banner banner banner
Легенды старой Англии
Легенды старой Англии
Оценить:
Рейтинг: 5

Полная версия:

Легенды старой Англии

скачать книгу бесплатно

Легенды старой Англии
Эдвин Хартленд

В собрании Эдвина Хартленда представлены саги, предания, легенды и сказки старой Англии. Мир волшебных прелестных и безобразных созданий, взаимодействуя с миром людей, порождает немыслимо парадоксальную смесь острого гротеска, нежной чувствительности и леденящего душу ужаса. Великаны и карлики, эльфы и демоны, простые горожане и спесивые короли разыгрывают вечную драму мудрости и глупости, добра и зла, милосердия и жестокости. На зеленых холмах, в живописных деревенских домиках, в блистательных залах старинных замков, у пылающего камина льются чарующие воображение и слух предания…

Эдвин Хартленд

Легенды старой Англии

© Перевод, ЗАО «Центрполиграф», 2021

© Художественное оформление, ЗАО «Центрполиграф», 2021

Предисловие

Собрание английских народных сказок, представленное здесь, является литературной обработкой передаваемых из поколения в поколение историй, когда-то распространенных, но теперь быстро исчезающих под напором современной жизни. Читатель, конечно, может разочароваться, не увидев здесь знакомых и дорогих его сердцу сказок. Я отважился включить в сей сборник вариант чудесной сказки «Джек – истребитель великанов», хотя невозможно отрицать, что время и обстоятельства сильно повлияли на нее, с веками эта история лишилась плавности сюжета и точности деталей, характерных для подобных историй других стран. Более того, многие ее части утеряны, она искалечена, и что еще хуже – не только она одна.

Неясность деталей и прерывистость изложения лишь повторяют в рамках отдельного повествования то, что произошло со всеми формами такого рода преданий. Многие местные легенды уже исчезли и продолжают исчезать с каждым днем. В Англии и Шотландии, возможно, и удалось сохранить образцы всех традиционных видов фольклора, но в Уэльсе полностью утеряна одна из самых важных его форм. То, как складывалась судьба английских и уэльских (валлийских) народных сказок, уведет нас далеко за рамки банальных рассуждений об утере традиций, и я не могу устоять перед искушением высказаться по этому поводу. Прежде всего необходимо пояснить, что сказки или передаваемые из поколения в поколение рассказы можно разделить по меньшей мере на пять подвидов, а именно: саги, детские сказки, юморески, нравоучительные истории (притчи, басни) и истории, в коих они все сочетаются между собой. Пожалуй, можно добавить и шестой подвид – сказки о животных, но большинство преданий находят место в том или другом из первых пяти подвидов. Я не буду обременять читателя толкованием всех этих подвидов: остановлюсь лишь на двух первых.

Сага – повествование о том, что случилось на самом деле с реально жившим человеком, или о какой-то определенной местности, или же это сказание о деяниях божества, другого сверхъестественного существа или расы таких существ. Часто человек, определенная местность и сверхъестественные существа сводятся вместе в одной саге; но чаще встречаются лишь два этих элемента. Однако в любом случае необходимо, чтобы рассказчики или слушатели верили в истинность описываемых событий. Детские же сказки не требуют подобной веры; все, что в них происходит, не привязывается ни к определенному месту, ни к определенной эпохе. «Давным-давно, в каком-то городе или деревне» – вполне достаточное описание места и времени для рассказа о скромном сыне или безымянной бедной вдове. Иногда, правда, имена и названия соответствуют каким-либо определенным личностям и местностям. Однако выбираются они наугад, и мы слышим о Шотландии, Норвегии, Франции или Испании и их королях, но не потому, что кто-то хочет укрепить наше доверие, а просто для того, чтобы помочь нашему воображению. Детская сказка, как и сага, – повествование, которое, в противоположность комическим историям, мы должны назвать серьезным; обычно в сказке говорится о сверхъестественном, и сказка неизменно заканчивается счастливо: Джек непременно женится на принцессе, Золушка непременно выйдет замуж за принца. И, как следует из названия, детскую сказку рассказывают детям.

Значительное количество английских и уэльских народных сказок было собрано и записано. Но в то время как в «детские сказки» входит большое количество историй, найденных в других странах, собственно записанных в самой Англии очень мало, и что поразительно, в Уэльсе вообще не обнаружено ни одной детской сказки. Большинство английских и уэльских историй – саги. Зато детские сказки и саги связаны очень тесно, несмотря на существенную разницу, упомянутую выше. Действительно, они так близки, что одну и ту же историю в одном месте часто рассказывают как сагу о знаменитом человеке или определенной местности, а в другом – как детскую сказку, не претендуя на то, чтобы слушатели верили в реальность описываемых событий больше, чем в басню «Лиса и виноград». Многие из зарубежных детских сказок приобретают в Англии форму саги. Истинные взаимоотношения двух видов преданий до сих пор не определены. Были ли в самом начале все эти традиционные предания сагами? Или с течением времени и переселением племен забывались личности, эпохи и регионы и те же события вспоминаются теперь независимо от истинных имен и прочих деталей? Или детские сказки поначалу были продуктом воображения и лишь через некоторое время блужданий по волнам человеческой памяти привязывались к различным реальным местностям, личностям или сверхъестественным существам, дабы завоевать большую веру в излагаемый материал? Наши современные знания не дают определенного ответа на эти вопросы. Если когда-нибудь ответы и будут найдены, то лишь в том случае, если удастся проследить историю каждого предания в отдельности. Однако решение нашей проблемы не требует определения родства саги и детской сказки, ибо в любом случае очевидно, что оба вида преданий уходят корнями в незапамятные времена. Мы находим и те и другие не только у готтентотов и американских индейцев, чей уровень цивилизации уже давно пройден еще на заре истории, но и у древних египтян, оставивших нам подобные истории в манускриптах, которым, по данным современной науки, более пяти тысяч лет. И совершенно невозможно поверить в то, что на всей земле одни лишь валлийцы были лишены детских сказок. Более того, форма и события некоторых сказаний знаменитого «Мабиногиона» из «Красной книги Хергеста» («Мабиногион» – источник текста, основанный на более ранней «Красной книге Хергеста») заставляют предполагать высокую вероятность того, что они произошли от детских сказок. Также невозможно поверить в то, что англосаксы, создавшие поэму о скандинавском витязе-герое Беовульфе (древнейший литературный памятник Англии, датируемый примерно VIII веком. – Пер.) и баллады о Робин Гуде, не говоря уж о шедеврах художественной литературы, чьих авторов мы знаем, не смогли бы создать истории для развития детского воображения. Почему же тогда детские сказки исчезли?

