Экзамен

скачать книгу бесплатно

Экзамен
Владимир Латышев

Фантастические обстоятельства, в которых невольно оказывается наш герой, становятся испытанием его главных человеческих качеств. В невероятных путешествиях он обретает верную спутницу жизни и замечательных друзей, наполняющих вселенную светом разума.

Экзамен

Владимир Латышев

© Владимир Латышев, 2023

ISBN 978-5-0059-8033-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Миссия

– Откуда вы, уважаемый?

Крупный и статный мужчина средних лет, смотрел на меня благожелательно, но при этом серьёзно и даже требовательно. Высокий выпуклый лоб и серые с зеленью глаза в обрамлении спадающих на плечи густых светлых локонов напомнили деда Мороза, которого я видел когда-то в поездке по Архангельской губернии.

– Я из архитектурной фирмы «Шатёр»… из Москвы. – Произнёс я, растерянно озираясь и пытаясь понять где я и что происходит. В глаза бросилась вспыхивающая над головами сидевших передо мной надпись «Экзаменационная комиссия», ничего, впрочем, не проясняющая.

В ответ на мои слова трое мужчин за столом с недоумением переглянулись и, обменявшись фразами, которых я не расслышал, снова уставились на меня.

– Значит из Москвы… Это хорошо. И зовут вас Александр. Ну что же, уверен, что вы справитесь с экзаменом.

Сообщив мне это, «Дед Мороз» поправил табличку с надписью «Председатель» и коснулся небольшого прозрачного экрана, возникшего перед ним на столе. Некоторое время, словно забыв о моём присутствии, он молча рассматривал подвижное цветное изображение.

– А у меня к вам, молодой человек, такой вопрос. – Заговорил вдруг негромким наждачным голосом сидевший слева от председателя худой, желчной внешности тип в тёмной фиолетовой мантии и того же цвета головном уборе странной пирамидальной формы. – Вы куда путь держите?

– В каком смысле? Вы обо мне лично?

– В прямом смысле. Имея, конечно, в виду вас и как общество и как личность.

– Общество наше, – тут я осторожно пожал плечами, выражая свою неготовность ответственно судить о таком сложном вопросе, – мне кажется, пытается достичь максимального материального благополучия, построить высоко развитую экономику. Вот туда, к этим ориентирам и движется. А я лично… стремлюсь профессионально расти, чтобы быть востребованным, ну и… тоже благополучным.

– Ответ принят. – Глухим и невыразительным голосом сообщил «фиолетовый» и тут же добавил – Необдуманно, поверхностно и не убедительно.

– Но я же не знаю… – попытался я возразить, но был тут же прерван.

– Мы ждём от вас не знания ответов на наши вопросы. Нам важно услышать ваши собственные соображения, относящиеся к затронутым проблемам, увидеть как вы мыслите. – Всё так же ровно и скучно произнёс «фиолетовый».

– Да-да, Александр! Постарайтесь опереться не на память, которая у вас, кажется, неважная, а на интеллектуальный потенциал, который, похоже, неплохой. – энергично поддержал тощего коллегу председатель.

Между тем, несмотря на волнение, которое сковывало мысли, в сознании моём начали всплывать отрывочные воспоминания о произошедшем совсем недавно.

* * *

Пятница накануне Рождества по старому стилю выдалась морозная. Было тихо и на редкость солнечно. Снег, выпавший в изобилии за ночь и ещё не убранный, лежал на улицах белым праздником. Казалось, что нет и не может быть в городе сегодня человека, не испытывающего духовного подъёма при виде этой пушистой красоты.

