скачать книгу бесплатно
Поздняя весна: уже травник месяц.
Полный лунный цикл минул со дня, когда Рэй стал жить надеждой встретить соратников. Несчетное количество раз он представлял, какой будет встреча: узнают ли они собрата, смогут ли помочь в его положении. Станут ли? То ли одна эта идея, то ли приход весны, с которым оживала природа, но призванный более не позволял себе пасть духом, сердце билось сильно и ровно.
Изо дня в день он трудился пуще прежнего, стараясь и поддержать форму, и обретать навыки. Кроме чашек и стрел, уже умел вытачивать рукояти для инструмента, детали для мебели, которую потом собирали другие мастера. Он так никогда и не жевал вощеную мул-траву, а все порции выменивал на продукты. Кто-то в голове оживился и теперь назло волшебному коту, что, верно, уж и позабыл о нём, назло Амадею, герою, вероятно, идущему предрешенным на успех путем, непрестанно талдычил: «Этот лагерь – не конец моей истории». Да, он был здоров вопреки всем невзгодам, силен – на лесоповале других не остается, у него был друг и даже небольшой авторитет в лагере; со всем этим можно было работать. Впрочем, возникшие не пойми откуда заикания так и не удалось побороть.
Так глубоко задумался он, шагая через двор с охапкой дров на груди, что сам не заметил, как перед ним возникла стена. Он оступился, а через секунду оказался на земле, звонко усыпанный поленьями.
– И как это понимать? – уязвленно прозвучало над ним.
Рэй медленно возводил взгляд. Изящные кожаные сапоги с невысоким роговым каблуком: мягкая кожа, искусная выделка и, с ума сойти, металлические пряжки! Надо отметить, что любое изделие из металла в этом мире вообще обладало какой-то фантастической ценностью. Заправленная в штаны белоснежная рубаха со шнуровкой на груди, затянутая кожаным поясом, выгодно подчеркивала талию, крепкую грудную клетку и выдающиеся плечи. Черты лица симметричны и красивы, легкие растрепанные волосы цвета пшеницы не касались плеч, а отсутствие укладки придавало образу моложавую небрежность и лихость. Молодой мужчина имел облик эталонного героя былин!
– Дождусь я извинений? – обратился он.
Рэй, давясь заиканиями, вымолвил, что просит прощения, но, только собрался задать вопрос, как благородные, светло-голубые глаза утратили интерес к никчемному кандальнику. Герой былин цыкнул и зашагал прочь, не дожидаясь заикающегося визави. Следом трусил молодой паренек с большим рюкзаком кустарного пошива на плечах. Этот мельком одарил Рэя каким-то уж очень брезгливым взглядом.
«Неужто и правда герой? – запоздало взволновался герой-узник. – Так и подумаешь, толкнули его».
Сегодня на пристани позади частокола вновь высились перепончатые мачты речной шхуны. Присутствие корабля не было чем-то необычным, этот швартовался каждые две-три недели, подвозя продовольствие, новых заключенных, а также гостей – редких коробейников, знахарей, странствующих монахов, распространяющих непопулярное в этих землях учение о некоем пророке, убитом солдатами старого княжества сотни лет назад, но почему-то до сих пор почитаемом, а также княжеских скороходов, привозивших документы судье. Гости прибывали в лагерь на правах вольных посетителей, квартировали в стольном доме и уезжали той же, максимум следующей лодкой. Однако Рэй осознал, что сегодня-то в лагере уж очень шумно из-за количества прибывших.
Получив тычку от сторожа, он собрал рассыпанные по двору поленья, но другой надзиратель, забавно окая, окликнул:
– Гой, Коновал! Оставь покамест дрова, вон те ящики надобно сносить до стольного дому, в клад за кухней. Обожди, сыщу тебе подмогу.
– Всё н-нормально, Митяй! – не без труда поднимаясь из приседа с ящиком на груди, ответил Рэй. – Справлюсь!
Он прошел в стольное здание по знакомому пути: направо, мимо кухни и далее до упора. Вошел в просторную кладовую, а внутри, сначала лишь краем глаза, увидел ее. И уже от этой случайности стиснулось сердце.
