banner banner banner
Усы в ангельской пудре
Усы в ангельской пудре
Оценить:
Рейтинг: 0

Полная версия:

Усы в ангельской пудре

скачать книгу бесплатно

Усы в ангельской пудре
Наталья Никольская

Бабуся
«– А-а-а-чхи! – донеслось громко из соседней комнаты.

И потом снова:

– Ой, я больше не могу – а-а-а – пчхи! Апчхи!

А еще через несколько секунд на пороге рабочего кабинета Игоря Костикова появилась Ирина с красными, слезящимися глазами и распухшим носом.

– Это же просто какой-то кошмар! – воскликнула она гневно, что было на нее совершенно не похоже. – Я так больше не могу! Ужас! Это выше моих сил!»

Наталья Никольская

Усы в ангельской пудре

ГЛАВА ПЕРВАЯ

ДЕЛО НОМЕР НОЛЬ

– А-а-а-чхи! – донеслось громко из соседней комнаты.

И потом снова:

– Ой, я больше не могу – а-а-а – пчхи! Апчхи!

А еще через несколько секунд на пороге рабочего кабинета Игоря Костикова появилась Ирина с красными, слезящимися глазами и распухшим носом.

– Это же просто какой-то кошмар! – воскликнула она гневно, что было на нее совершенно не похоже. – Я так больше не могу! Ужас! Это выше моих сил!

– Что случилось, котенок? – недовольно спросил Игорь, слегка приподнимаясь на локте с дивана. – Мы же, кажется договорились. Я работаю, размышляю. Не надо мне мешать. Дайте мне, в конце-то концов, хотя бы час побыть одному.

– А-а-а-пчхи! – снова громко чихнула Ирина. – Все правильно. Да, но наша Бабуся снова повсюду рассыпала этот свой ужасный нюхательный табак. Все диванные подушки буквально засыпаны этой гадостью! Не понимаю – ну что у нее за отвратительная привычка постоянно нюхать табак! Уж лучше бы курила. Хотя нет, табачный дым я тоже совершенно не переношу…Но это… А-а-а-пчхи! Дорогой, ты должен с ней все же как следует поговорить. И потом – почему она в нашей комнате снова смотрела телевизор? Ведь тот, который стоит у нее – ничем не хуже, а даже берет больше каналов. А-а-апчхи! Почему?

– Интересный вопрос, – многозначительно кивнул Игорь, снова откидываясь на атласную, клетчатую подушечку, которую он называл про себя «думкой». – Ты, кстати говоря, подкинула мне интересную тему для размышления.

– Да что тут думать? Нужно просто с ней как следует, по-мужски раз и навсегда обо всем договориться. Мне самой не удобно – ведь это же твоя родственница! – не хотела сдаваться Ирина. – Ведь мы, кажется, решили, что будем соблюдать с твоей Бабусей полный территориальный нейтралитет, но она ведет себя так, что это уже просто ни в какие ворота не лезет! На кухне – хозяйничает, я и так на многое глаза закрываю, но она уже и до моей, то есть – до нашей комнаты добралась!

– Значит, ты считаешь, что я должен с бабой Дусей провести дипломатические переговоры? – переспросил Игорь. – Чтобы еще раз конкретизировать наши позиции?

– Вот именно – конкретизировать! – подтвердила Ирина. – И желательно – раз и навсегда. Представляешь: я недавно поймала себя на мысли, что не хочу с работы домой возвращаться, как только вспомню о том, что теперь мы всегда должны будем жить с твоей Бабусей.

– Да? А как же я? – нахмурился Игорь. – Ты что, мечтаешь, чтобы старушка поскорее отправилась на тот свет?

– Ну нет, я не в том смысле, – несколько смутилась Ирина. – И ты тут тоже не причем. Наоборот – ты тут при всем. Ты же знаешь – ради ебя я на все готова. Тогда что же – получается, что я не причем? Ну вот, я так и думала!

