скачать книгу бесплатно
Друзья Лескена не отступали, убеждали его, что пока суд да дело, невеста может передумать, отговорят родичи, найдется более шустрый жених и перехватит девушку, да мало ли что может быть. А тут у него дома находится его мечта, как можно упускать такой момент. Лескен очень не хотел подводить Сабину и ее отца, он просто подставлял их на порицание односельчан, которыми были ближайшие родственники невесты. Сабину обвинят в сговоре и заранее построенном плане, хотя все происходило спонтанно. Но аргументы друзей были заманчивы, ему очень не хотелось расставаться с девушкой.
В это самое время подруги вдвоем были в гостях дома у местной акушерки-гинеколог. Мариям днем уехала домой на попутной машине. Муж врача доводился Сабине дальним родственником, это приглашение тоже имело свои планы на потенциальную невесту. Родной брат хозяйки дома был холостяк, ему уже было где-то лет тридцать. В разгар ужина он и его друг как бы случайно заглянули на огонек к сестре, а тут гости! Ужин затянулся, плавно перешел в танцы, благо всех было по паре. Друг парня делал вид, что усиленно ухаживает за Сабиной, сыпал комплиментами, но девушка поняла, что в его мыслях только отвлечь ее внимание от другой пары. Сабина быстро охладила его пыл, сказав, что она несовершеннолетняя и его действия излишни.
Сабина поторопила подругу, сказала хозяевам, что на улице их уже ждут ее братья, и они откланялись. На улице их встречали Лескен с Болатом. Дорога домой пролегала по горной местности на три километра с подъемами вперемежку со спусками. Была лунная ночь, чистое звездное небо. Все располагало хорошему настроению.
Молодежь бегала, догоняя друг друга, затем пошли неспешно и запели лирические песни композитора Калдаякова, которые были очень популярны, особенно среди сельской молодежи. Сабина рассказала парням об ужине и танцах в гостях, о намерении хозяев познакомить ее подругу с братишкой врача. Ее рассказ, должно быть, вызвал тревогу в душе у Лескена: если не поторопится, то может потерять невесту, ведь приличные, образованные девушки с востребованной профессией встречались нечасто, спрос на них был большой.
Дома их шумно встретила к ужину почти вся семья Лескена: папа Шерали, тетя Дария, братишка Ерик и сестренка Саяша. Отсутствовали только трое младших, которые учились и жили в райцентре в школе-интернате. Собралось за ужином восемь человек. Дом у них небольшой, но тесноту не ощущали, плотно друг к другу садились за стол и весело, перебивая друг друга, рассказывали, как прошел день.
Вспоминая сейчас о тех днях, Сабина поражалась, почему им было так комфортно в самых обыденных условиях: теснота, недостаток средств, чтобы не сказать бедность, что было явно видно по скромным яствам на обеденном столе. Возможно, всем было хорошо, потому что было родство душ, поддержка и понимание друг друга, любовь и доброта, которые исходили от каждого из них.
Здоровье дяди все ухудшалось, но он старался скрыть день ото дня усиливающуюся головную боль, старался не портить настроение молодежи, вдохновленной ожиданием счастливого будущего для себя.
На следующий день девушкам обещали устроить прощальный ужин, должны были собраться близкие родственники и друзья Лескена. Наступил вечер, подготовка стола шла полным ходом. Пришли помогать снохи, это жены двоюродных братьев, которые жили рядом. Сабина с Асылжан были дома, собирали вещи, так как должны были уехать на следующее утром.
Тут девушку позвали на улицу – показать что-то или еще зачем-то. Она вышла и не поняла, кому она была нужна и зачем, как вдруг начался в доме крик и шум. Сабина почувствовала неладное, устремилась обратно в дом. Ее удержали чьи-то руки в передней комнате, не давая пройти в спальню, где слышался крик ее подруги. Она поняла, что друзья Лескена решили осуществить свой дерзкий план со срочной женитьбой. Асылжан кричала в адрес Сабины, что она не подруга, а предательница, что она все знала и потворствовала мужикам и их коварным планам. Из ее уст пошли проклятья и обвинения, хотя вины Сабины не было. Тут началась истерика и у Сабины, теперь уже она кричала из другой комнаты, что ничего не знала, на чем свет стоит ругала своего брата и его друзей, говорила, что ее папа даст им жару за бессердечный проступок…
Больше всего Сабина пугалась, что она вернется одна домой, что скажет папе, что с ней сделают братья и сестра подруги – да они ее просто прибьют! А что она скажет в больнице хирургу, которого оставила без медсестры, ведь он без нее будет как без рук? Для Сабины как будто мир перевернулся. Только вчера было все отлично, а теперь наступила катастрофа!
