скачать книгу бесплатно
Путешествие иеромонаха Аникиты по святым местам Востока в 1834–1836 годах
Г. А. Шпэт
Русский Афон #4
Иеромонах Аникита, в миру князь Сергий Александрович Ширинский-Шихматов, – знаменательный человек в истории Русского Афона. Пробыв на Святой Горе совсем немного, он как-то просто и естественно объединил разрозненных прежде русских иноков, ввел их в русский Пантелеимонов монастырь, населенный до этого одними греками, основал церковь во имя русского святителя Митрофана Воронежского, сначала в Пантелеимоновом монастыре, а затем в скиту пророка Илии, так что с тех пор святой Митрофан стал небесным покровителем афонитов. Можно сказать, что с посещения им Афона началось возрождение русского монашества на Святой Горе.
Путешествие иеромонаха Аникиты по святым местам Востока в 1834–1836 годах
К читателю
Есть люди, которые обладают удивительным даром направлять историю в нужное русло. Кажется, ничего важного не сделал человек, только оказался в нужное время и в нужном месте, а последствия от этого удачного совпадения огромные.
Что сделал русский инок иеромонах Аникита Ширинский – Шихматов для Афона? Просто посетил его по дороге в Святую Землю, обошел монастыри, и греки, на которых произвел впечатление его титул («князь!»), отнеслись к нему с большим почтением. Пантелеимонов монастырь, или Руссик, как его тогда называли, в это время находился в критическом состоянии. Протат Святой Горы даже обращался к Константинопольскому Патриарху с просьбой, дабы навсегда вычеркнуть эту историческую русскую обитель из списка афонских монастырей и землю его разделить между другими греческими монастырями. При этом афонские власти позабыли об узаконенной еще в 1626 году неизменности количества монастырей, которое должно равняться двадцати, и ни при каких обстоятельствах число это не может быть нарушено. Видимо, дела русского монастыря были настолько плохи, что для этого случая считалось возможным сделать такое исключение. И вот, греческие монахи Пантелеимонова монастыря, доведенные до крайности долгами и нищетой, обращаются к князю, возможно преувеличивая его роль в делах государства Российского, с просьбой войти с русским братством в монастырь и способствовать его возрождению. Тогда иеромонах Аникита призвал братию, составившуюся в основном из малороссов Ильинского скита, привел их в монастырь, дал деньги на строительство храма во имя новопрославленного святителя Митрофана Воронежского, сам отбыл во Святую Землю. По возращении на Афон он нашел начатое им дело в совершенно расстроенном состоянии: русские не смогли ужиться с греками, и, помолившись, отслужив литургию, крестным ходом смиренный князь-инок вывел русских из монастыря обратно в Ильинский скит. Отслужив там сорокоуст, отправился он в Афины к месту своего назначения – в посольскую церковь – и более при жизни не видел Афона; только его останки, согласно воле усопшего, привезли в Ильинский скит и захоронили там. Вот и все. Но вскоре русские пришли в Пантелеимонов монастырь снова, чтобы остаться там навсегда. И эта маленькая история стала прологом к возрождению русского монашества на Афоне, и ни один историк, пишущий о русском афонском монашестве, не может не упомянуть об иеромонахе Аниките и его роли в возвращении русских монахов в Пантелеимонов монастырь.
Сам же иеромонах Аникита прошел удивительный жизненный путь: служил на флоте и при этом был действительным членом Императорской академии наук, состоял членом общества «Беседы любителей русского слова». По характеру своих религиозных убеждений он был близок к А.С. Шишкову, сильное влияние оказал на него архимандрит Юрьевского монастыря Фотий (Спасский). Князь Сергий писал исторические произведения и духовные стихи, изложил несколько псалмов в стихотворной форме, пытался очистить русский язык от иностранных слов и обогатить его путем заимствований из церковно-славянского языка. Это было время, когда светская культура стала отдаляться от православия, и о. Аникита своим творчеством пытался вернуть ее в лоно православной традиции, поставить православие во главу угла формирующегося национального сознания. Закономерен был его монашеский постриг и его горячее стремление в Святую Землю и на Афон. Стать в те годы прекрасно образованному человеку, аристократу простым иеромонахом означало бросить вызов светскому обществу, считавшему, что монашество – удел простого мужика, который идет в чернецы чаще всего, чтобы избавится от крепостной зависимости. Писать книги о православии – это одно, но стать монахом в расцвете сил и карьеры! В глазах аристократии это было больше чем чудачество – почти безумие. Но о. Аникиту не беспокоило мнение современного ему высшего общества.
Может показаться, что его монашеская жизнь была не очень успешна. В 1830 году он принимает постриг, а уже в 1837-м умирает по пути на Афон. Святая Гора – это то место, куда так стремилась его душа. Но только его останки достигают Афона. В 1874 году посетивший скит Ильинский генерал Н.В. Елагин засвидетельствовал, что в С.-Петербурге бывшего князя почитают как подвижника и предложил открыть его захоронение. Когда останки были извлечены, очевидцы ощутили благоухание. Останки о. Аникиты были положены в храме открыто. Так о. Аникита стал неканонизированным святым. Короток путь его в монашестве, а уж по Афону – особенно, но можно сказать, что он стал первым из тех, кто в XIX веке возродил не только Пантелеимонов монастырь, но и все русское иночество на Афоне.
П. Троицкий
Введение
Предлагаемые вниманию читателей путевые записки о. иеромонаха Аникиты по времени своего написания относятся к середине тридцатых годов текущего столетия – годов, особенно известных обилием путешествий на Восток русских просвещенных и благочестивых людей. Одновременно с о. Аникитой в 1834–1835 годах, хотя и совершенно отдельно от него, совершал свое путешествие по Востоку и Египту известный ученый и благочестивый министр народного просвещения А. Норов. Описание своего путешествия по Востоку Норов обнародовал в печати в пяти частях. В обширном описании Норова играет видную роль исторический и научный интерес. Здесь можно читать целые подробные эпизоды из истории виденных путешественником городов, лиц, событий. Описание А. Норова содержит в себе научный материал, почерпнутый из Священного Писания Ветхого и Нового Завета, из «Истории» Иосифа Флафия, из древних церковных и гражданских историков, писателей Западной и Восточной Церквей и пр.
Другой русский путешественник, заявивший себя двумя путешествиями на Восток, которые также попадают на тридцатые годы (в 1830 и 1839 годах), был А.Н. Муравьев. Свои путешествия Муравьев описал в двух книгах и издал их под названием «Письма с Востока». «Письма с Востока» написаны довольно живым увлекательным языком, по местам дышат религиозным воодушевлением; в них мало можно встретить сырого научного материала, иногда только обременяющего читателя. Описания, делаемые автором, виденных им мест, городов отличаются картинностью и рельефностью своего изображения: причем описания эти касаются более подробностей современного положения Востока и сравнительно меньше углубляются в область седой древности. Такой характер «Писем с Востока» делает их доступными для всякого читателя, и эти письма отличаются популярностью.
