banner banner banner
Лорд и леди Шервуда. Том 4
Лорд и леди Шервуда. Том 4
Оценить:
Рейтинг: 0

Полная версия:

Лорд и леди Шервуда. Том 4

скачать книгу бесплатно

Лорд и леди Шервуда. Том 4
Айлин Вульф

Прошло восемь лет. Король Ричард, смирившись с нежеланием графа Хантингтона неотлучно оставаться при нем, облек его полномочиями наместника короля в Средних землях. Но уже три года, как Ричард умер и на троне Англии его сменил принц Джон, ставший королем Иоанном. Новый король не благоволит графу Хантингтону – Иоанн не забыл об участии бывшего лорда Шервуда в деле с выкупом Ричарда из плена. Но бывшего ли? Так ли изменили графа Хантингтона годы мирной жизни, чтобы он утратил свойства, отличавшие его как лорда вольного Шервуда? Это и пожелал узнать его давний недруг, который до сих пор оставался не у дел, но теперь считает, что его час настал.

Айлин Вульф

Лорд и леди Шервуда. Том 4

Цель всякого хорошего действия – любить достойное любви, ненавидеть достойное ненависти, наслаждаться достойным наслаждения и пользоваться приносящим пользу. Дурного же – пользоваться тем, чем нужно наслаждаться, наслаждаться тем, чем следует пользоваться, ненавидеть любимое и любить ненавистное.

    Лоренцо Пизано

Мне вещим сердцем не сули
Несчастий никаких:
Судьба, подслушавши вдали,
Вдруг да исполнит их?
Представь: мы оба спим,
Разлука – сон и блажь,
Такой союз, как наш,
Вовек неразделим.

    Джон Донн

Веардрун

Глава первая

Марианна по привычке проснулась с первыми лучами солнца, заглянувшими в окно спальни, обращенное на восток. Тихое во сне дыхание Робина, обнимавшего ее одной рукой, щекотало ей затылок. Марианна улыбнулась и сонно зажмурилась, позволив себе еще немного насладиться утренней дремотой. Повернувшись к Робину, она обняла его и тесно прильнула к нему, согреваясь его теплом. Руки Робина медленно сомкнулись на ее спине, и он, не просыпаясь, прикоснулся губами к ее виску.

Он отсутствовал в Веардруне больше двух недель, отправившись в другие владения Рочестеров, и дела заставляли его откладывать возвращение. Гонец, доставивший Марианне послание о том, что граф Хантингтон, наконец-то, возвращается в свою главную резиденцию, опередил Робина только на день. Но этого дня Марианне хватило на то, чтобы подготовить Веардрун к достойной встрече супруга. Приготовления не потребовали от нее чрезмерных усилий: большое хозяйство Веардруна велось в образцовом порядке. Уже с полудня она отправляла на крепостные стены Дэниса – посмотреть, не показался ли на дороге отряд Робина. Малышка Гвендолен, с утра наряженная в лучшее платье, в нетерпении сновала вокруг Марианны. Она не знала, что больше волнует дочь: приближавшаяся встреча с горячо любимым отцом или невозможность предаться обычным играм из-за строгого наказа матери не испачкать красивый наряд.

Он приехал в Веардрун перед самым закатом. На скаку спрыгнув с верного Воина, он обнял Вилла и обернулся к Марианне. В присутствии челяди, высыпавшей во внутренний двор встречать своего господина, она присела перед Робином в чинном реверансе, из которого он стремительно поднял ее и привлек к себе.

– Здравствуй, мое сердце! – услышала она долгожданный голос, когда Робин поцеловал ее в лоб.

Запрокинув голову, Марианна посмотрела в его смеющиеся глаза. Как всегда, от их бездонной сини у нее быстрее застучало сердце, закружилась голова, колени задрожали от слабости, и рука Робина немедленно стиснула ее стан крепким кольцом.

– Перестань так смотреть на меня! – шепнул он, улыбнулся и с озорством сверкнул глазами. – Ты ведь не хочешь, чтобы я забыл о том, что вокруг собрался весь Веардрун?

Марианна улыбнулась в ответ, сияя радостью, словно источник волшебного света. Замешкавшаяся Гвендолен подбежала к отцу, и Робин, выпустив Марианну из объятий, подхватил дочь на руки и высоко подбросил ее. Завизжав от радости и веселого испуга, Гвендолен обвила руками шею Робина и крепко прижалась щекой к его щеке.

– Здравствуй, красавица Гвен! – сказал Робин, обласкав дочь любящим взглядом. – Ты пристойно вела себя в мое отсутствие?

– Очень пристойно! Спроси у матушки! – горячо заверила Гвендолен и расцеловала отца звонкими поцелуями. – Не уезжай больше так надолго! Или бери меня с собой! Я так скучала без тебя!

