скачать книгу бесплатно
Сабина училась в четвертом классе, шла середина учебного года. Брат забрал документы из школы и через день увез ее в город. В Алма-Ате после бесчисленных посещений врачебных и административных кабинетов брату удалось устроить Сабину в детский санаторий, который находился в шестистах километрах от столицы и больше был похож на обычную больницу. Там девочку загипсовали и уложили строго горизонтально на целых четыре года, изредка меняя старый гипс на новый.
Дома был непосильный труд для Сабины, а теперь – непосильное лежачее положение в самом активном возрасте. Труднее всего было привыкнуть к необходимости справлять нужду в судно, с первых дней начали мучить запоры, приходилось терпеть мучительные процедуры с клизмой. Не каждый ребенок одиннадцати лет быстро и безропотно принимает такие перемены в жизни, многие плачут, даже устраивают истерики, поэтому врачи и медсестра санатория удивились поведению Сабины, принявшей свое положение стойко и терпеливо, даже смиренно.
На самом деле у Сабины в душе и в голове вертелись сотни мыслей, они касались мамы: что бы она посоветовала или сама делала в такой ситуации? В первые дни ее держали в карантинном боксе, у нее было время подумать наедине с собой. Так Сабина решила: «Я перетерплю все и, сколько нужно времени, полежу в гипсе, но я встану, буду ходить и буду здорова, пусть не скоро, но это время придет!» Так решила она и успокоилась, стала хорошо кушать все, что дают, начала разговаривать с санитарками, стала улыбаться – видимо, мамины гены дали ей много оптимизма и стойкости.
Через несколько дней ее перевели в палату к девочкам. Здесь уже шли уроки. Ее сразу начали учить писать лежа на спине: на живот под тетрадь подкладываешь картонку и пишешь, не видя написанного. Через дня два стало получаться почти читаемо: строчки не накладывались друг на друга. Так писали диктанты и решали задачи. В палате лежали девочки из одного класса, на уроки подвозили еще учеников-мальчиков из других палат, в классе получалось семь -восемь человек, мальчиков всегда было меньше. Не все лежали горизонтально: это зависело от того, у кого что болело, были сидячие и ходячие. Общее несчастье – болезнь – объединяет людей, дети все были дружны, ходячие старались помогать лежачим: подать, принести, позвать кого-то.
В палате Сабины лежали в разные годы по четыре-пять девочек из одного класса, за четыре года девочки менялись, одни уходили – поступали другие. Задания на дом выполняли во второй половине дня, после смены учителей приходили воспитатели, которые помогали не только выполнять задания, но и рассказывали о жизни за пределами санатория, делились новостями из жизни страны, о прочитанных книгах, об учителях, врачах…
Девочки ночами подолгу беседовали, обменивались мнениями об уроках, но самыми частыми темами были мечты о будущем. Сабина успевала перечитать почти все книги из библиотеки санатория, иногда воспитатели приносили ей из дома художественную литературу. Однажды, когда Сабина училась уже в шестом классе, ее любимая воспитательница Надежда Анатольевна принесла почитать книгу Каверина «Два капитана». Книга ей очень понравилась, девочка запомнила девиз главного героя: « Бороться и искать, найти и не сдаваться!» Он был близок ей по характеру и стал ее девизом на долгие последующие годы.
Основные знания дети получали из устных разъяснений предмета учителями, особенно если педагог был требователен и не сюсюкался с ними, жалея детей, считая их больными. В седьмом и восьмом классах математику преподавал учитель Альберт Давидович, очень живой, подвижный, он любил, когда дети быстро подхватывали его уроки, наперебой отвечали на его вопросы, он устраивал конкурсы на быстроту мышления и мгновенное решение задач. Весь Сабинин класс оживлялся на его уроках, которые проходили стремительно. У ребят глаза зажигались, дух захватывало от таких уроков.
На итоговом экзамене по алгебре из восьми учеников получили отметки «пять» семь человек, и только один Дима получил «четыре». В районном отделе народного образования усомнились, что такое возможно. Приехал инспектор. Пришлось повторно сдавать контрольную, на ней весь класс получил оценку «пять», даже Дима решил все уравнения и примеры.
Воспитатели в жизни больных детей занимали особое место, особенно у девочек: их душевные беседы на самые различные темы, начиная от вопросов гигиены и развития взрослеющих девочек были полезны и уместны, ведь они заменяли девочкам старших сестер или даже мам. Они проводили вместе с детьми все их свободное время, делились интересными рассказами о жизни санатория, который открылся во время войны – тогда здесь лечили эвакуированных с оккупированных территорий детей, рассказывали о своих детях, пересказывали фильмы, которые смотрели, или о книгах, которые сами прочитали. Одним словом, не давали скучать и тосковать по дому.
Сабина тосковала не по дому: она считала, что у нее уже нет настоящего дома без мамы, она скучала по братьям и сестре, отца любила, но не могла простить его предательства семьи, памяти мамы. Брат Азамат писал письма не часто, но регулярно. Он уже жил в Москве, поступил в аспирантуру после окончания медицинского института.
Так прошло четыре года. Позвонки Сабины срослись, скоро разрешат встать на ноги, и нужно будет заново учиться ходить. Это сегодня, по прошествии сорока лет, Сабина, вспоминая годы, проведенные на лечении, прошлась широкими шагами одним махом, а насколько трудными были эти годы, ей не хотелось ворошить. Она помнит, что сначала было трудно физически привыкать к обездвиженному положению, все немело, затекало, и безумно хотелось скинуть с себя гипс, затем было тоскливо смотреть в потолок, потом она стала привыкать, видела, что она не одна в таком положении – тем не менее девочки вокруг смеялись, шутили, без умолку щебетали о чем-то. Одна лишь вера в выздоровление и примеры уже излечившихся и уезжающих домой детей помогали ей свыкнуться с мыслью, что так надо. «Да и кому я нужна больная?» – думала она. Новые подруги по несчастью и воспитатели помогли выжить, весь коллектив санатория относился к Сабине дружелюбно, подбадривал и пестовал мысли о выздоровлении.