Совершенно иной характер имеют путевые записки о. Аникиты. Благочестивый князь Сергий Александрович Ширинский-Шихматов, еще состоя на службе в Морском корпусе (в 1804–1827), мечтал о путешествии по святым местам. Получивши в 1820 году продолжительный отпуск для поправления своего крайне расстроенного здоровья, князь Сергий предпринял среди глубокой зимы путешествие по святым местам русским и посетил новгородские и московские монастыри и святыни. Краткое описание этого путешествия князя Сергия сохранилось между его бумагами.
Принявши в 1830 году монашество в Юрьевом монастыре с именем Аникиты, князь Сергий Александрович еще весной 1832 года предполагал отправиться на Восток, но осуществлению этого предположения помешали тогдашние политические осложнения. Вместо Востока в 1832–1833 годах о. Аникита предпринял путешествие по святым местам русским. Он посетил Соловецкий, Свирский, Валаамский и почти все монастыри Новгородской епархии. Только в апреле 1834 года о. Аникита собрался в путь по направлению к Востоку. Краткое описание этого продолжавшегося в течение двух лет путешествия по России, Афону и Иерусалиму и составляет предмет путевых записок о. Аникиты. Описание путешествия о. Аникиты имеет совершенно особый характер. Он вел свои записи во время своего путешествия и вносил в них только то, что отвечало настроению его глубоко верующей души. Большая часть описания состоит в самом кратком перечислении городов, монастырей, храмов, святынь, виденных благочестивым путешественником, с редкими и самыми краткими указаниями их исторического прошлого, но и эти указания делаются как бы вскользь, между прочим. Все внимание путешественника сосредоточено на одном – на удовлетворении религиозного чувства, которому он отдался всей душой. Будучи человеком широкого образования вообще и в частности обладая большими богословскими познаниями, о. Аникита как бы совершенно отказался от них во время путешествия и ко всем святыням и древностям Востока относится с младенческим доверием и простотой. Он ни на минуту не останавливался на критической проверке сообщаемых ему на месте сведений о происхождении тех или других святынь. Он был проникнут такой силой религиозного настроения, что у него последнее не оставляло места для научного изучения предмета. Поэтому предлагаемые записки о. Аникиты по святым местам стоят особняком от других современных путешествий. Они имеют значение, главным образом, как материал для характеристики их автора. Они служат живой иллюстрацией того глубокого благочестия, того поразительного подвижничества и вполне святого, аскетического настроения, которым запечатлевается вся жизнь о. Аникиты и особенно последний ее период – монашеский.
Предлагаемые записки о. Аникиты издаются с подлинной рукописи[1 - Принадлежащей княгине Екатерине Павловне Ширинской-Шихматовой.], представляющей из себя две переписанные в восьмую долю листа тетрадки, которые, без сомнения, и находились с писателем во время его путешествия. От некоторых лиц нам приходилось слышать, что один список с путевых записок о. Аникиты находится в Москве между рукописями Румянцевского музея.
По самому характеру своего содержания записки о. Аникиты не предназначались для печати. Так смотрели на это дело и братья о. Аникиты, например составитель его биографии, министр народного просвещения князь Платон Ширинский-Шихматов. Однако первая мысль о необходимости напечатания записок о. Аникиты высказана была уже давно – в год смерти их составителя. Великий московский святитель Филарет, читавший путевые записки о. Аникиты, в письме к его братьям от 27 сентября 1837 года писал, между прочим, следующее: «Вам, как наследникам его (т. е. Аникиты), предложил бы я еще одно утешение и попечение: собрать, буде можно, и обратить в общее употребление и пользу записки его путешествия и обозрения мест, на которые и издалеча, и очами других взирать сладостно и назидательно»[2 - Подлинное письмо принадлежит княгине Е.П. Ширинской-Шихматовой.].
Таким образом, печатанием путевых записок о. Аникиты осуществляется желание святителя Филарета, высказанное им еще пятьдесят три года тому назад.
Священник Василий Жмакин
Путешествие иеромонаха Аникиты по святым местам Востока в 1834–1836 годах
И будет покой Его честь
(Ис 11, 10)
Когда почил Господь от дел искупления, по претерпении за грехи наши поноснейшей и болезнейшей смерти, во гробе сном смертным, яко человек, но во едину ипостась соединенный с Божеством, которое и во гробе с Мертвым и Живоносным Телом Его пребыло неразлучно, тогда наступило исполнение свышеписанного пророчества: И будет покой Его честь. Воскресший из гроба Первенец Мертвых сотворил Гроб Свой источником всеобщего всех верующих в Него воскресения. От того самого времени, егда прославился Иисус, воскреснув тридневно, победив смерть и ад и даровав нам жизнь вечную и вечное блаженство, – от самого того времени верующие, которым только было сие возможно, яко елень, жаждущий на источники водные, стремились отовсюду, стремились с жаждой воздать честь боголепную покою смертному Бессмертного нашего Господа, Искупителя, Бога и место покоя Его чтили благоговением самым глубочайшим, поклоняясь духом и телом на место, идеже возлежало, яко жертва, за грехи всего мира закланная, Живомертвенное Тело Агнца Божия. Цари оставляли свои престолы, пастыри словесные от паств своих отлучались, пустынники святые из глубокого безмолвия своего исходили, монахи и миряне и всякого чина и возраста поклонники Божии текли к малому и убогому оному вертепу, где Царь Славы, Пастыреначальник и Всеобщий Всех Избавитель, Господь Субботы субботствовал во гробе, нам вечное субботство в вечном и непостижимом покое Божием участие стяжавый пролиянной за нас Всей Своей Кровью. Каждый ревностный поклонник Гроба Господня почерпал из сего неоскудного источника благодати новые силы к богоугодному прохождению своего звания. Цари с новой мудростью к правлению народами, святители с новым благопоспешением свыше к освящению пасомых ими словесных овец, безмолвники пустынные с новой кротостью на одоление снов и страстей и все верующие с новым усердием жить по вере возвращались восвояси, прославляя Всещедрого Живодавца, приявшего погребение тридневное и воскресшего со славой Своей, славой, яко Единородного от Отца, за приятые от Него дары благодатные.
Сим всякого подражания достойным примером рвения христиан во все времена к воздаянию чести Гробу Господню и прочим святым местам, стопами ног Божественного нашего Спасителя освященным, Божественной Его Кровью и Потами окропленным и к прозябанию нам плодов жизни вечной оплодотворенным, подвигнулась и моя окаянная душа возжелать блага сладчайшего изливаться в молениях теплых к Господу на месте святе тридневного смертного Его покоя, иже есть и будет вовеки честь.
Зная, что всякое даяние благо свыше есть, обратился я, мрачный грехами, но озаренный упованием на Исполняющего во благих желание верных, к Отцу Светов недостойным, но усердным моим молением, не преставал от оного, несмотря ни на какие препятствия, и не за достоинство мое, не за богатство мое даде ми Господь, елико от него требовах ревностной молитвой, снабдив меня неожиданно оттуда достаточным напутствием и Сам послав немощи моей слугу и попечителя раба Божия Никиту[3 - Спутник Никита по совершении о. Аникитой путешествия по Востоку воротился в Россию.], купеческого сына из города Осташкова, молодого, здорового, расторопного, сердцем возжелавшего посетить Святой Град Иерусалим.
