banner banner banner
Северный крест
Северный крест
Оценить:
Рейтинг: 0

Полная версия:

Северный крест

скачать книгу бесплатно

Северный крест
Альманах

Михаил Раузер

«Въ самый разгаръ «фельетонистической эпохи» и – единовременно – «ариманическаго гр?хопаденiя», въ стол?тiе Революцiи кровяной, похоронившей на долгое время идеализмъ и съ усп?хомъ положившей во прахъ всё высокое, всё элитарное, я пожелалъ возродить на началахъ новыхъ журналъ символистскаго толка дореволюцiоннаго образца, журналъ для немногихъ, ничего общаго не им?ющiй со «штемпелеванной культурой»; журналъ, зачинаемый в?янiями Серебрянаго в?ка – посл?дней творчески цв?тущей эпохой русской словесности и подлинной интеллектуальной культуры …»

С?верный крестъ

I

Михаилъ Раузеръ

Вступительное слово

Величайшiя событiя и мысли – а величайшiя мысли суть величайшiя событiя – постигаются позже всего: покол?нiя современниковъ такихъ событiй не переживаютъ ихъ – жизнь ихъ протекаетъ въ сторон?. Зд?сь происходитъ то же, что и въ царств? зв?здъ. Св?тъ самыхъ далекихъ зв?здъ позже всего доходитъ до людей, а пока онъ еще не дошелъ, челов?къ отрицаетъ, что тамъ есть зв?зды. “Сколько в?ковъ нужно генiю, чтобы его поняли?” – это тоже масштабъ, это тоже можетъ служить критерiемъ ранга и соотв?тствующимъ церемонiаломъ – для генiя и зв?зды.

    Ницше «По ту сторону добра и зла»

Плохо понимаетъ народъ великое, т. е. творящее. Но любитъ онъ вс?хъ представителей и актеровъ великаго. Вокругъ изобр?тателей новыхъ ц?нностей вращается мiръ – незримо вращается онъ. Но вокругъ комедiантовъ вращается народъ и слава – таковъ порядокъ мiра.

    Ницше «Такъ говорилъ Заратустра»

Въ самый разгаръ «фельетонистической эпохи» и – единовременно – «ариманическаго гр?хопаденiя», въ стол?тiе Революцiи кровяной, похоронившей на долгое время идеализмъ и съ усп?хомъ положившей во прахъ всё высокое, всё элитарное, я пожелалъ возродить на началахъ новыхъ журналъ символистскаго толка дореволюцiоннаго образца, журналъ для немногихъ, ничего общаго не им?ющiй со «штемпелеванной культурой»; журналъ, зачинаемый в?янiями Серебрянаго в?ка – посл?дней творчески цв?тущей эпохой русской словесности и подлинной интеллектуальной культуры (хотя отм?чу, что наша преемственность шире); говоря иначе: нашей ц?лью было: создать (или: возсоздать) подлинно независимый, нетенденцiозный, аполитическiй, строго элитарный литературно-философскiй журналъ: журналъ для немногихъ. – Альманахъ создавался немногими для немногихъ: не для современнаго читателя, но какъ дiалогъ и благодарность воспитателямъ и возможнымъ будущимъ посл?дователямъ. – Журналъ возникъ не какъ реакцiя на омассовленiе и паденiе всего, относящагося къ сфер? духа: онъ возникъ, потому что его создатель того желалъ: желалъ творить такъ, какъ считалъ наилучшимъ, хотя бы сiе и выгляд?ло какъ пощечина общественному вкусу и н?что д?емое наперекоръ современности или н?что см?шное – несообразное в?ку сему. – Подлинное часто возникаетъ, когда его мен?е всего ждутъ. – И покам?стъ мiръ переживаетъ становленiе и расцв?тъ всего с?раго и мелкаго, полагающаго себя единственно важнымъ (ибо оно кр?пко стоитъ на ногахъ, а ноги стоятъ земл?, и само оно – земля, земное), – мы плещемъ краски, подлинныя, яркiя и глубокiя.

