скачать книгу бесплатно
Бог как иллюзия
Ричард Докинз
Азбука-классика
Ричард Докинз – выдающийся британский ученый-этолог и популяризатор науки, лауреат многих литературных и научных премий. Каждая новая книга Докинза становится бестселлером и вызывает бурные дискуссии. Его работы сыграли огромную роль в возрождении интереса к научным книгам, адресованным широкой читательской аудитории. Однако Докинз – не только автор теории мемов и страстный сторонник дарвиновской теории эволюции, но и не менее страстный атеист и материалист. В книге «Бог как иллюзия» он проявляет талант блестящего полемиста, обращаясь к острейшим и актуальнейшим проблемам современного мира. После выхода этой работы, сегодня уже переведенной на многие языки, Докинз был признан автором года, по версии «Reader’s Digest», и обрел целую армию восторженных поклонников и непримиримых противников. Споры не затихают. «Эту книгу обязан прочитать каждый», – считает британский журнал «The Economist».
Ричард Докинз
Бог как иллюзия
The God Delusion
Richard Dawkins
Copyright © 2006 by Richard Dawkins
All rights reserved
© Н. Смелкова, перевод, 2013
© В. Пожидаев, оформление серии, 2012
© ООО «Издательская Группа „Азбука-Аттикус“», 2013
Издательство АЗБУКА®
Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.
* * *
Посвящается памяти Дугласа Адамса (1952–2001)
Неужели недостаточно, что сад очарователен; неужели нужно шарить по его задворкам в поисках фей?
Предисловие
В детстве моя жена ненавидела свою школу и изо всех сил мечтала перейти в другую. Много лет спустя, уже двадцатилетней девушкой, она с грустью призналась в этом родителям, глубоко шокировав мать. «Доченька, почему же ты нам тогда прямо не сказала?» Ответ Лаллы я хочу сегодня вынести на обсуждение: «Я не знала, что это мне можно».
Она не знала, что «это ей можно».
Подозреваю – нет, уверен, – что в мире существует огромное количество людей, воспитанных в лоне той или иной религии, и при этом они либо не чувствуют с ней гармонии, либо не верят в ее бога, либо их тревожит совершаемое во имя религии зло. В таких людях живет смутное желание отказаться от веры родителей, их тянет это сделать, но они не сознают, что отказ является реальной возможностью. Если вы принадлежите к числу подобных людей, эта книга – для вас. Ее задача – привлечь внимание к тому, что атеизм – действенное мировоззрение, выбор отважных, замечательных людей. Ничто не мешает человеку, будучи атеистом, быть счастливым, уравновешенным, глубоко интеллигентным и высокоморальным. Это первое, в чем я хочу вас убедить. Также хочу обратить ваше внимание еще на три фактора, но о них чуть позже.
В январе 2006 года я представлял на четвертом канале английского телевидения двухсерийный документальный фильм под названием «Корень всех зол?». Сразу хочу заметить, что название мне не понравилось. Религия вовсе не корень всех зол, потому что ничто не может быть корнем всех зол. Но меня растрогала размещенная четвертым каналом в национальных газетах реклама передачи. Поверх силуэта башен-близнецов на Манхэттене – надпись: «Представьте мир без религии». Какой здесь намек?
Вместе с Джоном Ленноном представьте мир без религии[1 - Имеется в виду песня Джона Леннона Imagine. (Прим. ред.)]. Представьте: не было террористов-самоубийц, взрывов 11 сентября в Нью-Йорке, взрывов 7 июля в Лондоне, Крестовых походов, охоты на ведьм, «порохового заговора», раздела Индии, израильско-палестинских войн, истребления сербов, хорватов, мусульман; преследования евреев за «христоубийство», североирландского «конфликта», «убийств чести», нет облаченных в сверкающие костюмы, трясущих гривами телевизионных евангелистов, опустошающих карманы доверчивых простаков («Отдайте все до нитки в угоду Господу»). Представьте: не было взрывающих древние статуи талибов, публичного отрубания голов богохульникам, кнутов, полосующих женскую плоть за то, что узкая ее полоска приоткрылась чужому взгляду. Между прочим, мой коллега Дезмонд Моррис рассказал, что замечательную песню Джона Леннона в Америке иногда исполняют, всячески коверкая фразу «нет никаких религий». А в одном варианте ее совсем уж нагло заменили на «есть лишь одна религия».
Но, может быть, вы полагаете, что атеизм не менее догматичен, чем вера, и более разумной позицией является агностицизм? В таком случае надеюсь переубедить вас главой 2, где утверждается, что принятая в качестве научной гипотезы о Вселенной гипотеза бога должна подвергаться такому же беспристрастному анализу, как и любые другие гипотезы. Возможно, вас уверили, что философы и теологи выдвинули достаточно убедительные доводы в защиту религии… В этом случае отсылаю вас к главе 3 – «Доказательства существования бога»; на поверку обнаруживается, что аргументы эти не ахти как сильны. Может, вы верите, что бог есть, потому что иначе откуда бы все взялось? Откуда появилась жизнь во всем ее богатстве и многообразии, где каждый вид выглядит так, словно его специально сотворили по плану? Если вы думаете именно так, надеюсь, вам удастся найти ответы в главе 4 – «Почему бога почти наверняка нет». Не прибегающая к идее создателя теория естественного отбора Дарвина гораздо экономичней, она с неподражаемой элегантностью рассеивает иллюзию сотворения живых существ. И хотя теория естественного отбора не может разгадать все загадки биосферы, благодаря ей мы активнее продолжаем поиск сходных естественно-научных объяснений, способных в конце концов привести нас к пониманию природы Вселенной. Действенность естественно-научных объяснений, таких как теория естественного отбора, – это второй фактор, на который я хочу обратить внимание читателя.
Может, вы считаете, что бог или боги – это что-то неизбежное, потому что, если судить по работам антропологов и историков, верования составляли непреложную часть культур всех народов? Если вы находите этот довод убедительным, пожалуйста, прочитайте главу 5 «Корни религии», объясняющую причины повсеместного распространения верований. А может, вы полагаете, что религиозные убеждения необходимы для сохранения у людей твердых моральных устоев? Бог нужен, чтобы люди стремились к добру? Пожалуйста, ознакомьтесь с главами 6 и 7, где приводятся доводы, объясняющие, почему это не так. Может быть, отойдя от религии, лично вы продолжаете в глубине души считать, что вера в бога полезна для мира в целом? Глава 8 заставит вас задуматься, почему присутствие религии в мире, по сути, оказывается не таким уж благоприятным.
Если вы чувствуете, что увязли в религии, в которой вас воспитали, стоит задать себе вопрос, как это произошло. Скорее всего, веру внушили вам в детстве. Если вы религиозны, то более чем вероятно, что ваша вера совпадает с верой родителей. Если, родившись в Арканзасе, вы считаете, что христианство – истинная религия, а ислам – ложная, и если при этом вы сознаете, что, родись вы в Афганистане, ваши убеждения были бы прямо противоположными, то вы – жертва внушения. Mutatis mutandis[2 - С соответствующими изменениями (лат.).] – если вы родились в Афганистане.