– Но-но, только без слез, – предупредил Игорь, зная манеру Ирины временами начинать жалеть себя до слез, незаметно расковыряв в душе какое-нибудь больное место. – Ведь на самом деле все хорошо, мышка. Мы живем в большой квартире, в самом центре города – ты ведь всегда этого хотела.

– Да. Но – Бабуся?!! Дело в том, что месяц назад родители Игоря закончили

грандиозную операцию с разменом квартир, и разрешили Игорю занять трехкомнатную квартиру в центре города с одним условием, что в одну из комнат он возьмет к себе жить деревенскую бабушку – бабу Дусю, которая приходилась им теткой.

Сколько Игорь себя помнил, он всегда знал, что в деревне Вражино у него имеются целых две бабушки. Точнее, не так – родная баба Маша всегда называлась всеми Бабушкой, а ее старшая сестра баба Дуся, «бабдуся» – исключительно Бабусей.

Сестры были совершенно не похожи друг на друга ни внешне, ни тем более по характеру.

Баба Маша привыкла жить жизнью своих дочерей, старшей из которых была мать Игоря, а потом также и многочисленных внуков, и слыла по характеру человеком мягким и податливым.

Игорь так и запомнил ее – большая, тихая, круглолицая бабушка, ставящая перед ним тарелку с горой блинов, а рядом – блюдце с медом.

Баба Дуся, напротив, была маленькой, востроносой и на редкость ехидной старушкой, как говорится – себе на уме. Всю свою жизнь она прожила бессемейным образом, как говорила мать Игоря – «только для себя», и нисколько по этому поводу не переживала.

И хотя ее родная сестра, баба Маша, постоянно уверяла окружающих, что ее Дуся – совершенно исключительный и необычный во всех смыслах человек, ей мало кто верил.

А уж сам Игорь – особенно, потому что ничего примечательного в своей Бабусе, разве что кроме ее необыкновенной настырности и вредности, сроду не находил.

Бабуся была из той породы людей, которых еще называют «во всех бочках затычка» – все-то ей надо было про всех знать, везде, где не спрашивают – непременно высказаться.

Как это ни печально, но бабушка Маша в этом году внезапно померла, или, как обычно говорили в Деревне Вражино, «тихо отошла», хотя была лет на девять младше своей сестры, и Бабуся без нее сразу же всерьез затосковала.

Честно признаться, все были несколько удивлены, когда баба Дуся мгновенно согласилась на робкое предложение сердобольной матери Игоря пожить немного в городе, чтобы отвлечься от грустных мыслей.

Галина Николаевна и предложила-то этот вариант просто так, как говорится, для приличия, прекрасно зная, как трудно бывает оторвать деревенского жителя от своего места хотя бы на неделю.

Лна постоянно звала в Тарасов родную маму, но то у бабушки Маши было время огород засаживать, то уже наступала пора картошку копать, то самое время – корм для курей запасать, и так далее – вечно находилось тысячи самых уважительных причин, чтобы уклоняться от поездки в город к дочерям.

Но баба Дуся тут же принялась собираться в дорогу: быстро перепоручила свое хозяйство разным знакомым и соседям, сама договорилась в водителем грузовика, который взялся доставить в город комод, радиоприемник и телевизор, похлопотала на почте о переводе пенсии на новый адрес, – в общем, никто и глазом моргнуть не успел, как Бабуся уже заняла одну из комнат квартиры Костиковых, наскоро обставив ее на свой лад, и сделалась полноценным тарасовсим жителем.

Как будто всегда тут и была. – А что такого? – объяснила в первый же городской ве-

чер баба Дуся родителям Игоря свои решительные действия. – Мне всегда охота было в большом городе пожить, сколько себя помню – интерес разбирал, как тут люди живут, чем с утра до вечера себя занимают, да все как-то не получалось. А раз уж случилось, значит, так тому и быть. Конечно, лучше бы в Москву, но ладно – Тарасов по первости тоже пока сойдет.

