Соседи

скачать книгу бесплатно

Соседи
Полина Головочацкая

«Соседи» – это калейдоскоп персонажей, историй и воспоминаний, рассказанных с мягким юмором и самоиронией. Главная героиня, Полина, уроженка Украины, уже долгие годы живет в Нью-Йорке. Как она там оказалась – отдельная история, не менее увлекательная, чем все остальные. И так уж случилось, что ее соседями по дому оказались ортодоксальные евреи. Рассказ об их образе жизни, традициях, культуре перерастает в повествование более широкого масштаба – о «соседях» по городу, стране, миру…

Соседи

Полина Головочацкая

Редактор Марина Тюлькина

Корректор Ольга Рыбина

© Полина Головочацкая, 2022

ISBN 978-5-0055-6375-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Соседи

Повесть

В этой книге все придумано, кроме реальных событий, описанных с предельной точностью

– С чего начать, ваше величество? – спросил Белый Кролик.

– Начни с начала, – торжественно произнес Король, – и продолжай, пока не дойдешь до конца. Тогда остановись!

    Льюис Кэрролл. Алиса в стране чудес

Глава 1

Все, что случается с нами – случается к лучшему!

В мысленных, весьма и весьма напряженных поисках слова, которое могло бы заменить слово «ничтожество», я потерпела фиаско. Благо есть в наше время электронные словари. Было где покопаться! Но это мне не помогло. Посудите сами. Взять, например, синоним «пустое место». «Пустое место» есть пустое место! «Ничтожество» же – это как кулаком по столу – хрясь! Или, скажем, «ноль без палочки», «мыльный пузырь», «прыщ на ровном месте», «плешь на голом месте»! Все примеры серые, негромкие и слабые по сравнению с «ничтожеством»! Нет в русском языке аналога слову «ничтожество» столь сильного по значению, но хотя бы чуточку слабее по грубости.

Определенно, слово не годится к употреблению на страницах этой книги. Слишком уж режет слух. Как сказала бы моя мама (Царство ей Небесное!), слово это – крайне неинтеллигентное (все непристойное и скверное она всегда интеллигентно называла неинтеллигентным)!

Несмотря на неинтеллигентность слова «ничтожество», считаю, что для самокритики оно подходящее и довольно полезное. Это с одной стороны. С другой – порой крепкое словцо оказывает довольно скверное воздействие. Лично меня оно долго удерживало от принятия серьезного решения. Поселившись в моей голове, это слово в течение длительного времени не отпускало меня, пока я все-таки не пересилила себя. Сейчас объясню. Как только у меня ни с того ни с сего начали появляться мыслишки о том, чтобы взяться за написание книги, самокритичность начала терзать мой мозг восклицаниями: «Не, глянь на нее, что надумала, в какие выси ее понесло! Ты же… (ну и тут то самое вышеупомянутое слово). Причем полное! У которого явно взыграло неуемное тщеславие!». И я легко соглашалась, без особого сопротивления уступая своему негодованию. Сильным словцом, как щитом, я ловко прикрывалась от искушения начать писать. Семья, муж, работа, постоянные борщи, стирки, уборки – все это было только на руку моему внутреннему голосу…

Но в то же время, когда я зачитывалась произведениями великих мэтров художественного слова и прерывалась на размышления о себе, то сильно удивлялась тому, как неодержимо влечет меня на ту же стезю. Чем дольше я сопротивлялась своему внутреннему я, тем сильнее росло желание все же попробовать. И до того это желание было назойливым и надоедливым, что в нужный момент я все же поддалась порыву души! Спасибо нынешним соседям. Они здорово подсобили мне в этом деле. Помогли решить дилемму. Каким образом? Да просто своим появлением на моем жизненном пути. Невозможно вообразить, что можно было вот так взять и пройти мимо, не рассказав о них. Окончательная победа оказалась на стороне зова души.

Итак, вот она моя повесть. Наконец-то все черновики скреплены воедино, а затем аккуратно переписаны на чистовик в …надцатый раз.

В начале общения любому вежливому человеку надлежит представиться. Я, Полина Головочацкая, уроженка города… такого, знаете ли, красивого, зеленого и уютного… каких в Украине полным-полно! Да таких городишек хватает везде, по всему бывшему СНГ, и не стоит на этом зацикливаться.

Совершенно не соригинальничаю, если скажу, что знакомству с новыми соседями ничто другое не предшествует, кроме такого приятного и значимого в человеческой жизни события, как новоселье. До новоселья в одном из красивейших районов Нью-Йорка, до новоселья, которое предшествовало дальнейшему моему сближению с людьми, о которых я собираюсь рассказать, сначала у меня состоялось «новоселье» в совершенно удивительный мир страны «загнивающего капитализма» из страны окончательно рухнувшего развитого социализма.

С моей стороны будет непростительным, если в нескольких словах я не обрисую обстоятельства, которые этому предшествовали. А обстоятельства эти были целой жизнью, в которой, разумеется, немаловажную роль играли люди.

