скачать книгу бесплатно
Спасти Элвиса
Эдуард Веркин
Расследования Феликса Куропяткина #2
Кража домашней крысы? «Какие пустяки!» – подумаете вы и сильно ошибетесь. Ведь девчонка, у которой пропал любимец, – племянница конгрессмена США, лишь ненадолго приехавшая в Россию. Похищение крысы грозит международным скандалом! К счастью, в школе, где разместилась делегация американцев, учится Тоска – верная подруга прославленного сыщика Феликса Куропяткина. Кто же, кроме него, сумеет вернуть бесценную крысу всего за два дня?!
Эдуард Веркин
Спасти Элвиса
Глава 1
Элвиса пока нет
Человека можно узнать по походке. Это просто.
Некоторые ходят, как кошки. Неслышно. Ну, им только кажется, что неслышно, а на самом деле это не так. Когда по лестнице подымается моя соседка Наташка Кудряшова, я ее всегда слышу. Несмотря на то что она художественной гимнастикой занимается и походка у нее мягкая, ну, вроде как у пантеры. Но идет при этом чуть враскачку, и от этого в карманах позвякивают мелочь и ключи, спортивная сумка цепляется за стены, мобильник стукается о пластмассовую расческу, одним словом, рождается еще целая куча посторонних звуков, которые создают неповторимый звуковой портрет, – и я сразу узнаю Кудряшову.
Чтобы тихо ходить мягкой походкой, надо передвигаться либо голышом, либо в гидрокостюме, так-то.
Некоторые ходят, как танки. Не ходят даже, а прут с дизельным ревом, дороги не разбирая. Такая походка тупая и неинтересная. Так ходит Струков, сосед справа. Идет, рычит, пыхтит, клокочет, запинается за ступеньки. Унылый тип.
Некоторые шаркают. Или ботинками, или штанами.
Другие страдают плоскостопием. Их туп-туп-туп с нормальным топ-топ-топом ни в жизнь не спутаешь.
В общем, если говорить короче, то я могу определить всех тридцати двух жильцов нашего подъезда. Кроме Скворцова. У Скворцова меняющаяся походка, он ходит то так, то сяк, какой-то ненормальный.
Кроме походки, человека можно узнать по запаху. Вот, к примеру, Шерлок Холмс узнавал по запаху табака. Ватсон спрячется где-нибудь в камнях, а Холмс его за милю чует и говорит, вылезайте, Ватсон, и спрячьте свой револьвер, мне в башке лишние дырки ни к чему.
Но по запаху можно определить человека на открытом пространстве или, допустим, в коридоре. Лежа на диване, кто идет за бетонной стеной по лестнице, определить довольно затруднительно.
Вроде все. Кроме как по походке и по запаху, издали человека не узнать. По голосу не считается. Экстрасенсы вроде как чувствуют волны и ауры, но это все брехня, никаких волн и аур нет, экстрасенсы просто бабло с людишек состригают.
Тоску я узнаю просто так. Просто так, ни запаха, ни походки мне не нужно. Это странно. Когда она приближается, у меня начинает зверски чесаться в носу, и я чихаю. Три раза. Это тоже необычно. Обычно я чихаю раз, ну, редко два, но стоит где-нибудь поблизости оказаться Тоске, как бац, пожалуйста, точно три раза.
Недавно это, кстати, появилось, раньше я не чихал, раньше у меня с носоглоткой проблем не наблюдалось. А теперь вот так. «Синдром Тоски». Что это за синдром? Ответа у меня нет. Видимо, что-то аллергическое. Многие от собак чихают, другие от шиншилл, я от Тоски. Забавно. Чрезвычайно забавно.
– Чрезвычайно забавно, – сказал я и, чихнув третий раз, вытер нос.
Секунду спустя в дверь позвонили.
Ах, да, людей можно опознать по звонку в дверь. Приличные люди звонят прилично, скупо, раз пальчиком – и позвонили. А всякие остальные по-дебильному звонят. Когда ко мне приходит в гости Буханкин, я его всегда опознаю стопроцентно – он звонит так, что я с дивана сваливаюсь. Кретински звонит. Психически – будто тут за углом приземлилась летающая тарелка и только один Буханкин ее увидел, успел сфотографировать и теперь спешит передать землянам дружеское инопланетное послание. И начать хочет с меня.
Кстати, каждый год в одной только Франции от разрыва сердца при дебильном звонке в дверь погибает до тысячи человек. Так что если я помру, то в смерти моей прошу винить Буханкина.
Или взять Жмуркина. Этот звонит деловито. Вот можно ли в дверь позвонить деловито? Можно. Так деловито-деловито, что сразу понимаешь – на нью-йоркской бирже обвал. Акции падают в цене, можно сделать целое состояние на разнице курсов. А поэтому я должен срочно одолжить Жмуркину пятьсот рублей. Из этих пятисот рублей всего за две недели вознесется сверкающее из стекла и бетона здание экономической империи Жмуркина, а пятьсот рублей он мне отдаст быстро – в течение всего трех месяцев…
Ну и так далее. Иногда я думаю, кто хуже – Жмуркин или Буханкин, и отвечаю легко и просто – оба хуже.
