предшественников современного налогообложения? Следует согласиться с Д.В. Винницким в том, что «налоги и сборы, как сложнейший общественный институт, имеют несколько исторических корней»[84 - Винницкий Д.В. Налоги и сборы: Понятие. Юридические признаки. Генезис. М., 2002. С. 100.]. Еще раз подчеркнем: сущность налогообложения и, соответственно, понятие, признаки и функции налогов эволюционируют вместе с человечеством. Налоги, взимаемые в настоящее время, коренным образом отличаются от своих исторических предшественников, и искать здесь строгие аналогии вряд ли возможно. Пожалуй, единственной внеисторической чертой налоговых изъятий является их обязательный характер и публичное назначение. Как известно, посредством налогообложения государство в одностороннем порядке изымает в централизованные фонды определенную часть валового внутреннего продукта для реализации публичных задач и функций. При этом часть собственности налогоплательщиков – физических лиц и организаций – переходит в собственность государства. Обязательность и опора на государственное принуждение, односторонне-безвозвратный характер изъятий, денежная форма, индивидуальная безвозмездность, публичные цели и другие признаки налогов, а также такие принципы налогообложения, как законность, всеобщность, равенство, соразмерность и определенность, сегодня аргументированы доктринально, подтверждены судебной практикой и закреплены в законодательстве подавляющего большинства государств.

Если же попытаться сформулировать максимально интегративную концепцию налогообложения, охватывающую все известные нам эпохи, то в самом общем виде налогообложение можно представить как отчуждение публичной властью в свою пользу принадлежащего частным лицам труда или имущества с целью их дальнейшего перераспределения.

Формы такого отчуждения в древности были различны и носили как межобщинный, так и внутриобщинный характер[85 - См. подробнее об этом: Демин А.В. Полемические заметки о предыстории налогов и налогообложения // Финансовое право. 2010. № 5. С. 19-27.]. Это, в частности, и передача части добытых продуктов питания в коллективную собственность, создание общественных кладовых, обработка общинных полей, и редистрибутивная система взаимных подарков как основа престижной экономики, и культовые жертвоприношения, и многие другие формы первичного обобществления и перераспределения. Простейшим средством внеэкономического изъятия собственности в древнем мире были военные грабежи, определяемые в литературе как «эпизодический и неупорядоченный способ коллективного отчуждения прибавочного (а нередко и необходимого) продукта у побежденных племен и народов»[86 - Фроянов И.Я. Рабство и данничество у восточных славян. М., 1996. С. 274.]. Нередко прообраз современного налогообложения видят в даннических отношениях. Первоначально дань в форме натуральных продуктов, рабов, денег взималась, по-видимому, только с покоренных или иным образом зависимых племен, а уже затем – со своих собственных соплеменников. Характерный признак дани в отличие от контрибуции – ее постоянный (как правило, ежегодный) характер. В дальнейшем дань превращается в регулярную подать, взимаемую с населения.