banner banner banner
Птицелов
Птицелов
Оценить:
Рейтинг: 0

Полная версия:

Птицелов

скачать книгу бесплатно

Птицелов
Ланиус Андрей

Он уникальный спец, мастер тонкой интриги. Получен заказ – расставить капканы на питерского журналиста, владеющего компроматом на заказчика. Серия изощренных ходов – и репутация журналиста на грани краха.А затем неожиданный вояж за сокровищами, спрятанных в Средней Азии. И вообще, Восток – дело тонкое, здесь тоже умеют расставлять ловушки и капканы.В добрые еще советские времена в глухом горном кишлаке существовал хитро замаскированный тайник, секрет которого знали только двое: старые приятели – заправилы наркобизнеса регионального масштаба Мирзоев и Алибаба. В самом тайнике помещался некий сундучок, а в нем среди прочего добра таилась некая папка с бумагами, имевшими, скажем так, баснословную ценность. Лет этак семнадцать назад, во время очередного совместного посещения тайника, эти двое перессорились не на жизнь, а насмерть. В буквальном смысле слова.

Ланиус Андрей

Птицелов

Хроника недавнего времени 1995

Вторник, 19 сентября

ДЕНЬ ПЕРВЫЙ

Приближался полдень, когда скорый замер у перрона Московского вокзала. Вот и Питер! Давненько я здесь не бывал!

Дождавшись, пока в проходе станет свободнее, я вскинул на плечо дорожную сумку, взял «дипломат» и вышел на платформу.

Неподалеку, у фонарного столба, маялся невзрачный тип в мятых брюках. В правой руке он держал желтый полиэтиленовый пакет. Я, как положено, достал платок, вытер лоб и двинулся вдоль поезда к вокзалу. Через несколько секунд тип прокаркал мне в спину:

– Извиняюсь, это не вы оставили в вагоне?

Я обернулся.

– А! Мои бумаги… Спасибо, дружище!

Он протянул мне пакет, оказавшийся довольно увесистым, и мгновенно растворился в толпе.

Мельком глянув на электронные часы над входом в вестибюль, я вдруг вспомнил, что вот-вот должна грянуть петропавловская пушка, и ощутил неодолимое желание узнать, а слышен ли ее выстрел здесь, среди вокзальной сутолоки. На меня иногда накатывает. Даже в драматических ситуациях. Вместо мыслей о главном в голову лезут всякие пустяки. И обычно я даю им поблажку.

Отойдя в сторону, я закурил, не сводя глаз с секундной стрелки.

Ну?

Бац! – донесся от Невского тугой хлопок, уверенно вклинившийся в несмолкаемый гомон. Ого! Слышно, да еще как, хотя, кажется, никто, кроме меня, не обратил внимания на это замечательное событие.

Я не спеша направился к площади Восстания, за которой в одном из корпусов гостиницы «Октябрьская» мне был забронирован отдельный номер. На семь суток. Впрочем, я рассчитывал управиться быстрее.

Человек, которого мне предстояло уничтожить на сей раз, не внушал серьезных опасений.

Как я сказал? «Уничтожить»? Хм! Это, конечно, оговорка. Я, слава Богу, не киллер какой-то и даже не знаю, где у пистолета предохранитель. Сама мысль о физическом насилии, терроре, лужах крови и изувеченных трупах внушает мне отвращение.

Я уничтожаю не людей, а их репутации, реноме, авторитеты. После проведения акции мои жертвы продолжают биологически существовать, но судьба их круто меняется. Только что рулившие по цветущей дороге жизни, они вдруг обнаруживают себя в грязном кювете. К удовольствию моего заказчика. С ними перестают здороваться, их ненавидят и презирают, им никогда уже не подняться из дерьма и даже не понять, как же они там очутились, ибо работаю я настолько ювелирно, что на меня не падает и тени подозрения. Нередко очередной бедолага видит во мне единственного друга, не покинувшего его в беде. Так, несомненно, будет и сейчас. Без проблем. В моем послужном списке всего одна осечка, да и та произошла не по моей вине, к тому же пять лет назад. Быльем поросло…

Моему работодателю (если угодно – шефу, боссу, хозяину, а еще вернее, капитану нашей команды, КЭПу со всех больших букв) незачем волноваться. А он человек солидный, известный и популярный в массах, не чета вчерашней шпане, прорвавшейся к пирогу. Птица бо-оль-шого полета. Это… Ладно, о КЭПе позднее.

