скачать книгу бесплатно
Карамельные сны
Марина С. Серова
Телохранитель Евгения Охотникова
Банкир Гонопольский умер при загадочных обстоятельствах – причиной смерти послужила отравленная сигара. Красавец миллионер любил побаловать себя в минуты отдыха сигарой и чашкой кофе… Прошло полгода, и под прицелом снайпера оказалась вдова погибшего. Марину, как одну из главных наследниц, видимо, решили устранить – эта голубоглазая кукла вообразила, что способна возглавить банк! Так пусть знает свое место, а место ее рядом с мужем – на кладбище… Однако, хотя Марина Гонопольская и похожа на куклу, голова у нее работает как надо. Евгения Охотникова, ее телохранитель, уж на что профессионал, и то не сразу поняла, с кем имеет дело…
Марина Серова
Карамельные сны
Все события вымышлены автором. Все совпадения случайны.
Глава 1
Кто-то несколько раз слабо царапнул по раме, и к балконному стеклу прижалось бледное как смерть лицо.
Я не закричала и не бросилась вон из комнаты, что мне, наверное, полагалось бы сделать по сюжету. Многолетняя служба в специальном отряде быстрого реагирования воспитывает такую выдержку, о которой обычная домохозяйка даже не мечтает.
Вот почему при первом же звуке, донесшемся с балкона, я быстро выскочила из кровати, метнулась в сторону и заняла самую выигрышную для наблюдения позицию: между стеной и балконом, напротив висящего на противоположной стене большого зеркала. В этом зеркале отражалось все, что происходило позади меня.
Шел первый час ночи, и (опять же по сюжету) всем женщинам, самостоятельно зарабатывающим на хлеб, полагалось бы в это время спать мертвецким сном, чтобы с утра чувствовать себя бодрыми и готовыми к новым трудовым подвигам. Но я редко когда засыпала раньше двух. Во-первых, моя потребность во сне давно уже ограничивалась четырьмя-пятью часами в сутки, а во-вторых, во мне с детства укоренилась привычка что-нибудь полистать перед тем, как выключить свет.
Вот и сейчас бра над моей кроватью горело именно потому, что до стука в окно я читала купленный сегодня свежий номер «Телохранителя». Сейчас журнал валялся на полу вместе с одеялом, а я, прижавшись спиной к стене, пыталась разглядеть в зеркале то, что происходило на балконе.
Собственно говоря, ничего особенного я там пока не увидела. За исключением, конечно, белого, очень широкого (хотя так могло показаться из-за того, что оно прижималось к стеклу) лица с неестественно расплющенным курносым носом. Какой-то тип заглядывал ко мне в комнату и, казалось, что-то высматривал. Потом лицо чуть сдвинулось влево, и в зеркале отразилась розоватая белизна плеча и часть руки – ночной гость ощупывал балконную дверь, видимо, искал ручку или задвижку.
Покрепче сжав пистолет (выкатываясь с кровати, я, конечно, не забыла выдернуть из-под подушки оружие, иначе грош цена была бы моему профессионализму), я на секунду задумалась, как поступить. Разбить рукояткой стекло и, воспользовавшись замешательством неизвестного, оглушить его по кумполу? Но жалко было не столько стекла, сколько тетю Милу – сейчас она мирно спала в своей комнате, и мне не хотелось пугать ее посреди ночи. И если же на балконе не враг, а просто, скажем, какой-нибудь неудачливый любовник (не мой, естественно, – соседский), то разбитое стекло и тетушкин нарушенный сон – слишком дорогая плата за этот анекдот.
Ну а если все же враг? Учитывая специфику моей профессии и образ жизни, в этом не было ничего удивительного. Но, с другой стороны, враги не привлекают к себе внимание. А тот, на балконе, не прятался – напротив, отчаянно хотел, чтобы его заметили. Тусклый свет бра и блики на зеркале не давали детально рассмотреть того, кто находился за моей спиной, – непонятно было даже, мужчина там или женщина, – все же было видно, что этот человек не прятался. И более того – судя по всему, он нуждался в помощи.
