banner banner banner
Уйти нельзя остаться
Уйти нельзя остаться
Оценить:
Рейтинг: 5

Полная версия:

Уйти нельзя остаться

скачать книгу бесплатно

Уйти нельзя остаться
Ева Яблоневская

Жизнь не выучишь наизусть и не сыграешь по нотам без ошибок. Ее не просчитаешь, как задачу, и вряд ли в конце узнаешь ответ. Ее не украсишь пудрой, не сгладишь шероховатости тональным кремом и не наведешь ретушь фотошопом. Она такая, какая есть, без прикрас. Иногда ее вкус не подправишь специями и порой приходится глотать даже очень горькую таблетку. А потом, набравшись опыта, находишь и силы все изменить, чтобы уже никогда не возвращаться обратно. «Уйти нельзя остаться» – про жизнь без поправок и украшений. Обычную жизнь обычной девушки из соседней квартиры в глубине вашего двора за углом.

Ева Яблоневская

Уйти нельзя остаться

И осанка, и каждый ее жест – каждое движение – выдавало раскованную элегантность и железную уверенность в себе и завтрашнем дне. Каблучки итальянских сапожек цвета кофе с молоком четко выстукивали по обледеневшему тротуару. Ясное морозное утро впивалось в легкие свежим холодом и завораживало своей красотой.

Это я, Марьяна. Люблю такую погоду. Очень-очень. Она поднимает настроение и хочется жить, жить и жить. Моя норковая шоколадная шубка, казалось, тоже радовалась утренней прогулке, отблескивая крошечными снежинками, кружившими в воздухе и присевшими отдохнуть на шелковые ворсинки. Мягкие волны меха плавно колебались в такт моему шагу и гроздьям шоколадных локонов, рассыпавшимся по плечам. Несмотря на легкий мороз, вопреки обыкновению, мне вовсе не хотелось надевать капюшон. Нет, не потому, что я «девочка с картинки». Просто не хотелось.

А выгляжу я действительно, как картинка глянцевого журнала, как дорогая кукла, тем не менее, не лишенная человеческой естественности. Я это знаю. Я это вижу по лицам прохожих, которые, словно сговорившись, через одного оборачиваются мне вслед. Вижу в их восторженно-завистливых взглядах, как в зеркале.

На меня налетела девушка, примерно моего возраста. Быстро окинув взглядом причину ее внезапной остановки, она шарахнулась от меня в сторону, как забитый зверек. Было ощущение, что она на мгновение забыла, куда шла, но, опомнившись, продолжила свой путь с еще более поникшим видом. Серое пальтишко делало ее незаметной в толпе и совершенно неузнаваемой, но я запомнила это лицо очень хорошо, на всю жизнь. Потому, что два года назад вот таким запуганным зверьком была я.

Когда-то и я так же точно, с дежурной прической, одевшись как хмурое дождливое осеннее утро, сгорбившись и с огромным желанием, чтобы тебя не заметили, семенила по улице. Нет, не потому, что я не ухаживала за собой или не любила этого. Просто жизнь не оставляла мне на такие глупости времени. Времени и … денег, чтобы регулярно холить и лелеять свою природную данность. Придавив меня, практически к самому асфальту, грузом ежедневных забот, она едва не успела меня размазать, оставив мокрое место.

Глава 1

Очередной ночной кошмар, как всегда, подкрался незаметно. Около полуночи я поняла, что сынишка не спит, а ворочается уже добрых полчаса. Я потихоньку спросила, как дела, но, потрогав лоб, поняла, что температура не заставила себя долго ждать. Вдруг сообразив, что днем впопыхах забыла купить закончившееся жаропонижающее, почувствовала холодный пот на спине, а в довершение моих самых кошмарных мыслей Дениска полез на руки со слезами и «мамочка мне так плохо». Горлышко малыша красовалось малиновым цветом, а нос почти не дышал.

Такой дискомфорт в душе был вызван еще одним фактом: выйти ночью я не смогу, не разбудив Никиту, не говоря уже о том, чтобы послать его в аптеку. Идти-то всего ничего – повернуть за угол, но зимней ночью в метель вылезать из-под теплого одеяла мало кому понравится. Можно возразить, что папа просто обязан бежать даже босиком за лекарством, если ребенку плохо. Но, видимо, это не про нашего папу.

–Никита, – позвала я тихонько в темноту спальни, а сынуля сопровождал меня всхлипываниями, – Никита!

