banner banner banner
Час пик для новобрачных
Час пик для новобрачных
Оценить:
Рейтинг: 4

Полная версия:

Час пик для новобрачных

скачать книгу бесплатно

Час пик для новобрачных
Татьяна Викторовна Полякова

Авантюрный детектив
Молодую, красивую, обеспеченную женщину Полину Шабалину постигло горе – трагически погиб ее муж. Полине кажется, что все кончено. Но жизнь продолжается и даже приобретает неожиданные повороты: кто-то тайком посещает квартиру Полины, ей звонят неизвестные, подбрасывают какие-то странные записки. Полина понимает, что все это как-то связано с ее мужем, и начинает собственное расследование, чтобы выяснить, кто же был ее муж. Результаты ошеломляют: у каждого – свой скелет в шкафу, который имеет скверную привычку вываливаться в самый неподходящий момент. В том числе и из шкафа самой Полины…

Tатьяна Полякова

Час пик для новобрачных

Я пила кофе, стоя у распахнутого настежь окна. После надоедливых затяжных дождей второй день светило солнце – в город пришла настоящая весна. Прохожие на улице беспричинно улыбались, а в еще не успевших высохнуть лужах купались воробьи.

Тюлевая занавеска надувалась пузырем, я щурилась на солнце и ощущала себя абсолютно счастливой. Такое чувство, точно за спиной выросли крылья. Казалось, влезь на подоконник, зажмурься, закричи погромче и непременно полетишь…

«Запросто», – усмехнулась я, напомнив себе, что у нас третий этаж, а летать можно по-разному. Но ощущение счастья не проходило, несмотря на всю мою самоиронию. И дело не только в том, что за окном весна, а…

Зазвонил телефон, я торопливо схватила трубку, поставив чашку на подоконник, и широко улыбнулась, услышав голос мужа.

– Это я, дорогая, – сказал он.

Мы расстались рано утром, так что сердцу вроде бы незачем было скакать галопом и замирать. Совершенно лишние волнения, но сердце, однако, летело галопом и замирало. В общем, выходило, что я безумно люблю своего мужа, как оно и было в действительности. Это я не без удивления смогла констатировать несколько месяцев назад, правда, тогда он еще не приходился мне мужем и некоторая романтичность была вполне уместна. Однако прошел почти год после нашей встречи и скоропостижного бракосочетания, а романтизм почему-то не убрался восвояси. Напротив, я смогла убедиться, что сейчас люблю мужа больше, чем в день нашей свадьбы. Если учесть, что любовная лихорадка долго и упорно обходила мою персону стороной, не приходится удивляться, что меня так занимают собственные чувства.

– Я тебя люблю, – улыбаясь, сказала я.

– Здо?рово, – совершенно серьезно ответил Глеб. – Есть еще новости?

– Нет. Я собираюсь немного прогуляться. Буду думать о тебе и читать стихи, мысленно, конечно, чтоб не удивлять прохожих.

– Почему бы тебе не почитать их мне?

– По телефону?

– Нет, я жажду личной встречи.

– Ты приедешь только завтра, а выйти на прогулку я собираюсь через полчаса. Обойдешься без стихов, мой дорогой.

– Знаешь, оказалось, рыбалка вовсе не такое увлекательное занятие, – со смешком сказал он. – Я скучаю без тебя, детка. Если честно, я уже забросил свои пожитки в машину и собираюсь отчаливать. Как ты на это смотришь?

– Я в восторге, – искренне ответила я. – По-моему, рыбалка – довольно глупое времяпрепровождение.

– Почему же ты молчала об этом раньше?

– Не хотела, чтобы ты решил, будто я пытаюсь удержать тебя возле своего подола.

– А ты пытаешься?

– Конечно. Но, как женщина умная, стараюсь, чтоб это не бросалось в глаза.

– Могу тебя поздравить, задуманное тебе удается мастерски. Я думал, ты рада-радешенька избавиться от меня на сутки. В общем, через пару часов буду дома.

– Я тебя жду.

– Надеюсь, любовника в шкафу я не обнаружу.

– Конечно, нет, ты ведь такой милый и заранее предупреждаешь о своем возвращении.

