скачать книгу бесплатно
Максимилиан, раскрой глаза
Кристина С. Акопян
Внимательны ли мы к близким людям, особенно к своим детям? Знаем ли, чем они живут, с кем общаются, чем увлекаются? Задумываемся ли мы над тем, что их волнует и тревожит? Пожалуй, в ритме современной жизни – не всегда…
Трагическая судьба главного героя – это роковая цепь неизбежных событий, заставившая подростка один на один остаться с ужасной проблемой – насилием со стороны взрослого человека, нанёсшего ему неизлечимую психологическую травму.
И даже самый близкий человек – мать – не захотела заглянуть в душу своего сына, понять его, она лишь вымещала на нём детские обиды на своих родителей, оправдывая это желанием вырастить настоящего мужчину… К ней пришло понимание, но сыну это было уже не нужно… И осознание невозможности всё вернуть и предотвратить трагедию отрезвляет её, заставляет испытать настоящую материнскую любовь, желание защитить своего ребёнка, закрыть его от всех бед и несчастий. Но, к сожалению, слишком поздно…
Кристина Акопян
Максимилиан, раскрой глаза
© Кристина Акопян, 2021
© Общенациональная ассоциация молодых музыкантов, поэтов и прозаиков, 2021
Глава I
Я вам опишу историю, которая выбрала меня по непонятным причинам. Я не детектив, не правозащитник, я всего лишь простой специалист в области живописи. Моя работа – оценивать работу художников на соответствие её стоимости. Мне кажется, делаю я её неплохо. На момент написания этих строк мне 31, из них 11 я работаю как частный специалист. Меня приглашают богатые и очень богатые люди для оценки той или иной картины в качестве предмета, выбранного для покупки. Кстати, зовут меня не только богатые, но и простые люди, которые нашли на чердаке что-то подозрительно ценное, однако такие заказы получаю крайне редко, так как простые люди не всегда готовы платить за услугу, результат которой может быть не в их пользу и может не принести им выгоду.
Описанная ниже история заняла в моей жизни лишь 3 дня, только разделила её на до и после. Чтобы вам, дорогие читатели, была ясна вся картина, я постараюсь описать её в деталях. Передать всё то, что видела я, но обещаю не увлечься, чтобы вы скорее всё узнали.
В городе Урмия, куда я приехала в поисках молодого художника, о котором будет моя история, проходил фестиваль цветов. Это маленький город, расположенный на равнине, местами виднелись небольшие возвышения. Как выглядит этот городок, я опишу позже, а пока расскажу историю, почему я искала художника в этом городе.
Это была невероятная картина с изображением мужчины старше средних лет с собакой на поводке, гуляющих спокойно в тёмное время суток, только свет фонаря над образами проливал свет. Лицо мужчины выражало и страх, и ярость, он смотрит на зрителя или на художника. Широкий лоб, лисьи глаза не характеризовали его никак. Кто он, какой профессии, что он впереди увидел, куда смотрит? Никаких ответов на картине не было, только холодок по коже. В глазах отображались красные блики. Некоторые называли картину «По дороге в ад» – так было интерпретировано из-за тона картины. Она полностью в серых тонах, за исключением красных бликов в глазах персонажа на холсте. В глазах будто отражались врата ада. Возможно, красные блики вызывали такое чувство, – а как описать иначе… Глаза были недобрые, руки жестокие, добро картине придавала только собака. Картина – как чёрно-белое кино, но красный блик в глазах придавал зловещую яркость. Тайный смысл, что нам не постичь без автора.
Картину выставили полгода назад, в середине февраля, в частной галерее, где мой заказчик присмотрел работу для своей коллекции. Господин Валериан, владелец галереи, знал толк в бизнесе, – так он думал, а я не спорила. Я познакомилась с ним чуть позже по требованию заказчика, чтобы собрать информацию, которая поможет мне дать «рыночную» оценку работе.
– Неизвестный художник нарисовал мир на холсте, – описывал он покупателям, – мы не можем найти автора картины, именно это и вносит свою лепту, господа. Кто знает, есть ли у него ещё работы или нет. Поверьте моему опыту, такого почерка на холсте Валериан ещё не видел, – говорил он, почему-то называя себя в третьем лице.
– А если у него таких копий ещё 10? – спрашивают клиенты.
– Ну, вам ли не знать, что копии из таких не делают – это же не ромашки. Понимаете, его никто не знает, – говорит он, указывая на картину. – Это находка, автор обладает особым видением цветов и мира.