–Что? Чего вы возитесь, ночь на дворе?

–Денису плохо. Температура.

–Так дай лекарство, я причем? Мне на работу рано вставать, только уснул, а вам неймется.

–Нурофена нет, мне нужно в аптеку. Я не могу его оставить в комнате одного, он плачет, – спокойно ответила я.

–А чем ты днем думала? Мозгов нет вообще!

Я не стала возражать:

–Возьми его на руки, расскажи сказку, я быстро.

–Иди сюда, горе луковое, – сказал муж, обращаясь уже к сыну, – наша мама – дура! Вот пусть и шляется сама ночами. Тем более, что сидит дома и ни хрена не делает. И вообще, чего ты его будила? Пусть бы спал себе, во сне болезнь проходит, а ты его химией пичкаешь постоянно!

Дениска стал выдираться из рук и проситься на подушку. Он свернулся клубочком в углу под стенкой и тихонечко заплакал.

–Зачем ты так кричишь! Ты же его пугаешь! Он только успокоился немного! – я снова протянула руки к сыну, а он, как бельчонок вмиг вскарабкался почти на шею и, что есть силы, прижался ко мне.  Малыш дышал тяжело и ртом, стало понятно, что нос забит бесповоротно. Ну, раз есть насморк – значит не грипп, и то радует. – Не плачь, солнышко! Сейчас я, быстренько, ты даже не успеешь соскучиться, обещаю! Целая ночь впереди, нельзя без лекарства, котик. Помнишь, как мы с тобой в прошлый раз играли, когда ты заболел?

–Да.

–Хочешь, еще так поиграем, когда я вернусь?

–Да.

–Вот. Хорошо, тогда ложись и укрывайся, а я мигом в аптеку. Только не спи и обязательно меня дождись.

–Мама, мне плохо. Холодно…Ай, замелз! Ай, замелз! – опять стал вопить Денис.

Под гроздь проклятий в свою сторону, я-таки запихнула малыша под ватное одеяло и, потея с ног до головы от нервного напряжения, помчалась одеваться.

Я любила своего мужа, и он меня, возможно, тоже. И в сексе проблем не было, разве что, «не хотелось» уже намного чаще. Ссоры все чаще окрашивались «Пошла ты на хе…, дура» и «Чего тебе такого надо, что ты звонишь не в подходящий момент, что не могла подождать?». Мат становился обыденностью. Если бы раньше я точно стала бить посуду на очередное оскорбление, то сейчас у меня просто не хватало сил на споры и выяснения отношений, так как мозги занимало совершенно другое. Заботы с ребенком и по дому глотали дни, недели, месяцы. Я не успевала опомниться, переворачивая очередной лист календаря.

Как-то глядя фильм «Женщина в беде», я в ужасе поняла, что становится уже не смешно: обращение и отношение у нас друг к другу уже не только далеки от сказочного идеала, но и вообще от нормального варианта. Я стала забывать, как действительно это должно быть НОРМАЛЬНО. Однажды в очереди услышала, как уже немолодой мужчина говорит с женой по поводу покупок. От удивления я даже обернулась. У нас, как минимум, всегда звучал упрек, а вообще обязательное ругательство на счет того, что я забыла или сразу не могу сообразить, что нужно, плюс еще какое злобное рычание.

То, что я уже воспринимала за само собой разумеющееся, даже в первом приближении, на самом деле, не годилось для воспитания ребенка в семье. Я просто уже не могла настроить фильтр на нормально текущий разговор, он бы все равно бесповоротно сломался. А в остальном как? Наверное, было нормально. До его повышения: муж иногда готовил, иногда убирал, помогал с покупками, типа оставляя мне время на что-то другое, о чем обязательно не забывал припомнить при очередной ссоре. Я, видите ли, сижу дома или по магазинам шляюсь. Это о походе раз в полгода на рынок за какой-то горящей шмоткой, которую купить было все сложнее из-за испортившейся фигуры. Он же – работает и еще на нас вечером пашет. Сразу мне иногда даже нечего было возразить, но слушать постоянные речи о своей несостоятельности, как хозяйки и матери, уже порядком надоедало.

Еще с большим страхом я ждала, как подрастающий Дениска скоро начнет копировать наше поведение. Кое-как пыталась держать себя в руках, но образумить супруга никак не получалось.

