banner banner banner
Палач в белом
Палач в белом
Оценить:
Рейтинг: 0

Полная версия:

Палач в белом

скачать книгу бесплатно

Палач в белом
Михаил Георгиевич Серегин

Доктор
Не самое приятное ощущение – обнаружить себя в тесной металлической ячейке старого заброшенного морга. Именно это и произошло с врачом Владимиром Ладыгиным. А все из-за того, что слишком интересовался частной практикой коллег. Казалось ему, видите ли, что они «помогают» пациентам побыстрее покинуть этот мир. Вот и попал сам в разряд «пациентов». Ничего, пусть Ладыгин и в морге, но время работает на него, скоро мертвые встанут из гробов и разоблачат «убийц в белых халатах». Вот только как сам горе-сыщик выберется из своего железного ящика?

Михаил Серегин

Палач в белом

Это началось две недели назад, когда он дежурил на «Скорой». Вечером его вызвали в высотку на Котельнической набережной к больному со смешной фамилией Зелепукин.

Состояние больного не могло вызвать даже и тени улыбки – он страдал раком печени и медленно умирал, по-видимому, слишком медленно, потому что после того, как врач ввел ему обезболивающее и, следуя неукоснительной привычке, отправился в ванную вымыть руки, и состоялся тот шокирующий разговор.

Хмурясь и глядя в одну точку, он намыливал руки, стараясь не забрызгать рукав белого халата. По легким шагам, раздавшимся за спиной, врач понял, что в ванную вошла хозяйка. Ему неприятна была такая неделикатность, но он ничем не выказал своего неудовольствия и с превеликой тщательностью стал смывать мыло с ладоней.

– Возьмите вот это полотенце, – сказала хозяйка. – Оно чистое.

Он сухо поблагодарил и принял из рук хозяйки полотенце, избегая смотреть ей в глаза. Женщина внимательно разглядывала его, не испытывая, кажется, ни капли стеснения при этом. Он был готов отреагировать на это беззастенчивое разглядывание раздраженной тирадой, но что-то удерживало. И он только пристально посмотрел на женщину. Впервые.

У нее были правильные, может быть, даже идеальные черты лица, сильно подпорченные временем и привычно жестким выражением. Дорогой домашний халат с тисненым рисунком на лиловой ткани подчеркивал, даже выпячивал, ее безвозвратно потерянную красоту – желтушность кожи, морщины на шее, поблекшие сухие волосы. Однако самоуверенности и властности ей было не занимать.

– Я хочу поговорить с вами о муже, – произнесла она категорическим тоном. – Федор Никодимович безнадежен. Он страдает. Страдаю я сама. Медицина не может помочь. Вы это отлично понимаете. Так вот ответьте – стоит ли продолжать его страдания?

* * *

Как ни странно, врач понял ее с полуслова. Однако, как оказалось, понял он не все. Возвращая использованное полотенце, он совершенно равнодушно осведомился:

– Но чего же вы от меня хотите? Эти вопросы решает господь бог – на небесах... а не мы с вами.

– Но вы же умный человек! – негодующим шепотом произнесла хозяйка. – Богу нет до нас никакого дела. Мы сами вершим свою судьбу!

– Не предлагаете же вы мне вершить судьбу вашего мужа? – недовольно сказал он, начинавший уже тяготиться этим нелепым препирательством.

– Именно предлагаю! – отрезала женщина. – Не даром, конечно. Я заплачу вам. Очень хорошо заплачу...

– Ну-у, уж это вы... – неуверенно пробормотал он, инстинктивно оглядываясь. – Эвон куда вы махнули! Это не предмет для обсуждения, понимаете?

Их глаза встретились. Взгляд женщины был пуст и спокоен. Он почувствовал, что их обоих связывает что-то общее, чему трудно подобрать название, – что-то безысходно страшное и неодолимое.

– Я не собираюсь ничего обсуждать, – заявила женщина. – Обдумайте мое предложение. Только не тяните с этим слишком долго – можете опоздать. Здесь нет никакого риска. Не будет ни претензий родственников, ни вскрытия, разумеется.

Она протянула ему какую-то бумажку.

– Что это? – спросил он, нервничая.

– Это мой телефон. Звоните в любое время.

Поколебавшись, он взял записку. По губам женщины пробежала легкая усмешка.

– Только не затягивайте, – еще раз предупредила она. – Не все такие мямли, как вы. Можете опоздать. И будете кусать свои протертые локти.