Здесь нужно заметить, что в моем разумении понятия «сосед» и «соседство» довольно емкие. К соседям, кроме тех, кто проживает с нами через стенку, лестничный пролет, улицу, относятся люди, сидящих за соседним столом в офисе или где-то, скажем, на "галерке" в лекционной аудитории высшего учебного заведения. Никто не будет отрицать существование такого понятия, как сосед или соседка по парте в школе . Не оставлю без внимания и такое явление в человеческом социуме, как соседство по кровати (что, как правило, имеет место в несчастливых браках) или соседство по нарам (тьфу-тьфу-тьфу, не приведи Господь никому из нас). Ну и никак нельзя сбросить со счетов понятие глобального «соседства» на планете: звери, птицы, люди, как ни крути, тоже соседи. Одним словом, в кого не ткни пальцем, каждого можно включить в категорию соседство.

Так вот, до иммиграции в Соединенные Штаты, с которой, кстати сказать, началось мое новое существование, у меня в жизни, как у любого обыкновенного советского человека, много было как хорошего, так и не очень. С одного такого «не очень» все и началось.

Мы не являлись исключением – все как у людей: и крепкая любовь, и ссоры, которых не может избежать ни одна семейная пара, и упоительные постельные примирения. Но надо же такому случиться: между нами произошла не ссора, а настоящая, грандиозная, разрушительной силы «сейсмическая катастрофа»! Экстремальный, двенадцатибалльный «шторм» по шкале Бофорта в семейных отношениях был подобен урагану из известной притчи о птице и сухом дереве. Помните притчу? Несчастная птица умудрялась находить себе укрытие в ветвях сухого дерева, одиноко росшего посредине огромной необитаемой пустыни. И не считала птица свою жизнь непристойной в этих жалких укрытиях. Так длилось бы вечно, если бы однажды внезапно налетевший ураган не вырвал дерево с корнем. В поисках другого места обитания бедной птице ничего не оставалось, кроме как пролететь сотни-сотни миль, пока, наконец, перед ней не открылся дивный райский сад с благоухающими деревьями, богато увешанными сочными плодами, и чистейшими родниками.

Налетевшим ураганом, побудившим меня покинуть насиженное место и искать иное пристанище, стал раскол в отношениях, наступивший из-за банальной супружеской измены. (Ну а из-за чего еще у нас люди расходятся?) Я ушла, как полагается уйти любой уважающей себя даме: с гордо поднятой головой и громко хлопнув дверью. Ушла-то я гордо и с высоко поднятой головой, но что творилось на душе, не передать! Ни в сказке сказать, ни пером описать! Что разительно отличало мое положение от птичьего, так это то, что у меня было что терять. С гордо поднятой головой я оставила довольно налаженный семейный уклад и автоматически угодила в положение, где не остаются надолго с гордо поднятой головой. Там голова довольно быстро сникает. Часто и совсем теряется.

Я знала, мы очень разные люди. Но казалось, нет ничего противоестественного в том, что мы вместе. И это было верно – так только казалось. На самом деле закон о притяжении противоположностей действует только в электродинамике. А вот они оказались более чем любовниками. Они были единомышленниками. Ну что ж, как говорится, на нет и суда нет. Счастливо оставаться!

В ближайшем окружении я ощутила себя белой вороной, у которой нет другого выхода, кроме как шустренько замахать крыльями и улететь прочь.

Нужно отдать мне должное, как раз в этот момент жизни, представлявшийся мне концом света, я не бездействовала. Я усиленно размышляла. Как размышляла – правильно, неправильно, – неважно, главное, что размышляла. В крайне упадническом настроении и с полным отсутствием какой-либо физической активности нужно было хоть что-то делать.

Слукавлю, если скажу, что вопрос «кто виноват?» приличное время не мусолил мою душу. Конечно, мусолил! Ох, как мусолил, мусолил и еще раз мусолил. Мучил и досаждал! Определенно виноват он! Зачем ему нужно было нас знакомить?! (Здесь вместо вопросительного и восклицательного знаков нужно было поставить злой смайлик со сдвинутыми бровями и скрежещущими зубами.)

А она? Тоже хороша! С грудями размера хорошо уродившихся харьковских тыкв, беспрецедентно малым росточком для нашего края, она изумляла меня умением чесать языком. А после того как мы стали «закадычными подругами», я обнаружила в ней врожденную, уникальную и непревзойденную наглость, которая первоначально не очень бросалась в глаза. А еще… еще у нее оказалось плоскостопие. Об этом она сама мне поведала. Никто за язык не тянул. Поэтому она и не могла носить туфли на каблуках. Очень жаловалась на это! Я еще тогда подумала, боже мой, до чего же несчастные бабы есть на свете. Во-первых, носить ей всю жизнь и не переносить эти громадные груди! Тяжесть-то какая! Плюс к этому плоскостопие! С ее-то ростом и жизнь без каблуков! Кошмар! Бедная! Бывает же такое!