– Береженого бог бережет, – засмеялся Глеб. – Ладно, детка, я услышал твой голос, и на душе стало легче, а домой захотелось со страшной силой. Целую.

– Эй, ты не сказал самого главного, – нахмурилась я.

– А что у нас самое главное? – с притворным удивлением спросил Глеб.

– Напрягись, – сурово посоветовала я.

– Совершенно ничего не приходит в голову…

– Глеб, я тебя убью…

– Дорогая, торопиться с этим не стоит, вдруг я тот самый единственный…

– Ты тот самый, но я убью тебя, если ты сию минуту не скажешь, что любишь меня.

– Ах, вот в чем дело… – Мы засмеялись, а потом он сказал: – Я люблю тебя. – И это прозвучало как-то странно, чересчур серьезно, что ли, и валять дурака сразу расхотелось.

– Я тебя жду, – тихо сказала я, испытывая нечто вроде беспокойства.

– Целую, – ответил он, помедлил и добавил: – Детка, я счастлив, как последний идиот. – И отключился.

Я положила трубку и вновь выглянула на улицу, но теперь происходящее там меня совершенно не занимало. Через пять минут я закрыла окно, задернула занавеску и, напевая что-то под нос, прошла на кухню. Однако очень скоро петь мне расхотелось. Я то и дело поглядывала на часы. Странно, ощущение счастья уступило место беспокойству. Что это со мной?

Я прошлась по огромной квартире, пытаясь уяснить неожиданно происшедшую перемену в настроении. Никаких причин. Совершенно. Птицы поют, солнце светит, мой муж возвращается ко мне… Я потянулась к телефону, ругая себя за глупость: надоедливая жена наскучит очень быстро. Глеб ответил не сразу, и на смену беспокойству вдруг пришел страх.

– Глеб! – едва не заорала я, услышав его голос.

– На повороте телефон улетел под сиденье, еле смог его достать, тормозить не хотелось.

– Ты меня напугал.

– Что? – не понял он.

– Не знаю, – честно ответила я. – По-моему, я спятила, два часа кажутся мне вечностью.

– Я постараюсь их сократить.

– Ну уж нет, меня всегда в дрожь бросает от твоего лихачества.

– Чепуха, дорога совершенно пустая. Лучше скажи, чем ты занята.

– Ничем. Ради бога, не гони как сумасшедший.

– Ясно, не можешь выпроводить любовника. Он что, в твоей шубе запутался и теперь ты тянешь время?

– В случае чего выброшу его в окно вместе с шубой, так что не беспокойся.

– Это разумно. Иногда я в самом деле верю, что ты меня любишь.

– Что за дурацкое «иногда»?

– Ну…

– Когда вернешься, поговорим на эту тему.

– Почему не сейчас? Мне так приятно слышать твой голос.

– Потому что ты летишь как угорелый, управляя машиной одной рукой. Пока.

– Как только доберусь до Ярцева, позвоню. Идет? Ты успеешь выбросить любовника и расстелить ковровую дорожку у подъезда…

– А еще заказать военный оркестр, – поддакнула я и отключилась.

На душе стало спокойнее, еще немного побродив по квартире, я решила удивить мужа и испечь торт. Достала поваренную книгу и углубилась в изучение рецептов. Вскоре стало ясно: торт мне не по силам – и я остановилась на печенье по-домашнему. Кулинария никогда не была моим хобби, и времени я потратила предостаточно. Когда наконец печенье оказалось в духовке, я перевела взгляд на часы, а потом на телефон. Глебу уже давно было пора позвонить.

Я почувствовала что-то вроде укола в сердце и схватила трубку. Глеб не ответил. «Ну и что? – пробовала я рассуждать здраво. – Он мог его выключить или забыл подзарядить, и батарейки сели…» Но беспокойство не проходило, напротив, усиливалось с каждой минутой. Я замерла возле окна, ожидая, когда во дворе появится темно-зеленый «Шевроле» мужа. То и дело набирала номер телефона, с каждым разом испытывая все большее отчаяние. И вдруг заревела. Не помню, когда я плакала в последний раз. Я и в детстве не злоупотребляла этим. Слезы катились по щекам, а я, вцепившись в трубку, шептала: «Господи, ну пожалуйста…» – ожидая в любой момент увидеть машину Глеба и выругать себя за дурацкую истерику.