Я резко развернулась и быстрым движением повернула балконную ручку вперед и вниз. Распахнувшаяся дверь впустила в комнату холодное дыхание осенней ночи.
И сразу же прямо мне на руки упала… женщина.
Молодая. Красивая. В одном нижнем белье и – без сознания.
На вид ей было не больше двадцати – двадцати двух лет. И даже сейчас, несмотря на мертвенную бледность, эту девушку можно было назвать очень хорошенькой.
Не красивой, как я сначала подумала, а именно хорошенькой – с той милой припухлостью в лице и фигуре, которая выдает любительницу сладкого, с забавной курносостью, круглыми, тугими, как у куклы, щеками и мягкой россыпью льняных кудряшек – что примечательно, созданных не умелой рукой парикмахера, а самой природой.
Несмотря на чуть заметную полноту, можно было сказать, что и сложена девушка была неплохо. Да, я смогла это оценить, потому что на ней были всего лишь кружевные трусики-стринги и такой же очень открытый лифчик «а-ля один намек», который не скрывал, а напротив – выставлял на обозрение пышные, как булочки, полушария груди.
Когда я укладывала непрошеную гостью на свою кровать (ну а что оставалось делать, не на пол же ее сваливать!), то обратила внимание: голые ноги и руки были сплошь покрыты свежими ссадинами и царапинами.
Я провела пальцами по рыжей полосе, идущей от предплечья до локтя, а потом поднесла руку к глазам: так и есть, ржавчина пополам с уличной пылью. Выходит, девица-то не робкого десятка: раздетая, в одиночку, в холодную сентябрьскую ночь умудрилась перелезть с одного из соседних балконов на пожарную лестницу, что шла по нашей стороне дома, а уж оттуда перебраться уже и на наш с тетей Милой балкон.
Но зачем?! Мы всегда рады гостям, однако еще никто не являлся к нам голым через балкон и в первом часу ночи!
Я разглядывала девушку не более минуты, когда она вдруг открыла глаза.
– Кто вы? – спросила гостья-экстремалка, не меняя позы и даже не шевельнувшись.
Вопрос заставил меня усмехнуться.
– Если вы еще спросите меня, хозяйку квартиры: «Что вы тут делаете?», то ситуацию уже с полным правом можно будет назвать идиотской. А кто вы?
– Я? Я Марина.
– Очень приятно. А дальше?
– А что дальше? Я не знаю, что дальше. Вы спросили – кто я, я ответила: меня зовут Марина.
– Да? И, по-вашему, это все объясняет? – весело спросила я.
– А что я должна объяснить?
– Ну хотя бы то, зачем вы пришли ко мне через балкон и почему перед визитом не надели на себя хотя бы пеньюарчик.
– Какой пеньюарчик… – пробормотала Марина. – У меня нет никакого пеньюарчика…
И вдруг воспоминание прошло перед ее чудными, фиалкового цвета глазами. Марина широко распахнула их, на секунду замерла – и внезапно резко привстала на кровати, обхватив себя руками, и громко застучала зубами.
– Успокойтесь. Лягте.
– Я… я не могу… Я все вспомнила!
– Это прекрасно, однако все-таки лягте под одеяло. Вам холодно?
– Нет.
– Но вы бледны, и губы дрожат. Хотите воды?
– Нет. Лучше… Пожалуйста! Если у вас есть, лучше коньяк или… или даже водки! Стакан.
Я, конечно, засомневалась, что когда-нибудь такому нежному созданию приходилось хлестать водку стаканами, но для лекции о вреде алкоголя время было не совсем подходящее. Поэтому я, тяжело вздохнув, направилась на кухню и вскоре вернулась с рюмкой коньяка.
– Вот. Не слишком много для вас?
Вместо ответа Марина схватила рюмку и одним глотком осушила ее. Она даже не закашлялась и не подавилась – только подняла на меня враз повлажневшие глаза и судорожно задышала.
