banner banner banner
Колдун из Темногорска
Колдун из Темногорска
Оценить:
Рейтинг: 5

Полная версия:

Колдун из Темногорска

скачать книгу бесплатно

Колдун из Темногорска
Роман Буревой

След на воде #1
Мир колдунов – рядом. Волшебный дар передается от отца к сыну и является величайшей тайной. И желанной целью для тех, кто жаждет власти. Роман Воробьев – потомственный колдун, повелевающий водной стихией. Этот дар – и великая сила, и страшное проклятье. А способность заглянуть в будущее может дорого обойтись даже самому могучему темногорскому колдуну.

Любовь и ненависть, зависть и предательство, тайны прошлого и будущего в первой книге сериала "След на воде" – фантастическом боевике Романа Буревого "Колдун из Темногорска".

Роман Буревой

Колдун из Темногорска

Все имена и фамилии изменены,

названия некоторых городов и поселков

вымышлены,

дабы не подвергать опасности

тех, кто оставляет

СЛЕД НА ВОДЕ…

ЧАСТЬ I

ГЛАВА 1

Мираж

Кто-то взял огромную мокрую кисть и начал смывать рисунок с листа. Вода, стекая, становилась желто-зеленой. И так длилось три дня. Три дня дождя, семьдесят два часа непогоды. Что останется от прежнего мира, когда кончится осеннее мытье? Лишь черные контуры и несколько пятен неясных оттенков.

Песчаная лента петляла по лесу, деревья сбегались к дороге, размахивали ветвями, вслед машине летели хлопья желтой листвы. Дождь то принимался барабанить по капоту, то утихал, превращаясь в мелкую взвесь. Алексей опустил стекло, лицо тут же сделалось влажным. Это принесло облегчение, ожерелье ослабило хватку, но затем вновь принялось сжиматься. На реку надо было ехать еще вчера. А лучше неделю назад. Но он все тянул, откладывал. Ненавидел свою подневольность.

«Форд» рванул вверх, на горушку. Справа мелькнуло сельское кладбище. Кресты карабкались по склону, к серому низкому небу, расталкивая тонкие березы. Алексей ездил по этой дороге летом. Тогда по обочине гуськом брели к реке разморенные от жары дачники, не обращая внимания на пыльные шлейфы машин. Среди толпы легко затеряться. Сейчас он слишком на виду. Но ему нужна была река, сейчас, немедленно. Нет, не успеть.

Холодная равнодушная змея сжимала шею все сильнее.

Лес шумел, рассерженно кидался ржавой листвой.

Мы так схожи с тобой, братец, чуть что – сразу бунтовать, размахивать руками. Ну вот, обиделся, деревья пустились наутек. Эй, куда вы, ребята, я не хотел никого обидеть! Как смешно вы бежите! Короткие ножки корней отталкиваются от земли, стволы подпрыгивают. Кусты, напротив, ведут себя осторожно, припадают к земле, ползут медленно, по-пластунски.

Теперь и дорога расплылась серой кляксой. Деревья спятили и превратились в россыпь танцующих пятен. Небо стало уходить ввысь, запредельно, так, что в одно мгновение можно было ощутить всю его непостижимую глубину. Алексей тряхнул головой, но картинка перед глазами продолжала расплываться. Машина сама, как и положено умному механическому зверю, сползла с горушки. Деревья расступились, за почерневшими влажными стволами проступила река. Алексей затормозил, выскочил из машины и тут же налетел на сосновый ствол. Откуда здесь это дерево? Ничего уже не разглядеть – вокруг царили серые сумерки, и хмарь сгущалась. Скоро останется лишь чернота. Алексей знал, чем это может кончиться, – когда тьма станет абсолютной, ожерелье его задушит. О Боже, зачем он только согласился надеть эту чертову петлю? Но с другими подобного не случалось! С другими – нет. Но с ним – да!

