скачать книгу бесплатно
Пылающая межа
Сергей Иванович Зверев
Спецназ. Офицеры
Сержанта-контрактника Владимира Локиса в составе миротворческого контингента направляют в Нагорный Карабах. Бойцы занимают рубежи на линии размежевания между армянами и азербайджанцами, чтобы удержать их от кровопролития. Обстановка накалена до предела, а тут еще межнациональную вражду активно подогревает агент турецкой спецслужбы Хасан Керим-оглу. При этом провокатор преследует и свои корыстные цели: с целью получения выкупа он похищает крупного армянского бизнесмена. Задача Локиса – обезвредить турецкого дельца. Во время передачи пленника у него будет такой шанс…
Ранее книга выходила под названием «Сотворение мира»
Сергей Зверев
Пылающая межа
Глава 1
Начало осени в городе Агдаме – одном из районных центров Нагорного Карабаха – выглядело совсем по-летнему. Никаких желтых листьев, ночных холодов и прочего, характерного для этой поры в более северных широтах. Здесь еще царило лето. Нагорный Карабах вообще считается жемчужиной Закавказья. Живописные горы, покрытые лесами, обилие памятников архитектуры, хороший климат – это всегда было «фишкой» этих мест. К сожалению, карабахская война девяностых изменила слишком многое…
На окраине Агдама находился детский дом. Окруженный огромными старыми деревьями, по обилию зелени и цветов он скорее напоминал сад. Руководство, да и весь город старались, чтобы дети чувствовали в нем себя хорошо.
Повышенное внимание к здешним воспитанникам легко объяснялось. Детдом № 1 был не совсем обычным, во всяком случае, для стран, где люди представление о войне получают с экрана телевизора. Здесь, в Карабахе, на территории, где военные действия с разной степенью интенсивности продолжаются уже пару десятков лет, война – это реальность. Суровая и страшная реальность, искалечившая физически и морально десятки тысяч ни в чем не повинных людей.
Так вот, в детдоме № 1 содержались дети, чьи родители погибли во время войны первой половины девяностых, а также в предшествующих и последующих боевых столкновениях. К сожалению, в Карабахе почти каждая семья так или иначе пострадала в том страшном конфликте, разделившем живших в добрососедстве армян и азербайджанцев. Кто погиб, кто лишился крова и имущества, а кто стал беженцем, не по своей воле покинув родную землю. Особенно не повезло детям, многие из которых лишились своих родителей.
Сегодня в детдоме при немалом стечении гостей проходил «Праздник урожая». Театрализованное представление, подготовленное силами наставников и воспитанников, должно было наглядно продемонстрировать, что дети здесь не просто живут, а и творят. Желающих взглянуть на это оказалось более чем достаточно – актовый зал был набит под завязку. Те, кто не смог уместиться на креслах и специально поставленных лавках, стояли у дверей и в проходах. В полуразрушенном Агдаме нечасто проходят культурные мероприятия, так что каждое из них – уже событие.
На сцене, пока еще закрытой занавесом, все происходило согласно сценарию. Толпились дети, изображающие фрукты и овощи, поспевшие на благодатной кавказской земле. Каждый был облачен кто в сливу, кто в помидор или гранат.
Двенадцатилетний Роберт Карапетян, живой, подвижный мальчуган, также был одет в театральный костюм из поролона и материи. Роберт изображал огромную грушу. Вместе с ним в сцене участвовала его ровесница Зара Макичан, облаченная в поролоновый костюм граната. Девочка крутилась у большого зеркала, поправляя на себе «кожуру».
– Ну, как я выгляжу? – придирчиво спрашивала она у Роберта.
– То, что надо, – лаконично ответил тот.
Глаза Роберта блестели – он симпатизировал Заре. Мальчик считал себя ее покровителем, «рыцарем», никому не давая в обиду.
– Все со сцены! – послышался приглушенный голос. – Занавес!
Раздались аплодисменты. «Праздник урожая» начался. Перед спектаклем «театральный коллектив» репетировал долго, и это дало свои результаты – теперь дети, читая стихи, все знали назубок. Ломкие голоса, старательные интонации – все это вызывало у зрителей неподдельный восторг. Прикосновение к искусству, пускай и совсем несложному, делало мягкими сердца людей, уже много лет живущих в условиях «горячей точки».