Возможно, поэтому первым местом работы Сабины стала больница. Но это было потом. А тогда она поднялась на свои ослабевшие ноги, которые еле ее удерживали, временами подкашивались, голова кружилась, приходилось держаться за перила кровати, за стены. В санатории их кормили хорошо, вкусно и сытно, она уже не была той худышкой, какой приехала сюда. За эти годы она выросла, поправилась – нужно и к этому весу привыкать.
За два месяца до окончания восьмого класса она уже сносно ходила без посторонней помощи. Брат прислал посылку с одеждой, обувью по размеру и отправил деньги на билет до Москвы. Как говорится, с корабля на бал: в июне 1959 года Сабина села в вагон поезда и приехала к брату в столицу СССР. Поезд шел четверо суток, соседи по вагону интересовались девочкой пятнадцати лет, бесхитростной и наивной, рассказывающей, куда и зачем едет, волновались за нее: а вдруг брат не сможет встретить, куда она пойдет, что может потеряться в большом городе. Она отвечала, что если брат не встретит – а этого не может быть, – то она найдет на вокзале пункт милиции, все расскажет, покажет адрес брата, и ее довезут, она не потеряется.
Все хорошо сложилось, брат ее встретил!
Москва поразила девочку своим размахом и шумом, многолюдностью и суетой. Все куда-то спешили, люди двигались по тротуарам, опережая друг друга. Все ей было в новинку: высота зданий, количество машин, яркие афиши, выстроились в бесконечный ряд магазины. У Сабины был свой план, как посмотреть столицу и познакомиться с ней: Красная площадь, Мавзолей Ленина, Большой и Малый театры, цирк и Ленинские горы. Брат выслушал и внес в ее планы поправки: они будут ходить по клиникам к столичным врачам, а потом, когда завершат поход за здоровьем, займутся экскурсиями и театрами. Но он пообещал сестре, что все ее планы они выполнят. Его обещание придало оптимизма и хорошего настроения, дальше Сабина безропотно выдержала эти многодневные хождения за вердиктом по ее здоровью.
Азамат мечтал видеть свою сестренку здоровой, красивой и обязательно счастливой. Ему хотелось выпрямить ее позвонки, потому что вместо четырех, у нее они срослись в один. Он еще до приезда Сабины изучал медицинские источники, и, оказалось, в Ленинграде проводятся операции по выправлению неправильно сросшихся костей. Это прибавило бы ей роста на десяток сантиметров.
На последнем консилиуме специалистов, где принимали решение отправить их в Ленинград на операцию, вдруг Сабина поднялась с места и спросила у врачей, какова вероятность в неудачном исходе операции, при которой может наступить паралич.
Врачи замешкались, потом сказали, что шансов на положительный исход намного больше, хотя полностью исключить неудачу никто не может. Предварительно сделают небольшую операцию на голени Сабины, из которой вырежут костную пластину, и на нее будут крепиться эти четыре травмированных и заново собранных позвонка.
Сабина продолжала задавать вопросы:
– А если я больше ничего не буду делать с моими позвонками, просто буду жить такой, какая я есть, сколько лет жизни выдержат мои позвонки?
Врачи оживились, пошептались между собой, отметили разумность и смелость девочки и сказали:
– Живи до глубокой старости, только будешь маленькая, не всем парням приглянешься.
Сабина про себя рассудила: снова ложиться в больницу, переносить несколько операций ради того, чтобы понравиться кому-то, рисковать тем, что она сейчас имеет, то есть возможностью ходить на своих ногах и радоваться жизни, – это же безумие! А врачам она сказала, что парень, который не оценит ее только из-за маленького роста, ей самой будет не нужен! Сабина улыбнулась своим мыслям, вспомнив этот эпизод в клинике – как она поразила врачей твердым решением судьбы своих многострадальных кривых, но бесценных позвонков. Врачи помогли устроить Сабину на период летних каникул в детский санаторий под Москвой, там ее подлечили, сделали небольшую операцию в полости живота – искали какое-то образование в виде увеличенного лимфоузла, но ничего не нашли и зашили надрез.
Опять ее кормили всеми витаминами, фруктами, занимались с ней легкими физическими упражнениями для укрепления ослабленных мышц рук, ног и спины после длительного лежания. К тому времени Сабина выглядела здоровой, розовощекой красавицей, она всегда сияла улыбкой, довольная тем, что вернулась к активной нормальной жизни.
Азамат не мог оставить Сабину у себя в Москве, он жил в общежитии, поэтому в последнюю неделю перед отъездом Сабины к отцу он выполнял свое обещание. Он привел сестру в ГУМ купить немного одежды, потом они решили перекусить в кафе над фонтаном. Напротив сидела пожилая семейная пара. Супруга обратилась к Азамату:
– У вас очень красивая жена, вы, наверное, иностранцы, из Индии?
Азамат ответил, что это его сестренка, еще школьница, что они из Казахстана, а Сабина просияла и про себя подумала, что у нее все будет в порядке, что она умная, а еще такая серьезная женщина назвала ее красавицей, значит, она не пропадет. Она была счастлива: рядом родной брат, она в Москве, они ходят в театры, были уже в Большом, слушали оперу «Евгений Онегин», где партию Татьяны исполняла молодая Архипова, посмотрели балет «Лебединое озеро», спектакль цыганского театра «Ромэн», посетили Мавзолей, по вечерам гуляли по Москве.