– И все время предавалась скуке, дочь? – с усмешкой спросил Робин, перейдя на французский язык. – Или находила часы для занятий?

– Нет, лорд отец мой! Я прилежно занималась, пока ждала тебя, – бойко ответила Гвендолен тоже на французском. – Латынь, греческий, валлийский, арифметика, чистописание, музыка – у меня не оставалось времени до самого вечера! А еще матушка учила меня свойствам трав, и мы с ней даже пытались переводить арабскую книгу, только у матушки получалось быстрее и лучше, чем у меня!

Робин довольно улыбнулся и, поцеловав дочь, поставил ее на ноги. Гвендолен смотрела на отца с любовью и восторгом, и церемонная скромность девочки рухнула под напором любопытства.

– Ты привез мне подарки, как обещал? – спросила она, краем глаза наблюдая, как слуги разгружают повозки.

– Я привез тебе целую уйму подарков! – ответил Робин, потрепав дочь по светлым, как у Марианны, волосам. – Вот первый из них, а остальные посмотришь после ужина.

Он кивнул в сторону вороного пони, которого держал в поводу Мач. Гвендолен, взглядом испросив у отца разрешение, с восторгом бросилась к нему, и Мач едва успел отдать дочери Робина сухарь, чтобы та угостила пони и положила начало дружбе с гривастым подарком отца.

– Ваша светлость, вы примете ванну до ужина? – спросила Робина одна из служанок, присев перед ним в глубоком реверансе.

– Непременно! – весело ответил Робин, проведя ладонью по волосам, припорошенным дорожной пылью, и стрельнул взглядом в сторону Марианны: – Моя леди, я надеюсь, вы поможете мне вымыться должным образом?

Как обычно, помощь началась – или закончилась – тем, что Марианна немедленно оказалась в ванне, едва Робин успел погрузиться в воду.

– Скучала? – прошептал он, впившись в ее губы жадным и требовательным поцелуем. – Ты скучала по мне?

Обхватив ладонями ее тонкий стан, он пристально посмотрел на Марианну потемневшими глазами, в которых мелькали синие искры.

– А у тебя есть сомнения? – с улыбкой спросила в ответ Марианна и еле слышно ахнула, прильнув к нему всем телом.

Обвив ногами его стан, она поддавалась его движениям, тая в его объятиях, словно мед под жаркими солнечными лучами.

– Счастье мое! – прошептал он, потершись мокрым лбом о ее висок, и его шепот перешел в стон, когда он замер, крепко прижав ее к себе.

– Милый! – откликнулась шепотом Марианна и уронила голову ему на плечо, обвив руками его шею, задрожав и ослабев от сладостной волны, прокатившейся по всему телу.

Глядя на ее мокрые подрагивавшие ресницы, Робин нежно поцеловал Марианну в кончик носа и с любовной насмешливой улыбкой осведомился:

– Жена, ты собираешься и дальше млеть в моих объятиях или все-таки поможешь мне вымыться?

Рассмеявшись, Марианна шлепнула ладонью по его вспухшему мускулами плечу и потянулась за мылом. Она принялась мыть его голову, нежно перебирая мягкие темные волосы, а Робин обнимал ее, целуя и целуя Марианну в улыбающиеся влажные губы.

– Выйдем в трапезную или прикажем подать нам ужин в спальню? – спросил он и улыбнулся так, что Марианна сразу увидела в нем лорда Шервуда, когда он, не выпуская ее из постели, передавал стрелкам пожелание и приказ садиться за стол, не дожидаясь их обоих.

– Мой лорд, тебя будет ждать за столами весь Веардрун, – нежно упрекнула Марианна. – Неужели ты разочаруешь верных вассалов и слуг и в очередной раз дашь Эдрику повод для укоров на несколько дней? Впереди у нас целая ночь.

Робин нехотя разжал объятия и вскинул ладони в знак согласия с Марианной. Когда она обрушила ему на голову поток чистой воды, он шутливо поморщился, тряхнул головой и негромко спросил – так, что у нее опять задрожали колени:

– Твоя или моя ночь?

Заметив лукавый взгляд Робина, брошенный на нее из-под длинных темных ресниц, Марианна улыбнулась:

– Наша ночь! Поделим ее поровну?

По его губам пробежала так хорошо знакомая ей улыбка. Робин скользнул по Марианне откровенно ласкающим взглядом и ответил:

– Договорились, моя леди, поделим поровну!

– Отец! – со звонким возгласом в купальню вбежала Гвендолен.

– Робин, ты не закрыл дверь?! – испуганно прошептала Марианна, прячась от дочери за спину мужа.

– Забыл! – виновато прошептал в ответ Робин, не сдержав улыбки.