Вопрос влияния религии на детей рассматривается в главе 9; там же речь идет о третьем факторе, на который я хочу обратить ваше внимание. Подобно тому как феминистки морщатся, когда слышат «он» вместо «он или она», у каждого, на мой взгляд, должно возникать неловкое чувство от таких словосочетаний, как «ребенок-католик» или «ребенок-мусульманин». Можно, если вам угодно, говорить о «ребенке родителей-католиков», но если при вас упомянут «ребенка-католика», пожалуйста, остановите говорящего и укажите, что дети слишком малы, чтобы занимать осознанную политическую, экономическую или этическую позицию. Поскольку в мою задачу входит привлечь к данному вопросу как можно больше внимания, я не стану приносить извинения за то, что обращаюсь к нему дважды – здесь, в предисловии, и еще раз в главе 9. Это нужно повторять вновь и вновь. И я повторяю еще раз. Не «ребенок-мусульманин», а «ребенок родителей-мусульман». Ребенок слишком мал, чтобы понять, мусульманин он или нет. «Ребенка-мусульманина» в природе не существует. Так же, как не существует «ребенка-христианина».
Начинают и завершают книгу главы 1 и 10, каждая по-своему демонстрирует, как путем осознания гармонии природы можно выполнять, не превращая в культ, благородную задачу духовного облагораживания людей; задачу, которую исторически – но так неудачно – узурпировала религия.
Четвертый фактор, требующий внимания, – это гордость своими атеистическими убеждениями. Атеизм не повод для извинений. Напротив, им нужно гордиться, высоко держать голову, потому что атеизм практически всегда свидетельствует о независимом, здравом рассудке или даже о здоровом рассудке. Существует множество людей, сознающих в глубине души, что они – атеисты, но не решающихся признаться в этом своим семьям, а порой и самим себе. Отчасти это происходит потому, что само слово «атеист» упорно использовалось в качестве жуткого, пугающего ярлыка. В главе 9 приводится трагикомическая история о том, как родители актрисы Джулии Суини узнали из газет о том, что она стала атеисткой. Неверие в бога они еще могли бы снести, но атеизм! АТЕИЗМ! (Голос матери срывается на крик.)
Хочу кое-что добавить, в особенности для американских читателей, потому что уровень религиозности в Америке нынче поистине ошеломляет. Юрист Уэнди Каминер заметила, не слишком преувеличивая, что шутить над религией сейчас почти так же опасно, как жечь национальный флаг в штаб-квартире организации Американского легиона[3 - Wendy Kaminer. The last taboo: why America needs atheism. New Republic, 14 Oct. 1996; http://www.positiveatheism.org/writ/kaminer.htm (http://www.positiveatheism.org/writ/kaminer.htm).]. Положение атеистов в современной Америке можно сравнить с положением гомосексуалистов пятьдесят лет назад. В настоящее время благодаря усилиям движения «Гордость геев» гомосексуалистам удается, хотя и с трудом, избираться на общественные должности. В ходе опроса общественного мнения, проведенного в 1999 году группой «Галлап», американцам задавали вопрос, проголосуют ли они за вполне достойного кандидата, если этот кандидат – женщина (утвердительно ответили 95 процентов), католик (утвердительно ответили 94 процента), еврей (утвердительно ответили 92 процента), чернокожий (утвердительно ответили 92 процента), мормон (утвердительно ответили 79 процентов), гомосексуалист (утвердительно ответили 79 процентов) или атеист (утвердительно ответили 49 процентов). Как видите, работы еще непочатый край. Но атеистов гораздо больше, чем может показаться на первый взгляд, особенно среди образованной элиты. Так было уже в XIX веке, что позволило Джону Стюарту Миллю заявить: «Мир изумился бы, если бы узнал, как много самых блестящих личностей, самых выдающихся, даже в глазах рассудительных и благочестивых обывателей, людей проявляют полный скептицизм по отношению к религии».
В наше время это еще более верно, доказательства чего я привожу в главе 3. Атеистов часто не замечают, потому что многие из нас стесняются признаваться в своем атеизме вслух. Очень хочется надеяться, что моя книга поможет таким людям заявить о себе. Аналогично тому, как случилось в гей-движении, чем больше людей громко заявят о своих взглядах, тем легче будет это сделать другим. Для начала цепной реакции нужна критическая масса.
Согласно американским опросам, количество атеистов и агностиков в стране значительно превышает количество религиозных евреев и даже количество членов большинства других религиозных групп. Однако, в отличие от евреев, которые, как широко известно, являются в США одной из самых эффективно действующих политических кулуарных группировок, и в отличие от евангельских христиан, обладающих еще большей политической властью, атеисты и агностики не организованны и поэтому практически не имеют реального голоса. Усилия по организации атеистов сравнивают с попытками согнать в стаю кошек – потому что и те и другие привыкли мыслить самостоятельно и не приспосабливаться к воле вышестоящих. Тем не менее было бы хорошо для начала создать критическую массу явных атеистов, к которой смогут присоединиться остальные. Даже если кошек невозможно согнать в стаю, они, когда их много, способны наделать немало шума и игнорировать их будет не так-то легко.
Вынесенное в заголовок книги слово «иллюзия» отсылает к термину «навязчивая иллюзия», что вызвало возражения некоторых психиатров, использующих его в работе и не желающих видеть в другом контексте. Я получил три письма, в которых врачи предлагали мне для обозначения религиозной иллюзии специальный научный термин «реллюзия»[4 - Д-р Зои Хокинз, д-р Беата Адамс и д-р Пол Ст. Джон Смит, личное сообщение.]. Может, он и войдет в обиход, не знаю. Но пока, поскольку я намереваюсь использовать слово «иллюзия» именно в таком смысле, этому выбору нужно дать объяснение. В словаре английского языка издательства «Пингвин» «навязчивой иллюзией» называется «ложная вера или впечатление». Интересно, что пример выбран из книги Филипа Э. Джонсона: «Дарвинизм – это история освобождения человечества от навязчивой иллюзии, будто его судьбу решает превосходящая его сила». Неужели это тот же самый Филип Э. Джонсон, который сегодня возглавляет в Америке выступления креационистов против Дарвина? Да, тот самый, а цитата, как можно догадаться, вырвана из контекста. Надеюсь, упоминание мною этого факта заметят мои оппоненты, поскольку сами они частенько отказывают мне в подобной любезности, намеренно цитируя в креационистской литературе бессмысленно вырванные из моих работ куски. С какой бы целью ни писал Джонсон эту фразу изначально, я готов под ней подписаться в том виде, в каком она представлена. Встроенный в программу Microsoft Word словарь определяет «навязчивую иллюзию» как «упорное верование вопреки убедительным доказательствам противного, особенно – симптом психического расстройства». Первая часть определения вполне применима к религии. Что же касается психического расстройства, то я склонен согласиться с Робертом М. Пирсигом, автором книги «Дзен и искусство починки мотоциклов», заявившим: «Когда навязчивые иллюзии появляются у одного человека, это сумасшествие. Когда они появляются сразу у многих, это религия».