В конце августа брат посадил Сабину в поезд до Алма-Аты. Здесь девочку встретили друзья Азамата, они два дня показывали ей город, гуляли по парку Горького, катались на лодке и бывали в других местах. До приграничного поселка она добиралась на автобусе.
Так закончился поход Сабины за здоровьем продолжительностью в четыре с половиной года.
В отчем доме Сабине были рады младшие дети папы и мачехи Рыскен, она ее называла – татешка (означает тётя). Их было уже трое: два мальчика и младшая девочка – Алтай, Алим и Наргуль. Они были спокойные, без лишнего шума, почти не дрались, не ссорились. Их не нужно было носить на руках.
Снова началась трудовая жизнь: осенью – уборка картошки в огороде, нужно было заносить их в погреб в ведрах по десять килограммов, а то и тяжелее работа – возить воду на тачке в сорокалитровой фляге за полкилометра вверх по горной местности, пилить бревна на чурки, раскалывать их на поленья, складывать у стен сарая в стопки, и это неполный перечень выполняемых работ, входивших в обязанности Сабины по дому.
Никто не интересовался у нее, как она чувствует себя после болезни и перенесенной операции, под силу ли ей такой труд, тем более что она выглядела вполне здоровой, а жаловаться не привыкла, да и некому было изливать душу: не показывать же каждому свою выписку из истории болезни, где было написано, что в течение года ей противопоказан физический труд и ношение тяжестей свыше пяти килограммов.
Отец был занят на работе. Скорее всего, он не хотел нарушать зыбкое спокойствие взаимоотношений дочери с женой, он не ждал от этих расспросов ничего хорошего и в глубине души понимал, что не все у него дома так радужно, как кажется.
Однако так продолжаться не могло, потому что послеоперационный шов начал мокнуть, затем и кровоточить. Сабина сама тихонько, без свидетелей обрабатывала рану, в поликлинику не обращалась.
Неизвестно, чем бы закончился этот ее никому не нужный героизм, но помощь пришла неожиданно. Однажды она медленно, с остановками, на тачке тащила на аркане флягу с водой вверх от речки с дому, при этом низко опустив голову, как вдруг увидела чьи-то сапоги прямо перед ней, подняла голову и замерла от неожиданности. Перед ней стоял ее любимый брат Атабек, такой родной и совсем другой, высокий, стройный, совсем уже взрослый в своей солдатской форме, туго затянутой ремнем на тонкой талии.
Сабина ахнула, бросила веревку и повисла на руках брата. Как же долго они не виделись, кажется, больше семи лет! Слезы радости со смешанным чувством тоски и печали брызнули у нее из глаз, она не могла прийти в себя. Они еще долго в обнимку стояли среди безлюдной окраины поселка. Первым пришел в себя Атабек. Он поднял аркан с земли и потянул за собой тачку в сторону дома. Лицо его было больше печальным, чем радостным от встречи, даже временами в глазах загорались недобрые огоньки. Он просто не мог смириться с тем, что его малышка Сабина тянет непомерно тяжелую тачку с водой, когда ей нужна была забота и опека. Девочка до самого дома не отпускала его руку, опиралась на нее и прижималась к брату. Придя домой, он сразу же попросил у Сабины медицинские выписки, все молча прочитал, а на следующий день пошел в школу вместе с сестрой, написал директору школы заявление и на основании рекомендаций врачей взял ей отсрочку от занятий до следующего учебного года, сказал, что увозит ее в свой район на лечение.
Дома Атабек переговорил с папой наедине и через день забрал сестренку с собой. Ехать было далеко с пересадкой с одного автобуса на другой маршрут. По дороге он сказал Сабине, что им жить почти будет негде, перебьются у родственников. Он ведь только вернулся из армии, своего дома у него нет, отец его умер, а мать жила с его младшим братишкой и молодой женой в старом отцовском доме. Атабек устроится на работу, и главное – пережить зиму, а весной будет видно, что делать, но теперь Сабину никому в обиду не даст: она будет отдыхать и набирать сил и здоровья, дальше посмотрят, что делать.
Вот так два родных человечка без своей крыши над головой и пока без средств к существованию, взявшись за руки, главное – вместе, решили бороться за место под солнцем. Сначала погостили у его мамы, маленькой старушки, которая всегда носила на спине маленького внучонка, затем поехали в соседнее село, где жил родной брат отца Сабины Шерали, тот самый герой войны, которого немецкая пуля в виске не сумела одолеть, хотя врачи предрекали только год жизни и затем смерть, но предсказание не сбылось. После войны он вернулся домой, где его ждала жена Жамал с дочкой и сыном, родившимися до войны. Им бы жить да радоваться, только злые языки подшутили над ним, шепнув, что Жамал не очень-то ждала его с фронта. А когда по его приезду жена забеременела, Шерали усомнился, он ли отец будущего ребенка. Кумушки же продолжали нашептывать. Характер у Шерали был горячий, он не стерпел, не стал долго разбираться, пошел на разрыв с семьей.
В обиде за себя Жамал не стала оправдываться, вызвала своего брата из соседнего района. Тот приехал на лошадях, и с утра пораньше беглецы решили быстро ретироваться. Каждый посадил к себе в седло по ребенку: дочка с матерью, а сына Лескена посадил к себе ее брат. Дорога была дальняя для верховой езды – шестьдесят километров по горной местности, к тому же женщина беременная и оба всадника с детьми, быстро ехать им не удавалось.
Проснувшись утром, Шерали все понял, тоже оседлал коня, а он-то был кавалеристом, ему догнать беглецов не составило труда. На полном скаку Шерали выхватил сына из рук брата жены, да так ловко, что тот даже не попытался сопротивляться. Так Лескен вырос у отца, а его сестра с матерью всю жизнь прожили у дяди. Никто не сделал попытку примириться, а зная характер Шерали, родственники тоже промолчали.
