скачать книгу бесплатно
– Что за мясо? – Тема недоверчиво покосился на колбасу, – Тоже у гвардейцев взяли?
– Не. Это я у тетки Тамары обменял на бутылку спирта. Она свинью заколола две недели назад. А про гвардейцев мы знаем все, рассказали уже. Сволочи.
– Что с ними будет? – спросил Чирик.
– Кто-то мне говорил, что постреляют на раз-два. Вот трупы уберут и их всех туда же, людоедов.
– И этих? Из администрации?
– Нет, этих оставят, ценные пленники. Их обменять можно будет.
– Что зззначит об… обменять? Во… воевать же сссобрались?
– Ну, повоюем, это да. На раз-два, сам знаешь. Но в случае чего всегда должен быть запасной план. Договориться там, все дела.
– Лично я ни с кем договариваться не буду, – уверенно сказал Кувалда, обвел друзей взглядом, будто ища у них поддержки, – ведь так?
Кто-то молча кивнул, Тема согласно ответил за всех:
– Да.
– Ну вы-то известные боевики, – улыбнулся Раз-Два.
– А ты с Тимохой?
– Мы как все.
На стол подали горячую, пышущую паром, разваливающуюся на куски картошку, сразу принялись есть. Вскрыли банки с консервами и маринадами, нарезали хлеб и овощи. Стол получился богатым, никто из собравшихся давно не видел сразу столько еды. По всему Новополоцку сегодня пировали, праздновали победу, заедая ее добытым у ФНС продовольствием.
Соли в картошке действительно было мало. Есть ее нужно было быстро, пока горячая. Остынет – станет невкусной. Раз-Два прямо из канистры разлил в подставленные стаканы и кружки свой «вискарь», мутный коричневатый самогон, который он гнал, как говорил, «по старинному рецепту». Чокнулись.
– За нас, – жуя, коротко сказал Кувалда.
– Ага, – поддакнул Абрам.
От одного запаха самогона можно было опьянеть. Во рту же он горел огнем, язык и небо онемели за секунду. Абрам с трудом проглотил мерзкое пойло и закашлялся, к горлу подкатила тошнота, дыхание сперло.
– Закуси, братан, – Раз-Два сунул ему соленый огурец, разрезанный вдоль
Абрам захрустел, быстро работая челюстями, заел горячей картофелиной. В животе приятной тяжестью разлилось алкогольное тепло, поползло вверх и вниз, по рукам и ногам. Организм, соскучившийся по обильной пище, радовался подвернувшемуся празднику.
– Как вискарь? – спросил Раз-Два, снова разливая.
– Нормалек, – за всех ответил Артем.
Ел он мало. Медленно обсасывал сочащийся соком мягкий консервированный помидор да медленно ковырялся вилкой в большой картофелине.
– А я вам, о чем. Не напиток, а сказка. Мы с Тимохой еще с лета каждый день по сто на раз-два дуем и никакая хрень к нам не липнет. Так, Тимош?
– Угу.
– Лекарство, – сделал вывод Раз-Два, грациозным жестом поднимая над столом металлическую кружку, словно рекламировал дорогой выдержанный коньяк.
Снова чокнулись, выпили, закусили. Кувалда десантным ножом разобрался с кольцом колбасы, каждому досталось по приличному куску. Жевали прямо со шкуркой, не очищая, заедали хлебом и картошкой. Колбаса была жирноватой и твердой. Жилистой, почти пресной, без соли и приправ, но сейчас казалась подарком небес. Даже любимая всеми тушенка из консервных банок не могла с ней сравниться. Все ели и набитыми ртами улыбались от счастья. Только Артем чуть-чуть отрезал от своего куска и отправил в рот. Словно нехотя принялся жевать.
С лестничной клетки кто-то постучал.
– Открыто! – крикнул Кувалда.
Входная дверь скрипнула, пропуская неизвестного, и снова закрылась. Из прихожей донеслись тяжелые шаги, через секунду в комнате появился Иван Клебан, командир отряда, который утром штурмовал штаб ФНС.
– Здорово парни, – улыбнулся он, – можно к вам? А то мои бойцы разбрелись кто куда.
– Конечно, Сергеич, заходи, – ответил Кувалда, – Угощайся.
Он широким жестом обвел стол рукой.
– Я с пустыми руками в гости не хожу, – Клебан доставал из карманов бушлата и из-за пазухи консервы, кругляш хлеба и пол-литровую бутылку спирта.
– О, – потянулся к подаркам Раз-Два, – спасибочки от всех.
– Чего двери не закрываете? – спросил Сергеич.
– А чего бояться? Нас много, ты один.
– А если бы не я? И если бы не один?
Кувалда не ответил, отмахнулся и снова поднял рюмку, проворно наполненную Раз-Два.
– Как раз к третьему тосту успел. Ну…
Все молча поднялись.