– Ну а теперь… – начала я.
Нетрудно было догадаться, что я была намерена получить ответ на второй вопрос – с какой целью девушка Марина совершила столь опасное путешествие в час ночи. Вряд ли ради того, чтобы выпить рюмку коньяка из шкафчика тети Милы.
– …а теперь…
– Пожалуйста, не спрашивайте ничего! – взмолилась Марина и сложила у подбородка пухленькие ладошки. – Я все-все расскажу, только чуть попозже, хорошо?
– Когда попозже?
– Ну я не знаю… Ну завтра утром. Ладно? Утром? Сразу, как только встанем?
– Вы что, намерены заночевать у меня?
– Да! Пожалуйста! Можно, я останусь? Или…
– Или что?
– Или они меня убьют! – испуганно прошептала Марина.
Аргумент был весьма убедителен. Конечно, строго говоря, до ночной гостьи и ее жизненных сложностей лично мне не было никакого дела. И вообще, мне хотелось спать, а не чувствовать себя героиней какого-то киношного фарса. Но, с другой стороны – положа руку на сердце, кто же сможет вот так, не дрогнув, взять и выставить из дому раздетого человека, которому явно угрожает опасность?
Я зевнула и пожала плечами.
– Ладно. Что бы у вас там ни случилось, будем надеяться, что до моей кровати ваши враги не доберутся. А посему ложимся, выключаем свет – и в объятия Морфея. Надеюсь, вы не имеете привычки лягаться во сне или стягивать с соседа одеяло, потому что спать нам придется вместе.
Даже при неярком свете бра видно было, как Марина покраснела.
– Нет… Вы знаете, никто никогда не жаловался.
Я фыркнула и, перетащив на свою сторону кровати одну из подушек, всем своим видом дала понять, что больше вопросов к ночной гостье нет. Спать хотелось просто ужасно. Но перед тем, как отключиться окончательно, я вынула из кармана пижамы пистолет и сунула его обратно под подушку.
Сделала я это почти автоматически, просто повинуясь отработанной годами привычке, а вовсе не для того, чтобы произвести на Марину впечатление. Однако, увидев оружие, девица взвизгнула и вцепилась руками в спинку кровати.
– Что вы делаете! Что вы?! Зачем это у вас?
– Извините, пугать не хотела. Ничего страшного. Просто я никогда не расстаюсь с оружием. Но само по себе оно не выстрелит, можете не сомневаться.
– Вы никогда не расстаетесь с оружием? А кем вы работаете?
– Телохранителе-е-ем, – ответила я, зевая на последнем слоге.
– Телохранителем? Вы! Но вы же женщина?
– Вот именно поэтому.
– Что именно поэтому?
– Именно поэтому меня и нанимают. Давай спать, а?
– Сейчас, но только вы объясните – почему?
– Господи, детка, да что тут объяснять? Если ты наймешь телохранителя-мужчину, то в баню или там, скажем, в дамскую комнату он с тобой все равно не пойдет, верно? Ну а я пойду. И внимания меньше привлекаю. Не всякому, знаешь, хочется, чтобы за спиной торчал дюжий мордоворот с метровыми плечами и мозгом размером с грецкий орех. Иногда клиенту для дела лучше выдать меня за секретаршу, подругу или любовницу. Вот и все, а теперь…
– Что теперь?
– А теперь давай спать.
Я задремала почти сразу, но сквозь сон слышала, как Марина долго ворочалась, вздыхала и, кажется, даже немного всплакнула.
А потом все стихло.
Утром я проснулась за секунду до того, как скрипнула дверь и в комнату заглянула как всегда свежая и как всегда в фартуке тетя Мила. Никогда мне не удавалось убедить тетю, что и просыпаться, и собираться, и завтракать я могу без ее участия и совершенно незачем вскакивать ни свет ни заря только для того, чтобы сварить мне кофе и дать на дорожку стандартный совет «быть осторожнее, а лучше бы и вовсе сменить профессию на что-нибудь более… мирное».