Стащив с головы вязанную шапочку и глубоко вдохнув свежий, кристально чистый воздух, я посмотрел на небо, синее и свободное, и замер, поражённый не столько великолепием увиденного, сколько невероятно сильным чувством… обращения, словно неподвижная небесная бесконечность вдруг обернулась осмысленным взглядом, устремлённым на меня с каким-то вопросом. Долгое время я не в силах был опустить глаз. Затем в сознании возникла чужая, но совершенно понятная мне мысль о том, что не следует волноваться, потому что меня ждёт небольшое, но интересное и полезное испытание перед главным событием. Других мыслей не было, но небо по-прежнему притягивало и продолжалось это довольно долго. Насколько я теперь могу судить, до тех пор, пока не возникло явное ощущение полета. А потом все вдруг растворилось. Не то в синеве, не то в обнимающих меня прохладных потоках воздуха…

Следующее воспоминание было связано с возникшим в какой-то момент и пробудившим моё сознание шумом. Прислушавшись, я понял, что это голоса людей, живо и эмоционально обсуждавших что-то на непонятном мне языке. Я попытался разобрать едва доносившуюся до меня речь, но так и не уловил ни малейшего смысла. Вскоре голоса начали стихать, словно говорившие удалялись, а потом и совсем смолкли. Некоторое время я ещё пытался открыть глаза, но это занятие скоро утомило и, расслабившись, я снова провалился в комфортное небытие.

Следующее пробуждение произошло уже в зале, где я сейчас находился перед таинственной экзаменационной комиссией.

– Насколько нам известно, вы занимаетесь формированием жизненной среды человека. Это весьма сложное и ответственное дело, предполагающее чёткое представление о самых важных идеях и ценностях, закрепляемых в пластике окружающих форм. Ведь без этого ваше занятие просто утрачивает смысл. Не так ли?

Я неуверенно кивнул, мысленно возразив «фиолетовому» в том смысле, что остаётся не менее важное функциональное содержание среды. Словно отреагировав на мои не сказанные вслух слова, «фиолетовый» хмыкнул и, повернувшись к председателю, заговорил всё тем же глухим и невыразительным голосом.

– Непонимание сути формообразующей практики в сфере, которую у них принято называть архитектурой, вновь вынуждает меня предположить, что уровень представлений о человеке, как субъекте разума, в этом мире не слишком высок. У меня пока всё. – Добавил он и, повернувшись к коллеге, сидевшему справа от председателя, кивнул ему.

Второй член комиссии заметно отличался от «фиолетового». Во-первых, он был улыбчив и однажды, кажется, даже незаметно подмигнул мне. Во-вторых, он не был похож на человека, проглотившего кол и теперь сохраняющего вынужденную вертикальную неподвижность. Словно от избытка энергии экзаменатор, несмотря на полноту, то и дело поворачивался и наклонялся то в одну, то в другую сторону, обращаясь к председателю либо начиная беззвучно шевелить губами, улыбаясь и глядя уже куда-то в пустоту. Одет он был в желто-коричневое и только маленькая феска на голове была ярко красной.

– Ну что, начнём! – обратился он ко мне со счастливой улыбкой, демонстрируя всем своим видом бесконечную расположенность и готовность прийти на помощь, – Будьте так любезны! Расскажите нам где именно вы предпочитаете жить.

Вопрос снова был не конкретным, и не уразумев толком, чего ждёт от меня этот добрый человек, я начал издалека. Сообщил, что селиться мы предпочитаем на собственной земле, отдавая предпочтения территориям с мягким климатом и богатыми природными ландшафтами. Затем подробно рассказал о выборе участка строительства, об инфраструктуре и других важных для архитектора вопросах, когда мой экзаменатор начал явно выражать нетерпение.

– Александр, вы говорите о вещах очевидных и не очень важных. Возможно вы не поняли вопроса, поэтому я немного поясню. Когда я спросил, где вы предпочитаете жить, меня меньше всего интересовал географический и, тем более, биологический аспект этого вопроса, ваше, так сказать, существование. Представление о разумной жизни как функционировании организмов – это анахронизм! И вы, безусловно, сами прекрасно это понимаете.

Здесь я почувствовал, что щеки мои загорелись, и утвердительно затряс головой, спеша подтвердить своё право называться человеком разумным. Я уже собрался даже сказать что-то умное, когда желто-коричневый поднял руку, призывая меня слушать, и окинул выразительным укоризненным взглядом.