Постепенно шум и крики затихли.
Был уже поздний вечер. Собралось много родственников, самовары закипали, резали барана, жарились баурсаки. Стали раздаваться смех и полным ходом начинался праздник в честь образования новой семьи, невесту тоже успокоили, убедили ее, что особой разницы нет в том, как она вышла замуж – сейчас или через полгода, когда договорятся родители. Еще со стороны родственников был аргумент, которым они окончательно убедили невесту: отец жениха при жизни увидит невестку, а сына счастливым – ему оставалось жить недолго. Асылжан как медик об этом знала.
Это был последний праздник Шерали.
Ему такая сноха была в радость, хорошая хозяйка, приветливая, добрая, еще и медик, не надо вызывать врача на дом – она сама поставит ему уколы и выполнит назначения врача.
На следующий день подруги помирились, Асылжан поняла, что Сабина не знала о планах друзей Лескена. Еще через день прибыли воинственно настроенные родственники Асылжан, они были вооружены камчами и палками, разносили все, что им попадало под ноги. Домой они не прошли – родственники и друзья жениха остановили их, объяснили, что никто силой не держит девушку и что она была согласна выйти замуж.
Позвали невесту во двор, где толпа стояла полукругом, Асылжан подтвердила, что все было с ее согласия, что она остается здесь и домой не вернется. Гонцы уехали без девушки, законы степей были соблюдены. Но две старшие сестры подруги были настроены отомстить Сабине, они устроили дежурства на автовокзале и в аэропорту, чтобы встретить ее и хотя бы отдубасить.
Через неделю Сабина вернулась на самолете. Уже через окошко увидела на взлетно-посадочной площадке одну из сестер, которая держала новорожденного младенца на руках. С ней был еще парень. Дул очень сильный ветер, он мешал ожидавшим, чуть не срывая головные уборы, а сестре приходилось защищать руками ребенка от ветра.
Сабина быстро спрыгнула со ступенек кукурузника на землю и, не мешкая, побежала в другую сторону от ожидавших ее людей. Маневр удался, ей удалось без потерь оторваться от преследователей. Оставалось еще пережить возмущение и недовольство хирурга, но там она не ждала побоев – он просто отругает ее, а она сумеет его убедить в своей невиновности.
Учебный год заканчивался. На носу были выпускные экзамены. Учитель химии, пожилой преподаватель из казахской школы, любил выпить, часто приходил под градусом, уроки вел как попало, если ребята угощали его пивом, он часто отпускал учеников пораньше. У Сабины с ним отношения не очень складывались: она не терпела пьянства, в ее семье не употребляли спиртное.
Ближе к экзаменам этот преподаватель на последнем уроке просил Сабину задержаться, она с удивлением ждала, а он без всякого стеснения ей сказал:
– Передай своему отцу: если хотите, чтобы я на экзамене поставил тебе пятерку, пусть он мне привезет барана.
От удивления Сабина чуть не поперхнулась.
– Вы шутите? – спросила она.
Учитель молча вышел из класса.
Придя домой, Сабина передала слова учителя отцу. Отец долго молчал, только на следующий день, увидя вопрос в глазах дочери, сказал, что его дочь всегда училась без подношений учителям. На следующем уроке химии она передала слова отца преподавателю, тот только улыбнулся. В душе Сабина решила, что преподаватель подшутил над ее отцом, сказав про барана, как иногда шутят у казахов среди ровестников, поэтому особого значения не придала этой истории. Времени оставалось немного до окончания школы, ей нужно было решать, оставаться в поселке и дальше продолжать работать в больнице или решиться на отъезд в столицу, поступать в вуз. Пора решать свою судьбу.
Опять все упиралось в деньги: на какие средства она будет жить, если поступит в институт? А какую профессию выбрать, куда поступать? Скорее всего, ей нужно будет еще один год поработать здесь, собрать немного денег, а на следующее лето поехать в город и попытать счастья.
В конце мая приехали два парня из маминых родственников – один из них тот самый Сержан, который тогда считал себя Тарзаном и который в детстве не удержал Сабину на аркане, он же приемный сын маминого брата Адилбая. Сержан сразу стал убеждать Сабину не терять целый год, а поступать в этом году. Он говорил: вместе одолеем нужду, прокормимся и прорвемся, добьемся успехов сообща, имея в виду брата Сабины Атабека.