– Отец, сэр Эдрик сердится и ворчит, что столы накрыты, а тебя до сих пор нет в трапезной! – доложила Гвендолен и, увидев мать, удивленно приподняла бровь – точь-в-точь, как это делал сам Робин: – Матушка, ты же принимала ванну утром!

– Гвен, – спрятав улыбку, строго сказал Робин, – я так крепко обнимал матушку, что испачкал ее своей пропыленной насквозь одеждой, поэтому она тоже должна была вымыться. Возвращайся в трапезную, дочь, и передай сэру Эдрику, что мы оба через четверть часа сядем за стол.

Гвендолен важно кивнула и убежала. Робин и Марианна посмотрели друг на друга и безудержно расхохотались.

* * *

Запрокинув голову, Марианна с нежной улыбкой посмотрела на лицо спящего Робина. Не удержавшись, она высвободила руку и кончиками пальцев провела по краешкам его полуоткрытого во сне рта. Робин сонно улыбнулся, перехватил руку Марианны и, спрятав ее под покрывало, прижал к своей груди, накрыв сверху ладонью.

Они уснули перед рассветом, истомив друг друга ласками и взаимным пылом. Чувствуя во всем теле сладкую усталость, Марианна дотронулась до собственных губ, чуть распухших от бесчисленных поцелуев Робина – то нежных, то жадных, то почти грубых и требовательных. Бросив взгляд в окно, она гибко потянулась и уже решительно отвела от себя руки Робина.

– Куда ты? – недовольно спросил сквозь сон Робин, пытаясь притянуть ее обратно к себе.

– Пора вставать! – ответила Марианна, склонившись над ним и поцеловав его в уголок рта. – Солнце уже поднялось.

– И пусть его! – проворчал Робин, не открывая глаз. – Мы только уснули, а с дороги можно поспать и дольше обычного!

– Так ведь это ты с дороги, милый! – улыбнулась Марианна и, поцеловав его еще раз, поднялась с постели.

Одеваясь, она спросила о пожеланиях Робина относительно завтрака и услышала в ответ, что ему решительно все равно, что подадут на стол, лишь бы утренняя трапеза прошла в обществе Марианны и Гвендолен. Посетив купальню и уложив косы, Марианна прошла в покои дочери, которую пыталась извлечь из постели молоденькая нянька, но Гвендолен молча брыкалась и с головой укутывалась в одеяло.

– Да будет вам, леди Гвен! Ведь уже утро, пора вставать! – стягивая с девочки одеяло, ласково урезонивала ее девушка.

Гвендолен в ответ лишь капризно морщила нос и пыталась оттолкнуть нежные, но настойчивые руки няньки. Отстранив девушку, Марианна села на край постели и принялась одевать дочь. Узнав руки матери, Гвендолен, не открывая глаз, потянулась к Марианне и обняла ее за шею.

– Матушка! – прошептала она с сонной улыбкой, которая в точности повторяла улыбку Робина.

В конце мая наследнице и единственной дочери графа Хантингтона должно было исполниться семь лет. Гвендолен родилась днем, предшествующим дню рождения самого Робина, и тот, взяв в первый раз дочь на руки, шутливо сказал Марианне, что она не оставила мысли делать ему именно такие подарки ко дню рождения. Гвендолен была светловолосая, как Марианна, но глаза у нее были отцовские – большие, бездонно синие, как вечернее небо, и так же, как у Робина, светлели, если Гвендолен была чем-то недовольна.

Отправив дочь умываться под приглядом няньки, Марианна сходила на кухню отдать обычные указания на день, выдала поварам запасы из кладовой и распорядилась накрыть в покоях Робина завтрак для него, себя и Гвендолен. Когда она пришла в графские комнаты, Робин уже был там, полностью одетый, и его волосы еще оставались влажными после купальни. Прибежала Гвендолен и, бросившись отцу на шею, принялась целовать его, приговаривая, за какой из подарков следует очередной поцелуй.

– А этот тебе только за то, что ты наконец вернулся домой! – довольно закончила она и звонко чмокнула Робина в щеку.

– Угомонись, моя лисичка! – рассмеялся Робин и усадил дочь за стол. – Ты уже решила, как назовешь своего пони?

Гвендолен важно кивнула:

– Я буду звать его Крэддок.

– Крэддок? Любимый! – перевел Робин с валлийского языка имя, которое дочь придумала для пони. – Он так успел тебе понравиться, Гвен?

– Нет! Его так зовут, отец, – ответила Гвендолен, – он сам мне об этом сказал.

Робин обменялся взглядом с Марианной, и та едва заметно пожала плечами. Может быть, слова Гвендолен были просто детской игрой, в которой она одушевляла все вокруг себя. А может, девочка уже не только обладала способностями, дарованными смешением крови двух Посвященных семейств, но и начала пользоваться этими способностями.

