скачать книгу бесплатно
Крейсер туманного неба
Денис Валерьевич Куприянов
Небесные Корсары #1
В этом мире нет суши, и люди живут и умирают в небесах. На этой планете много лет полыхает беспощадная война – но броненосцы бороздят не морские просторы, а облачный океан.
Летающие дредноуты против высотных авианосцев! Рейдеры туманного неба против воздушных армад! Стратосферный крейсер «Денис Давыдов» принимает неравный бой!
Денис Куприянов
Крейсер туманного неба
…Первая волна колонизации открытого космоса пришлась на середину XXIII столетия. Десятки огромных кораблей, каждый из которых нес сотни тысяч замороженных в стасисе людей, с околосветовой скоростью были направлены к наиболее перспективным системам. Большинство из колонистов знали, на какой идут риск. Почти четверть кораблей потерпели аварии или просто исчезли в темных глубинах мрачного космоса. Из оставшихся примерно треть разбились при посадке. Тем не менее, несмотря на неудачи, колонизация продолжалась, и уже к концу XXV столетия Метрополия имела сведения о двадцати трех заселенных мирах. Наступление Столетия Безумия нарушило зарождающиеся связи, и контакт с большинством колоний был утерян.
Эпоха Великого Возрождения снова вернула людям космос. Открытие темпорального двигателя позволило осуществлять вещи, считавшиеся ранее невозможными. Отныне полет даже на другой конец галактики занимал несколько дней, а не миллионы лет. Это повлекло за собой Вторую волну колонизации, а также попытки восстановить связь с утерянными поселениями. Четыре колонии сохранили достаточный технологический потенциал и сведения о Метрополии, что позволило быстро установить контакт. Три оказались погибшими. Остальные шестнадцать, лишенные доступа к производству высоких технологий, находились в относительном упадке. Документы, касающиеся Метрополии, были утеряны, но память о ней осталась в виде сборника легенд и сказаний. Что касается социально-экономического строя, почти все колонии скатились в феодализм.
Мировой Совет вынес решение не устанавливать контактов с бывшими поселениями, но, поддерживая наблюдение за ними, проводить исследования. По официальной версии, это было сделано для сохранения уникальной культуры, возникшей во время Столетия Безумия. Неофициальная же причина до сих пор не разглашается, что позволяет делать выводы…
(История Третьего тысячелетия)
…Для исследователя Ириния представляет собой настоящий рай в плане неведомого. Во-первых, вся ее поверхность состоит из многокилометровых толщ сверхтекучей воды, а подобное явление считается уникальным. Мало того, структура воды такова, что любой предмет, соприкоснувшийся с поверхностью, вне зависимости от массы и состава, в считаные минуты погружается вглубь. Из-за этого ее свойства первая и вторая экспедиции потеряли в совокупности сорок два исследовательских зонда. Используя дистанционные сенсоры, удалось выяснить, что глубина океана составляет порядка двадцати двух километров.
Но на этом чудеса не кончаются. Самой главной, будоражащей миллиарды умов тайной Иринии являются ее летающие острова. Мало кто может поверить в то, что над поверхностью воды могут летать громадные куски суши, причем размеры некоторых из них сопоставимы с небольшими материками. Тем не менее такие острова существуют, и благодаря наблюдениям за туземцами очень быстро удалось установить истинную причину данного явления.
Дело крылось в ранее неизвестном науке минерале, названном турбанием в честь профессора Анатолия Турбанова, впервые открывшего и исследовавшего его. Было выяснено, что этот материал под воздействием магнитного поля планеты приобретал невероятную подъемную силу. Именно благодаря турбанию гигантские острова парили в небесах, словно именно там и было их истинное место.
Фактически вся жизнь, испокон веков существовавшая на этой планете, подвержена влиянию этого минерала. Многие животные приобрели способность парить в воздухе, что позволяло им перемещаться на огромные расстояния. Исполинские облачные киты, реющие воздушные угри, свирепые и опасные небесные крокодилы – все они, безусловно, выдающиеся представители местной фауны, представляющей огромный интерес для науки.