Зуммер плиты заставил меня вздрогнуть. Я испуганно оглянулась, успев к тому времени забыть о печенье. Выключила духовку и вновь уставилась в окно. Со страхом перевела взгляд на часы. Три часа двадцать минут. Еще один звонок остался без ответа. Он мог заехать в магазин за цветами… «Глеб, немедленно, слышишь, немедленно ответь мне». – «Телефон отключен или находится в зоне недосягаемости», – в который раз повторил оператор. «Я убью его, я убью его… только бы он вернулся». Четыре часа. Что с ним могло случиться? Может, машина сломалась или какая-то непредвиденная задержка и он не позвонил?

Ждать у окна больше не было сил. Я с трудом отыскала ключи от машины, в досаде вытряхнув содержимое сумки на пол, и бросилась к своему «Фольксвагену», стоявшему во дворе. Проверила, включен ли мой телефон. Когда мы встретимся, я буду чувствовать себя идиоткой. Ну и пусть, лишь бы встретиться.

На первом же светофоре я пролетела на красный, на счастье, бдительных граждан в форме поблизости не оказалось. «Так нельзя», – попыталась я себя урезонить и поехала медленнее.

Город остался позади. Вот и указатель на Ярцево. Я свернула с автострады, здесь дорога была узкой, в жутких колдобинах. Как обычно, по весне заниматься ремонтом никто не спешил. Вот колокольня ярцевской церкви, поворот… Ни одной машины не попалось навстречу. А если у Глеба сломался телефон? Разве такого не бывает? Может, он уже дома? Я набрала номер квартиры. Автоответчик моим голосом сообщил, что никого нет дома.

– Глеб, позвони мне, – попросила я и отключилась.

И вот тогда увидела машину «Скорой помощи», она, стремительно сокращая расстояние, неслась мне навстречу, мы поравнялись на выезде из Ярцева. Наверное, уже в ту самую минуту я и поняла, что произошло, прижалась к обочине, пытаясь справиться с дыханием, потом заставила себя ехать дальше. За Ярцевом начинались места малообжитые – на ближайшие семьдесят километров ни одного населенного пункта вдоль дороги. Лес сплошной стеной, ближе к озеру луга. Еще один поворот. Впереди на дороге, возле обочины, стояли красные «Жигули», мужчина и женщина испуганно жались к своей машине. Я резко затормозила.

Сначала я мало что поняла. Кроме красных «Жигулей», на дороге больше не было никакого транспорта, потом внимание мое привлек указатель «Опасный поворот», опрокинутый на асфальт, а метрах в сорока от дороги в поле догорало то, что недавно было машиной. Искореженная груда железа, только номер, как будто в насмешку, выглядел вполне различимым: 320. Рядом стоял милицейский «газик», и несколько мужчин топтались по соседству. У меня хватило сил выйти из машины.

– Где он? – пролепетала я, но никто не обращал на меня внимания, женщина продолжала испуганно жаться к «Жигулям», а мужчину позвал милиционер, и они вдвоем устремились к дымящемуся остову машины.

– Я его вытащить не мог, – вроде бы сказал он.

Не помню, когда пошел дождь, в ту самую минуту, когда я это услышала, или гораздо раньше, я ничего не замечала вокруг. Я бежала к «Шевроле», увязая в земле, и дождь хлестал по лицу, я потеряла туфлю и заплакала, а потом увидела милиционера, он поддерживал меня под локти, без конца повторяя:

– Успокойтесь…

Я ответила:

– Там мой муж…

– Там никого нет, – ответил милиционер. Мне показалось, он бредит.

– Там мой муж! – заорала я, надеясь, что упаду в обморок и это все как-нибудь прекратится.

– Его увезли. Здесь никого нет. Успокойтесь. Володя, вызови «Скорую», женщине плохо.

– Он жив? – пробормотала я, цепляясь за чью-то руку и не слыша ответа. – Жив, – твердила я себе, а вокруг молчали. – Где он? Куда его увезли? Да что вы молчите? Помогите же мне… где он?