О причине этого мы можем лишь гадать. Однако прежде всего необходимо отметить, что саги, по самой своей природе претендующие на фиксирование реальных событий, имеют больше шансов на выживание, чем просто развлекательные истории, тем более истории для развлечения детей. Повзрослев, мужчины и женщины забывают и даже стыдятся сказок и пытаются поверить в то, что действительно их забыли, а вот саги воспринимают, и повторяют, и рассказывают путешественникам, которые услышанное записывают для более образованных и любознательных людей. Доверчивые летописцы (историки) заносят их в свои повествования как достоверные сведения. Священники пространно рассуждают о них, а моралисты или просто досужие рассказчики анекдотов используют их для подтверждения какой-либо вымученной темы или просто вспоминают о них именно из-за какой-нибудь странности. Таким образом английские и валлийские саги сохранились в древней литературе, а поэты, очарованные их красотой, обеспечили им вечную жизнь. Однако для детской сказки все эти пути трансформации оказались закрытыми. Ее существование зависело от популярности среди последующих поколений матерей и детей. Если по какой-то причине популярность детской сказки вдруг уменьшалась или сходила на нет, она исчезала из человеческой памяти. Правда, отдельные или самые поразительные ее элементы могли вести независимую жизнь и остаться в коллективном воображении народа. Они могли перетечь в саги или даже в другие детские сказки или трансформироваться в юморески, хотя целое, частью которого они являлись, давно исчезло.

Если предположить, что каким-то образом целый цикл детских сказок потерял популярность и был утерян, то получится как раз ситуация, сложившаяся в Уэльсе, в несколько меньшей степени в Англии, возможно, в Шотландской низменности (район Центральной Шотландии в долинах рек Форт и Клайд. – Пер.) и в Шотландии. Все другие европейские страны сохранили множество детских сказок, но очень мало было записано в Шотландской низменности, еще меньше в Англии и ни одной в Уэльсе. Можно, конечно, возразить, что их не искали. Поскольку сказки в основном рассказываются для развлечения детей, которые, взрослея, теряют детский склад ума и уже не получают от них удовольствия, сказки нелегко коллекционировать. Взрослые, не совсем забывшие сказки, повторяют их только своим детям, а посторонние люди, не занятые их серьезным поиском, их и не слышат. Очень часто даже опытный собиратель фольклора с большим трудом добывает детскую сказку. Даже если он находит людей, желающих поделиться своими знаниями, ему нелегко донести до них мысль о важности детских сказок, а если это и удается, то рассказчики просто предполагают, что над ними хотят посмеяться, и, естественно, притворяются, будто ничего такого не знают. Поэтому от собирателя фольклора требуются огромное терпение и такт, и зачастую он лишь случайно достигает своей цели. И, даже принимая эти доводы во внимание, если у валлийцев были сказки, кажется по меньшей мере странным, что ни одна из них не сохранилась. Таким образом, мы должны предположить, что детские сказки утеряны, а в поисках причины не следует забывать и о частичной утере этой традиции у англичан и шотландцев. Если мы сможем найти причину, достаточно убедительную и общую для всех трех наций, но не характерную для других европейских народов, она, вероятно, и будет истинной. Здесь мы можем лишь подвести итог подобному историческому расследованию.