Цве?та теплой платины волосы, собранные на затылке в хвост, были единственной деталью, не сокрытой плотным коричневым полусолнцем. Этим словом называли длинную накидку с капюшоном, которая защищала от непогоды. Рэй уж замечал, что подобное полусолнце, за простоту кройки и удобство, носят очень многие гости. Девушка, подогнув под себя ноги, деловито сидела на большом сундуке недалеко окна. На руках у нее пачка листов, рядом восковая дощечка для письма, в которой она оставляла заметки. Прическа, движения и взгляд неуловимо отличали ее от местных, выдавая что-то знакомое, даже родное.
И тут Рэй чертовски занервничал. Он так ждал встречи с героями, с людьми из родного мира, да только сердце так и заметалось в груди, а голова враз опустела от мыслей. Пожалуй, с тем высокомерным красавчиком было б даже проще поговорить.
Не в силах не отметить, сколь ухоженно выглядит девушка, Рэй понял, что его облик, несмотря на недавние старания, без тени сомнения выдает уголовника да невысокой масти. А когда она оторвалась от бумаг, подняв вопросительный взгляд густо-серых глаз, сердце и вовсе предало, рухнув в пятки.
Кандальник тут же отвернулся, проследовал до угла. С важным видом он поставил тяжелый ящик. Дважды проверил, успешно ли тот установлен на дощатом полу, а убедившись, что прямоугольный короб не планирует укатиться, решительно прошагал по половицам и остановился возле нее. Но тут опять столкнулся с выразительными, матово-серыми глазами, и заготовленная фраза, которая в голове звучала уверенно и непринужденно, вывалилсь нелепицей:
– П-п-ривет. Я, собственно… мы-можно кое… кое-что с-спросить?
Девушка настороженно опустила одну ногу на пол, отложила бумаги и уперла левую руку в бедро. Под накидкой-полусолнцем виднелась светлая туника, а на поясе, мать-честная, сверкнуло навершие настоящего меча! Одно это сообщало об ее исключительном положении в Бересте: оружия, не говоря, что боевого, тут не дозволялось даже сторожам. Дубовые дубинки не в счет. По лицу девушке было слегка за двадцать пять, но Рэй еще не мог этого воспринять.
– Извини, – незаинтересованно ответила она бархатистым контральто, – я жду друзей, – после чего демонстративно сосредоточила взгляд на бумагах, всем видом давая понять, что к общению не расположена.
– П-понял, н-нет проблем, – ответил Рэй и был таков.
Он вышел в коридор, прислонился к стене. «Пэ, пэ, пэ-ри-вет», – иронически изобразил он себя, врезав по лбу. Отлично поговорили.
***
Рабочий день тянулся до омерзения долго. «Герои!» – не давала покоя мысль. Здесь, в Бересте, возможно в последний раз на ближайшие годы! Но сторожа снова и снова выдавали глупые указания, уводившие с главной площади. Конечно, это было лучше, чем целый день провести за двором, на валке или распилке деревьев, однако встреча с товарищами не оставляла мыслей, а новые поручения лишали шансов еще раз встретить кого-нибудь из столь ожидаемых гостей.
В очередной раз за день Рэй вошел на кухню стольного здания, доставив поварам мешок костей для вечерней баланды, а украдкой всё поглядывал дальше по коридору на кладовую. Покинув кухню, он вернулся в прихожую залу. И вдруг в противоположном коридоре он снова увидел девушку с волосами цвета платины – та выходила со стороны судейского крыла.
Рэй твердо решил, что это оно. Вскинул руку, чтобы завязать разговор ее еще раз, но тут входная дверь распахнулась! В том и не было необходимости, ведь дверь и до того оставалась незапертой.
На пороге стоял воин с растрепанными, пшеничными волосами. Нарочито ударив тупым концом копья в пол, он сделал громкий шаг, привлекая внимание всех, кто находился в зале: Рэя, двух сторожей и пары служивых. Матовые чешуйки его брони тонко позвякивали на каждом шаге, копье было на треть выше его роста, а металлический наконечник противной стороны – подток – оставлял крошечные блестящие вмятины на деревянном полу. Рэй этого гостя опознал, именно в него он влетел сегодня утром. Теперь при параде.
– Настя! – копейщик поднес к виску два пальца и вальяжно отдал честь, приближаясь к девушке. – Как всегда, приятно тебя видеть.
