скачать книгу бесплатно
Цена доблести
Агапий Тихонов
Попасть в пехоту накануне сражения для Стража Цитадели хуже смерти. Это позор. У Талиона теперь одна возможность сохранить лицо – геройски погибнуть в первом же бою. Но одно дело подростковые представления о героизме, и другое дело – реальная война, где происходят события, к которым не готовят в элитной военной академии Гондора.Это история о любви и ненависти, о дружбе и подлости, о доблести и трусости.О трусах не слагают легенды, предателей не воспевают в песнях…
В оформлении обложки использована фотография
https://wallhere.com/ru/wallpaper/256008
Цена доблести
Доблесть – это внутреннее качество человека,
толкающее его на совершение благородных поступков,
не ради вознаграждения, а руководствуясь собственным
кодексом чести.
Пролог
Небо… Он никогда не обращал внимания, какое огромное, бескрайнее небо у него над головой. Прозрачной нетронутой чистотой оно вздымалось в синюю высь, где в торжественной тишине проносились белыми клочьями невесомые облака. Он, словно, ничтожный пилигрим, застыл на пороге вожделенного храма. Казалось, в любой момент тонкая связь с землей оборвется, и он, сорвавшись в лазурную бездну, будет бесконечно долго падать в эту хрустальную глубину…
Глава 1. Держать строй, олухи!
Фаланга держалась из последних сил. После трех часов сражения в строю оставалось немногим более половины личного состава. А орки все прибывали. Только отбили очередную атаку, и бойцы смогли перевести дух, как утробный звук рога, похожий на брачный вопль элефанта, возвестил о прибытии нового отряда.
– А ну, недоноски, собрались! – раздался хриплый голос сотника – Очистить копья! Добить выживших уродов. Своих раненых в тыл. Да, пошевеливайтесь, кастраты, мать вашу! Двухметровый детина подкрепил свои слова выразительным жестом. От этого движения могучие мышцы под кольчугой вздулись буграми. Доспехи сидели на сотнике как влитые. Поговаривают, что он даже родился в кирасе. В образ бравого вояки органично вписывался и блестящий лысый череп, и узкий, не обезображенный интеллектом лоб, и сломанный нос, и мощная нижняя челюсть. Глядя на сотника, невольно закрадывалось подозрение, не согрешила ли его бабушка с горным троллем.
Солдаты, помогая друг другу стали устало снимать с длинных копий насаженных на них врагов. Тут и там послышались предсмертные рыки и завывание добиваемых орков. Заученными движениями бойцы соорудили из копий и плащей носилки, и начали выносить раненых товарищей. Много раненых.
Вдруг со стороны противника послышался гортанный вой – боевой клич орков – подхваченный сотнями глоток, он многократно усилившись, накрыл позиции людей, липкой волной холодного страха забрался под доспехи, парализуя волю.
Вой стих также внезапно, как и раздался. В наступившей тишине отчаянно заломило уши. Солдаты испуганно переглянулись. Их глаза были полны животного ужаса. Казалось, еще мгновение и фаланга разбежится, побросав оружие.
– Что вы ссыте, молокососы, – голос сотника был подобен хриплому грому – моя жена, когда кончает – орет страшнее! Это всего лишь очередная шайка зеленорожих ублюдков! Вон мы их сколько сегодня нарубили – и он указал на вал мертвых тел в рост человека высотой, который выразительно очерчивал границы линии обороны. – А к тому, кто считает это писклявое завывание самым страшным звуком в своей жизни, я лично подойду и спою на ушко… это развеет ваши заблуждения!
Поток брани привел бойцов в чувство. Своего сотника они боялись гораздо больше всей армии Мордора. Послышался одобрительный гул голосов и воинственное бряцанье оружия.
– Слу-уша-ай мо-ою кома-анду-у! – проревел сотник – Выровнять строй! Сомкнуть ряды!