Нын? добротному автору и печататься негд?: либо массовое н?что, либо строго комментаторское современное, научное; нигд?, почти нигд? н?тъ журналовъ, сущностно похожихъ на многочисленные журналы в?ка Серебрянаго; нигд? н?тъ духа [элитарнаго] творчества и дореволюцiонныхъ в?янiй. – Археологiя знанiя во многомъ противопоставлена культур?; древо ея (культуры), древле возд?лываемое и плоды дающее потому, нын? засохло; рядомъ растутъ сорняки и поб?ги сорные: археологiи знанiя; древо огорожено, оно стоитъ въ музе?, подъ стекломъ. – Культура словно погибла, и гибель ея безвозвратна, какъ и всякая иная гибель; однако всё жъ мы полагаемъ: Огнь святый сталъ частiю – уголькомъ, частiю – тускло-горящимъ пламенемъ: огонькомъ болотнымъ; но онъ всё еще теплится; д?ло состоитъ въ томъ, что изъ огонька болотнаго сод?лать мощное и бурное пламя, багрянопылающее и ярколучистое…

Альманахъ – всец?ло модернистскаго толка и по преимуществу литературно-художественно-философской направленности; онъ воплощаетъ мысль не въ застывшихъ и косныхъ ея формахъ, но въ формахъ активныхъ и преобразующихъ. Традицiя, по одному м?ткому высказыванiю, есть передача огня, и культура подлинная прорастаетъ не въ каталогизаторской д?ятельности (в?рн?е, попросту: пустод?йств?) современной гуманитарной науки (скажемъ, въ пустопорожней д?ятельности институтовъ философiи), которая по большей части есть не что иное, какъ обреченное на забвенiе комментаторство, изначально мертвое, не въ д?ятельности нашихъ традицiоналистовъ, что безъ традицiи, фундаменталистовъ, что безъ фундамента, равно и не въ новодельности постмодерна, – но въ живыхъ словахъ живыхъ, творчески продолжающихъ т? или иныя культурныя традицiи. – Творить, а не вторить (какъ комментаторы), быть, а не им?ть (въ смысл? Фромма).

Считаю зд?сь необходимымъ привести слова одного изъ нашихъ авторовъ, моего давняго собес?дника, Евг. Анучина: «Реанимация Серебряного века сама по себе сегодня выглядит как дохлая лошадь. Нужно сказать, что те люди ушли, не дописав свое, не докурив последней папиросы. Мы считаем, что их дух требует преемственности, их пепел стучит в сердца страждущих. Разрыв времен был сделан ломом (против лома нет приема). Серебряный век пряно дышит декадансом, нужны новые краски, дабы не подправить образ, а переписать его заново <…> Ушедшие поколения передают нам не только реликты культуры, но и эстафету своего огня, коим пламенели их сердца. Они ждут от нас участия в поколенном сотворчестве с ними. Нет ничего вульгарнее, как сбрасывать с корабля современности благие завоевания культуры и искусства наших предшественников <…> В этом иной путь новизны – вместо руинизации прошлого его творческая реанимация. Картина запустения возникает там, где иссякла энергия воплощения или происходит новодельное репродуцирование».

* * *

«С?верный крестъ» продолжаетъ прерванную традицiю дореволюцiонныхъ символистскихъ журналовъ, которымъ «С?верный крестъ» насл?дуетъ.

Это произошло, потому что сiе не могло не произойти; иначе и быть не могло. Возродился онъ, яко Фениксъ огненный, и у меня есть основанiя полагать, что онъ просуществуетъ дол?е, ч?мъ дореволюцiонные его собратья.

Мы разсматриваемъ дореволюцiонное какъ свое и родное, какъ уровень и планку, какъ в?чно-современное немногимъ, а не какъ умершее и окончившееся: пусть комментаторы изсл?дуютъ хронологическiя рамки Серебрянаго в?ка: онъ живъ для насъ; мы над?емся, что онъ живъ и для нашего читателя.