Вздохнула я свободно, только выскочив в подъезд, но тут же испытала новый прилив пота, несмотря на полночный двадцатиградусный минус. На лестничной клетке сверху были слышны шаги, и они приближались, света на нашей площадке не было. Лишь снизу и сверху сквозь пролеты ступенек пробивались тусклые блики освещения. Я осадила первый порыв кинуться на улицу, убедив себя, что разумнее вернуться в квартиру и переждать. Только следом, отбросила и этот вариант, представив, что меня ждет там, если я вернусь без жаропонижающего. Потому легонько повернув в замке ключ на открывание, я стала ждать, судорожно сжимая дверную ручку. Спустя пару минут, на ступеньках показалась мужская фигура. Человек спокойно продолжал идти, ни на миг ни сбившись с такта, и это успокаивало. Я не поднимала на него глаз, наблюдая только за ногами в черных ботинках. Вдруг мужчина остановился, и я услышала знакомый голос:

–Марьянка? Ты что ли? – сказал он удивленно.

–Ага, я. Привет, – накрытая очередной влажной волной, я облегченно вздохнула. Моей ночной страшилкой оказался сын соседки сверху, Анны Сергеевны.

Андрей жил на другом конце города и часто бывал в командировках, а я в это время приглядывала за его матерью, выполняя несложные поручения в виде покупки хлеба или лекарств, если она болела и не могла выйти.

Анна Сергеевна – почтенная леди, всегда напоминала мне английскую королеву Елизавету не только внешне, манерой одеваться, но и внутренней сдержанностью и спокойствием. Она настолько благотворно на меня влияла, что под пристальным взглядом ее красивых глаз я сразу же успокаивалась, все невзгоды и проблемы будто бы уходили на задний план, а я оказывалась под крылом доброго Ангела, где мне было уютно и спокойно. «Леди Анна» никогда не спрашивала о моих отношениях с Никитой, но мне все время казалось, что она, как рентген, видит меня насквозь. Анна Сергеевна часто вызывалась присмотреть за Денисом, пока я готовлю или убираю. Муж очень негативно относился к нашей дружбе и потому о последнем факте даже не знал. Помочь же Анне Сергеевне я забегала тайком, благо он днем работал. Денискины возгласы насчет бабушки Ани сносились на тот счет, что ее всегда можно было застать на лавочке у подъезда.

–Чего это ты мерзнешь тут? Ключи забыла? Не поздновато ли для прогулки? Я скоро повернула ключ в обратном направлении и вытащила его из замочной скважины.

–Нет, просто срочно в аптеку нужно выйти, малыш заболел, температура. А ты что так поздно? – поторопилась с вопросом я, не давая собеседнику продолжить.

–Да заработался, еще один важный документ остался, спать охота страшно и сигареты закончились. Вот иду в наш ларек.

Мы спустились по лестнице, и вышли в заснеженный двор. Ветра уже не было. Снег ненавязчиво, как будто в сказке, плавно колыхаясь в воздухе, спускался на огромные сугробы. Я и Андрей направились к выходу из двора, где горел огонек круглосуточного, и остановились под его навесом.

–А что ты, у мамы решил погостить?

–Да вот она меня все пилит и пилит, что редко видимся и кушаю я по ее мнению плохо. Так что официально: восстанавливаю желудок у мамы здоровой пищей, а по факту – пообещал пожить у нее неделю, потому, что и сам соскучился. Слушай, Марьяш, не проще ли было Никитоса послать в аптеку, а сама бы с Денисом? – Не получилось у меня замять так и лезущий на рога вопрос.

–Он с ним лучше ладит в истерике…, – я сама чуть не подавилась своим враньем, потому что вспомнила, как летом Андрей был свидетелем того, что Никита орал на малолетнего сына во дворе из-за забытого в песочнице ведра, и тогда даже сделал ему замечание. – Просто… ему в этот раз удалось Дениску успокоить, потому идти пришлось мне, – попыталась изобразить что-то более правдоподобное я.

–Ясно. Хочешь, до аптеки провожу – мне все равно, где курить? Ночь все-таки.

–Нет-нет, что ты! Тут же всего пара шагов.

–Ладно, – согласился Андрей, но я спиной почувствовала, что он медленно вышел за мной из двора, чтобы обозревать мой поход до аптеки.