Кстати, рассказала она о своем плоскостопии (где бы вы подумали?!) у меня в гостях, за хлебосольно накрытым столом. Как-то муж решил пригласить ее с супругом к нам на ужин. Сказал, что она коллега и нужный человек. Я, чтобы не упасть в грязь лицом перед нужными мужниными коллегами, как дура, простояла целый день у плиты. А потом еще, как могла, поизощрялась в украшении блюд. А после ужина, когда гости ушли, я, собирая посуду со стола, пропела перед мужем дифирамбы по поводу ее острословия.

Со временем, когда собираться за столом (то у нас, то у них) стало для нашей честной компании «дружеской» традицией, я не раз после встреч с ними восхищенно цитировала мужу что-то остроумно ею сказанное и при этом от души хохотала от ее необыкновенной шутки!

Забавные вещи в жизни у людей случаются. Например, правда – до чего странная и непредсказуемая штука! Неожиданно вдруг всплывет наружу, быстро распространится и может вызвать жуткое омерзение, какое вызывают запахи от всплывшего трупа.

В один прекрасный день, не предвещавший ничего плохого, благодаря стечению некоторых обстоятельств наступило горькое прояснение объективной действительности. Только я одна во всей округе была повернута спиной к их романтическим отношениям.

И тут мне вспомнились подробности, которые я не особо принимала к сведению. Долгое время я совершенно равнодушно пропускала мимо ушей его вздор (тогда мне казалось, что это вздор) о якобы расползавшейся грязной сплетне об их связи. Но была согласна с ним: конечно, слухи – полный вздор. Разве мой муж может запасть на грудастую карлицу, которой я от всего сердца сочувствовала и была рада за нее, что она замужем, почему-то решив, что женщинам с такой внешностью трудно найти мужа.

Несколько десятков раз я безразлично выслушивала его уверения, что нехорошие слухи непременно достигнут моих ушей. А его мужний долг опередить сплетни, объяснить сейчас и немедленно, что все это происки недругов и завистников, желающих подорвать наш счастливый брак. Господи помилуй, ну для чего об этом столько раз толковать! Все, хватит! Я об этом уже осведомлена! Довольно! Тошно слушать об одном и том же столько раз!

Поэтому в очередной беседе с ним на эту тему, я с насмешкой и долей высокомерия приняла его клятвенные заверения в том, что все, о чем трезвонит молва, – это отъявленная ложь, слухи, недостойные внимания, над которыми надо всласть посмеяться. Я и посмеялась… потом… всласть… вперемешку с рыданиями над своим высокомерием, безрассудной доверчивостью и непростительным самообманом.

Вдруг вспомнилось, как равнодушно я воспринимала его необычное игриво-грустное настроение, когда он поздно возвращался домой по пятницам. Кстати сказать, каждая пятница была днем, который он сам себе установил как «мальчишник». По пятницам после работы он и «мальчишки» из его отдела (многие были предпенсионного возраста) собирались для общения в непринужденной обстановке за бутылкой водки (думаю, и не одной). Так вот, иногда по пятницам, вернувшись домой, он избегал смотреть мне в глаза. Брал газету и поспешно закрывал за собой дверь на кухню. Или делал вид, что на ходу засыпает, и молча отправлялся в кровать, как всегда, портя воздух перегарочными выхлопами из известного всем источника.

А знаете… Нет, пожалуй, не знаете! В криминалистике (к ней в книге буду обращаться довольно часто) подобные ситуации называют «красный флаг» – необычное, подозрительное поведение, требующее особого внимания. А я, беспросветная дуреха, игнорировала это. Не хотела, видите ли, вторгаться на территорию его «личной свободы».

Однажды произошел случай и вовсе из ряда вон выходящий. Как говорится, «красный флаг» внезапно сам затрепетал над моей головой, а я опять и ухом не повела! Так вот, как-то поздним вечером к нам заявился ее муж. Разъяренный, глаза навыкате, весь в соплях и слезах!

– Что случилось? – мельком спросила я.

– Не знаю. По-моему, что-то у них там не ладится. Разберемся сами. Иди спать! – невозмутимо ответил мой муж, словно кроме ремонта машин как механика в его обязанности входило «производить починку» судеб коллег.

Всю ночь они вели долгую тихую беседу на кухне за бутылкой водки. Оказалось, пришел он с анонимным письмом. Не знаю, до чего они договорились, но сегодня очень хорошо понимаю, что договорились – это факт! Таки пришли к общему знаменателю, как поделить одно целое тело на двоих. Мало того что разошлись они друзьями, их дружба стала более «светлой и крепкой»… как в той известной песне.

