скачать книгу бесплатно
М.В. Лентовский
Влас Михайлович Дорошевич
«Голова Фидиева Зевса. Серебряные кудри. Подломленные, согнутые тяжелыми временами богатырские плечи. Грустная, ироническая улыбка. Казалось, что его губы шепчут под надушенными мягкими усами тургеневскую фразу: – И все они померли… померли…»
Влас Михайлович Дорошевич
М.В. Лентовский[1 - Лентовский Михаил Валентинович (настоящая фамилия Рубан, 1843—1906) – русский антрепренер, актер, театральный деятель. Его приходу на сцену содействовал М.С. Щепкин. Играл в Малом театре, в провинции, в драме и оперетте, главным образом роли людей из народа В 1878 г. организовал в московском летнем саду «Эрмитаж» театр оперетты, в который привлек лучших актеров, музыкантов, оформителей. 1 июля 1882 г. на территории сада открыл «Фантастический театр», который был позже переименован в «Антей», постановки в нем поражали воображение зрителей необычностью эффектов, богатством декораций и костюмов, живописностью массовых сцен. 29 декабря 1882 г. в зимнем помещении театра оперетты на Театральной площади открыл Новый театр (сейчас в этом здании – Центральный детский театр), который после первого банкротства Лентовского в 1885 г. стал существовать под антрепризой И.Л. Сетова. 5 ноября 1882 г. на Воздвиженке в здании бывшего цирка Чинизелли Лентовский открыл театр «Скоморох» (1-й), продержавшийся всего один сезон, а в 1885 г. в огромном помещении панорамы «Бой под Плевной» на Сретенском бульваре – театр «Скоморох» (2-й), в репертуар которого входили пьесы А.Н. Островского, А.Ф. Писемского, Л.Н. Толстого («Власть тьмы» была написана для театра Лентовского). Кроме того, он держал антрепризу в Нижнем Новгороде, арендовал в Петербурге загородный сад «Ливадия», дав ему название «Кинь-Грусть». К 1894 г. Лентовский разорился. В 1898—1901 гг. работал режиссёром в Московской частной опере С.И. Мамонтова.Заслуги Лентовского, как «родоначальника» новой оперетты, блестящей феерии, как организатора «народного театра» «Скоморох», Дорошевич, желая поддержать друга, потерявшего свое дело и получившего приглашение на режиссёрскую работу в Александрийский театр, отметил в статье «Господин Лентовский» («Россия», 1900, 12 октября, No 527).]
Поэма из московской жизни[2 - Впервые – «Русское слово», 1906, 22, 26 декабря, NoNo 310, 314; 1907, 17 января, No 12, 2 февраля, No 26. Публикация является своего рода «посмертным памятником» М.В. Лентовскому (скончался 11 декабря 1906 г. в Москве), с которым Дорошевич был дружен (см. раздел «Письма»).]
Маг и волшебник
I
Голова Фидиева Зевса[3 - Голова Фидиева Зевса. – Статуя Зевса Олимпийского, выполненная древнегреческим скульптором Фидием (нач. 5 в до н. э. – ок. 432—431 до н. э.)]. Серебряные кудри. Подломленные, согнутые тяжелыми временами богатырские плечи. Грустная, ироническая улыбка.
Казалось, что его губы шепчут под надушенными мягкими усами тургеневскую фразу:
– И все они померли… померли…[4 - …тургеневскую фразу: «И все они померли… померли…» – Неточная цитата из «Стихотворений в прозе» («Как хороши, как свежи были розы…», 1879) И.С. Тургенева.]
Он имел вид человека, у которого «все его» умерли. Который задержался на этом свете, где больше не знает, что ему делать.
Это была красивая, – красивая! – руина красивого здания.
Он был красив, – Алкивиад[5 - Алкивиад (ок. 450—404 до н. э.) – афинский стратег в период Пелопонесской войны, несмотря на то, что позже менял свое отношение к Афинам, был популярен в народе, выиграл ряд морских сражений.] Москвы!
Ее:
– Маг и волшебник!
II
Это был не человек, а легенда.
Вы помните его?
Красавец. Богатырь.
С шапкой черных кудрей. Борода надвое.
Затянутый в синюю куртку. В английском шлеме, с развевающимся голубым вуалем.
Фантастический.
От него веяло энергией, несокрушимой силой. И красотой.
Громкий голос. Красивый жест.
Сад «Эрмитаж» переполнен десятитысячной толпой.
По Божедомке, по Самотеке нет проезда. Все запружено народом.
На площадях, на Сухаревской, на Страстной, в Замоскворечье, на Калужской, на Серпуховской, в Лефортове, в Хамовниках, – толпы народа.
Все смотрит вверх.
– Что такое?