Причина, которая может прийти в голову большинству читателей, – распространение образования. В дни Джона Нокса (XVI век. – Пер.) в Шотландии существовали школы, где шотландские мальчики получали начальное образование. В Англии, несмотря на многие полезные учреждения, доступ к образованию, даже самому элементарному, до недавнего времени был весьма ограничен. К тому времени знания, существовавшие в необразованной среде, весьма любопытным образом способствовали уничтожению большинства местных детских сказок. Сказки Шарля Перро, неожиданно ставшие популярными во Франции в конце XVII века, были переведены на английский, и дешевые книжки с яркими обложками и грубыми гравюрами быстро наводнили всю страну. Золушка, Синяя Борода и остальные столь хорошо знакомые нам персонажи, как кукушонок в воробьином гнезде, быстро вытеснили птенцов-воробышков. Однако в Уэльсе местный язык должен был предотвратить вторжение этих чужеземных историй. Нельзя сказать, что школ не было вообще, но их было чрезвычайно мало, и мы не можем возложить на них вину за утерю местных детских сказок. Вероятно, была какая-то другая, более мощная причина. Я вижу такую в евангелическом протестантизме, который господствовал не только в Уэльсе, но и в Шотландии и в Англии. Строго монотеистические, его герои, а было их немало, никогда не возводились в ранг полубогов, как святые средневековой церкви. Более строгий в подавлении радостей жизни, чем любая другая влиятельная религия в Европе, протестантизм с неодобрением относился ко всякому творческому воображению, за исключением штудий сугубо теологического свойства, и заменял бесполезные народные сказки более поучительными и «достоверными» историями о Ное, Иакове и Самсоне. Так происходило в Англии и Шотландии со времен Реформации. Позднее процесс замедлился из-за прекращения активной религиозной пропаганды, благодаря почти полному отсутствию нонконформистов (сект, отделившихся от англиканской церкви и не признававших ее власти, например баптистов, методистов, пресвитериан. – Пер.). В Англии, где нонконформизм существовал всегда, этот процесс оставался более-менее активным, и, несомненно под его влиянием, вытеснение детских сказок из народной памяти началось еще до распространения переводов сказок Перро. После вступления в силу «Акта единоверия» и Уэльс не оставался без нонконформистов. Но их число было незначительным, особенно в Северном Уэльсе, до возвышения методизма, возглавляемого Хауэллом Харрисом и его коадъюторами. В то время расцвет религии, подобный тому, что имел место в Англии, но гораздо более мощный, потряс весь Уэльс, немедленно оказав огромное влияние на нравы всего населения, кроме высших классов. И не только на нравы. Без преувеличения можно сказать, что изменился весь образ мыслей народа. Проповеди заменили футбол, а религиозные собрания – пьяное веселье. Те, кто умел читать, читали Библию своим соседям; духовные запросы объединяли людей и обеспечивали главную тему беседы, и это не было мимолетным увлечением. Духовенство, в большинстве своем назначаемое из Англии, не знало местного языка, не заботилось о спасении душ и выполняло свои обязанности весьма небрежно, с радостью сбегая с церковной кафедры в пивную (паб), от священного обряда к вольным деревенским забавам. Харрис, Уильямс и Роулендз, отцы уэльского возрождения методизма, были людьми другого сорта. Они не прощали нарушения священного дня отдохновения, пьянства и богохульства; танцы и деревенские игры казались им едва ли меньшим злом перед лицом страшных реальностей жизни и смерти. Они не могли допустить, чтобы их новообращенные вновь были ввергнуты в пучину греха, и соответственно повсюду объединяли их в сообщества с моральными принципами, столь же ортодоксальными, как и их собственные. Их вдохновенные проповеди и личный пример ускорили разочарование паствы в родственных религиях и обеспечили подавляющее господство протестантского нонконформизма. В Англии Уайтфилд, Уэсли и другие лидеры евангелистского движения руководствовались теми же возвышенными мотивами и проводили такую же политику, хотя и с меньшим успехом. Вне всякого сомнения, их деятельность можно оценить положительно. Эти ревностные люди не только молились о спасении душ; подавлялись открытые проявления безнравственности; порицались жестокие виды спорта, такие как петушиные бои и другие виды хулиганства. В образцах поведения превалировали не физическая, а моральная и духовная стороны.

В подобных обстоятельствах старые, привычные традиции неизбежно разрушались. Сердцем нового движения была Библия, и ее сторонники с энтузиазмом первых христиан, окруженных язычниками, обрушивались на всех, кто не почитал Священного Писания. Крестьянство начало потихоньку избавляться от невежества, но просвещение ограничивалось лишь теологическими рассуждениями. Тщательное исследование трудов отцов методизма – и, пожалуй, других диссентеров (протестантских сект, отделившихся от англиканской церкви в XVI–XIX веках. – Пер.), – вероятно, обнаружило бы неоднократное порицание непристойных песен и «бабьих сказок». Во всяком случае, эта тенденция неоспорима. Однако мы не должны забывать, что сами отцы методизма были чрезвычайно легковерны. Дневник Джона Уэсли изобилует историями о привидениях, чудесных вмешательствах Провидения (промысла Божьего) и так далее, и во все это он безоговорочно верил. Его соратники и в Англии, и в Уэльсе были столь же доверчивы и, следовательно, вполне могли бы воспринять некоторые сказки. Более того, сильные религиозные чувства взбудоражили бы воображение, и саги о блуждающих огнях и злых духах, привидении или дьяволе, стали бы вдвойне ужасными. Однако историям, не подтверждавшим господствующую доктрину, не суждено было выжить, ведь если они признавались бесполезными или греховными, те, кто придавал значение осуждению, переставал их повторять. Детские сказки собираются и хранятся главным образом женщинами, ибо обычно именно они рассказывают сказки своим маленьким подопечным. Однако женщины особенно впечатлительны и восприимчивы к религии, и ежели сказки оскорбляли чувства тех, кого они привыкли почитать как духовных поводырей, то в результате можно было не сомневаться.