Не раз вспоминала ту пустячную ссору между нами, которая послужила толчком к развязке и полному разрыву. Ссора была вызвана мелким рядовым несогласием на бытовую тему и совершенно неожиданно, чего раньше не было, переросла в затянувшийся конфликт на несколько дней. Могу только догадываться, каким образом наш конфликт стал «общественным достоянием» для соседей. Рядом всегда была она, со своим «надежным дружеским» плечом и огромными грудями в «жилетке», в которую можно было поплакаться.

Мы знаем, мир не без добрых людей. Кроме нее нашлись иные доброжелатели, которые, принимая сторону несчастной обманутой жены, то бишь мою, не могли остаться в данном деле равнодушными. Не смогли они устоять, чтобы не пожалеть меня и не поделиться подробностями любовных проделок моего неверного. Помогли добрые люди разобраться, что к чему! Помогли незрячему прозреть!

И как только я «прозрела», всплывшие факты и неведомые события моментально встали на свои места, мигом нашлись ответы на вопросы, на которые я не могла найти ответы, впрочем, я их и не искала.

Подытожив совместную жизнь, я подбила баланс и вывела остатки. Суммировала все хорошее и отняла плохое. По приходной статье хорошего оказалось намного больше, а плохого… ровно ложечка… да-да та самая пресловутая, что с дегтем и портит целую бочку меда!

В последнем объяснении он не выпалил мне напрямую, но доходчиво дал понять, что, согласно его системе ценностей, я не иду ни в какое сравнение с такими людьми, как она, очень уважаемыми многими и им в том числе, умеющими жить и «крутиться». Для таких, как она, не вопрос, если надо утопить кого-то в ложке воды или слопать живьем, не подавившись! Для меня это стало великим открытием. Оказывается, на таких, как она, держится все наше общество! Да что там общество, на таких, как она, земля держится! Это ж надо! Я-то, глупая, думала, что на добре, порядочности и любви!

Ну, в отношении меня с бывшим благоверным никак не поспоришь. Его намек был предельно аккуратен. С подобными людьми я не иду ни в какое сравнение, это точно! И не нужно было ему, дорогому и любимому, так уж стараться и шибко распаляться! Сама знаю, «жить» не умею, не обладаю я ловкостью «лопать» людей живьем или «топить» их вышеописанным способом.

Знаю, я человек непрактичный. За примером далеко ходить не надо. Взять хотя бы мое хобби: люблю сажать цветы. Много цветов! Нет, вы не поняли! Много-много-много цветов! Каждой весной моя дача бессмысленно пестрела цветами. Нужно сказать, в самом прямом смысле слова «бессмысленно». Поскольку, с точки зрения практичных людей, это хобби никогда и никакой выгоды семье не приносило, а только отнимало уйму времени и сил. Повторюсь, человек я непрактичный, ну, с этим уж ничего не поделаешь! Никому этого занятия у меня не отнять! Никому! Слышите! Хоть потоп, а занималась и буду заниматься цветками, горшками, грядками, навозом, куриным пометом. О, кстати, вы не представляете, до чего же хорош куриный помет для роз! Не передать словами! Но нужно помнить золотое правило: чтобы у роз не было ожогов, пропорция должна быть строгой. А тем, кто любит столь неприхотливые цветы, как пионы, могу вот что посоветовать. Пион любит, никогда не догадаетесь: низкую плюсовую температуру и охотно развивает корни при +5° по Цельсию. Это надо учитывать при пересадке. А ирисы! Ой! Мои любимые ирисы… желтенькие как цыплята… Помню, их у меня было более девяноста кустов… разных сортов и оттенков… О цветах могу говорить сутками напролет… Ой, о чем это я здесь?.. А! О да, о благоверном!

Так вот, известно ли вам, что даже настоящие судьи, ну те, что заседают в реальных судах, при определении вида наказания снисходительны к преступникам, если видят, что человек чистосердечно раскаивается и сожалеет о случившемся? Это я к тому веду, что, вне всяких сомнений, моим благоверным, чрезвычайно умным и хитрым человеком, все было проделано крайне неблаговидно, бессовестно и непорядочно. Но эти его действия сильно бледнеют с его уникальным умением «просить прощения», признать вину, осознать ошибку. «Все это гнусное вранье!» – говорил он таким тоном, и было ясно как день, что если можно было повернуть время вспять, он поступил бы так же и глазом не моргнув. При этом его лицо выражало пуленепробиваемую убежденность в том, что ему и только ему решать с кем, когда, где и как, а мне, жене, остается только принять все, как есть и продолжать с этим жить. Изволь, дорогой, возможно, в душе ты и цыганский барон, или, нет, пожалуй, зачем тебя так принижать, – в душе ты никак не ниже самого Салмана ибн Абдул-Азиз Аль Сауда (принц Саудовской Аравии, который по закону имеет право иметь четырех жен), но я-то не давала согласия на «ношение паранджи».

Его «извинение», вернее, отсутствие такового, стало соломинкой, переломившей хребет верблюду. И я ушла так, чтобы никогда не возвращаться!