Жамал через девять месяцев после возвращения мужа из госпиталя с войны родила сына, которого назвали Женисом (Победой). Он носил фамилию дяди и вырос в его семье.
Дядя Шерали после развода с первой женой приехал в гости к старшему брату, отцу Сабины, в дальний район области, где Ильяс работал судьей. Его секретарь Дария была землячкой и жила в его доме, помогала по хозяйству, нянчилась с Сабиной, которой было всего полтора года. Холостой бравый кавалерист быстро вскружил голову девушке, вернулся к ним через два месяца, сыграл свадьбу и увез в свой горный край веселую, беззаботную Дарию.
С тех пор прошло почти тринадцать лет с небольшим. И вот к ним приехали погостить Сабина с братом Атабеком. Сабина поразилась красоте края, который назывался Кольбастау: высоченные горы, покрытые густой зеленью и стройными елями, ущелья с высокой сочной травой, горные озера на разной высоте, родники и горные бурные потоки, некоторые пробивались через скалы, а каньоны не хуже американских, так говорили старожилы. Здесь же и бескрайние степи. Можно сказать, что видишь в одном месте все континенты на сравнительно небольшой территории. А какие головокружительные горные тропы, сколько ягод здесь растет от горной сладкой малины до кислейшего, но вкусного и пахучего барбариса!
Была уже осень, краски природы были многолики, не было конца восхищению девочки. Дядя Шерали очень любил Сабину, не знал, куда ее посадить и чем ее угостить. Мама Сабины в свое время еще до войны относилась к Шерали с особой любовью, как к родному братишке, называла его ласковыми именами, а его теперешнюю жену Дарию лелеяла и воспитывала как родную младшую сестренку, возможно, поэтому они оба с радостью приняли в дом Сабину. Все самое вкусное подкладывали наперебой в тарелку Сабине, жили небогато – работал только Лескен. Он в этом же году окончил школу, в институт поступать отказался, хотя учился в школе очень хорошо, решил помогать вырастить младших братьев и сестер – а их было пятеро, пошел работать в машинно-тракторную станцию (МТС), так как с детства любил возиться с техникой. Отец получал пенсию по инвалидности, мать занималась хозяйством.
Жили скромно, главное – дружно, домик у них был небольшой, всего две комнаты и кухня. Сабина прикинула: их в семье восемь человек, она уже девятая. Атабек не мог здесь жить, он устроился в военкомат и временно жил у друга. Кроме прямых родственников отца, у Сабины в этом же поселке жили близкие ее мамы: пятеро братьев ее приемного отца, это были уже старики, у всех семеро по лавкам. Все они жили почти по соседству друг с другом. Она успела у всех погостить, встретилась с возмужавшим красавцем Сержаном, ходила с ним в кино, на танцы.
Там за ней начал ухаживать очень вежливый парень приятной внешности. Он представился учителем физкультуры, сам родом из Киргизии. Хотел проводить ее до дома, но Сержан пошел с ними вместе, потому что она в те дни гостила у его родителей. Так втроем дошли до дома. Сабина не стала задерживаться, попрощалась с парнем и зашла домой, а парни остались покурить. Минут через десять Сержан зашел домой хмурый и строго спросил Сабину, намеревается ли она встречаться с этим парнем. Девушка ответила, что не думала об этом, ведь она еще не доросла до такого возраста, чтобы встречаться со взрослым мужчиной. Он снова вышел на улицу, вернулся уже повеселевшим, поставил на плитку чайник, напоил Сабину горячим чаем, шутил, смеялся, старался ее рассмешить.
На следующий день она снова вернулась к семье дяди Шерали – здесь ей были рады всегда, несмотря на тесноту.
Прошла зима. Иногда с братьями Атабеком и Лескеном они ходили в клуб смотреть фильмы, по субботам – на танцы. Там она больше не встретила того парня из Киргизии, а жаль, он хорошо танцевал и улыбка у него была особая, с какой-то нежностью. В конце марта Сабина решила вернуться к отцу домой: гостить было хорошо, но все же она понимала, что стесняет близких. Рана ее зажила окончательно, она чувствовала себя здоровой, отдохнувшей, к тому же татешка Рыскен в апреле ждала четвертого ребенка, нужно было помочь ей и отцу.
В доме у отца все было как прежде: ее ждала трудовая жизнь с утра и до ночи, весенняя посадка картошки вместе с папой, прополка, тачка с флягой, полная воды из реки, успеть покормить корову, собаку, кур, уборка дома и возня с детворой и прочие обязанности. Дни летели быстро, Сабина чувствовала себя хорошо, домашняя работа ее уже не утомляла, она с нетерпением ждала сентября, чтобы начать учебу в школе. Только немного огорчало, что не в свой родной класс она пойдет – те уже перешли в десятый, последний, а ей нужно будет учиться в девятом классе, с новыми учениками. Да еще придется три года учиться, потому что со следующего года программу средней школы продлили на один год, одиннадцатый класс добавили. До взрослой жизни нужно было прожить на год больше, а она мечтала в следующем году уехать в Алма-Ату – там ее будет ждать брат Атабек, он в это лето будет поступать в институт.
Сабина за свою жизнь уже привыкла преодолевать трудности, препятствия. И у нее была вера в то, что она все равно пробьется, все преодолеет, и будет у нее все хорошо. А эти преграды ей уже не были так страшны, как ее прошлое обездвиженное годами состояние, поэтому она сбрасывала с себя невеселые мысли и снова с оптимизмом смотрела в будущее. Поэтому в новый класс она пришла в хорошем настроении, весело оглядела ребят, поздоровалась, назвала себя и отметила, что почти у половины класса были знакомые лица: некоторые второгодники по разным причинам, некоторых она просто вспомнила по прошлым годам, короче – односельчане.