– Когда вас спрашивают, где вы предпочитаете жить, речь идёт, конечно, о вашем окружении. А это, прежде всего, люди, объединенные общими целями и задачами. Они могут быть подвижными и весьма активными, в том числе физически, нацеленными, к примеру, на практическое преобразование существующего сегодня мира. А могут образовывать сообщество, занятое нашим будущим, его символическим и образным выражением или, наоборот, преимущественно прошлым – здесь наука. Значительная часть обычно приходится на долю тех, кто специально посвятил себя детям, их творческому развитию… Но, похоже, я напрасно объясняю так подробно. Вы ведь и без того прекрасно всё поняли, не так ли?

Не успел я отреагировать на последнее, лестное для меня замечание, как экзаменатор перешёл ко второй стороне вопроса.

– Вам не нужно, конечно, объяснять, что форма разумного пространства, в котором воспроизводится культура, сама должна быть воплощением разумных идей, открытым учебником человеческого типа жизни. В то же время конкретное многообразие подобных пространств, их значительное различие между собой, связаны с существенными особенностями живущих здесь сообществ.

Экзаменатор умолк, и я на сей раз успел не только согласно кивнуть, но и произнести несколько слов. Затем наступила пауза, во время которой члены комиссии живо обменялись соображениями на непонятном простому архитектору языке, после чего председатель снова обратился ко мне.

– Александр, теперь вы должны ещё подумать над вторым вопросом. Время у вас будет достаточно. А мы пока оставим вас. Да, ещё… Здесь есть, я думаю, всё, что может вам потребоваться, кроме средств связи, которые отключены на время экзамена. Уверен, что вы сумеете разобраться, если что-то окажется для вас непривычным.

Члены комиссии поднялись и, продолжая тихо, но эмоционально обмениваться какими-то соображениями, направились прочь. Несмотря на наличие прямо перед ними глухой стены, троица необъяснимо долго двигалась в её сторону, постепенно удаляясь и уменьшаясь в размерах, пока совсем не скрылась вдали. Закрыв рот, я ещё целую минуту смотрел ей вслед, пытаясь привести в порядок свои чувства. Конечно, они мне не лгали, но и правдивую картину с их помощью получить я тоже не мог.

Поднявшись, я подошёл к стене и, осторожно протянув руку, коснулся твёрдой гладкой поверхности, почти такой же тёплой, как моё тело. Пройдясь затем вдоль стены, я быстро убедился, что её свойства везде одинаковы. Проникнуть сквозь это ограждение подобно моим экзаменаторам я точно не мог.

Вернувшись на своё место за небольшим удобным столиком, я задумался. Ситуация, судя по всему, не была сном или каким-то капризом подсознания. Всё происходило наяву и всё противоречило моим представлениям как о существующем, так и о возможном мире. Однако, существовало нечто, что заставило меня не просто принять происходящее, но и отнестись к нему серьёзно. Дело, конечно, было в том, что в словах членов комиссии заключалась вполне человеческая мудрость. Само по себе это уже было для меня неожиданностью, поскольку в последние годы все формы контроля знаний или иных профессиональных достоинств, с которыми я сталкивался, сводились к выявлению степени формального соответствия неким, зачастую примитивным, стандартам. Способность же и готовность человека самостоятельно продуктивно мыслить оценить при этом было, конечно, невозможно. Да никто и не ставил подобной задачи. А вот на этом странном экзамене именно это главное! Но почему, и что это вообще за люди, откуда они? И где, наконец, нахожусь я сам?

Я ещё раз внимательно осмотрел помещение и в очередной раз убедился, что оно было практически пустым, если не считать моего столика и рабочих мест членов комиссии. Правда, на стенах были хорошо различимы непонятные изображения, не влиявшие существенно на художественные качества интерьера, и служившие вероятно знаками для людей просвещённых. Мне же они ничего не говорили. Подойдя к ближайшей картинке с высоким светлым прямоугольником, окруженным какими-то странными на мой взгляд закорючками, я некоторое время внимательно рассматривал их чёткие и, одновременно, загадочные очертания. Прямоугольник, судя по пропорциям, мог бы символизировать дверь, подумал я, а вот… Тут мои рассуждения оказались прерваны, посколько передо мной действительно возник широкий проём, явно служивший проходом в соседнее помещение.