Если бы моя книга сработала так, как мне хочется, то верующие читатели, дочитав ее до конца, закрывали бы ее уже атеистами. Какой наивный оптимизм! Закоснелые верующие не воспринимают доводы разума; иммунитет к сомнениям вырабатывался у них с детских лет при помощи внушений, мастерски отточенных (эволюцией ли, волей ли создателей) за века. Одним из наиболее действенных иммунных средств является нежелание даже открывать подобные книги, которые, несомненно, являются делом рук дьявола. Но хочется верить, что, помимо них, существует немало восприимчивых людей, тех, кого в детстве, возможно, обрабатывали не так настойчиво; либо не ушедших с головой в религию по какой-то другой причине; либо от природы достаточно смышленых, чтобы преодолеть насаждаемые извне доктрины. Таким свободолюбивым умам требуется лишь небольшой толчок, чтобы они целиком порвали с религиозным дурманом. Ну и наконец, надеюсь, что по крайней мере никто из читателей данной книги в будущем не посетует: «А я не знал, что это можно».
В работе над книгой мне помогали многие друзья и коллеги. Не могу упомянуть всех, но в их числе – прочитавшие ее с чутким вниманием и посодействовавшие мне как критикой, так и советом: мой литературный агент Джон Брокман, редакторы Салли Гаминара (издательство «Трансворлд») и Имон Долан (издательство «Хугтон Миффлин»). Их сердечная, полная энтузиазма вера в мой труд стала для меня огромной поддержкой. Джиллиан Самерскейлз выполнила, внося конструктивные предложения и необходимые поправки, замечательную редакторскую работу. Также я очень благодарен за поправки, внесенные на разных стадиях Джерри Койном, Дж. Андерсоном Томсоном, Р. Элизабет Корнуэлл, Урсулой Гуденоу, Латой Менон и особенно невероятно одаренным критиком Карен Оуэнс, изучившей – не хуже меня самого, до последней запятой – каждый из черновых вариантов.
Появлению этой книги немало способствовал (как и книга – его созданию) упомянутый мной двухсерийный документальный фильм «Корень всех зол?», показанный по четвертому каналу английского телевидения в январе 2006 года. Я благодарен всем принявшим участие в его подготовке, включая Дебору Кидд, Рассела Барнса, Тима Крэгга, Адама Прескода, Алана Клеменса и Хамиша Микуру. Выражаю благодарность компаниям IWC Media и «Четвертый канал» за разрешение использовать цитаты из него. В Великобритании фильм «Корень всех зол?» прошел с большим успехом; его также транслировала Австралийская корпорация телевещания. Остается только ждать, осмелится ли его показать какой-либо из американских телевизионных каналов[5 - Нелегальные копии часто загружают с многочисленных американских веб-сайтов. В настоящее время идут переговоры о выпуске и рекламе легальных компакт-дисков. На момент выхода этого издания из печати переговоры еще не были закончены, см. новости на сайте www.richarddawkins.net (http://www.richarddawkins.net/). (Здесь и далее, кроме особо оговоренных случаев, – прим. автора.)].
Книга зрела у меня в уме в течение нескольких лет. Безусловно, за это время часть идей попадала в лекции, например в мои выступления на Тэннеровских чтениях в Гарварде, в газетные и журнальные статьи. В частности, читателям моей постоянной рубрики в «Свободной мысли» некоторые фрагменты могут показаться довольно знакомыми. Не могу не выразить признательность Тому Флинну, редактору этого замечательного журнала, за тот стимул, который я приобрел, получив регулярную рубрику. Закончив эту книгу, надеюсь ее продолжить после короткого перерыва и тогда, несомненно, смогу ответить на поступающие от читателей комментарии.
По целому ряду причин я также хочу сказать спасибо Дэну Деннету, Марку Хаузеру, Майклу Стиррату, Сэму Харрису, Хелен Фишер, Маргарет Доуни, Ибн Варраку, Гермионе Ли, Джулии Суини, Дэну Баркеру, Джозефине Велш, Иану Бейду и особенно Джорджу Скейлзу. В наше время подобная книга не может считаться завершенной, если вокруг нее не возникнет активного веб-сайта, содержащего дополнительные материалы, отклики, дискуссии, вопросы и ответы, – кто знает, что день грядущий нам готовит? Надеюсь, что сайт www.richarddawkins.net/ (http://www.richarddawkins.net/), веб-сайт Фонда разума и науки Ричарда Докинза, окажется именно таким; и хочется поблагодарить Джоша Тимонена за профессионализм, творческий подход и огромный труд по его созданию.
И наконец, хочу сказать спасибо моей жене Лалле Вард, которая помогла мне преодолеть сомнения и колебания и не только поддерживала морально, снабжала остроумными предложениями и находками, но вдобавок дважды за время работы над книгой прочла мне ее вслух, чтобы я мог оценить, как будет воздействовать текст на потенциального читателя. Рекомендую всем авторам использовать этот прием, хотя хочу предупредить, что лучше всего внимать профессиональной актрисе с ухом и голосом, тонко настроенными на музыку языка.
Глава первая
Глубоко религиозный безбожник
Я не пытаюсь вообразить Бога как личность; мне достаточно изумительной структуры мироздания, насколько наши несовершенные органы чувств могут ее воспринять.
Альберт Эйнштейн
Заслуженное уважение
На траве, опустив подбородок на сложенные руки, растянулся мальчишка. В переплетении стеблей и корней ему неожиданно открылись удивительные миниатюрные джунгли, населенные муравьями, жуками и даже – хотя в то время он еще этого не знал – миллиардами почвенных бактерий, беззвучно и незаметно питающих экономику микромира. Любознательный ум мальчика силился постигнуть сущность скрытого в траве крошечного леса, растущего, казалось, на глазах, готового сравняться со Вселенной. Это переживание пробудило в ребенке религиозные чувства, и со временем он стал священником. Получив сан в англиканской церкви, он работал капелланом в моей школе и был одним из моих любимых учителей. И если сегодня никто не может сказать, что меня насильно пичкали религией, то это благодаря таким, как он, просвещенным, либеральным священникам[6 - Во время уроков мы забавы ради пытались отвлечь его от Священного Писания просьбами рассказать об истребительной авиации и группе летчиков, защищавших Лондон от фашистских бомбардировщиков. В войну он служил в Королевских воздушных силах и позднее с долей теплоты, которую я продолжаю испытывать к англиканской церкви (по крайней мере, по сравнению с ее конкурентами), я узнавал его в стихотворении Джона Бетджемена:Наш падре – бывший летчик-истребитель,И, хоть крылья порядком сдали,По-прежнему стяг в его обителиУказует на горние дали…].