Но сейчас звонила Тоска. Вкрадчивый загадочный звонок плюс троекратное чихание – точно Тоска.
Я встал, вышел в прихожую, открыл дверь.
Тоска. Какая тоска. Сегодня она бодренько так выглядела, наверное, кофе с утра три чашки выдула. И наряжена была. Так, простенько, но со вкусиком. Пиджачок такой, белая рубашка… Блузка, кажется, такая рубашка называется. Идиотское слово.
Куда, интересно, вырядилась?
– Привет, Куропяткин, – сказала Тоска. – Дрыхнешь?
– Ну…
– Одиннадцать часов, а ты все дрыхнешь! Просыпайся!
– Привет и тебе, Антонина, – ответил я. – Чем порадуешь?
– В смысле?
– В смысле, что ты никогда не заходишь просто так, в шашки поиграть. Ты заходишь только в двух случаях – или когда тебе что-то нужно, или когда тебе очень сильно что-то нужно.
– А ты бы хотел, чтобы я заходила еще и просто так? – сосредоточила лицо Тоска.
– Да нет, не надо, это я так, к слову…
– Мне на самом деле от тебя кое-что нужно. – Тоска сосредоточила лицо еще сильнее.
Надо было отпустить обязательную шутку, и я ее, конечно, отпустил.
– Не, Антонина, – сказал я, – на поросячьи бега я с тобой не пойду.
– Куда? – Тоска оторопела.
– На поросячьи бега. Цирк приехал, на рыночной площади обосновался, по утрам у них поросячьи бега, даже с тотализатором. Все ходят. Буханкин выиграл вчера четыреста рублей, поставил на Наф-Нафа. Но я, знаешь ли, против такого надругательства над свиньями, к тому же тотализатор разлагает душу, это все знают.
– Да нет, я не на поросячьи бега, – помотала головой Тоска. – Я на американцев…
– Вместо поросят побегут американцы?! – перебил я. – Это же еще круче! Спартакиада идиотов с участием американцев!
– Американские школьники…
– Восхитительно! – Я очнулся от дневного оцепенения. – Спартакиада идиотов с участием американских школьников! Лучше аттракциона не придумаешь! В программе – забег в арахисовом масле! Поедание брусничного пирога! Реслинг в грязи! Конкурс на самую большую…
– Хватит! – Тоска начала обижаться. – Я тебя серьезно попросить хочу, а ты все с шуточками! Пойдешь со мной к американцам?
– А сама что, боишься? Боишься, что какой-нибудь Бен или Рон разобьет твое слабое сердце? А меня берешь для того, чтобы подметать осколки?
– Ты пойдешь или нет?!
– Нет, конечно, – фыркнул я. – Во-первых, я патриот. И как всякий нормальный патриот, я должен не любить американцев. Не любить американцев – это хороший тон, это просто долг каждого… Во-вторых, я американцев в кино много раз видел, они тупые и все время пердят. В-третьих…
– Ясно, – Тоска развернулась и направилась к двери. – Хватит. С тобой все понятно…
Кажется, она на меня обиделась. Наверное, я перегнул палку. С этими американцами. Но она сама виновата… Стоп. В чем виновата? В том, что с утра у меня мизантропическое настроение?
Мне стало немножко стыдно, поэтому я догнал Тоску и сказал:
– Да ладно, Тонь, я пошутил. Ты что, шуток не понимаешь? Пойду, конечно, когда еще настоящего американца вживую увидишь? Говорят, война с ними скоро случится. И тогда мы сойдемся с ними, с этими простыми американскими парнями, в жестокой кинжальной схватке где-нибудь в районе Оклахомы…
– Куропяткин, хватит гнать, – обиженно поморщилась Тоска. – Они позавчера приехали, скоро обратно уезжают…
– А ты и не знала! – сокрушился я.
– Опять?!
– Все-все, больше не буду.
– Собирайся, Куропяткин, я тебя внизу подожду.
Она ушла.
Я стал собираться. Что лучше надеть? Как обрядиться? Надо что-нибудь такое, чтобы эти пожиратели гамбургеров увидели и вздрогнули. Поперхнулись чтобы. Шляпа. Я достал свою кожаную шляпу. Она оказалась мала. А зеленые очки – верные зеленые очки ни за что не хотели лезть на нос…
Что-то я вырос за последнее время. Может, костюм? Мать недавно купила мне костюм, такой строгий, хороший… Не, в костюме не то будет. Если я надену костюм, америкосы подумают, что это им знак уважения. Да и на самом деле, они что, делегация какая, что ли?