Лишь минут через десять я завершил свои предварительные исследования и окончательно установил, что оказался в прекрасно оборудованном санузле с какими-то дополнительными, кроме всем известных, функциями. Отдав должное этому заведению, я вернулся к стене, где был вход, и мысленно произнес слово «дверь», представив себе знакомый проём. Всё работало! Вернувшись в зал, где проходил экзамен, и медленно двигаясь вдоль стены, я стал внимательно рассматривать другие рисунки, безуспешно пытаясь угадать их смысл. Лишь в конце своего маршрута я вновь обнаружил изображение двери, которая так же послушно пропустила меня в соседнее помещение. Это безусловно была удача, поскольку передо мной красовался стол, уставленный разными блюдами, полными графинами и тарелками. Решив не сомневаться в том, что эта замечательная находка была изначально предназначена мне, я решительно уселся за стол и отдал должное большинству блюд, почти обычных по виду и вкусу. С особым чувством и большим количеством сметаны я уплёл порцию любимых вареников с картошкой и запил всё это каким-то компотом.

Насытившись, я неспеша вернулся за свой столик в зале и принялся размышлять. Вопрос, который рекомендовал обдумать председатель, касался смыслов, выражаемых архитектурными и другими формами, окружающими человека в городских, например, условиях. Я понимал, конечно, о каких смыслах идет речь, хотя в собственной проектной практике соответствующих задач мне решать практически не приходилось, не считая мелких деталей, смысл которых никого не беспокоил. Да и кого сегодня могла заинтересовать нравственная идея, воплощенная в совокупности форм и изображений, например, в проектном решении коттеджа.

Комиссия вскоре вернулась, возникнув неожиданно перед стеной, сквозь которую, уходя на перерыв, она прошла как сквозь лёгкий туман. Быстро заняв свои места за столом, экзаменаторы с хмурым видом коротко обменялись несколькими словами. Затем председатель заговорил, обращаясь ко мне.

– Уважаемый Александр, как только что выяснилось, произошла крайне неприятная и совершенно нелепая ошибка, причина которой до сих пор не установлена. Но в настоящий момент важно не это. Проблема в том, что вы оказались здесь вместо другого архитектора Александра, который был специально выбран и, в отличие от вас, тщательно подготовлен в качестве претендента на участие в сложной и небезопасной миссии. Ещё один претендент, – психолог по вашей земной классификации, – уже выдержал экзамен и прошёл конкурсный отбор.

– Значит я могу отправляться домой? – Со смешанным чувством воскликнул я и тут же, кажется, пожалел об этом. Председатель не удостоил меня ответа, а вместо этого долго, не мигая, смотрел на мои руки, лежавшие на столе. Наконец, приняв, видимо, какое-то решение, он снова заговорил своим обычным спокойным голосом, сообщив, что менять что-либо поздно. Предложив продолжить экзамен, он уточнил, что обсуждение всех прочих вопросов можно пока отложить.

В этот раз я говорил довольно долго, излагая почти дословно концепцию интересного конкурсного проекта детского образовательного центра, в разработке которой недавно активно участвовал. Особое внимание я уделил семантической организации пространства, с чувством повествуя о смысле отдельных скульптур, инсталляций, панно, многочисленных эмблем и символов.

Неожиданно живой интерес комиссии, вспыхнувший в глазах всех трёх её членов, подстегивал меня, и я откровенно отводил душу, расслабившись и увлёкшись. Я с вдохновением описывал организацию ритуального пространства между второй и третьей образовательными ступенями, когда меня вдруг прервали. Улыбающийся председатель почти ласково, с отеческими интонациями в голосе, сообщил мне, что я уже выдержал испытание и успешно сдал экзамен.