Я постаралась скорее шмыгнуть в ее дверь, параллельно покосившись в сторону и убедившись в своих догадках. Толкнув с силой обычно тяжелую дверь предбанника, я со всего разгону треснулась о нее лбом и только тут увидела на уровне глаз табличку о том, что аптека не работает временно по причине непредвиденного ремонта. Я чуть не расплакалась от боли и одновременно от обиды. Ведь теперь придется идти через весь квартал до следующей. Деваться было некуда и я, не оборачиваясь в сторону двора, посеменила вдоль дома дальше. На улицах было совсем безлюдно. Первый час ночи, мороз и будний день не располагали к столь поздним прогулкам. Снова стало страшно, в голову почему-то закралась мысль «вот, если бы Андрей за мной наблюдал, то, может, хоть компанию бы составил. Хотя, с чего ему это делать? Ну, просто из любезности или из благодарности за помощь Анне Сергеевне. Просто мне жуть, как страшно! Даже красотой вокруг: пляшущим снегом в свете фонарей я не могу любоваться». Мой странный диалог с собой прервал чуть уловимый шелест подъехавшей почти вплотную машины и сигнал. Я вздрогнула и снова вспотела, теперь уже от страха.

–Марьяш, давай, садись скорее. Ща сгоняем за твоим лекарством. – В машине сидел Андрей.

Я даже не успела поблагодарить Бога за посланное облегчение, как он вышел и затолкал меня на место рядом с водителем. Мы быстро справились в аптеке и вернулись обратно. У двери квартиры я поблагодарила Андрея и попрощалась. Едва открыв дверь, практически наткнулась на мужа, дежурившего в коридоре.

–Значит ребенок в температуре, а ты светские беседы по ночам в подъезде ведешь?

–Я всего лишь поздоровалась с соседом, вышедшим покурить. – Жесткий взгляд Никиты снова заставил нервничать. – Вернее попрощалась…

–Ты уж определись, либо одно, либо другое. Почему так долго? Небось, трындела с ним во дворе.

–Аптека за углом не работает, пришлось идти в дальнюю. Потому и долго, – как можно спокойнее ответила я. – Как Денис?

–Спит.

–Я же просила, не давать ему уснуть.

–Да пошла ты! Сама бы и сидела, если тебе все не так, что другие делают, – рявкнул муж и скрылся в дверях спальни. Еще через пять минут, оттуда послышался размеренный храп.

До рождения сына у нас все было как у всех: четыре года относительной стабильности. Были и взлеты и падения, которые в каждой семье случаются. Наверное, все матери меня поймут, когда скажу, что многие вещи, на которые я раньше не обратила бы внимания, с появлением малыша стали минимум – принципиальными, а максимум – вопросом ребром. И наоборот, что-то уходило совсем на задний план. Единственно важное, что отличало мою жизнь «до» и «после» появления младенца, это огромная ответственность перед крохой и страх его потерять. Чего при всем моем уважении о муже я сказать не могла. Если бы он чувствовал так же, наверное, мы и не развелись бы никогда. Хотя и прежними отношения бы уже не стали. Очень глупо осознавать, что плод нашей любви ее же, по сути, и убил.

Если во время беременности Никита ещё терпел мой затянувшийся токсикоз, не позволяя себе высказать вслух то, что читалось во взгляде, а именно, что я притворяюсь, чтобы ничем не заниматься дома, то с появлением малыша все стало значительно хуже. К ребенку он практически не подходил и больше месяца даже не брал его на руки, мотивируя тем, что не знает, как обращаться с младенцем. Я понимала, что это отговорки, только времени на обиды не было. Потом я осознала, что вообще ращу сына сама. К моменту расставания жизнь действительно разделилась на «мою» и «его».

Все чаще я стала замечать, что взахлеб рассказывая о новом достижении карапуза, я натыкалась на холодное «ну короче, ты, что не можешь сразу по сути?» или «мне все понятно, можешь не продолжать». Глотая обиду, которая осаждалась где-то в желудке комком горечи и злобы, я уходила заниматься домашними делами.

В выходные наш папа то и дело норовил уехать. Сам. К родителям в деревню, а это святое – помочь. На мои звонки отвечал редко и было понятно, что он там совсем не напрягается с трудами, а отдыхает за столом с рюмочкой и приятной беседой. Также возникала надобность помочь друзьям с компьютером или ещё с чем. До ночи ожидая, когда он, наконец, появится, я звонила и не ложилась, пока он не придет. Это было лишним, поскольку он просто ходил в гости. Без меня. То есть без нас. Как-то даже уехал с друзьями в лес, погулять и грибы пособирать. На мое возражение, я получила исчерпывающий ответ: «Ты теперь мать, вот и расти ребенка. А ты как думала? Гульки придется отложить надолго, мамаша». Были и необоснованные задержки на работе, а на самом деле он продолжал жить, как ему нравится, и рождение ребенка на его будни и праздники никак не повлияло.