Также стоит упомянуть такое явление, как мистерий. На местном наречии так называется специфический туман, очень часто покрывающий поверхность океана. Эти загадочные испарения наполнены концентратом турбания и представляют собой немалую угрозу, прежде всего тем, что в местах их образования чаще всего происходят выбросы новых кусков суши. Учитывая, что последствия подобных выбросов часто оканчиваются катастрофами, местные жители очень обеспокоены любой формой их проявления.
Кроме того, мистерий является фактором сильных электромагнитных помех. Из-за этого радиосвязь на Иринии используется либо лишь на короткие расстояния, либо на сверхдальние, с использованием системы искусственных спутников, выведенных в верхние слои атмосферы. По этой же причине на планете не развилось высокоточное оружие, а электроника до сих пор остается в зачаточном состоянии.
Тем не менее все это не мешает потомкам колонистов бороздить небеса, используя агрегаты, в основу движения которых положен все тот же турбаний. Существует два способа его применения. Первый заключается в создании искусственных электромагнитных полей, которые повышают полетные свойства минерала. Правда, даже в этом случае имеется потолок, который он преодолеть не в состоянии. Десять километров – это предел, на который способен доставить груз турбаний-двигатель.
Второй способ требует значительной ловкости, поскольку он сопряжен с опасностью. Создавая особый температурный режим, можно создать локальный эффект мистерия, позволяющий турбанию двигаться не только вертикально вверх, но и по горизонтальной траектории. В качестве топлива при этом используются различные горючие материалы, начиная от местных смол и заканчивая искусственным бензином.
Надо заметить, что подобная особенность привела к тому, что местные жители стали в буквальном смысле хозяевами небес. Тяжелые корабли, словно сошедшие с обложек старинных романов, рассекают воздух, не обращая внимания на многокилометровую высоту. Транспортные, пассажирские, боевые и прочие достойные внимания суда, несомненно, являются символом Иринии. И возможно, рано или поздно, когда будет получено разрешение на контакт, мы с вами тоже сможем насладиться небесными просторами этой крайне интересной планеты.
(«Планета Загадок» – выдержка из третьего номера «Чудеса Галактики»)
Глава 1
Короткая пулеметная очередь пробила фонарь черного «Хаунда». Ганбот тут же покачнулся и стал медленно заваливаться на борт, постепенно переходя в штопор. Витгефт вяло проводил его взглядом, моментально забыв о нем. Главная цель ждала его впереди, и, если отвлекаться на подобную мелочевку, можно было вообще до нее не добраться.
– Шульц, что там?! – крикнул он стрелку, сидящему сзади.
– Прорвались! – бодро отозвался тот. – Правда, «желторотиков» уже начали щипать. Да и наши большей частью завязли. Хотя нет, Окунев прорвался, идет за нами.
Витгефт позволил себе немного расслабиться. Даже если у него и не выйдет, то этот лихач точно не промажет. «Желторотиков», конечно, жалко, но свою задачу оттянуть на себя силы прикрытия они выполнят.
Вообще, ситуация вышла аховая. Силы Рианского альянса в достаточной степени контролировали этот регион, поэтому очередной конвой, направлявшийся на Треугольник с подкреплением, имел чисто символическое прикрытие. Старый крейсер, два эсминца и пара случайно прибившихся эскортных авианосцев. Подобных сил должно было хватить, чтобы отбиться от случайного рейдера. Но никто не мог предположить, что конфедераты преподнесут такой сюрприз.
Шесть дредноутов конфедерации в глубоком тылу – это воистину сюрприз. Причем в месте, где, как назло, поблизости не имелось никаких крупных военных баз. Оставалось лишь взывать о помощи и надеяться на милость небес. Ну, или на худой конец на то, что рядом пройдет достаточно крупный военный отряд.
Транспорты тут же принялись разбегаться в разные стороны, но шансов у них не было. Дредноуты, даже будучи относительно медленными судами, имели превосходство в скорости. Да им и не требовалось играть в догонялки, достаточно было приблизиться на расстояние выстрела, а там уже всю работу делали тяжелые орудия. Вся надежда возлагалась лишь на то, что корабли эскорта сумеют задержать врага хоть на какое-то время.
