скачать книгу бесплатно
– Ты что, съел сэндвич Бобби? – с сочувствием спросил Митчелл. – А я ей говорил, что никто не мешает джем, сыр и «Мармайт», – но разве она кого-нибудь слушает, не говоря уж…
– Вы чувствуете этот запах? – перебил Скандар.
Их единороги громко завизжали. Негодяй встревоженно забил чёрными крыльями и торопливо попятился из воды на берег. Его страх передался по связи Скандару, резонируя с его собственным.
«Только не здесь, – подумал он. – Не может быть».
Фло схватила его за руку:
– Скар, что это?
Но порыв ветра заставил её глаза округлиться от ужаса, и Скандар убедился, что ему не почудилось. Она тоже уловила этот запах: удушающую вонь от разлагающейся кожи, гниющих ран и смерти. Так пахнет лишь одно существо на свете.
– Нужно скорее убираться отсюда. Раз вонь такая сильная, значит, он где-то совсем близко!
Скандар побежал к Негодяю, чтобы взлететь, не дожидаясь появления угрозы.
Шея единорога была вся мокрой от пота. Он завизжал, увидев что-то в воде, его глаза то краснели, то снова чернели. Скандар тоже посмотрел вниз. Его друзья встали по бокам от него.
В ушах у Скандара зашумело, и он едва расслышал, как Фло вскрикнула, Митчелл чертыхнулся, а Бобби ахнула.
В реке лежал дикий единорог.
И он был мёртв.
Мозг Скандара отказывался воспринимать увиденное. Потому что это казалось невозможным.
– Я не понимаю, – прохрипел Митчелл. Услышать такое от него было само по себе из ряда вон выходящим.
Бессмертная кровь дикого единорога, окрасив камешки и траву вокруг него, смешивалась с прозрачной водой. Над большой раной в груди уже кружились первые мухи. Скандар предположил, что тело, должно быть, какое-то время пробыло в реке, пока не застряло здесь на повороте.
– Он точно мёртв? – шёпотом спросила Фло.
Митчелл скрестил руки на груди:
– Ну, я проверять не собираюсь.
Скандар и Бобби спрыгнули в реку и побрели по мелководью. От страшной вони у мальчика заслезились глаза. Негодяй испуганно пискнул, совсем как в глубоком детстве, сразу после вылупления. Скандар мысленно его ободрял, хотя каждая клеточка его тела была на низком старте, готовая рвануть назад на берег при первом же движении дикого единорога. Бобби опустилась на колени рядом с полупрозрачным рогом гнедого единорога, и её губы сжались в упрямую линию. Она покачала головой, и Скандар, нагнав её, наклонился. Его штаны успели пропитаться окровавленной водой. Красный глаз единорога уставился в пространство невидящим взором. Скандар осторожно опустил морщинистое веко и глядел на его густые ресницы – совсем как у Негодяя, – Скандар задохнулся от охватившей его невыносимой грусти. Негодяй на берегу одобрительно заржал.
– Думаю, он ещё молодой, – пробормотала Бобби. – Он не такой страшный, как те, которых мы видели в Пустоши.
– Скандар! – Громкий голос Митчелла заглушил плеск реки. – Уходи оттуда! Духовный маг и дикий единорог?! Нельзя, чтобы кто-нибудь тебя увидел рядом с ним!
Скандар повернул голову к нему и Ночи и недоумённо моргнул:
– Духовные маги не могут убить дикого единорога.
– Ничто не может убить дикого единорога. Они вроде как бессмертны и неуязвимы. И однако же, пожалуйста! – Митчелл нервным жестом взлохматил рукой свои пылающие волосы.
– Он прав, Скар. – Фло уже забиралась на спину Клинку. – Кое-кому только дай повод, чтобы повесить на тебя всех собак.
Перед внутренним взором Скандара промелькнуло лицо Дориана Мэннинга. В конце их первого курса глава Серебряного круга выступил категорически против возвращения духовных магов в Гнездо.
Уже сев на Негодяя, Скандар в последний раз посмотрел на лежащее в реке тело дикого единорога, чувствуя, как по спине побежали мурашки. Дикие единороги не умирают. Они живут вечно, их невозможно уничтожить. Но если их можно убить, если есть способ… Какие тёмные силы забрали жизнь у бессмертного существа, вечно живущего и вечно умирающего?!
