banner banner banner
Встреча без возможности прощания
Встреча без возможности прощания
Оценить:
Рейтинг: 0

Полная версия:

Встреча без возможности прощания

скачать книгу бесплатно

Встреча без возможности прощания
Мария Жукова-Гладкова

Детектив тайных страстей
Бывшие одноклассники, отмечающие тридцатилетие со дня окончания школы, оказываются отрезанными наводнением. Гибнет известный киноактер, затем бизнесмен, потом вор-рецидивист. Кто-то целенаправленно уничтожает их всех из-за какой-то старой тайны или просто хочет скрыть один труп среди других? В гуще событий оказывается молоденькая домработница Соня, которая понимает, что должна бороться за свою жизнь, чтобы не стать случайной жертвой. Ведь она ничего не знает про гостей хозяина, но должна узнать, чтобы выжить…

Мария Жукова-Гладкова

Встреча без возможности прощания

© Жукова-Гладкова М., 2015

© Оформление. ООО «Издательство «Э», 2015

* * *

Автор предупреждает, что все герои этого произведения, как и описанное в романе наводнение, являются плодами авторского воображения, а сходство с реальными лицами и событиями может оказаться лишь случайным.

Глава 1

Я специально выбрала тихое место в парке. Я не хотела, чтобы кто-то видел мои слезы. А где еще мне было плакать в этом большом чужом городе? В общежитии для абитуриентов? Нет уж, увольте. Просто на улице? В здании медицинского института, в который я не поступила? В кафе?

Я с детства мечтала стать врачом, хирургом, как отец, который погиб в Афганистане, когда в госпиталь попала бомба, как дед со стороны отца, как прадед. С той стороны все были хирургами, правда, растили меня мама и бабушка, не имеющие к медицине никакого отношения, ну если только как пользователи.

Поступать в медицинский институт я приехала в Петербург – в моем родном маленьком городке можно было только отправиться в медучилище и стать медсестрой. Я не хотела быть медсестрой, я хотела врачом. И мама, и бабушка в мягкой форме пытались до меня донести, что без денег и знакомств в этом большом городе у меня нет никаких шансов. Но я надеялась. Я очень хорошо училась, мыла в нашей местной больнице полы, а по ходу дела обучалась различным навыкам, необходимым будущему врачу. В больнице меня любили, а видя мое страстное желание стать врачом, многому научили, но тоже отговаривали ехать в Петербург.

Но я упрямая. Если я что-то решила сделать, отговорить меня невозможно. В конце концов мама с бабушкой махнули рукой и дали денег – в дополнение к тому, что я заработала в нашей местной больнице. Бабушка сказала, что я сама должна набить шишки – раз на чужих ошибках я учиться не желаю, никого не слушаю и все делаю по-своему.

Я ехала в Петербург с большими надеждами. Я думала о том, как буду здесь учиться, ходить по музеям и, возможно, встречу свою любовь белой питерской ночью… Я знала о романтическом знакомстве мамы с папой. Они оба родились и жили в нашем провинциальном городке, а встретились в Петербурге, где папа проходил какую-то стажировку, а мама приехала в краткосрочную командировку. И в свадебное путешествие они ездили в Петербург, да и я, так сказать, зародилась в этом городе. По крайней мере, так считала мама. Но я до семнадцати лет ни разу не бывала в Питере. Наконец приехала – и провалилась.

Теперь мне предстояло принять еще одно очень важное решение – что делать дальше? Возвращаться с позором домой и признавать, что мама и бабушка и все знакомые были правы, не хотелось. Это было вообще неприемлемо! Да, они ожидали, что я провалюсь, да, меня радостно примут дома, да, меня ждет работа в больнице, да, я смогу еще поступить в медучилище. Но меня это не устраивало.

Следовало подумать, куда устроиться на работу в Петербурге и где здесь жить. Общежитие для абитуриентов вскоре придется покинуть. Снимать квартиру у меня нет денег – и я явно не смогу найти работу, позволяющую снимать квартиру по питерским ценам. Как тут вообще люди живут с такими ценами?! Попытаться найти комнату подешевле? В общежитии для абитуриентов говорили, что теперь, в связи с кризисом, некоторые бабушки сдают и углы. То есть хозяйка на кровати, ты – на диванчике. Но как найти приличную бабушку? Или все-таки в общежитие для трудовых мигрантов? Мне уже рассказали про такие места… Как минимум десять человек в комнате, удобства на этаже, но горячей воды может не быть, остаться одной невозможно ни на минуту, потому что все работают в разные смены. Где-то пьют, где-то поют, где-то рыдают, где-то занимаются любовью. Наверное, лучше всего поискать предприятие с общагой… Чтобы сразу и работа, и жилье, а в свободное время продолжать поиски. В советские времена, как мне рассказывала бабушка, таких предприятий было немало, в перестроечные и постперестроечные они стали исчезать и преобразовываться, а теперь возникают вновь. Правда, на этих предприятиях идет нещадная эксплуатация трудовых мигрантов, в ряды которых думаю влиться и я…

– Вообще-то это моя скамейка, – прозвучал у меня над головой женский голос.