Она выбрала себе место на последней парте. Здесь сидела уже девушка, высокая стройная со строгим взглядом, она немного прищуривалась, явно страдала близорукостью, та представилась:
– Лариса.
– А я Сабина.
Так она познакомилась с лучшей девушкой в классе, с которой с первого дня станут подругами. Оказалось, что у Ларисы не было подруг, она по натуре была немногословной, мрачноватой, вернее, нелюдимой, а Сабина подкупила ее открытостью характера.
В классе было всего четырнадцать учеников, шестеро из них – девушки, трое из учеников учились с Сабиной в начальных классах до ее отъезда. Она сразу влилась в класс как своя. Сабина с первого класса училась на отлично, теперь тоже не было трудностей. Хотя у нее не было учебников, она внимательно слушала учителя и, когда у нее спрашивали урок, отвечала на нужные вопросы со слов преподавателя, но более пространно, добавляя свои знания из прочитанных книг. А иногда, придя раньше, до начала уроков, брала у одноклассников учебник и успевала заглянуть в нужную тему. Письменные задания успевала написать в тот же день, как задавали, еще до ухода из школы домой, – также брала учебник у других учеников. У Ларисы тоже были не все учебники.
Вот только директор школы, Ураз Шамишевич, он же историк, приезжий в их поселке, не был знаком с семьей Сабины, быстро раскусил, что она не каждый раз бывает готова к уроку, и ловил ее много раз: спросит сегодня – пять, завтра – два. Так и ставил отметки, и это было часто. Сабине пришлось учить его предмет на каждый урок: она не могла ему признаться, что у нее нет учебника и при ее занятости домашними делами она не каждый день могла выучить все уроки, а его не устраивало, когда Сабина пересказывала его слова, поэтому в такие дни ставил ей двойки. Но он эти двойки в счет не брал, когда выводил отметку за четверть, там ставил ей только пять.
Через десяток лет ученица и директор школы просто общались, как старые друзья, оказалось, что он считал ее избалованной дочкой, у которой не могло быть проблем с учебником и с временем, что она просто не каждый день брала в руки учебник. Ведь ее папа работал в райкоме партии! А про то, что у нее нет мамы, он не знал. Учитель сожалел, что требовательно относился к ее отметкам, думал, что способная девочка, а учит уроки через раз.
Зато учитель по математике Шах Мухаев не утруждал лишними придирками. Сын его учился в одном классе с Сабиной, сидел за партой прямо перед ней и часто оборачивался. Все в классе знали о его чувствах. Иногда мальчик провожал ее до дома, знал о ней и ее семье все и, видимо, делился с отцом, потому что математик к ней относился слишком мягко: спрашивал вводные темы, самые легкие, а при написании контрольных работ часто подходил к ней и, если замечал ошибку, молча пальчиком указывал на нее. Сабина тут же переправляла допущенную оплошность.
У этого же математика девять лет назад, тогда еще у молодого учителя, в десятом выпускном классе учился ее старший брат Азамат, и как раз в тот год умерла их мама.
Многие в поселке помнили маму Сабины, о ее доброте и красоте ходили легенды, помнили ее песни и нежный голос, знали ее отца как грамотного юриста, скромного труженика, который, чтобы бесконечно не переезжать из города в город или село, перевелся на работу в райком партии. Возможно, поэтому Сабина чувствовала со стороны односельчан сочувствие к себе.
Сабина не могла позволить себе новое платье, в школу ходила всегда в одном и том же: постирает, погладит, пришьет белый воротничок и белые манжеты – и снова в школу, потому стала учиться вручную шить себе одежду, благо родственники в поездке подарили ей несколько отрезов на платья. Ночами, когда все ложились спать, она сначала на бумаге рисовала примерный фасон платья, снимала мерки со своего старого платья – все на глаз, смело разрезала ткань на нужные кусочки, сначала прошивала крупными стежками, затем, сделав первую примерку, садилась шить мелкими шажками просто от руки. Фасоны делала самые простые, главное, что есть новое немудреное платье. Получалось незатейливо и хорошо, даже сама удивлялась, что все так просто.
На новогодний бал сшила сразу два костюма, цыганки и медведя. Наряд цыганки было не трудно сделать, главное широкая длинная с оборками юбка, сверху – шаль, на шею надеть побольше бижутерии и колода карт в руке. С костюмом медведя было сложнее – с натуральной шкурой медведя пришлось повозиться, но она не унывала, потратив несколько ночей.
Ее предпраздничное настроение омрачалось упреками и придирками татешки, которой совсем не хотелось отпускать Сабину на школьный бал. На праздники отец был дома, только благодаря его настоянию Сабина посетила свой первый взрослый бал-маскарад. В обычные дни мачеха не отпускала ее ни к подружкам на дни рождения, ни в кино. За весь учебный год она только однажды, и то в воскресенье отпросилась на день рождения Ларисы и только на час – просто поздравить и все. Свободолюбивый нрав Сабины еле выдерживал такой деспотизм со стороны мачехи, и она уже готова была взорваться. Сколько можно терпеть, думала она и наконец не сдержалась!
Поводом послужила предстоящая экскурсия в горы, намеченная на второе мая. Тема – изучение родного края по географии, поход был обязательным, после него нужно было описать увиденное в контрольной работе на следующем уроке. Сабина заранее предупредила домашних, что это урок. Накануне провела генеральную уборку перед праздником, они с папой навели порядок и во дворе. С утра вскипятила самовар, чтобы домочадцы вовремя позавтракали. Около девяти часов утра к дому должна была подойти Лариса.