– Отец! – отвлек их требовательный голосок Гвендолен. – Ты до сих пор не показал мне подарок, который привез матушке!

– Она его тоже еще не видела! – рассмеялся Робин.

Встав из-за стола, он ушел в другую комнату и, вернувшись, обвил шею Марианны золотым ожерельем с крупными прозрачными аметистами розового цвета. Взяв руку Марианны, на которой был перстень леди Рианнон, Робин поднес ее к ожерелью, и Гвендолен радостно захлопала в ладошки: аметисты в ожерелье и камень в перстне превосходно подходили друг другу.

– У тебя безупречный вкус! – заявила Гвендолен, восторженно глядя и на родителей, и на украшения.

– Спасибо за похвалу, моя маленькая леди Гвен! – рассмеялся Робин и поцеловал руку Марианны. – Я очень старался оправдать твое высокое мнение обо мне.

– Благодарю тебя, мой лорд! – тихо сказала Марианна, вскинув на Робина сияющие глаза, в которых он прочел признательность за то, что его подарок так подходил дорогому ее сердцу перстню.

Другим украшением он бы ее обрадовал, но не растрогал так глубоко: в распоряжении Марианны было много драгоценных вещей. Как он и обещал ей в Шервуде, так и делал – баловал подарками, не соблюдая никакой меры. Украшения, дорогие ткани для нарядов, редкие книги – она получала все это от него без малейших просьб: он сам угадывал или предвосхищал ее желания.

– Ты уже поблагодарила меня, моя радость, – так же тихо ответил Робин, ласково проведя ладонью по уложенным косам Марианны, – ночью, сполна!

– Но ведь ты ночью еще ничего не знала о подарке! – удивилась Гвендолен и, округлив глаза, вопросительно посмотрела на мать, забыв о варенье, которое размазывала пальчиком по ломтю теплого хлеба.

– Она догадалась о нем, – улыбнулся Робин, – и поцеловала меня заранее.

– Ох, мой лорд! Прикусите язык! – фыркнула Марианна, укоризненно посмотрев на Робина, и в ответ получила дразнящий и насмешливый взгляд синих глаз, от которого вновь замерло ее сердце.

Гвендолен, удовлетворившись объяснением отца, принялась поедать хлеб с вареньем, запивая его молоком. Одновременно она засыпала Робина рассказами о том, что, по ее мнению, произошло важного в Веардруне, пока Робин отсутствовал. Робин слушал дочь, сохраняя серьезное выражение лица, и таким же серьезным тоном отвечал ей, когда она спрашивала о чем-либо. Но в его глазах и уголках рта неуловимо мелькала добрая теплая улыбка.

– Сделай мне еще один подарок, – перебив саму себя, сказала Гвендолен и просительно посмотрела на Робина: – Пожалуйста! Он совсем простой!

– Какой, Гвен?

– Давай отправимся на прогулку. Ты на Воине, матушка на Колчане, а я на Крэддоке! Поедем верхом по берегу моря.

– Заманчивое предложение! – в тон дочери ответил Робин, мечтательно прищурившись, но потом с глубоким вздохом покачал головой: – Заманчивое, но сегодня неосуществимое, Гвен.

– Почему? – спросила она, огорченно надув губы.

– Потому, моя лисичка, что сэр Эдрик предупредил меня, что в Веардруне еще со вчерашнего дня собралось много спорщиков, которые не могут договориться между собой без моего вмешательства. Так что мне предстоит тяжелый день!

– Ты всех рассудишь! – успокоила отца Гвендолен и облизала ложку с медом. – Ты самый справедливый!

Робин рассмеялся и потрепал дочь по светлым волосам, привольно рассыпавшимся по плечам девочки:

– Взамен прогулки предлагаю тебе сегодня обед в саду вместе с лордом Уильямом, леди Тиль и твоими сестричками, – сказал Робин.

Глаза Гвендолен засияли от радости.

– Матушка, а чем ты собираешься заняться? – деловито осведомилась она, когда Робин, закончив завтракать, ушел переодеваться и возлагать на себя графские регалии для предстоящего слушания споров и тяжб.

Получив от Марианны ответ, что мать намерена заняться аптекой, Гвендолен выразила самое горячее желание помочь ей. Дочь Робина и Марианны, несмотря на возраст, была достойной ученицей обоих родителей и обладала уже немалыми познаниями как в приготовлении лекарств, так и в медицине.

Они провели в аптечной комнате не меньше двух часов, после чего Марианна отправила дочь на занятия с учителями, где ей составляли компанию дочери Вилла и Тиль. Сама она пробыла в аптечной комнате до полудня, потом, убрав приготовленные лекарства и наведя порядок, вышла на одну из широких открытых террас Веардруна.