Когда Рэй, припомнив о «друзьях», которых якобы ждала девушка, выдохнул: «Только не этот», та махнула рукой в ответ и скорыми шагами направилась к выходу из стольного дома. Воин же проводил интересным взглядом ее тонкую спину, потом прошел дальше по зале и, привалившись на копье, склонился над одним из служивых. Рыжий мальчишка глазел на диковинного воина снизу вверх.
– Долго будешь глазеть? Я жду, – заявил герой.
Служивый будто бы опомнился:
– А! Так уже, мил господин, я собрал! – он торопливо прислонил к стене метлу, которой орудовал до этого – та сразу грохнулась на пол – и юркнул в другую комнату. Не прошло нескольких секунд, как паренек воротился, держа на руках, словно младенца, увесистый мешок.
Копейщик принял котомку, мельком осмотрел содержимое и вложил в ладонь парня пригоршню рыжих монет.
– Вот, добрый сударь, два каравая, пузырь воды, бутыль пива, копченая…
– Да-да, молодец, – перехватил воин, похлопав рыжеволосого по голове, немного сильнее, чем если б то и вправду была благодарность. Миндалевидный наконечник копья сверкнул огненно-рыжей струей заходящего солнца, что падала сквозь открытое окно, на миг ослепив Рэя. Присутствия последнего копейщик и не заметил.
Столь же бессмысленно шумно он вышел прочь, уже на пороге всучив полученную котомку оруженосцу в кожаном жилете. Последний, перекинув мешок на плечо, преданно посеменил за господином.
«Индюк, – покачал головой Рэй, да был вынужден признать: – выглядит гад, конечно, эффектно».
***
Время шло к вечеру. По площади крался набивший оскомину запах разваренной крупы. Рэй, сидя на крыльце своей избы, старательно штопал рубаху, пытаясь привести ее в хоть сколь-то ухоженный вид.
Плотная тень дымохода стольного здания уже пересекла весь двор и начала карабкаться по стене мастерской, как это происходило из вечера в вечер.
«Бесполезно», – нервно коля? пальцы иглой, думал Рэй. А взять и постучаться в стольное здание после ужина? Пустят ли сторожа? А первым делом, станут ли сами герои разговаривать с преступником? И тут Рэй ощутил чье-то присутствие.
– Друг, а вот скажи, – глядя на карабкающуюся по стене тень дымохода, спросила она, и Рэй не поверил, что эти умные слова прозвучали наяву: – корень четной степени из положительного числа имеет положительное или отрицательное значение?
Он поднял ошарашенный взгляд на девушку в коричневой накидке и, похлопав глазами, ответил:
– П-понятия не имею. У меня с м-математикой была только одна бурная ночь перед экзаменом, но мы решили, что это ничего не значило и разошлись без обид.
Девушка улыбнулась и опустила взгляд на страшно затасканную одежду в руках товарища. Рэй приколол драгоценную в этом месте иголку на пояс штанов и поспешил набросить рубаху, скрыв тощее тело.
– Я тебя за местного приняла, но что-то тебя выдало, сама не знаю. Извини за вопрос, просто проверяла.
– А п-просто спросить не могла? – ответил Рэй, не в силах сдержать глупую улыбку.
– Зато я теперь точно знаю, что ты из наших.
Она бросила взгляд на группу заключенных возле мужского барака. Те перешептывались, безо всякого стеснения разглядывая ее. Признаться, этим же сейчас был занят и Рэй. Ведь, ох, как было что поразглядывать и на что засмотреться. Кроме одежд, которые и правда выглядели как одежды, а не дикарские обноски, какие носили берестовские кандальники, она и сама выглядела, как… после полугода в порубе, даже и не слов не подберешь как. Светло-светло-русые волосы собраны в хвост на затылке, прямые, строгие пряди оставлены по бокам. Прямой нос с горбинкой, присыпанный щепотью совсем мелких веснушек, которые лишь слегка оттеняют строгость ее образа. Чуть выступающий подбородок – волевой и не очень-то женственный. Расстояние между глазами – чуточку шире, чем то, что можно было бы назвать эталонно красивым. Не сказать, что писаная красавица, но что-то, от чего так и бросало в жар, в ее образе было. Даже хуже: чем дольше смотришь, тем тяжелее оказывается отвести взгляд.