Мое представление о семейной жизни включает предоставление мужу, равно как и жене, некого личного пространства, где каждый из супругов волен делать то, что ему заблагорассудится. Начну с малого примера. Есть ванная комната, в которой можно запереться, выдавить прыщ или выдернуть волос в нежелательном месте. Или, например, кухня, где можно почитать в одиночестве после полуночи. (Не особо разбежишься в квартирах, построенных в СССР.) А теперь о более значимом. Есть рыбалка с друзьями, и есть поход с ними же, друзьями, в баньку. На то существует «мальчишники» и «девичники». Вот, пожалуй, и все! На этом мои неоригинальные включения в абстрактное понятие о «личном пространстве» иссякают.

А теперь подхожу к главному. Если кто-то из супругов идет «рыбачить» на особей противоположного пола или в баньку не париться, а спариваться, то это только на его совести. Это, как говорится, красть у слепого.

Разумеется, я за моногамию в браке и за сохранение супругами верности. Но это мой взгляд на жизнь. А как показал личный опыт, если человек придерживается иных представлений о моральных ценностях, то переубедить его в обратном невозможно. И остается только принять его таким, каков он есть, если любишь. Но принимаешь его с условием для самой себя: не хочу знать, видеть и слышать.

Вот только одного не могу понять и принять: на кой черт ему нужно было тащить ее в дом – мало ли вокруг лесов, где можно было успешно как «порыбачить», так и в «баньку» сходить! Ну, это так, совершенно пустая и бесполезная болтовня. Все это уже в далеком прошлом.

А тогда серьезным фактом была невозможность возврата к прежним «берегам», несмотря на то что будущее без этих берегов представлялось мне сплошным квадратом Малевича.

Боже мой, кем только я себя ни представляла! Куда только мое отчаяние, задетое самолюбие и воображение, искаженное несчастьем, не заносили меня. Но, нужно сказать, со временем трагизм моего положения постепенно убывал и этот тяжелый период стал восприниматься мной как явный знак изменения жизни к лучшему.

А поначалу казалось, все, пришел конец света! Особенно остро «конец света» ощущался, когда каждое утро мне приходилось самой варить себе кофе и пить его в гордом одиночестве. А во время бесцветочного восьмого марта, бесподарочного дня рождения и безрадостного Рождества с Новым годом «конец света» накрывал меня с головой.

Как-то приснился сон. Сложив ноги по-турецки, сижу я под дождем на узкой вершине высоченного холма. Боюсь пошевелиться, чтобы не упасть и не разбиться вдребезги. Очень неудобно сижу, что-то в задницу нещадно впилось, невыносимо колет в боку. Смотрю, а это жалкие исковерканные поленья – обломки моей судьбы. И понимаю, что обломки моей судьбы, но верчу их в руках, рассматриваю со всех сторон. Пытаюсь что-то соорудить из них, но ни черта не получается! Все разваливается и падает в бездну. Как это ни странно звучит, но увиденное вызывало у меня жуткие болезненные колики, физические и душевные. Просыпаюсь. Душевное ощущение рези исчезло, а физическое стало еще сильнее. Продолжаю чувствовать боль в боку и где-то внизу в спине. Достаю из-под себя сначала одну свою любимую туфлю на каблуке, ниже оказалась другая. Начинаю вспоминать и анализировать. Вчера по случаю моего дня рождения была вечеринка с коллегами и друзьями. Поэтому головная боль, поэтому на мне нарядная блузка и туфли в постели. Грустная была вечеринка. Всем было весело, а я не подавала виду, что весь вечер на душе кошки скребли, а шампанское только усугубляло тоску и печаль. Необычный сон отвлек и заставил задуматься. Какой-то он был подытоживающий, что ли, или напутствующий.

Растолковав сон по-своему и довольно разумно, что в тот сложный период жизни случалось со мной не так уж часто, я сделала вывод: глупо возиться с «обломками кораблекрушения» и пытаться что-то собрать из них. Нужно оставить все это в прошлом, а самой «обсохнуть после ливня» и начать движение вперед.

До этого я оглядывала «руины» своей судьбы с горечью, страхом и сожалением. Из книжек знаю, с такими чувствами капитан корабля после кораблекрушения обозревает всплывшие на поверхность воды останки своего детища. А тут испытала просветление. Вот что значит с головой дружить.

Да чего душой кривить, в трауре по «усопшему» браку я пребывала долго. Пожалуй, слишком долго, даже более того, чем порядочной вдове подобает оплакивать умершего мужа. Но как же был прав Соломон! Все проходит! Честное слово, все проходит! И у меня все прошло! И «траур» закончился тоже!