В другое время и в другом месте я сам был таким же мальчишкой: меня потрясало созерцание Ориона, Кассиопеи и Большой Медведицы, до слез трогала беззвучная музыка Млечного Пути, кружили голову ароматы африканских плюмарий и бьюмонтий. Трудно сказать, почему одни и те же эмоции увлекли нашего школьного капеллана в одну сторону, а меня – совершенно в другую. Среди ученых и рационалистов нередко встречаешь полумистические чувства по отношению к природе и Вселенной, но они никоим образом не связаны с верованиями в сверхъестественное. Думаю, что в детстве нашему капеллану (так же, как и мне) не были известны заключительные строки «Происхождения видов» – знаменитый фрагмент о «густо заросшем береге, покрытом многочисленными, разнообразными растениями», «с поющими в кустах птицами, порхающими вокруг насекомыми и копошащимися в мокрой земле червями». Попадись они ему на глаза, непременно запали бы в душу, и, возможно, вместо библейских объяснений, мальчик вслед за Дарвином убедился бы в том, что все возникло «благодаря господствующим вокруг законам»:
Так вот, из происходящей в природе борьбы, из голода и смерти, непосредственно возникает величайший результат, какой ум в состоянии представить: появление высших животных. Какое величие в этом взгляде на жизнь, которая во всем своем многообразии первоначально затеплилась в одной или нескольких формах; между тем как наша планета продолжает вращаться согласно неизменным законам тяготения, из такого простого начала развилось и продолжает развиваться бесконечное число самых прекрасных и самых изумительных форм.
В книге «Голубое пятнышко» Карл Саган писал:
Как получилось, что ни в одной из популярных религий ее последователи, попристальней присмотревшись к науке, не заметили: «Так все, оказывается, гораздо лучше, чем мы думали! Вселенная намного больше, чем утверждали наши пророки, – величественнее, элегантнее, сложнее»? Вместо этого они бубнят: «Нет, нет и нет! Пусть мой бог и невелик – меня он и таким устраивает». Религия – не важно, старая или новая, – прославляющая открытое современной наукой величие Вселенной, вызывала бы восторг и почтение, которое и не снилось традиционным культам.
Все труды Сагана – о монополизированном религией в течение последних столетий чувстве удивления. Я в своих книгах пытаюсь добиться того же. И по этой причине меня часто называют глубоко религиозным человеком. Я получил письмо от одной американской студентки, спросившей своего профессора, что он обо мне думает. Тот ответил: «Его позитивистская наука с религией несовместима, но он самозабвенно поет дифирамбы природе и Вселенной. Я считаю, что это – религия!» Однако прав ли он? Вряд ли. Нобелевский лауреат, физик (и атеист) Стивен Вайнберг в книге «Мечты об окончательной теории» высказался об этом как нельзя лучше:
Некоторые используют слово «бог» настолько широко и щедро, что неизбежно находят бога везде, куда бы ни взглянули. Нередко слышишь фразы: «Бог – совокупность всего», «Бог – лучшая часть человеческой природы», «Бог – это Вселенная». Безусловно, слову «бог», как и всякому другому, можно придать любое желаемое значение. Если вам угодно провозгласить, что бог – это энергия, вы найдете бога и в куске угля.
Разумеется, Вайнберг прав, и, чтобы слово «бог» не утратило полностью своего значения, необходимо использовать его лишь в том смысле, в каком люди обычно его понимают: для обозначения сверхъестественного создателя, которого «можно превозносить».
К сожалению, возникает много недоразумений, когда веру в сверхъестественное существо путают с тем, что можно определить как «эйнштейновская» религия. Эйнштейн время от времени говорил о боге (и он не единственный из ученых-атеистов, кто делал это); его высказывания подвергаются неверному толкованию сторонниками сверхъестественного, жаждущими принять желаемое за действительное и залучить в свой лагерь такого выдающегося мыслителя. Широко известно ложное толкование торжественной (или лукавой?) заключительной фразы из книги Стивена Хокинга «Краткая история времени»: «И тогда мы прочтем мысли бога». Некоторые – ошибочно, конечно, – поверили, что Хокинг верит в бога. Биолог Урсула Гуденоу в книге «Священные загадки природы» использует еще более религиозные метафоры, чем Хокинг или Эйнштейн. Ей импонируют церкви, мечети, храмы, и многие цитаты из ее книги, использованные вне контекста, легко могут быть взяты на вооружение адептами веры в сверхъестественное. Гуденоу даже называет себя «верующим натуралистом». Однако при внимательном прочтении книги выясняется, что она не менее убежденный атеист, чем я сам.
«Натуралист» – понятие расплывчатое. У меня оно вызывает в памяти любимого детского героя доктора Дулитла из книжки Хью Лофтинга (который, кстати, имеет довольно много общего с «философствующим» натуралистом, который путешествует на корабле ее величества «Бигль»[7 - Отсылка к книге Чарльза Дарвина «Путешествие натуралиста вокруг света на корабле „Бигль“». (Прим. ред.)]). В восемнадцатом и девятнадцатом столетиях слово «натуралист» означало то же, что оно означает для нас и сегодня: человек, изучающий естественные науки. Такими натуралистами, начиная с Гилберта Уайта и далее, часто были служители религии. И сам Дарвин в молодости собирался стать священником, полагая, что необременительная жизнь сельского пастора позволит ему беспрепятственно предаться страсти к изучению жуков. Философы, однако, используют термин «натуралист» в совершенно ином смысле, а именно – как противоположность «стороннику сверхъестественного». Джулиан Баггини в книге «Атеизм. Краткое введение» так объясняет склонность атеистов к натурализму: «Большинство атеистов полагают, что хотя во Вселенной присутствует только одна имеющая физическую природу субстанция, она порождает мысли, чувство прекрасного, эмоции, моральные ценности – в общем, всю сумму обогащающих человеческую жизнь явлений».
Мысли и эмоции людей возникают из невероятно сложных взаимодействий физических элементов мозга. По философскому определению атеист – это человек, считающий, что за границами естественного, физического мира ничего не существует; за кулисами обозреваемой Вселенной нет никакого сверхъестественного разумного творца, душа не переживает тело, и чудеса – помимо еще не объясненных природных явлений – не происходят сами собой. Если случается событие, выходящее, казалось бы, в нашем теперешнем, ограниченном понимании мира за рамки естественного, мы надеемся со временем найти разгадку и включить его в ряд природных явлений. Радуга не теряет своей прелести оттого, что мы научаемся разделять ее на цвета спектра[8 - Докинз намекает на свою книгу «Расплетая радугу», в которой он доказывает, что благодаря научному познанию окружающий мир не блекнет, а лишь приобретает еще больше красоты и поэзии. (Прим. ред.)].
Великие ученые нашего времени, верующие на первый взгляд, оказываются, как правило, далеко не религиозными, стоит пристальней рассмотреть их убеждения. Это, без сомнения, можно сказать об Эйнштейне и Хокинге. Нынешний Королевский астроном и президент Королевского общества Мартин Риз сказал мне, что ходит в церковь как «неверующий англиканец… чтобы не отрываться от общества». В бога он не верит, но, подобно многим ученым, исповедует уже упоминавшийся мною поэтический натурализм. Недавно во время телевизионных дебатов я призвал своего друга, почтенного представителя британского еврейства, гинеколога Роберта Уинстона признать, что его иудаизм носит именно такой характер и что на самом деле он не верит ни во что сверхъестественное. Он почти сознался, но увернулся в последний момент (честно говоря, это он должен был интервьюировать меня, а не наоборот[9 - Интервью входило в документальный телефильм, на основе которого была выпущена книга (Winston, 2005).]). Я продолжал настаивать, и он сказал, что иудаизм помогает ему дисциплинировать себя, организовывать распорядок жизни и стремиться к добру. Может быть, и так, но это, конечно, никоим образом не оправдывает религиозные заявления сверхъестественного плана. В мире есть множество интеллектуалов-атеистов, продолжающих гордо именовать себя иудеями и соблюдать иудейские обычаи; некоторые делают это из уважения к древним традициям, некоторые – в память о погибших предках, а многие с готовностью называют «религией» испытываемый ими – вспомним известнейший пример Альберта Эйнштейна – пантеистический восторг, и это серьезно запутывает ситуацию. Они не верят в бога, но, говоря словами Дэна Деннета, «верят в веру»[10 - Dennett (2006).].