Се есть стр?ла въ сл?пого бога, подъ пятою коего – едва ли не всё челов?чество; се есть стр?ла въ него и архонтовъ его; се есть попранiе Тли. Мы совершили эпистрофе…

Обращенiе-возвращенiе къ дореволюцiонному (нын?, на новомъ витк? историческомъ – посл? кроваваго энуреза длиною въ челов?ческую жизнь), понимаемому не какъ реликтъ, но какъ в?чно-живое, – «Отчего умирает культура? Одно можно сказать наверняка: она уже мертва, прежде чем её умерщвляют. И если её умерщвляют, то оттого лишь, что она уже мертва. Мертва же она там, где она забывает свое начало, как свое настоящее»[1 - Свасьян К.А. Европа. Два некролога. М., 2003.], – можно уподобить детально проработанной неоплатонической трiад?: mone (пребыванiе) – proodos (исхожденiе) – epistrophe (возвращенiе). Сiя трiада являетъ собой н?что характерное для европейской культуры уже начиная съ Гомера: вернуться къ своему прошлому (если оно не можетъ быть узнано – нарисовать его). Эпоху Серебрянаго в?ка мы опред?лили какъ proodos, какъ эпоху дробленiя, исхожденiя изъ полноты изначальнаго: proodos, вылившись въ четкiя формы и напечатл?нья въ видахъ и типахъ искусства Серебрянаго в?ка, заглохъ въ своемъ импульс?, выродившись, либо сгибнувъ или застывъ. Возвращенiе, возвратный порывъ означаетъ не топтанье на м?ст? и не стагнацiю, но иной витокъ по л?ствиц? духа: л?ствиц?, что не им?етъ конца. Иными словами, эпистрофическiя тенденцiи (которыя и породили философiю) не только благотворн?йше влiяютъ на культуру, но и созидаютъ её[2 - Но возвратный порывъ возвратному порыву рознь: одно д?ло, когда это обращенiе къ прошлому не предполагаетъ развитiя, продвиженiя впередъ (словомъ: меча) и, къ сожал?нiю, мы зримъ это нын?, въ эпоху духовной ночи, выказывающей себя приматомъ: демократiи и демократовъ, ноля и нолей, плоти, vagin’ы, заступающаго и кр?пнущаго матрiархата… – короче безпросв?тною нищетою; инымъ случаемъ является Ренессансъ и малый ренессансъ – Серебряный в?къ: онъ – мечъ и стр?ла, – когда само обращенiе къ прошлому, эпистрофе обернулось движеньемъ впередъ, поскольку было на него направлено: такова была воля творцовъ, опред?лившихъ духъ того времени.]. – Но также и читатель долженъ совершить возвращенiе – эпистрофе: изъ горнихъ сферъ палъ онъ, родившись, и долженъ возвыситься вновь: въ горнее.

Я не могу обойти молчанiемъ Ю.А.Шичалина, написавшаго зам?чательную книгу «Античность – Европа – История», в коей вначал? разсматривается феноменъ возвращенiя (эпистрофе) въ первой европейской культур?, и не дать ему слово: «В одном из поздних неоплатонических текстов, в комментарии Дамаския на «Филеба» Платона дается интересная оценка мифа о Прометее: Прометей не просто осуждается в своей деятельности, направленной на разрушение идеального образца, на отход от него к становлению (proodos), но и противопоставляется Эпиметею, который является символом возвращения к изначальной целостности (epistrophe) и потому достоин предпочтения. Ясно, что Дамаския занимает не сам миф, а его символическая значимость, проявившаяся уже в именах ПРОметея и ЭПИметея, но тем показательнее этот пассаж в целом <…> В неоплатонизме была разработана триада категорий, имеющая универсальный методический смысл и применимая к любому процессу <…> В случае, когда речь идет о том, что изъято из сферы времени, эти три категории характеризуют способы бытия по отношению к более высокому началу или к себе самому: изначальное пребывание в силу своей полноты провоцирует выступление за свои пределы, исхождение в сферу большей дробности, отступление от самого себя; а затем наступает процесс возвращения к себе, к изначальной целостности, причем в ходе этого возвращения достижение исходной полноты не отменяет смысла процесса исхождения, а впервые обнаруживает этот смысл в структуре целого. Разработка этих категорий, намеченных еще у Плотина, была произведена Порфирием и воспринята и развита Проклом и Дамаскием.