Завершился «траур» довольно оригинально. Одной бессонной ночью, меряя комнату шагами из одного угла в другой, я остановилась перед трюмо и обомлела. Настроение резко изменилось к лучшему. То, что я увидела в зеркале, не могло не радовать! Я счастливо заулыбалась, и только боязнь разбудить всех не позволила мне наделать шума. Я радостно и тихо пропищала: «Ничего себе! До чего прелестно вышло! Это же надо! Ну не фигура, а просто эталон женской красоты! Даже Мэрилин Монро могла бы позавидовать моей талии! Какое изящество, элегантность! Это же надо так похудеть! Нужно ему за это сказать большое человеческое спасиии… б, но нет, не дождется, слишком подлец и мерзавец…»

Какой-то сплошной парадокс! Хочешь быть счастливой – заимей осиную талию. Хочешь заиметь осиную талию – заведи мужа, который у тебя под носом будет изменять. Оба-на! Вот тебе и талия осиная, но ты несчастлива. Конечно, чудесно, когда талия красивая, а что делать с потрепанными нервишками, с мешками под глазами, с унылым видом?! О, с таким-то лицом далеко не уедешь… Определенно с этим лицом что-то нужно делать и срочно! Немедленно в отпуск, на юг… срочно на юг, через четыре месяца срочно на юг!

В связи с этим всплыло в памяти интервью с современным писателем, моим кумиром. У него спросили, какой должна быть женщина – умной или красивой. Не думая ни секунды, он произнес: красивой!

И как произошло бы со всякой настоящей женщиной, которую судьба (назовем это так) каким-то образом вышибла из обычной счастливой рутины, по истечении времени у нее все становится на свои места – возобновляется вкус к жизни и интерес к себе в частности. В тот момент, когда становилось чрезвычайно жалко себя, или хотелось у других вызвать жалость к себе, или когда было настроение посокрушаться над судьбинушкой своей и всласть послушать слова утешения, поныть, тут же перед мысленным взором представала чужая, неузнаваемая физиономия, однажды увиденная ночью в собственном зеркале. Образ угрюмой рожи цвета застиранной наволочки, с черными кругами под глазами моментально и очень эффективно подавлял фактор риска развития слезо-соплеточивости и со временем помог навсегда расстаться с бабьей жалостью к себе. Ура! Первый шаг к полному выздоровлению был успешно сделан.

Все, что случилось, случилось не зря! Я повторяю это и сегодня, но уже с большей уверенностью! И тогда я сильно верила, что судьбой мне уготовано нечто иное и непременно лучшее, чем было до того! Я имела в виду не только неудавшийся брак, который как бы возлежал на поверхности моей свалки несчастий, но и все-все предыдущие удары судьбы, печали и горести. Их было немало.

Но мне еще предстояло найти мое и лучшее! А «иное и лучшее» в моем представлении было этаким совсем небольшим, нет, пожалуй, еще меньше, маленьким мирком-пространством на земле. Чтобы там царили добро и благодать, любовь и уважение, где я чувствовала бы себя защищенно, надежно, «своей»! И непременно, где бы кто-то душевно и с умилением относился к выращенному мной укропчику для салатика и тюльпанчику для вазочки! Гм… А впрочем, обойдусь и без этого! Можно без души и умиления, но непременно без иронии и сарказма… как это обычно бывало.

Не только я, многие утверждают, что все, что с нами случается, происходит неслучайно и с какой-то целью. Да мало ли для чего выпадают на нашу долю тяжкие испытания! И не всегда для того, чтобы добить нас до конца. Иногда это происходит с благородными целями. Возможно, для того, чтобы дать возможность остановиться, отдышаться, подумать, осознать, подвести черту, переосмыслить жизнь. Может, и для того, чтобы поставить нас перед выбором, столкнуть с хорошими и полезными людьми, с другим миром. Вполне вероятно, происходит это еще и для того, чтобы, в конце концов, заставить нас действовать осмысленно и решительно в отношении самих себя.

Не сразу, но я поняла: бесполезное дело искать виноватых в своих промахах и несчастьях, равно как и долго копаться в себе или зацикливаться на своем неблагополучии. Когда поняла, сразу стало легче дышать. Неблагодарное дело взращивать в себе озлобленность и ожесточение, равно как ни к чему хорошему не может привести постоянное самобичевание или нытье. Потому что все это удерживает тебя на одном месте. Ты топчешься и топчешься, вытаптывая себе ямку все глубже и глубже. Согласитесь, это никак не содействует прорыву вперед.

Как-то родилась в моей голове весьма художественная (так мне казалось тогда) фраза: «Чем быстрее и плотнее закрыть двери в несчастливое прошлое, тем скорее будет видеться открытый простор в оптимистичное будущее». Несказанно поразил собственный талант: высказать мысль с глубоким содержанием. Надо же! Пожалуй, эта фраза может любого впечатлительного заставить умилиться до слез… с рыданием и икотой. Что, собственно, случилось со мной. (Долго не могла успокоиться от сознания своей гениальности. Но это быстро прошло.)

Так вот, в действительности мне удалось захлопнуть двери в прошлое решительно, громко и навсегда, но от этого горизонты будущего не стали менее туманными.