Наиболее часто цитируют следующую фразу Эйнштейна: «Наука без религии хрома, религия без науки слепа». Но Эйнштейн также сказал:
То, что вы читали о моих религиозных убеждениях, – это, конечно, ложь – ложь, которая навязчиво повторяется. Я не верю в персонифицированное божество и никогда этого не отрицал, а всегда ясно об этом говорил. Если во мне и есть что-то, что можно назвать религиозным, то это – безграничное восхищение структурой мироздания, насколько наша наука может ее постичь.
Не кажется ли вам, что Эйнштейн противоречит себе? Что из его высказываний можно надергать цитат в поддержку обеих сторон дискуссии? Нет. Под «религией» Эйнштейн подразумевал не совсем то, что обычно обозначается этим словом. И если продолжить мои пояснения относительно различий между сверхъестественными религиями, с одной стороны, и эйнштейновской религией – с другой, то, пожалуйста, имейте в виду, что я считаю заблуждением только сверхъестественных богов.
Приведу еще несколько цитат из Эйнштейна, чтобы лучше показать, в чем заключается его религия:
Я – глубоко религиозный безбожник. Можно сказать, что это своего рода новая религия.
Я никогда не приписывал Природе никакой цели, преднамеренного стремления или чего-либо, чему можно дать антропоморфическое толкование. Природа – величественное здание, которое мы в состоянии постичь очень неполно и которое возбуждает в душе мыслящего человека чувство скромного смирения. Это поистине благоговейное чувство с мистицизмом ничего общего не имеет.
Идея персонифицированного божества никогда не была мне близка и кажется довольно наивной.
После смерти Эйнштейна апологеты религии по понятным причинам пытаются залучить его в свой лагерь. Однако верующие современники воспринимали его совсем по-другому. В 1940 году Эйнштейн опубликовал знаменитую статью, в которой разъяснял свое заявление «Я не верю в персонифицированное божество…». Это и аналогичные утверждения вызвали шквал писем от сторонников традиционных верований, многие из которых взывали к еврейскому происхождению Эйнштейна. Приводимые ниже цитаты взяты из книги Макса Джаммера «Эйнштейн и религия» (по которой я также в основном цитирую слова самого Эйнштейна, отражающие его взгляды на религию).
Католический епископ из Канзаса заявляет: «Очень грустно видеть, как человек, принадлежащий к народу Ветхого Завета и его учений, отрицает великую традицию своей нации».
Его поддерживает другой католический священник: «Нет никакого другого бога, кроме персонифицированного бога… Эйнштейн не понимает того, о чем говорит. Он целиком и полностью заблуждается. Некоторые думают, что, достигнув ученых высот в какой-либо науке, они получают право высказывать мнение по всем вопросам». Здесь нужно рассмотреть, действительно ли религия является такой сферой, в которой можно претендовать на обладание экспертным мнением. Ведь данный священник вряд ли стал бы считаться с мнением ученого-«фейолога» – специалиста по точной форме и цвету крылышек фей. И он и епископ решили, что, поскольку Эйнштейн не получил богословского образования, он неверно понял природу бога; но Эйнштейн, наоборот, отлично сознавал, что именно он отрицает.
Представляющий некий экуменический союз американский юрист-католик написал Эйнштейну:
Мы глубоко сожалеем, что Вы сделали подобное заявление… высмеивающее идею персонифицированного бога. За последние десять лет не появилось ничего более изощренного, чем Ваше заявление, убеждающее людей в том, что у Гитлера имелись определенные причины высылать евреев из Германии. Даже принимая во внимание Ваше право на свободу слова, я тем не менее утверждаю, что Ваше заявление делает Вас одним из самых серьезных источников раздоров в Америке.
Нью-йоркский рабби сказал: «Безусловно, Эйнштейн является великим ученым, но его взгляды диаметрально противоположны иудаизму».
«Но»? Почему «но»? Почему не «и»?
Президент Исторического общества Нью-Джерси написал письмо, настолько очевидно обнаруживающее слабость религиозного ума, что его стоит перечитать дважды:
Мы уважаем Ваши познания, д-р Эйнштейн, однако Вы, по-видимому, не постигли одного, а именно что Бог – это дух и его так же невозможно обнаружить при помощи телескопа или микроскопа, как невозможно, анализируя мозг, найти человеческие мысли или эмоции. Широко известно, что религия основана на вере, а не на знаниях. Возможно, у каждого думающего человека возникают порой минутные сомнения в существовании Бога. Моя собственная вера смущалась не однажды. Но я никогда никому не рассказывал о своих духовных колебаниях по двум причинам: 1) я боялся, что, возможно, самим фактом высказывания своих сомнений я нарушу и погублю жизнь и надежды другого человеческого существа; 2) потому что я согласен с писателем, который сказал: «В человеке, разрушающем веру другого, есть что-то злое…» Я надеюсь, д-р Эйнштейн, что Вас просто неправильно процитировали и что Вы скажете что-либо более приятное огромному количеству горячо почитающих Вас американцев.
Как откровенно разоблачает себя здесь автор! Каждая фраза пропитана интеллектуальной и моральной трусостью.
Менее жалким, но более шокирующим было письмо основателя Ассоциации молельного дома Голгофы из Оклахомы:
Профессор Эйнштейн, я верю, что каждый американский христианин ответит Вам: «Мы не откажемся от своей веры в нашего Бога и Сына Его Иисуса Христа, а если Вы не разделяете вероисповедания народа этой страны, то можете убираться, откуда приехали». Я делал все возможное, восхваляя Израиль, а тут появились Вы и одной-единственной фразой из своих богохульных уст сумели свести на нет все попытки любящих Израиль христиан избавиться в нашей стране от антисемитизма. Профессор Эйнштейн, каждый американский христианин немедленно ответит Вам: «Либо отправляйтесь вместе со своей идиотской, лживой теорией эволюции обратно в Германию, откуда Вы приехали, либо прекратите попытки лишить веры людей, приютивших Вас, когда Вам пришлось бежать из родной страны».
Все эти религиозные критики верно поняли одну вещь: Эйнштейн не был одним из них. Он неоднократно возмущался, когда его зачисляли в теисты. Может, он был деистом, как Вольтер и Дидро? Или пантеистом, как Спиноза, философией которого он восхищался: «Я верю в бога Спинозы, проявляющего себя в упорядоченной гармонии окружающего мира, а не в бога, занимающегося судьбами и делами отдельных людей»?