Он был готов сквозь землю провалиться. Он не понимал, зачем взял номер телефона, зачем не выбросил бумажку сразу, выйдя на улицу. Он понял только теперь, жарким июньским утром, что уже тогда принял решение и просто боялся признаться в этом самому себе. Две недели ушло только на то, чтобы победить этот страх. Осознав это, он снова испугался. Теперь врач боялся одного – что опоздал. Заказ давно передали другому, а он опять остался с носом. Доктор порывисто сел на постели и озабоченно огляделся. Убогая обстановка его жилища вызывала в нем что-то вроде зубной боли. Но смотрел он не на опостылевшую меблировку – он машинально искал глазами пиджак, в котором был на том вызове. Пиджак висел на плечиках в платяном шкафу.

Он встал и подошел к шкафу. В комнате было уже совсем светло. Небо за окном приобрело лимонно-желтый оттенок с розоватыми пятнами на месте облаков. Вот-вот должно было встать солнце.

Ему пришлось порыться в карманах пиджака, что-бы достать клочок бумаги. Кроме телефона, на нем было написано два слова: «Лидия Сергеевна».

Ага, значит, эту мадам зовут Лидией Сергеевной – в момент посещения он как-то проигнорировал этот вопрос. Женщина позаботилась и об этом – без имени-отчества разговор по телефону выглядел бы неловким.

Сжимая в руке бумажку, он, как был, в трусах и майке, выскочил в коридор, подбежал к телефону, который стоял в коридоре на тумбочке, схватил трубку и опомнился: неприлично звонить в столь ранний час. Но потом он вспомнил слова Лидии Сергеевны: «Звоните в любое время» – и, подгоняемый нетерпением, лихорадочно набрал номер.

Трубку Лидия Сергеевна взяла сразу. Он постарался успокоить дыхание и обычным бесстрастным голосом произнес:

– Доброе утро! Извините, я вас, наверное, разбудил?

– Я уже давно не сплю, – ответила Лидия Сергеевна. Она узнала его сразу. – Как я догадываюсь, вы тоже? Надумали наконец? Не скоро это у вас получилось.

– Дело слишком серьезное, – помолчав, сказал врач.

– Серьезные дела не стоит откладывать, – назидательно сказала женщина. – Но вам повезло. Когда вы можете приступить к работе?

– А когда вы хотели бы?

– Вы можете приехать прямо сейчас, – неумолимо произнесла Лидия Сергеевна. – Федору Никодимовичу сейчас особенно плохо. Он не спал всю ночь. Как и вы...

– Я выхожу через полчаса, – решительно сообщил врач. Ему показалось, что в этот момент он обрушился в ледяную прорубь – таким холодом обдало его с головы до ног.

– Я встречу вас внизу, – деловито сказала Лидия Сергеевна. – Не забудьте захватить с собой белый халат. И позаботьтесь... – Она на секунду запнулась. – Позаботьтесь о лекарствах!

– Разумеется, – буркнул он. – У вас все?

– Да, я вас жду. – Лидия Сергеевна положила трубку.

Он остался один – в ошеломляющей, невыносимой тишине.

Предложение Лидии Сергеевны тогда было до того необычным, что врач в первую минуту сгоряча отказался от него наотрез, а все последующие дни ломал голову, не в силах дать себе внятный ответ – должен ли он согласиться. Сначала он даже делал вид, что начисто об этом предложении забыл, что никакие силы не заставят его нарушить писаные и неписаные законы. Но постепенно понял, что просто обманывает сам себя. На самом деле выгодное предложение завладело всеми его мыслями без остатка, и в нынешней беспокойной ночи виновата не одна жара – врача опять мучили сомнения. Решение давалось с огромным трудом, и это было вполне естественно. Ему предложили за большие деньги и практически без риска убить человека.

Впрочем, это не могло считаться убийством в полном смысле слова. Он не был душегубом, он боялся милиции и на настоящее преступление никогда бы не решился. Но в данном случае надо было ускорить этот процесс, в каком-то смысле помочь, избавить человека от страданий. Конечно, формально это могло считаться убийством – законы слишком неповоротливы и не успевают за требованиями быстро меняющейся жизни. А главное, никто не будет знать о свершившемся, кроме него и жены умирающего. Именно она обратилась с такой необычной просьбой, и на шутку это никак не походило.