У многих поэтических особ в результате приобретения горького жизненного опыта, как правило, возникают разнообразные художественные ассоциации. Это может быть невидимый, но отягощающий плечи горб за спиной. Это может быть второе «я», более мудрое, ведущее прежнее «я» более осторожными дорогами. Или вот, недавно прочла, как одну талантливую современную писательницу утешала словами «все будет хорошо!» хорошенькая мечтательная девочка, и этой девочкой была она сама из прошлого.

У меня же, как у дракона, появилась вторая голова, которая втянула меня в постоянные диспуты с собой. Она молчаливо выслушивала накопившиеся обиды, горести и печали первой головы, задавала каверзные или бестактные вопросы, но более всего любила вставлять язвительные замечания. Одним словом, наступили сплошные разборки.

– Что делать, что делать! – панически ворчала первая. – Нужно всю свою жизнь перекроить заново!

– Заодно и себя, – советовала вторая, насмешливо прищуриваясь, – и непременно научиться с этим жить! И начать жизнь, как будто ты вот только что родилась, но уже готова постигать нехитрую науку – как ходить.

– Ой, да! И хорошо бы начать делать первые шаги в новую жизнь где-нибудь… подальше отсюда… далеко-далеко… – с оптимизмом поддержала первая.

– И где же, по-твоему, это «далеко-далеко»? Как далеко собралась-то?

– Да хотя бы и у черта на куличках!

– У черта на куличках! Оригинально! В глушь какую-нибудь потянуло? Лесов, полей и рек, сел и районных центров вокруг немало! – ехидничала вторая.

– Да в какую глушь?! – возмущалась первая. – Совсем у тебя крыша поехала! Было бы здорово, чтобы «у черта на куличках» оказалась какая-нибудь страна любого зарубежья! Не имеет значения – ближнее, дальнее! Уехать куда-нибудь!.. Бог знает куда, лишь бы подальше отсюда. Непременно уехать, далеко-далеко… за границу! Раствориться для всех, чтоб не знали, не ведали, где я, как я и что со мной!

Вторая голова многозначительно молчала.

Не претендуя на абсолютную точность описания той общественно-политической обстановки (у каждого она своя), сейчас самое время набросать эскиз той стороны, которой эта общественно-политическая обстановка была повернута ко мне. Говорить об этом здесь и сейчас хочется только лишь потому, что мое решение эмигрировать было связано с обстановкой в стране (как бы пафосно это ни звучало). «Покорение» Дикого Запада привело к поселению в «Большом яблоке», что в свою очередь подвело меня к знакомству с людьми, о которых больше всего хочется рассказывать, что я и сделаю, но позже. А сейчас вот о чем пойдет речь.

Читающей части населения Земли известно, что на протяжении веков миллионы людей покидали родные места. Они эмигрировали в другие страны вынужденно, прежде всего из-за неблагоприятной политической обстановки. Крупные иммиграции евреев из России в США (близкая тема современным русскоговорящим людям) были обусловлены антисемитскими настроениями, преследованиями и погромами. Политические и религиозные деятели, группы, вступившие в открытые противоречия с представителями властей, не желая умирать за свои идеи, искали убежища в США. Войны и революции также заставляли людей покидать насиженные места, бросать нажитое имущество и примыкать к новым берегам в поисках свободы и новых жизненных возможностей.

Все вышесказанное абсолютно никакого отношения ко мне не имеет. Ни в каких политических и религиозных организациях я не состояла. Революционных идей по переустройству мира не вынашивала. Поднимать друзей, соседей и знакомых на бунт за справедливость, равенство и свободу не собиралась. Словом, в моем поведении не было ничего крамольного, чтобы опасаться преследования со стороны властей. Хотя, нужно отметить, существующим порядком в стране я была недовольна всегда. Но мое диссидентство не распространялось дальше пределов моей кухни. К настоящему и активному протесту против однообразия, пресности и безысходности собственной жизни я начала созревать стремительно лишь на данном этапе. И вылился мой протест в форму простого желания поехать за границу. Представления о том, каким образом все это может осуществиться, были самые смутные. Но как я собиралась прижиться в чужом социуме, было ясно. Ведь там, за границей, я никто и имя мое никак! Одним словом, аутсайдер! Ничего постыдного в этом я не находила. А, кстати, кем я была здесь? Здесь – в родном социуме на родной земле? Не тот же аутсайдер, несмотря на глубокие корни предков?! Там, за границей, мы никому не нужны? А кому мы нужны здесь?

Перспектива начать все с чистого листа, вкалывать, мыть полы или ухаживать за лежачими больными, отнюдь не пугала и совершенно не казалась облачным будущим. Такова особенность истории моей страны – рожать людей непритязательных и работящих. Обучать их всяким там наукам, превращая в людей грамотных и образованных. В итоге выпускать врачей, учителей, инженеров, словом, высокопрофессиональных специалистов для стран Запада в качестве уборщиков, таксистов, сиделок. Обидно. Хотя это и не край бездны. Уборщик, таксист и сиделка всегда имеют возможность изменить свой статус – подучиться и занять свое место под солнцем в чужой стране.