– Мы поздравляем вас, Александр. Вы сказали достаточно, чтобы у нас не осталось ни малейших сомнений в вашем соответствии. И мы весьма удовлетворены результатами случайности, приведшей вас сюда. Что же касается самой миссии и других подробностей, которые вы, конечно, пожелаете узнать, – такая возможность появится у вас через несколько минут. Второй член вашей маленькой команды уже… на подходе. Так, кажется, у вас говорят. А мы свою задачу выполнили и теперь удаляемся. Желаем вам успешного завершения миссии и скорейшего возвращения. Мы ещё увидимся.

Не реагируя на мою попытку задать вопрос, все трое снова ушли в даль, не обращая внимание на стену.

* * *

– Александр! – услышал я тихий женский голос за спиной, – Я жду вас в обеденном зале.

Быстро оглянувшись, я никого и ничего не увидел. Правда, изображение двери, за которой я так сытно пообедал, стало теперь ярко-розовым, и я направился в знакомом уже направлении.

Девушка в лёгком костюме снежно-белого цвета, с аккуратным тёмно-русым каре, сидела перед экраном с бокалом знакомого уже мне напитка. При моём появлении она оглянулась и, легко поднявшись, заговорила приятным грудным контральто.

– Привет! Меня зовут Ая, а вы, конечно, Александр.

Ая протянула мне руку и добавила – Рада знакомству.

– Я тоже рад знакомству, тем более, такому приятному.

Ая лукаво и одновременно внимательно посмотрела на меня.

– Ну, с такими выводами я бы на вашем месте не спешила.

Замечание показалось мне немного странным, но, глянув на девушку с удивлением, я не стал развивать тему.

Мы уселись за стол с напитками и многочисленными десертами, бог весть откуда взявшимися, и, лакомясь угощениями, ещё некоторое время обменивались основной информацией о себе. Затем Ая решительно заявила, что пора переходить к главному, поскольку выяснить и обсудить предстоит очень много.

– Миссия наша, о которой вас не успели известить, совершенно необычна и, на первый взгляд, может показаться фантастической. Впрочем, вы, я думаю, уже почувствовали вкус чудес, которыми наполнены даже эти помещения. Так вот, мне поручено все объяснить вам, и при условии, что вы не откажетесь от дальнейшего участия, приступить вместе с вами к специальной подготовке. Содержание её я сама знаю пока лишь в общих чертах, но об этом мы поговорим позже.

Девушка внимательно смотрела на меня, явно ожидая реакции на вопрос о моём участии. Я же был пока совершенно не готов к каким-либо выводам и решениям. Одной из причин возможно была и сама моя весьма привлекательная собеседница, изящный образ которой неспеша, но весьма уверенно располагался в моём сознании.

Подождав ещё несколько секунд, Ая продолжила свой рассказ. Он оказался достаточно долгим и несколько раз даже вызвал у меня скептическую улыбку. Оказалось, что девушка-психолог, только что защитившая диссертацию по проблемам психологии взросления и готовившаяся подать заявление на работу в психологический институт академии образования, уже давно была в поле зрения комирандов, как называли себя наши удивительные знакомые из какого-то другого мира. Ая могла сообщить о нём довольно много всяких ярких подробностей, но ничего внятного о местонахождении этого мира и других важнейших характеристиках сказать всё же не могла. Комиранды внешне ничем не отличались от среднестатистических европейцев и не привлекали к себе особого внимания. А вот быстрый ум и высочайшая квалификация в самых разных вопросах делали их весьма интересными собеседниками, чем гости успешно пользовались. Знакомство на одном из открытых семинаров и последующие долгие беседы послужили основанием для их более близкого знакомства с Аей. Моя напарница была в полном восторге от своих удивительных знакомых, считая их представителями прекрасной антропогенной цивилизации.

– Это была команда экспертов, которая около года изучала наш мир. – Продолжала свой рассказ Ая. – Причём их мало интересовало развитие науки и даже достижения в области освоения космоса. Главное, что они пытались определить, это уровень культурного развития людей, их нравственный облик и творческий потенциал. Изучали нашу философию, психологию и художественную литературу, много внимания уделили архитектуре и искусству. В итоге, они заключили, что наше общество в целом вполне готово включиться во всемирное сообщество. А несколько месяцев назад, по причинам, не вполне мне понятным, комиранды решили сформировать экспертную группу именно из числа землян для разведки и оценки культурного уровня какого-то другого мира, о котором я сама ничего практически не знаю. Этот мир почему-то крайне не комфортен для самих комирандов, но, по их мнению, весьма близок нам. Для экспедиции требовались два молодых человека, подбор которых и предварительная подготовка осуществлялись долго и тщательно. Далее предполагался конкурсный экзамен и окончательное определение состава.