Сабина внесла в дом кипящий самовар, но еще не успела поставить его на поднос, как получила затрещину в лоб от татешки, сопровождающуюся потоком грязных слов об аморальном поведении падчерицы, прикрытых экскурсией, что ее с Ларисой там ждут мальчики и так далее. Сабина выпустила из рук самовар, он чуть не опрокинулся на обеих. Спасло только то, что Сабина ростом была маленькая, самовар был уже невысоко от пола, он покачался, слегка разбрызгивая кипяток, и остановился.
Сабину прорвало, она в бешенстве, сверкая глазами, схватила стоящий недалеко табурет, и… он не опустился на голову мачехи, потому что отец вовремя оказался рядом, успел остановить руку дочери. Он обхватил ее руками, пытался успокоить, но Сабина вырывалась. Сквозь рыдания из нее выплескивались слова обиды за весь год, а может быть, и за всю ее жизнь, все унижения, которые она терпела только ради отца, чтобы не бередить ему душу, говорила, что никто так не обходится с ее одноклассницами, только она настоящая рабыня в этом доме, что ей осточертела такая жизнь, она лучше утопится в реке, куда каждый день ходит за водой, что сейчас горная река в самом изобилии, бушует, быстро ее поглотит.
Она на полном серьезе представляла эту картину, поэтому немгого успокоилась, прошла в другую комнату, переоделась в старье, а то еще кто-то пожалеет ее приличное спортивное трико, в котором она собиралась на экскурсию. Отец не выпустил ее из дома, умолял ее оставить дурные мысли и пообещал, что с этого дня она взрослая и будет делать только то, что посчитает нужным, что ее никто не будет больше, как сейчас, эксплуатировать, упросил ее переодеться снова в спортивный костюм и идти на экскурсию.
Наконец Сабина вышла на улицу, там ее заждалась Лариса. Ребята из класса давно ушли вперед, и уже их не было видно, девочки надеялись нагнать группу, но не сумели. Это было даже к лучшему, потому что по дороге обе наплакались, пока Сабина рассказывала про это утро. Девочки добрались до горной речушки, нашли удобное место и еще долго пересказали друг другу свои истории. Ларисе в жизни тоже было непросто, ее мама часто выпивала, оставляла дочь и ее младших братишку и сестренку одних, сама пропадала на несколько дней. Дома было шаром покати, часто нечего было есть, кроме картошки. Отца Лариса не помнила, а младших мама родила неизвестно от кого. Не зная ее жизни, Ларису все воспринимали как гордячку. Общалась не со всеми, не слишком разговорчивая, но всегда опрятная, тоже всегда в одном платье, которое носила бессменно. Сабина искренне пожалела подругу, Так они никогда не откровенничали. Она подумала, что ей жилось все же легче, чем Ларисе. Наплакавшись, подруги стали мечтать: зато они отличницы, смогут устроить свою жизнь, обязательно окончат институт и будут счастливы.
Это был последний день, который они провели вместе.
Девочки наговорились и вернулись только вечером, полные надежд на светлое будущее. Буквально через месяц судьба их развела навсегда: сразу после окончания учебного года семья Ларисы спешно переехала, а куда – Сабина так и не узнала. Сама она еще раньше неожиданно уехала на учебу. Подруги не смогли оставить адреса друг другу, все произошло непредвиденно, они даже не смогли попрощаться.
Учебный год стремительно заканчивался. Сабина искала возможность устроиться на летних каникулах на работу, чтобы немного заработать и элементарно купить себе приличную одежду, учебники, предметы личной гигиены и прочее. Она узнала у знакомых, что в июне уходит в декретный отпуск женщина, которая работает в регистратуре поликлиники районной больницы. Это было очень кстати для Сабины – там специальность не требовалась. Она поговорила с отцом, который был близко знаком с главным врачом, чтобы помог записаться на прием. Ей было назначено на 30 мая на 14:00. Нужно было договориться в школе на случай, если ее примут на работу с 1 июня, – она не успеет сдать экзамены. Пришла к своему директору школы, объяснила ситуацию, рассказала о финансовых трудностях и что есть исключительная возможность немного заработать денег, но нужно сдать экстерном экзамены. Директор обещал ей помочь. Он переговорил с завучем и преподавателями, и было принято решение: по предметам, по которым нужно было сдать экзамены, по итогам годовых оценок поставить ей четыре – она просто не окончит класс на отлично.
Сабина с легким сердцем и с решимостью начать трудовую биографию пришла на прием к главному врачу в назначенное время. В приемной была только секретарша, она собралась доложить начальству о посетительнице. Тут дверь открылась, в приемную зашел еще посетитель, мужчина среднего возраста, представительной внешности. Он прямо направился к главному, но Сабина преградила ему путь и сказала:
– Мне назначено, сейчас моя очередь.
Мужчина улыбнулся и пропустил вперед Сабину, она вошла в кабинет, мужчина последовал за ней. Сабина обернулась к нему, строго взглянула и начала говорить, как увидела, что главный соскочил со стула, суетливо с протянутыми руками для приветствия подошел к посетителю, в то же время глазами указал Сабине на дверь и сказал:
– Потом, потом зайдешь.
Посетитель остановил Сабину, сам сел на стул у стены, а не к главному врачу и сказал, что у девушки очередь подошла, а он подождет.