Передавая приказ к маневру, тоскливо и в тоже время величаво провыл рог, громко ухнули и зашлись в маршевом ритме барабаны. Трам-там-там, трам-там-там…
«Вот ведь досталось местечко – гримаса головной боли исказила лицо Талиона – прах побери эту роханскую медовуху… Вот сивуха, так сивуха… И зачем мы ее столько выпили? Ах, да… Братались с союзниками… Мол Элитная конница Рохана и Легион Стражей Цитадели братья навек… Или от черного гномьего портера так башка трещит?.. Точно от портера. Разве в нижнем городе найдется добрый портер. Вчера по-крайней мере они не нашли. Хотя долго искали… и весело… В нижнем городе не скоро забудут эти поиски… Но это было уже после того, как поехали на бал… Потому что на балу пили исключительно гондорское марочное, а от него голова болеть не может… Это факт…».
Бал… – горечь воспоминания заполнила всю сущность Талиона, затмив собой даже дикую головную боль – не надо было вступаться за ту смазливую маленькую эльфийку – сидел бы сейчас в резерве командования. Нет же, надо было доказать, что ты настоящий рыцарь… Может он и не обижал ее вовсе, тот дворянин в шелковой маске. Может у них игры такие. Все произошло очень быстро. Даже меч обнажать не пришлось – двинул кулаком в ухо, да прижал к полу для верности. А потом весь гордый собой на горло ему сапогом надавил – «Какое, говорю, гнида, твое последнее слово будет»? «Разжаловать!!! В рядовые!!! В пехоту!!!» – прохрипел противник голосом Маршала Легиона Стражей Цитадели. Тогда, его это обстоятельство лишь позабавило, и не помешало кутить всю ночь.
А утром в его комнату вломились гвардейцы, подхватили с кровати пьяное в хлам бесчувственное тело, и, выволокли на улицу. Очнулся он уже в походном обозе первого пехотного легиона по пути к месту сражения. Все иллюзии, относительно «какой-то ужасной ошибки» не стесняясь в выражениях, немедленно развеял сотник. Та еще зверюга… Хорошо, хоть ребра не сломал… Зато Талион узнал много нового и о собственной ориентации, и о сексуальных пристрастиях своей бабушки, и об особенностях анатомии всего пантеона мордорских богов…
Мда-а-а… Надо же было так попасть…
Попасть в пехоту накануне сражения для Стража Цитадели было хуже смерти. Это был позор. У Талиона теперь была одна возможность сохранить лицо – геройски погибнуть в первом же бою. Что он вероятнее всего и сделает в ближайшее время, если орки не ослабят натиск. Если, конечно, у него раньше не лопнет голова от дикого рева рогов и бешенного боя барабанов. Бывшему стражу досталось место в предпоследнем строю пехотной фаланги, прямо напротив сигнальной группы.
– Поднять щиты – продолжал командовать сотник – копья то-о-овь! Там-тарам-тарарам – ухнули барабаны.
Талион снова поморщился и принялся выполнять команду – он же теперь пехотинец, в звании рядового… Ниже просто некуда…
Фаланга закрылась щитами и ощетинилась копьями.
Ветер неторопливо колыхал черные знамена Гондора с вышитым на них серебряным деревом. На верхней площадке Цитадели в торжественном молчании замер построенный в три шеренги выпуск военной академии. Сто двадцать юношей в парадных доспехах готовились принести присягу Стражей Цитадели. Тишина стояла такая, что казалось, было слышно, как падают высохшие листья с увядающего Белого Дерева – символа Гондора. Вдоль строя не спеша шли два человека в богато украшенных доспехах. На первом метрилловая корона, у второго в руках стальной жезл. Первый – король Гондора, второй – маршал легиона Стражей Цитадели.
Остановившись под сенью Белого Дерева, король обратился к будущим стражам с речью. Простые слова, сказанные монархом, казалось, проникали прямо в душу: «Вы – элита нашей армии, наивысшее воинское подразделение. Вы – Стоящие У Трона. Выше вас только король… Клянетесь ли вы отдать жизнь во славу Гондора и вашего короля?..».
По лицу Талиона, стоявшего на вытяжку во второй шеренге, от переизбытка чувств потекли слезы, когда весь строй хором прокричал: «Клянусь!!!».
– Клянусь… – одними губами беззвучно повторил юноша.
За валом из убитых воинов послышалась возня и приглушенные рыкающие голоса. Противник явно занимал позицию для атаки.
– Десять шагов назад, марш! – и фаланга стала медленно отступать. Каждый шаг сопровождался ударом барабана и молодецким уханьем тысячи солдатских глоток.
Тр-р-рам! Ух!