Ая улыбнулась мне и весело добавила:

– Так мы с вами и оказались здесь, перед удивительным, совершенно невероятным путешествием в какой-то неведомый разумный мир. Здорово! Правда?

Я не возражал, что всё это крайне интересно, но обрушившаяся на меня груда впечатлений и совершенно немыслимой информации требовали осмысления. Об этом я и сообщил Ае.

* * *

Если честно, я не мог отказаться от такой уникальной возможности, от этого подарка судьбы и отдавал себе в этом отчёт уже во время нашего первого разговора с Аей. Просто из присущей мне осторожности не сразу заявил об этом. Между тем, моя напарница, уже прошедшая серьёзный курс подготовки на предварительном этапе, который я пропустил, серьёзно и методично вводила меня в курс дела. От неё я много узнал о жизни наших пришельцев. На протяжении нескольких дней Ая читала мне замечательные лекции и показывала объёмные видеозаписи, благодаря чему у меня сложилось представление не только о содержании повседневной жизни комирандов. С огромным интересом я рассматривал фрагменты жизненного пространства с многообразными, удивительно пластичными архитектурными формами, давно пережившими ограничения стоечно-балочной системы, отголоски промышленного дизайна и, кажется, даже влияние гравитации. В то же время, под едва различимыми прозрачными оболочками огромных размеров царил удивительный и хорошо понятный архитектору порядок, заданный какими-то причудливыми коммуникациями, узлами открытых площадок, выразительными композиционными доминантами.

Чувство симпатии, которое я испытывал по отношению к своей наставнице, делало моё пребывание в этом безлюдном месте всё более приятным. В то же время, отношения наши оставались почти официальными, хоть мы и перешли на ты практически сразу. Тон и норму близости в отношениях искусно и твёрдо задала в первые же дни Ая. Я же не пытался её нарушить, тем более, что меня, убеждённого с некоторых пор холостяка, это вполне устраивало.

Когда с теоретической подготовкой было покончено, пришло время тренировок, название которых на языке комирандов мне так и не удалось запомнить. Аналогов же в русском языке просто не нашлось. С первого дня этого цикла подготовки мы с Аей пытались понять, что именно происходит, пока по команде нашего тренера – молодого человека с внешностью атлета по имени Кмид – мы укладывались в специальные кресла и оставались в полулежачем состоянии не менее двух часов подряд. Затем следовал получасовой перерыв и процедура повторялась. Дня через четыре, когда наше терпение, истерзанное любопытством, уже подходило к концу, Кмид заявил, что мы полностью готовы. На вопрос, к чему именно и как он нас подготовил, тренер посмотрел на нас немного обиженно и, пожав мощными плечами, заявил, что теперь мы сможем свободно управлять своими организмами. От дальнейшего разговора он решительно уклонился.

О прибытии следующего тренера нас известил весёлый и громкий женский смех. Кликни, как звали вошедшую, оказалась человеком исключительно весёлым и жизнерадостным. На мой взгляд, смешливость остроумной и временами ехидной толстушки с задорно вздёрнутым носом не вполне вязались с её исключительно серьёзной профессией генетика какой-то редкой специализации. Сама же Кликни с лёгкостью совмещала несовместимое, быстро обучая нас управлять не только своим психическим состоянием, что в общем было понятно и не очень сложно, особенно для психолога Аи. Следуя ясным указаниям этого удивительного тренера, мы начали делать со своими организмами такое, что и не снилась не только йогам, но и тем, кто сочинял про них разные популярные небылицы. Началось всё с того, что мы научились легко выдерживать как невероятно высокие, так и немыслимо низкие температуры. А спустя месяц или чуть больше нас, я думаю, уже можно было выбросить в открытый космос, не заботясь ни о дыхании, ни о пище. К сожалению, освоив всё чему нас учили, я весьма мало продвинулся в понимании сущности и механизмов этих чудес.

