скачать книгу бесплатно
Все в лес пошли… (сборник)
Хумаюн Ахмед
В настоящий сборник вошли произведения современного бангладешского писателя Хумаюна Ахмеда, написанные им в разные годы. Герои Х. Ахмеда – милые, не слишком практичные люди. Каждый из них чем-то похож на автора, в каждого он вложил частичку своей индивидуальности или своей судьбы. Первая повесть названа строкой из стихотворения «Сегодня любоваться полнолуньем / все в лес пошли» любимого всеми бенгальцами Рабиндраната Тагора. Это грустный рассказ о жизни бангладешской диаспоры в Америке. Образованные, интеллигентные, уже не совсем бенгальцы, но еще – а может быть, никогда – не американцы, они всеми силами пытаются сохранить свои ценности, свой взгляд на мир и при этом вписаться в новую для них действительность. Однако эти попытки оказываются тщетными – они не могут найти себя в чужом мире.
Вторая повесть – «Осторожно, бхуты!» – рассказывает о пожилом учителе, неожиданно подружившемся с… привидением, бхутом – героем бенгальских сказок и детских «страшилок». Дружба с бестелесным существом, так похожим на главного героя, помогает тому преодолеть одиночество и начать новую жизнь.
Герой остальных вошедших в сборник повестей – даккский паренёк по имени Химу – любимый литературный персонаж современной Бангладеш. Его поведение всегда непредсказуемо, но всем, кто его окружает, он несет свет и улыбку. Химу отличается редким чувством юмора и даром доброты – качествами, присущими автору и щедро выплеснутыми им на страницы повестей о Химу.
Хумаюн Ахмед
Все в лес пошли… (сборник)
© Ашмянская И. С., перевод
© Бронников П. В., перевод
© Волков А. В., перевод
© Гербст А. Ю., перевод
© Калинина Ю. С., перевод
© Прокофьева И. Т., сост., предисл.
© Издательский дом Марджани
* * *
Я с удивлением и радостью узнал, что некоторые мои книги переведены на русский язык в Институте международных отношений. Спасибо тем, кто проделал эту работу. Я испытал сильнейшее волнение, когда узнал, что мои повести будут читать по-русски. Ведь на этом языке творили такие великие, всемирно известные писатели, как Александр Пушкин, Толстой, Достоевский, Чехов. Похоже, мне сильно повезло.
Хумаюн Ахмед
От составителя
Есть такая страна Бангладеш. И живут в ней бангладешцы. Впрочем, назывался этот народ по-разному. Населяя до 1947 года восточную часть провинции Бенгалия в Британской Индии, звались они восточными бенгальцами. По вере своей были мусульманами. После ухода англичан из Индии и раздела ее на два государства добровольно вошли в Пакистан и стали именоваться восточными пакистанцами. Другие бенгальцы, западные, исповедующие индуизм, остались в Индии, образовав штат Западная Бенгалия. Говорят и восточные, и западные бенгальцы на одном и том же – бенгальском – языке. И всегда считали, да и продолжают считать, себя наследниками единой великой бенгальской культуры. А культура эта дала миру много гениев, не буду их перечислять, так как все индийцы, о которых знает мир, почти наверняка, за исключением разве что Махатмы Ганди, – бенгальцы. Упомяну лишь самого известного из них – Рабиндраната Тагора, первого неевропейского нобелевского лауреата по литературе.
Отделенные от Западного Пакистана тысячей километров индийской территории, восточные пакистанцы плохо вписывались в структуру нового исламского государства, да и центральные пакистанские власти смотрели на свою далекую провинцию скорее как на колонию. В то время как западные пакистанцы говорили на урду – общем языке мусульман Южной Азии, восточные – продолжали говорить на родном бенгальском и не собирались не только жертвовать им в пользу государственного урду, но даже переходить со своей особой системы письма на общемусульманскую – арабскую. Это их упорство, будившее ярость пакистанских властей, привело в конце концов к борьбе за независимость. Борьба была жестокой и кровавой. Бенгальцы до сих пор с горечью называют число потерь в освободительной войне – три миллиона человек. Но эти многочисленные жертвы оказались не напрасными, и в 1971 году на карте мира появилось новое государство – Народная Республика Бангладеш, с тех пор и стали люди, ее населяющие, гордо именовать себя бангладешцами.