Тр-р-рам! Ух!
Тр-р-рам! Ух!
Тр-р-рам! Ух!
Совершив маневр, фаланга замерла. Противник тоже выжидал. Все звуки стихли. Даже раненные перестали стонать.
«Вот он, момент истины, когда каждый может показать на что способен. Проявить отвагу, и затмив остальных доблестью, беспримерным геройством проложить себе путь к славе» – с пафосом думал молодой человек – «но как можно проявить отвагу, находясь в тылу… Надо пробираться ближе к передовой».
Талион завертел головой, заметался в тщетной попытке пробраться в первую шеренгу.
– Даже не думай, парень… – полутораметровый меч сотника уперся ему в спину – а ну-ка, займи свое место!..
Но договорить ему не дали – за валом из тел разом заревело несколько сотен глоток и небо покрылось росчерками сотен летящих стрел.
– Щиты вверх, все демоны преисподней вам в глотку! Головы прикройте, недоумки! – орал сотник, выпучив глаза – Не дрефьте, ханурики, пока лучники бьют – пехота не попрет! Они же не хотят перебить своих.
Воины, не теряя времени, подняли щиты над головами, превратив фалангу в некое подобие черепахи. И как раз вовремя – спустя секунду, по импровизированному панцирю забарабанил смертоносный дождь.
«Из нашего сотника получится отличный оракул» – подумал Талион, ссутулившись под тяжелым щитом. Пехота действительно не поперла – поперла конница, если так можно назвать атаковавший их отряд всадников на варгах.
Глава 2. Дочь своей матери
Раннее утро укутало долину Дагорлад холодным туманом. Солнце еще не поднялось над горами, и освещало пока земли по другую сторону перевала Эфел-Дуат. Первые рассветные лучи окаймляли темные силуэты вершин багровым пламенем. Похоронный обоз не спеша продвигался сквозь туманный сумрак к месту вчерашней битвы. Целая вереница кибиток ожидали своей очереди, чтобы забрать скорбный груз, и доставить домой погибших и раненых бойцов. На одной из повозок сидела юная темноволосая эльфийка в походной одежде сестры милосердия. Мерное покачивание подводы убаюкало девушку, и ее сознание, по воле Морфея перенеслось далеко на север, в родной Тауримлад. Ей снился кувшин…
Прекрасный кувшин искусной гномьей работы разлетелся вдребезги.
– Я не желаю ни с кем разговаривать! – скандал был в самом разгаре. Пол ровным слоем покрывали осколки битой посуды.
– Даже со мной? – высокий темноволосый эльф стоял у двери, скрестив руки на груди.
– Даже с тобой… – безапелляционно заявила юная эльфийка, и очередная тарелка с грохотом полетела на пол.
– Пойми же Мизандель, я должен вернуться в Минас-Тирит. Я же Глир-Асгарнаур – преста-ардх Тауримлад (в пер. с эльф. – владыка Лесной Долины)… и… – эльф поморщился, и приподнял ногу, пропуская летящие куски керамики.
– О-о-о, простите владыка, я так бестактна… – и девушка с издевкой сделала картинный реверанс – тоже мне… король лесной опушки…
– Это не прихоть, это мой долг перед амарносс (в пер. с эльф. – земля клана, земля предков) – продолжал Глир-Асгарнаур как ни в чем не бывало – Наш народ, лесные эльфы Брандбретила, в бою заслужили это право. Испокон века горон Брандбретил-носс (в пер. с эльф. – лорд клана Высокого Бука) является полномочным послом Ривенделла в Гондоре. Поэтому я должен быть там.
– Я не желаю этого слушать! Это скучно… Я просто хочу с тобой в Минас-Тирит. Столица Гондора… Белый город… – ее взгляд сделался мечтательным – Вот где настоящая жизнь. Светские приемы, балы, галантные кавалеры… Не то, что в нашей лесной глуши.
– Это не игрушки. Там тревожно. Особенно сейчас, когда Гондор на пороге войны с Модором. Я не могу тебя взять собой…
– Тиран!.. – юная эльфийка резко отвернулась, закрыв лицо руками – Деспот!
– Но я твой отец… – в голосе Глир-Асгарнаура появился металл, – ты не забыла?