Алексей оттолкнулся от сосны, шагнул в сторону. Угодил ногой в какую-то яму, упал, ткнулся лицом в мокрую хвою. Принялся ощупывать землю в надежде найти палку, чтобы идти дальше как истинный слепец, постукивая по стволам и раздвигая заросли почерневшей крапивы. Палка оказалась рядом и даже далась ему в руки – не особенно удобная, суковатая, но достаточно длинная, чтобы доставать ею до земли. Алексей поднялся и неуверенно шагнул. Вновь дохнуло в лицо холодным ветерком. Река звала его. Под ногами перестала шуршать хвоя, захрустел песок. Алексей вышел на пляж, на ходу скинул ботинки. Взгляд уже не различал ничего, но река влекла холодным, пронизывающим до костей дыханием. Дойдя до кромки воды, Алексей набрал полные пригоршни воды и плеснул в лицо. Зрение на мгновение вернулось, мелькнула смутная картинка: пустынный пляж, узкая полоска желтого песка, черная железная бочка с пробоиной в боку застыла у самой воды.

Потом появилась какая-то парочка вдалеке. До Алексея им, похоже, не было дела. Он перевел взгляд на реку. Река бурлила, дождь хлестал. Волна, набегая, всякий раз оставляла на песке траурную ленточку нефти. Алексей брезгливо поморщился и шагнул в воду. Набрал в легкие побольше воздуха – насколько позволяло проклятое ожерелье – и бросился в реку, подняв фонтан брызг. Дно в этом месте круто уходило вниз, Алексей почти сразу оказался на глубине. Но его не пугала глубина. Так же как и закипающие в двух или трех местах подозрительные белые бурунчики. Он не мог утонуть. Не мог – и все.

Он сразу почувствовал, как ожерелье ослабляет хватку. Когда сдерживать дыхание дольше не стало сил, Алексей вынырнул на поверхность, глотнул воздуха и вновь ушел под воду. Инстинктивно он стремился туда, где течение сильнее. Когда Алексей вынырнул на поверхность во второй раз, зрение вернулось к нему полностью. Серо-стальная вода плескалась вокруг, серо-стальное небо опрокинулось над головой. У Алексея появилось странное ощущение – будто прежняя жизнь закончилась, и вот-вот должна начаться другая. Это не было предчувствием. Он просто-напросто это знал. Но что конкретно должно произойти, когда и где, оставалось для него тайной.

Ожерелье восстановилось, но Алексей не торопился на берег, он еще несколько минут пробыл на стремнине, позволяя быстрому течению уносить себя вниз по реке, чтобы потом, легко рассекая воду, плыть кролем, побеждая обезумевший от осенних дождей поток. И только, ощутив приятную усталость, повернул к берегу.

Парень, гулявший по пляжу в обнимку с девицей, оглянулся и посмотрел на пловца. Затем удовлетворенно кивнул, подтолкнул спутницу к густым зарослям кустарника и сам отступил следом. Теперь странный купальщик не мог их заметить. Присев на корточки, наблюдатель нажал кнопки мобильника и процедил сквозь зубы:

– Это он. Действуй осторожно, Кулек, он нужен живым.

Лицо наблюдателя было покрыто ровным загаром, светлые волосы казались золотыми. Гладкое, чуть полноватое лицо обласканного жизнью человека. Он неплохо провел лето. Но осень обещала ему гораздо больше. Блондин спрятал мобильник, достал бинокль и отыскал пловца на реке.

Девица сидела на корточках и курила. Она замерзла, у нее дрожали руки.

– Игорек, долго еще? Я так не могу, Игоречек! – Для убедительности она шмыгнула носом.

– Заглохни, – отозвался блондин.

Он перевел бинокль на дорогу, уловив звук работающего двигателя, и тут же разглядел между соснами синий контур “Ауди”. Игорь выругался: человек на реке мог услышать шум мотора. Не надо было подъезжать так близко. Ножками надо было топать! Дармоеды.