Я резко дернулась. Так задумалась, что не услышала, как к скамейке кто-то приблизился. Да и подошла женщина неслышно… А она уже плюхнулась с другого краю. Нас разделял примерно метр.

Дама была холеная, причем с очень уж гладким лицом. После пластической операции? С определением возраста я затруднилась. Тридцать с небольшим? Или сорок с небольшим? Хорошая фигура, явно фирменные джинсы и джинсовые балетки, из-под легкой голубой штормовки проглядывал свитерок цвета морской волны. Из джинсовой сумки, которая скорее подошла бы девушке моего возраста, дама извлекла фляжку, открутила крышку – и до моих ноздрей долетел запах коньяка. Дама отхлебнула, сказала: «Хорошо пошло!» – еще отхлебнула, блаженно улыбнулась, крышку закрутила, фляжку убрала в сумку и посмотрела на меня.

– Чего ревешь? Топиться собралась? Я бы не советовала в этом пруду. И вообще, по-моему, лучше с многоэтажки спрыгнуть. Надежнее. У меня две знакомые топиться пытались – и обеих откачали, а те, кто прыгал, – на кладбище. Или ты просто мужика попугать решила?

В парке имелся небольшой пруд, но у меня даже мысли не появлялось покончить жить самоубийством – каким угодно способом. Я жить хочу, и хорошо жить! А о своем желании найти любовь в Петербурге я начисто забыла после провала на вступительных экзаменах. Не до любви мне сейчас!

– Все мужики – сволочи, – продолжала дама, вроде бы не ожидая от меня ответов. – Я считаю, что не стоит из-за них топиться. Я вот даже не думаю, хотя мой был бы рад от меня отделаться. Я сейчас такое узнала… Но не дождется! И вообще мне приятно его мучить… Ничто не доставляет такого удовольствия. И его мои выходки держат в тонусе. Вот сейчас думаю, что бы мне еще выкинуть? У меня на этой скамейке всегда здравые идеи появляются. Я только что на такой встрече была… – Дама закатила глаза. – Не поверишь! Такое мне рассказали… – Она снова достала фляжку, сделала большой глоток и фляжку убрала. – Слушай, а ты кто?

– Соня, – представилась я.

– А я – Революция. Можно просто Римма.

«Она – ненормальная?» – мелькнула у меня мысль, но Римма-Революция пояснила, что она – одна из тех несчастных, чьи родители были твердокаменными ленинцами, состояли в КПСС и дочери, рожденной седьмого ноября, дали единственно возможное (по их мнению) в таком случае имя.

– А почему вы его не поменяете? – спросила я. – Ведь сейчас же можно.

– Мороки много, – отмахнулась Римма-Революция.

– Почему?

– Потому, – очень информативно ответила дама. – И вообще я люблю людей шокировать. Вот тебя же шокировала?

Она снова достала фляжку и к ней приложилась.

– Так чего ты ревела-то?

Я пояснила. Римма-Революция меня очень внимательно выслушала и задумалась. Пока думала, несколько раз прикладывалась к фляжке. Возможно, коньяк способствовал мыслительному процессу. А я решила прямо спросить у собеседницы, не подскажет ли она, куда я могу устроиться на работу с предоставлением жилья и без интима.

– Домработницей пойдешь?

Раньше мне такая мысль в голову не приходила, но я сказала, что пойду.

– Готовить умеешь?

Я кивнула и добавила, что могу и огородом заниматься, и печь топить.

– Печей нет, только камины, огорода нет, только сад, но им садовник занимается, да и зима скоро, а он только в летний период у нас трудится, – сказала Римма-Революция.

– Вы меня к себе приглашаете домработницей? – уточнила я.

– Ну ты же совершенно не во вкусе моего мужа, – как само собой разумеющееся, ответила дама. – Он любит высоких и худых, а ты – маленькая и полненькая. Худеть только не вздумай! Похудеешь – уволю.

Я заметила, что даже если и похудею, что очень маловероятно, если судить по маме и бабушке и моим собственным попыткам сидеть на диете, то вырасти уж точно не вырасту.