Подошёл к концу последний день подготовки. В маленькой, сферической капсуле, где предстояло выполнить последнюю операцию, я был один. Вокруг – ничего, на чём можно было бы сосредоточить внимание. Лёгкое напряжение и в памяти запечатлелась огромная масса информации, быстро промелькнувшей на вспыхнувшем передо мной и почти сразу погасшем виртуальном экране. Осталось ещё раз всё осмыслить и можно было отправляться в путь.

Практически одновременно мы с Аей вышли из своих капсул в зал, где до того проходили наши последние занятия и где сейчас собрались все знакомые нам комиранды. Лица их сияли улыбками, а председатель экзаменационной комиссии сказал короткую, но выразительную речь, содержащую комплименты, напутствия и пожелания успеха. Остальные соглашались со сказанным и выражали по-своему дружеские чувства к нашей команде. Мы же лишь улыбались в ответ и смущённо кивали.

Впрочем, прощание было недолгим, и через несколько минут в сопровождении Кликни и Кмида мы вошли в большую и просторную капсулу вытянутой формы, внешне напоминающую огурец, а точнее кабачок. Здесь, в основном помещении, было всё необходимое, чтобы с комфортом отдохнуть в течении пары-тройки часов. Весь остальной объём занимали разные специальные устройства, с которыми мы в основном уже были знакомы, и энергетический блок, обеспечивающий перемещение капсулы и её жизнедеятельность. В завершение знакомства с транспортным средством, Кмид напомнил нам о различных средствах защиты, которые мы изучали во время подготовки. Убедившись, что ничего не забыто, он показал нам соответствующее оснащение капсулы и запасы различных компактных устройств индивидуального назначения. Некоторые из них нам предстояло постоянно носить с собой, покидая капсулу, которую наши комиранды упорно называли кораблём.

Наконец, входной проём закрылся и мы с Аей остались одни в овальном помещении размером примерно три на пять метров или чуть больше. Ни иллюминаторов, ни экранов не было видно, хотя наши провожающие, я думаю, вполне могли видеть нас сейчас, а возможно и слышать.

Наши функции во время перемещения на нужную планету были совсем не сложными. После проверки готовности навигатора и запуска программы первого этапа, нам следовало переодеться в небольших кабинках, облачившись в специальные костюмы, необходимые только на время перемещения. Это были сложные защитные устройства, механизм действия которых был мне понятен лишь в самых общих чертах. Главное, что привлекало в этом наряде, это его изящество. Материал был мягким на ощупь и явно очень прочным. Со стороны казалось, что он заполнен слабо светящейся жидкостью, постоянно меняющий цветовые оттенки от светло-голубого до насыщенного изумрудного.

Полюбовавшись друг другом в удивительных нарядах и обменявшись комплиментами, мы уселись перед пультом и с помощью простых манипуляций вызвали к жизни основной терминал мозга нашей капсулы. В пространстве над пультом прямо из пустоты возник живой образ строгой рыжеволосой красавицы в таком же как у нас костюме. Только цвет его был совершенно белым, без малейших цветных оттенков и смотрела она как-то неправильно. Взгляд глаз цвета морской волны фокусировался то на мне, то на моей спутнице, но заглянуть к нам «в душу» или раскрыть собственную их хозяйка не могла или, может быть, не хотела.

– Здравствуй, Ая! Добрый день, Алекс! Вы не против, если я буду так вас звать?

Мы не возражали и рыжая красавица, поправив причёску изящным движением руки, продолжила.

– Моё имя Нолия. Я ваша защитница и помощница и буду сопровождать вас теперь, где бы вы не находились. Расстанемся мы после завершения миссии и вашего возвращения. Я буду скучать! – добавила наша кокетливая помощница и опустила длинные выразительные ресницы.