1834 года, мая 5-го дня, в субботу пополудни в пятом часу, повергшись к стопам отца настоятеля[4 - Настоятель о. Аникиты архимандрит Фотий хотя дал свое благословение своему постриженнику на путешествие во Святую Землю, но дал неохотно. Фотий в одном из своих писем к Иннокентию, архиепископу Херсонскому, говорит даже следующее: о. Аникита «вопреки мне усилился быть в Иерусалиме и на Афоне» (Христианское чтение. 1887. Ноябрь – декабрь. С. 761).], и облобызав оные и священную его десницу, и простясь целованием любви со всей святой во Христе возлюбленной братией, от которой во все течение шестилетнего моего в обители пребывания одну токмо видел я к себе любовь и дружбу, ни единого ни от кого не почувствовал прискорбия, сподобясь того же дня раннюю отслужить обедню в церкви Святой Неопалимой Купины, а ввечеру пред отправлением – молебен святителю Феоктисту[5 - Святой Феоктист, архиепископ Новгородский (1300–1308), скончался на покое в новгородском Благовещенском монастыре 23 декабря 1310 года; в 1764 году мощи святого Феоктиста перенесены были в Юрьев монастырь, в котором они и покоятся под спудом (Муравьев А.Н. Путешествие по святым местам русским. СПб., 1888. Изд. 6-е. Ч. I. С. 343–344).] и святому великомученику Георгию в святом его храме, уже поздно, т. е. часов в десять вечера, провождаемый любовной братией выехал я из святой обители в город, где и остановился ночевать у почтеннейшего моего прежнего и всегдашнего радушного гостеприимца И.Д. Федорова, которым, равно как и супругой его был принят дружелюбно и успокоен со всяким попечением.
Настоятель обители Св. Георгия Победоносца новгородского первокласного Юрьева общежительного монастыря священно-архимандрит Фотий. Литография. 30-е годы XIX века
На другой день молился я Премудрости Божией[6 - Здесь разумеется Софийский собор в Новгороде, построенный сыном великого князя Ярослава, новгородским князем Владимиром Ярославичем, в 1045–1051 годах. В нем почивают открыто святые мощи: святого Никиты, архиепископа Новгородского († 1108), святого Илии, в схиме Иоанна, архиепископа Новгородского († 1186), святого архиепископа Новгородского Григория († 1193), святого благоверного князя Владимира Ярославича, строителя Софийского Собора, святой благоверной княгини Анны (матери строителя собора) и святого благоверного князя Феодора, брата святого благоверного князя Александра Невского (Описание Новгородского Софийского собора, составленное протоиереем Петром Соловьевым, ключарем Новгородского кафедрального Софийского собора. СПб., 1858; Муравьев А.Н. Путешествие по святым местам русским. СПб., 1888. Ч. I. С. 380–404).], воплощенной в храме ее святом, издревле знаменитом в отечественном нашем бытописании, и всем святым новгородским угодникам, их же молитвами древле славился величием и ныне процветает благочестием Великий Новгород, а потом у поздней обедни отправил молебное пение великому святителю Николаю в соборной, также древностью знаменитой церкви его[7 - Никольский собор в Новгороде, первенствующий и по древности, и по красоте здания, построил сын Мономаха Мстислав Великий в 1113 году. Собор строен был греческими зодчими и в строго-византийском стиле. Собор много раз подвергался пожарам: до десяти раз упоминается в летописях о его опустошении, начиная с 1152 года и до 1709 года. Главная святыня храма – чудотворная икона святого Николая (Там же. С. 417).], на месте, называемом Ярославово городище[8 - Ярославово городище, или двор Ярослава, – это древний центр политической жизни Новгорода; здесь прежде собиралось вече новгородское. От древнего Ярославова городища уцелели до настоящего времени остатки древнего каменного здания, обращенного в кладовые и лавки, сохранились ворота и одна башня, до сих пор носящая название Вечевой. Но нет никаких следов древнего дворца Ярослава. По летописям известно, что дворец существовал до пожаров 1403 и 1406 года. Иоанн Грозный на месте старого княжеского дворца выстроил себе новый дворец. Очень может быть, что часть уцелевшая доселе каменного здания и есть постройка Грозного. На месте Ярославова городища сохранились восемь церквей и две часовни, но между ними пять стоят одна подле другой и служат красноречивым доказательством усердия древних князей к церкви Божией (Там же. С. 417, 421–422).].
7-го числа, в день явления в Иерусалим Креста Господня на Небеси, удостоился и я, недостойно носящий на себе имя Креста Господня, совершить божественную литургию с прошением благословения путешествующим во храме Царицы Небесной, идеже прославляется чудотворная ее икона, так называемая Знамения Богородицы[9 - Знаменский собор в Новгороде после Софийского привлекает общее внимание своей чудотворной иконой. Чудотворная икона Знамения Пресвятой Богородицы соединяет в себе воспоминание о чудесном спасении новгородцев от нападения суздальского князя в 1170 году. До половины XIV века чудотворная икона находилась в церкви Преображения Господня, а в 1335 году рядом с ней построен был для чудотворной иконы собор. В XVI веке Знаменский собор был перестроен по причине ветхости архиепископом Новгородским Макарием. Митрополит Корнилий обновил Знаменский собор в 1688 году, и в таком виде он существует и до настоящего времени и служит одной из лучших и обширных церквей в Новгороде (Там же. С. 427–428).], отправив Госпоже всяческих пред литургией молебное пение.
Испросив помощи угодников Божиих и заступление Одигитрии, Матери Божией, и призрение свыше от Господа, того же 7 мая выехали из города и ночевали в яме Зайцево, положив начало великому и трудному предлежащему мне пути сушей и морем и уповая, что непременно совершу оный силой Божией, в немощи моей совершающейся.
Продолжая благополучно путь мой, 8-го числа поспел ко всенощному бдению в город Крестцы и по благословению протоиерея соборной и единственной в городе церкви, созданной во имя святой великомученицы Екатерины, сподобился, молитвами великого чудотворца святителя Николая, в день пренесения святых его мощей отслужить раннюю обедню в приделе новгородского чудотворца, святителя Никиты, и, отправив для себя и для предстоящих молебное пение празднуемому святому, под его покровительством продолжили свое путешествие.
Того же 9-го числа ввечеру благополучно достиг города Валдая и в Яме-Зимогорье остановился у прежнего почтенного моего странноприимца, ямщика старца Н.Д. Чернова, который принял меня радостно и упокоил великим попечением.
Святая София в Новгороде Великом. Литография 1839 года
На другой день (10-го числа) почувствовал сильный припадок геморроя, всегдашней моей болезни, и принужден был весь день пролежать дома безвыходно, облегчая, чем мог, мое страдание. Имея сильное желание посетить обитель великого угодника Божия Нила Преподобного Столобенского[10 - Нилов Столобенский монастырь Тверской епархии, от Осташкова в семи верстах, основан преподобным Нилом († 7 декабря 1554 года и причтенным к лику святых в 1667 году) (Строев П.М. Списки иерархов и настоятелей монастырей Российской Церкви. СПб., 1877. С. 463).], облобызать святые нетленные его мощи и помолиться ему о напутствовании меня, грешного, его благословением (хотя я и прошедшего года сподобился сей благодати в день обрезания святых мощей), нанимал я извозчика вести меня из Валдая в Осташков, но непомерно высокая цена, которой он требовал, не уступая нисколько, заставила меня оставить мое намерение и взять подорожную до Торжка, откуда потом своротить к Вязьме на родину.
