Заволжская часть Макарьевского уезда Нижегородской губернии

скачать книгу бесплатно

Заволжская часть Макарьевского уезда Нижегородской губернии
Николай Александрович Добролюбов

Интерес Добролюбова к очеркам Н. С. Толстого строго направленный: из разнородного материала он выбирает «черты для характеристики русского простонародья». При этом, иногда излишне доверяя знанию автором народа, он соглашается, например, с тем, что у крестьян нет «понятия об общественном интересе», но истолковывает это по-своему – как следствие крепостного состояния. В рецензии на вторую часть «Заволжских очерков» Н. С. Толстого, вышедших в том же 1857 г., критик еще определеннее выразил мысль о том, что «натура» русского крестьянина – «добрая», но искажена «несчастными» историческими обстоятельствами.

Николай Александрович Добролюбов

Заволжская часть Макарьевского уезда Нижегородской губернии

Сочинение графа Н. С. Толстого. Том I. Москва, 1857

Книга эта составляет перепечатку статей, помещавшихся во многих номерах «Московских ведомостей» нынешнего года[1 - Очерки Толстого печатались с 5 января по 2 июля 1857 г.]. Они отличаются тем же честным и правдивым направлением, которое привлекло столько читателей к рассказам гг. Щедрина и Печерского[2 - Имеются в виду «Губернские очерки» М. Е. Салтыкова-Щедрина и рассказы П. И. Мельникова-Печерского – «Поярков» (1857), «Старые годы» (1857), «Медвежий угол» (1857) и др.], и потому были замечены и прочтены многими с большим интересом. Действительно, статьи графа Н. С. Толстого составляют приятное явление в среде тех литературных произведений, которых ряд открыт был в прошлом году «Губернскими очерками»[3 - «Губернские очерки» М. Е. Салтыкова-Щедрина печатались в «Русском вестнике» в 1856–1857 гг.]. Направление, которое ранее других выказал г. Щедрин, в каких-нибудь два-три месяца приобрело себе множество последователей и до сих пор постоянно встречает горячее сочувствие в публике. Но нельзя не сознаться, что такое направление не может быть долговечным в той форме, в какой теперь всего более выражается. Никто не станет спорить, что высшее достоинство юридической нашей беллетристики[4 - Ироническое определение «обличительной» беллетристики, занимавшейся разоблачением служебных злоупотреблений бюрократии.] последнего времени заключается в ее общественном значении, а не в красотах поэтических. Но общественное значение всех юридических рассказов весьма много теряет под покровом крутогорских, черноборских и малиновских прозвищ. Крутогорск, равно как и Малинов[5 - Крутогорск – место действия почти всех «Губернских очерков». Черноборск – место действия очерка «Неприятное посещение» (в разделе «Губернских очерков» «Прошлые времена»). В губернском городе Малинове разворачивается действие «Записок одного молодого человека» (1840) А. И. Герцена. «Прототипом» Крутогорска и Малинова является город Вятка.], построен авторским воображением, и воображение вследствие этого распоряжается в своих владениях, как ему угодно. Будь я сам Фейер или князь Чебылкин[6 - Фейер и князь Чебылкин – персонажи «Губернских очерков».], вы, обиженный и ограбленный мною, не можете привести меня в суд, с «Губернскими очерками» в руках вместо всяких документов. Я могу вам сказать, что мало ли чего сочинители ни выдумают: на то они сочинители! Разумеется, общественное мнение узнает меня и покарает, если мои поступки описаны так добросовестно, как г. Щедрин описывает. Но, к сожалению, подражатели его не всегда так верны действительности. Теперь же многие пускаются в юридическую поэзию,

Наобум, мешая
С былью небылицы[7 - Неточная цитата из «думы» А. В. Кольцова «Неразгаданная истина» (1836).].

При отсутствии достоинств чисто литературных это весьма дурно; доверие ко всему рассказу подрывается какой-нибудь неловкой подробностью, и читатель думает: если бы это была правда, то уж так и быть, – но если автор сочиняет, то мог бы сочинить что-нибудь позамысловатее и поинтереснее. А то, право, мы скоро дождемся, что на бедных русских чиновников взвалят криминальные анекдоты всех веков и народов… Недавно, например, один из подражателей Щедрина и Печерского напечатал, будто исправник спрашивал мужика, когда ему легче было – при исправничьем управлении или при окружных, а мужик отвечал: «При вас было тяжельше». – «Да отчего же?» – спросил исправник с досады. «Да как же, – пояснил мужик, – бывало, барана-то взвалишь на плечи, прешь его, прешь к твоей милости, аж лоб взопреет; а теперь возьмешь хворостинку и шутя все стадо сгонишь к окружному»[8 - Добролюбов пересказывает эпизод из повести Г. П. Данилевского «Исправник» (РВ, 1857, т. II, с. 140).]. Ну, кто же не знает, что это из восточной басни – чуть ли не про самого Гарун-аль-Рашида?[9 - Харун-ар-Рашид (Гарун-аль-Рашид) – арабский халиф, ставший персонажем сказок «Тысячи и одной ночи».]