«Мама?» – напрашивался очевидный ответ, но Скандару не хотелось в это верить. От мысли, что она успела накопить достаточно сил, чтобы убить бессмертное существо, сердце в страхе замирало. Ему хотелось верить, что она тут ни при чём, что это невозможное убийство совершил кто-то гораздо могущественнее и ужаснее.
Но Скандар не мог вообразить никого хуже Ткача.
Глава вторая
Неприятности из-за истинной песни
Новость о таинственной смерти дикого единорога быстро облетела Гнездо. Тело нашли патрульные стражи спустя какие-то часы после того, как квартет Скандара покинул зону воды. Инструкторы настоятельно советовали юным наездникам не строить ничем не обоснованных теорий о личности убийцы и дождаться результатов расследования Командующей Кадзамы. Но слухи о Ткаче курсировали в изобилии, тем более что у всех наездников – не считая новых слепышей – продолжались каникулы и им было нечем заняться, кроме как обсуждать диких единорогов и Ткача. Скандар отметил, что перешёптывания в его присутствии тоже стали громче.
Все знали, что Скандар в конце его первого курса сразился с Ткачом, но мало кому были известны детали этого столкновения. И теперь, после убийства дикого единорога, до его слуха не единожды доносились обрывки разговоров в столовой – Кормушке – на тему вдруг он что-то знает или что, если его принадлежность к элементу духа означает, что он каким-то образом в курсе планов Ткача. Скандар успел смириться с тяжёлой ролью единственного духовного мага в Гнезде, но загадочная смерть дикого единорога спутала ему все карты, и никого, похоже, не волновал тот факт, что элементом духа можно убить лишь единорогов, у которых есть наездники.
– Не обращай внимания, – посоветовала Фло через пару дней после обнаружения мёртвого единорога. – Скоро об этом забудут.
– Я бы на это не рассчитывал, – возразил Митчелл.
Фло сердито посмотрела на него.
– Что? – Митчелл поправил на носу очки. – Признай, это же крайне любопытно: как можно убить неубиваемое чудовище?
– Нет здесь ничего любопытного – это ужасно! И противоречит закону Острова о запрете наездникам охотиться на диких единорогов, потому что те являются такой же неотъемлемой частью Острова, как и наездники. Они живут здесь намного дольше! Пусть и… ну… не отличаются добрососедством.
Бобби фыркнула:
– Только тебе, Фло, пришло бы в голову описать дикого единорога как «недоброго соседа». – Она повернулась к Скандару, опасно откинувшись на стуле: – Почему твоя мама вечно ищет себе приключений, которые до неё никому и в голову не приходили? – Она стала загибать пальцы. – Сначала она похитила самого могущественного единорога прямо с Кубка Хаоса, собрала армию из диких единорогов, а теперь убила…
Митчелл схватил стул Бобби и рывком поставил его на все четыре ножки:
– У нас нет доказательств, что это сделала Ткач. Ну, пока нет.
– Кто ещё это мог быть? – тоскливо спросил Скандар.
Друзья недолго помолчали, а потом Фло заговорила о своей будущей первой встрече Серебряного Круга – как она из-за неё волнуется. Её единорог Клинок вызывал восхищение и оторопь не только своим внешним видом – его шерсть сияла как жидкое серебро, – но и магической мощью. Она отличала всех серебряных единорогов, которые к тому же были большой редкостью, поэтому на Острове отношение к ним было особенным. На их наездников возлагалась огромная ответственность… сопряжённая с большими рисками. Тренировочное испытание и первый курс обучения остались позади, Клинок с каждым днём становился сильнее, и Фло теперь предстояло ходить на встречи с другими серебряными наездниками – из Серебряного Круга, – чтобы узнать их историю, а самое главное – научиться контролировать магию своего единорога.
– Я просто боюсь их разочаровать. Я первая серебряная наездница за многие годы! А если у меня ничего не получится? А вдруг я так и не научусь контролировать Клинка или я им не понравлюсь?
– Не говори ерунды, Фло, – поморщилась Бобби. – Ты всем нравишься. Ты добрейшей души человек на всей планете, как бы меня это порой ни раздражало.
– Правда? – тихо спросила Фло.
– Правда, – хором заверили её Бобби, Скандар и Митчелл.
– Вы правда думаете, что всё будет хорошо? Ну, потому что я буду тренироваться с серебряными?