Но глаза ее холодны, беспокойны.
– К-как тебя зовут? – решился начать Рэй, хотя уже и слышал ее имя сегодня в стольном доме.
Она чуть поджала полные, упрямые губы, на которые отчего-то сам собою опускался взгляд, и ответила:
– Анаст… можно просто Настя.
– Я Рэй. Можно п-просто Рэй, – попытался он сострить, но заикания окончательно свели слабую шутку.
– Это место, – она окинула взглядом двор, – выглядит так тоскливо. Как ты здесь очутился?
Рэй нерешительно помедлил с ответом. Именно сейчас, когда впервые появилась возможность рассказать подлинную историю. Но так страшно было ответить! Страшно оттого, что она, человек из его мира и настоящий герой, каким ему так и не выпало шанса стать, попросту не поверит заурядной истории несправедливо обвиненного каторжника. Каждый второй кандальник, с которым Рэю довелось общаться в Бересте, с крестом на челе утверждал как раз то, что хотелось сейчас рассказать ему: обвинили ни за что, оклеветали, судья не разобрался.
– Меня обвинили в нап-падении на жителя д-деревни. С оружием, без свады, по разбою, – повторил он слова из своего приговора.
Она, ничуть не смутившись озвученного, присела на ступеньку рядом.
– Не спрашивала, в чём тебя обвинили. Спрашиваю, как ты здесь оказался? – повторила она, и под ее твердым взглядом узник замер, потерявшись в этих искренних, густо-серых глазах. Ох, какие это были глаза! Цвет проливного дождя – такое поэтическое описание пришло на ум. Нежные, но внимательные, они даже не обещали беспристрастной оценки показаний, а заранее говорили: я тебе верю.
И Рэй без утайки, хотя и продолжая побарывать заикания, открылся товарищу. Светящаяся сфера, Правая Башня, аномалия, контракт без таланта, бандиты, суд – теперь казалось, что это всё было так давно. Впрочем, месяцы заточения и не такое отдалят. Отчего-то быть выслушанным, а главное понятым, оказалось чем-то эмоциональным, хотя ранее он и не замечал за собой подобной черты. Начал коротко – не хотел утомлять вовсе не оригинальной историей, но по мере рассказа прибавлял подробностей. А когда Настя придвинулась по ступеньке и сочувствующе положила крепкую руку ему на плечо, в увядшей его душе и вправду прошел оживляющий летний дождь. Пришлось даже пару раз крепко зажмурить щиплющие глаза, чтобы не опозориться рыданьями.
– Ты веришь?
Она глянула на героя и уголки ее глаз поднялись.
– Мы же герои. Честность – первая из трех наших добродетелей. Но знаешь, обратная сторона честности – доверие.
Она задумчиво поглядела на рыжее солнце, путающееся в ветвях.
– Лиха беда начало, мне тоже нелегко пришлось, когда очутилась в этом мире. Но то, что выпало тебе… не знаю, как ты справился. Я бы, наверное, просто сдалась.
Зайчик заходящего солнца играл на кончике ее носа, и казалась Настя уже вовсе не строгой и не холодной, а вполне живой. Всё-таки настоящая красота никогда не бросается в глаза, подумал Рэй. И как раз в момент сего чувственного разговора пустой желудок узника решил удивить даму разученным тут звуком умирающего кита. Щеки загорелись, Рэй обнял живот, прижав к нему коленки.
– Совсем плохо кормят? У меня при себе почти ничего нет, извини. Давай, я попрошу судью…
– Всё нормально! Просто в обед была маленькая порция, – соврал он. Точнее, баланда и правда была крохотной, просто не сегодня, а в последние два месяца.
Она протянула глиняную бутыль.
– Квас. Его местные заместо хлеба принимают.
Рэй с аппетитом пригубил пряный, щиплющий напиток – страшно вкусный.
– Слушай, – теребя в руках кожаные перчатки, сказала Настя. – Ты же давно здесь?
Рэй кивнул, отпивая еще.