<…> Каждый шаг вперед оказывается действительным только в том случае, если в нем есть момент остановки и возвращения к тому, от чего он уводит. То, что вся история духовной жизни Европы есть история возвращений, – иногда к тому, чего не было [въ исторiи; но что могло и можетъ существовать какъ идея – М.Р.], – но что – именно в обращении к нему – обретает жизнь, – заставляет нас сегодня – для утверждения в собственном бытии и ради сохранения жизни – еще раз вернуться к самим себе и вновь пройти нехожеными путями нашей собственной мысли»[3 - Шичалин Ю.А. «Античность – Европа – История». М. 1999.].

Отм?тимъ, что выработанная европейскою мыслью мысль объ этапахъ эволюцiи того или иного вида, типа сущаго, хотя словно и им?етъ въ себ? н?что не могущее быть въ полной м?р? корректно использованнымъ во временныхъ историческихъ условiяхъ (поскольку носитъ чисто метафизическiй характеръ), вполн? прим?нима къ нашему случаю, который всец?ло – въ ея лон?.

* * *

Мы – авторы – люди, не им?ющiе то или иное ученiе какъ свою границу: мы устремлены быть шире и глубже.

Мы – противъ мертвящихъ в?янiй какъ матерiализма вс?хъ сортовъ, такъ и идеализма для массъ.

Мы не «православные», не «католики», не «протестанты», полоненные сл?потой духовной и мракоб?снымъ фанатизмомъ: для насъ не в?ра (и не догма), но символъ есть вещей невидимыхъ обличенiе. Но мы религiозны – и много бол?е глубоко, нежели христiане историческiе: вспомнимъ Бердяева: «Леонардо да Винчи, Гете или Ницше бол?е излюбленныя д?ти Божьи, ч?мъ множество служителей историческаго христiанства», ибо «мука всякаго подлиннаго творчества есть мука религiозная».

Мы не масса: мы не немотствуемъ о главномъ: мы им?емъ главное въ сердцахъ нашихъ.

Мы – не одно: я за то, чтобы не было одного направленья, но былъ дiалогъ; чтобы не было "заказывающаго музыку" – одну, – но было н?сколько мелодiй, въ полифонiи и контрапункт? сливающихся въ симфонiю. Наши авторы разныхъ мiровоззр?нiй и печатаются въ той ор?ографiи, въ какой считаютъ нужнымъ.

Однако есть и общее для насъ направленiе въ культур? – символизмъ. Символизмъ – то что объединяетъ авторовъ; се путеводная наша зв?зда. Символъ – везд? и нигд?, внутри насъ и вн? насъ. Символомъ пропитана насквозь вся культура съ самого ея начала: вс? пророки мудрствовали, облекая мудрость свою въ символъ; вс? люди науки используютъ символъ; даже лепетанье юнца – и то исполнено символизма. Символъ – и только символъ – зачинаетъ Личность въ челов?к?. Символъ – то, что возводитъ насъ къ Единому, это искры Отчаго, изображенiя тамошняго въ зд?шнемъ, Единое-внутри-насъ[4 - Евангелiе отъ Филиппа: «Истина не пришла въ мiръ обнаженной, но она пришла въ символахъ и образахъ. Онъ не получитъ её по-другому». – Ср. съ: «Символъ – окно въ в?чность» (Андрей Б?лый), а также съ: «Символъ – окно въ безконечность» (Ф.Сологубъ). Сюда же: Б?лый вполн? осознавалъ: «Символизмъ – это методъ выраженiя переживанiй въ образахъ. Въ этомъ смысл? всякое искусство явно или скрыто символично». «Символъ есть пред?лъ вс?мъ познавательнымъ, творческимъ и этическимъ нормамъ: Символъ есть въ этомъ смысл? пред?лъ пред?ловъ». «Всякое искусство символично – настоящее, прошлое, будущее». «Символизмъ подводитъ искусство къ той роковой черт?, за которой оно перестаетъ быть искусствомъ; оно становится новой жизнью и религiей свободнаго челов?чества» (Андрей Б?лый). «Это новотворимое энергiей символизма – религiя, не им?ющая ничего общаго съ мiромъ традицiонныхъ религiй». И: «смыслъ искусства (явно или скрыто) религiозенъ» («Смыслъ искусства», 1907). «Мы должны… преодол?ть вс? формы религiознаго, – прямо говоритъ онъ въ «Эмблематик? смысла», – характеръ преодол?нiя формъ религiозной культуры есть религiя sui generis; образное выраженiе этой религiи въ эсхатологiи; религiя Символа въ этомъ смысл? есть религiя конца мiра, конца земли, конца исторiи…». «Символизмъ, стоявшiй передо мною какъ стройная теорiя знанiя и творчества, былъ символомъ в?ры и знанiя новой эпохи, обнимающей, можетъ быть, стол?тiя будущаго». Въ стать? «Проблема культуры» (1909) онъ напишетъ: «Вдохновители литературной школы символизма… провозглашали ц?лью искусства пересозданiе личности… творчество бол?е совершенныхъ формъ жизни». И тамъ же: «Посл?дняя ц?ль культуры – пересозданiе челов?чества».].