Занавес открылся. Из-за «деревьев» показались дети-фрукты.
Осень подойдет неслышно,
Тихо встанет у ворот.
В огороде листик вишни
На дорожку упадет, —
прозвучал детский голос.
Зазвучали аккорды пианино. Под лирическую музыку вошла «ранняя осень» – она же учительница английского языка.
Вы обо мне? А вот и я!
Привет осенний вам, друзья! —
развела она руками, приглашая детей в свои объятия.
Спектакль проходил живо и весело. Зрители от души смеялись над зазнавшимся Помидором. Тот, совершив массу ошибок и промахов, осознал это, раскаялся и вымолил прощение у остальных садово-огородных «собратьев». Те простили его, снова приняв в свою дружную компанию. Дети сыграли еще несколько сценок, пели и танцевали.
– А кто может вспомнить стихи обо мне? – спросила «осень».
– Я!
– Я знаю! – раздались возгласы.
Небольшого роста крепыш в костюме винограда начал читать:
Пришла без красок и без кисти
И перекрасила все листья…
Сценическое действо продолжалось, и в дополнение к детям на сцене появился еще один «герой». Им оказалась женщина лет сорока, заведующая детдомом – Ануш Параджанян. До сегодняшнего спектакля многие из присутствующих знали ее именно в этом качестве, в котором, кстати, проявляла себя достойно. Но на этот раз Ануш выглядела необычно, играя роль злостного садового вредителя – гигантского червяка.
Параджанян вообще считала себя натурой творческой, и на это у нее имелись свои причины. В молодости Ануш мечтала поступить в театральный институт, видя себя в роли если не великой, то, уж во всяком случае, талантливой актрисы. Но судьба – штука непредсказуемая. По разного рода причинам театральная карьера не сложилась, и теперь она могла «отрываться» на детских утренниках. Впрочем, будучи женщиной жизнерадостной, Параджанян не переживала, воспринимая все по-философски.
В эксклюзивном костюме она выглядела весьма забавно, что вызвало волны улыбок и смеха в зале.
Я червяк, гроза садов,
Фруктов и любых плодов.
Всем в саду я угрожаю,
С аппетитом поедаю! —
устрашающе, с придыханием произнесла Ануш, изображая страшное существо.
Театральный конфликт, как говорится, был налицо. Испуганные садовые культуры должны были предпринять какие-то решительные действия, чтобы защитить себя от мерзкой твари.
Зал внимательно слушал все то, что происходило на сцене. Сегодня здесь присутствовали взрослые, преимущественно мужчины. В основном это были местные жители, попадалась и форма военных. Среди них обращали на себя внимание несколько армян явно неместного вида. Все, правда, прекрасно знали, что это – представители диаспоры, приехавшие в гости. Ими занимался один из «главных людей» Агдама. Повадки хозяина жизни, наблюдавшиеся в поведении и внешнем виде, соответствовали положению, которое он занимал в городе. Тигран Авакян, мужчина лет пятидесяти, был в городе и окрестностях влиятельной фигурой. Одетый в дорогой костюм, с несколькими великолепными перстнями на руках, он выделялся из толпы агдамцев.
Здесь Авакян выглядел немного иначе, будучи крайне предупредителен и подобострастен с гостями. Сегодня ему пришлось играть несколько непривычную для себя роль, спустившись на землю.
– Ишь, как крутится, – саркастично заметил один из агдамцев, наклонившись к соседу, – прыгает перед ними на задних лапках.
– Получить что-то хочет, – отозвался тот, взглянув на «хозяина города».
– Денежки, что же еще, – хмыкнул собеседник.
Говорили они совсем негромко. Желания быть услышанными Тиграном или его людьми ни у кого не имелось. В Агдаме от Авакяна зависело очень многое. Мнения же самих агдамцев о нем были разными.
– Браво!
– Молодцы! – Горячие аплодисменты подбадривали участников спектакля.
В зале находилось много бойцов Армии обороны Карабаха, крестьян из местных поселков.
– Ты знаешь, я вот смотрю на этих детей и понимаю: не зря мы кровь свою проливали и сейчас это делаем! – делился впечатлениями человек в камуфляже со своим соседом, сидевшим справа.
– Еще бы! – ответил тот. – Все ведь ради детей делаем! Я вот вспоминаю, как мы в свое время Агдам освободили. Трудно было себе представить, глядя на руины, что город возродится.