Сабина села на стул перед главным врачом, изложила свою просьбу поработать на период декрета сотрудницы регистратуры, временно ее заменить. Чтобы быстрее выпроводить Сабину, врач быстро принял решение и сказал, чтобы в приемной Сабина написала на его имя заявление о приеме на работу регистратором с 1 июня. Однако посетитель не дал Сабине уйти, начал расспрашивать, знает ли она анатомию человека и насколько. Сабина очень хорошо знала анатомию не только по школьной программе: многолетнее нахождение в санатории и постоянные рентгеновские снимки ее и ее друзей, бесконечные обсуждения всего скелета на предмет переломов и травм хорошо просветили ее в отношении человеческого организма. Мужчина представился Борисом Абрамовичем, он областной рентгенолог, приехал подобрать кандидатуру на обучение специальности рентгенолаборанта для дальнейшей работы в этой же районной больнице.
Он проэкзаменовал Сабину на знание анатомии и был приятно удивлен. Командировка у него заканчивалась, кандидатура медсестры, представленная больницей, ему не подошла, и он был огорчен. И тут такая удача – малышка превзошла все его ожидания. Сабина стала отказываться ехать на учебу в Алма-Ату: у нее нет денег на это, ей просто нужно немного заработать, еще нужно окончить школу… Но Борис Абрамович все ее аргументы отмел в сторону и нарисовал такую картину: можно окончить вечернюю школу, деньги для учебы ей будут не нужны, потому что облздрав оплатит жилье в городе на период обучения, больница примет ее на работу в штат с 31 мая, оплатит командировочные и дорожные расходы, и за весь период учебы три-четыре месяца она будет получать оклад, вернется осенью уже специалисткой.
Эту встречу Сабина назовет судьбоносной, на всю жизнь запомнит своего благодетеля, хотя они больше не встретились, будет ему премного благодарна: одним махом он решил ее насущные на тот момент проблемы. Сабине хотелось увидеть его еще раз, сказать ему спасибо, но не получилось. За время учебы несколько раз бывала в облздраве, но Бориса Абрамовича не заставала в кабинете, чаще всего он был в командировке.
Лето в том году было теплое, солнечное. Учебная программа была насыщенная, четырехмесячные курсы уплотнили за счет дополнительных занятий и сократили до трех месяцев. Времени на досуг практически не оставалось. Занимались в главном корпусе медицинского института на проспекте Комсомольский, практические занятия проходили в основном рядом с институтом в Первой городской больнице. Иногда посещали кабинеты для знакомства с тяжелой аппаратурой в онкологическом институте, учились не только рентгенологии, но присутствовали на хирургических операциях. Дежурили вместе с медицинскими сестрами в терапевтических и хирургических отделениях, научились делать медицинские процедуры, инъекции, изучали физику, радиационные излучения, электричество, правила безопасности работы в рентгеновских кабинетах, фотодело. В последний месяц нажимали на практическую работу: как делать снимки, растворы, проявлять пленки. Обучали этике медицинского работника, чтобы больные не стеснялись – умению вызывать их доверие, внушать больным уверенность в выздоровлении.
Сабина с полной отдачей впитывала полученные знания, особенно она была благодарна себе за то, что усвоила навыки самостоятельной работы с больными, страдавшими инфекционным кожным заболеванием, например паршой – в те годы в ее родном поселке и в районе было много переселенцев из Китая, у которых, среди детей в особенности, была распространена эта болезнь.
Конспекты, написанные во время учебы, помогли ей правильно подбирать дозировку количества рентген в разных случаях и по возрасту детей. Сабина ездила по поселкам и в школе прямо на уроках сама осматривала головы ребят, выявляла болезнь, списки больных школьников вручала директорам школ, обязала их в назначенные дни направить мальчиков в районный центр на лечение и облучение. Кампания по борьбе с паршой носила серьезный характер: нельзя было допустить тотального распространения заболевания – если не лечить, дети могли полностью облысеть.
Приезжавших школьников осматривал врач-кожник, после облучения он проводил терапевтические процедуры, давал рекомендации по применению мазей и назначал повторную консультацию. Через несколько месяцев дети приезжали на осмотр: волосы у них вырастали, и чаще всего это были здоровые кудри.
Сабина понимала, что сама рискует заразиться паршой, постоянно мыла руки спиртом. Была еще вторая причина для опасений: рентгеновский кабинет для лечения парши не был приспособлен для этих целей, стены и дверь, за которой находилась Сабина, не были защищены свинцовой изоляцией от рентгеновский излучений. Она просто получала их, хотя и в небольших дозах, но они накапливались в организме, нанося ей вред. По правилам, в таких кабинетах не должны были работать несовершеннолетние, а ей было только семнадцать лет. Патриотически воспитанная девочка решила продолжать борьбу с паршой. Она получала за вред здоровью пятнадцать процентов надбавки к зарплате, старалась больше пить молока и не думать о плохом.
За девять месяцев учебного года более ста школьников прошли через ее руки, и за свой вклад в их здоровье и красоту она внутренне испытывала гордость.
Рабочий день Сабины был расписан по часам и должен был составлять в общей сложности пять часов – она работала на одну ставку. С восьми утра она самостоятельно принимала больных, делала снимки, проявляла пленки, сушила их. Затем приходил врач-рентгенолог Давлетов, они совместно проводили осмотр и просвечивание мягких внутренних органов пациентов стационара, затем поликлиники. Во второй половине дня в другом корпусе Сабина занималась школьниками с кожными болезнями.
Сабина потеряла подругу Ларису, но в первый же день работы в больнице, когда вернулась с учебы, нашла себе новую подругу, которая вскоре станет еще и снохой, выйдя замуж за ее двоюродного брата Лескена, а вот как все было.
Рабочие кабинеты для прохождения рентгеновского обследования находились в торцевом крыле новой районной больницы, здесь же расположилось хирургическое отделение. Эти два отделения занимали весь торец здания. В обеденный перерыв Сабина вышла на крыльцо, она нежилась на солнце после темного кабинета. Сюда же вышла молодая симпатичная девушка в белом халате, она тоже подставила лицо под лучи солнца. Они разговорились, как старые знакомые, хотя виделись впервые. Оказалось, что Асылжан, так звали девушку, тоже в первый раз вышла на работу после окончания медицинского училища в Алма-Ате, она – хирургическая медсестра. С того дня они ежедневно общались, обедали вместе, иногда возвращались домой вдвоем – жили они недалеко друг от друга.
