скачать книгу бесплатно
– Если до этого я еще мог сомневаться, то теперь тем более отказываюсь от подобного расследования. Раз вы готовы заплатить такую фантастическую сумму, то совершенно ясно, что это не просто грязное дело. Это еще и почти безнадежное дело. Я отказываюсь. Можете быть уверены, что наш разговор останется тайной.
Оба гостя, поднявшись, молча прошли к вешалке, оделись. Уже выходя, молодой сказал, оборачиваясь к Дронго:
– Мы еще вернемся к этому разговору.
– Вряд ли, – убежденно ответил Дронго, закрывая за ними дверь.
Вернувшись в гостиную, он подошел к столику с бутылками и отключил прикрепленный к нижней части столика магнитофон. Потом включил запись и внимательно прослушал всю беседу.
«Все-таки я поступил правильно, – подумал Дронго, когда запись закончилась, – иначе это было бы самое неприятное расследование в моей жизни, за которое я только брался. И, видимо, самое грязное».
Он даже не мог предположить, что уже завтра ему придется изменить свое решение и все-таки приступить к этому расследованию, к которому он с самого начала относился крайне неодобрительно.
Глава 2
Выжимая из автомобиля все, что было возможно, он гнал свой «БМВ» по трассе, опасно рискуя на поворотах. Доехав до определенного места, он резко затормозил, чуть проскочив нужный поворот и едва не вылетев с дороги. Машина слегка пробуксовала, но, повинуясь рулю водителя, послушно повернула направо. Он выругался и чуть сбавил скорость. Автомобиль поехал чуть медленнее, и он, тяжело вздохнув, вытер тыльной стороной ладони потный лоб.
До дачи было еще около двух километров, но он проехал их значительно медленнее, уже не выжимая из автомобиля крейсерской скорости. У самой дачи он затормозил и резко просигналил. Раз, другой, третий. Камера, укрепленная над воротами, дернулась, повернулась в его сторону. Он высунулся из машины, махнул рукой. Ворота начали медленно открываться, и он, не дожидаясь, пока они откроются до конца, въехал в образовавшийся проем.
Оставив автомобиль молчаливому охраннику, он взбежал по лестнице в дом. В просторной гостиной сидел пожилой человек в плотных темных брюках, шерстяной темно-коричневой рубашке и светлой безрукавке. Он сидел напротив входной двери в широком большом кресле и неторопливо раскладывал карточный пасьянс.
– Явился наконец, – сказал он, подняв голову и глядя на запыхавшегося гостя.
– Андрей Потапович, я спешил… я чуть в аварию… я…
– Хватит оправдываться, – отложил карты пожилой, – садись за стол и толком объясни мне, что случилось. Сегодня утром, когда ты позвонил и стал тарахтеть, я ничего не понял.
– Я решил сразу же позвонить вам…
– Ага. По мобильному. Ты настоящий идиот. Их может прослушивать даже ребенок. Неужели ты не знаешь, что по мобильному телефону ничего нельзя говорить? Ведешь себя как салага. А ты ведь серьезный человек, Коля, тюрьму прошел, многое повидал. А ведешь себя как салажонок.
– Извините, Андрей Потапович…
– Ладно, давай рассказывай все по порядку. Объясни, что там случилось?
– Из Волгограда прилетел Серебряков, – начал торопливо докладывать Коля. – Вы же знаете, что мы с ним давно работаем. Он ищет в городе ребят понадежнее, интересуется, умеют ли они стрелять, подбирает в основном бывших десантников и спецназовцев. Обещает платить по полтысячи баксов в день. За такие деньги к нему кто хочешь пойдет. А он отбирает только самых лучших. Уже, говорят, человек пять-шесть отобрал, но все еще ищет. Мне ребята сказали, я не поверил. Но, когда Семен у него побывал и тот ему полтысячи баксов предложил, я решил вас предупредить. Он ведь, сука, уже третий месяц долг не платит, клянется, что денег нет. А на боевиков у него бабки есть. И какие бабки! Полтысячи долларов в день. Это если человек двадцать-тридцать наберется, то он в день должен будет целое состояние раздавать. Вот я и решил вас предупредить. Он вас обманывает, а вы про это ничего не знаете.