Следующие несколько часов я помнила крайне смутно, постоянно балансируя на грани сознания. Должно быть, это и спасло меня от сумасшествия, в противном случае пережить то время было бы мне не под силу. Первое отчетливое воспоминание: я сижу в коридоре больницы, вокруг какие-то люди, им нет до меня дела, и слава богу. Я забилась в угол, кутаюсь в кофту, пытаясь согреться. Нелепая оранжевая кофта, откуда она взялась? Меня бьет озноб, я стискиваю зубы, таращась на дверь прямо напротив. Вдруг она открывается, высокий мужчина в белом выходит мне навстречу, сосредоточенно хмуря лоб и избегая моего взгляда.

– Это вы Шабалина? – спросил он строго, я не могла ответить и молча кивнула, поднявшись. Он сунул руки в карманы халата и протянул: – Да-а-а… – Я ждала, секунды начали свой отсчет, время сделалось физически ощутимым, давило на плечи, заставляя подгибаться колени. Мужчина шагнул ко мне, подхватил под руки. – Сядьте. Вам плохо?

– Где он? – прошептала я, пытаясь поймать его взгляд. Он упорно отводил глаза, нелепо пожал плечами. Нелепо, потому что на мой вопрос должен быть ответ, а не это пожатие плеч… – Где он? – задыхаясь, спросила я, голова кружилась, подступала тошнота, я боялась, что меня вырвет прямо здесь, в этом сером унылом коридоре, пропитанном запахом лекарств и безнадежностью. – Послушайте, – я схватила его за руку, стиснула ее, должно быть, причиняя ему боль, потому что он недовольно поморщился, – у нас есть деньги… Все что угодно… Только ради бога…

– Вам не сказали? – кашлянув, спросил он и попытался вырвать руку, я уцепилась за нее, как за последнюю надежду.

– Простите меня, – горячо зашептала я, – простите… Я сама не знаю, что говорю… я люблю его… мы женаты одиннадцать месяцев, да поймите вы…

– Я понимаю… – Врач усадил меня на стул и сам сел рядом, он легонько похлопал меня по плечу. – Как вас зовут?

– Полина, – помедлив, ответила я.

– Вот что, Полина… У него не было шансов. Никаких. С такими ожогами невозможно выжить.

Я смотрела куда-то в угол, больше ничего не слыша. Он коснулся моего плеча.

– У вас есть родственники? Я позвоню из ординаторской. Вызвать вам такси?

– Что? – повернулась я к нему.

– Вам сейчас лучше побыть с кем-то из родных.

– У меня нет родных.

– Друзья…

– Мне никто не нужен, – захлебываясь от сдерживаемых рыданий, начала я. Он пожал плечами и поднялся. Я схватила его за руку. – Мне можно его увидеть?

– Нет. Давайте я вас провожу.

Я вскочила и, зажимая рот рукой, бросилась куда-то по коридору. Мне хотелось кричать во все горло. Увидев табличку на двери, я влетела в дамскую комнату, меня долго рвало, я стояла, согнувшись в тесной кабинке, и думала только об одном: я не хочу жить.

– Вам плохо? – испуганно спросили рядом, я повернулась и увидела в дверях полную даму в нелепой цветастой блузке.

– Извините, – спокойно ответила я, испытывая желание ее убить, ударить чем-нибудь тяжелым… Я спятила. – Извините, – повторила я и прошла к раковине. Торопливо умылась холодной водой. Из зеркала на меня смотрело бледное лицо Арлекина с темными подтеками туши под глазами, страдальческим ртом. – Это несправедливо, – пролепетала я и залилась слезами, прекрасно сознавая всю нелепость моего упрека господу.

Сумка висела у меня на руке и билась по ногам. Откуда она взялась? Впрочем, неважно. Я достала носовой платок, вытерла лицо. На смену рыданиям пришла опустошенность, хотелось забиться в угол, а еще хотелось уснуть. Я вытащила сотовый и набрала номер. Такси я ждала у ворот больницы, машина прибыла минут через пять, а еще через двадцать я вошла в свою квартиру, протопала в спальню и рухнула на кровать, открыла тумбочку, нащупала флакон со снотворным и выпила три таблетки.

«Сейчас все пройдет, – таращась в потолок, думала я, неизвестно на что надеясь. – Я усну, и все пройдет».