Иное общее для насъ: в?рность Духу и в?рность Истин?, свои стези, взбиранiе по л?ствиц? Духа на свой манеръ и вн? византiйства сознанiя, вн? н?мецко-протестантской буржуазности, вн? галло-римской либеральности.

Мы не т?, кто д?литъ, д?литъ, д?литъ, и въ семъ д?ленiи видитъ н?кiй "прогрессъ": такова наука. – Мы объединяемъ: философiю, словесность, мистику, религiю. И въ этомъ смысл? продолжаемъ т? традицiи русской словесности, кои отм?тилъ въ свое время Штейнеръ[5 - Штейнеръ въ своей берлинской лекцiи отъ 19 iюня 1917 г., говоря о книг? А.Б?лаго, отм?чаетъ сл?дующее: «Один из наших друзей попытался соединить написанное мною в моих книгах о Гёте с тем, о чем я однажды говорил здесь в лекциях о человеческом и космическом мышлении. Он написал об этом книгу по-русски, очень необычную русскую книгу. […] Я убежден в том, что среди определенного круга людей книга эта будет чрезвычайно много читаться. Но если бы ее перевели на немецкий или другие европейские языки, то люди нашли бы ее смертельно скучной, так как у них нет никакого органа для ювелирно выгравированных понятий, для чудесной филигранной отделки понятий, которая в этой книге бросается в глаза. Вот это-то и совершенно необычно, что в развивающемся русском характере выступит нечто совсем иное, чем в прочей Европе, что мистика и интеллектуальность будут жить в нем не раздельно, как в прочей Европе, а […] появится нечто абсолютно новое: интеллектуальность, которая в то же время есть мистика, и мистика, которая одновременно есть интеллектуальность». (Steiner R. Menschliche und menschheitliche Entwicklungswahrheiten. Dornach, 1982, S. 59f. Переводъ К.Свасьяна).]. – Р?чь идетъ объ образцахъ высокаго слова, ничего общаго не им?ющихъ съ беллетристикой и фельетономъ, этими порожденiями мастеровъ общедоступнаго, но родственныхъ всему высокому – отъ ми?ическаго Орфея до посл?днихъ, единичныхъ образцовъ высокаго въ XX–XXI вв., остальное – для б?дныхъ (любого рода). Сказанное означаетъ: не философiя (нын? лишенная эстетическаго изм?ренiя), не наука (не в?дающая истоковъ собственныхъ), не искусство и не поэзiя (лишенныя философскихъ глубинъ, слишкомъ мелкiя и неглубокiя часто, слишкомъ часто), не мистика (забывшая о трезвой осмотрительности), – но синтезъ: философiи, науки, поэзiи, искусства, мистики.

Инымъ общимъ для насъ является непрiятiе пластмассоваго и бескрылаго нашего времени, непрiятiе духа эпохи, непрiятiе хаоса, непрiятiе нечестiя и безсмыслицы постмодерна, его абсолютной непрiемлемости во вс?хъ отношенiяхъ. Потому на нашемъ стяг? написано: прочь отъ постмодерна – къ модерну и до-модерну.