Уточним еще раз терминологию. Теист верит в сверхъестественный разум, который, помимо своей главной работы по первоначальному творению Вселенной, продолжает находиться в ней, чтобы наблюдать за дальнейшей судьбой своего творения и оказывать на нее воздействие. Во многих теистических системах божество глубоко вовлечено в людские деяния. Оно отвечает на молитвы, прощает или наказывает грехи, совершая чудеса, вмешивается в ход событий, печется о хороших и дурных деяниях и знает, когда мы их совершаем (или даже помышляем совершить). Деист также верит в сверхъестественный разум, но деятельность этого разума ограничена созданием законов, определяющих развитие и работу Вселенной. Далее деистический бог в ход мироздания не вмешивается, и уж конечно он не заинтересован в делах людей. Пантеисты совсем не верят в сверхъестественного бога; они используют термин «бог» в качестве не имеющего сверхъестественной нагрузки синонима природы, или Вселенной, или проявляющейся в ее работе гармонии. Деисты отличаются от теистов тем, что их бог не отвечает на молитвы, не интересуется грехами и исповедями, не читает наши мысли и не вмешивается в жизнь, совершая по своему усмотрению чудеса. Деисты отличаются от пантеистов тем, что деистический бог представляет собой своего рода космический разум, а не метафорический или поэтический синоним вселенской гармонии. Пантеизм – это приукрашенный атеизм. Деизм – сильно разжиженный теизм.
Имеются все основания считать, что знаменитые изречения Эйнштейна типа «Бог изощрен, но не зловреден», или «Бог не играет в кости», или «Был ли у бога выбор, когда он создавал Вселенную?» являются пантеистическими, а не деистическими и уж никак не теистическими. «Бог не играет в кости» нужно понимать как: «Сущность мироздания не базируется на случайности». «Был ли у бога выбор, когда он создавал Вселенную?» подразумевает: «Могла ли Вселенная образоваться каким-либо другим путем?» Эйнштейн использовал термин «бог» чисто в метафорическом, поэтическом смысле. Так же, как Стивен Хокинг и бо?льшая часть других физиков, время от времени прибегающих к языку религиозных метафор. Книга Пола Дэвиса «Рассудок бога» обитает где-то посередине между пантеизмом Эйнштейна и сложной формой деизма – и за нее он получил премию Темплтона (очень крупный денежный приз, ежегодно присуждаемый фондом Темплтона ученому, готовому, как правило, сказать что-нибудь приятное о религии).
Давайте подведем итог эйнштейновской религии еще одной цитатой из самого Эйнштейна: «Способность воспринимать то непостижимое для нашего разума, что скрыто под непосредственными переживаниями, чьи красота и совершенство доходят до нас лишь в виде отраженного слабого отзвука, – это и есть религиозность. В этом смысле я религиозен». В этом смысле я тоже религиозен, с той поправкой, что «непостижимое» не означает «закрытое для постижения». Но я предпочитаю не называть себя религиозным, ибо это приводит к неправильному пониманию. Такое неверное понимание вредно, ибо для большинства людей «религия» означает веру в сверхъестественное. Об этом хорошо сказал Карл Саган: «…если под „богом“ подразумеваются физические законы Вселенной, то, безусловно, такой бог есть. Этот бог не удовлетворяет человеческие эмоциональные потребности… молиться закону всемирного тяготения глупо».
Интересно, что последнее замечание Сагана в 1940 году предвосхитил профессор Американского католического университета его преподобие доктор Фултон Дж. Шин в своих яростных нападках на Эйнштейна за его отказ от персонифицированного бога. Шин саркастически вопрошал, найдутся ли желающие отдать жизнь за Млечный Путь. По-видимому, он полагал, что приводит аргумент против позиции Эйнштейна, а не в ее поддержку, поскольку далее следует: «В его космической религии есть одна ошибка – попавшая в название лишняя буква „с“». Трудно найти в убеждениях Эйнштейна комическое, однако мне хотелось бы, чтобы физики перестали использовать термин «бог» в метафорическом смысле. Метафорический, или пантеистический, бог физиков колоссально далек от вездесущего, чудотворного, читающего мысли, наказывающего за грехи и внимающего молитвам бога Библии, священников, мулл, раввинов и простых прихожан. По-моему, смешение этих двух понятий аналогично интеллектуальной измене.
Незаслуженное уважение
В названии книги – «Бог как иллюзия» – я не имею в виду бога Эйнштейна и бога других упомянутых в предыдущем разделе выдающихся ученых. Именно поэтому нужно было поговорить об эйнштейновской религии в первую очередь, чтобы дальше ее не касаться: известно, что этот вопрос частенько запутывает дискуссии. В следующих главах я буду говорить только о сверхъестественных богах, из которых большинству моих читателей наиболее известен Яхве, бог Ветхого Завета. Мы поговорим о нем подробнее чуть ниже. Но прежде чем закончить вступительную главу, необходимо коснуться еще одного вопроса, без обсуждения которого может спутаться идея всей книги. На этот раз я говорю о хороших манерах. Возможно, религиозных читателей обидят мои высказывания; возможно, им покажется, что я испытываю недостаточно уважения к их личным верованиям (либо к верованиям других). Было бы жаль, если бы такая обида помешала им дочитать книгу до конца, поэтому я хочу обсудить этот вопрос здесь, в самом начале.
Широко бытует принятое в нашем обществе почти всеми, включая неверующих людей, мнение, что религиозные верования особенно легко оскорбить и поэтому их нужно окружать исключительно деликатным обращением, на порядок превышающим традиционное уважение, которое любой человек должен выказывать окружающим. Незадолго до смерти Дуглас Адамс так хорошо сказал об этом в импровизированном выступлении, что не могу удержаться, чтобы не повторить здесь его слова[11 - Полный текст речи приводится в книге Адамса (2003) под заголовком Is there an artificial God?]:
Сущность религии… заключается в наборе идей, называемых священными, заветными и тому подобное. При этом имеют в виду следующее: «Вот идея или мнение, и про них нельзя говорить ничего плохого – нельзя, и точка». – «Почему нельзя?» – «Потому что!» Если кто-то голосует за партию, с платформой которой вы не согласны, вы можете спорить об этом сколько душе угодно; каждый из вас будет отстаивать свою точку зрения, но никто при этом не обидится. Если кто-то считает, что нужно увеличить или уменьшить налоги, это можно сделать предметом дискуссии. С другой стороны, когда кто-то заявляет: «Мне нельзя по субботам нажимать на выключатель», мы говорим: «Конечно-конечно, я понимаю».
Почему мы имеем полное право поддерживать лейбористов или консерваторов, республиканцев или демократов, ту или иную экономическую модель, «Макинтош» или «Виндоуз» – но иметь собственное мнение о возникновении Вселенной, о том, кто ее создал… нельзя, это священно?.. У нас уже вошло в привычку не бросать вызов религиозным идеям, но смотрите, какой поднялся переполох, когда Ричард это сделал! Все просто разъярились, потому что такие вещи говорить не положено. Но, глядя на вещи трезво, нет иных причин не делать этого, кроме устоявшейся привычки не обсуждать эти идеи так же открыто, как и все остальные.