Для сего 11-го числа рано поутру пошел я в город Валдай к городничему, но встречен был добрым и отчасти (по посещении его святой нашей обители) знакомым валдайским купцом Василием Ивановичем Кубышкиным, который, узнав мою нужду, предложил свои услуги поискать в городе коней и надежного извозчика для отвоза меня к преподобному Нилу и оттуда на родину. Он отвел меня к казначею Василию Петровичу Мостовскому, который также взялся хлопотать о исполнении желания моего со всем усердием и оказал мне истинное христианское усердное гостеприимство. Но и его старания и труды В.И. Кубышкина, который избегал весь город, не увенчались желаемым успехом по той причине, что занимающиеся извозом – иные разъехались, иные засевали свои поля, а один только свободный просил также цену несходно великую. Почему и взял я подорожную до Торжка, но первее поспешил в Иверский[11 - Здесь разумеется Иверский Богородичный на острове озера Валдайского, основанный Патриархом Никоном в 1653 году. Ныне первоклассный монастырь (Там же. С. 52).] монастырь и, отслужив Царице Небесной молебное с акафистом пение, возвратился в Зимогорье, откуда 12-го в шесть часов утра отправился в путь и благополучно прибыл в Вышний Волочок ко всенощному пению (суббота), которое и отслушал в соборе.
Там же на другой день (13-го числа) отслушал раннюю обедню и выехал в Торжок. На станции Выдропуцке, остановясь обедать, должен был несколько промедлить за исправлением небольших неисправностей в коляске, опасаясь худых дальнейших последствий, ежели бы сего не сделал.
В Торжок приехал в одиннадцатом часу вечера, остановился ночевать в гостинице купца Пожарского и получил для сего хорошую комнату, что для меня паче всего оказалось необходимым. Ибо, к прискорбию моему, посетил меня за невоздержание мое сильный геморроический припадок, от которого я прострадал всю ночь и все утро, так что собиравшись с вечера к заутрени 14-го числа едва поспел к половине поздней обедни в Борисово-Глебский монастырь[12 - Борисоглебский второклассный монастырь в Торжке основан святым Ефремом в отдаленной древности. Арсений управлял Борисоглебским монастырем с 1831 по 1836 год (Там же. С. 455).], в коем почивают мощи преподобного Ефрема на вскрытии и ученика его Аркадия, учредителя обители иноческой в Вязьме, под спудом. По отслушании литургии и отпении молебна угоднику Божию благословился у настоятеля о. архимандрита Арсения, который, узнав меня по частому посещению моему в Петербурге Тверского подворья, где он долгое время находился сперва иеродиаконом, а потом иеромонахом, принял меня крайне ласково и угостил умеренной гостеприимной своей трапезой. Посещением угодника Божия, приискав извозчика за не самую дорогую цену, вскоре пополудни отправился я в Старицу, куда на другой день (15-го числа) и приехал к обедне благополучно и отслушал божественную литургию в тамошнем Успенском монастыре[13 - Успенский третьеклассный монастырь в городе Старице; монастырь основан в начале XVI века. Архимандрит Александр управлял монастырем до 1855 года (Там же. С. 462).] (достопамятном тем, что первый наш Патриарх Иов[14 - Иов 14 декабря 1568 года хиротонисан был в митрополита Московского; удален в начале июня 1605 года в Старицкий монастырь, где и умер 19 июня 1607 года. Тело Патриарха перенесено в Успенский собор в Москве (Там же. С. 6).] – постриженец и послушник сего монастыря, в котором и скончался изгнанный с престола расстригой), благословился у о. архимандрита Александра и после обеда поехал к Зубцову, в который город и прибыл в девятом часу.
16-го числа, отправившись рано поутру из Зубцова, приехал благополучно к обеду в Сычевку – последний город на пути к моей родине.
За поздним выездом из Сычевки не успев доехать до родимого Дернова[15 - Сельцо Дерново Смоленской губ. Вяземского уезда, родина князя Сергия. В Дернове в рассматриваемое время жил самый младший брат Сергия Прохор Александрович Ширинский-Шихматов, здесь скончавшийся в 1863 году.], в шестнадцати верстах от оного нашел на упокоение нощное гостеприимный кров у госпожи Новицкой близ села Липиц.
17-го в девятом часу, отблагодарив свою странноприимицу, направил путь свой к Дернову и уже приближался к оному, как последовало со мной свыше предустроенное от сего места любезного к иному священнейшему уклонение. Стремление мое на родину исходило во мне не столько от желания свидеться с родными (хотя и сие утешительно душе моей), сколько от усердия помолиться на гробе родителей с приношением умилостивительной о грехах всего мира страшной бескровной жертвы за упокой душ в Боге почивающих виновников жизни моей временной. Господь по милосердию Своему сие намерение мое приял со благоволением и в знамение Своей милости привел меня на гробы их прежде, нежели я чаял.
По незнанию сельских дорог извозчик мой, когда мы уже находились в самой близости Дернова, своротил не в ту сторону и по некоей открывшейся в лесу дороге привез меня на самое близкое расстояние к храму, в паперти коего почивает священный прах моих родителей[16 - Приходский храм князей Шихматовых находился в пяти верстах от Дернова в с. Саловицах. Этот храм построен был отцом князя Сергия, князем Александром Прохоровичем Шихматовым, умершим в 1793 году и погребенном в созданном им самим храме. Тут же впоследствии погребена была и супруга строителя храма, княгиня Ольга Шихматова, умершая в 1820 году.]. Видя в сем случае действие Промысла Божия, поспешил я во храм Господень и, призвав священника, отслужил по усопшим панихиду, поклонился их праху и, так сказать, получив их благословение, от них уже приехал в Дерново к возлюбленному брату, которого хотя, к прискорбию, и не нашел дома, ибо он по обязанности депутатского своего звания отлучился в Смоленск, но супругой его почтеннейшей и всякого благочестия и честности исполненной принят был с искреннейшей о господе любовью и упокоен всевозможным образом.
Предположив при помощи Божией целую седмицу совершать божественную литургию о упокоении в Бозе представльшихся родителей моих, на другой же день, 18-го числа, вступил я в сие священнейшее служение и сподобился, по желанию, совершить страшное бескровное жертвоприношение, проливая при том теплейшие ко Господу молитвы о спасении усопших и воздавая Ему от всего сердца пламенное благодарение за исполнение сего во благих желания, невзирая на многие препятствия.
Слава Тебе, Боже! Слава Тебе, Боже! Слава Тебе, Боже!
Совершися (24-го числа) седмидневное мое, грешного, священнодействие бескровной жертвы о упокоении душ усопших о Господе благочестивых моих родителей. Милость Божия неизреченная! Радость сердцу божественная! Веселие душе о Господе несказанное!
21-го числа брат приехал из Смоленска (и сестра с ним из Вязьмы, мать Августа, игумения Вяземского девичьего Аркадиевского монастыря), и во все остальные дни службы моей славословили Господа со мной в храме Господнем при совершении литургии и отправлении панихид.
В последний из семи дней божественная служба совершена была мной, недостойным, соборне с двумя иереями и с двумя диаконами.