– А не видел в поместье пару человек в последние дни? Один такой высокий, с бородой от уха до уха, в тёмно-синем кафтане, – описывала она, аккуратно вырисовывая размер и форму примет. – И еще один, невысокий мальчишка, совсем молодой, в таком сером полусолнце, ну, да, как у меня, только сером. Не видел? Они бы, скорее всего, были вместе, – скомкано объяснила она, убрав спавшую прядь за чуть выступающее ушко. Затем, с надеждой заглянув в глаза собеседнику, прибавила: – Да, Андрей и Аслан их зовут, а еще…
Рэй, извиняясь, покачал головой:
– За ш-шесть лун, не видел никого похожего. Это твои друзья? Нашли же вы где встретиться.
Та кивнула, отводя взгляд. Ресницы несколько раз взволнованно прыгнули. Она щипала указательный палец снятой кожаной перчатки. Наконец решилась рассказать.
– Мы вышли из Стя?готы, это, если знаешь, деревня на юге отсюда, – девушка махнула перчаткой в сторону ворот и задумчиво провела по коленям, – но отправились мы разными путями, поскольку очень спешили. Подрядились доставить письмо от старосты Стяготы местному атаману, что зимует со своим личным отрядом на даче, на полпути между Стяготой и Берестой. Это нужно было сделать срочно, за работу взялась я. Ребята же пошли на северо-запад, чтобы встретиться с караваном переселенцев с востока, чтобы продать кое-какие вещи. Их нам тоже не хотелось упускать, поскольку за некоторые товары никто не дал бы лучшую цену.
– С востока едут переселенцы?
– Там несколько лет назад закончилась большая война, которую вело Княжество против страны кочевников. Сейчас на юго-востоке государства страшная бедность и разруха, вот люди и едут на запад, поближе к уцелевшим поселениям, – она еще раз убрала за ухо непослушную прядь и продолжила: – В общем, у меня с друзьями не должно было оказаться большого разрыва, не знаю, сотня верст максимум. Мы договорились продолжить путь в Бересту, поскольку поместье представляет собой укрепленное и относительно безопасное место. Я прибыла уже вчера вечером, пришла пешком по каменистому берегу реки. По счастью, судья радушно меня принял и разместил аж в отдельной комнате главного здания.
– То кладовая, – не удержался Рэй, но Настя не восприняла укол.
– В отличие от меня, ребята должны были идти верхо?м, так что могли добраться даже раньше, – рассказывала девушка. Щеки ее чуть порозовели от волнения, так что она стала казаться еще милее, хотя и думать о таком сейчас было неуместно. – И вот почему-то всё еще их нет.
– Есть основания б-беспокоиться раньше времени? Наверняка п-просто задержались в пути.
Настя приложила холодную кожу перчаток к порозовевшим щекам и зажмурилась на секунду:
– Да, да, наверняка.
– Еще бы, целая сотня верст!
– Побродишь по этим землям – поймешь, что сотня – ерунда.
– Та д-деревня на юге называется Стягота? Согласись, если что-то их задержало, пусть ненадолго, они бы не стали отправляться в ночь. Соответственно, сюда вышли б только сегодня утром.
– Может быть, конечно. Ладно Андрей, неумеха, но Аслан очень опытный следопыт, да и боец хороший. Чтобы задержать его в дороге, должно было случиться что-то серьезное, – сказала она в вздохнула.
– Наверное, тяжело вот так ждать.
Помолчали.
– Ты что-то хотел спросить? Еще днем, в кладовой. Прости, что прогнала.
– Просто п-подумал, уж не герой ли ты? Вот и всё.
– Правда? А как понял?
– Т-ты по-показалась на вид ч-чуть приятнее, чем остальные в Бересте.
– Ха-ха, – сморщив носик, снисходительно ответила Настя, – за шесть месяцев мог бы придумать комплимент получше.
– На самом д-деле, я надеялся, что другие герои расскажут что-нибудь об этом м-мире. Полгода тут прожил, а дальше этих стен не видел.
Та снова положила руку на геройское плечо и кивнула.
– Да я сама тут… – она задумалась, потерявшись в числах, – хм, а ведь уже девятнадцатая луна! – Настя подняла серые глаза к бронзовому небу, устланному длинными перистыми облаками, и тихонько рассмеялась: – Будто целая жизнь прошла. Эх, не знаю, что тебе и рассказать.