– Послушайте, баба Дуся, может вам еще в Париж надо? Смотри-ка, Галка, в Москву она у нас захотела, – удивился отец Игоря, Анатолий Сергеевич Костиков, для которого любая разлука с домом, семьей и отлаженным бытом воспринималась, как тяжкое испытание.

Игорь помнил, как однажды, получив за ударный труд путевку в Кисловодск, отец ровно через неделю приехал с курорта домой, объявив, что лучше на оставшиеся деньги купит в ближайшем магазине сразу несколько ящиков минеральной воды, и будет пить ее на своей собственной кухне.

– Нет, в Париж не хочу. Что там мне делать? Там у них одни бордели и проститутки курносые. – подумав, ответила баба Дуся. – А вот в Мехику-то, катнулась бы, тут уж ничего не скажу, зря врать не стану.

– Куда? – не поняла Галина Николаевна Костикова, во все глаза глядя на родную тетку, и постоянно пытаясь отыскать в ее чертах хоть какое-то сходство с матушкой, или пусть с кем-нибудь из близких или даже дальних родственников, и ничего подобного не обнаруживая. – Куда бы это вы, Евдокия Тимофеевна, катнулись бы?

– А туда – в ихний Мехико. Я недавно в «Клубе путешествий» передачу видела про город этот, и мне там даже очень понравилось. Правда, там сплошные папуасы живут, но по телевизору говорили, что они никого понапрасну не трогают – только водку из кактусов хлобыщут, и всем подряд улыбаются.

– Какие же там папуасы? – попыталась все же возразить Галина Николаевна. – Погодите, ведь это же, кажется, Южная Америка? Или нет – даже Мексика?

– И лучше не спорьте зря. Хоть восточная. – отрезала Бабуся. – А все равно там одни папуасы нерусские живут, которых наш Маклайка когда-то отыскал, и потом всех поголовно зубы чистить научил. Об этом недавно в передаче сам Сенкевич говорил.

Спорить с бабой Дусей было совершенно невозможно – все свои многообразные познания и суждения она подтверждала авторитетными ссылками на какую-нибудь телевизионную программу, уверяя, что именно Юрий Николаев только что передавал про десятое по счету замужество какой-нибудь эстрадной звезды, а Лолита советовала делать маски для лица из свежего лошадиного навоза.

Правда хорошо, что все полученную ценную информацию Бабуся почти моментально и бесследно забывала, и потому обладала свойством смотреть телевизор или слушать радио до бесконечности.

Игорь Костиков, которому нежданно-негаданно выпала нелегкая судьба поселиться с бабой Дусей в одной квартире, старался с ней не связываться ни по пустякам, ни тем более по крупным вопросам.

«Меньше контактов – меньше конфликтов», – любил повторять он английскую пословицу, и пытался придерживаться этого правила.

– Не бери в голову выкрутасы нашей Бабуси – все это не надолго, – пояснил он своей Ирине.

– Ты что, намекаешь, что она такая старенькая, и скоро Богу душу отдаст? – испугалась Ирина, которая будучи по натуре человеком жалостливым, никому не желала ни зла, ни уж тем более скорого конца.

– Да нет. Просто ей в городе быстро осточертеет. Вот увидишь – скоро нашу Бабусю назад в свое Вражино потянет, – авторитетно пояснил Игорь свою мысль.

Но шел уже второй месяц их совместного житья-бытья, а баба Дуся не только не просилась во Вражино, но чувствовала себя в городской квартире все более и более по-хозяйски.

И вот теперь еще эта новая история с нюхательным табаком! – Позови Бабусю сюда, я с ней поговорю. Ведь все равно

когда-нибудь придется, – решился, наконец, Игорь все же вмешаться в семейную драму.

Готовясь к разговору, Игорь, не вставая с дивана, набил в трубку английского табака, слегка отдающего вишневой косточкой, и неторопливо закурил.