– Я прекрасно помню это – произнесла она сквозь слезы, – а вот ты, похоже, стал забывать…
– Я не … Я… – эльф не знал что ответить.
– Не надо оправданий – на него смотрели светло-серые глаза ее матери – ты ведь возьмешь меня с собой? Правда, папочка?!
Ну что тут поделаешь? Глир-Асгарнаур устало закатил глаза. Проще тролля уговорить станцевать на праздновании Дня Солнца, чем убедить эту несносную девчонку послушать отца…
Мизандель проснулась от того, что повозка остановилась.
– Тпрууу! Штой тебе говорят! – старик возница натянул поводья.
– Что там, дяденька, уже приехали? – Спросила молодая эльфийка, потягиваясь.
– Нет, дошка, шпи еще – прошамкал извозчик беззубым ртом – обоз всштал, дороги нету… Успеем ешо… Никуда твои покойники не убегуть…
– Угу – девушка уже дремала.
– Ну вот, и поехали… Нноо! Пшшла, родненькая… – старик щелкнул кнутом. Лошадь заржала…
Лошадь громко заржала, когда Мизандель пришпорив ее, вырвалась вперед. Белоснежная Звезда Севера легко несла свою наездницу. Ветер рванул навстречу, растрепав темные локоны девушки.
Эльфийское посольство растянулось на добрую милю. Десяток богато украшенных карет, грузовые повозки пешие и конные эльфы, полевая кухня, гарнизон охраны – все это хлопотное хозяйство перемещалось немногим быстрее пешехода.
Девушке надоело трястись в повозке, и она выпросила себе конную прогулку, под обещание вести себя хорошо. Обещания для того и существуют чтобы их нарушать – в этом Мизандель была уверена крепко.
– Нин-Гвилвилле! (в пер. с эльф. – моя бабочка) Куда же ты? Постой!.. – отец догонял юную эльфийку на гнедом жеребце.
Мизандель только рассмеялась в ответ и пустила лошадь в карьер. Глир-Асгарнаур вздохнул, и поскакал следом. Он безумно любил единственную дочь. Она так напоминала свою мать – красавицу Дюрфинелль – любовь всей его жизни. Владыке Тауримлада не суждено было познать семейное счастье. Его жена умерла во время родов, подарив ему чудесную дочь. И всю свою нерастраченную любовь и нежность он посвятил ей. Возможно, он излишне баловал свою Нин-Гвилвилле, потакая ее прихотям, но иначе поступить он не мог. Вот и сейчас Мизандель в два счета уговорила отца взять ее с собой в столицу Гондора.
Путь их лежал через бескрайние степи Рохана, мимо Эдораса – столицы повелителей коней, к плодороднейшей долине реки Андуин, где на склонах Серых гор, расположился белый город Минас-Тирит (в пер. с эльф. – Сторожевая башня, крепость).
Выстроенный на отроге горы Миндоллуин, Минас-Тирит словно цепляясь за отвесную скалу, своими белоснежными зданиями, тянулся вверх, к солнцу. Все городские постройки располагались на семи террасах, примыкающих к склону горы. У каждого уступа была своя стена с воротами. Королевский дворец располагался на самом верху остроносой скалы, которая словно корпус гигантского корабля возвышалась на семьсот футов над Нижним городом.
Когда оставив далеко позади своих спутников, всадница буквально вылетела на высокий берег Андуина, Белый город открылся ей во всей своей красе. Большую часть долины плотно закрывала низко висящая свинцовая облачность, но в небольшой разрыв между тучами на город падал ослепительный столб солнечного света. От этого твердыня казалась еще более возвышенным и неземным чертогом богов.
Мизандель замерла в восхищении. Она даже предположить не могла, что здания могут быть такими большими и величественными. Увиденное было так прекрасно, что потрясло девушку до глубины души – на глаза у нее навернулись слезы.
Подъехавший отец молча остановился рядом, и, они долго любовались игрой света на белоснежных башнях.
– Ладно, поехали уже… – Мизандель задумчиво тронула лошадь.
Главные ворота, защищенные бастионами и барбаканом из нуменорского камня в нижнем кольце выходили строго на восток. Миновав стражу, отец и дочь повернули налево: ворота второго кольца стен были смещены к югу, третьего – к северу, и так до самого верха; поэтому мощеная дорога шла зигзагами. Им предстояло подняться до шестого уступа, именно там располагалось посольство эльфов и личные покои посла.