Влияние подобного учения длится столько, сколько питающие его религиозные верования сохраняют власть над умами народа, а его запреты распространяются на все виды художественной литературы, хотя и могут смягчаться с течением времени. В Англии пересказывание детских сказок детям не поощрялось, а в некоторых случаях даже запрещалось по причинам, никоим образом не отличавшимся от упомянутых. Конечно, никаких статистических данных нет, но, видимо, запрещение детских сказок было очень широко распространено и, бесспорно, подкреплено и популяризацией в XIX веке физики и других научных знаний. Много лет матерей из лучших побуждений призывали пичкать детей научными знаниями и реальными фактами, а не забивать детские головы бесполезными, полными вымысла сказками. К счастью, этих зануд уже давно не слушают и сказки потихоньку проникают в Уэльс и отдаленные сельские уголки Англии и Шотландии. Дети в тех местах всегда воспитывались на историях из Библии и сагах об эльфах, феях, гоблинах (домовых), привидениях и блуждающих огнях. Эти истории, считавшиеся реальными, развивали воображение и таким образом сохранили для нас много бесценных примеров старинного образа мыслей.

К изложенным причинам, я думаю, следует добавить значительное преобладание саг в фольклоре этой страны, и, хотя подобный сборник претендует на сохранение пропорций, следует признать, что процент саг здесь все же больше, чем в дошедших до нас преданиях. Сюда не включены знакомые адаптации детских сказок из сборников Перро и других французских собраний, ибо саги сами по себе представляют больший интерес, чем все другие виды народных сказок, за исключением детских, и, следовательно, чаще воспроизводятся в литературе. Возможно, пожалуй, что подобная диспропорция не заинтересует никого, кроме студентов, изучающих историю литературы, и, в конце концов, этот сборник предназначается не им, а тем читателям, кого могут заинтересовать народные традиции.

Наибольший интерес во всех этих историях вызывает вопрос об их истинном происхождении и смысле. Отсутствие объяснений или «философии» представленных историй может вызвать неудовольствие некоторых читателей. Таким я могу порекомендовать подход некоторых древних философов, которые предваряли свои истории многоречивыми и скучными «обращениями (приложениями)». Суть этого подхода состоит в том, что вас интересует не то, что имели в виду первые рассказчики этой истории и что их вынудило к рассказу, а как с помощью собственной изобретательности придать истории любое значение по вашему вкусу, и предпочтительно этическое. Те, кому довелось слушать проповеди некоторых теологов, знают особенности этого процесса.

Таких теоретиков, как профессор Макс Мюллер и его последователи, не волнуют проблемы подобного рода, потому что их интересует как раз то, что не волнует других, а именно происхождение и истинный смысл этих историй. Жаль, однако, что таким отношением к фактам они ограничивают себя. Ибо, честно говоря, трудно найти в современной английской литературе более яркие отрывки, чем описания героя-солнца или девы-зари и их приключений.

Трудно удовлетворить того, кто не довольствуется тем или другим из упомянутых способов интерпретации: он сам обрек себя на поиски правды трудным путем научного исследования, то есть на то, чем и занимаются истинные исследователи фольклора. Отбрасывая этические и литературные предрассудки, они пытаются прежде всего проследить традицию, суеверия, историю или песню до ранней формы и по возможности обнаружить аналоги. Затем они расследуют, как толкуют (если толкуют) эту традицию, предрассудок, историю или песню люди, их поведавшие. Эти расследования полагаются на принцип единства и неразрывности традиции. Обычаи невозможно изучать без связи с суевериями, а суеверия – без связи с историей или песней. Все они неразрывно связаны, ибо все формируют единое целое, составляющее основу культуры нации. Несомненно, что это очень трудоемкий процесс, по сравнению с системой, изложенной в «Мудрости древних» и «Мифологии арийских народов», зато какой плодотворный! Взятый на вооружение такими людьми, как Тайлор, Макленнан, Лэнг и Гомм, он позволил нам узнать гораздо больше об истинных мыслях и обычаях не только древних племен, но и наших собственных предшественников. Мы постепенно узнаем, какими людьми были наши предки, как в действительности они смотрели на мир, каковы были их общественная и экономическая организация и религиозные верования; как все это изменялось, развивалось, вырождалось и распадалось и вновь возрождалось вплоть до настоящего времени. Сказки, представленные здесь читателю, сохранились с тех пор, когда описанные в них сверхъестественные существа и чудесные способности, коими обладали они или простые смертные, были важной частью верований. Верования эти ежедневно и ежечасно оказывали влияние на высказывания и деяния всех людей. В наши дни подобные верования влияют на членов диких племен во всех уголках земли. Они были неотъемлемой частью умерших или отмирающих общественного устройства и состояния умов, но наши исследования ведут нас дальше – к психологическим проблемам. Почему люди верили в колдовство и тотемы, фей и великанов, богов и чертей? Почему они приносили в жертву богам животных и даже людей? Откуда произошел обычай имитации родов отцом ребенка – кувада? Почему крестили детей? Почему проводили церемонии посвящения юношей в мужчину? В чем был смысл похоронных ритуалов? Свадебных обрядов? Огромного разнообразия правил, регулировавших общественные отношения? Какова аргументация тысячи других верований и обычаев? И почему результаты оказывались именно таковыми, а не другими?

Я не ставил себе задачу попытаться ответить на эти вопросы. Если мне удалось разбудить в читателе интерес к данному предмету, научные труды выдающихся людей, на которые я ссылался, работы других антропологов и книги, изданные Фольклорным обществом, доставят ему истинное удовольствие.

    Барнвуд-Корт, Глостер

Сказки

Джек – истребитель великанов

В царствование короля Артура в графстве Корнуолл, на самом краю Англии, жил богатый фермер, у которого был единственный сын по имени Джек. Он был проворен и находчив и чего не мог достичь силой и напором, добивался сообразительностью и хитростью. Никто никогда не слышал, чтобы кто-нибудь победил Джека, а сам он очень часто сбивал с толку даже людей сведущих, и все благодаря своему острому уму и смекалке.