На лице говорившего виднелось несколько шрамов, свидетельствующих о том, что он немало успел потрудиться на военной ниве.
Тигран же комментировал все происходящее, не оставляя «важных» зрителей без внимания.
– Как видите, уважаемый, – говорил Авакян гостю, – жизнь налаживается, и люди тянутся к прекрасному.
– Согласен, ничего не скажешь, – поправил тот галстук, – видно, что все делается с душой.
– Одна проблема – финансы… – горестно развел руками Тигран. – Хорошие есть идеи, планы, я уж не говорю о самых насущных проблемах, которых, как всегда, – миллион. Но с нашим мизерным бюджетом, если его так можно вообще назвать, мало что можно реализовать. Связанные руки…
– Ничего, это дело поправимое, – успокоил его гость, щелкнув пальцами, украшенными дорогими перстнями, – на хорошие цели денег не жаль. Нам страну отстраивать надо, и уж мы постараемся, чтобы люди знали – диаспора в стороне не останется.
К армянской диаспоре Авакян питал неподдельный интерес и приязнь. Он часто приглашал гостей на подобные мероприятия. Ведь из центра выбить финансовые вливания было делом чрезвычайно тяжелым. Средств на всех не хватало, и Тигран занимался поиском спонсоров с невероятной энергией. И это давало результаты. Вот и сегодня Авакян старался…
Он хотел что-то еще сказать гостю, но в этот момент к нему, пригнувшись, чтобы не мешать зрителям, подбежал человек с малоприметной внешностью. Это был Сурен Хачатрян – его помощник, доверенное лицо. Он что-то зашептал начальнику на ухо. Авакян кивал, слушая его.
– К сожалению, уважаемый, должен вас покинуть, – произнес Авакян, выслушав помощника, – прошу меня извинить.
– Что-то случилось?
– Да нет, ничего особенного, – улыбнулся Тигран, – рутина. Дела, дела… Куда же от них денешься? Это вы в гостях, а у меня ведь время не нормировано. Нет-нет, вы оставайтесь, смотрите представление, увидимся позже.
Гости кивнули, а Тигран быстрым шагом отправился к дверям. На его оставшееся пустым место тотчас сел один из зрителей, до этого сидевший на полу. Представление продолжалось.
Дети, одетые фруктами, закружились в хороводе, затянув веселую песню. Зрители принялись хлопать в такт.
И вдруг совершенно неожиданно послышался странный свист. Секунду спустя за окном, прямо во дворе раздался взрыв. Ударной волной в зале выбило все стекла, брызнувшие внутрь. Раздались крики и ругательства: стеклянный дождь – штука малоприятная. Некоторые ощутили это на себе особенно.
– А-а-а! – заорал один из зрителей, которому острый стеклянный «зуб» впился в шею. – Помогите!
Он упал на колени, неестественно вывернув голову, пытаясь самостоятельно вытащить стекло. К нему на помощь бросились люди. Под истошный крик осколок был вытащен. Но проблемы на этом не закончились. Следом за первым последовал новый взрыв. Затем – еще и еще.
– Миномет! – послышалось сразу несколько голосов. – Это же целенаправленный обстрел.
– Выходить надо, иначе нас тут всех накроет, – обернулся стоявший у сцены пожилой мужчина с кепкой в руках.
– На улицу! – перекрыл крики и взрывы чей-то командный голос. – Быстро, выходим. Организованно, один за другим!
Реакция на происходящее была разной. Военные и ополченцы довольно оперативно сориентировались и с оружием в руках бросились к выходу. Жизнь в обстановке повышенной опасности накладывала свой отпечаток на поведение в самых непредвиденных случаях.
Гостям, оказавшимся в такой обстановке впервые, пришлось гораздо хуже. Армяне из диаспоры были крайне растерянны, никто из них не ожидал ничего подобного.
– Что делать? – панически закричал один из них – толстяк абсолютно гражданского вида, прикрывая голову портфелем. – Надо же куда-то прятаться!
– Куда прятаться? – развел руками его товарищ. – Тебе же сказали: выходим на улицу.
– Нет! На улицу я не пойду, я еще жить хочу, – отрицательно помотал головой толстяк. – На улице куда опасней, лучше здесь где-нибудь схорониться.