Сутулясь под дождем, трое парней в черных куртках направились к берегу. Купальщик тем временем уже выходил из воды. Он мотал головой и отряхивался, как мокрый пес, и, казалось, не замечал поджидавших его громил. Губы Алексея беззвучно шевелились, будто он шептал заклинания. Или в самом деле шептал? Кулек шагал впереди. Двое сзади. Сейчас они подойдут, и Кулек произнесет обычное: “Надо потолковать, парень”.

– Ну! Чего ждут! Быстрее! – Игорек от нетерпения кусал губы.

Алексей поднял голову и глянул на небо. Потом посмотрел на троих, явившихся по его душу. Улыбнулся. На шее его переливалось серебром ожерелье, будто тонкий ручеек струился по замкнутому кольцу.

– Вот и приплыли, – проговорил он вполголоса. – Как я этому рад!

Река за его спиной тяжело вздохнула. Вода забурлила, ускорила течение и понеслась быстрее, будто кто-то ее подтолкнул.

Рядом с накачанной троицей Алексей казался хрупким подростком, несмотря на высокий рост. Он сделал странный нырок, каким-то чудом проскочил мимо Кулька и кинулся бежать. Трое бросились за ним. Алексей был куда резвее. Вскоре все четверо скрылись за деревьями. Потом кто-то крикнул. Потом еще раз. Треск ломаемых веток. Вдруг стало тихо.

Через минуту из-за стволов вынырнул Алексей, сел в свою машину, и в следующее мгновение “Форд” рванулся к дороге. Преследователи так и не появились. На берегу остались ботинки купальщика. Дорогие ботинки.

– Идиоты! – пробормотал блондин, опуская бинокль. – Упустили.

Он в ярости треснул биноклем о дерево. Троица тем временем появилась. Двое шли сами. Третьего пришлось волочить.

– Идиоты, – повторил человек, натягивая на голову капюшон.

Дождь по-прежнему лил. Девица испуганно пискнула и дернула Игоря за рукав.

– Чего тебе?

Она безмолвно ткнула пальцем в сторону реки.

Там, медленно проступая сквозь пелену дождя, плыл остров с белой церквушкой под золотым куполом. И даже почудились голоса, поющие что-то торжественное. Купол горел странной желтизной – будто луч солнца, внезапно пробившийся сквозь тучи, коснулся позолоты и оживил ее. Беглец был уже далеко, у выезда на шоссе, и миража не видел.

– Что это? – шепотом спросила девица.

Но ее спутник не собирался отвечать. Он смотрел на плывущий над рекою мираж, и похлопывал биноклем по ветке дерева. Это была именно та церковь, – сомнений не было. Потом, будто опомнившись, он кинулся к реке, забежал в холодную воду по колено и заорал:

– Гамаюн! Ты слышишь меня? Я спрашиваю, ты слышишь?

Ему никто не собирался отвечать. Шумел дождь, листва с шорохом осыпалась на землю. Мираж принялся таять, и через минуту не было уже ни церкви с горящим золотом куполом, ни островка, лишь смутно угадывался противоположный берег.

– Ничего, я еще отыщу тебя, будь спокоен, – пообещал Игорь.

ГЛАВА 2

ЮЛ

Юл выглянул в окно. Мишка стоял внизу, дожидаясь. От нечего делать носком ботинка ковырял палую листву. Оруженосец прибыл, граф может спускаться вниз. Юл распахнул окно, и Мишка поднял голову, безошибочно распознав стук его оконной рамы.

– Выйдешь? – спросил снизу Мишка.

– Сейчас.

Мишка махнул рукой, теперь он мог ждать хоть до вечера. «Оруженосец» каждодневно приходил во двор после уроков и ждал. Сколько раз Юл просил: звякни по телефону. Но приятель никогда не звонил. Всякий раз являлся лично и стоял, изредка поднимая голову и поглядывая в окно. Так продолжалось до тех пор, пока Юл не спускался вниз или, отворив окошко, не кричал: «Сегодня я занят!»

Тогда Мишка делал вид, что уходит, но на самом деле он прятался за железным ящиком помойки и, усевшись на скамейке, ждал – вдруг граф передумает. Верный оруженосец мог просидеть так и час, и два.