В те времена на горе Корнуолл жил огромный и безобразный великан пяти с половиной метров ростом и метра три в обхвате. Он был свиреп и жесток и держал в страхе все соседние города и деревни. Он жил в пещере посреди горы и не позволял никому селиться рядом. Питался он домашним скотом, который похищал у людей, ибо всякий раз, как испытывал голод, он бродил по равнине, хватая все, что попадалось на его пути. При его приближении хорошие люди покидали свои жилища, а он забирал быков, овец и свиней. Ему ничего не стоило взвалить на спину полдюжины быков, а что касается овец и свиней, он подвешивал их связками к поясу. Много лет совершал он опустошительные набеги и разорил весь Корнуолл.

Однажды Джек случайно оказался в городской ратуше, когда магистрат обсуждал, что делать с великаном и какую награду предложить тому, кто его уничтожит. Решили, что вознаграждением послужат сокровища великана. «Я возьмусь за это», – промолвил Джек.

Он запасся рожком, лопатой и киркой и отправился к горе. С наступлением ранних зимних сумерек он принялся за работу и к утру вырыл яму 22 фута (около 7 метров) глубиной и почти такой же ширины, накрыл ее длинными палками и соломой. Сверху он набросал земли, скрыв все следы ямы. Завершив работу, Джек обошел яму и устроился напротив пещеры, а когда рассвело, поднес к губам рожок и стал дуть в него. Неожиданный шум разбудил великана, и он выбежал из пещеры с криками:

– Ах ты, отвратительный негодяй! Ты посмел потревожить мой сон? Ты за это дорого заплатишь. Не будет тебе прощения. Я тебя целиком сварю на завтрак.

Не успел он договорить, как рухнул в яму, да с такой силой, что закачалась гора.

– Ну, великан, – сказал Джек, – и что же теперь? Клянусь честью, ты в ловушке, и поплатишься за свои угрозы. Ты все еще хочешь сварить меня на завтрак? Тебе что, кроме бедняги Джека, и съесть нечего?

Вдоволь подразнив великана, Джек со всей силы ударил его киркой по макушке и убил на месте.

После этого Джек забросал яму землей, вошел в пещеру и, обыскав ее, нашел огромные сокровища. Когда слухи о гибели великана дошли до членов магистрата, они объявили, что отныне Джека следует называть Джек – истребитель великанов, и подарили ему меч и пояс, на котором золотом было вышито:

Вот настоящий корнуолльский храбрец,
Убивший великана Кормелиена.

Новости о победе Джека быстро разнеслись по всей Западной Англии, и другой великан, по имени Бландербор, узнав об этом, поклялся отомстить маленькому герою. Бландербор был хозяином заколдованного замка, стоявшего в лесной чаще. Месяца четыре спустя Джек шел пешком в Уэльс и случайно оказался около этого леса. Он устал, присел у весело журчащего источника и заснул. Пока Джек отдыхал, великан отправился за водой, увидел путника и по вышитым на поясе строчкам узнал знаменитого Джека. Недолго думая, великан закинул Джека на плечи и понес в свой заколдованный замок. Пока они пробирались сквозь чащу, треск ветвей разбудил Джека, и тот сильно удивился, обнаружив, что попал в лапы великана. Он даже испугаться не успел, как оказался в замке и увидел усеянные человеческими костями полы, а великан тут же заявил, что скоро к ним добавятся и кости самого Джека. Затем великан запер беднягу Джека в огромную темницу и пошел к другому великану, живущему в том же лесу, чтобы пригласить его на расправу с Джеком. Пока великан отсутствовал, Джек с ужасом прислушивался к ужасным крикам и сетованиям. Особенно пугал его один голос, непрерывно повторявший:

Постарайся убежать,
Или станешь добычей великана;
Он приведет своего брата,
И вместе они тебя сожрут.

Эти ужасные крики отвлекали Джека, но он подошел к окну и увидел вдали направляющихся к замку двух великанов. «Ну, – сказал себе Джек, – медлить нельзя; если не сбегу, умру». В углу темницы лежали крепкие веревки. Джек взял две веревки и на конце каждой связал прочную петлю. Пока великаны отпирали железные ворота замка, он набросил им на шею петли, перекинул свободные концы через балку и тянул изо всех сил, пока не удушил обоих. Когда лица великанов почернели, Джек отпустил веревки, приблизился, вытащил меч и снес им головы. Забрав у великанов ключи, Джек отпер темницы и нашел там трех прекрасных дам, привязанных за волосы и едва живых от голода. «Милые дамы, – промолвил Джек, – я убил чудовище и его жестокого брата. Теперь вы свободны». Джек вручил дамам ключи и продолжил свое путешествие в Уэльс. Поскольку у Джека было очень мало денег, он старался идти как можно быстрее, но заблудился. Ночь застигла его в пути, а он так и не нашел пристанища. В конце концов он оказался в узкой долине, где стоял большой дом, и, поскольку выбора не было, осмелился постучаться в ворота. Каково же было его удивление, когда на стук вышел громадный великан с двумя головами. Правда, он не казался таким злым, как те, другие, потому что он был уэльским великаном и предпочитал творить зло тайком, притворяясь дружелюбным. Джек рассказал великану о своих затруднениях, и тот проводил его в спальню, а посреди ночи Джек услышал, как великан бормочет:

Хоть я и дал тебе ночлег,
Ты не увидишь утра свет;
И, дав по голове дубиной,
Вон вышибу твои мозги!