Уже через полчаса, приняв душ, я стоял у окна своего номера, откуда открывался вид на площадь со стелой в центре, на бесконечную транспортную круговерть, пестрые потоки пешеходов…

Закурив, я плюхнулся в глубокое кресло и достал из желтого пакета обычную канцелярскую папку.

Это было досье на известного питерского журналиста, обозревателя популярной газеты «Невская радуга» Игоря Касаева. Догадывается ли он, неугомонный хроникер нашей действительности, сочинитель расхожих мифов, репортерская душа, что его звезда уже дрожит в тумане и вот-вот сорвется в пропасть?

Папка выглядела пухлой, но, раскрыв ее, я убедился, что полезной информации в ней – кот наплакал. Большинство материалов представляли собой газетные вырезки – статьи и очерки Касаева.

Сверху лежало несколько цветных фотографий моего «протеже».

Со снимков смотрел невысокий нервный живчик. Лицо моложавое, в густой шевелюре – ни намека на седину, не скажешь, что перед тобой тертый калач, разменявший два года назад свой полтинник. В карих глазах – вызов, внутренний огонь, некая одержимость… Эх, дружище Касаев! Дурья твоя башка! Ну какого рожна ты путаешься под ногами у сильных мира сего?! Будет тебе и седина, и пустота в глазах, и тягомотные мысли о бесцельно прожитой жизни. И очень скоро, поверь! Да ведь сам напросился.

Под снимками находилась подробная справка.

Пробежав ее глазами, я вздохнул: она не содержала ничего такого, чего бы я уже не знал о Касаеве от КЭПа. Стоило ли вообще устраивать эту забавную встречу на вокзале?

Итак…

«Касаев Игорь Анатольевич, 52 года, выпускник отделения журналистики ЛГУ… Даровит… Лауреат… Пользуется авторитетом… Пишет по утрам („жаворонок“!)… Высокого мнения о своих способностях, горяч и задирист, самолюбив и обидчив… Остро реагирует на малейшую критику… Склонен к употреблению алкоголя, много курит…»

Да-а, составителю справки не откажешь в чувстве юмора. Вот троглодит! Да кто же из журналистов не самолюбив, кто не обижается на критику, кто не пьет и не курит?!

«Женат… Жена – Лариса Борисовна, 49 лет, по образованию филолог, переводчик с английского, временно не работает…

Дочь Яна, 22 года, студентка Ветеринарной академии, не замужем…

Теща – Зинаида Германовна, пенсионерка…»

Ладно, это можно пока пропустить.

Привязан к семье, интимных связей на стороне не имеет… Хм!

Я перечитал справку внимательнее и выудил-таки из нее кое-что, наводящее на интересные размышления.

Подрабатывает в других изданиях, обычно под псевдонимами – «Игорев», «Анатольев», «Ларин», «Янов»… (Прозрачно-с!) «Левые» гонорары, как правило, пропивает, после чего испытывает острое чувство вины перед домашними. В периоды безденежья посещает самые дешевые распивочные, не брезгуя разливным портвейном, но, едва в кармане заводятся лишние десять тысяч, спешит пображничать в кафе Дома журналистов на Невском, 70.

Ага! Есть одна зацепка!

Мне вдруг подумалось, что составлял эту справку человек, близко знающий Касаева. Скорее всего, кто-то из сотрудников редакции, даже из числа приятелей, с кем он пропускает в прокуренной пивнушке по рюмочке, толкуя «за жизнь» и раскрывая душу. Любопытно, сколько ему заплатили, этому господину осведомителю? Не продешевил ли?

Затем я пробежал по диагонали несколько статей Касаева. Это были крупные, большей частью аналитические материалы на самые разнообразные темы – от размышлений по поводу очередного президентского указа до криминальных сюжетов. Профессионализм автора не подлежал сомнению. Виртуоз пера, этакий матерый газетный волчара. Писал он легко, играючи, не упуская возможности поерничать.

Не составляло большого труда заметить, что Касаев охотно использует фольклор, причем не набившие оскомину сентенции типа «Ученье – свет», а весьма оригинальные и малоизвестные присказки, которые всегда попадают в яблочко. Чувствовалось, что тут не просто прием, тут – удовольствие души.

Вот и вторая зацепка. И, к сожалению, последняя.

Захлопнув досье, я швырнул его на диван и задумался.