Мой клиент хотел купить картину не просто в коллекцию, а как ценное вложение. Ценители и коллекционеры не всегда покупают для души, часто это просто вложение денег.
Господин Валериан просил за картину 200 000 бируз. Как искусствовед могу сказать, что это не дорого и не дёшево для наших дней и страны. Не дорого, если у автора всего одна работу и – особенно – если данная работа в единственном экземпляре. Не дёшево, если всего этого нет, и автор неименитый. Владелец не хотел уступать ни одной копейки, он был уверен, что картина одна.
Мой заказчик пригласил меня две недели назад на оценку. Картина написана хорошо, оценить до конца сложно, не зная ничего об авторе и его почерке, в технике нанесения ничего уникального не просматривалось. Было известно то, что её нарисовали примерно 10–12 месяцев назад – на глаз сложно оценить.
Никакой идентификации автора, на оборотной стороне холста ручкой была прописана цифра 28, только цифра 28 и всё: ни автора, ни даты, ни названия работы.
– Что вы знаете об авторе, господин Валериан? – спросила я.
– Сам лично приобрёл в другой галерее, где она пылилась в углу. Эти провинциалы совсем не умеют распознавать искусство, им лишь бы продать, – искренне возмущался господин Валериан.
– Для точной оценки работы нужно пообщаться с автором. Это явно профессиональная рука, не любитель. Только после расследования можем согласиться на вашу цену или отказаться. Вы же понимаете?
– Вы хотите сказать, Амелла, что будете торговаться? Сколько вам заплатили? Какой смысл нанимать агента-искусствоведа? – Именно, агент-искусствовед моя профессия: поиск картин и художников, оценка работ.
– Ваш покупатель правда заинтересован в картине, а вы немало просите. Кроме него, некому её покупать, вы же знаете это. Узнав правду о картине, вы сможете реально оценить и реализовать её.
– Если не купят сейчас за мою цену, потом купят дороже, я не спешу, – конечно, господин Валериан лукавил, у торговцев картинами не всегда есть свободные деньги, чтобы не спешить. Вырученные деньги они вкладывают в новые, потому что они зависимы и азартно влюблены в своё детище.
Спорить я не стала, ведь это ничего бы не поменяло. В тот же день собралась в путь – в город, где была куплена картина «28».
Остановилась я в гостинице «Небесная звезда» – обычное помпезное название провинциальных гостиниц, что-то вроде парикмахерской «Афродита» или «Клеопатра». Город сам не большой, но и не маленький, примерно триста тысяч жителей, это самый крупный город в окрестностях. Жители других городов стекаются сюда за лучшей жизнью.
Узнав адрес единственной частной галереи в городе Арэль, я направилась на поиски автора.
Здание городского музея выделило 38 квадратных метров, как стало позже известно, на нулевом этаже под галерею. Это было красивое, кирпичное, двухэтажное здание с восхитительной заострённой крышей из чёрной черепицы. С цокольного этажа открывались окна в клеточку, с окрашенными в белый цвет рамами, и вход был с улицы Ив. Мне стало очень жалко владельца галереи, поскольку сразу стало понятно – покупателей не было давно. На входе указан номер телефона, по которому нужно позвонить, чтобы открыли, показали. «Понятно, почему никто не приходит сюда: в закрытые двери никто не стучится».
Когда набрала номер телефона, молодой женский голос торопливо сказал, что придёт через 5 минут.
– Здравствуйте! – услышала голос из-за спины спустя пять минут. Всё это время я любовалась архитектурой на улице Ив.
– Здравствуйте, пока вас ждала, заглянула через окно, посмотрела: у вас много интересного. – Я не льстила: комнатка была переполнена оригинальными, живописными работами. Были и простые работы, как без них.
– Это правда, – подтвердила Захария, так было написано на её бейдже (странно ходить с бейджем по улицам), – наш городок славится талантами, мы выставляем только местных авторов, это наша «фишка».
«Это очень облегчит мою задачу», – подумала я и вошла вслед за ней в пыльное помещение. Чихнула я, прикрывая рот воротником моего платья.
– Простите, аллергия на пыль.
– Да, здание старое и полы из дерева, когда ходят наверху, у нас пыльно, но я привыкла, – Захария на стойке у входа справа положила ключи в стеклянную пепельницу, которой никогда не пользовались.
Захария продолжала ещё говорить, но я уже не слышала: всё моё внимание направилось к маленькому холсту в простой деревянной раме, очень напоминающему «28»: такие же краски, такой же единственный блик в одном ярком акценте. Это был чёрный мак на фоне серых облаков: я так увидела фон, может, из-за скудного освещения неверно оценила, но интуицию не обманешь. На картине – чёрный мак, а на одном лепестке был красный блик, небольшой вертикальный, как если бы свет падал на мак слева и оставлял один только след на лепестке.