– Обманывает, говоришь? – снова начал раскладывать пасьянс хозяин дачи. – Откуда у него такие деньги?
– Вот в том-то все и дело, – загорелся Коля. – Сема клянется, что Серебряков готов ему платить. Он почувствовал, что деньги у того есть.
– Почувствовал – это еще не доказательство, – пробурчал Андрей Потапович. – Может, он соберет боевиков, а потом их наколет. Или пошлет на какое-то дело, а расплачиваться будет только с оставшимися в живых. Он сказал, зачем ему столько людей?
– Нет. Он объяснил, что собирает отряд для рейда в Чечню. Якобы хочет освобождать пленных.
– Не смеши, – хмуро посоветовал хозяин дачи, – какой из него, к черту, освободитель! Тоже мне герой! Да он даже ради родной матери пальцем не шевельнет, если это ему прибыли не принесет. Это все бредни.
– Семен у него был, – упрямо возразил приехавший. – Вы же знаете, мы с ним вместе во внутренних войсках служили. Рядом с Серебряковым сидел какой-то тип, который ребят отбирал. Так вот, Семен его узнал. Это полковник Высоченко. Он настоящий профессионал. К нему даже один раз ваш Родион ездил. Если он отбирает ребят, значит, дело серьезное. Мне Семен так и сказал. Дело очень серьезное. Серебряков приехал сюда и даже вам ничего не сказал.
На мгновение карта с королем замерла, но в следующее мгновение Андрей Потапович положил ее точно на место. И поднял голову.
– Думаешь, на нас он собирает такой отряд? Чтобы долги не платить?
– А вы думаете, на чеченцев? – зло ответил вопросом на вопрос Коля. У него было немного вытянутое лицо, белесые ресницы, выпученные глаза, короткая стрижка профессиональных спортсменов. Дорогой костюм сидел на нем мешковато. Он гораздо естественнее смотрелся бы в армейской форме или в робе заключенного.
– Ты мне не шути, – посоветовал хозяин дома, – а то опять отправишься туда, где шутники «отдыхают». Небось надоело на воле гулять, хочешь обратно за решетку?
– Я просто хотел вас предупредить.
– Предупредил – спасибо. А теперь пошел вон, – зло приказал хозяин дачи, продолжая раскладывать пасьянс. И когда гость торопливо поднялся, собираясь выйти, он крикнул: – Твой Семен согласился или нет?
– Что? – не сразу понял обернувшийся Коля.
– Семен согласился пойти в отряд?
– Согласился, – нерешительно выдавил Коля.
– И они его приняли? – Рука с поднятым тузом снова замерла.
– Нет, сказали, что должны проверить.
На этот раз туз лег боком. Колода кончилась. Хозяин дома смел карты в сторону, поднял голову.
– Значит, они еще проверяют, – задумчиво сказал он. – А ну-ка вернись.
Коля быстро подошел к столу. Хозяин мрачно смотрел перед собой. Потом достал из кармана мобильный телефон, набрал номер.
– Филя, – сказал хозяин дачи, – у меня к тебе важное дело. Можно я к тебе приеду?
– Прямо сейчас? – только и спросил тот, кому позвонил Андрей Потапович.
– Да, – тяжело подтвердил хозяин, – я хочу приехать прямо сейчас.
– Хорошо, – согласился неизвестный, и телефон отключился.
– Поедем к Филе, – стремительно поднялся хозяин дачи, – ты поедешь со мной. Родион, – крикнул он кому-то из охранников, – возьми своего водителя, поедем к Филе! Нам нужно поговорить.
– К Филе?.. – переспросил растерянно Коля. – Но меня ждет Лика.
– Она может подождать, – разозлился Колесов. – Едем немедленно.