Не будет же он, в конце концов, тоже поддаваться женским истерикам?

– Снова лежишь? – первой поинтересовалась Бабуся, появляясь в кабинете Игоря и с прищуром разглядывая внучатого племянника, возлежащего на диване в махровом халате. – Все равно как пельмень на сковородке.

– Между прочим, пельмень, баба Дуся, обычно лежит не на сковородке, а в кастрюле. Причем, в кастрюле с кипятком. Может, я сейчас лежу – а у меня в голове мысли кипят?

– Одна малина, – вздохнула Бабуся. – Видел бы ты как во время сенокоса наш сосед дядя Вася себе на двор совхозное сено тягал – так он точно был сильно похож, словно кипятком его ошпарили.

– Что вы можете понимать? – появилась за спиной Бабуси Ирина. – Между прочим, Игорь заканчивал юридический институт вовсе не для того, чтобы потом ваше сено перекладывать. И не трогайте его, ради Бога. Может быть, у него как раз сейчас происходит переоценка жизненных ценностей?

– На чего у него там идет наценка? – с хитрым видом переспросила Бабуся, и даже приложила рупором ладонь к уху, чтобы получше расслышать ответ.

– Вам все равно этого не понять, – сухо ответила Ирина, отворачиваясь.

– Да куда уж там! Я редких книжек не читаю, зато пенсию по своей обыкновенной, сберегательной в срок получаю, – заметила Бабуся, вскользь намекая на то, что Ирина работала в бибилиотеке, в отделе редких книг, где по три месяца задерживали зарплату, и чтобы она поэтому слишком уж не высовывалась и не заносилась.

Вот зато ее внучатый племянник, Игорь, которого Бабуся привыкла называть «Горяшкой», в своей юридической консультации, служил, как ей казалось «шаля-валя», или «не бей лежачего», зато именно благодаря ему в доме никогда не переводились вафли и конфеты, которые так приятно употреблять с чаем, сидя перед телевизором.

В душе Бабуся даже гордилась тем фактом, что Игорь все время только «лежит как пельмень», пускает из трубки дым, а ему за это еще и деньги платят – но не могла же она вслух высказывать своего восхищения!

Такое было не в характере бабы Дуси, а менять себя на старости лет она не собиралась.

– Баба Дуся, я все хочу спросить, откуда у вас взялась эта странная привычка – нюхать табак? – издалека начал Игорь.

– Как откуда? С послевоенных годов еще. Настроение поднимать, а заодно планы на коммунизм строить.

– Неужто правда…можно кайф словить? В смысле – настроение поднять? – поправился на ходу Игорь.

– А как же! От такого дыма, как у тебя, только голова мутится, задымляется, от водки – голова порой совсем от тулова словно временно отделяется, а когда нюхнешь, у тебя в голове вроде как просветление получается, и любая задачка тут же решается.

– Какая еще задачка? – А всякая! Мне когда хочется о

чем-нибудь покумекать

– так я с табачку начинаю, а дальше само как по маслу идет.

– Но ваша теория на остальных зато никак не распространяется, – встряла Ирина. – Вы сегодня весь диван своим табачищем засыпали, а я как раз лежала стихи читала, так на меня такой чих напал – думала умру на месте. И вообще – как-то настроение поэтическое сбилось сразу.

– А чего такого? Чих – он для здоровья штука полезная, очистительная. Нечего слишком возноситься, лучше вокруг себя больше гляди. Кисет у меня маленечко прорвался. Но я его уже заштопала, так что больше не утечет.

Игорь выразительно посмотрел на Ирину, давая понять, что первый вопрос решен дипломатическим путем – раз дырка зашита, значит, из нее больше ничего не просыплется.

Ирина только недовольно пожала плечами, но промолчала. – Баба Дуся, – сказал затем Игорь строго. – А теперь

скажите: почему вы от меня скрываете свои насущные, жизненные проблемы? Почему вы не сообщили мне, что у вас сломался телевизор?