Время остальное в доме протекало в душеполезных беседах о предметах духовных и нравственных, а нощию всегда возносил я, окаянный, грешные мои молитвы, приуготовленные к священнодействию, и по благодати Господней не лишался сердечного при сем умиления.
24-го пополудни часу в четвертом оставил я свою родину и поспешил в сопровождении брата, и супруги его, и сестры, матери игумении, на гроб отца моего крестного и брата самостарейшего, раба Божия Михаила в село Бунаково (проночевав поблизости оного под гостеприимным кровом Е.Я. Потуловой, родной сестры почтеннейшей нашей невестки О.Я.), где и сподобился 25-го, в день третьего обретения главы святого Иоанна Крестителя, совершив божественную литургию о упокоении души усопшего и о спасении его, помолиться Господу над самым прахом возлюбленного отца и брата.
25-го после обеда отправились все мы в сельцо Азарово к матушке почтеннейшей нашей невестки и там слушали совершаемую приходским священником всю службу, потребну для священнодействия на другой день божественной литургии, т. е. вечерню, повечерие, полунощницу и утреню.
26-го сподобился я паки, многогрешный, приступить к престолу благодати и принести Господу бескровную жертву о упокоении души раба Божия Иакова, родителя почтеннейшей нашей невестки, и о сродниках его и наших. Того же дня после обеда поехали мы в Вязьму, в девичий Аркадиевский монастырь[17 - Аркадиевский Вяземский женский монастырь, переименованный из богадельни в монастырь в тридцатых годах настоящего столетия. Первой игуменией этого монастыря была Августа, в мире княжна Анна Александровна Ширинская-Шихматова, родная сестра князя Сергия Шихматова. Августа привела монастырь в цветущее состояние и умерла в 1859 году (Христианское чтение. 1891. № 1–2).], куда и прибыли благополучно, совершающуся уже в обители всенощному бдению ради воскресного наступающего дня и дня обретения святых мощей великого угодника Божия Нила Селигерского, которого части мощей и икона обретаются в святой обители. За всенощным бдением удостоился я, недостойный, величать в служении посреди церкви имя великого моего заступника, преподобного Нила, к которого святым мощам стремился я припасть при выезде из своей святой обители, но возбранен был дороговизной цены, требуемой на достижение к его многоцелебной раке. Однако же не презрел угодник Божий моего усердия и иным путем привел меня к себе же и в самый день обретения мощей его святых сподобил меня отслужить (в обители Аркадиевской) божественную литургию и потом отправить ему молебное пение.
До литургии отслужил я панихиду по усопшей сестре и матери Агафоклии[18 - Агафоклия, родная сестра князя Сергия, в мире княжна Александра Александровна Шихматова, постригшаяся вместе с другой своей сестрой в Смоленском женском монастыре и переехавшая вместе с ней в Вяземский монастырь, где она и скончалась от чахотки в 1833 году.], предназначенной в игумении нововозникающей Аркадиевой обители, и поминовение ей сотворил на самом ее прахе, погребенном внутри монастыря, прямо против алтаря.
Обитель Аркадиевская, из бывшей богадельни составленная, несмотря на краткое время своего обновления, уже начинает процветать благочестием и благочинием трудами неусыпными матери игумении, споспешенствующими ей пожертвованиями своими набожными гражданами города Вязьмы. Сестер всех более шестидесяти, и все приходят в познание истины Слова Божия и высокого монашеского чина, слыша наставления душеспасительные от матери игумении и образ живый благочестия видя в ней беспрестанно.
28-го числа, взяв подорожную до Москвы, пополудни в седьмом часу отправился я в путь и ночевал в Теплухе.
29-го в полночь приехал я благополучно через Гжатск в Можайск и остановился ночевать на квартире брата кн. Павла Александровича[19 - Князь Павел Алекандрович Ширинский-Шихматов с 1798 года по 1818 год занимал должность воспитателя в Морском корпусе, в конце 1818 года вышел в отставку и поселился в своем имении в селе Архангельском вместе с другим братом, князем Алексеем Александровичем; некоторое время занимал должность уездного судьи в г. Можайске, где и скончался 25 апреля 1844 года (Биография князя Павла Александровича Ширинского-Шихматова, почетного директора богоугодных заведений, уездного судьи и члена тюремного комитета в городе Можайске. М., 1848).], судьи можайского, который на другой день сам приехал в город для присутствования в своем суде и нашел у себя неожиданного гостя. Душевно обрадовался он моему прибытию, как воистину истинный брат о Господе и по крови. С ним отстоял обедню в соборе и, отслужив молебен святому угоднику Божию святителю Николаю пред знаменитой издревле чудотворной его иконой, отправились мы вкупе в Архангельское[20 - Село Архангельское Московской губернии Можайского уезда, недалеко от Можайска. Князь Алексей Александрович, другой брат князя Сергия, по окончании воспитания в Морском корпусе навсегда поселился в своем имении, с. Архангельском, и всецело предался служению благу своих собственных крестьян. Он умер в селе Архангельском 2 августа 1849 года.]. Хозяин оного, почтеннейший брат кн. Алексей Александрович, с равной же искреннейшей о Господе любовью меня встретил и радостью возрадовался моему безмолвного их жилища посещению.
31-го, в день воскресенья Господня, сподобился я, окаяннейший, во храме села Архангельского (во имя святого Архистратига от родителя моего созданном) принести Господу святое возношение страшной бескровной жертвы по благословению священника, почтеннейшего отца Матвея, отца моего духовного, у которого перед литургией я исповедовался.
По сем многократно сподоблялся я, окаяннейший, вкушать от трапезы живота, моим недостоинством в богослужении устрояемой, а именно 2-го числа июня (в субботу, служа за упокой своих предков, в Архангельском погребенных), 3-го в воскресенье, 5-го (во вторник, приуготовляя к великому делу призвания на путь спасения устранившегося от оного и заблуждавшего в распутии жития по плоти ближнего и искреннего и некогда доброго приятеля), 10-го в неделю Пятьдесятницы и 11-го в понедельник Духа Святого – в последний раз.
Слава Тебе, Пастырю добрый, взыскавшему заблудшее Твое овча! Слава Тебе!
Во все время двунедельного пребывания моего в Архангельском пользовался я с удовольствием сердечным душеполезной духовной с возлюбленными о господе братьями беседою, и видел беспрестанно знаки несомненной искренней братской их ко мне любви, и утешался их благочестием в слове и духе.
11-го числа ввечеру с сердцем, сокрушенным от горестной для него разлуки, простился я с братом кн. Павлом (который наутрие рано поспешал ехать в суд свой), а 12-го числа утром в девятом часу – с братом кн. Алексеем, с пролитием обоюдно теплых братской любви слез; расстался я с мирным Архангельским, отслужив первее в церкви молебен святому Архистратигу и отобедав в Верее у доброго, бывшего в Иерусалиме старца, купца Ильи Алексеевича Залегина, ночевал в селе Деднове у иерея отца Виноградова.