Непрошеная мелкая дрожь снова начинала бить его тело. Он почувствовал, что кожа его сделалась холодной и влажной. Воровато оглянувшись, бросился в туалет и смыл бумажку с номером телефона в унитаз. Наскоро умывшись и вычистив зубы, он оделся и повязал галстук. Завтракать не стал – кусок не лез в горло. Раскрыв черный потертый чемоданчик, он уложил в него белый халат, несколько одноразовых шприцев, а потом, схватившись за голову, упал в кресло и просидел так несколько минут в глубокой и мрачной задумчивости.

Воробьиный свист и хлопанье маленьких крыльев по карнизу вывели его из задумчивости. Он поднялся и подошел к шкафчику, в котором хранились лекарства, выдвинул ящик. Поколебавшись, врач выбрал коробку с ампулами и внимательно пересмотрел их все до единой. Тень сомнения отразилась на его непроницаемом лице. До сих пор ему никогда не доводилось применять лекарства для того, чтобы убить человека, и он не знал, сработают ли они.

На белом прямоугольнике потолка вспыхнули золотые солнечные пятна. Он посмотрел на циферблат будильника и порывисто встал. Коробка с ампулами также перекочевала в чемоданчик. Врач захлопнул крышку, озабоченно порылся в карманах, нащупывая бумажник и мелочь на метро, потом взял «дипломат», строго оглядел комнату и решительным шагом направился к дверям.

Путь, проделанный на метро и затем пешком до высотки, абсолютно стерся у него из памяти. Он находился в каком-то странном состоянии, похожем на опьянение. Мир вокруг словно потерял реальность. Врач ощущал себя кем-то другим, неизвестным и загадочным человеком, блуждающим по бесконечному лабиринту в поисках драгоценной награды, и одновременно словно наблюдал за этим человеком со стороны с болезненным любопытством.

Это помрачение сохранялось до того самого момента, когда врач вступил в вестибюль высотного здания, где его уже давно ожидала Лидия Сергеевна.

– Наконец-то вы явились, – констатировала она с неудовольствием.

– Я нигде не задерживался, – холодно ответил ей мужчина, внезапно обретая трезвый взгляд на вещи.

– Это не имеет значения, – отмахнулась Лидия Сергеевна. – Я просто волнуюсь.

Они вошли в лифт. Врач с удивлением отметил, что теперь он абсолютно спокоен и собран. Предстоящее испытание казалось задачей хотя и сложной, но вполне разрешенной.

– У вас, кажется, есть домработница? – спросил он Лидию Сергеевну.

– Сегодня у нее выходной, – ответила женщина.

Внезапно он осознал, что за все время между ними ни разу не обсуждалась сумма гонорара. Это привело его в некоторое волнение. При определенных обстоятельствах вся эта история несомненно теряла смысл. Он уже знал, какой вопрос он задаст первым.

И задал его, едва за спиной захлопнулась высокая дверь квартиры.

– Мы не оговорили сумму, – словно продолжая прерванный разговор, сказал он. – Сколько вы намерены мне заплатить?

Лидия Сергеевна, не отвечая, уверенными шагами направилась в комнаты. Сбитый с толку мужчина едва поспевал за нею. Остановившись возле пузатого старомодного секретера, отливавшего теплым полированным блеском, Лидия Сергеевна открыла дверцу и неуловимым движением извлекла откуда-то пачку стодолларовых банкнот, перехваченную резинкой.

– Здесь пять тысяч, – значительно произнесла она, протягивая деньги.

Тут же нахлынуло внезапное разочарование. Ему никогда не приходилось держать в руках такую сумму, но в неясных мечтах ему рисовалось нечто большее. Его колебание не ускользнуло от внимания Лидии Сергеевны.

– Вам мало? – с удивлением спросила она.

– Мало.

– Вот еще новости, – раздраженно сказала Лидия Сергеевна. – Кем вы себя вообразили – киллером? Вас просят убрать президента?

Он пропустил насмешку мимо ушей.

– Я возьму десять тысяч, – непреклонно заявил он. Лидия Сергеевна растерялась – впервые за все время.

– Вы чересчур нахальны, – с неудовольствием сказала она. – Боюсь, у нас с вами ничего не получится.

Он во второй раз за утро испытал ощущение ледяной проруби. Но на изъеденном лице его не дрогнул ни один мускул.

– Чего же тут бояться, – сказал доктор хладнокровно. – Не получится, значит, не получится. Всего хорошего! – Он повернулся и решительно направился к выходу.

– Постойте! – с досадой окликнула его хозяйка. – Черт с вами! Я не могу больше ждать.