– У нас хороший колледж искусств, поэтому… А эта картина одна, как и все остальные, авторы не повторяются в рисунках, у каждого свой стиль, – Захария преподносила информацию, как отличный продавец (если этот термин уместен в галерее), когда потенциальный покупатель пылает от страсти к «товару».
– Да, я вижу, – соврала я: ничего я не видела, просто хотела, чтобы Захария помолчала. – А кто автор этой работы?
– О, маки, – так странно прозвучало «маки»: на рисунке только один мак, – нужно посмотреть на оборотной стороне номер, и я загляну в журнал поступления. – Она развернула холст, – хм, нет номера. Подождите, в другом месте посмотрю, вы пока посмотрите другие, а если конкретное хотите, скажите, что ищете, я помогу найти. – Я не ответила, продолжая искать глазами.
На стенах висели маленькие картины, а на полу лежали большие. И ничего похожего не было. Были ромашки, убитые олени – несколько вариантов, подсолнухи… «Как банально», – подумала я. Только отдельная стена была выделена под сюрреализм, выбирать было из чего. Стояла длинная картина, где изображена эволюция человека, а в самом конце цепи был робот, просто робот после человека разумного. Именно эту стену видела в окно с улицы.
– Я ищу по описанию картины, – перебила моё исследование Захария, – если нет номера приёма на оборотной стороне, то…
«Номер, номер, – крутилось у меня в голове, – конечно, как же сразу не подумала».
– Маки, – искала вслух девушка, – вот, нашла «Чёрный мак», а я говорю «маки», так странно. Имя автора вряд ли вам что-то скажет, здесь нет именитых художников, таких не держим в подвале.
– Я ищу автора одной картины, которую купили здесь, схожего по стилю. Так вот… – я сомневалась, говорить или нет о картине номер «28» или попробовать найти связь и выйти на него. – Посмотрите номер 28, – даже не успела подумать, губы сами всё сказали. Утешаю себя тем, что это было правильное неосознанное решение. Хотя всё неосознанное – осознаннее неосознанного.
– Номер 28 будет в журнале.
Пока Захария искала номер «28», я развернула к себе журнал без номеров, с описанием и нашла «Чёрный мак» – автор Максимилиан, двадцатое апреля 2019 года, и на этом всё. Всё. Тупик, больше никаких данных.
Передо мной положили другой журнал, этот ненамного толще, и расписано больше страниц. Номер 28 – описание: «собака, поводок, мужчина». Да, она, одиннадцатое февраля 2019 года. Автор «просил не указывать имя» – пометка на полях журнала, в скобках буква М.
– Что значит буква М?
– Это, – посмотрела на страницу Захария, – это подсказка по имени, наверное, может, первая буква имени.
– Ни возраста, ни адреса, ни имени – как можно принимать такие работы без личных данных? – я была возмущена провинциальной простотой и профессиональной недальновидностью.
– Да, согласна. Раньше мой дедушка работал здесь. Это он открыл галерею, если, для вас это галерея, конечно. Он всех знал в лицо… знает. Журнал стали вести последние годы, потому что запоминать имена стало проблемой.
Я не хотела и не привыкла сходить с полпути: таких поисков были десятки в моей жизни. Я попросила Захарию познакомить с дедом, возможно, он прольёт свет на мои поиски.
– Почему вам нужен именно он? – спросила Захария, пока мы шли по улице вниз, как оказалось, к её дому.
– Почему вы думаете, что художник мужчина?
– Ну это же очевидно: большинство картин у нас написаны мужчинами, очень мало художниц. Быт съедает всё, понимаете?
– Вы хотите сказать, что выпускницы и ученицы местного колледжа искусств рожают детей и уходят в семейные дела, забросив рисовать? – я могла бы и не спрашивать, ответ был очевиден.
В провинциях молодые девушки, которые не уехали в большие города, могут только выйти замуж и завести детей, это один из способов уйти из родительского дома: таким образом, на один рот в одной семье меньше, в другой больше. Так женщины во всем мире уходят от иждивения из одних, попадают к другим. Кто им дал право быть независимой?
– Этот мир принадлежит мужчинам. Видите ли, когда-то они воевали, охотились на опасных зверей – так за ними и остались все права, как добытчика. Войны давно кончились, охота не средство пропитания, а мы всё равно считаем их главнее. – Захария прервалась. – Здравствуйте! – поздоровалась с прохожим по улице Ив. – Вот почему именитых художниц нет так много, как мужчин. Вряд ли из-за отсутствия таланта.