13-го после обедни прибыл к преподобному Савве Звенигородскому[21 - Саввин Сторожевский первоклассный монастырь близ г. Звенигорода, основан около 1380 года святым Саввой. С 1800 года монастырем управляют викарии московские, епископы Можайские (Строев П.М. Списки иерархов… С. 169).] и, отслушав вечерню, а на другой день (14-го числа) заутреню и раннюю обедню, и отслужив угоднику Божию молебен, отправился в Новый Иерусалим, куда того же дня к пополудни прибыл благополучно. До вечерни поспешил принять благословение у настоятеля о. архимандрита Аполлоса[22 - Архимандрит ставропигиального Воскресенского, Новый Иерусалим именуемого монастыря, основанного Патриархом Никоном в 1656 году. Аполлос (Алексеевский) управлял монастырем с 1821 по 1837 год, а отсюда переведен был в Новоспасский монастырь; в 1851 году он был уволен на покой в ростовский Яковлевский монастырь, где и умер в 1859 году (Там же. С. 168, 146).] (уже тридцать пять лет звание сие на себе носящего) и получил от него вождя, после вечерни обходил все святые места, в которых заключается подобие сей святой обители со Святым Градом. На другой день (15-го числа) после заутрени, паки повторив обхождение святых мест и отслушав всенощную службу Воскресению Господню и раннюю и позднюю обедню, после обеда, коим учредил меня почтеннейший настоятель, отправился далее. Того же дня ввечеру прибыл благополучно в село Хорошево, расстоянием семи верст отстоящее от Москвы, и ночевал в гостеприимном дому села оного священника отца Петра (брата отца моего духовного, архангельского священника отца Матвея), и упокоенный им со всею лаской на другой день (16-го числа), отслушав в церкви совершенную им утреню и раннюю обедню, поехал к престольному граду, которого и достиг благополучно, и прият был по предварительному соглашению христолюбцем странноприимным, почтеннейшим Егором Григорьевичем Стариковым, и в собственном его доме помещен в покойный и чистый и уединенный угол на все время прожития моего в великом граде. Господи! Благослови дом сей миром и изобилием!
17-го числа в воскресенье, отслушав раннюю обедню в приходской Троицкой церкви (у Сергия в Пушкарях), в которой хранится часть мощей святого преподобного Сергия, к поздней поспешил на митрополичье подворье и слушал литургию, совершаемую самим владыкою (митрополитом Филаретом). Когда я испрашивал его святого благословения, он меня сначала вовсе не узнал, но потом, узнав, всякое оказал дружелюбие, пригласил в свои покои после обедни, где я по милости Промысла Господня между прочими посетителями преосвященнейшего нашел и почтеннейшего своего милостивца М.П. Штера[23 - М.П. Штер – сослуживец князя Сергия по Морскому корпусу, человек очень благочестивый и близкий по воззрениям к князю Сергию Александровичу.], которого отыскивать намеревался непременно по глубокому моему к добродетелям его уважению и благодарности за оказанное мне во время нужды призрение. Преосвященнейший по просьбе моей охотно благословил меня литургисать в великом его граде, где и когда мне изволится, и первее всего пригласил меня на другой день (18 июня) служить в Петровском монастыре[24 - Высокопетровский Петропавловский второклассный монастырь в Москве, в Белом городе. Основание его относится ко временам Димитрия Донского (Там же. С. 1972).], в котором совершалось в день сей празднество Царице Небесной в честь иконы Ее, называемой Боголюбской, составляющей главный храмовый праздник обители.
18-го числа сподобился я, окаяннейший, приступить к трапезе бессмертия в служении с священнейшим митрополитом в помянутом монастыре и того же дня удостоился по приглашению владыки разделить с ним трапезу его телесную и пользоваться душеполезной его беседой. Обедал же я в сей день у почтеннейшего М.П. Штера, растворяя с ним вкусную трапезу душеполезной беседой.
19-го числа сподобился я, окаяннейший, вкусить от хлеба небесного и от чаши жизни, сам совершив божественную литургию в церкви Св. пророка Илии – на Новгородском нашем подворье, по благословению начальствующего в оном о. иеромонаха Лота, который принял меня яко брата, истинно братски, во все время пребывания моего в Москве всякую о Господе оказывал мне любовь, и дружбу, и помощь.
20-го числа жаждущая Господа душа моя окаянная паки соединилась с Ним в священнодействовании мною, недостойнейшим, божественной литургии в церкви Святителя Николая, что в Хамовниках, при которой на самом церковном дворе, в священническом доме жительствовала почтеннейшая Мария Гавриловна с боголюбезною дщерию своей, моей племянницей (и сестрой духовной, ибо родитель ее был моим крестным отцом). У них побывал я в самый день моего приезда, и в сей день учрежден я был от них с искренним родственным дружеством обильной и вкусной трапезой и потом до вечера пробеседовал с ними приятнейше и о вещах духовных.
Митрополит Московский Филарет (Дроздов). Литография 1826 года
Высокопетровский монастырь в Москве. Литография. 30-е годы XIX века
21-го по предварительному соглашению посетил я паки своего искреннего о Господе М.П. Штера и паки учрежден был приятной духовной с ним и с двумя приглашенными им священниками богопросвещенными беседы.
22-го, предполагая в сей день выехать из Москвы, служил я, окаяннейший, божественную службу паки на Новгородском подворье, с присовокуплением эктении и молитвы о благополучном путешествии, и по окончании литургии, пробыв с отцом Лотом и с кровными своими, возвратился домой в непременном намерении того же дня отправиться в дальний свой путь. Но непременное намерение надлежало переменить. Попущением Господним последовала мне немалая неприятность, остановившая мою поездку. Приехав на извозчике, забыл я расплатиться с ним и взять с дрожек узел с мантией и с некоторой немалой цены покупкой. Извозчик, забывчивостью моей воспользовавшись, уехал поспешно и увез с собой мои вещи, и уже не мог его найти после. Без мантии ехать далее нельзя было, и потому остался я сшить себе новую мантию, которая через день и поспела.
24-го числа в воскресенье сподобился я в последний раз совершить божественную службу на своем подворье и вторично простился с отцом Лотом, от всего сердца поблагодарив его за его искреннюю любовь.
Того же дня имел я сердечное великое удовольствие, посетив знакомого мне христолюбца Ф.Ф. Набилкина, видеть сияющую на нем благодать Божию. Он, приняв меня с любовью и учредив с усердием, утешил несказанно, поведя меня в устроенные им богадельни на триста человек престарелых и увечных, из коих двести, большей частью старушки изнеможенные, были уже собраны и пользовались его благодеянием, получая всякое в немощи и нищете своей довольство и вспоможение.
При сих богадельнях построен и уже внутри отделывался пространный и благолепный храм и создателю своему божественную исходатайствует силу воспрославления за любовь его к славе Божией.
По осмотре богаделен показывал он мне им же созданный и всеми удобствами щедро снабженный дом воспитания для шестидесяти самых бедных сирот, всякого призрения лишенных. Возрадовалась душа моя сладчайшим зрением любви христианской, на опытах несомненнейших являемой. Благо тебе, муж боголюбивый, предпосылающий богатство свое в Небеса, идеже уготовится тебе обитель светлая в дому Отца Небесного!