– Согласна, – кивнула Римма-Революция. – Но вдруг мода переменится?

– Какая мода? – не поняла я.

– На баб. Сейчас мужикам нужно иметь при себе длинноногую модель, а вдруг через год эти придурки решат, что у всех еще должно быть по маленькой пухляшечке? И что мне тогда с тобой делать?

Я ответила, что через год я буду снова пытаться поступить в институт. Тогда смогу перебраться в общежитие. Про себя добавила, что за год надеюсь разобраться с питерским рынком занятости и жилья. Пока-то я совершенно не владела информацией.

– Тебе о замужестве думать надо, а не об институте. Ну ничего, у меня поживешь, я тебе быстренько мозги на место вправлю. И у нас дома много мужиков разных появляется, я тебя предупреждать буду, кого можно обрабатывать, а на кого даже взгляда тратить не стоит. У нас через пару недель как раз сборище – тридцать лет после окончания школы моим благоверным.

Я прикинула возраст благоверного – сорок шесть, семь или восемь. Оказалось – сорок семь, как и Римме-Революции – они вместе в институте учились. Моя собеседница точно не выглядела на свои годы.

Дама тем временем пояснила мне, что благоверный из одноклассников встречается только с теми, кто чего-то добился в жизни. Кое-кого из них даже я должна знать, например, оперную певицу, не гнушающуюся и эстрадой, Аполлинарию Крылову. Я кивнула. И до моего провинциального города долетела ее слава и привычка появляться на всех мероприятиях с тремя бывшими, одним настоящим и двумя будущими мужьями. Я уточнила, придет ли она на празднование тридцатилетия окончания школы со всей этой компанией. Римма-Революция ответила, что Полька в школу на официальные торжества приходила со свитой, а домой к однокласснику придет с кем-то одним, потому что там не будет телекамер и журналистов и выпендриваться не нужно, хотя выпендриваться она все равно будет, поскольку не может без этого. Римма также ожидала, что Аполлинария Крылова устроит скандал (повод она всегда находит) и с кем-нибудь крупно поругается, может, даже до выдергивания волос дойдет, а то и до рукопашной. Аполлинария жить не может без скандалов.

– Я как раз думала, кто мне готовить поможет, – продолжала Римма-Революция. – Тебя мне послала судьба.

– Неужели у вас нет домработницы?

– Мне баб дома и без домработницы хватает, – рявкнула собеседница. – Кстати, нужно подумать, как тебя подать моему мужу… Ладно, по ситуации сориентируемся. В общем, ты получаешь отдельную комнату, жратву, если сможешь мои старые шмотки на себя переделывать, то и их. И триста долларов на карманные расходы. Тебе, как я понимаю, нужно деньги маме и бабушке высылать? За отдельные поручения буду платить дополнительно. Устраивает?

Я кивнула. Я считала, что не меня Римме, а Римму мне послала судьба, хотя пока не была уверена, кто в данном случае поработал – тот, кто стоит за правым плечом, или тот, кто стоит за левым. Но других предложений все равно не было. А мне требовалось быстро решить вопрос с жильем и работой, а там будет видно.

– Одно обязательное условие, – продолжала Римма. – Никаких провинциальных родственников. Если мама приедет в гости, пусть живет где хочет, но в свою квартиру я ее не пущу.

Римма вспомнила каких-то родственников (я только не поняла, ее собственных или мужа), которые приезжали, когда им самим удобно, и никак не учитывали планы тех, у кого селились. Могли даже не предупредить заранее, а позвонить с вокзала. Какая-то тетя Клава еще имела наглость требовать, чтобы за ней приехали на вокзал, так как у нее тяжелые сумки. Родственники везли гостинцы в виде домашних солений и варений, приготовленных на свой вкус (весьма своеобразный), а ведь теперь всевозможные соленья и варенья можно без проблем купить в супермаркетах и на рынках. Какие-то упомянутые всуе родственники всегда приезжали с соленой и вяленой рыбой, так как жили рядом с рекой и имели свою лодку, а другие тащили связки сушеных грибов, так как жили на границе лесного массива.

Я успокоила Римму. Хотя в нашем городке и имелась речка, а неподалеку озера, заготовками рыбы (в каком-либо виде) мои родственники не занимались, в лес у нас ходить было некому, так как у бабушки больные ноги, мама грибы не видит, а мне было просто некогда из-за учебы в выпускном классе и работы в больнице. Домашние заготовки мы делали только из расчета на нашу небольшую семью.