Автор этой книги – Хумаюн Ахмед (род. в 1948 г.) – бангладешец. Химик по образованию, некоторое время проживший в Америке и защитивший именно там, в университете Северной Дакоты, докторскую диссертацию по химии полимеров, он вернулся в Бангладеш и стал преподавать в столичном, Даккском, университете. Даже написал научную книгу, но не она принесла ему славу в родной стране. Наука вообще не приносит славы среди бенгальцев. Ученых уважают, почитают, могут даже гордиться ими. Но громкую известность, настоящую славу в обеих Бенгалиях приносит только литература. Не думаю, что Х. Ахмед был тщеславен и раздосадован на невнимание публики к химии полимеров, просто бенгальцы такие люди, которые не могут не писать. В жизни каждого из них, даже самого степенного и серьезного ученого, рано или поздно наступает момент, когда он берется за перо. С разным, надо заметить, успехом. Иногда и вовсе без него… Успех же Х. Ахмеда с первых его публикаций был ошеломляющим. Страна полюбила не только его самого, но и его героев, которые вошли в жизнь бангладешского среднего класса на правах близких людей, почти родственников, с которыми не хочется расставаться. Если бы Хумаюн Ахмед вдруг раздумал писать, ему бы просто не дали этого сделать. Читающая публика готова ждать новых рассказов о любимых персонажах, но не долго. Писателю приходили и приходят письма с просьбами, даже требованиями, поскорее рассказать, что случится с тем или иным героем дальше, а издатели торопят с новыми книгами, чтобы попытаться удовлетворить ненасытный аппетит читателей. Многие книги Х. Ахмеда, вовсе не задумывавшиеся им как истории с продолжением, превратились в своего рода сериалы. А бангладешцы все ждут и ждут новых приключений странного даккского паренька Химу, разгуливающего по столице в своей неизменной желтой рубахе и непременно босиком, или проницательного, обладающего тонким умом и отменной логикой Мисира Али, непринужденно распутывающего сложнейшие преступления. Впрочем, «литературный сериал» о Мисире Али еще ждет своих переводчиков.
Кстати, о сериалах… Второй, после литературы, страстью бенгальцев является кино. Вот здесь попрошу не путать великое бенгальское кино с бомбейской киноиндустрией, наводняющей своей продукцией всю Индию и кинорынок стран, которые раньше именовались «третьим миром». Ничего не имея против массового кинопроизводства, замечу только, что бенгальское, а точнее, калькуттское, кино – это штучный товар, если слово «товар» вообще применимо к творениям Сатьяджита Рая, Мринала Сена или Ритвика Гхатака, великих бенгальских режиссеров. Сатьяджита Рая называют Феллини Востока, а знаменитый японец Акира Куросава и вовсе считал С. Рая своим учителем в киноискусстве. С. Рай между прочим тоже, уже будучи «оскароносным» режиссером (первого «Оскара» он получил за свой дебютный фильм, а потом, на склоне лет, стал обладателем еще одного), начал писать замечательные книги. Это так, ремарка в подтверждение моего тезиса о том, что все бенгальцы рано или поздно начинают заниматься литературой. Не назову, пожалуй, ни одного мало-мальски известного международного кинофестиваля, призы которого хотя бы раз не отправлялись в Калькутту. А что это за город, Калькутта? Это столица современного индийского штата Западная Бенгалия, которая до 1911 г. была столицей Британской Индии, а до раздела Индии в 1947 г. столицей единой Бенгалии. И живут там тоже бенгальцы. И если все бенгальцы мечтают заниматься литературой, то почти все еще и пытаются попробовать себя на поприще киноискусства. Попытался и Х. Ахмед. И, замечу, тоже успешно. Его фильмография насчитывает несколько десятков фильмов, полнометражных, для широкого экрана, и телевизионных, в том числе – сериалов. Новая страсть захватила Х. Ахмеда целиком, и, если бы не настойчивость читателей и издателей, он, наверное, целиком ушел бы в кинематограф. По крайней мере, застать его дома, в Дакке, в последние годы невозможно. Его домашние регулярно сообщают, что он то ли уже уехал на очередные съемки, то ли еще не приехал с них.