– У Лентовского сегодня…
Розовым светом загорелись облака на бледно-зеленоватом летнем московском небе.
Над садом «Эрмитаж» поднимается шар с человеком, – как козявка, – на трапеции.
Поднялся на страшную высоту. Стал как мячик.
Черная точка отделилась от шара и как камень полетела вниз.
У всей Москвы, – это спектакль для всей Москвы, – перехватило дух.
Какая-то струйка дыма, черточка, зигзаг вьется над этой точкой.
Но ют эта струйка растет, надувается, пухнет.
И на бледном, зеленоватом небе красивым, пестрым, огромным зонтом развертывается парашют.
Это Шарль Леру[6 - Шарль Леру (?-1889) – американский воздухоплаватель, выступал в России в 80-е годы XIX в., погиб под Ревелем и там же похоронен.] совершает свое «публичное покушение на самоубийство».
И при аплодисментах, при криках всей Москвы плавно и красиво спускается на землю.
Куда-нибудь на крышу.
– Готовьсь… Отпускай! – раздается громовой голос Лентовского. И с «круга скоморохов» легко, плавно, красиво поднимается пестрый воздушный шар.
Под ним, держась зубами за трапецию, повисла в воздухе Леона Дар.[7 - Леона Дар, Леона д'Ар – американская парашютистка и гимнастка, выступала в России в 80-е гг. XIX в.]
Ее шелковый белый плащ, красиво плавая в воздухе, медленно падает на землю.
И сама она, обтянутая трико, вся розовая в лучах заходящего солнца, красивая как богиня, уносится все выше и выше.
Словно чудная статуэтка. Словно красивая игрушка.
Это уже спектакль не для одной Москвы.
Не на одних московских площадях…
В Кунцеве, в Царицыне, в Одинцове, в Перове, в Кускове стоят толпы «поселян», задрав головы вверх.
– У Лентовского в Москве нынче…
В Кунцеве наблюдают:
– Не на нас ветер-то…
– На Царицыно!
– Ну, царицынские тоже не выдадут, – говорят успокоительно.
– Царицынские? Царицынские себя покажут! О чем идет речь?
Дуть воздухоплавателей!
– За что?!?!
– А так… не летай!..
Это будущие «черные сотни»[8 - «Черные сотни» – вооруженные отряды, связанные с погромно-монархическими организациями «Союз русского народа» и «Союз Михаила Архангела», действовавшими в период 1905—1917 гг.]. Пока еще только злобно развлекающиеся. «Играющие» по-звериному.
Как ни старались отучить пейзан от этих пагубных привычек.
Лентовский платил огромные деньги за потраву, если шар спускался на огороды или тощие овсы.
Вслед за шаром летели сломя голову на лихачах десятки «эрмитажных» служащих.
Подмосковные пейзане[9 - Подмосковные пейзане (от франц. paysan) – идиллические крестьяне.], все равно, били смертным боем воздухоплавателей, насиловали Леону Дар, разрывали шар на клочки.
– Не лятай!
Жестокий зверь – толпа.
Даже если она и добродушный, – жестокий она зверь. Страшно с ней играть. Страшно ее развлекать: из всякого развлечения сейчас безобразие сделает.
– Но и зрелища же были! Жестокие!
Это мы говорим в 1906 году
Тогда так не думали. Тогда об этом не задумывались.
Лентовский развлекал жадную до зрелищ Москву невиданными зрелищами.
И Москва его за это боготворила:
– Маг и волшебник.[10 - Я не морализирую. Предупреждаю. Я просто пишу картину «недавней Москвы». С ее хорошими и плохими сторонами. Что хорошо, что плохо, – вы разберете сами. Но, чувствуя пристрастие к этой «старой Москве», – всякий ведь чувствует пристрастие к своей молодости и нежность даже к ее ошибкам, – человеческая слабость! я скажу вам, высоконравственные господа: жестокие были зрелища, но не жесточе кончающихся убийствами «looping the loop» (Looping the loop, loop-the-loop (англ.) – мертвая петля.), которые вы и теперь бегаете смотреть, высоконравственные господа!]
III
Но вот теплый летний вечер спускался на землю, – и, как сказка, десятками тысяч огней вспыхивал веселый и шумный «Эрмитаж».
Сказка была, а не сад.
Я видел все увеселительное, что есть в мире. Ни в Париже, ни в Лондоне, ни в Нью-Йорке нет такого сказочного увеселительного сада, каким был московский «Эрмитаж».
Все переполнено.
Надо развлекать десять, пятнадцать тысяч людей!
В закрытом театре идет оперетка.[11 - В закрытом театре шла оперетка. – Речь идет о постановке оперетты французского композитора Р. Планкета (1848—1903) «Корневильские колокола» (1877) в Новом театре в 1883 г.]