Их дружба казалась более чем странной. Впрочем, Мишка называл это не дружбой, а служением. Юл был к нему добр, как бывает добр господин к преданному и испытанному слуге. Вместе они смотрелись нелепо. Мишка откровенно туповат, Юл – умен, Мишка – упитанный неуклюжий здоровяк, Юл – тощий и узкоплечий, с мягким белым лицом, по-детски усыпанным множеством ямочек, казавшийся гораздо младше своих тринадцати. И все же именно Юл выбрал Мишку в друзья. Поначалу Мишка чувствовал себя рядом с ним неловко, все больше отмалчивался или лепетал бессвязное. Оруженосец старательно ловил каждое слово, произнесенное графом, чтобы потом, страшно все перевирая, донести мысли Юла до других. Он смотрел те же фильмы, что смотрел граф, читал те же книги (только раз в десять меньше), он даже думал над теми же вопросами, над которыми думал Юл, и приходил точно к таким же выводам, если, конечно, этими выводами Юл успевал с ним поделиться. Граф платил своему оруженосцу за преданность: Мишка заранее получал тетрадки, чтобы передрать домашние задания. Сочинения Юлу приходилось писать дважды – за себя и за друга. Юл сам толком не знал, почему выбрал в друзья Мишку. Может быть потому, что, несмотря на внешнюю инфантильность, он начал взрослеть раньше других и уже умел ценить в людях надежность.

Юл спустился вниз. Мишка успел подбежать к подъезду и теперь ждал возле самой двери. «Мой пес», – мысленно называл его Юл. Мишка, в самом деле, походил на добродушного сенбернара. Так и хотелось почесать его за ухом.

– Ты кого-нибудь позвал? – спросил Мишка.

Юл отрицательно покачал головой.

– Значит, если это удастся, никто не увидит?

– Только ты.

Толстые Мишкины губы расплылись в глуповатой улыбке. Сказать, что он был польщен – значит, не сказать ничего.

«Кого еще звать-то? – мысленно усмехнулся Юл. – Только ты никогда не скажешь: “У тебя не выйдет”. А это так важно!»

Мишка никогда не сомневался в способностях друга. Захочет Юл сделаться космонавтом, непременно на Луну полетит. А может, руку протянет и прямо с Земли достанет серебряный диск. Что ему стоит!

Они шли через парк. Дождь то начинал моросить, то прекращался, чтобы через несколько минут начаться вновь. Парк был черен и гол: деревья облетели, лишь в траве кое-где проглядывала зелень. Они дошли до пруда и остановились. Пруд, это, конечно, громко сказано. Простая яма метров пять длиной, и два метра в ширину, полная гнилой воды. Сейчас на поверхности толстым слоем плавали ржавые листья. Черный глянец воды едва проступал. Ребята закурили. У Мишки были удивительные большие мягкие ладони. Защищенный его руками, огонек спички никогда не гас.

Первую спичку оруженосец поднес Юлу, а потом закурил сам.

– Купи зажигалку, – посоветовал Юл.

– Нельзя. Мать догадается.

– А так не догадается?

– Не-а, не догадается, – улыбнулся Мишка.

Мишка был на полтора года старше Юла, но все равно выглядел рядом с графом младенцем.

Юл уселся на землю и стал поправлять кроссовки. После выкуренной сигареты его немного подташнивало, но он не показывал виду, что ему плохо.

– Может, не надо через пруд? – спросил Мишка. – По дорожке расстояние отмерим. Я рулетку взял.

Юл отрицательно мотнул головой:

– На дорожке ничего не выйдет. Прыгну, как на физре в школе. Надо над водой.

– Почему?

– А я знаю?!

– Я думал – знаешь.