Они уже оканчивали второй курс университета на разных факультетах. Все держались вместе, помогая друг другу. Мало кому приходили деньги из дома, жили на стипендии и подработки на разгрузке вагонов по вечерам на вокзале. В это лето они все собирались ехать на целину на уборку урожая, где тоже заработают – на одежду и прочее.
Главным аргументом стало то, что брат Атабек поручил ему убедить Сабину приехать в город. Сам Сержан был очень даже симпатичен, Сабину подкупала его натура – энергичный, огонь в глазах, мечтательность, оптимизм, его позитива хватало, чтобы зажечь веру в будущее и в ней самой. Он был очень убедителен, и Сабина дала слово, что приедет и будет поступать в университет.
В школе экзамены сначала проходили у очников, затем, после их выпускного вечера, начинались у вечерников и заочников. Начало экзаменов у Сабины пришлись на 20 июня. Все предметы, в том числе и химию, она сдала на пять, а вот по истории получилась заминка. Членом экзаменационной комиссии был и учитель химии, он задал Сабине вопросы: первый – почему у них в доме на видном месте в книжном шкафу красуются тома И. В. Сталина, и второй вопрос – как Сабина относится к сталинским репрессиям. Сабину эти вопросы не застали врасплох, она ответила, что ее отец никогда не уберет тома Сталина с книжных полок, потому что уважительно относится к бывшему вождю, признавая решающую роль Сталина в победе над фашизмом в Великой Отечественной войне. На второй вопрос от себя сказала: не Сталин же арестовывал у них в селе людей по доносу своих же односельчан, один человек не может видеть все, что делается в огромной стране, и не может видеть всех перегибов его политики на местах.
Сабину просили выйти и подождать в коридоре решения комиссии. За дверью было слышно, как спорили учителя, в основном это были голоса историка и химика. Сабина любила химию. В девятом классе преподавателем была бессменная учительница химии, всю жизнь проработавшая в этой школе, Аида Михайловна Попова, ее уважали все ученики. Дверь, наконец, открылась, и секретарша показала на пальцах, что ей поставили четыре.
Вот так с приключениями Сабина окончила школу. Ее «вечерние» одноклассницы сразу же собрались, стали обсуждать как будут отмечать завершение школы. Мальчиков с ними училось мало, в основном в классе были девушки, две из них – замужние: Валя Морозова – начальник почты, Люда Строганова – домохозяйка с детьми. Зина и Сабина – самые младшие «вечерницы». Командовала парадом больше Валя. Она предложила в воскресенье днем провести выпускной «бал» в горах: там в это время было красиво, запомнится надолго. Горы находились не слишком далеко от поселка, удобных для отдыха мест рядом с ручейками там было много, но девушки не имели возможности часто посещать их, ведь сельская молодежь всегда занята домашними работами, поэтому предложение Вали им понравилось.
Девушки решили основное блюдо приготовить дома, парням останется закупить напитки и продукты по списку, составленному Валей, чтобы обошлось дешевле. Гуся для главного блюда решили поймать в тугаях – это такие почти непроходимые заросли кустарников, которые разрослись за их рекой, занимая огромные территории, в них было много живности: когда-то отбившихся от домашней стаи птиц или животных и уже одичавших за долгое время. Строгий муж Люды, которому соответствовала его фамилия – Строганов, особенно ее никуда не отпускал, поэтому добывать гуся отправились втроем: Валя, Зина и Сабина.
Валя планировала приготовить гуся с яблоками в русской печи. Девушки для «охоты» основательно подготовились, взяли самую большую сумку, нож, бельевую веревку, бинты и наволочку. Было бы проще заказать парням поймать гуся, но девушкам было неудобно просить их об этом, этим они как бы толкали их на воровство. Было непросто поймать дикого гусака, девушки выбрали еще не самого маленького, долго гонялись и наконец поймали! Гусака предварительно запихали в наволочку, застегнули на пуговицы, только голову оставили свободной. Сначала хотели отрубить ее ножом, но никто из них на такое не решился. Они оставили эту работу для мужа Вали. Гуся поместили его в сумку, но он не хотел там сидеть, настойчиво подпрыгивал, пытаясь выбраться из сумки и наволочки, пришлось обмотать его лапы веревками, наволочку у шеи замотали бинтами. Наконец удалось закрыть сумку, и девушки по очереди по двое понесли свою добычу домой. До дома идти было далеко: сначала до моста, через мост, затем в обратном направлении по самой центральной улице от начала улицы почти до другого конца поселка.