Мы не пасынки постмодерна, онъ пошлъ для насъ. Мы беремъ отъ модерна и до-модерна ту не могущую быть растраченной энергiю символа, которая не можетъ быть отм?нена, или осм?яна, или пародирована т?мъ или инымъ видомъ постмодерна и должна быть проявлена – нами. И В?чность для насъ – н?что вожделенное, а современность (для многихъ изъ насъ) – лишь саркома на т?л? исторiи. Иными словами: мы бунтуемъ противъ временнаго во имя В?чности и ради Нея лишь и созидаемъ нами творимое[6 - "Вся творческая активность, творящая новое, должна быть направлена не на будущее, которое предполагаетъ заботу и страхъ и не преодол?ваетъ окончательно детерминизмъ, а къ в?чности. Это есть движенiе, обратное ускоренiю времени. Оно отличается и отъ ускоренiя времени, связаннаго съ техникой, и отъ печали и меланхолiи, связанной съ пассивно-эмоцiональнымъ переживанiемъ смертоноснаго времени" (Н. Бердяевъ).]…

Многое (но, конечно, далеко не всё) публикуемое въ нашемъ альманах? роднитъ съ Серебрянымъ в?комъ не только вышеперечисленное, но и тщанiя иныхъ авторовъ возогнать эстетику до уровня м?няющей д?йствительность мистерiи, возогнать Слово до уровня теургiи, тщанiя въ Слов? явить синтетическое искусство…Мы чаемъ, что не всё потеряно, что многое еще возможно…но выздоровленiе духовное должно быть зачинаемо немногими, чтобы не сказать однимъ[7 - Анучинъ Евг. Изъ частныхъ бес?дъ: «Эпистрофические тенденции – альтернативный путь развития не через гегелевское отрицание отрицания, а через содержательный взаимообогащающий диалог культур, через сохранение той целостности мифа, который для этого самого самосохранения должен иметь постоянную подпитку – эстафету от потомков к предкам. Жар мифа, переходя из прошлого ради настоящего, греет души живущих вне линейного потока времени. Прошлое становится реликтом тогда лишь, когда вместо диалога культур в диахронистическом плане возникает пошлое туристическое культпотребительство.]. – Не бороться съ упадкомъ культуры (то есть не творить) означаетъ способствовать дальн?йшему «ариманическому гр?хопаденiю»; и не бороться съ Ариманомъ – хотя бы и только въ себ? самомъ – означаетъ быть союзникомъ онаго.

Пребывание в фазе proodos можно, конечно, продлить на пару столетий пока есть кому любоваться реликтами уходящей высокой культуры, запечатленной в её вершинных образцах за минувшие века. Но это вызывает жалость, а не воспарение духа, как старческое бодрячество в попытке затянуть процесс агонии увядания. Мне мнилось, что трагизм и победоносность человеческого существования дополняют друг друга. Однако, это не соответствует взглядам неоплатоников, провидящих глубже. Ряды пневматиков редеют и мы видим, что почти некому встать рядом с М.Раузером, дабы подхватить пламень его мыслей. Кто сегодня способен следовать за Прометеем?». – Героическая – въ своей невозможности – задача: сперва вступить въ дiалогъ съ безсмертными, но не какъ комментаторъ, историкъ и бiографъ, не какъ примагничивающiеся ко всему авторитетному современные почитывающiе и даже читающiе, но какъ равный (а прежде – ставъ равнымъ), а посл? объяснить, ч?мъ отличается недопроявленность минувшихъ эпохъ отъ пресловутой ретроспективы; но вступить въ дiалогъ съ современными какъ терп?ливый учитель – зд?сь недостаточно. Исторiя покрывается б?лыми пятнами, когда она неправильно проявлена или вообще въ главномъ недопроявлена. Именно такъ обстоитъ д?ло съ Серебрянымъ в?комъ.