Юл подошел к берегу так близко, что почувствовал студеное нутро собравшейся в комок воды. Нет, она не была к нему враждебна, эта черная, умершая вода, она чего-то от него ждала. Но он не знал – чего. Юл повернулся и начал отсчитывать шаги для разбега. Вода разочарованно колыхнулась в земляной лохани. Юл остановился. Вода за спиной замерла – она еще на что-то надеялась. Надежда вскипела в ней сотнями воздушных пузырьков и выплеснулась наружу бурным всплеском, похожим на протяжное «Ах»! Листья на поверхности пруда раздались, прибитые внезапным толчком к берегам, открылась черная поверхность, в глубине мелькнул и тут же пропал ничтожный отблеск. Мишка удивленно охнул, но не сказал ни слова. Юл на мгновение прикрыл глаза, потом повернулся и побежал. Лицо Мишки пронеслось мимо размытым пятном. И сразу же возникла яма. Юл оттолкнулся и полетел. Невидимая нить тянула его. Он не мог сорваться.

Когда он упал на той стороне, лицом во влажную траву, его настиг истошный Мишкин вопль: «Йес!»

Несколько мгновений Юл лежал неподвижно. Влага осенней земли холодила разгоряченное тело, напряжение истаивало. Наконец Юл поднялся. Его качало, будто он только что очнулся от глубокого сна. Он знал, что идет, что переставляет ноги, но не чувствовал этого. Пришлось глянуть вниз и проверить. Да, все правильно, он идет. Его шатало не от перенапряжения и усталости, а оттого, что он востребовал слишком много сил для такого пустяка как прыжок, и теперь, нерастраченные, они рвались наружу. Между тем вода успокоилась, поверхность вновь затянуло слоем листьев. Юл подумал, что оживление мертвой воды в яме ему могло и почудиться, так же как и протяжный вздох, похожий на человеческое «ах».

– Клево! Как так вышло?! А?! – Мишка смотрел на друга с восторгом.

Юл подошел и взял его за руку. За одну. Потом за вторую. Вода в яме молчала, не желая отзываться. Юл соединил Мишкины ладони, потом вновь развел. Вода в пруду всхлипнула, будто неохотно выдавила: «Да». По Мишкиному телу пробежала дрожь.

– Беги! – крикнул Юл.

Мишка побежал – ему некогда было отмерять шаги для разбега – в любую секунду тончайшая связь могла оборваться. Мишка бежал легко, пружинисто, отталкивая от себя землю, и лишь у самого края сбился, засеменил и беспомощно оглянулся. Хотел что-то крикнуть, но лишь беззвучно открыл рот. Юл изо всех сил мысленно толкнул его в спину. Мишка вскрикнул, как от боли, оторвался от земли и полетел. Он упал на другой стороне ямы, на самом краю, плашмя, одна нога повисла над водой, вниз посыпались комья земли.

Потом он вскочил и завопил на весь пустынный парк:

– А-А-А!

Юл улыбнулся. Избыточная сила вышла из него, тело казалось легким, почти невесомым. Юл мнился себе не просто хорошим, а великим. Мир должен немедленно разразиться аплодисментами в его адрес. И в самом деле, раздались громкие одиночные хлопки. Юл обернулся. В нескольких шагах от него стоял отец и аплодировал.

– Привет, Юл! – Отец помахал ему рукой, как ровне, как приятелю.

В свои пятьдесят он умел радоваться совершенно по-ребячьи. Да и внешне он выглядел очень молодо. Вряд ли ему можно дать больше сорока.

– На минутку, – поманил он сына за собой к ближайшей скамейке.

Юл пошел за отцом, оруженосец Мишка остался стоять вдалеке, терпеливо ожидая, когда ему дозволят приблизиться.

– Разговор есть. Даже не разговор, а так… – Отец явно нервничал, и Юл не мог понять, почему. – Здорово ты вырос, Юл.

– Разве? По-моему, ни сантиметра не прибавил, – пожал плечами мальчишка.

– Только мне твое имя не нравится, – заявил отец. – Я хотел назвать тебя Казимиром в честь деда. Да она не позволила.

«Она» – это мать Юла. Впрочем, история с наречением давняя, сто раз слышанная, хотя и не ясная до конца.