У обеих была кровь первой группы, их сразу записали в доноры. Тогда за кровь, перелитую напрямую в экстренных случаях ничего не платили, а может быть, оплата была предусмотрена, но они об этом не задумывались. Специальности девушек были востребованы в экстренных и аварийных случаях, поэтому, где бы они ни находились, обязательным условием было, чтобы они оставляли адрес, где их найти.
Собрались однажды вдвоем в кино на последний сеанс, вдруг в середине фильма открывается дверь клуба и на весь зал кличут их по фамилии с просьбой срочно на выход. Им ничего не остается, как садиться в карету скорой помощи и ехать на работу.
В горах шли лесозаготовительные работы (в те времена к ним в район уголь не привозили, дома и служебные помещения отапливались дровами), там часто случались травмы, переломы, падения. Девушки были молоды, семьями и детьми не обременены, для них такая жизнь не была в тягость, обе были легки на подъем и не роптали.
Сабина стала зарабатывать. Свою получку всю отдавала татешке, при необходимости просила у нее нужную ей сумму, это очень устраивало обеих. Татешка после случая с табуретом уже не ворчала и не ругалась, а после того как стала получать заработанные Сабиной деньги, совсем растаяла, больше не называла ее дармоедкой. Так что жизнь дома стала тоже вполне терпимой.
С середины октября начались занятия в вечерней школе рабочей молодежи, Сабина пошла в десятый, выпускной класс, ей повезло: очникам добавили одиннадцатый выпускной класс, а в вечернем и заочном обучениях оставили десятилетку. Учителя были почти те же, что в девятом классе, директор – тот же историк Ураз Шамишевич Хаджимуратов. Занятия шли по три урока за вечер, они были необременительными, домашних заданий задавали не много, работа же была ей только в радость.
Асылжан иногда приходила обедать домой к Сабине, несколько раз отец обедал с ними, познакомился с подругой дочери и остался доволен: ему понравилась Асылжан, скромная, воспитанная, подумал отец. Ходили также обедать в дом старшей сестры Асылжан, где та жила. Их мама жила в другом поселке, где не было больницы с хирургическим отделением. Отец Асылжан погиб на фронте.
Наступила весна. Сабине, ее подруге Асылжан и еще одной работнице больницы Мариям нужно было получить военные билеты, а военкомат – один на два района – находился в соседнем райцентре, как раз там, где жили родственники Сабины, туда командировали их на одну неделю. В те годы малая авиация являлась лучшим и самым быстрым транспортом между отдаленными поселениями. И девушки полетели в Кольбастау, как на курорт, на отдых в живописный край.
Перед отъездом папа Сабины дал ей записку для племянника Лескена. Он не делал секрета о ее содержании, сказал, что советует племяннику приглядеться к подруге Сабины, писал, что считает девушку порядочной, стоящей и достойной партией для него.
Девушки остановились у дяди Шерали, его большая и дружная семья встретила их радушно. Тетя Дария занималась домашним хозяйством, брат Лескен работал в колхозе токарем в мастерских. С ним вместе работал его закадычный друг Болат, он – слесарь, они вдвоем были признанными мастерами своего дела, могли на своих станках изготовить любые детали на сельхозтехнику, если достать заводскую запасную деталь было невозможно из-за дефицита на запчасти. Оба парня были здоровые, загорелые красавцы, играли бицепсами, полные сил и энергии. Болат к этому времени был уже женат, а Лескен еще ходил в холостяках.
Мариям сразу призналась Сабине, что она влюбилась в ее брата. Сабина промолчала, зная про волю своего отца, а Лескен слишком уважал своего дядю, чтобы ослушаться, да и девушка ему пришлась по душе: без лишних ужимок, серьезная, внешне привлекательная, опрятная, светлокожая и с хорошей, нужной профессией в сельской местности. Сам он немногословный, выдержанный, работящий мужчина, чем они не пара, думал он, но с Сабиной ничего не обсуждал. Просто по вечерам оба друга провожали девушек, а их наперебой приглашали в гости родственники, знакомые, сотрудники здешней районной больницы.
Проблем с получением военных билетов не было, уже на четвертый день их выдали девушкам на руки. Теперь они стали частью военного контингента страны, готовые в любое время встать на защиту Отечества и здоровья его солдат, с чем их поздравил военком, вручая военные билеты.
В это самое время за спинами девушек велись тайные переговоры друзей Лескена – они строили планы о срочной женитьбе его на Асылжан. Лескен возражал. Он с девушкой накануне объяснился и сделал предложение, они договорились, что Лескен приедет к ней в соседний райцентр, познакомится с ее мамой, с сестрами и зятьями и договорится о свадьбе, если получит их благословение. У казахов бытует вторая версия женитьбы, кроме свадьбы, ускоренная, без сватовства, когда приглашают домой девушку в гости, тут же собирают родню, снохи жениха накидывают на голову невесты платок. Если девушка согласна стать женой этого жениха, празднуют свадьбу без родственников невесты, затем с поклоном, извинениями и подарками родственники жениха отправляются к родителям невесты. Обычно, если девушка заранее согласна, такая свадьба проходит без эксцессов. Но бывает, что сторона невесты имела свои планы на судьбу девушки или их не устраивают по каким-либо соображениям кандидатура жениха или его родителей, свадьба может не состояться, невесту забирают ее родственники, иногда дело может приобрести скандальный оборот.