Внутреннее устройство города разочаровало девушку. Белоснежного великолепия, поразившего ее снаружи, внутри не было и в помине. Город встретил юную эльфийку серыми стенами домов, грязными улицами и стойким запахом нечистот. Повсюду были лавки и мастерские издававшие резкие запахи кожи, железа и краски. Туда-сюда шастали чумазые и просто одетые мастеровые люди. Прохожие источали стойкий запах пота и чеснока.
Личные покои Глир-Асгарнаура располагались в восточном крыле посольства Ривенделла. Здание из серого камня (как и сотни других) выходило стрельчатыми окнами и балконами на долину реки Андуин и Пеленорскую равнину.
Мизандель, бросив взгляд на открывающийся пейзаж, закрыла окно, и, как была, в одежде упала на кровать. Наконец-то ее мечта сбылась – она в Минас-Тирите!!! Девушка улыбнулась своим мыслям. Теперь ее ждут балы, светские приемы, галантные кавалеры. Может даже она встретит свою любовь, у нее появятся отношения… Так, но это все завтра… А сегодня ей нужна горячая ванна… И спать… спать…
– Хватит шпать, дошка, приехалы ужо… – старик возница легко потряс ее за плечо.
– Ммм… так быстро … – Мизандель встрепенулась и нехотя соскочила с повозки.
– Вона тобе туды… – старик указал грязным узловатым пальцем куда-то на восток – тама сеча была… Вона, воронье кружится…
Девушка, попрощавшись, пошла в направлении, указанном извозчиком. Пройдя метров сто по негустому кустарнику, эльфийка очутилась на самом краю обширной долины. Дагорлад встретил ее серым безразличием холодных камней, между которыми пробивалась жухлая трава, и безжизненной тишиной, омрачаемой криками стервятников. Как ни настраивала себя Мизандель, а все же оказалась не готовой к открывшейся картине. Равнина, насколько хватало глаз, была усеяна мертвыми телами. Прикрыв рот руками, смотрела она огромными от ужаса глазами, на то, как смерть примирила лютых врагов. Кругом, застыв в неестественных позах, лежали вповалку и люди, и орки, и эльфы. В местах особенно ожесточенных схваток образовались небольшие курганы и валы из трупов. И над всем этим кружили тучи воронья.
«Какой ужасный итог войны… – подумала девушка – и какое нелепое было начало»…
Обер-церемониймейстер громко и торжественно объявил:
– Посол Ривенделла – лорд Брандбретила, владыка Тауримлада с дочерью. Грянули фанфары, и высокие парадные двери медленно распахнулись, показав строгое убранство тронного зала. Под величественные звуки музыки Глир-Асгарнаур и Мизандель вошли внутрь. Белый трон стоял на возвышении в центре огромного помещения. Высокие стрельчатые потолки поддерживались двумя рядами резных колонн. Солнечный свет, проникая в узкие окна, прочертил на гладком пакете яркие полосы.
Пройдя две трети зала, эльфы остановились.
– От лица лесного народа приветствую вас, король Элендил, – посол Ривенделла склонился в почтительном поклоне – я уполномочен заверить Ваше Величество, в нерушимой дружбе между нашими…
– К чему эти высокопарные речи…– раздался громкий властный голос – Я рад снова видеть тебя, Глир, мой старинный друг.
Сидевший на троне высокий бородатый мужчина порывисто встал, и, спустившись с возвышения, обнял эльфа.
– Ты как раз вовремя. В ближайшее время мне потребуется твой совет – произнес король доверительным тоном, положив руку эльфу на плечо – в приграничных территориях активизировались орки. Их шайки бесчинствуют на дорогах Удуна и Западного Нурнена. Чтобы пресечь разбойные нападения мы предприняли две карательные операции против орков. Орки – подданные Темного Властелина, и находятся под его защитой. В ближайшее время мы ожидаем посольство Мордора с ультиматумом.
– Посол Мордора – «Голос Саурона» – громогласно объявил обер-церемониймейстер.
– Вот видишь, началось… – король поднялся на возвышение и занял место на троне.
Глир-Асгарнаур и Мизандель встали справа у подножия трона.