– Так здесь тебя и завалит! – подключился третий, как видно наиболее хладнокровный из них. – Мало того что сам тут ляжешь, так и нас под монастырь подведешь.
Несмотря на сопротивление, он крепко схватил потерявшего самообладание толстяка и потащил его к выходу.
Дети, словно загнанные зверьки, заметались по сцене, не понимая, как же поступить в сложившейся ситуации. Зато заведующая оказалась на высоте. Женщина лишь в первое мгновение растерялась – уж очень страшно выглядело все это. Однако почти сразу же Ануш опомнилась и принялась действовать. В момент начала обстрела находясь за кулисами, она прямо в театральном костюме бросилась на сцену.
– Дети! Все ко мне! – Ее голос стал спасительным для воспитанников, обезумевших от ужаса. – Быстрее идите сюда.
Она собрала всю свою «театральную труппу» и принялась спускаться в зал.
– Спокойно! Не толкайтесь! Сейчас мы все будем в безопасности, – приговаривала она, направляя движение маленьких артистов. – Давайте, один за одним, гуськом.
Дети, видя, что заведующая знает, что делать, повиновались ее словам. Но вдруг мина пришлась как раз в стену, под которой двигались дети. С потолка упала балка. Со страшным грохотом, подняв кучу пыли из уже осыпавшейся штукатурки, громадная балка проломила деревянную сцену в каком-то метре от детей.
– В сторону, на пол! – скомандовала Параджанян, толкая детей. – Падайте!
Раскинув руки, она закрыла двух из них своим телом. На нее посыпалась штукатурка и битое стекло. Сейчас заведующая совсем не думала о себе. Ее мысли занимало только одно – спасти детей. Еще один взрыв привел к тому, что со стены рухнуло и разлетелось на кусочки огромное «театральное» зеркало.
– Ай! – вскрикнула девочка, изображавшая плод граната.
– Зара, что с тобой? – кинулась к ней заведующая.
– Не знаю… – простонала та. – Мне больно.
Под сотрясавшими помещение разрывами мин Ануш подползла к Заре и быстро осмотрела ее. Как оказалось, серьезных повреждений у маленькой актрисы не было, но ее порезали осколки стекла, и из многочисленных ранок текла кровь. Девочку била нервная дрожь, и она не могла успокоиться. Тем более что взрывы продолжали сотрясать школу.
– Вай мэ, цаватанэм! – приговаривала заведующая фразу, означающую на армянском: «Чтобы все твои болячки перешли на меня!»
– Ты будешь здоровая, только не плачь и не пугайся. – Она вытирала кровь с ее руки и лица.
Схватив ее на руки, Ануш скомандовала воспитанникам бежать за ней и бросилась к другому выходу, ведшему в подвал. Дети спускались по крутым ступенькам вниз, торопясь, чтобы их снова не настигли неприятельские мины. Войдя последней и опустив на лавку пострадавшую, заведующая захлопнула тяжелую дверь.
– Ну что, Зара, – ласково спросила она, – как ты?
Та, еще не придя в себя, тихо плакала.
– Тетя Ануш, я что, умру, да?
– Ну что ты, глупенькая, – гладила Параджанян ее по голове, – все будет в порядке, поверь мне. Ах, лучше бы со мной случилось что-нибудь, чем с вами!
– Не говорите так, тетя Ануш, вы такая храбрая, вы нас спасли, – слабым голосом произнесла Зара, – если бы не вы, мы бы погибли.
Здесь, внизу, под зданием школы, было гораздо спокойнее. Взрывы доносились уже приглушенно и пугали не так сильно. Дети, собравшись в кружок, делились впечатлениями.
– Да, не успела я глазом моргнуть, как оно все началось, – пожала плечами девочка с распущенными волосами, – какой ужас!
– Вот так и со мной было, – тяжело вздохнул один из подростков, – я хоть и маленький тогда был, а все помню. Мы сидели во дворе нашего дома: я, родители и две сестры. Мама готовила обед, а папа читал газету. И вдруг начался обстрел. Мама сказала: бежим в дом, но мы ничего не успели сделать. Папа схватил на руки сестренок, чтобы бежать в подвал, а я хотел идти за ним. Но не успел. Снаряд разорвался прямо во дворе. Я очнулся в больнице… и мне сказали, что все погибли. А у меня осталось вот это. – Мальчуган задрал штанину, демонстрируя большой шрам на ноге.
