скачать книгу бесплатно
Невзрачное откровение
Александр Цемахман
Эти стихи писались изредка, с большими паузами, по поводам, казавшимся мне в то время важными или уже тогда вполне ничтожными, и предназначались для немногих друзей, понимавших меня с полуслова. С друзьями я был вполне откровенен, не заботился ни о том, как меня поймут, ни о том, куда заведет строка, и не думал, что это может быть любопытно кому-то еще. И все же если ты найдешь здесь что-то созвучное твоим чувствам, близкое твоему восприятию мира, я буду искренне рад, читатель.
Невзрачное откровение
Александр Цемахман
© Александр Цемахман, 2017
ISBN 978-5-4485-8853-2
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Новогоднее
Некрасивая девушка мне сказала сегодня на площади,
где скрежещут моторы и тянет резиной сожженной,
что это год золотистой лошади
и встречают его в коричневом и желтом.
А потом, чуть кося, доверчиво глянула
и добавила, что если ровно в полночь
загадаешь желание – самое главное,
то оно исполнится, непременно исполнится.
о желание любить вечно и быть любимым
ты неисполнимо и все же я тебя загадал
потому что сердце мое разрывается от тоски
потому что над городом медленно падает снег
Город спал. Спали проститутки, скептики дошлые,
аспиранты, зубные врачи и в аквариуме карась,
и глядели с небес глаза мудрой лошади,
доброй лошади, заботящейся о нас.
1977
Надпись на канистре
В. Ф.
Пока гуляет в жилах жизнь,
Пока синеет куст прожилок,
Не свалит нас ни эль, ни джин,
Ни сласть ликеров липко-лживых.
Но лишь винцо запузырит
Глазами мутных околесиц,
Пойдем витийствовать навзрыд,
Сорвемся ржать и куролесить.
Некстати празднуя побег,
Мы чудом вырваться успели
Из пут твоих, тенетник-век,
Из тени от твоих изделий.
…А дальше прежнее: зима,
Конторы, лип преклонный возраст —
Воззрятся и сведут с ума,
Заставят морщиться и ерзать.
1982
«Оледенелый Катуар…»
В. Ф.
Оледенелый Катуар,
Крещенская зима.
Часа четыре коротать,
Все сразу понимать.
И этот мерзлый кал в углу,
И лампы гнойный свет,
И стонущую на ветру
И стынущую ветвь,
И грузный ход товарняка,
И протяженность рельс —
Все понимаешь ты, пока
Ты не поймешь, что трезв.
1982
Поздравление с ангелом
На вахте хмурый цербер
Заснул давным-давно,
И месяц на ущербе
Глядит в твое окно.
И в самом жалком ранге,
Бесплотен и белес,
Слетает светлый ангел,
Касается волос.
Почти недостоверен,
Осмеян свысока,
Но в окна, а не в двери
Подобьем ветерка.
Над скверами пустынными,
Над риском автострад,
Над спальнями, где минами
Будильники стучат,
Над похотью и болью
И над потерей сил
Печально к изголовью
Проскользил.
Касанья миг единый,
Тревога отошла.
Чуть шелестят гардины,
Как будто два крыла.
1982
Сталкер
Пыль, олифа и известка.
Солнце слеплено из воска.
Визг стекла под башмаком.
Переулок незнаком.
Пустырями проходил
В мареве слепого зноя,
Заклинание твердил
Неизбывное, больное.
Так вот и пришел домой —
То ли отклонился малость,
То ли вправду за душой
Ничего не оказалось.
Не иначе – повезло.
Некто, плосок и бесплотен,
Все глядел светло и зло
В спину мне из подворотен.
1982
«Сегодня не работалось…»
Сегодня не работалось:
с обеда перекур,
какая-то разболтанность
и в голове сумбур.
Дружище, сучий потрох,
пора и нам взбодриться,
еще остался порох
у нас в пороховницах.
Натягиваю свитер.
Пустынный стадион
меня встречает свистом
поземки ледяной.
Январский полуночник,
беги,
давай-ка полегонечку
накручивать круги.
Петляя по сугробам,
скользя на виражах,
в который раз попробуй
сбежать.
Сбежать от жизни сытой,
от свары бытовой.
Скорее! Псы инстинкта
вздымают вой.
Наддай из опасенья,
что свора поднята,
что стелется по снегу,
несется по пятам.
Преодолей усталость,
хандру, нытье,
твоя душа заспалась,
ату ее!
…Предчувствий мелочишка,
казарменный режим.
Вьюнок, трепач, мальчишка, —
неужто убежит?
1985
«Мой друг, мы еще на подъеме…»
В. Ларину
Мой друг, мы еще на подъеме,
хотя он уже не крут.
Первая производная
все еще больше нуля.
Еще не думаешь: это
пальто не сносить – умру,
долго будет висеть
в гардеробе, тускнеть, линять.