«Ну, еще посмотрим, кто кого, – подумал Джек. – Это одна из твоих уэльских штучек, но, пожалуй, я смогу перехитрить тебя». Выбравшись из кровати, Джек вместо себя положил под одеяло полено, а сам притаился в углу комнаты. Глубокой ночью в комнату вошел уэльский великан и несколько раз сильно ударил дубинкой по кровати, думая, что раздробил Джеку все косточки. На следующее утро Джек, посмеиваясь про себя, сердечно поблагодарил великана за гостеприимство.

– Как ты отдохнул? – спросил великан. – Неужели ты ночью ничего не почувствовал?

– Нет, – ответил Джек, – только вроде бы крыса два-три раза хлестнула меня хвостом.

Изумленный великан повел Джека завтракать и принес ему миску с огромным, галлона в четыре (килограммов восемнадцать), пудингом. Не желая говорить великану, что это для него слишком много, Джек подвесил под свою широкую куртку большой кожаный мешок и незаметно скинул в него пудинг. Затем Джек пообещал великану показать фокус, вытащил нож, разрезал мешок и оттуда вывалился пудинг. Тогда со словами «Пустая болтовня. Нет ничего такого, что бы я не смог сделать сам» чудовище вытащило нож, вскрыло себе живот и свалилось замертво.

Так случилось, что в то же время единственный сын короля Артура попросил у отца много денег, чтобы отправиться на поиски счастья в Уэльс, где жила прекрасная дама, одержимая семью злыми духами. Король изо всех сил пытался отговорить сына, но тщетно. В конце концов отец уступил просьбе сына, и принц отправился в путь с двумя лошадьми: одну нагрузили деньгами, на другой ехал сам. После нескольких дней пути принц прибыл в один уэльский город. Удивившись огромному скоплению народа, принц спросил, в чем дело, и ему рассказали, что умер человек, задолжавший много денег, и его тело взяли под стражу. «Очень жаль, что кредиторы так жестоки, – сказал принц. – Подите и похороните умершего, а вечером кредиторы пусть придут в дом, где я остановлюсь на ночлег, и с ними расплатятся». Кредиторы, конечно, явились, и их было так много, что к вечеру у принца почти не осталось денег.

Через тот город пролегал путь Джека – истребителя великанов, и его так поразила щедрость принца, что он захотел поступить к нему в услужение. Сговорившись, на следующее утро они вместе отправились в дорогу. На выезде из города какая-то старуха окликнула принца: «Целых семь лет покойный не отдавал мне два пенса. Прошу тебя, заплати мне, как ты заплатил всем остальным». В кармане принца оказалось всего два пенса, но он отдал женщине свои последние деньги. Пообедали путешественники на ту малость, что еще была у Джека, и оба остались совсем без денег. Когда солнце начало клониться к закату, сын короля сказал:

– Джек, у нас нет денег. Где же нам найти ночлег?

На что Джек ответил:

– Не печальтесь, хозяин, все будет хорошо. В двух милях отсюда живет мой дядя, огромный и страшный великан с тремя головами. Он может сразиться сразу с пятью сотнями закованных в латы воинов и всех их обратить в бегство.

– Увы, – ответствовал принц, – и что нам там делать? Он непременно проглотит нас одним махом, но мы такие тощие, что не утолим его голод.

– Не важно, – сказал Джек. – Я отправлюсь вперед и все для вас приготовлю. А вы задержитесь и ждите моего возвращения.

Джек быстро помчался к замку и постучал в ворота так громко, что соседние горы отозвались эхом.

– Кто там? – оглушительно завопил великан.

– Всего лишь ваш бедный племянник Джек, – ответил Джек.

– И какие же новости принес мой бедный племянник Джек? – осведомился великан.

– Очень плохие новости, дорогой дядюшка!

– Глупости, – промолвил великан. – Я – трехголовый великан. Я могу сразиться с пятью сотнями закованных в латы воинов и обратить их в бегство, и они помчатся прочь, как листья, гонимые ветром.

– Конечно, но к вашему замку приближается королевский сын с тысячью закованных в латы воинов, и они уничтожат все, что вы имеете.

– Да, кузен Джек, – согласился великан. – Действительно плохие новости. Я немедленно убегу и спрячусь, а ты хорошенько запри меня и храни ключи, пока принц не отправится восвояси.

Заперев великана, Джек привел в замок своего хозяина, и они отлично веселились и отдыхали, пока великан трясся от страха в погребе.

Рано утром Джек снабдил хозяина золотом и серебром и отправил его на три мили вперед, где великан не смог бы учуять его запах. Затем Джек выпустил великана из погреба, и великан спросил, что Джек хочет за то, что спас замок от разрушения.

– Ну, – молвил Джек. – Не надо мне ничего, кроме старого плаща и шапки да старого ржавого меча и башмаков, что стоят у изголовья вашей кровати.

– Бери, – согласился великан, – и храни их, ибо это вещи необычные. Плащ сделает тебя невидимым, шапка наделит знанием, меч рассечет надвое все, что угодно, а в башмаках ты сможешь передвигаться очень быстро. Все эти вещи тебе точно пригодятся, так что дарю их от чистого сердца.