25-го, отслушав литургию в приходской церкви и напутствованный обильной пищей от почтеннейших моих хозяев, которых гостеприимством истинно христианским пользовался я в течение десяти дней, принес я им усерднейшее благодарение за их любовь, поставив себе непременной обязанностью всегда до конца дней моих молиться, а паче на Гробе Господнем, буде допущен туда буду, о ниспослании им свыше щедрот и великой милости благословением душевным и телесным со всяким изобилием и миром. С сердцем, преисполненным благодарности, простился я с ними и в десятом часу утра отправился в дальний свой путь и в три часа пополудни прибыл благополучно в город Подольск, на первую станцию; на сей станции за разгоном почтовых лошадей принужден был замедлить до вечера в ожидании почтовых лошадей и слушал всенощное бдение Царице Небесной.
26-го утром рано к ранней обедне приехал в Серпухов, слушал оную в церкви Рождества Пресвятой Богородицы и молебное пение Царице Небесной пред иконой Ее, нарицаемой Тихвинской, в день сей празднуемой, отправился благополучно в двенадцатом часу вечера в Тулу и принят был гостеприимно в дом известного странноприимца Ивана Дементьевича Малинова, известного по своему христолюбивому нраву, и благочестию, и усердию в приятии странных.
27-го, отслушав раннюю литургию в церкви Святителя Николая, поспешил я принять благословение архипастырское преосвященнейшего Дамаскина[25 - Епископ Тульский Дамаскин (Россов), из викариев новгородских, был назначен в Тулу 6 ноября 1821 года, а 19 декабря 1850 года был переведен со званием архиепископа в Петрозаводск, 7 февраля 1851 года уволен на покой, умер в июле 1856 года (Там же. С. 789, 991).], епископа Бельского и Тульского, из давнего времени мне знакомого и благорасположенного, жившего тогда в загородном своем доме. Почтеннейший архипастырь принял меня с отеческой лаской, и, удостоив продолжительной душеполезной своей беседы, пригласил к умеренной своей трапезе, и, благословив меня служить божественную службу в своей епархии и благословив на путь, отпустил с миром и любовью из своего тихого и приятного жилища.
Того же дня ввечеру после некратковременной духовной беседы с хозяином дома и некоторыми членами семейства его посещен я был уже тогда ввечеру почтеннейшим И.Ф. Афремовым, инспектором Тульского кадетского корпуса[26 - Тульский корпус давно закрыт, на месте его открыт был корпус в Орле.], бывшим некогда воспитанником моим по Морскому корпусу, и занялся с ним охотно продолжительной духовной беседой.
28-го утром, отслушав в той же церкви утреню и раннюю обедню, посетил я совоспитанника своего по Морскому корпусу, чиновника 5-го класса Николая Дмитриевича Захова, служащего издавна при заводе Тульском в звании механика. А потом, возвратясь домой, посещен был от усердия и любви директором Тульского корпуса Андреем Андреевичем Колзаковым, также воспитанником по Морскому корпусу, и еще с ним вместе г. Афремовым. Проведя с ними с час времени в духовной и нравственной беседе, порадовался я много, узнав из слов директора, что в корпусе его хранят все постные дни и посты по уставу Церкви. Благословение Божие по сему единому обстоятельству особенное почивает на сем училище, и блаженны птенцы, вскармливаемые благочестием в сем гнезде благонравного воспитания.
Вид г. Тулы. Гравюра начала XIX века
В одиннадцать часов отпустил гостей и, простясь с добрыми хозяевами, по принесении им искренней благодарности отправился далее по тракту к Богородску, куда и приехал того же дня около полуночи.
Совершив сам у себя в покое все последование всенощного бдения, сподобился я наутрие в день святых первоапостолов Петра и Павла по ходатайству их многомощному у Господа о мне, многогрешнейшем, служить раннюю литургию и потом, пообедав с благодарением Господу, отправился далее. Отъехав стадию, задержан был по неимению почтовых лошадей и уже поздно едва мог уговориться с вольными ямщиками и отправиться далее.
30-го числа утром приехал в Ефремов, слушал раннюю обедню и не медля поехал далее. Того же числа около полуночи прибыл в Елец (на воскресенье).
1 июля слушал раннюю обедню в ближайшей церкви, а позднюю в соборе и, пообедав, дождался вечерни, которую отслужив, уже поздно, за неимением почтовых, отправился на вольных к Задонску, куда 2-го числа, в день положения ризы Пресвятой Богородицы и в день чествования святой ее иконы Ахтырской, и прибыл благополучно за час еще до обедни.
Поспешив в монастырь, где почивает угодник Божий великий святитель Тихон[27 - Святой Тихон (Соколов) в 1761 году был хиротонисан в викария Новгородского, а в 1763 году был перемещен на Воронежскую кафедру, где и пробыл до 1768 года; умер на покое в Задонецком монастыре 13 августа 1783 года. Память святителя чтили со времени его блаженной кончины. В 1845 году при разборке в Задонском монастыре старого собора, в котором был похоронен святой Тихон, тело его найдено нетленным. 20 июня 1861 года после троекратного освидетельствования нетления тела Святой Синод причислил святого Тихона к лику святых (Дебольский Г.С. Дни богослужения Православной Кафолической Восточной Церкви. Ч. I. С. 533–534).] по многолетних подвигах иноческого и пастырского и благодетельного нищим жития. На гробе его совершалась тогда панихида, при которой и я, грешнейший, молил о душе в Бозе почивающего великого святителя и по вере несомненной, яко имать он дерзновение у Господа, призывал помощь святых его молитв во спасение души моей, во здравие телесное и в благополучное совершение предлежащего мне трудного путешествия.
После сего я вился к настоятелю святой обители, почтеннейшему и мне незнакомому отцу архимандриту Илларию[28 - Иларий был архимандритом Задонского монастыря с 1834 года до марта 1836 года, отсюда переведен в архимандриты Соловецкого монастыря, а из Соловецкого монастыря в 1842 году обратно был переведен в Задонский монастырь, которым и управлял до 1845 года (Строев П.М. Списки иерархов… С. 874). Иларий ранее был архимандритом Солотчинского монастыря, находящегося в пятнадцати верстах от Рязани.], новопереведенному в Задонский из Рязанской епархии, который принял меня с искреннейшей о Христе любовью и поспешил утешить мою душу, открыв сокрывающееся под спудом затвора произвольного (уже шестнадцать лет) словесное святой обители сокровище – затворника раба Божия Георгия (Алексеевича). Муж сей благочестивый, безмолвия строгого любитель, сперва проходивший послушание в монастыре, а потом по благословению затворившийся на безмолвие, родом из дворян, преисполнен глубочайшего смирения, а потому и сподоблен свыше высокой благодати. Он удостоил меня, недостойного, дружелюбного принятия своего и душеполезной своей беседы, около часу продолжавшейся. Видя благодать Божию и в образе его и в словах его, открыл я ему все сердце свое и от уст его получил утешение, и утверждение, и успокоение. Прощаясь со мною со всякой любовью, напутствовал он меня книгой – I томом сочинений просвятителя Тихона, для доставления оной святителю иерусалимскому.