Скандар знал, что этот вопрос в первую очередь обращён к нему. История соперничества серебряных наездников и духовных магов насчитывает не одно столетие, в основном потому, что серебряные единороги были настолько могущественными, что даже духовные маги не могли их убить.
Он постарался ободряюще улыбнуться:
– У тебя всё будет отлично.
– Но особо не упоминай имя Скандара, – посоветовал Митчелл.
Пока Фло расписывала им, чего ожидает от первой встречи Серебряного Круга, Скандар про себя радовался, что она увела разговор с темы Ткача.
Подошёл к концу август. Вечер накануне Церемонии сёдел Скандар, Бобби и Митчелл провели в своём доме на дереве – по большей части успокаивая нервы. Митчелл сидел в красном кресле-мешке у книжного шкафа, со злостью листал огромный том под названием «Полный гид по сёдлам», озвучивая разрозненные факты, будто им предстоял экзамен:
– За сёдла всегда платит Гнездо… Вы знали, что мастера сёдел устроили забастовку в 1982 году?..
Бобби, проговаривая себе под нос тактические приёмы для завтрашней утренней гонки в присутствии мастеров сёдел, готовила чрезвычайные сэндвичи с сыром, джемом и «Мармайтом». А Скандар сидел у незажжённого камина, переживал из-за Ткача и Церемонии сёдел и перечитывал последнее письмо от Кенны – то самое, которое она написала перед летним солнцестоянием:
Привет, Скар!
Спасибо, что интересуешься, как у меня дела, но, если честно, рассказывать особо не о чем. У меня всё нормально. И в школе. И с друзьями. И с папой. С деньгами тоже – спасибо папиной работе и деньгам наездников. Ты пишешь, что надеешься, что я счастлива, но, думаю, ты и сам всё прекрасно понимаешь. Я не могу забыть, как летала на Негодяе. Мне грустно, что у меня нет своего единорога, Скар. Вряд ли это когда-нибудь изменится. Мне грустно, что мы совсем не видимся, я ужасно по тебе скучаю, и одного раза в год слишком мало, понимаешь? И мне грустно, потому что раньше у нас никогда не было друг от друга секретов, а теперь ты что-то от меня скрываешь. У тебя наверняка есть причины, но… В общем, по всей видимости, мне просто нужно дождаться, пока в один прекрасный день я снова не почувствую себя счастливой, но до него, похоже, дольше, чем я думала. Как дела в Гнезде? Как Негодяй?
Люблю тебя,
Кенн
Вот уже несколько недель Скандар перечитывал признание Кенны, и всякий раз у него разрывалось сердце. Ей так грустно, что она даже не пытается притворяться, будто всё хорошо, как она делала в детстве. Словно у неё закончились силы изображать оптимизм. И она каким-то образом догадалась, что он не всё ей рассказал. Во время приезда Кенны на Остров в июне она сказала ему: «Наверняка же с этим местом всё далеко не так просто, здесь обязательно должны быть тайны». Он так хотел рассказать ей об элементе духа, поделиться своими предположениями, что она тоже может быть духовным магом, и именно из-за этого ей несправедливо отказали в праве коснуться двери Инкубатора. Открыть ей, что их мама жива. Но… он не стал этого делать. Испугался, что будет только хуже, хотя теперь сомневался в правильности своего решения. Он тут же написал ей ответ, спросил, как она себя чувствует, но с тех пор прошло почти два месяца, а письма от Кенны всё не было. Вся корреспонденция проходила через отдел связей с наездниками, что задерживало её на пару недель, но впервые молчание сестры так сильно затянулось.
БАМ!
Фло практически ворвалась в дом, сияя улыбкой от уха до уха, и поставила, чуть не уронив, на пол четыре полных ведра:
– Сюрприз!
Бобби сощурилась:
– Сюрприз… что ты принесла нам тысячу галлонов молока?
Митчелл поднял глаза от книги:
– Флоренс, завтра нам предстоит очень важный день.
Фло решительно подошла к нему и захлопнула книгу. Можно было подумать, что она его ударила – с таким оскорблённым видом Митчелл на неё уставился.
– Послушайте меня, – обвела их взглядом Фло. – Мы все на взводе из-за того мёртвого единорога и завтрашней Церемонии сёдел. Я подумала, что сегодня нам необходимо развеяться. – Она указала на вёдра и уже не так уверенно добавила: – Я уже давно это задумала.