Дениска, умудрявшийся хватать самые тяжелые болячки типа бронхитов, воспалений или очередного жуткого ОРВИ доводил меня до белого каления. Последующее определение в стационар влекло ещё и незапланированные расходы, на которые средств, как правило, было по нулям. Я понимала, что состояние у ребенка серьезное, без больницы не обойтись, и трясущимися руками собирала вещи. Точнее одной рукой. На другой висел горящий в температуре сынишка. А мозги мне промывала новая лекция на тему, что я не люблю свое дитя, не хочу сама бороться с болезнью, а перекладываю ответственность на врачей, которые когда-нибудь залечат его и заколют грудой ненужных лекарств. Только на вопрос, а что же делать тогда, ответа мне никто не давал. Я – мать, мои проблемы. Давалось непомерное количество ЦУ и как резюме «Делай, что хочешь, чтоб потом не говорила, что я виноват». И так, вся в слезах, я ехала опять по знакомому маршруту в детское отделение.

Моя тревога ни разу меня не обманула. Я привозила ребенка вовремя, получая совершенно мне не нужную благодарность врачей. Отойдя от первого шока, как у любой матери, когда заболевает ее ребенок, на трезвую голову я понимала: причина скандала – деньги. Что сделать со своей стороны, я уже не знала. За сыном следила фанатично, старалась закалять и т.д. и т.п. В итоге снова оказывалась всегда виноватой в его очередной болезни. Хотя, если положить руку на сердце, болел то он хоть и сильно, но не так уж часто. Ну, раз в три-четыре месяца. Редко, зато метко.

Глава 2.

Теперь меня ждала стандартная процедура: разбудить сынишку, напоить лекарством, дождаться, когда спадет жар и тогда лишь уснуть, не забывая проверить его через пару-тройку часов. Ночь выдалась тяжелой, температура сбивалась плохо и под утро я еле ее одолела, а сон свалил меня. Около десяти я едва смогла встать на звонок разрывающегося телефона. Это была Анна Сергеевна. Сын рассказал ей, что Денис заболел.

Утро прошло, как в тумане: малыш не отпускал ни на секунду, все время хныкал, почти не дышал носом. Хорошо, хоть не просил есть, а то приготовить было бы невозможно. Ухо уже горело от телефонной трубки. Битых два часа я не могла дозвониться в поликлинику, чтобы вызвать доктора. Поговорив, едва сдерживая слезы с родителями, я убедила их, что все под контролем, и мы ждем врача. Вдруг в дверь позвонили. Я усадила Дениса в манеж и пошла открывать. На пороге стояла очень красивая и эффектная дама средних лет. Я так была впечатлена неожиданным появлением такой гостьи, что даже не сразу поздоровалась.

–Добрый день. Вы – Марьяна?

–Да, здравствуйте.

–Я врач, педиатр, Лиза Федоровна Доложевская.

–Это просто замечательно, только я никак не успела еще дозвониться в поликлинику.

–Андрей Александрович просил меня посмотреть вашего малыша. Сказал, что ему было плохо ночью.

–А-а-а, Андрей… Александрович … да, спасибо большое, что Вы зашли. Если честно, я в истерике уже. Проходите, пожалуйста! – Я засуетилась у двери и только сейчас заметила, что в руках у дамы был внушительных размеров медицинский саквояж.

–Не переживайте так, Марьяна, и не суетитесь, пожалуйста. Я же по работе приехала, а не на званый прием, – вдруг сказала врач, как будто читая мои мысли про то, что не убрано, нет тапочек, а она сейчас пройдет в комнату в сапогах и снова придется чистить ковер, на котором так любит валяться Денис. И еще кучу глупостей не к месту. В голове был полный бардак, так что я даже не успела устыдиться в них, как доктор сняла шубу, вытащила из ее кармана бахилы и ловко их одела, а затем прошла в ванную и помыла руки. Я уже стояла у нее за спиной, держа чистое полотенце. Она была в белом халате поверх платья цвета гнилой розы.

–Ну, что, чемпион, говорят, ты приболел? И уже в который раз. – Денис заулыбался во все свои передние зубы.