Уже вечерело, наступили сумерки. Вдруг Гусак начал шуметь, во все горло гагакать. Пришлось девушкам остановиться, открыть сумку и плотно замотать бинтами клюв. Девушки боялись, что люди подумают, что они увели гуся с чужого двора, сложно было бы доказать, что это ничей гусак, их трофей. Тот и через забинтованный клюв издавал возмущенные рыки. Девушки наконец добрались до Валиного дома, опустили тяжелую сумку на землю – как гора с плеч.
Когда на «балу» вся компания сидела за праздничным столом накрытом на поляне на бревнах и доске, гуся съели в основном парни, у девушек он в горле застревал, на всю жизнь запомнится им этот бесплатный охотничий трофей.
Сабина не чувствовала себя зрелой личностью, когда получала аттестат зрелости. Ей было страшновато от решения уехать в город и поступать в институт. Она не могла выбрать себе профессию, которую хотела бы получить, но точно знала, что поступать в медицинский не будет. На это были свои причины: учиться нужно было долго, шесть лет, да еще ее безденежье, но самое главное – она слишком сильно сопереживала больным, ей было больно смотреть на тяжелобольных, изувеченных и неизлечимых.
Она помнила, как из последних сил держалась, чтобы не показать свое состояние, когда к ней на прием пришел ветеран войны, которого она знала с детства. Он всегда прихрамывал, опирался на трость, когда ходил. Он пришел сделать снимок коленного сустава, но Сабина не предполагала, что как такового его и не было, потому что нога ниже колена была ампутирована. Она оторопела, внутренне вся сжалась, когда пациент просто и привычно снял часть ноги, то есть снял протез, а у нее перед глазами лежала короткая культя с изуродованным швом на месте коленного сустава.
Мужчина что-то говорил, а Сабина, собрав все свое мужество, достала кассету с рентгеновской пленкой, которую нужно было подложить под культю, взяв в свои руки его ногу, стараясь не потерять сознание, как в тумане, вымученно улыбалась на какую-то его шутку, но проделала все что нужно, включила аппарат, сделала снимок, вернулась к пациенту, сняла его ногу с кассеты и сказала, что тот может одеваться… Еще подняла его протез с пола, подала ему.
Такие случаи были не очень частыми, но запоминались на всю жизнь. Смотреть, как отпиливают палец у женщины из-за панариция, чтобы избежать гангрены, делать укол очень исхудавшему деду, когда иголка не протыкает огрубевшую, прочти безжизненную, задубевшую его кожу, под которой уже не было мышц, – все это Сабина слишком близко принимала к сердцу и переживала, ей самой было больно за них.
С медициной все понятно, думала она, хорошо бы выучиться на архитектора, созидать, строить, что может быть лучше? Еще хотела стать юристом, как папа, но профессия строгая, судить людей не хотелось, вот стать бы адвокатом, чтобы защищать, это было по ней.
Планы планами, а время для подачи документов поджимало, была уже середина лета, документы принимали на очное обучение до первого августа, еще нужно уволиться или взять отпуск.
Жизнь внесла свои коррективы в ее планы. Пришло известие, что дядя Шерали находится в тяжелом состоянии. Родители срочно уехали в Кольбастау, оставили детей на Сабину, а их четверо, возрастом семь, пять, три и год, в общем, разновозрастной детский сад. Родители задержались, потому что дядя умер, очень родной для Сабины человек, дядя, который называл Сабину «свет, медь, золото». «А почему медь?» – спрашивала его Сабина. Он отвечал, что этот металл дорогого стоит, он полезный для человека, что Сабина должна светить и что она ценная и полезная для людей девочка.
Пуля, гулявшая в его черепе, настигла его через семнадцать лет. За это время он вырастил пятерых детей, немного недожил до рождения первой внучки.
С возвращением родителей Сабина спешно уволилась с места работы, собрала необходимые документы для поступления в институт и только в начале августа смогла уехать в город. Она опаздывала, чтобы сдать документы на очное обучение, но будь, что будет, жизнь подскажет, решила она.
С тех пор прошло много лет. Сабина поражалась своей смелости – в таком юном возрасте уехать в столицу, не имея там никого, кто бы помог обустроиться. Брат Атабек и их общие друзья-студенты разъехались на каникулы, возвратятся только в конце сентября – начале октября.
…Размышления Сабины прервал телефонный звонок. Нужно было возвращаться из воспоминаний в реальное время, ехать домой к внукам, заниматься повседневными делами. Но бремя прошлых лет еще долго держало и не отпускало ее.