– Вы согласны уплатить десять тысяч? – уточнил он, оборачиваясь.

– Согласна-согласна! Неужели я неясно выражаюсь?

Он медленно подошел к ней.

– Деньги позвольте вперед! – негромко сказал он.

Лидия Сергеевна беспрекословно выдала ему требуемое. Тот отложил в сторону чемоданчик и, взяв в руки деньги, с превеликой дотошностью пересмотрел банкноты – все до единой. Результатами осмотра он остался доволен и не спеша рассовал деньги по карманам.

– Вы закончили? – язвительно спросила Лидия Сергеевна. – Меня едва не стошнило, глядя на вас.

– Когда рискуешь, – объяснил он, – нужно по крайней мере знать, за что рискуешь!

– Мне нравится ваш подход к делу, – иронически сообщила Лидия Сергеевна. – Надеюсь, вы и дальше будете так же обстоятельны? Что вы предполагаете применить?

Врач задумчиво посмотрел на нее, не сразу решившись ответить.

– Я думаю использовать конвалятоксин внутривенно, – признался наконец он. – В повышенной дозе и при быстром введении он должен вызвать остановку сердца.

– Что значит – должен? – подняла брови Лидия Сергеевна. – Вы что, не уверены?

– Он ее вызовет.

Раскрыв чемоданчик, он неторопливо облачился в белый халат и рассовал по карманам шприцы и ампулы.

– Где больной? – спросил он наконец. – Я запамятовал, где тут у вас спальня.

Лидия Сергеевна молча взглянула на него и пошла к двери. Так же молча они дошли до спальни, и она легкими движениями подтолкнула его в спину. Врач вошел в комнату, привычно хмуря брови, и поздоровался. Больной лежал на кровати, гневно разглядывал врача, силясь что-то сказать. Доктор наклонился поближе.

– Какого черта! – грубо пробормотал старик. – Ваша служба стала работать безобразно! Вас не дождешься! В мое время за такую работу людей расстреливали... Понимаете вы это? – Губы его кривились от досады и боли. Высохшая желтая кожа туго обтягивала череп.

«Ваше время прошло, – подумал он, – вам уже никогда не доведется расстреливать, вам теперь самим бы выжить...» Но вслух только сказал:

– Мы выехали сразу же, как получили вызов. Без задержек. Просто вас беспокоят боли, и оттого кажется, что долго...

– Не морочьте мне голову! – задохнулся старик. – Передо мной на стене часы! Больше всего я ненавижу эту трусливую ложь! Вы не находите в себе смелости даже признать вину, мерзавец!

– Не надо так волноваться! – миролюбиво сказал врач. – Сейчас я сделаю вам укол, все придет в норму... Расслабьтесь!

Не обращая внимания на ворчание старика, он обнажил его высохшую руку и перетянул плечо жгутом. Затем сноровисто начал наполнять шприц лекарством, надламывая одну ампулу за другой.

– Чего это вы там собираетесь мне вводить? – подозрительно прохрипел больной, водя по сторонам воспаленными глазами.

– Как обычно, морфин, – спокойно ответил он, поднимая шприц, и выпустил из иглы тонкую струйку жидкости. – Немного увеличим дозу... Ведь, кажется, двойная доза вам уже не очень помогает?

– Ни хрена не помогает! – подтвердил старик, напряженно следя за тем, как тот ощупывает бугристую фиолетовую вену на его локтевом сгибе. – Да еще моя стерва намеренно забывает приобрести лекарство! Она хочет, чтобы я мучился! Но ей эта политика еще выйдет боком! Дайте мне только встать...

Мужчина в белом халате проколол иглой стенку вены и потянул поршень – густая черная кровь с усилием вползла в шприц. Он распустил жгут и, закусив губу, решительно надавил на поршень.

– Только вы, врачи, не лечите меня ни хрена... – опять заговорил старик и вдруг оборвал речь.

Врач быстро взглянул на пациента и выдернул иглу из вены. Шприц был пуст. Рот старика открылся, словно он собирался закричать, но наружу вырвался лишь слабый шелест выдыхаемого воздуха. Желтое лицо вдруг страшно побелело – исчезли даже закатившиеся зрачки, и на этом побледневшем лице ясно выделились внезапно посиневшие губы. Больной больше не шелохнулся, и по-прежнему раскрытым оставался безмолвный щербатый рот.

* * *

– Федор Никодимович! – испуганно позвал он, пытаясь проглотить вставший в горле комок.