– За наших погибших братьев, – четко и громко сказал Кувалда, – за Колю Крупко…
Перечислять имена всех погибших было бы слишком долго, поэтому обычно называли только тех, кого не стало сегодня. Но Кувалда запьянел, продолжал говорить.
– За бойцов доблестной пятой бригады. За всех, кто погиб в Витебске и здесь. За мой родной город Борисов…
– Витя, – тихо прервал его Сергеич, – не надо. Просто за всех.
– Ага.
Пойло из канистры уже не казалось таким мерзким и ядреным, как поначалу. Еда теперь была неимоверно вкусной, головы кружились, желудки приятно наполнялись.
– А все-таки, – подал голос Раз-Два, вгрызаясь в колбасу, – третий тост нужно пить за любовь. Любовь – вещь хорошая. На раз-два делает тебя лучше.
– Нет, – возразил ему Кувалда, – Третий всегда за тех, кого нет рядом. Армейский закон.
– Я человек гражданский. До всей этой фигни оружие в руки вообще не брал. У нас свои порядки. Кстати про любовь. Вот женской компании между прочим не хватает.
– Ну, – поддержал его Артем, – Слышь, Абрам, ты чего не позвал ту свою, глазастую. Она дама видная, хоть и с головой у нее это. Ну, знаешь…
Он покрутил пальцем у виска.
– Все у нее ннн… н… нормально с головой.
– Конечно, нормально, – Артем улыбнулся, – Шучу я, не злись.
– Я не зззлюсь.
Кувалда, орудуя ножом, вскрыл одну из консервных банок. Разложил по тарелкам аппетитную тушенку.
– Что в штабе говорили Сергеич? Мы раньше ушли. Вас командиров оставили.
Клебан улыбнулся.
– Что значит «нас командиров»? А ты кто? Сам же сегодня командовал. И по отзывам успешно.
– Успешно, – поддакнул Тема, – зверюга просто. Раскатали ФНСников по самое не хочу.
– Вот, – Сергеич хрустнул огурцом, – сейчас у нас триста сорок два бойца. Всех поделим на три роты. Одной командует сам Раков, вторая моя, третью отдают тебе.
– Ого, – Тема хлопнул Кувалду по плечу, – с повышением, что-ли.
Снова выпили. Сергеич продолжил.
– Назначишь командиров взводов. Трех. Подумай, люди должны быть надежные.
– Что тут думать? Чирик, Тема, Муха.
– Отлично. У ФНС будут танки, это факт, они без техники никуда не суются. Машин пять-шесть не меньше. Плюс пара бэтэров, БМП, грузовики может быть. Будем с ними воевать издалека. В городе преимущество за нами. Заманиваем между домами, валим в упор, отходим. Постреляли немного, меняем позицию. Бей и беги. Будем партизанить, короче. У нас девять РПГ, по три в каждой роте. Плюс «мухи», наделаем бутылок. Будем сжигать их к хренам.
Все за столом одобрительно загудели.
– На крышах будут снайперы. У нас сорок шесть СВД[3 - Снайперская винтовка Драгунова калибра 7,62 мм], будет в кого пострелять, как в тире. Техники у нас немного. Бэтэр, два БМП, четыре грузовика с пулеметами. Плюс «Мясорубка». В этом плане мы проигрываем, но тактика у нас будет другая, я объяснил.
– Сколько их будет?
– Хрен знает. Тысяча-полторы, может чуть больше. Нам, главное, отбиться и жахнуть по ним помощнее. А если…, то есть когда мы отобьем их штурм, ФНС пойдет на переговоры. Снова терять своих в таких количествах они не станут…
Его прервал Тимоха. Великан прошамкал что-то беззубым ртом. Он был уже заметно пьян, шрамы на лице стали пунцовыми, налились кровью. Раз-Два поднял руку, призывая всех выслушать его, прожевал большой кусок, проглотил.
– Он спрашивает, что эти переговоры дадут.
– Для нас, главное, что? – риторически ответил вопросом на вопрос Сергеич, – Для нас главное избавиться от продовольственного налога. Чтобы жить, как раньше. И чтобы в городе не было их солдат. Рыков говорил, что в крайнем случае будет требовать от них автономии. Типа мы как бы с вами, но сами по себе. Вы к нам не суйтесь, и мы вас тоже не тронем. Идти войной на Минск нам незачем, да мне и пофиг, честно говоря, что у них там в столице творится. Так что я думаю, что на таких условиях они согласятся.
– Сомневаюсь, – подал голос молчавший до этого Чирик.
– С чего вдруг?
– Слышали когда-нибудь о Миорской республике? – Чирик вопросительно обвел взглядом сидящих за столом.
Никто не ответил.