Часть вторая:
Любовь и семья
Успешная бизнес-леди жила в густонаселенном районе Алма-Аты в обычной квартире на первом этаже. Обстановка в доме ничем не выдавала ее более чем приличное финансовое состояние. Сегодня воскресенье, в ее квартире собрались старший сын с женой и дочкой, вдова ее младшего сына с ее внуком. Было шумно и весело, хотя обычно тут царила тишина и безмолвие, когда дети разъезжались по своим квартирам. Сабина жила со своим бизнес-мужем, так называла она своего сожителя, который в начале ее деятельности в частном предпринимательстве примкнул к ней, стал ее бизнес-партнером. Наверное, ей нужна была опора, которую мог оказать сильный мужчина, крепкое плечо, на которое можно было опереться. В те смутные времена после развала СССР, когда все устои государства рухнули, всем правила анархия, Сабина сама себе разработала план частного страхового бизнеса, открыла фирму. Ей помогли годы работы в разных сферах жизнедеятельности.
Когда дети и внуки ушли и она осталась дом одна, воспоминания снова нахлынули на нее.
…После приезда в город Сабина устроилась на пятнадцать дней в общежитии университета, решила не терять год и поступила на вечернее отделение исторического факультета. Правда, не обошлось без приключения. По русской литературе она написала сочинение по произведениям Максима Горького. Когда вывесили списки оценок, она в списке значилась среди написавших на «неуд.». Сабина не поверила своим глазам, она была уверена, что такого быть не может, она обычно не допускала ошибок, тем более что была максимально внимательна, когда писала.
Пошла в приемную комиссию, пришлось написать заявление, чтобы ей показали ее работу. С шумом и спорами, но все же председатель комиссии попросил отыскать злосчастное сочинение. Принесли сдвоенные листы титула с фамилиями и отдельные вкладыши с шифрами самого текста сочинения. Сабина торжествовала, потому что вкладыш был не ее. Ошибок точно было достаточно, но это была не ее работа. Скандал разгорался, виноватых нет, а подмена была явная. Сабина не сдавалась, потребовала, чтобы нашли ее работу. Она сама быстро бы отыскала свое сочинение по почерку, но ее к работам не допустили. И все же работа нашлась, в ней были допущены две ошибки по знакам препинания, и то одну Сабина – можно поставить именно этот знак, а не тот, на который переправил проверяющий.
На следующий день отметку ей переправили на хорошо, и она набрала нужные для поступления баллы. Теперь нужно было устраиваться на работу, для этого нужна городская прописка. Ей снова повезло: отец одного из друзей старшего брата Азамата прописал ее в квартире детского писателя из земляков по улице Мира, 111.
Сабина хотела работать по специальности, прямиком отправилась в Городской отдел здравоохранения, но вакансии рентгенолаборантки не было. Ее поставили в список очередников: как что появится, ей сообщат, но пока предложили поработать на должности медицинского статистика во вновь образовавшемся Республиканском ВТЭК при министерстве социального обеспечения. Штат состоял из четырех человек: трех врачей и статистика. Главная задача республиканской врачебно-трудовой экспертной комиссии была определять, правильно назначена группа инвалидности пациентов областной комиссией, если на нее поступала жалобы.
Сабину снова целиком захватила интересная работа: поступали письма, приезжали инвалиды со всей республики… Документов было очень много, все заседания протоколировались, в общем, работы было невпроворот. Через четыре месяца Сабину вызвали в Городское отделение здравоохранения, предложили место в Первой городской больнице в рентгеновском кабинете, обслуживающем два хирургических отделения. В очереди перед ней два человека отказались из-за большого объема работы. И главное, заведующей рентгеновским кабинетом там была известная в республике кандидат медицинских наук, рентгенолог Елена Михайловна Пурышева, у нее стажировались специалисты всего Казахстана. Она слыла строгим человеком с требовательным характером, «может отчихвостить, не выбирая выражений» – так охарактеризовали будущую начальницу кадровики.