Я узнала имя Хумаюна Ахмеда в 2000 г., когда случайно мои московские друзья – бангладешцы дали почитать несколько его повестей и рассказов. Тут я поняла: вот он, мой союзник в деле преподавания бенгальского языка и пропаганды бенгальской культуры среди молодого поколения – моих студентов, изучающих бенгальский язык в МГИМО. Мы начали читать его произведения на втором курсе и занимались этим во время всех лет учебы. Отважились взяться за перевод. Читали студенты с восторгом, а переводили с азартом. И хотя художественный перевод не входит в программу нашего почтенного учебного заведения, я понимала, что не трачу времени зря. Чем дольше студенты работали над переводом книг Х. Ахмеда, тем глубже проникали в логику языка, в психологию народа, чьим отражением язык и является, а главное – тем больше симпатизировали людям, которые живут, влюбляются, горюют, радуются, плачут, шутят, умирают в этой далекой и почти никому не известной Бангладеш. Результатом наших усилий явились две публикации в журнале «Чётки» и изданные крошечным тиражом две небольшие книжки «Из Бангладеш с любовью» и «Бродяга из Дакки, или Истории из жизни Химу, рассказанные им самим». Выход обеих книг сопровождался их презентацией в Центре восточной литературы Российской государственной библиотеки, на которых присутствовал посол Бангладеш и много других гостей, бенгальцев и русских. Мы открыли «Клуб Химу», членами которого могут стать все, кто полюбил бенгальскую литературу и симпатичного героя повестей Х. Ахмеда, носящего это странное не только для русских читателей имя. Единственным условием принятия в клуб является готовность приходить на его заседания в желтых, как у героя, рубашках. Кстати, эта готовность говорит о многом, прежде всего – о внутренней раскованности, ребячливости, незакомплексованности и, конечно, о чувстве юмора – качествах, без которых и вовсе не стоит читать Хумаюна Ахмеда. Сам автор недавно давал интервью ВВС и с радостью поделился новостью о том, что его не только знают и переводят в далекой России, но и открыли там клуб друзей его героя. «А главное, – сказал он интервьюеру, – вы только представьте: они приходят туда в желтых рубашках!» Значит, мы угадали: и для автора желтая рубаха тоже – знак непосредственности, искренности и открытости, готовности принять новую культуру.
Я хотела бы поблагодарить переводчиков этой книги, моих учеников, тогда студентов МГИМО: Инну Ашмянскую, Юлию Калинину, Андрея Волкова, Павла Бронникова и Артура Гербста. Сейчас это уже солидные и занятые люди, какими бывают только очень молодые специалисты. Кто-то из них стал дипломатом, кто-то избрал другую стезю. Но мне кажется, что месяцы, потраченные на перевод повестей, составивших эту книгу, еще не раз всплывут в их памяти как замечательное время, наполненное творчеством и восторгом общего дела. Для меня же – это период полного счастья, полного единения со своими учениками, тот момент, о котором, наверное, мечтает каждый преподаватель – когда видишь, как увлечены твои подопечные делом, которому ты отдаешь всю свою жизнь.
Ирина Прокофьева
Все в лес пошли…
I
Ну и погода. Настроение портится от одного взгляда на небо. Нанесло туч, стало темно, и словно бы сам Шива разошелся в яростной пляске, предвещавшей бурю.
Анис собирался выпить кофе, погода его немного расстроила, эти тучи вызывали ностальгические воспоминания.
Андерсен шел на стоянку, но, увидев Аниса, остановился.
– Ты еще не уехал? – спросил он своим высоким голосом. – Ожидается сильная гроза, возможно, буря – особое предупреждение метеобюро.
– Сначала кофе попью.
– Может, тебя подвезти? Я могу. Я на машине.
– Нет, не стоит.
Здесь сильных дождей не бывает, вот все и переполошились. Студенческий городок опустел. В кофейне, неожиданное дело, несмотря на уик-энд, никого не было. Обычно сидят приодетые по случаю девушки, ребята назначают здесь свидания.
Анис взял чашку кофе и пошел в левую часть зала. Там, в дальнем конце кофейни, стояли пять разделенных перегородками столиков. Анис больше всего любил третий, даже в час пик там всегда было пусто. Сегодня же вся кофейня была пуста, но за его столиком сидела какая-то старушка.
– Можно здесь присесть?
Старушка, вероятно, спала – от слов Аниса она вздрогнула.
– Да-да, конечно.
Уже сев, Анис понял, что совершил ошибку. Эти американские старушенции молча сидеть не умеют: своей трескотней за десять минут доведут до головной боли.
– Ты из Индии, конечно?
– Нет, я не индиец.
– Значит, из Малайзии?
– Нет, я бангладешец.
– Это где?
– Маленькая страна между Индией и Бирмой.
– Насколько маленькая?
– Очень маленькая, в два раза меньше Северной Дакоты.
Старушка уставилась на Аниса. Он затаил дыхание: сейчас она передохнет немножко, и снова начнется.
– Слыхали, особое предупреждение: ожидается гроза, возможно, буря.
– Да, слышал, очень плохая погода.
– Ты здесь в университете учишься?