Через пять минут темный «Мерседес» выехал из ворот дачи, направляясь в город. На заднем сиденье сидел сам хозяин дачи Андрей Потапович Колесов. Ему шел уже шестьдесят третий год. В отличие от криминального окружения, сам он был по-своему очень интересный и необычный человек. В прежние времена он сделал неплохую карьеру, успев даже побывать первым секретарем крупного районного комитета партии. Это было уже в конце перестройки, когда общая атмосфера вседозволенности и безнаказанности захватила и немало партийных чиновников. К девяностому году в некоторых местах вообще складывалась удивительная ситуация, когда даже высшая власть в республике переходила к оппозиции, как это было в Армении, Грузии, Литве, тогда как партийные чиновники все еще оставались на своих местах, формально занимая свои должности.
Именно тогда предприимчивые люди сколачивали миллионы долларов на разнице между наличными и безналичными деньгами, пользуясь всеобщей неразберихой. Вовремя смекнув, как можно сделать настоящее состояние, Колесов организовал несколько подставных фирм-кооперативов, куда в добровольно-принудительном порядке десятки предприятий и организаций его района переводили деньги. Одна из фирм, якобы занимавшаяся покупкой пропагандистской литературы, получала особенно большие деньги, которые затем переводились в банк, обналичивались и вкладывались в другие, более прибыльные фирмы.
Если учесть, что расчетные счета предприятий и организаций, подконтрольных райкому, находились в том же районе, что и банк, который выплачивал деньги, то можно представить, как именно работали фимы, находившиеся под прямым покровительством «первого».
Уже после распада страны, в начале девяностых, Колесов встал во главе крупной компании, которая начинала заниматься в том числе и откровенно криминальным бизнесом. Именно тогда завязались знакомства Колесова с уголовным миром, и именно тогда он начал постигать суровые законы преступных авторитетов. Когда несколько лет назад они провалили самую грандиозную сделку по переправке партии наркотиков из Средней Азии в Европу, им пришлось выплачивать невероятные суммы своеобразного «штрафа», чтобы не начинать новой войны в Москве. Уже позднее, когда война все-таки началась, Колесову пришлось сдать своего заместителя Жеребякина, которого он лично подставил, выдав его наемному киллеру. Целая волна заказных убийств, прокатившаяся по Москве, закончилась со смертью Жеребякина, и в Москве воцарился относительный мир.
Именно поэтому Колесова так неприятно поразило сообщение о том, что связанный с ним общими делами Серебряков, никогда не выделявшийся ни особым умом, ни особыми достоинствами и имевший довольно большие долги, вдруг начал собирать боевиков, явно готовя их для какой-то акции. В чеченский поход Колесов, разумеется, не верил. А вот в то, что можно ждать неприятностей со стороны своего должника, верил безусловно. Кроме того, он знал реальную ситуацию, сложившуюся ныне в Москве. Беспредел, захлестнувший столицу в середине девяностых, постепенно спадал. Криминальные авторитеты начали понимать, что худой мир лучше пули в затылок. Постепенно крупные бандитские формирования разделили Москву и другие города на сферы влияния, и уже к началу девяносто восьмого в столице сложилось зыбкое равновесие. Нарушителя ждали очень серьезные неприятности. Установившим связи с банковскими и промышленными капиталами криминальным авторитетам не нужны были ни новые потрясения, ни новые разборки.
Человек, к которому направлялся Колесов, слыл легендарной личностью в Москве. Это был посредник в улаживании многих споров между воровскими авторитетами, крупный перекупщик краденого, известный на всю страну одноглазый Филя, которого еще иногда называли Филя Кривой. Настоящее его имя было Филипп, но все звали его уменьшительным именем – Филя. Несмотря на все усилия милиции, его не удавалось привлечь к уголовной ответственности. Он умудрялся всегда ускользать от правоохранительных органов, которые довольствовались лишь мелкой рыбешкой. Филя Кривой элегантно уходил от милиции, считая, что в его годы нельзя позволить себе такую роскошь, как тюрьма.
Филя имел в городе несколько домов и мог принять нужного ему человека в любом из них. Вот и теперь, назначив свидание на Пятницкой, он оставил у дома свой автомобиль, в котором находились двое его людей. Когда подъехала машина с Колесовым, один из людей Фили позвонил по мобильному телефону своему хозяину, и тот назвал конкретный адрес, куда должны были приехать гости.