По выходе с радостным сердцем от истинного раба Божия и отслушав литургию и помолясь еще при пении панихиды на гробе угодника Божия святителя Тихона, возвратился я в келию к настоятелю, и с любовью искреннейшей о Господе был учрежден от него вкусной и сытной трапезой, и отпущен от него, в личном его сопровождении, с миром к великому новопрославленному угоднику Божию святителю Митрофану[29 - Святой Митрофан, первый епископ Воронежский, управлял епархией с 1682 года до 1703 года. Мощи святителя двукратно переносимы были из одной церкви в другую и оказались нетленными. В 1831 году по случаю исправления ветхостей воронежского собора открыли пол и увидели непокрытый гроб и весь сгнивший, кроме исподней доски, на которой лежало тело святителя Митрофана. Святой Синод предписал освидетельствовать нетление мощей и истину чудесных событий. В 1832 году святой Митрофан был причислен к лику святых (Дебольский Г.С. Дни богослужения… Ч. I. С. 539).].
Открытие мощей святителя Митрофана Воронежского. 1833 год. Литография В. Логинова (частное собрание)
3-го числа сподобился я, грешнейший, улучить исполнение пламеннейшего моего желания припасть к нетленным, целебоносным, чудоточным мощам святителя великого, угодника Божия, прославленного Митрофана, приехав до обедни за час и прямо поспешив в собор, в котором почивает сокровище святыни, от тысящей поклонников, со всей России стекающихся, достойно почитаемой молением всеусердным. Повергся я, окаяннейший, пред святыми мощами и в глубине души моей и от всего сердца моего при пении угоднику молебного пения принес ему живейшее благодарение, что не презрел он грешной моей молитвы и чудесным образом поставил меня пред многоугодной его ракой на поклонение святому нетленному, Духом Святым хранимому и освящаемому его телу. При сем от всей крепости молил его, да яко же он трапезой богатой чудесных исцелений и дарований учреждает всех без числа притекающих к нему молитвенников, не лишил бы и меня, грешного, хотя единой крупицы всяких своих щедрот во исцеление болезненного долговременного моего недуга, и покровительством своим напутствовал бы меня ко Граду Святому и иным святым местам, и с миром возвратил бы паки в отечество, в нем же кости мои желают возлечь до оживления их паки по видению пророческому.
Верую несомненно скорую, и известную, и чудную, и преизобильную получить помощь от друга Божия святителя Митрофана, уповаю на его твердо, и упование сие не посрамит.
По отслушании литургии я принял благословение архипастыря Воронежского Христова словесного стада и сподобился милостивого от него приятия и приглашения на другой день разделить с ним его трапезу и перебраться в дом его на все время проживания моего в Воронеже.
Святолепен и святонравен старец святитель Антоний[30 - Антоний (Смирницкий) 31 января 1826 года был хиротонисан во епископа Воронежского из наместников Киево-Печерской Лавры, с 31 января 1832 года – архиепископ, умер 20 декабря 1846 года, отличался строгой благочестивой жизнью (Строев П.М. Списки иерархов… С. 839). Об Антонии, архиепископе Воронежском, есть две монографии: одна принадлежит Севастьянову, другая, напечатанная в настоящем году, – протоиерею М. Некрасову.], простота сердца его кроткого и смиренного изобразуется на лице его и выражается в беседе его солью мудрости духовной растворенной. Всеобщая любовь и уважение как собственной его паствы, так и всех приходящих в несчетном множестве богомольцев превозносят его достойно и праведно нельстивыми похвалами, славя Бога о сем светильнике Его, горящем и светящем на престоле святительства.
Расставшись с преосвященным, посещен я был вскоре и потом еще ввечеру старым своим приятелем А.А. Павловым[31 - А.А. Павлов – хороший знакомый князя Сергия по Петербургу, где он служил в Синоде, занимая должность чиновника при обер-прокуроре. По своим воззрениям Павлов примыкал к защитникам интересов Церкви и был сторонником архимандрита Фотия. Павлов умер в 1865 году и погребен в Александро-Невской Лавре (Русский архив. 1332–1333. 1868).], проживающим здесь уже три года по расстроенным своим домашним обстоятельствам и служившим на пользу Церкви в устроении разных новых заведений общеполезных и душеспасительных. По случаю явления святых мощей угодника Божия много он рассказал мне нового и приятного относительно вящего прославления великого угодника Божия со стороны правительства светского и духовного.
Высокопреосвященный Антоний, архиепископ Воронежский и Задонский, при котором обретены мощи святителя Митрофана в 1832 году. Литография 1846 года
После вечерни сподобился я молиться великому и теплому о нас молитвеннику Воронежскому и всея России чудотворцу при совершаемом у святых мощей его всенощном ему бдении.
Поспешая совершить предлежащий мне путь во Святой Град, предполагал я пробыть в Воронеже не более пяти дней, но угодник Божий расположил иначе; и слава ему и благодарение от меня, грешного, буди по веки. Вскоре по приезде моем добрый пастырь воронежской церкви просил меня взять послушание на себя богоугоднейшее, а именно – написать вновь житие святого угодника Митрофана с написанного уже неким истинным рабом Божиим, учителем гимназии Николаем Михайловичем Севастьяновым, собравшим и все нужные к тому бумаги, и внесшим в житие святого, и потрудившимся трудом немалым в честь и славу угодника Божия. Зная свою немощь, устрашился я предложения архипастырского; но твердую имея на чудотворца веру, и в лице святителя Антония видя его самого, призывающего меня к благодати неизреченной слабым моим словом коснуться великой славы угодника Божия, и уповая на молитвы архиерея Божия, изъявил я ему готовность к исполнению воли его, прося его святых молитв в помощь.
Перенесение мощей святителя Митрофана Воронежского 25 июня 1833 года. Гравюра XIX века
Святитель Митрофан Воронежский. Около 1836 года. Титульные листы из книги «Хвалебное приношение веры новопрославленному святителю Митрофану, епископу Воронежскому» (М., 1836)
5-го числа по благословению владыки служил я, недостойнейший, литургию в Благовещенском соборе[32 - В 1836 году Благовещенский собор, в котором обретены были нетленными мощи святого Митрофана, обращен в монастырь, называемый теперь Митрофановым Благовещенским кафедральным монастырем, потому что в нем в настоящее время имеют свое местопребывание Воронежские архиепископы.], в котором почивают святые нетленные многоцелебные мощи; а 8-го числа служил, многогрешнейший, паки в Архангельском теплом соборе, куда перенесены были святые мощи на время перестройки Благовещенского собора и приведения его в то сияющее и величественное благолепие, в каком он ныне видится.
Владыка святой, отечески меня, недостойнейшего, милуя, ежедневно приглашал к своей трапезе и учреждал меня обильно пищей, а паче любовью своей, беседуя со мной со всей откровенностью сердца о вещах духовных и церковных, и 8-го числа возил меня с собой в загородный свой дом в Троицкое после литургии на целый день.
Помня сделанное мне от святителя святое поручение, испросив свыше на труд священнейший помощь от угодника Божия, к которого раке приметался я со всем усердием веры, и надежды, и любви, приступил я к самому делу 6-го числа и начал трудится ревностно, посвящая труду все свободное от общественных во храме молитв время. Чудное явил мне милосердие святой угодник, помогая мне, так сказать, видимым образом, посылая мне, бессмысленному, мысли, бессловесному – слово к изложению святых его исправлений.
10-го числа по приглашению владыки в день его тезоименитства ездил я к нему в Никольское, другое загородное его жилище в двенадцати верстах от города, и учрежден был со многими другими обильной трапезой.