А я что? Я простой человек. Для меня роль сиделки – так роль сиделки! Крайне подходящая роль! И виделась мне эта ситуация довольно оптимистичной. Сойдет в качестве первоначальной ступени по обустройству и налаживанию жизни.

Невероятно пугало другое – остаться здесь, где мне не сулило ничего хорошего и в первую очередь на рабочем поприще. Трудно сейчас придать форму тому, на что я мысленно уповала, представляя жизнь за границей. Одно скажу, жила присказками из прошлого. Еще с детства во мне основательно прижилось утверждение народной молвы, что, мол, там, за бугром, доблестным самоотверженным трудом можно добиться немалых успехов. Нередкими были примеры того, как «кто был никем, становился всем», прямо как в «Интернационале» поется.

Поговаривали, что «там» среди сильных мира сего можно встретить людей, готовых по достоинству оценить ум, трудолюбие, ответственность работника. И даже более того, совсем не редким является факт содействия в продвижении. Мало ли чем черт не шутит! В глубине души на встречу с такими людьми я и рассчитывала. Это подавляло чувство страха перед неизведанным, придавало чрезмерного оптимизма и воодушевляло меня на немыслимо смелые поступки.

Почему я сосредоточила внимание на содействии в продвижении, сейчас поясню. Ко всем разочарованиям сердечного плана примешивалась паника от понимания своей абсолютной непригодности в существующих условиях. А существующие условия, в которых нормальная жизнь, в моем понимании, мне не светила, были щедро предоставлены постперестроечным периодом.

Приобретя в тот исторически переломный для страны период статус незамужней, я попала в положение хуже не придумаешь. Перспектива безденежного «дна» была более чем очевидна. Принцип «хочешь жить – умей вертеться!» срабатывал, но не для таких, как я. Жить, конечно, хотелось, но «вертеться» я совсем не умела, как уже и говорила. Честно заработать на маломальскую приличную жизнь в этой стране никогда не было возможным, сколько бы и как бы добросовестно человек ни работал. А тем более в постперестроечный период, столь тяжкий для большинства людей. Тогда жили те, кто был «высоко», умеющие «вертеться-крутиться!», а мы – олухи с низов, простые и бесхитростные – еле сводили концы с концами, просто переживали то время.

Ох уж этот постперестроечный период полного крушения страны! Как мы радовались этому крушению, твердо надеясь, да что там надеясь, слепо веря, что все случившееся приведет исключительно к улучшению жизни народа. Но раскалывание СССР на мелкие государства обернулось полным развалом системы и повальным варварским разграблением страны. Утрачивался смысл социалистических достижений, привычные понятия морали, общечеловеческие ценности разбивались вдребезги. На поверхность «всплыло» много нового, непонятного, а для порядочных людей, не искушенных в аферах, обмане, надувательстве, – много чего негативного, нечистоплотного, неприемлемого, неадекватного, что, увы, является вполне естественным явлением при любой смене политической системы. Наступило время торжества теневых дельцов, рэкета, расцвета небывалой коррупции и резкого падения уровня жизни людей, вылившееся в пауперизм (если не выпендриваться, то в массовую бедность).

Те, кто оказался вне кормушки, но был пошустрее, понаглее, имел круг знакомств и хоть какой-то первоначальный капитал, могли, подмазав одну лапу и подмаслив другую, открыть свое дело и как-то остаться на плаву. Ничем подобным похвастать я не могла, разве что пустыми карманами и неумением на своем пути толкаться локтями, пинать ногами, «лопать» живьем и «топить», о чем уже неоднократно упоминала.

«Секира» нового времени стала вышибать зажравшиеся головы с засидевшимися задницами (прошу извинить за грубость!) из местных кожаных кресел. Но как-то выборочно, не всех подряд. Некоторые зажравшиеся головы с засидевшимися задницами пересели в кожаные кресла повыше. Черт знает, как «секира» выбирала, кого огреть, а кого «пригреть». Может, зажравшиеся головы с засидевшимися задницами устроили междусобойчик, тянули жребий из шапки, с предварительно всыпанными в нее бумажками с указанием их дальнейших постов и должностей.

Ээээээ! Нет! Фантазия может разыграться как угодно, но на деле все намного прозаичнее. Магический способ, решающий подобные перестановки, – знакомство с нужными людьми или, по-простонародному, наличие мохнатой лапы, в то время действовал вовсю. Вот что наделяло работника умом, образованностью, авторитетом, уверенностью в себе! Знакомство с нужными людьми – это было все: и ум, и честь, и совесть нашей эпохи (если Ленин имел в виду другое, то сегодня это не столь важно).