Ранее у Пурышевой достаточно много лет работала лаборантка, спокойная, молчаливая, но недавно она погибла в ДТП. Сабина согласилась сразу: она может стерпеть и молчать, если виновата, ей это привычно, главное, что работа по своей специальности. Сабина очень быстро адаптировалась на новом месте. С ней, кроме начальницы, работали врач и санитарка, женщины в возрасте. А Сабине только исполнилось восемнадцать лет, возможно, поэтому старшие коллеги к ней относились почти бережно, мягко, Елена Михайловна называла ее «китайский божок»: здесь же на стене в кабинете висел плакат – китайский ангелочек на белом облаке, такой маленький пупсик. Сабина с восьми утра самостоятельно делала снимки поступившим за ночь травмированным больным, успевала приготовить растворы для пленок, проявить их, закрепить и повесить для сушки. С девяти часов с врачами проводили просвечивания мягких органов, при необходимости на них тоже делали снимки. Затем Елена Михайловна садилась за описание снимков. Работа всегда кипела, скучать не приходилось. Часто приезжали на стажировку врачи, кабинеты не пустовали, всегда было людно. Пятичасовой рабочий день у Сабины заканчивался в час дня.
Однажды Елена Михайловна из-за снимка, сделанного Сабиной, вышла из себя. Это был первый и единственный случай, когда она не смогла сдержаться, а Сабина закрылась в фотолаборатории и сидела тихо как мышь, потому что знала, из-за чего весь шум.
Дело было так: в то утро привезли на снимок молодого парня с переломом бедра, санитары с носилок переложили его на рентгеновский стол и ушли. Сабина сделала один снимок анфас, а второй нужно было сделать в боковой проекции, она попросила молодца повернуться на бок, но осторожно, чтобы бедро с переломом не закрывала вторая нога. По правилам нужно было раздеть больного, даже резинки на белье могли дать небольшую тень на снимке, это могло нарушить четкость костной ткани, но Сабина такого себе не могла даже представить, поэтому решила, пусть что будет. При повороте на бок мужское «хозяйство» парня плавно ложилось прямо на нужное для снимка место на бедре, это было и через белье заметно, Сабина попросила его еще раз лечь на спину, затем медленно повернуться на бок, но картина повторилась. Больной постанывал при этом, ему было больно, поэтому девушка решила немного добавить дозировку рентгена, сделать снимок, авось лучи пройдут через (в ее представлении) мягкую ткань. Она не могла позволить себе сказать, чтобы он руками отодвинул свое хозяйство от головки бедра, чтобы не загораживать нужную кость.
Позже при проявлении пленки Сабина увидела, что она сняла тень, кость было плохо видно. Елена Михайловна кричала ей через закрытую на задвижку дверь:
– Ты что мне сняла, ты мне сняла ***, что я с ним буду делать, я же не вижу кость! – и так далее.
Елена Михайловна стучит, кричит, а Сабина молчит. Наконец женщина взмолилась, обещала не ругать, только чтобы она дверь открыла, а то вдруг со страху еще чего выкинет. Сабина вышла и как на духу призналась, что не смогла все парню сказать напрямую, думала, что рентген пробьет «мясо». Услышав лепет Сабины, начальница начала смеяться и потом еще долго при случае рассказывала эту историю своим стажерам.
Того горемыку молодца она просила еще раз привезти в кабинет, ему тоже досталось от Елены Михайловны, она его спросила:
– Ты что, не мог сообразить, почему тебя девчонка то на спину положит, то просит повернуться и снова повторяет все сначала, ты же взрослый мужик?
Пока врач повторно не сделала снимок и не увезли парня, Сабина не выходила из своей лаборатории и потом почти двадцать дней, пока парень лежал в их отделении, Сабина туда на заглядывала, чтобы не встретить случайно своего больного.
Обучение в вечернем институте шло из рук вон плохо, потому что по ночному городу далеко до дома добираться было опасно, специальность также не была выбрана по душе, просто больше некуда было поступать.
Брат Сабины Атабек и все друзья-студенты вернулись с сельхозработ в начале октября, приступили к занятиям. Он отыскал недорогую квартиру в районе их любимого парка Горького, правда, квартирой это было назвать трудно: одна просторная комната с маленькой неотапливаемой прихожей, полы земляные, потолки крыты жердями, между ними узкие щели, которые было трудно пробелить – обычная кисть не вмещалась, пульверизаторов не было, белили маленькими кисточками, пол приходилось в две недели раз мазать глиной, чтобы пыль не поднималась, зато было приемлемо по цене. В комнате поместилось четыре кровати, их взяли из числа списанных из общежития университета. Гостей с ночевкой всегда было достаточно, часто поселялся кто-нибудь, нуждавшийся во временном жилье, из числа друзей брата.