Было уже около девяти часов вечера, когда наконец Колесов встретился с Филей. В комнату, где находился Филя, впустили только Колесова. Андрею Потаповичу всегда были неприятны эти экзотические встречи в неизвестных местах, эти театрально обставленные приемы, но он не показывал своего раздражения, зная, каким авторитетом пользуется в городе его собеседник. Филя был среднего роста, коренастый, плотный. Один его глаз выглядел гораздо больше обычного, тогда как второй был словно слегка прищурен. Глаз Филя потерял много лет назад, с тех пор и получил свою кличку.
– Здравствуйте, Андрей Потапович. – Филя называл Колесова по имени-отчеству и всегда на «вы», хотя был лет на десять старше самого гостя и даже к генералам милиции всегда обращался на «ты». Колесов даже не знал, раздражаться ему на подобную учтивость, считая ее издевательством, или можно не обращать внимания.
– Здравствуй, Филя, – кивнул он, неприятно морщась, и, не дожидаясь приглашения, сел за стол. Он принципиально всегда обращался к хозяину дома только на «ты».
– Зачем приехали, Андрей Потапович? Вы ведь не любите нашего общества. – В отличие от вставных зубов Колесова, у Фили сверкали свои собственные крепкие белые зубы, словно в детстве он наелся вдоволь фтора, так укрепляющего зубную эмаль.
– Кто сказал, что не люблю? – заставил себя пошутить Колесов. – Вечно на меня наговаривают. Это мои недруги распускают по Москве разные небылицы. Не могут простить мне моего партийного прошлого.
– Вы ведь тогда б-о-ольшим человеком были, – издевательски протянул Филя, – нас, мошек, даже не замечали.
– Тебя не заметишь, – сквозь зубы процедил Колесов. Ему было неприятно любое напоминание о прошлом. Филя был прав, тогда он даже не подозревал о существовании подобных личностей.
– Дело у меня к тебе важное, – хмуро сказал Колесов. – Один мой должник в Москву недавно приехал из Волгограда. Тамошний авторитет. Серебряков его фамилия – может, слыхал?
– Немного слышал, – поморщился Филя. – Дешевка он, типичный слизняк. На него там кавказцы насели, и он им дань платит и ею же других обкладывает. Дешевка. Не наш человек. Много он вам должен?
– Дело не в этом, – отмахнулся Колесов. – Мне сегодня стало известно, что он по всей Москве отряд боевиков набирает. Якобы для рейда в Чечню. И всем большие деньги обещает.
– По полтиннику? – деловито уточнил Филя.
– Прибавь еще один нуль, – ухмыльнулся Колесов.
– Что? – Здоровый глаз Фили дернулся от напряжения. – Он им в день будет платить по пять сотен? Это в месяц пятнадцать кусков? Вы не ошиблись?
– Не ошибся. Один из приятелей одного моего парня был у Серебрякова, и тот пообещал ему пятьсот баксов в день…
– И сколько ему человек нужно?
– Много. Он говорит, что много. Человек двадцать пять–тридцать.
– Тридцать человек? – задумчиво повторил Филя. – Это четыреста пятьдесят тысяч долларов в месяц, – тут же подсчитал он. – Откуда у вашего Серебрякова такие деньги? Или он в своем Волгограде открыл золотую жилу?
– Он мне еще должен две сотни, – добавил Колесов, – половину из которых я должен тебе. Поэтому я и решил посоветоваться с тобой. Откуда у него могут быть такие деньги? Кто ему их дал? Ты ведь все знаешь, Филя. Большие деньги всегда через тебя проходят. Помоги мне.
– Я совсем немного слышал о вашем Серебрякове, – печально ответил Филя. Ему было неприятно, что он мог проморгать появление в городе подобной личности.
– А о таком человеке, как Высоченко, ты тоже ничего не слышал? Может, вспомнишь такую фамилию? Полковник Высоченко, – разозлился Колесов. – Слушай, Филя… Когда они меня схватят за одно место, я дам им твой адрес. И они тебя быстро найдут, несмотря на все твои театральные номера с машинами и квартирами. Или ты никогда не слышал такую фамилию – Высоченко?