Вот вам конкретный пример чрезмерного почтения, проявляемого обществом в отношении религиозных верований. В военное время самым простым способом отказаться от исполнения воинской повинности по убеждениям является ссылка на религиозные убеждения. Будь вы выдающийся философ-моралист, напиши вы блестящую докторскую об ужасах войны, вам придется-таки попотеть, убеждая призывную комиссию, что вы не можете держать в руках оружие по этическим соображениям. Но стоит заикнуться о том, что один или оба ваших родителя были квакерами, – и все сойдет без сучка без задоринки, как бы косноязычны и неграмотны вы ни были в теории пацифизма или даже того же квакерства.
На противоположном от пацифизма конце спектра находится малодушное нежелание давать религиозные обозначения враждующим сторонам. В Северной Ирландии католиков и протестантов именуют вместо этого соответственно националистами и лоялистами. Термин «религии» заменили малозначащим «группировки», как, например, в выражении «война между группировками». В результате англо-американского вторжения в Ирак в 2003 году разгорелась межрелигиозная гражданская война между сторонниками суннитской и шиитской ветвей мусульманства. Налицо бесспорно религиозный конфликт, однако в редакционной статье (и ее заголовке) газеты «Индепендент» от 20 мая 2006 года он описан как «этническая чистка». «Этнический» в данном контексте – очередное сглаживание. То, что происходит в Ираке, – это религиозная чистка. Первоначальное употребление выражения «этническая чистка» в бывшей Югославии также можно считать эвфемизмом религиозного конфликта между православными сербами, католиками-хорватами и мусульманами-боснийцами[12 - Perica (2002). Также см.: http://www.historycooperative.org/journals/ahr/108.5/br_151.html (http://www.historycooperative.org/journals/ahr/108.5/br_151.html).].
Я уже раньше говорил о привилегиях, предоставляемых религии во время общественных обсуждений этических вопросов в средствах массовой информации и в правительстве[13 - Dolly and the cloth heads (Dawkins, 2003).]. Когда начинается дискуссия по спорным с моральной точки зрения сексуальным или репродуктивным вопросам, можете не сомневаться, что в состав влиятельных комитетов, в дискуссионные панели радио– и телепередач непременно будет включено несколько религиозных лидеров различных вероисповеданий. Я не предлагаю подвергать взгляды этих людей цензуре. Но почему в нашем обществе принято обращаться именно к ним, будто они обладают специальными познаниями в этих вопросах, сравнимыми, например, с профессиональными знаниями философа-моралиста, юриста по семейным вопросам или врача?
Вот еще один пример странного потакания религии. 21 февраля 2006 года Верховный суд США постановил освободить церковь в штате Нью-Мексико от закона, распространяющегося на всех остальных, который запрещает употребление галлюциногенных наркотиков[14 - http://scotus.ap.org/scotus/04–1084p.zo.pdf (http://scotus.ap.org/scotus/04).]. Ревностные последователи церкви Centro Espirita Beneficiente Uniao do Vegetal верят, что могут общаться с богом, только употребляя чай под названием оаска, содержащий запрещенный галлюциногенный наркотик диметилтриптамин. Обратите внимание: достаточно того, что они верят тому, что наркотик помогает им стать ближе к богу. Они не обязаны представлять доказательства. С другой стороны, имеется множество доказательств того, что марихуана уменьшает тошноту и негативные симптомы, испытываемые раковыми больными во время курса химиотерапии. Тем не менее Верховный суд в 2005 году постановил, что любой пациент, использующий марихуану в медицинских целях, может подвергнуться преследованию со стороны федеральных властей (даже в тех нескольких штатах, где специфическое использование марихуаны разрешено). Как всегда, религия является козырной картой. Представьте себе общество любителей искусства, которое обращается в суд с заявлением о своей «вере» в то, что для лучшего понимания картин импрессионистов или сюрреалистов им необходимы галлюциногенные наркотики. Когда же церковь делает подобный запрос, ее поддерживает Верховный суд страны. Таким почтением окружены культовые проявления.
Семнадцать лет назад журнал «Новый политик» попросил меня выступить совместно с другими тридцатью шестью писателями и художниками в поддержку выдающегося писателя Салмана Рушди[15 - R. Dawkins. The irrationality of faith. New Statesman (London), 31 March 1989.], которому в то время был вынесен смертный приговор за написание романа. Возмутившись «симпатией», выказываемой христианскими лидерами и даже некоторыми светскими законодателями умов по поводу «обиды» и «оскорбления», нанесенных мусульманам, я провел следующую параллель:
Если бы сторонники расовой сегрегации были поумнее, они бы заявили – насколько мне известно, не кривя при этом душой, – что смешение рас противоречит их религии. Бо?льшая часть оппозиции тут же почтительно удалилась бы на цыпочках. И не нужно заявлять, что это несправедливое сравнение, потому что и у расовой сегрегации нет рационального обоснования. Аналогично этому главным постулатом религиозной веры, силой ее и вящей славой служит то, что от нее не требуется рационального обоснования. Остальным нам приходится отстаивать свои убеждения. Но попроси верующего обосновать его веру – и тебя обвинят в посягательстве на «свободу совести».
Тогда я не знал, что очень сходное событие случится уже в XXI веке. В газете «Лос-Анджелес таймс» (10 апреля 2006 года) рассказывалось, что в студенческих городках США многочисленные христианские группы подают в суд на свои университеты за то, что те внедряют правила, запрещающие дискриминацию, в том числе оскорбление и нападение на представителей сексуальных меньшинств. Вот типичный пример: в 2004 году Джеймс Никсон, двенадцатилетний подросток из штата Огайо, выиграл в суде право носить в школу футболку с надписью «Гомосексуализм – грех, ислам – ложь, аборт – убийство. Двух мнений быть не может»[16 - Columbus Dispatch, 19 Aug. 2005.]. Школьные власти запретили ему появляться в классе в этой футболке, и родители подали на школу в суд. Позицию родителей еще можно было бы как-то понять, если бы она основывалась на Первой поправке к конституции, гарантирующей свободу слова. Но нет! Хотя это бы и не прошло, потому что свобода слова исключает «пропаганду ненависти». Однако стоит доказать, что ненависть носит религиозный характер, и она уже не рассматривается как ненависть. Поэтому вместо свободы слова юристы Никсона взывали к конституционному праву на свободу совести. При поддержке Объединенного фонда защиты Аризоны, задачей которого является «юридическая битва за свободу религии», они выиграли процесс.
Поддерживая волну аналогичных христианских судебных процессов, затеянных с целью утверждения религии в качестве легального оправдания дискриминации против гомосексуалистов и других групп, преподобный Рик Скарборо назвал их борьбой за гражданские права XXI века: «Христиане выступают за право быть христианами»[17 - Los Angeles Times, 10 April 2006.]. Повторю еще раз: если бы эти люди выступали за свободу слова, можно было бы, пусть и с оговорками, им симпатизировать. Но речь не о том. Встречный судебный процесс в защиту дискриминации гомосексуалистов ведется якобы против нарушения религиозных прав! И очевидно, что закон с этим согласен. Вам не позволят заявить: «Запрещая мне оскорблять гомосексуалистов, вы ущемляете мои права». Но вы выиграете, если скажете: «Вы ущемляете мою свободу вероисповедания». А в чем, если задуматься, разница? Опять религия берет верх.