P.S. Мы, однако, будемъ рады вс?мъ авторамъ и – шире – силамъ, способствующимъ подлинному ренессансу культуры, водворяющимъ ладъ на областяхъ разлада, спосп?шествующимъ начинанiямъ нашимъ. – Ренессансъ былъ явленiемъ, рожденнымъ т?мъ самымъ возвратнымъ порывомъ, о коемъ упоминалось выше, явленiемъ, даровавшимъ мiру много плодовъ – сладкихъ, какъ медъ, и горькихъ, какъ полынь. Онъ былъ исходомъ изъ мрака, изъ застоя, оставаясь самымъ яркимъ прим?ромъ выхода изъ культурнаго тупика и понын?; былъ онъ удачною попыткою обернуться назадъ, и окинуть взглядомъ пройденный великiй путь, и, переосмысливъ его, сод?лать возвратный порывъ къ – казалось бы – давно ушедшему. Намъ представляется, что нын? ренессансъ въ т?хъ масштабахъ невозможенъ въ силу многихъ условiй. Но всё же мы полагаемъ: на ренессансъ въ охват? меньшемъ можно (и надобно) уповать. Добавимъ, что культур? онъ необходимъ нын? бол?е всего прочаго. Его созиданiе есть борьба ожесточенная съ т?мъ мракомъ, съ т?мъ засилiемъ "новыхъ формъ", уродливыхъ формъ и нормъ постмодернизма, гореносныхъ и гореродныхъ, и прочихъ разновидностей открыто явленнаго абсурда. Возрожденiе новое (возрожденiе, рожденное немногими для немногихъ) возмогло бъ отвоевать у Времени черту положенныхъ сроковъ, – проливши в мiръ сей св?ты горнiе, – отложить на время окончательное торжество уже заступившаго Хаоса, конечной поб?ды коего не миновать и вов?къ не изб?гнуть… – Въ сердце печали льются в часъ недобрый – когда Солнце не кажетъ себя, всё въ тучахъ, въ темяхъ, мгл?…но наше д?ло – не отдаваться скорбямъ, не пассивно-униженно ждать небесъ р?шенье, но съ подобающимъ всему высокому достоинствомъ встр?тить неотвратимое и, – презр?вши дольнее и отложивши попеченiе о немъ, – обрушить гневы свои – на него, парируя неожиданные его удары, ибо мы есмы чада Св?та, и намъ подобаетъ св?тить ярко, не становяся бл?дн?е – никогда, никогда…

EX ORIENTE LUX: Къ исторiи одного рожденiя и одного заката

Поэма въ проз?

Пролегомены къ «Посл?днему Кризису»

Посвящается:

– А.Б?лому и К.Свасьяну, т?мъ изъ очень немногихъ космистовъ,

до которыхъ мн? бол?е всего есть д?ло,

показавшимъ русскому языку,

какимъ онъ можетъ быть въ своихъ вершинахъ,

Учителямъ, во многомъ изм?нившимъ меня и указавшимъ мн?

стези если и не неложныя, то многоц?нныя, чреватыя своими стезями.

– В.Александрову, коего мн? – среди прочаго —

стоитъ поблагодарить за неоц?нимые сов?ты,

безъ коихъ сiя поэма была бы вовсе иною; равно какъ и

за изм?ненья меня – едва ли меньшiя,

ч?мъ изм?ненiя вышеупомянутыя.

Въ в?кахъ я спалъ… Но я ждалъ, о Нев?ста, —
С?веръ моя!
Я всталъ
Изъ подземныхъ
Залъ:
Спасти —
Тебя.
Тебя!

Мы рыцари дальнихъ странъ: я – рогъ,
Гудящiй изъ тьмы…
Въ сырой,
Въ дождевой
Туманъ —

Несемся
На с?веръ —
Мы.

На крутыя груди коней кидается
Чахлый кустъ…
Какъ ливень,
Потоки
Дней, —

Какъ бури,
Глаголы
Устъ!

Плащъ семицв?тiемъ зв?здъ слетаетъ
Въ туманъ: съ плеча…
Тяжелый,
Червонный
Крестъ —

Рукоять
Моего
Меча.

Его въ пустые края вознесла
Стальная рука.

С?кли
Мечей
Лезвiя —

Не в?теръ:
Года.
В?ка!

2
Тебя
Съ востока
Мы —

Идемъ
Встр?чать
Въ туманъ:

В?рю, – блеснешь изъ тьмы, рыцарь
Далекихъ странъ:

Слышу
Топотъ
Коней…

Зарей
Багрян?етъ
Кустъ…

Слетаетъ изъ бл?дныхъ дней призывъ
Гремящихъ устъ.

Тяжелъ
Жел?зный
Крестъ…

Тяжела
Рукоять
Меча…

Въ туманъ окрестныхъ м?стъ дымись,
Моя св?ча!

В?рю, —
Въ года,
Въ в?ка, —

Въ пустые
Эти
Края

Твоя стальная рука несетъ