– Поддерживаю, – сказал Скандар, подходя к ней.
Бобби отложила сэндвич. Митчелл убрал книгу назад на полку, и все четверо встали у вёдер, полных густой жижи, каждая цвета одной из стихий: красная, жёлтая, зелёная и синяя.
– Это что, краска? – спросила Бобби.
Фло энергично кивнула и затараторила:
– Не просто краска. Её намешала моя мама, а она целительница единорогов, поэтому она добавила в неё стихийные травы, что придало им кое-какие магические свойства. Я уточнила у инструкторов, и мне сказали, что правилами это не запрещено, и я подумала: давайте раскрасим изнутри наш дом?
Она говорила так быстро, что Скандару потребовалась минута, чтобы всё осмыслить.
Бобби успела раньше:
– Ну как?
– Да! – выдохнула Фло. – Можем взять каждый по стене и раскрасить её в цвет своего элемента.
– Мне нравится, – серьёзно сказала Бобби.
Фло передала ей ведро с жёлтой краской, символизирующей воздух. Приглядевшись, Скандар увидел, что краска искрит крошечными электрическими разрядами.
– Интересно. – Митчелл поднял ведро с красной краской, которая булькала, как лава, и слегка дымилась.
Бобби выбрала стену напротив входной двери, Митчелл ушёл к той, где был камин.
– Скар, – Фло протянула ему ведро с синей краской, – извини, но с духовной краской не получилось. Мама не знает, как её делать, и ещё я подумала: вдруг кто-то что-то скажет…
– Не переживай. – Скандар постарался придать голосу беззаботности. – Да и потом: белая стена смотрелась бы скучно.
Фло выдохнула с облегчением:
– Хочешь взять стену за книжным шкафом?
Скандар улыбнулся:
– Давай.
Он любил рисовать, но никогда ещё не красил стену – в «Закатных высотах» было запрещено что-то менять в квартире. Немного волнуясь, он окунул кисть в синюю стихийную жидкость. Она плескала, как обычная вода, и от неё слегка пахло солью, и Скандар, подумав, начал рисовать волнующееся море. Краска блестела, как солнечные блики на воде, а внутри нескольких мазков можно было разглядеть мерцающие, как сапфиры, рыбные чешуйки. Наклонившись к стене, Скандар различил далёкий шум прибоя, как из глубин раковины.
Он отошёл, чтобы оценить получившуюся картину целиком, и с удивлением обнаружил, что изобразил вид с пляжа Маргейта. Они с Кенной многие часы просидели там на песке, мечтая о другом будущем. Мечтая о единорогах. Он ужасно по ней скучал. Но сейчас, глядя на это нарисованное море, он почти поверил, что она рядом.
Остальные тоже успели закончить. Жёлтая стена Бобби представляла собой экспрессивную мешанину из стихийных спиралей, острых зигзагов молний и безудержных вихрей. Она была олицетворением духа движения, и, встав перед ней, Скандар почти чувствовал треплющий его волосы ветер. Стена Митчелла на этом фоне выглядела намного аккуратнее и опрятнее: он покрыл её сложной росписью из пламенных языков, красная краска трещала и дымила, как настоящий огонь в камине внизу. А стена Фло в передней части дома превратилась в густые джунгли из перевитых растений, где деревья и цветы росли повсюду, заходя даже на соседей. Её стихийная краска пахла свежевспаханной землёй и текстурой напоминала поверхность листьев.
Ребята оттащили кресла-мешки на середину комнаты и сели полюбоваться плодами своего творчества.
– Шикарная идея, – вздохнул Скандар, не в силах стереть с лица широченную улыбку.
– Ага. – Митчелл зевнул. – Я и думать забыл о…
– Так вот, сёдла. – Бобби повернулась к Фло: – Только не говори, что ты до сих пор не знаешь, будут «Сёдла Шекони» на церемонии или нет. Она уже завтра!
– Я ничего не знаю, – буркнула Фло. – Кроме того, что, даже если папа там будет, он меня точно не выберет, потому что это было бы нечестно. И мы вроде как хотели развеяться?
– Роберта, – сказал Митчелл, – даже если «Сёдла Шекони» будут на церемонии, не факт, что папа Фло выберет тебя.