Да уж, в который раз…

Врач долго осматривала ребенка, периодически спрашивая то меня, то Дениску.

–Я читала вашу медицинскую карту. В принципе у вас здоровый мальчик, у него всего одна проблема, которая не решается, а потому провоцирует новые и новые заболевания. Я считаю, что проблема эта в аденоидах, их нужно удалить и немедленно. Иначе такие повышения температуры приведут к ослаблению и глазной мышцы, и сердечной и т.д. и т.п., – Лиза Федоровна села на стул и стала что-то писать.

–Так. Паниковать не надо. Вот направление в стационар. Поедете туда сегодня же. Иначе ночью он вообще может начать задыхаться, состояние почти критическое.  Пока соберетесь, дайте снова жаропонижающее антигистаминные. Это заявление на то, чтобы я была вашим участковым домашним доктором, подпишите, если вы не против, конечно.

–Конечно не против… – поспешила закивать я, взяла бумагу и тут же подписала. – Да моего сына вовек так никто на дому не осматривал!

–Ну и замечательно. Теперь я ваш официальный и законный врач. Вот моя визитка с контактами. Вам не нужно теперь дозваниваться в поликлинику, если Денис заболевает. Звоните сразу мне. Даже если вы выйдете на работу, и Вам будет нужен больничный лист, эти вопросы решаю я. Вы звоните мне, какая бы проблема не возникла, в любое время суток, если состояние ребенка тяжелое. Если же дело пустяковое, я дам рекомендации прямо по телефону. Иначе либо выеду сама, либо пришлю медсестру для оценки ситуации, если сама буду на дежурстве. Есть ли у Вас вопросы?

–Спасибо большое! А… м-м… сколько стоит ваш визит сегодня? – Я замялась, опустив глаза в пол.

–Марьяна, ну чего вы так смущаетесь? Это совершенно нормальный вопрос в наше время. Дама по-матерински погладила меня по плечу. Для вас мой визит бесплатный и сегодня, и впредь. И визиты, и консультации по телефону, и беспокойство во внеурочное время БЕСПЛАТНО, подчеркиваю. Я ваш законный педиатр.

–Спасибо! Большое Вам спасибо, доктор!

–Пожалуйста. Это же моя работа. – Она заулыбалась. – А теперь немедленно собирайте вещи и в стационар, там вас еще раз посмотрит лор. Но вообще готовьтесь к операции и недельку полежать в больнице. А после попрощаетесь с вашими болячками надолго. До свидания!

–До свидания!

Я закрыла дверь и на минуту остановилась, соображая, что делать и куда звонить в первую очередь. Сначала набрала Анну Сергеевну и попросила поблагодарить Андрея, так как доктор пришла очень вовремя. Потом сообщила маме, та вызвалась помочь, сказав, что приедет, пока я соберу вещи. Звонок мужу прошел в «обычном режиме».

–Привет Никита!

–Привет. Что у тебя?

–Мы в больницу едем…

–Давно пора. А ты до сих пор дома сидишь? – резко перебил меня он. – А потом ночью причитать будешь, что тебе такси нужно и, как всегда, срочно.

–Никита… погоди, я хотела сказать…

–Знаю я, что ты хочешь сказать: деньги тебе нужны. Оставил на тумбочке в спальне. Не волнуйся, поедешь развозить, как обычно. Главное, чтоб сына не долечили до ручки. Будешь бумажки подписывать, думай своими мозгами куриными, читай! Ладно, мне некогда с тобой лясы точить, потому что я в отличие от некоторых эти самые деньги зарабатываю и ночь переколотился, а мне работать нужно. Все.

–Никита, постой! – но в трубке раздались короткие гудки. Попытка перезвонить наткнулась на сброс.

Деньги были одной из главных причин участившихся ссор, помимо того, что я по дому ничего не делаю и вообще лентяйка. С моим уходом в декрет поясок и так затянулся, потом появились расходы на сына, и на меня совсем ничего не оставалось. А выглядело так, что я постоянно покупаю себе вещи и ем как стадо бегемотов, что непомерно трачу деньги, и потому всегда не хватает. Так что, пора бы и притормозить.

Все чаще меня доводили до исступления разговоры вроде:

–Где деньги, что я тебе оставлял?

–Потратила почти все.

–Все? Ты с ума сошла?

–Ну, ты вроде их давал на повседневные нужды, а не чтоб просто полежали у меня.