Комнату отапливали печкой, которую растапливали дровами и углем, когда на это оставались деньги. Дрова набирали из спиленных старых веток или деревьев в парке, заодно помогали расчищать территорию парка от сухих веток и бурелома. Пищу готовили на печи, в готовке еды все принимали участие, кто только находился у них дома. Все были молодыми, бытовые трудности их не обременяли, то было веселое беззаботное время. Денег хватало лишь на самое необходимое. На все у них была зарплата Сабины с пятнадцатипроцентной надбавкой за вредность и стипендия брата, которая была немного больше студенческой, так как он учился по направлению колхоза, который и оплачивал ему стипендию. Друзья приходили не с пустыми руками, несли продукты, помогали топить печку и готовить еду.
У брата был закадычный друг, рассказывая Сабине о нем, Атабек все уши ей прожужжал. Это был его однокурсник, отслуживший в армии, серьезный, умный, справедливый, лидер на курсе, так он его характеризовал. Однажды, еще в октябре, когда студенты вернулись на учебу, на улице Сабина с братом встретились с группой парней, брат знакомил девушку с ними, называл имена, но та была не очень внимательна, думая о чем-то своем. Когда студенты отошли, брат ее спросил: «Как тебе мой друг Шакен?» Сабина спросила, который из них Шакен, брат удивился и, кажется, немного обиделся за друга. Пришлось ее еще раз знакомить с другом. В первую встречу она приняла его за корейца – невысокий, с узкими глазами, смуглый от летнего загара.
Студенческая жизнь полна событиями. В актовом зале проходили официальные мероприятия, вечер целинников, праздничные сборы, концерты, вечера отдыха, в общежитии отмечали дни рождения, на все события брат брал с собой Сабину, она стала частью студенческого коллектива его курса. За Сабиной пытались ухаживать многие из однокурсников брата, однако все натыкались на ее шуточные отговорки – она симпатизировала Сержану. По воле судьбы они оба родились в одном доме, в доме отца Сабины, в разные годы, но с небольшой разницей, возможно, поэтому их как магнитом тянуло друг к другу.
Сержан был приемным сыном Адилбая, который считался братом Асемай – мамы Сабины, потому что она выросла в семье у его отца, богача Сарсенбая. Родным отцом Сержана был земляк и друг Ильяса, отца Сабины, его звали Жумахан. История рождения Сержана началась в предвоенные годы. Жумахан приехал на партийную работу в райцентр Талдыкурганской области в поселок Капал, в то время там работал судьей Ильяс. У казахов земляки как родственники, всегда помогали и поддерживали друг друга. Ильяс предложил холостяку Жумахану поселиться в свободном домике у него во дворе. В семье родителей Сабины проживала молодая девушка Ажар, тоже из землячек, она работала в школе после окончания педагогического училища. Жумахан и Ажар приглянулись друг другу, поженились, поселились в маленьком домике, но хозяйство вели вместе с родителями Сабины, только спать уходили к себе, а так жили как одна семья.
В начале войны Жумахана призвали в армию, затем он ушел офицером на фронт. В его отсутствие у него родился сын. Чтобы увидеть его, Жумахану удалось вырваться в командировку в тыл, неимоверными усилиями ему удалось на сутки приехать в Капал. Сыну Сержану было всего восемь месяцев. Жумахан сажал сына на свою шинель, чтобы малыш пописал на нее, и отец, как талисман, нюхал бы его запах на фронте, но Сержан не исполнил желание отца – не накапал. Дошел старший лейтенант Жумахан Досымбеков прочти до Берлина, «16 апреля 1945 года при форсировании реки Одер был тяжело ранен, уже на берегу скончался. Похоронен на советском воинском кладбище в н. п. Маншнов (Административный район Мэркиш-Одерланд)», так гласит справка из Военного архива. Всего там похоронено 1199 воинов, и только 75 известны поименно.
Став взрослым, его сын поставил на этом кладбище мраморную плиту с именем отца. После гибели мужа мать Сержана уехала в родной поселок к отцу, забрала сына с собой, хотя отец Сабины уговаривал ее оставить малыша ему, обещал, что он вырастит его как родного – у него в конце войны родилась дочка Сабина, ему было нетрудно что одну растить, что двоих. А она молодая, выйдет замуж, тем более что, уезжая после командировки, Жумахан просил Ильяса вырастить его сына, если сам он не вернется с фронта живым, а молодая жена может выходить замуж. Ажар не стала оставлять сына у Ильяса, уехала в родной поселок к родителям, через некоторое время вышла повторно замуж, сына отдала бездетному на то время Адилбаю, который приходился ей дядей. Адилбай усыновил Сержана, вырастил как собственного сына, дал возможность окончить школу и отправил учиться в столицу.