Какая оперетка!
Бельская – красавица в Серполетте[12 - Бельская-красавица в Серполетте. – Бельская Серафима Александровна (1846—1933) – артистка оперетты, играла в театре Лентовского. Блистала в роли Серполетты в «Корневильских колоколах».]. Театр влюбленными глазами смотрит на нее. Зорина за душу хватает в Жермен[13 - Зорина за душу хватает в Жермен… – Зорина (настоящая фамилия Попова) Вера Васильевна (1853—1903) – артистка оперетты, играла в театре Лентовского в 1877—1885 гг. в опереттах «цыганского жанра». Одна из ее лучших ролей – Жермен в «Корневильских колоколах».] своим дрожащим страстью, своим знойным, своим цыганским голосом.
Красавец Давыдов шутя кидает «мазиниевские» ноты[14 - Красавец Давыдов шутя кидает «мазиниевские ноты»… – См. «Саша Давыдов». «Мазиниевские» ноты – см. «Мазини».] и чарует чудным mezzo-voce[15 - Mezzo voce, a mezza voce (ит.) – тихое, неполное звучание голоса.]. Красавец Чернов[16 - Чернов (настоящая фамилия Эйнгорн) Аркадий Яковлевич (1858—1904) – оперный певец-баритон. Выступал в роли маркиза де Корневиля в оперетте «Корневильские колокола».] как бог хорош, как черт блестящ в маркизе Корневиле.
Театр умирает над Завадским[17 - Завадский Михаил Александрович (1842—1919) – артист драмы, оперы и оперетты. В «Корневильских колоколах» исполнял роль старшины.], великолепным комиком. Леонидов[18 - Леонидов Леонид Васильевич (1849-?) – артист драмы и оперетты. Много играл в провинции, три года прослужил в Александрийском театре, выступал в основном в амплуа простака. С 1877 г исполнял комические роли в оперетте.] в нотариусе, это – гениальная карикатура, это гомерический хохот. Вальяно[19 - Вальяно Григорий Ставрович (1823—1888) – актер, режиссёр, антрепренер, переводчик. Выступал в роли Гаспара в оперетте «Корневильские колокола».] в Гаспаре дает среди этого акт драмы, если не настоящей трагедии.
«Корневильские колокола», каких больше не слыхал никто, никогда и нигде.
В театре «Антей» феерия, стоящая десятки тысяч.
Колоссальная фелука[20 - Фелука, фелюга (ит.) – небольшое парусное беспалубное судно прибрежного плавания в южных морях.], в натуральную величину, погибает среди волны.
Иллюзия полная урагана среди моря.
В красивом костюме, в красивой позе, красивый как статуя Нэна-Саиб[21 - Нэна-Саиб – главный герой одноименной феерии К.А. Тарновского.], Лентовский громовым голосом командует:
– Руби снасти!
С грохотом рушатся мачты. Раскаты грома. Рев волн.
Как они там все друг друга не перебьют в этом хаосе!
На колоссальном «кругу скоморохов», залитом электрическим светом, какой-то «полковник Бона» в клетке с десятью дикими зверями[22 - …какой-то «полковник Бона» в клетке с десятью дикими зверями… – Полковник Бонне, один из первых укротителей львов.], к общему ужасу, кладет голову в пасть к старому, разъяренному льву, которого он только что избил хлыстом по морде до полного бешенства.
(Эксперимент, который вскоре, за границей, стоил «полковнику» жизни. Лев голову откусил).
Через пруд, ярко освещенный электрическими прожекторами, по канату какой-то кавказец…
– Где только Лентовский всех их откапывает!
Какой-то отчаянный Керим, словно с горы, летит по канату[23 - Какой-то отчаянный Керим, словно с горы, летит по канату… – В «Эрмитаже» выступала группа лезгин-канатоходцев под руководством Абдула-Керим-оглы.], стоя «для ужаса» обеими ногами в медном тазу, с кипящим самоваром на голове.
Одно неловкое движение!..
У публики замер дух.
Но публики слишком много. Она не вмещается нигде.
На открытой сцене неистощимый Гулевич[24 - Гулевич Александр – эстрадный артист в труппе Лентовского, рассказчик, юморист. Выступал как исполнитель собственных сценок, сотрудничал в «Будильнике» и других юмористических журналах.] сыплет своими рассказами, какой-то феноменальный стрелок пулей из ружья сбивает яблоко с головы жены.[25 - …какой-то феноменальный стрелок пулей из ружья сбивает яблоко с головы жены. – Вероятно, речь идет о человеке, выступавшем под именем мистера Пана. Он стрелял с обеих рук, попадая в диск, который держала в руке его жена, и в диадему из стеклянных шариков на ее голове.]