– Нет, я здесь преподаю.
– А какой предмет?
– Химию. Химию полимеров.
Анис начинал раздражаться. Нет границ старушечьему любопытству, оно может кого угодно из себя вывести. Его собеседница тем временем вынула из сумочки сигареты и зажигалку и, прикуривая, спросила:
– Ты слышал об Эмили Джахан?
– Нет, а кто это?
– Здесь она известный поэт, в прошлом году получила награду Писательской гильдии.
– Нет, не слыхал, я не силен в литературе.
Старушка сильно затянулась сигаретой и протянула Анису руку:
– Я Эмили Джахан, очень рада с тобой познакомиться.
Анис растерялся, а старушка, помолчав немного, продолжала:
– Я подумала, раз ты так долго выбирал столик в пустой кофейне и в конце концов сел со мной, значит, ты меня знаешь и хочешь поговорить. Ну скажи, кто еще сядет со старухой?
Анис не знал толком, что сказать, но что-то сказать было надо.
– Ты еще не сказал, как тебя зовут.
– Анис Сабет. Рад знакомству с таким известным поэтом.
Старушка тихо, почти шепотом, произнесла:
– Да я не слишком и «такая». Награду Писательской гильдии вручают только самым посредственным поэтам. Ни один стоящий автор ее еще не получал. Я тогда так расстроилась, что и сказать не могу. Это не награда, а ярлык: «Осторожно, третий сорт!»
Старушка поднялась.
– Может, еще увидимся? – спросила она и, прежде чем Анис что-нибудь ответил, произнесла:
Один полетел в чащу,
Другой полетел к опушке,
А третий пролетел над гнездом кукушки.
Анис долго еще сидел один. Отсюда не было видно неба, только падающие капли воды. Нет, разница слишком велика: не слышно ни звона дождя, ни шороха листьев, ни кваканья лягушек. Так сразу и не скажешь, что снаружи небо объято тьмой и штормовой ветер рвет облака.
– Внимание, внимание. Через десять минут кофейня закрывается. Внимание…
«Глупо это, – подумал Анис, выйдя из кофейни, – надо было давно уже ехать домой. Ну и гроза!»
На улице было пусто, на стоянке ни одной машины. Анис отправился в здание Мемориал-холла, там можно было почитать журналы, а в крайнем случае – даже скоротать ночь на диване. В зале стояло пианино в викторианском стиле и два автомата: с горячим шоколадом и пепси.
В дальнем углу на диване парень обнимался с совсем молоденькой девушкой. Одной рукой он пытался расстегнуть крючки на ее блузке, а она хихикала и делала вид, что сопротивляется. Анис притворился, будто ничего не видит, и прошел к автоматам, как вдруг выключили свет. Обычно здесь такого не бывает. Что бы ни произошло, электричество есть всегда.
Анису показалось, что девушка поднялась с дивана.
– У тебя сигаретки не найдется?
– Найдется.
– Не одолжишь?
Анис достал сигареты, девушка щелкнула зажигалкой и затянулась. Стали видны волнистые каштановые волосы и большие глаза. Виной тому свет зажигалки или по какой другой причине, но Анису подумалось, будто лицо девушки только что написали акварелью.
– Спасибо за сигарету, – произнесла девушка.
Парочка скрылась за пианино. Девушка все время как-то странно хихикала, наверняка выпила пива больше чем надо. Анис вытянулся на диване, света все еще не было.
– Это неприлично, руки убери, пожалуйста, – зашипела девушка на своего приятеля и захихикала. Потом наступила долгая тишина, только гроза на улице разошлась еще сильнее, молнии сверкали непрерывно. Анис еще полежал и заснул.
Когда он открыл глаза, буря уже улеглась, дали электричество, и зал Мемориал-холла был ярко освещен. Девушка сидела в полном одиночестве, забравшись с ногами на диван.
– Можешь мне еще сигаретку дать?
Анис дал ей сигарету, девушка спокойным тоном продолжала:
– Ты на машине?
– Нет, а что?
– Я бы тогда попросила подбросить меня до дома.
– Извини, но машины у меня нет.
– А где ты живешь?
– Двенадцатая авеню.
– А я могу с тобой дотуда прогуляться?
– Можешь.
– У меня сильно болит голова, – девушка провела рукой по лбу.
– А где твой приятель? – спросил Анис.
– Мой приятель? С чего это ты взял? Где он? Кто его знает. От его болтовни у меня голова разболелась.
Дождь перестал, дул холодный ветер. На улице девушка с самым непринужденным видом взяла Аниса под руку.