Я закончу главу рассмотрением конкретного примера, наглядно демонстрирующего преувеличенное, вплоть до попирания обычного уважения к человеку, почтение общества к религии. Это случилось в феврале 2006 года – глупейший эпизод, попеременно превращающийся то в комедию, то в трагедию. В сентябре 2005 года датская газета «Юлландс постен» напечатала двенадцать карикатур, изображающих пророка Мухаммеда. В течение трех следующих месяцев небольшая группа проживающих в Дании мусульман, возглавляемая двумя получившими там убежище имамами, настойчиво и умело разжигала негодование в странах мусульманского мира[18 - http://gatewaypundit.blogspot.com/2006/02/islamic-society-of-den-mark-used-fake.html (http://gatewaypundit.blogspot.com/2006/02/islamic-society-of-den-mark-used-fake.html).]. В конце года злонамеренные изгнанники отправились из Дании в Египет с папкой, содержание которой скопировали и распространили в мусульманских странах, включая, что немаловажно, Индонезию. В папке были фальсифицированные документы о якобы несправедливом обращении с мусульманами в Дании и намеренная ложь о том, что «Юлландс постен» является рупором правительства. В ней также было двенадцать карикатур, к которым – отметим важную деталь – имамы присоединили еще три изображения неизвестного происхождения, не имеющие абсолютно никакого отношения к Дании. В отличие от первых двенадцати, эти добавочные картинки были действительно оскорбительными – или были бы, если бы на них, как утверждали рьяные агитаторы, изображался пророк Мухаммед. Самой отвратительной из трех была даже не карикатура, а ксерокопия фотографии бородатого мужчины с карнавальным свиным пятачком. Впоследствии выяснилось, что на этой сделанной агентством Ассошиэйтед Пресс фотографии изображался француз – участник состязания по поросячьему визгу на одной из деревенских ярмарок во Франции[19 - http://news.bbc.co.uk/2/hi/south_asia/4686536.stm (http://news.bbc.co.uk/2/hi/south_asia/4686536.stm); http://www.neandernews.com/?cat=6 (http://www.neandernews.com/?cat=6).]. Никакого отношения ни к пророку Мухаммеду, ни к исламу, ни к Дании фотография не имела. Но, предпринимая пропагандистскую поездку в Египет, мусульманские активисты представили документы так, чтобы намекнуть на все указанные связи… с легкопредсказуемыми результатами.
Через пять месяцев после публикации двенадцати карикатур тщательно спланированная «обида» и «оскорбление» вызвали взрыв ярости. Демонстранты в Пакистане и Индонезии жгли датские флаги (интересно, где они их взяли?), раздавались истеричные требования извинений от датского правительства. (Извинений за что? Датчане не рисовали карикатур и не публиковали их. Просто они живут в стране со свободной прессой, и, возможно, гражданам многих мусульманских стран трудно это понять.) Норвежские, немецкие, французские и даже американские (но, заметьте, не английские) газеты перепечатали карикатуры в знак солидарности с «Юлландс постен», что только подлило масла в огонь. Начались погромы посольств и представительств, бойкот датских товаров, угрозы физической расправы с гражданами Дании и представителями Запада в целом; в Пакистане жгли христианские церкви, не имеющие никаких связей с Данией или Европой. Во время нападения и поджога ливийскими демонстрантами итальянского консульства в Бенгази было убито девять человек. Как писала Джермейн Грир, больше всего эта публика любит заварушки и знает в них толк[20 - Independent, 5 Feb. 2006.].
За голову «датского карикатуриста» пакистанский имам назначил цену в один миллион долларов США, – по-видимому, он не знал, что карикатуры рисовали двенадцать разных художников, и уж наверняка не подозревал, что три самых оскорбительных изображения вообще не печатались в Дании (а кстати, откуда бы поступил этот миллион?). В Нигерии мусульманские участники протеста против датских карикатур сожгли ряд христианских церквей и изрубили на улицах ножами нескольких христиан (чернокожих нигерийцев). Одного из них затолкали в резиновую шину, облили бензином и подожгли. В Великобритании демонстранты несли плакаты с надписями: «Смерть оскорбителям ислама», «Зарубим насмешников над исламом», «Европа, ты умрешь: гроза близится» и – по-видимому, без намеренной иронии – «Обезглавим считающих ислам религией насилия».
После описанных событий журналист Эндрю Мюллер взял интервью у ведущего «умеренного» британского мусульманина сэра Икбала Сакрани[21 - Andrew Mueller. An argument with Sir Iqbal. Independent on Sunday, 2 April 2006, Sunday Rewiew section. P. 12–16.]. Возможно, по меркам современного ислама он и является умеренным, но в репортаже Эндрю Мюллера тем не менее поражает замечание, сделанное Сакрани по поводу вынесенного Салману Рушди за написание книги смертного приговора: «Пожалуй, смерть для него – слишком легкое наказание». Эта фраза постыдным образом отличает позицию говорящего от твердых взглядов его мужественного предшественника на посту «самого влиятельного британского мусульманина», покойного доктора Заки Бадави, предложившего Салману Рушди убежище в своем доме. Сакрани сказал Мюллеру, что очень обеспокоен датскими карикатурами. Мюллер тоже был обеспокоен, но по другой причине: «Меня беспокоит то, что непристойная, выходящая за рамки разумного реакция на несмешные рисунки в неизвестной скандинавской газете заставит людей поверить, что… ислам и Запад разделяет непреодолимая пропасть». Сакрани же выражал свое одобрение британским газетам, не перепечатавшим карикатуры, на что Мюллер осторожно выразил разделяемое всей нацией подозрение, что это было сделано «не столько из уважения к чувствам мусульман, сколько из желания уберечь оконные стекла».
Сакрани объяснил, что «личность пророка, да будет мир ему, почитается в мусульманском мире исключительно высоко; любовь и почтение к нему трудно выразить словами. Они превышают любовь к родителям, к супругам, к детям. Это часть веры. Также в исламе существует запрет на изображение пророка». Но это, по замечанию Мюллера, подразумевает, что:
Ценности ислама должны главенствовать над ценностями остальных – и последователи ислама именно так и полагают, аналогично тому, как сторонники любой другой религии верят, что только им известен истинный путь, свет и правда. Если людям хочется любить жившего в VII веке проповедника больше, чем собственные семьи, это их дело, но другим вовсе не обязательно принимать это всерьез…
Беда только в том, что, если вы не принимаете это всерьез и не ведете себя соответствующим образом, вам угрожают физической расправой в масштабе, которого ни одна из религий не знала со времен Средневековья. Остается удивляться, зачем нужно подобное насилие, учитывая, как пишет Мюллер, что «если ваши клоуны хоть в чем-то правы, карикатуристы все равно попадут в ад – разве этого не достаточно? А тем временем, если вы так печетесь о вреде, наносимом репутации мусульман, почитайте отчеты „Международной амнистии“ о Сирии и Саудовской Аравии».