– Значит, договорились, – повеселела Римма. – Конечно, было бы лучше, если бы ты вообще была сиротой…

Глава 2

К моему удивлению, Римма приехала в парк на машине. Перед тем как покинуть скамейку, она приняла какой-то порошок, запив его водой из маленькой бутылочки, и минут через пятнадцать мы сидели в ее «Мерседесе», на котором она подвезла меня к общежитию для абитуриентов. Я забрала вещи, и мы поехали к месту моей новой работы.

Дом, то есть особняк, стоял на берегу Невы. Если я правильно помню книги, которые читала о Петербурге, то в этих особняках до революции семнадцатого года жили господа, имеющие какое-то родство с царской семьей. Что в них размещалось после революции, не знаю, но теперь, как я поняла, в них, начиная со второго по пятый этаж, жили разбогатевшие в новые времена господа, а на первом располагались какие-то фирмы или магазины. В доме Риммы первый этаж занимал какой-то офис, окна которого закрывали жалюзи.

Римма притормозила перед решеткой, перекрывавшей арку, нажала на пульт, дверцы раскрылись, и мы въехали на машине во двор, выложенный булыжником. В центре стояла мраморная девушка с кувшином, окруженная несколькими деревцами и коваными скамейками. Автомобили располагались по краям двора. Изначально подземные гаражи для карет явно не пледполагались, а строить их сейчас, похоже, побоялись из-за близости Невы.

Я никогда раньше не видела подъездов на электронном замке. Правда, подозревала, что в ближайшее время меня ждет много новых открытий. Будет о чем вспомнить в старости или, по крайней мере, рассказать в родном городе. Дворик надо будет потом сфотографировать и выслать снимки маме с бабушкой. Квартира располагалась на верхнем, пятом, этаже. Лифт, конечно, установили в новые времена. Вероятно, он подошел бы и для высотного здания, но тут хотели выпендриться, поскольку, если не ошибаюсь, он относился к разряду высокоскоростных. Кабина была оформлена в голубых тонах и обвешана зеркалами. Во время неслышного подъема на нужный этаж в непонятном мне порядке под потолком загорались и гасли лампочки, на световом табло менялся номер этажа. Во время остановки прозвенел мелодичный колокольчик.

На площадке я не заметила ни бумажки, ни окурка, ни соринки, сама площадка оказалась мраморной, а нужная нам дверь – бронированной. Римма открыла ее своим ключом, вошла первой, за ней проследовала я с чемоданом. Один холл был размером со всю нашу с мамой и бабушкой квартиру. Коридор уходил вдаль…

Больше всего поразила старинная пушка, стоявшая в центре холла и смотревшая дулом на дверь. Римма пояснила, что ее супруг слизал идею у одного американского миллионера, в доме которого побывал. Тот американец заявляет, что его пушка – времен Гражданской войны (естественно, американской) и из нее стрелял его предок. Муж Риммы по возвращении из США отправился на Урал и приволок пушку оттуда. Всем говорит, что она петровских времен и из нее стрелял какой-то его предок, но на самом деле пушку изготовили несколько лет назад под заказ и «состарили».

– А стреляет? – уточнила я.

– Понятия не имею. Ядер, как ты видишь, рядом не лежит, и ни на какой пьянке из окон мой с гостями еще ни разу не палил. Значит, скорее всего, декоративная.

Внезапно раскрылась дверь, и к нам в холл вышли две длинноногие высокие девицы, черная и белая. Чернокожая была в красно-черном пеньюаре, с красной лентой в волосах, ярко-красным лаком на руках и ногах. Блондинка с молочно-белой кожей облачилась в белую пушистую пижамку с короткими рукавами и штанишками и белые носочки. Я моргнула.

– Это последние игрушки моего мужа, – небрежно бросила через плечо Римма. – Не обращай на них внимания. Я пока даже не поняла, говорят они по-русски или не говорят. У него таких уже много было – поживут тут и исчезают.

– Все парами? – спросила я, разглядывая двух девиц. Они, в свою очередь, разглядывали меня.

– Когда как, – отмахнулась Римма. – У тебя тапочки есть или дать?

– Есть, – кивнула я и достала их из чемодана.

Римма переобулась (значит, это принято и в богатых домах?) и повела меня показывать мою комнату. Хозяйка сказала, что это одна из гостевых, где пьяные гости остаются ночевать, в особенности в летний период, когда разводят мосты.

– А гостям будет где ночевать, если я тут поселюсь? – уточнила я.

– Полно места. Да и обычно все на полу под столом засыпают. До кроватей добредают только пары, а у нас в основном без этого обходятся. Народ собирается пить, а не любовь крутить, тем более многие уже просто не могут. – Римма усмехнулась.