Интересную мысль высказала Захария о культе мужчин в нашем мире, используя местоимение «мы». Действительно МЫ их считаем культом, женщина в воспитании ребёнка занимает ключевую роль. Это женщина внушает мальчику, что у него прав больше, а девочке – что она вторая. Да, это мы, мы, женщины, создали такой мир, где девочка растёт с целью получить образование для удачного брака. Делать многочисленные операции на лице и на теле, чтобы не стареть и нравиться мужчинам. Ходить на каблуках, потому что так более привлекательно, эстетично.
Не мы ли создали эти иллюзии соблазна? Мы в погоне за вниманием противоположного пола истязаем своё лицо и душу, лишь бы нас желали, предпочитали другим. Мы утверждаем, что делаем всё это для себя, но нет – это всё делается для других, чтобы другим нравиться. Себе я должна нравиться и в обносках, и без пышной шевелюры, без мейкапа, без длинных ресниц и ноготков. Какая разница, как в нас влюбляется мужчина, главное – как мы в себя влюбляемся. Извини, дорогой читатель, меня унесло не туда.
Глава II
Захария познакомила меня с дедушкой, который и основал галерею. Тридцать лет назад Салом обошёл всех чиновников города, чтобы получить разрешение на дело своей жизни.
Это был нестарый человек, всего 65 лет. Я упущу детали знакомства с ним и коротко расскажу о сведениях от него про человека, которого ищем. Дедушка Салом посмотрел на снимки картины номер 28 и сразу узнал, на всякий случай, я показала также снимок «Чёрный мак» на экране телефона, сделанный в галерее, хотела убедиться – один и тот же автор или нет. Салом узнал сразу. Подтвердил:
– Обе картины приносил один и тот же человек. Его зовут Максимилиан, вид у него был всегда болезненный, – описал Салом того, кого я искала. – Про него можно узнать в колледже искусств, я дам адрес, сходите. Он учится там, или учился, не следил за ним.
– Но почему без имени и подписи, разве автор не хочет оставить своё имя в истории искусства? – спросила я.
– Найдите его, пусть он сам расскажет, – старик опустил глаза, как подсудимый, но за что, не ясно. – Последний раз, когда я его увидел, – это был день, когда он принёс «Чёрный мак», парень попрощался со мной, я помню, потому что это был мой последний день в галерее. Тогда я решил, что он, как и многие голодные художники, решил больше не писать, или, как часто бывает, не находя себе места в этом городе как художник, уехал обратно, домой.
– Художник становится в цене после смерти, – добавила я.
– Зачем умершему слава? Он превратился в пепел, в пыль, ничего больше не имеет смысла, кроме детей и близких, которые пожинают плоды. – Это было цинично, но правдиво. – Захария, ты должна его помнить, он работал осенью в мастерской у моего друга Иго, но недолго, что-то произошло, Иго больше не звал его.
Захария прищурилась, вспоминая.
Попрощавшись с ними, я отправилась к художественному колледжу, куда меня и отправил Салом, так как владелец галереи не смог мне дать никакой информации о Максимилиане.
Глава III
В коридоре колледжа были вывешены работы самих студентов: пейзажи, портреты, батальные сцены в миниатюре, анималистка, натюрморты, сюрреализм. Свет в коридоре был погашен. Окно в конце коридора в пол хорошо освещало коридор вечерним естественным светом. Тени от картин падали справа налево, и это придавало дополнительный объём рисункам, будто картина уходит вглубь или, наоборот, выдвигается вперёд – это как посмотреть на тени. Я услышала шаги: судя по цоканью каблуков, женщина. Она шла ко мне со стороны длинного окна в пол, свет за её спиной затемнял её черты, лица разглядеть было невозможно, только фигуру.
– Вы кого-то ищете? – спросила молодая девушка, блондинка, с очень белой кожей.
– Добрый вечер, меня зовут Амелла, я ищу одного из ваших студентов, возможно, уже бывших, точно не известно. Кто может дать информацию?
– Всё зависит от того, какая информация вам нужна и о ком речь, – у неё заблестели глаза, возможно, ей показалось что я журналист – так часто думают обо мне, когда я разыскиваю кого-либо. Но это лишь мои догадки.
– Его зовут Максимилиан, больше сведений нет, его последний раз видели в апреле прошлого года, – я прервалась, чтобы показать ей изображение работа Максимилиана, но замедлилась: у моей собеседницы поменялось выражение лица. Молодая девушка уже стояла близко от меня.