– Откуда ты знаешь? – уставилась на Игоря баба Дуся. – Все очень просто – иногда применяю на практике

пресловутый дедуктивный метод Шерлока Холмса, которого я считаю в каком-то смысле своим учителем, хоть он и является всего лишь вымышленным литературным персонажем. Обычно вы смотрели телевизор у себя в комнате – так? Но теперь, когда нас нет дома, стараетесь при всяком удобном случае смотреть наш телевизор, так? Количество нюхательного табака на диване, говорит, что вы достаточно долго сидели…

– Тю! Ну, ты меня прямо напугал! – перебила Игоря Бабуся. – Я подумала: и правда, что ли, мой ящик дуба дал, какая-нибудь трубка у тебя на глазах шандарахнула! Чего это ты, Горяшка, про какую-то индукцию вдруг заговорил? Да я же сегодня просто в два экрана смотрела, вот и все!

– Как это – в два экрана? – Так сегодня по программе

– на одном канале передача

про милицию шла чересчур завлекательная, что оторваться невмоготу, а на другом как раз сериал про любовь начался. Вот я и смотрела: туда-сюда, туда-сюда, по переменке, и оттого понюшку даже свою через дырку немного упустила…

– Наверное, сериал был чересчур интересный? – язвительно заметила Ирина, которая искренне презирала всех, кто смотрел мексиканские сериалы или передачу «Поле чудес» – с такими людьми она старалась не общаться из принципа.

– Очень даже интересный, – с готовностью подтвердила баба Дуся. – Там адвокат один с женщиной уже два года живет, а расписываться с ней и ребеночков делать не желает, постоянно ей соловьем чего-то про свою работу поет. Ну, в точь-точь как у вас. Как будто с вас слово в слово списано.

– А вы в нашу личную жизнь не лезьте! И нечего! – сказала Ирина и сразу покраснела, потому что баба Дуся умудрилась наступить на самую ее больную мозоль. – Это наше личное дело – регистрироваться, или не надо!

– Да я разве тебе чего говорю? – удивилась баба Дуся. – При чем тут ты? Отродясь мужик бабу должен женой называть, особенно если ей давно, и с радостью пользуется, а не наоборот.

– У нас с Ириной гражданский брак, я же вам все объяснял, когда вы только что приехали. Сейчас у многих так принято, вы просто отстали от реалий современной жизни, – подал с дивана голос Игорь, чувствуя, что с минуты на минуту может начаться новая домашняя буря. – Мы любим друг друга, и я в душе считаю Ирину своей законной женой. На мой взгляд, этого вполне достаточно.

– Ишь, чего, – проворчала Бабуся недовольно. – Червяк тоже считал, сколько раз дятел по коре клювом стукнул, а потом раз – и просчитался. Мало ли что в жизни бывает, где не только от нас-счетоводов чего-то зависит? Так я не поняла: ты чего меня звал-то? Там программа хорошая про здоровье началась, как раз про бездетных, как я, да Ирина твоя…

– Ну, сравнила тоже, – вздохнул Игорь. – Да нет, я ничего, хотел только про табак спросить.

– Про табак-то? Так он же истолченными листьями, поэтому безвредный. А вот дымоходы твои, была бы моя воля, я бы давно в помойку выбросила. Якубович говорил, что от курения и дыма многие мужички немощными по своей части быстро становятся, и вообще память сильно теряют, я своими ушами слышала про это дело совсем недавно.

Как только баба Дуся вышла за дверь, Ирина сразу же присела на диван к Игорю и погладила его черные, блестящие волосы.

Ей до сих пор казалось, что красивее она никогда ни у кого еще не видела. И плюс эта маленькая, черная бородка, высокий открытый лоб, умные, карие глаза.

– «Как соломинкой, пьешь мою душу. Знаю, вкус ее горек и хмелен. Но я пытку мольбой не нарушу. О, покой мой многонеделен,» – тихо прочитала Ирина