Тогда свитер. Такой, а-ля Хемингуэй… Вряд ли американцы знают, кто такой Хемингуэй, они же тупые, они же своей истории не знают. Да и жарко. Да и глупо – летом – и в свитере. Хотя, судя по фильмам, у них там летом все в свитерах ходят, а зимой без шапки. Тут кино недавно американское видел, как вампиры выжрали целый поселок на Аляске под покровом полярной ночи – так там все герои скачут без шапок! И это на Аляске, за полярным кругом!
В конце концов я плюнул. Какая мне разница, что обо мне подумают американцы? Пусть думают, что хотят, мне все равно. Оделся как обычно. Да и вообще, они ничего не подумают. Они только о себе умеют думать…
Тоска ждала меня внизу. В зеркальце смотрелась, прихорашивалась. Тоже мне…
– Где америкосы-то? – спросил я.
Оказалось, что американцы приехали в ее школу. Мы с Тоской в разных школах учимся, к счастью. Ее школа недалеко, в общем-то, так что мы туда пешком отправились, ногами.
Метров за пятьсот до школы Тоска тормознулась, снова достала зеркальце, вынула из сумочки косметичку и давай подправлять штукатурку! Мне даже стыдно за нее стало. Умная девушка, а мается всякой ерундой. Ну, да ее дело… Вот за это я, кстати, америкосов и не люблю. Приедет какой-нибудь Джон Смит, а у нас перед ним все на задних лапках подпрыгивают. Противно.
– И чего они к нам пожаловали? – поинтересовался я. – Гуманитарную помощь распространять или учить, как правильно жить?
– С культурной миссией, – ответила Тоска.
– Ну, тогда понятно, – покивал я. – Культуре нас учить будут. С культурой у нас просто беда, вся рассыпалась…
– Да нет, они будут нас знакомить с жизнью американской глубинки. Они хотят показать, что люди во всем мире, ну, простые люди имеются в виду, живут одинаково. Одинаковые заботы, одинаковые интересы…
Я перебил:
– То есть главный лозунг у них – «Дыра – она и в Америке дыра»?
Тоска вздохнула.
– Куропяткин, – сказала она, – пообещай мне, что ты будешь хорошим, а? Не будешь задираться, не будешь истории всякие рассказывать?
– Ну, разве что парочку, – успокоил я.
– Ну, ладно, пойдем. Я на тебя надеюсь.
Тоска схватила меня за руку и поволокла в сторону школы.
Школа № 18 была украшена, как к Новому году. Какие-то шарики, гирлянды, прочая чушь, будто не какие-то сопляки из Оклахомы к нам пожаловали, а сам папа римский. По случаю визита был открыт парадный вход, над дверями краснела красивая в старом советском стиле растяжка.
Welcome to the Russia
– Ну, вот, – указал я пальцем. – Вот оно, идолопоклонничество перед Западом. К тому же с ошибками.
Я достал ключной брелок, включил лазерную указку и ткнул в «the Russia».
– Я в америкосском языке слаб, но даже я знаю, что «тхе» тут совсем не нужно. Вы что, кинов не видали совсем?
У Тоски дернулся нос.
– Эх вы, серость, даже прогнуться как следует не умеете…
Тоска свирепо промолчала.
Мы вошли в прохладный вестибюль и сразу увидели американца. «Живого американца», как выразилась бы Тоска.
Вообще-то он мало чем отличался от наших, ну, в смысле, по одежке. Какие-то широкие, рэперские штаны, совершенно советские кеды, на тушке то ли свитер, то ли балахон с капюшоном. Если бы не рожица, я бы его ни в жизнь за американца не принял. Короче, одежда была, как у всех, интернациональная, а рожица была американская. Слишком беззаботная. У наших не такие, наши всегда чем-то обеспокоены, всегда ждут удара, напряжены, ну, или сами собираются кому-нибудь в глотку вцепиться, всегда готовы, одним словом, вступить в борьбу за существование. Нет в них легкости, уже с детства какие-то ходячие пособия к теории Дарвина. Я вот думаю, что случись у нас, не дай бог, война с Америкой, так мы их голыми руками порвем.
Американец медленно шагал нам навстречу. Других иностранцев видно не было, да и вообще никого видно не было.
Тоска американца тоже опознала.
– Это он! – позорно громко прошептала Тоска.
Будто Гагарина тут увидала, честное слово.
Американец нас, кстати, тоже заметил, остановился, подумал, как-то огляделся и направился к нам. Тоска завибрировала.
Янки приблизился на расстояние рукопожатия, блеснул своей ортодонтией и сказал:
– Здравствуйте!
Хорошо так сказал, понятно. Ну, с акцентом этим со своим, будто рот кашей забит, но понятно.
– Здравствуйте, – улыбнулась Тоска.
– Привет, – буркнул я.
– Хороший сегодня денек, – выдал америкос.