– Года три назад, когда ФНС только-только появился, он начал подкупать отряды и банды, чтобы они служили столице. Среди них была Армия Плетнева, о ней, надеюсь, все слышали. И вот в Миорах сложилась похожая ситуация, как и у нас. С одной стороны, люди были рады, что наконец-то появилось центральное правительство, которое собиралось навести порядок и защитить их, с другой – им не нравились налоги и солдаты, которые грабили их дома. Решить проблему задумали мирным путем, все-таки демократия вернулась, как-никак. Задумали провести референдум о создании той самой автономии, Миорской республики, мол, мы как бы с вами, но тоже сами по себе. А потом, после референдума решили поставить ФНС перед фактом – вот смотрите, народ высказал свое мнение. Начали голосовать. Их было немного, около сотни человек, плюс столько же из соседних деревень. В день референдума в Миоры вошла Армия Плетнева, оцепила исполком, где проходило голосование, согнали всех на площадь, достали списки. Тех, кто проголосовал, сразу убивали и бросали в озеро. Красивое озеро с набережной прямо в городе, возле костела. Им специально стреляли в живот или в грудь и сразу бросали в воду. Там они оживали и плавали. Представляете, куча ходоков барахтаются в воде. А тем, кто не проголосовал, отрубали руки, чтобы они уже не могли этого сделать. Мы пришли в город уже после этого. В озере плавали ходоки, а по улицам бродили измученные люди с отрубленными по локоть руками. На площади стояли большие деревянные колодки, как для колки дров, все в крови. Вокруг были разбросаны отрубленные руки. На стене исполкома кровью кто-то написал «Нет рук – нет голоса». Вот, а вы говорите – переговоры…
Длинный, непривычный для Чирика монолог закончился. В комнате стало тихо.
– Я думал, что Плетнев воевал против ФНС, – сказал Артем.
– Это потом, – ответил Чирик, – через пару месяцев ФНС укрепился и ему уже не нужны были такие отморозки, как Плетнев. Они что-то не поделили и его так называемую армию разбили за несколько недель. Это назвали великой победой, а про Миоры уже никто не вспоминал. Но до этого головорезы Плетнева сделали еще несколько рейдов от Браслава до Верхнедвинска, после которых я оказался здесь.
– Чирик, – сказал Кувалда, – ты хороший парень, наш друг. Но мы не знаем о тебе ничего до того, как ты появился в Новополоцке. Откуда ты?
– Неважно, откуда. Главное, кто я. А я – человек.
Отвечать так было принято среди приверженцев веры в Мертвого Пророка. Они вкладывали в понятие «человек» гораздо больше, чем просто слово. Они гордились тем, что еще живы, видели в этом возможность для свершения добрых дел.
– Ты говоришь, как этот сектант, – сказал Раз-Два, – которые красят рожи белым и малюют на стенах.
Чирик улыбнулся.
– Так и есть. Я верю в Мертвого Пророка и жду его приход.
– Ну, дело твое.
В стаканах и кружках снова появился «вискарь». Пили уже без тостов и чоканья, как воду. Тела становились легкими, языки заплетались, руки и ноги не слушались. День, полный переживаний и опасностей, закончился, оставив после себя усталость и маленькое счастье в виде сытного ужина, крепкого спиртного и хорошей компании. Утро встретит их похмельем и головной болью.
– А почему ты не живешь с остальными в вашей церкви? – спросил Чирика Артем.
Церковью называли бывший молельный дом Адвентистов Седьмого Дня, который находился недалеко от здания автовокзала между двумя пустыми теперь торговыми центрами. Там же располагался небольшой участок частного сектора с пустующими коттеджами, где теперь отдельной общиной жили уверовавшие в Мертвого Пророка.
– Я живу с вами, – ответил Чирик очевидную вещь, – Вы мои друзья. Вообще у нас нет понятия церкви. Пророк повсюду. Он все видит и все знает. Нам не нужны специальные здания, чтобы молится ему. Да и вообще молиться ему не надо, я не так выразился. Нужно просто верить в него и ждать его прихода.
– А он же скоро придет, да? – спросил Раз-Два.
– Да.
– И что будет?
– Родится ребенок. Спаситель.
– Типа Иисус?
– Одно из его воплощений.
– Чушь! – рявкнул опьяневший Сергеич, – Полный бред. С эпидемии не родилось ни одного ребенка, который прожил бы больше года. Ни здесь, ни во всем мире, я уверен. Болезнь. Это все она. Кого-то она убила, превратив в ходоков, а остальных сделала ущербными, бесплодными. Не будет никаких детей и уж тем более спасителей. Люди вымрут и все. Останутся только ходоки, они сожрут друг друга и тоже вымрут. Думать о будущем глупо, его нет. Надо думать, как выжить. Сейчас это главное. А то, что втираешь здесь ты, – он указал пальцем на Чирика, – и остальные сектанты – это полная хрень. Сказка, чтобы не было так страшно жить.