Зима 1962 года почти до новогодних праздников не баловала снегом, на Новый год только чуть припорошило. Сабина радовалась отсутствию сильных морозов – у нее не было теплого пальто и обуви, всю зиму проходила в туфлях, сверху которых натягивала резиновые боты, входя в помещение, боты снимала и ходила в туфельках. Для нее это было беззаботное время, полное оптимизма, работа ей нравилась, любимый и заботливый брат Атабек был рядом, они были сыты. Однако слишком долго такое время не могло продолжаться, ведь в жизни всегда после довольствия появляются новые заботы, она это нутром чувствовала. Сержан продолжал ревновать ее ко всем друзьям брата, обижался, если ее приглашал кто-нибудь из них в кино.
Однажды она собралась с Шакеном в кинотеатр на новый фильм, на который достать билеты было трудно, якобы поэтому Шакен смог купить только два – и то с рук. На вопрос, кто пойдет с ним, брат сразу сказал: конечно же Сабина, единственная среди них девушка. Обратно часть дороги домой Сабина и Шакен шли пешком. Такой тихий романтический вечер, слегка порошил снег. Шакен внимательно посмотрел в лицо Сабине, сделал рукой движение, будто смахивает что-то, приблизился и чмокнул ее в щеку. Сабина от неожиданности застыла, в голове проносились мысли, что в таких случаях обычно девушка должна дать пощечину парню, что она не давала повода для вольностей с его стороны… Но рука не поднималась ударить друга. Да и за что, думала она. Ее оцепенение затянулось. Не придумав ничего другого, Сабина просто надула губки и замолчала, давая понять, что ее глубоко обидели. Дальше они просто шли и больше не разговаривали.
После этого Сержан начал упрекать ее, что ходит она в кино без разбору с кем, так опрометчиво не должна поступать и так далее. Он говорил как бы с позиции брата, они ведь считаются родственниками по ее маме, но это было мало похоже на претензии брата. Сабина была в догадках: и в любви не смеет объясниться, и как у брата не получается. Танцевать на вечеринках с другими ребятами ей тоже не к лицу, считал Сержан, начинал сердиться, нелестно о них отзываться.
Сержан простудился и попал в больницу, у него обнаружили эксудативный плеврит, довольно серьезное заболевание легких, ему даже дали отсрочку от армии. Он лежал в терапевтическом отделении той же больницы, где работала Сабина, только в другом корпусе. Девушка посещала его довольно часто. Рядом с ним лежал мужчина, врач по профессии, он рассказал Сержану о возможных последствиях работы в рентгенкабинетах, о вреде организму, в том числе о бесплодии, который может развиться чаще всего в молодом возрасте у девушек. Сержан в категоричной форме запретил Сабине работать в больнице, заявив, что с этой профессией нужно распрощаться. Этим он дал понять ей, что у них может не быть детей. Прямо сказать о своих чувствах, видимо, боялся, а что если она придет в ужас от признания, ведь они брат и сестра, вдруг она так ему ответит. Сабина все понимала, ждала со страхом его признаний, но боялась она совсем по другой причине: ей не хотелось выходить рано замуж, не получив нормальную профессию. Надо было поступить в институт, окончить и только потом выходить замуж.
Перед Новым годом Сержан выписался из больницы. Он жил в общежитии университета, но слишком часто бывал у них дома. В первых числах января у одной из однокурсниц брата был день рождения, проводили его в квартире родственников девушки в доме прямо в центре города, над гастрономом «Столичный». Квартира очень просторная, хорошая планировка, было место для танцев. Сабину пригласил на танец друг ее брата Жарас, серьезный, года на четыре старше нее, видный мужчина из Южного Казахстана. Во время танца он на полном серьезе признался, что мечтает быть всю жизнь с ней, что любит с первой встречи. Он редко бывал у них дома, объяснил это тем, что хотел потушить в себе это чувство, что он очень уважает ее брата Атабека, а потом, он слышал, что его более близкий друг Шакен имеет на нее виды. Но сегодня не сдержался, решил испытать судьбу. Сабине было жалко наносить рану серьезному парню, он ей нравился как человек. Ничего не оставалось, как отшутиться, она сказала: обычаи южан слишком строгие, там носят платки на голове, женщины у них бесправны по сравнению с мужчинами, а Сабина казахский язык плохо знает, не говоря об обычаях и нравах чимкентцев, что она ему не подойдет как жена.