– А теперь приготовьтесь к перемещению. Советую прилечь. Так будет приятнее и проще смотреть на верхний экран. Приятного путешествия!

Наша собеседница исчезла, а кресла, в которых мы расположились, плавно изменили геометрию, превратившись в удобные ложа. Вся верхняя поверхность помещения слабо засветилась, рассыпавшись на бесконечное множество звёзд, мерцающих на фоне пугающей чёрной бездны. Затем звёзды вдруг померкли, а вслед за ними стало гаснуть и исчезать всё вокруг. Становилось темно. Затем темнота тоже исчезла.

Когда через мгновение мир снова засветился, обретя формы и цвета, над нами было обычное голубое небо, по которому медленно двигались настоящие с виду облака.

С прибытием! – радостно пропела Нолия. – Наше перемещение на планету Земия длилось восемь суток, четыре часа и двенадцать полных минут по земному времени. По местному – то же самое. Всё идёт строго по плану. Сейчас мы находимся в специально созданной тени в восьми километрах от города Владимира – одного из старейших городов крупнейшего здесь государства. Обстановка спокойная, погодные условия обычные для середины лета. Дальше вы действуете самостоятельно, но в любой момент можете обратиться ко мне, просто произнеся моё имя.

– Как называется город? – сразу переспросил я, полагая, что просто ослышался, – ты сказала Владимир? Но ведь это русское имя и название русского города!

– Культура Земии, равно как и природно-климатические условия на планете, по существу аналогичны Земным. По поводу невероятного сходства ваших культур, особенно литературных языков, давно существует множество разных предположений, но все они не достаточно убедительны. Разобраться с этим парадоксом вы как раз и поможете.

– Но почему именно мы?

– Потому, что комиранды не могут достаточно долго находиться в пространстве Земии. Психологическая травма оказывается слишком тяжёлой, а часто просто разрушительной для их сознания.

В город мы прибыли на такси и сразу растворились в залитой летним солнцем толпе туристов и местных зевак. Под неумолкающий аккомпанемент голосов экскурсоводов большие группы приезжих вперемешку с местными отдыхающими неторопливо гуляли по Большой Московской улице, глазея на старинные храмы.

– Невозможно поверить, но почти все разговаривают на русском языке. – Проговорила негромко Ая. – Правда, зачастую это сленг, в котором не всегда легко разобраться.

Решив, что прежде всего нам следует легализоваться в этой до боли мне знакомой и, одновременно, совершенно чужой среде, мы решили поселиться в гостинице. Искать её не пришлось, поскольку внимательно оглядевшись по сторонам, мы обнаружили сразу несколько соответствующих заведений, расположенных в основном в больших постройках современного стиля. В первой, куда мы вошли, как и в трёх следующих, свободных номеров не оказалось. В результате, послушав доброго совета пожилого портье, мы переместились ближе к окраине и выйдя из автобуса, сразу оказались в двух шагах от рекомендованной нам гостиницы «Город».

Сняв без проблем большой и удобный номер, который по местным меркам был, конечно, весьма дорогим, и оплатив проживание на десять дней вперед, мы наконец распаковали свои дорожные сумки. Там было аккуратно сложено все необходимое, включая предметы, обеспечивающие нашу безопасность и постоянный контроль со стороны Нолии. Главными из них, как мы уже знали, являлись браслеты, которые следовало сразу же надеть на руки. Чудо комирандской техники мягко, но при этом, похоже, намертво сжало наши запястья и тут же в ушах заворковал голос Нолии.

– Рада, что у вас всё в порядке. Советую теперь спуститься в ресторан и отведать блюда местной кухни. Это весьма достойное заведение. А завтра рекомендую посетить парк-отель «Вознесенская слобода».

Нолия умолкла, а её первый совет оказался более чем полезным. Великолепная солянка, уха из судака, пельмени с разной начинкой, блины и что-то ещё – съесть сразу было невозможно. Но мы с Аей справились, после чего долго-долго пили ароматный чай с удивительным вишнёвым вареньем. Предаваясь чревоугодию, мы всё же не забывали о своей начавшейся миссии.