Джек забрал подарки, поблагодарил дядюшку и нагнал хозяина. Они быстро добрались до жилища дамы, которую искал принц, а дама, узнав, что принц просит ее руки, приготовила для него роскошный пир. Когда трапеза подошла к концу, дама вытерла губы платком и сказала: «Завтра утром покажете мне этот платок, иначе не сносить вам головы». С этими словами она спрятала платок за вырезом своего платья. Принц отправился спать в глубокой печали, но волшебная шапка Джека подсказала ему, что делать. Глубокой ночью дама вызвала знакомого духа и потребовала отвезти ее к Люциферу. Только Джек надел плащ-невидимку, башмаки-скороходы и оказался на месте одновременно с нею. Дама вошла в обитель зла и отдала платок старому Люциферу, а тот положил платок на полку. Джек тут же схватил платок и отнес своему хозяину, а тот наутро показал платок даме и тем спас свою жизнь. В тот день дама тепло приветствовала принца и велела ему на следующее утро показать ей того, кого она поцелует ночью в губы, или не снести ему головы.

– Ах, – воскликнул принц, – покажу, только если вы не поцелуете в губы никого, кроме меня.

– Ну уж нет, – сказала дама. – Если не выполните задание, вас ждет смерть!

В полночь она снова явилась к Люциферу, очень на него сердитая за то, что он упустил платок. «Уж на этот раз королевскому сыну с заданием не справиться, потому что я поцелую тебя». Она поцеловала Люцифера, а Джек, стоявший рядом, отрубил голову дьяволу и, спрятав ее под плащом-невидимкой, принес своему хозяину. Наутро принц, ухватив за рога голову дьявола, показал ее даме; злые чары рассеялись, и дама явилась во всей своей красе. Следующим утром принц и дама поженились, а вскоре все отправились ко двору короля Артура, где Джека за его великие подвиги посвятили в рыцари Круглого стола.

Успешно завершив все свои начинания, Джек решил не сидеть без дела и послужить королю и стране. Он попросил у короля Артура коня и денег, чтобы отправиться на поиски новых необычайных приключений. «В дальних уголках Уэльса до сих пор живет множество великанов, и от них сильно страдают подданные вашего величества, – сказал Джек. – Если вы соблаговолите помочь мне, я непременно уничтожу всех великанов и чудовищ и избавлю от них королевство». Услышав эту благородную просьбу, король немедленно снабдил Джека всем необходимым, и Джек отправился на поиски великанов, взяв с собой шапку, наделяющую знанием, острый меч, башмаки-скороходы и плащ-невидимку – все самое лучшее для предстоящих рискованных приключений.

Джек путешествовал по холмистым равнинам и удивительным горам и на третий день подъехал к большому лесу. Не успел он углубиться в лес, как услышал жалобные крики и горестные вопли. Оглядевшись, он с ужасом приметил огромного великана, который за волосы тащил прекрасную даму и рыцаря с такой легкостью, будто то была пара перчаток. Джек даже прослезился, а затем быстро соскочил с коня, надел плащ-невидимку и схватил острый меч. Размахнувшись, он отрубил великану ноги по колено; великан рухнул на землю, и от удара задрожали деревья. Учтивый рыцарь и его прекрасная дама, сердечно поблагодарив Джека, пригласили его домой восстановить силы после страшной схватки и получить щедрое вознаграждение за доброе дело. Однако Джек поклялся, что не станет отдыхать, пока не найдет убежище великана. Услышав это, рыцарь опечалился и сказал:

– Благородный незнакомец, слишком опасно снова подвергать себя риску. Это чудовище жило в логове вон под той горой с братом, еще более свирепым и жестоким. И если ты отправишься туда и погибнешь, ты разобьешь сердце мне и моей даме. Умоляю, иди с нами и откажись от опасной затеи.

– Нет, – промолвил Джек, – даже если там живет двадцать чудовищ, ни одному из них не избежать моей ярости. Но когда я справлюсь с делом, то обязательно навещу вас и засвидетельствую вам свое почтение.

Не успел Джек проехать и полутора миль, как увидел упомянутую рыцарем пещеру, а у входа в нее – великана, сидящего на деревянном чурбане. На земле рядом с великаном, явно ожидавшим возвращения брата с варварской добычей, лежала шишковатая железная дубина. На мрачном безобразном лице яростным огнем горели выпученные глаза, щеки обвисали, как свиные бока, клочкастая борода напоминала пучки железных прутьев, а свалявшиеся волосы, падавшие на смуглые плечи, были похожи на шипящих змей, свернувшихся в кольца. Джек слез с лошади и, натянув плащ-невидимку, подкрался к великану и тихо произнес: «Эй, ты здесь? А вот сейчас как ухвачу тебя за бороду». Благодаря плащу-невидимке великан не мог видеть Джека, поэтому Джек подобрался еще ближе к чудовищу и ударил мечом по голове, но промахнулся и всего лишь отрезал ему нос. Великан взвыл, словно гром прогрохотал, и как бешеный начал размахивать наугад своей железной дубиной. Но Джек забежал за великана и вонзил ему в спину меч по самую рукоятку. Великан свалился замертво. Затем Джек отрезал великану голову и вместе с головой его брата отослал королю Артуру на нанятой для этой цели повозке.

Теперь Джек решился войти в пещеру великанов поискать сокровища и в конце концов, после множества развилок и поворотов, оказался в большом помещении, вымощенном песчаником. В дальнем углу в котле кипела вода, а справа возвышался большой стол, за которым великаны обычно обедали. Джек подошел к оконцу, забранному решеткой, и увидел множество несчастных пленников, а те, заметив его, закричали:

– Ах, несчастный юноша, и ты теперь один из нас, жалких узников?

– Да, – согласился Джек, – но, пожалуйста, расскажите мне, зачем вас держат в неволе?