Она нервно поглядывала по сторонам, зачесала шею и не знала, куда деть руки. Явно забеспокоилась, услышав имя Максимилиан.
– Вы знаете его? Я бы хотела встретиться с ним, его рисунок заинтересовал моего клиента. – Мне не дали договорить.
– Он уже здесь не учится. Решили приобрести его работу «Чёрный мак»?
– Мы не покупаем «Чёрный мак», мы покупаем другую: на картине мужчина с собакой. Вы видели «Чёрный мак» или слышали о нём раньше?
– Какие мужчина и собака? О таком я не слышала здесь, и, наверное, никто не слышал. Максимилиан за все годы нарисовал одну картину, после колледжа. Он, кроме классных заданий, ничего не рисовал кистью, – она говорила очень убедительно, я не могла не поверить. Но как же схожесть стиля и слова Салом?
– Я уверена, что вы о какой-то из них не знаете, у меня сведения, что картину с собакой нарисовал этот молодой человек, об этом сказал владелец… А где вы видели «Чёрный мак», – прервала я сама себя, – если он нарисован был после колледжа?
– «Чёрный мак» видела в галерее, я туда заходила, эм, более года назад, весной, он приносил работу в галерею. Так все молодые и непризнанные художники делают, так как нет спроса на их творчество, пока они не знамениты. Максимилиан сейчас здесь не учится, его отчислили. – Прозвучали страшные слова – «его отчислили».
Это значит, поиски продолжаются, нужно идти дальше.
– Вы можете дать его адрес, номер телефона? – Конечно, это против правил: без оснований не имеют права давать адреса студентов. Только сейчас было лето, в здании почти нет людей. Ну и что скрывать: рассчитывала, что пойдут навстречу.
– Мы так не делаем, нельзя просто так отдать адрес незнакомцам.
– Вот его рисунок, рабочее название «28», на картине нет ничего, кроме этой цифры, посмотрите, – я продемонстрировала ей экран телефона.
Не особо вглядевшись, она узнала с первого взгляда, развернулась лицом к большому окну и зашагала обратно, откуда и выходила, а я за ней. Была надежда, что адрес или номер телефона я заполучу.
– Рисунок, который я вам показала, как считаете, похож на «Чёрный мак» по стилю? Мог бы Максимилиан специально придерживаться одних и тех же оттенков, сохраняя свой почерк? – я хотела разговориться с ней, мнение не было важно, так как оно не имело значение.
– Вы знаете, у Макси нет стиля, – она обернулась, цоканье каблуков прекратилось, – Макси различает не все цвета, – она уставилась на меня, её взгляд говорил: «Ну что, вам ещё нужен художник, не различающий цвета?»
Я не ответила, мой мозг анализировал его рисунки и критиковал себя за то, что не догадался сам: конечно, он дальтоник, кто бы мог ещё отказаться от ярких красок в пользу всех оттенков серого. Но как же красные блики в глазах человека и на лепестке мака? Мой подбородок опустился к груди, хотела предвидеть реакцию мира на художника, не различающего цвета, к тому же автора всего двух картин. Джекпот или холостой выстрел?
Виды дальтонизма довольно разные, человек может видеть цвета в других оттенках в зависимости от отсутствия того или иного рецептора. Для кого-то всё в чёрно-белых тонах – монохромный дальтонизм, довольно редкое явление. В таком случае мог ли Максимилиан вообще различать оттенки серого и изображать тени? Было не ясно. Одно было ясно: узнав об этом, Валериан не продаст за назначенную сумму, а прибережёт за двойную стоимость.
Наши шаги продолжились по коридору. Подняла взгляд обратно на стену коридора: разглядывать работы студентов – картин больше нет, дальше на стенах висели фотографии молодых ребят и девушек с их именами. Вглядывалась в лица и имена, чтобы найти Максимилиана, да и просто искала знакомые лица среди именитых художников – не нашла никого.
– Здесь его нет, на стене выпускники этого года, – прокомментировала девушка. – Я вам покажу его фото в личном деле, если не знаете, как он выглядит. – Кажется, кое-кто стал добрее, я была за это благодарна.
– Спасибо, это было бы прекрасно, если честно.
Просторный кабинет с высокими потолками, одно окно располагалось в полутора метрах от пола, уличный свет освещал очень скудно.
Девушка включила настольную лампу, включила компьютер, взяла ручку и бумагу и ждала, наверное, пока что-то загрузится.