Что же такое знает Касаев о КЭПе? А ведь знает. Что-то потаенное, сокровенное, о чем КЭП не решился сказать даже мне, одному из самых доверенных своих лиц. Мой босс летает высоко и собирается воспарить еще выше, у него стальная хватка и крепкие нервы, но я же видел, видел в глубине его глаз сполохи тщательно скрываемой тревоги, когда он говорил о Касаеве, своем друге молодости. Касаев имел убийственный компромат на КЭПа, который мог помешать тому в предстоящей предвыборной гонке, некую диктофонную пленку. КЭП далеко не ангел, я знаю о многих его неблаговидных делишках, как и о том, что никакие комиссии, никакие разоблачения ему не страшны, ибо он загребает жар чужими руками. КЭП пережил два покушения, но и тогда я не замечал в нем той лютости, с которой перед этой поездкой он натравлял меня на Касаева. Но одно я понял ясно: Касаев не только владеет компроматом, он знает, когда и как его запустить, и, похоже, настроен решительно.

Невероятно, но наш неустрашимый орел остерегается задиристой пичуги…

Впрочем, не будем торопиться с выводами. Всему свое время. У меня есть несколько золотых правил. Не надо отступать от них, тем более что они всегда приносили успех. Итак, завтра я познакомлюсь с Касаевым и начну обволакивать его тончайшей, но прочной паутиной, рыть для него волчью яму, куда он вскоре и угодит. Предварительный план у меня уже сложился. Но это – на завтра. Сегодня же надо подготовить диспозицию.

Я придвинул телефон и набрал московский номер.

– Слушаю, – послышался хрипловатый голос Старика, правой руки КЭПа.

– Добрый день! Питер на проводе, это я.

– А-а, привет! Добрался нормально?

– В лучшем виде.

– Приступил?

– Осматриваюсь.

– Клиента видел?

– Рано. Встречу надо подготовить.

– Что требуется?

Старик, как всегда, лаконичен и деловит. Как всегда, на месте. Иногда мне кажется, что он не только не спит, но даже не отлучается в сортир. Старик – главный диспетчер нашей команды. Кряжистый, вальяжный в свои восемьдесят лет, с багровой физиономией, обрамленной жестким ежиком совершенно белых волос, стриженных под полубокс (этой прическе, по его словам, он не изменял с юности), в свежей сорочке с расстегнутым воротом, с зажатой в фарфоровых зубах беломориной (еще одна дань юности), Старик ассоциируется с живым вечным двигателем, созданным природой вопреки всем законам физики. Он держит в голове досье на всю нашу элиту: политическую, деловую и творческую. Не помню случая, чтобы Старик опростоволосился. КЭП доверяет ему как себе. Уверен, что он посвятил Старика в тайну касаевского компромата и даже испрашивал совета. Готов биться об заклад, что именно Старику я обязан этой поездкой. Ну да ладно, мое время еще впереди…

– Завтра около четырех клиент должен получить скромный гонорар, – сказал я. – Тысяч сто пятьдесят. Якобы с радио, за использование публикаций. Только без накладок. Все должно выглядеть натурально…

– А как же иначе, голубчик? – прохрипел Старик, и я понял, что он все организует в лучшем виде.

– Позвоню завтра после четырех. Всех благ!

– Бывай!

Закончив разговор, я снова открыл папку и всмотрелся в фотографию Касаева.

КЭП уже пытался решить дело полюбовно и подсылал к нему человечка с предложением о выкупе. В детали меня не посвящали, но сам факт моей командировки означает, что сделка не состоялась. А ведь этому газетеру, у которого не всегда наскребется в кармане на пачку приличных сигарет, сулили, наверняка, золотые горы. По крайней мере, дороже никто не дал бы. КЭП умеет быть щедрым, этого у него не отнимешь. Почему же Касаев отказался? Глаза-то у него смышленые… Еще одна загадка.

Однако же пора осмотреться.

Я сунул досье в «дипломат», оделся и вышел на улицу.

День был погожий, прозрачный. Вообще, сентябрь в Питере – по-моему, лучшая пора. Листва еще зелена, солнце ласково, ветер с Балтики легок и игрив… По крайней мере, всякий раз, когда я оказывался здесь в сентябре, погода благоприятствовала и делам, и отдыху, и любви.

Кстати, о любви. Надо бы вечерком заглянуть в какой-нибудь приличный бар и обзавестись симпатичной и покладистой подружкой на предстоящую неделю. Обязательно с квартирой. Впрочем, подойдет и комната в коммуналке. Кроме эмоциональной разрядки, мне крайне необходимо устроить временный тайник, о котором не подозревали бы ни КЭП, ни Старик. Я ведь тоже дальновидный…

Вглядываясь в лица и фигуры встречных женщин, я незаметно дошел до Литейного.