Дылды за нами не последовали, а удалились в одну из комнат. Я услышала, как щелкнул замок.

В предоставленной мне комнате стояла застеленная кровать, трюмо, пенал-бар (заполненный напитками и посудой), а также небольшой шкаф, в котором я увидела махровый халат огромного размера, вероятно, чтобы подошел любому гостю. Римма халат забрала и сказала, чтобы я развешивала в шкафу свои вещи, правда, бегло осмотрев их, заявила, что мне в самое ближайшее время придется обновить гардероб. Она не может допустить, чтобы ее домработница ходила в такой одежде. Иначе что о ней люди подумают?

Потом мне показали ванную, которой я смогу пользоваться. В доме их было две, как и туалетов, – для хозяина, его баб и гостей и для хозяйки. Мне предстояло пользоваться хозяйкиными.

После того как я разложила вещи и привела себя в порядок, Римма отправила меня на кухню, сверкающую белизной и оснащенную по последнему слову техники.

– Первое задание – ужин для моего мужа, меня и тебя самой. Посмотри, что завалялось в холодильнике.

– А… эти? – Я кивнула в том направлении, откуда вышли девицы. Больше я их не видела, и звуков они никаких не издавали.

– Эти сами себе готовят. Да и жрут только овощи и фрукты, иногда обезжиренный творог.

В холодильнике, размерами превышающем самый большой шкаф у меня дома, завалялось много чего интересного. Мне будет о чем написать домой. Я сделала салат, потушила мясо с различными специями, которые тут имелись в огромном количестве, отдельно потушила овощи.

Римма у меня над душой не стояла, никаких указаний и советов не давала, только вошла предупредить, что Андрей Павлович появится через полчаса и пора накрывать на стол для двоих. Мне предстояло в одиночестве есть на кухне.

Хозяина я впервые увидела в кухне, куда он ворвался сразу же после появления в квартире.

– Так… – только и произнес он, оглядев меня с головы до ног. – Вы кто и что вам нужно?

Я представилась и сообщила, что Римма Ивановна наняла меня домработницей с проживанием.

Господин Светозаров выглядел значительно старше жены, хотя, как я поняла, они были ровесниками. Их даже можно было принять за отца и дочь, правда, «отец» габаритами превышал Римму раза в два, если не два с половиной, причем он был не только полным, но и высоким. Этакий человек-гора. В глаза бросался огромный второй подбородок, который фактически лежал на груди. Я раньше таких никогда не видела. Значит, халат был его? Я решила, что одежду Светозарову шьют по спецзаказу. Или в Петербурге есть специальные магазины для очень полных людей?

В целом Андрей Павлович выглядел очень ухоженным, и у него на ногтях даже был маникюр! Лицо, правда, казалось усталым, а под глазами выделялись синяки. Или это к концу дня и рабочей недели?

– А что тебе твои шалавы донесли? – змеиным голосом уточнила хозяйка из-за спины мужа. – Сонечка, я ему не сообщала, что ты теперь у меня есть. Могли только эти. Соня, ты на стол накрыла?

Я кивнула и спросила, когда подавать горячее – на столе пока стоял только салат, а также подумала, что, возможно, мне самой от трапезы ничего не останется – с такими габаритами Андрей Павлович вполне может съесть все.

– Зачем ты ее сюда притащила? – повернулся Андрей Павлович к жене.

– Я решила стать лесбиянкой, – невозмутимо объявила Римма.

– Что?! – воскликнули мы одновременно с хозяином, и он после этого тут же повернулся ко мне.

– Значит, вас она об этом не предупредила?

Я перевела вопросительный взгляд на Римму. Она мне быстро подмигнула.

– Вы не лесбиянка? – продолжал допрос хозяин.

– Иди жрать, – дернула его за рукав супруга. – Тебя должно интересовать, как она готовит, а не ее сексуальная ориентация. И вообще, чем ты недоволен? Она – женского пола, и аллергии у тебя на нее быть не может, как на собак. Я еще могу понять то, что когда я мальчика привела, ты…

– Несите горячее сразу, – сказал Андрей Павлович и кухню покинул.

Перед тем как последовать за ним, Римма мне опять подмигнула.

После окончания ужина Андрей Павлович зашел на кухню, меня вежливо поблагодарил, сказал, что желает на ужин завтра, велел готовить в два раза больше, чем сегодня, потом попросил мой паспорт. Пролистал его быстро, мне вернул и заявил, что работать я буду без прописки и без оформления. Я кивнула.

Помыв посуду, я отправилась спать.