– Не нужно так нервничать, – мрачно посоветовал Филя. – Значит, они собирают боевиков, – помолчав, сказал он, – и Высоченко с ними.
– С ними, с ними, – теряя всякое терпение, сказал Колесов. – Неужели ты думаешь, что я приехал бы к тебе просто так? Чтобы лишний раз видеть твою кривую физиономию?! – не сдержавшись, заорал он, и вдруг его прорвало. – Не смей говорить мне «вы»! Не смей!
Наступило молчание. Потом Филя примирительно спросил:
– Куда он свой отряд собирается отправлять?
– Он говорит, что в Чечню.
– Врет, – дернулся Филя, – явно врет. Зачем ему туда лезть? И откуда у него такие деньги? – снова задумчиво сказал он. Это его интересовало больше всего.
– Мне нужна помощь, – подвел итог Колесов, – один я не справлюсь. Если дело сорвется, то в городе может начаться сильная заваруха, а ты сам знаешь, как все сейчас не хотят новых потрясений. Зачем нам новые конфликты? Мне нужна твоя помощь.
– Не можешь справиться с этим волжанином? – ухмыльнулся Филя.
– Можем, – прямо сказал Колесов, – с ним можем. Но он приехал в город не один. Мы с тобой оба знаем, кто такой Высоченко. Он самый крупный поставщик наемных убийц в Москве. У него связи по всей России. Вот этот полковник нам и нужен. Он может знать гораздо больше, чем Серебряков. Правда, его нужно еще заставить говорить, что само по себе очень сложно.
– Это не сложно, – ухмыльнулся Филя.
– А если не заговорит? – осторожно спросил Колесов.
– У нас заговорит, – закрыл единственный зрячий глаз Филя. – У нас все говорят, – повторил он с плохо скрытой угрозой.
– Договорились, – быстро поднялся Колесов. – Я узнаю, где они находятся, и позвоню тебе. Скажу только адрес.
– Хорошо, – поднялся и Филя, – только не спугните их. Мне самому интересно, откуда у этого парня такие бешеные деньги и зачем ему столько стволов.
– До свидания. – Колесов вышел из комнаты. Только оказавшись на свежем воздухе, он понял, какая духота была в комнате у Фили и как там было накурено.
«Может, Серебряков со своим полковником уже успели там побывать? – испуганно подумал он. – Нужно быть готовым ко всему».
Уже подходя к своему автомобилю, он вдруг обернулся и спросил у Родиона:
– У тебя оружие есть?
– Да, – удивился тот.
– Оно зарегистрировано?
– Конечно, – еще больше удивился охранник.
– Это хорошо, – сказал Колесов, усаживаясь в машину. – Это очень хорошо, – повторил он, когда автомобиль тронулся.
Колесов задумчиво посмотрел в окно. Может быть, у Фили получится лучше, подумал он.
Глава 3
Утром раздался телефонный звонок и включился автоответчик. Дронго, проснувшийся от звонка, слышал, как включился автоответчик, и спросил у звонившего, кто ему нужен. В ответ раздался незнакомый молодой голос, попросивший хозяина квартиры срочно позвонить министру иностранных дел. Телефон отключился, и Дронго, окончательно проснувшись, сел на кровати.
Министр иностранных дел не стал бы звонить по пустякам. Очевидно, случилось нечто чрезвычайное, если он решил обратиться к Дронго. Они были знакомы уже много лет. Министр ценил в Дронго его профессиональный аналитический склад ума, его столь не характерные для конца двадцатого века нравственные качества – верность своим убеждениям, последовательное отстаивание собственных принципов. В годы, когда министр попадал в достаточно сложные ситуации и его предавали многие, считавшиеся его друзьями, Дронго неизменно сохранял с ним ровные дружеские отношения.
История жизни и карьеры министра иностранных дел была столь интересна и поучительна, что ее следовало бы рассказать отдельно. Она словно в капле воды отразила в себе все эпохальные события, происходившие в океане времени второй половины двадцатого века.