– Нас тут держат, – сказал один из узников, – чтобы, когда великаны проголодаются, они могли бы выбрать и убить самого толстого! И очень часто они пожирают на обед убитых ими людей.

– Не может быть, – воскликнул Джек, немедленно отпер дверь темницы и освободил всех узников. Они возрадовались, как приговоренные к смерти преступники, получившие отсрочку приведения в исполнение смертного приговора. Обыскав сундуки великанов, Джек поровну разделил золото и серебро между спасенными.

На восходе, отправив бывших узников в путь к их прежним жилищам, Джек вскочил на коня, чтобы продолжить путешествие, и к полудню добрался до дома рыцаря. Рыцарь и его дама радостно встретили Джека и устроили в его честь пир, на который пригласили всю окрестную знать, пир этот длился много дней. Достойный рыцарь подарил Джеку прекрасный перстень с выгравированным на нем великаном, тащившим за волосы страдальца рыцаря и его даму, и вот такой надписью:

Как видите, мы были в большой беде,
Во власти страшного великана,
Но выжили и обрели свободу
Благодаря отважному Джеку-победителю.

Однако в разгар веселья гонец принес печальную весть: двухголовый великан по имени Тандэрдэл, прослышав о смерти двоих сородичей, явился из северных долин, чтобы отомстить Джеку, и уже находится в миле от жилища рыцаря, а сельчане бегут от него и дрожат, как листья на ветру. Джек нисколечко не испугался и сказал: «Пусть приходит! У меня есть чем пощекотать его, а вы, дамы и господа, погуляйте в саду, и увидите, как я расправлюсь с великаном Тандэрдэлом».

Дом рыцаря был расположен в центре островка, окруженного рвом в тридцать футов (девять метров) глубиной и двадцать футов (шесть метров) шириной. Через ров был переброшен подвесной мост. Джек велел людям подпилить мост с обеих сторон почти до середины, а потом, надев плащ-невидимку и вооружившись острым мечом, отправился навстречу великану. Великан не мог увидеть Джека, но почуял его запах и закричал:

Фи, фай, фоу фам![1 - Фи, фай, фоу, фам – так всегда говорят людоеды, почуяв запах человечины.]
Чую кровь англичан!
Будь живы или мертвы,
Кости их сейчас смелю,
Хлеб себе я испеку!

– Ну и ну, – сказал Джек. – Ты и вправду жестокий мельник.

– А ты – тот негодяй, что убил моих родичей? Я разорву тебя зубами, выпью твою кровь и смелю твои кости в муку.

– Сперва поймай меня, – предложил Джек и сбросил плащ-невидимку, чтобы великан его увидел, зато надел башмаки-скороходы и побежал прочь от великана, а тот последовал за ним, словно ходячий замок, и при каждом его шаге дрожала земля. Джек увел великана туда, где дамы и господа могли их видеть, и легко взбежал на мост, а великан на полном ходу помчался за ним, размахивая дубиной. Когда великан достиг середины моста, тот под его огромной тяжестью сломался. Великан рухнул в воду и забарахтался. Все это время Джек стоял на краю рва и насмехался над великаном. И хотя великан бесился, слыша насмешки, ему никак не удавалось выбраться из рва и отомстить. Наконец Джек достал толстую веревку, набросил ее на обе шеи великана и вытянул чудовище на берег рва с помощью упряжки лошадей, а потом отрубил обе головы своим острым мечом и отослал их королю Артуру.

Джек немного отдохнул и повеселился, а потом распрощался с рыцарями и дамами и отправился на поиски новых приключений. Много лесов он прошел и в конце концов добрался до подножия высокой горы. Здесь поздно ночью нашел он уединенный дом и постучал. Дверь открыл древний старик с бородой белой как снег.

– Отец, – сказал Джек, – не приютите ли на ночь заблудившегося путника, застигнутого темнотой?

– Добро пожаловать в мое бедное жилище, – ответил старик.

Джек вошел, они присели, и старик завел разговор:

– Сынок, я чувствую, что ты великий победитель великанов, и знай, на вершине этой горы стоит заколдованный замок, а владеет им великан по имени Галигантус. С помощью старого колдуна он заманивает в замок рыцарей и дам, а затем колдовством превращает их в разных животных. Но более всего печалит меня несчастная судьба дочери герцога, которую выкрали из сада ее отца, перенесли по воздуху в огненной колеснице, запряженной огнедышащими драконами, и заперли в замке, обратив в самку благородного оленя. И хотя многие рыцари пытались разрушить злые чары и освободить ее, до сих пор никому это не удалось из-за двух ужасных грифонов, которые сторожат ворота замка и убивают каждого, кто пытается приблизиться. Но у тебя, сынок, есть плащ-невидимка, ты сможешь незаметно пройти мимо грифонов. На воротах замка большими буквами вырезано, как можно разрушить злые чары.

Старик закончил свой рассказ, Джек протянул ему руку и пообещал наутро рискнуть своей жизнью, чтобы освободить даму.

Наутро Джек проснулся, надел плащ-невидимку и волшебную шапку с башмаками, словом, приготовился к опасному делу. Добравшись до вершины горы, он быстро нашел двух свирепых грифонов, но бесстрашно прошел мимо них благодаря плащу-невидимке. На воротах замка на серебряной цепи висел золотой рог, под которым тянулись выгравированные строчки:

Над великаном верх возьмет
Тот, кто подует в этот рог,
Разрушив черное заклятье,