Я работаю телохранителем не первый год, а до этого еще несколько лет проходила службу в специальном отряде ГРУ, и тете Миле давно следовало понять, что ее единственная племянница просто не умеет делать ничего другого. Однако тетя этого не понимала. Она хотела, чтобы я жила обычной жизнью и не оставляла надежд выдать меня замуж за «порядочного, надежного мужчину», которому бы я стирала рубашки, варила борщи и вышивала бы утирки. И то и другое я не могла себе представить даже в самом страшном сне, но разве это объяснишь тете?
Она была невероятно упряма – если, конечно, это слово можно применить к добрейшему человеку, который ухаживал за мной как родная мать – свою маму я потеряла очень давно.
Тетя Мила вообще была для меня всем, потому что более близкого, чем она, человека у меня не было. Нет, строго говоря, еще был отец, генерал, но после его последней женитьбы через несколько недель после смерти мамы связь между нами прервалась – по моей инициативе и, скорее всего, навсегда.
…Итак, тетя Мила прошла по коридору и, скрипнув дверью, заглянула ко мне в комнату, заранее натянув на лицо виноватую улыбку – ей всегда было жалко меня будить. Но стоило тете увидеть, что в постели я, вопреки ее ожиданиям, нахожусь не одна, как улыбка превратилась в беззвучное «о!», и только очки помешали глазам выскочить из орбит. Еще бы! Ведь вчера вечером она лично пришла пожелать мне спокойной ночи и прекрасно видела, что в кровати я была одна.
– Тетя Мила, заходи, не стесняйся, – пригласила я, поднимаясь на постели и с улыбкой наблюдая, как тетушка подозрительно обшаривает глазами комнату, будто опасаясь, что где-нибудь в шкафу, за шторами или под столом прячется еще какой-нибудь «человек ниоткуда».
– Женя! Кто это?! – шепотом спросила тетя, падая на приставленный к стене стул.
– Марина.
– Как Марина? Почему Марина?!
– К сожалению, имя – это пока все, что я о ней знаю.
Я покосилась на гостью – укрытая одеялом, она лежала на боку, спиной к двери, по-детски положив под щеку обе ладошки. Моя гостья не только не проснулась, но даже и не пошевелилась от звука наших голосов.
Хмыкнув, я вылезла из постели и направилась в ванную, с наслаждением шлепая босыми ногами по прохладному полу. А тетя Мила осталась в комнате. Когда я, приняв контрастный душ, расчесавшись и почистив зубы, вернулась обратно, тетушка все еще продолжала сидеть на стуле – она не отрывала взгляда от Марины и скорбно качала головой. Видно, моя дорогая тетушка не ждала от этого визита ничего хорошего и заранее предчувствовала что-то недоброе.
– Сон у нее богатырский, – заметила я. За время моего отсутствия Марина даже не переменила позы.
– Женечка, ты что же, станешь будить бедняжку?
– Конечно, а по-твоему что – надо принести ей кофе в постель? Достаточно и того, что она свалилась к нам в дом как снег на голову и получила приют потому только, что хозяева оказались людьми необыкновенной доброты.
– Женя… – прошептала тетя, – а откуда она свалилась?
Вкратце я рассказала ей историю ночного визита. Тетя Мила, как и следовало ожидать, была потрясена сверх всякой меры.
– Перелезла через балкон?!
– Да, и через пожарную лестницу к тому же.
– Женечка, но ведь это очень опасно! – Тетя Мила так испугалась, будто свой подвиг Марина совершала только что на наших глазах. Она смотрела на мирно спящую девушку и готова была заплакать.
Мне в конце концов надоела эта история.
– Марина! – я потрясла девушку за плечо. – Марина, проснись!
Никакой реакции.
– Эй! Тебе надо просыпаться, слышишь? Вставай, если хочешь, чтобы я дала тебе надеть что-нибудь из своих вещей и проводила до такси или до милиции, по твоему выбору!