Где-то неподалеку должен находиться большой книжный магазин, если только его не переделали под какой-нибудь «Макдоналдс». Нет, еще не успели. И народу у книжных полок толпится немало. Не перевелись еще в Северной Пальмире любители словесности.

Выбрав с полдюжины сборников пословиц и поговорок, я наугад раскрыл один из них и прочитал: «Не ищи беды, беда сама тебя сыщет». Вот это верно!

Ну а теперь – в Дом журналистов, благо до него рукой подать.

* * *

Кафе, где, судя по досье, любил похаживать Касаев, выглядело по-домашнему уютным. Треть небольшого зала занимала стойка, вдоль стен стояли столы и легкие кресла, а справа от входа красовался затейливый камин.

Беглым взглядом я окинул присутствующих. Чем черт не шутит, а вдруг Касаев здесь? Но обошлось без сюрпризов.

Посетителей было немного, видимо, час пик еще не наступил.

За низеньким столиком у камина ворковала парочка, с левой стороны веселилась разношерстная компания, а в дальнем углу в одиночестве скучала броская брюнетка. Она вертела в руках бокал, не сводя с него нахмуренного взгляда. Пепельница перед ней была полна окурков. Рядом лежала пачка сигарет, кажется американских, и зажигалка.

Остановившись у стойки, я углубился в изучение меню, продолжая боковым зрением наблюдать за брюнеткой. Интересная женщина, что и говорить. Пожалуй, чуть за тридцать. Правильные черты лица. Красивые зеленые глаза, яркие губы. Элегантный костюм цвета морской волны… Но что-то подсказывало, что она знала лучшие времена.

Меня она, кажется, даже не заметила. Вот поднесла бокал к губам. Там-то и было на донышке, но она сделала полглотка и со вздохом отставила его. Потянулась к пачке, пошарила в ней длинными пальцами и извлекла последнюю сигарету. Нервным движением сунула ее обратно. Последний глоток, последняя сигарета… Очевидно, ей не хотелось уходить отсюда, но денег на продолжение не было. Возможно, она ждала, что появится кто-нибудь из знакомых, у кого можно перехватить до завтра или до понедельника. По всему чувствовалось, что она здесь не случайный посетитель, а завсегдатай.

Отчего бы не посодействовать даме, которая к тому же наверняка имеет отношение к журналистике, а значит, располагает полезной для меня информацией?

Я взял бутылку «Белого аиста», шоколадку поцветастее и пакетик фисташек. Запас сигарет был у меня в «дипломате».

Приблизившись к ее столику, я осведомился с подкупающей галантностью:

– Извините, я вам не помешаю?

Видимо, я оторвал ее от тягостных раздумий. Она исподлобья зыркнула на меня.

Ну и что же она могла увидеть? Импозантного сорокачетырехлетнего мужчину в расцвете сил, хорошо сохранившегося, с открытым взглядом серых глаз и высоким лбом интеллектуала. Выражение моего лица располагало к доверию, на таком лице невозможно представить ни гадливой ухмылки, ни пошлой гримасы. Несомненно, в мою пользу играли дорогой костюм с искоркой, модная сорочка и безупречный узел галстука. Бутылка хорошего коньяка и лакомства завершали картину.

– Садитесь. – Она пожала плечами и решительно закурила – последнюю.

Я расположился напротив, достал из «дипломата» и бросил перед собой пачку «Кэмел», затем принялся неторопливо откупоривать бутылку.

Она как завороженная, опять же исподлобья, наблюдала за моими действиями.

– Здесь очень мило, – улыбнулся я:

– Что-то я вас не припомню, – сощурилась она.

– Естественно. Я только сегодня прилетел из Забайкалья. Города не знаю абсолютно, знакомых – никого.

– Зачем же было прилетать?

– Неисповедимы пути бизнесмена, – вздохнул я.

– Так вы бизнесмен?

– Вы недалеки от истины.

– Ну и что же вы, господин бизнесмен, делаете в журналистском стане? – Она умела быть колючей.

– О, у меня весьма деликатная миссия, – повел я свою партию. – Фирма «Ингода», где я один из заместителей генерального директора, намерена внедриться на северо-западный рынок. Я должен организовать широкую рекламную кампанию нашей продукции. А для начала узнать, какие газеты Питера действительно пользуются популярностью в деловых кругах. Вот и решил зайти сюда, авось кто-нибудь даст добрый совет. Вы, например?