Учитывая то, что тяжелые орудия конфедератов били в три раза дальше, шансы на успешный исход боя резво стремились к нулю. Уже в первые пять минут боя крейсер «Счастливчик Петер» получил два «чемодана», моментально заставившие его покинуть поле боя. Поскольку один из снарядов разорвался прямо под боевой рубкой, то в данный момент крейсер полностью лишился командования и представлял собой легкую добычу. Эсминцам везло больше, им удалось подобрать дистанцию, с которой их орудия хоть как-то могли доставать до врага, но, к сожалению, максимум, что могли сделать их пятидюймовые скорострелки, так это вызвать локальные пожары на палубах. Конечно, многое бы решила торпедная атака, но такого шанса конфедераты им давать не собирались.
Не обращая внимания на мелюзгу, строй дредноутов постепенно занимал главенствующую высоту, с которой мог с легкостью расстреливать расползавшиеся во все стороны транспорты. У конвоя оставался последний шанс, чтобы хоть как-то задержать зарвавшегося врага. Авианосцы, вначале отбежавшие в сторону, поспешно выпускали свое самое грозное оружие – тяжелые штурмовые ганботы класса «Акула».
Обычно большую часть экипажей составляли свежеиспеченные выпускники Императорской Летной Академии, направлявшиеся к месту прохождения службы. Но здесь противника ждал сюрприз: два полноценных звена «Небесных корсаров», выдающихся экспертов по борьбе с тяжелыми кораблями, под руководством майора Дмитрия Витгефта. Именно на них и были возложены все надежды конвоя.
Ответственность за такое серьезное поручение не тяготила майора, хотя он отлично понимал, что в таком положении мало что может сделать. Штурмовать тяжелый корабль силами всего двух машин, притом что по всем уставам для выполнения подобного требуется не меньше трех десятков ганботов? Подобное попахивало изощренным способом самоубийства.
До замыкающего дредноута оставалось около двух километров, когда его зенитчики наконец смогли выделить в небе одиночную цель и открыть по ней огонь. К счастью, большая часть среднего калибра в данный момент пыталась достать юркие эсминцы, все еще пытавшиеся выйти на дистанцию торпедной атаки, поэтому у Витгефта был один, хотя и не очень надежный шанс.
Тяжелые курсовые пулеметы «Акулы» хлестнули по кормовому мостику корабля, пытаясь хоть как-то ослабить огонь. Немного сумели подсобить и эсминцы, давшие прицельный залп по атакуемому дредноуту, выпустив с предельной дистанции рой торпед. Часть зениток замолчала всего на пару секунд, разрываясь между двумя целями, но для Витгефта это время и было той самой единственной возможностью.
Резким маневром он сумел уклониться с линии огня и, прежде чем его вновь успели взять на прицел, рванул ввысь, одновременно сбрасывая бомбу, нацеленную аккурат между башен. В то место, где, как знал Дмитрий, броня верхней палубы не отличалась особой толщиной и где, по странному стечению обстоятельств, находился снарядный погреб орудий главного калибра.
Бомба пошла прямо в цель, но каким-то шестым чувством Витгефт осознал, что удача его подвела. В небольшое зеркало, встроенное в обтекатель, он успел увидеть, что смертоносный груз зацепился за одну из надстроек, которая сбила его траекторию, и, отрикошетив от башни, врезался прямо в мостик, где и взорвался. Дредноут встряхнуло – двухсоткилограммовая бомба несла достаточно взрывчатки, чтобы понаделать дел. Правда, особого ущерба корабль не понес, но зато это попадание сильно облегчило работу лейтенанта Окунева. Взрывная волна и осколки полностью вывели из строя все зенитные автоматы, поэтому ганбот произвел бомбардировку практически в тепличных условиях.
Второй взрыв был куда мощнее, хотя и не настолько, как рассчитывал майор. Похоже, погреб оказался почти пустым или его конструкцию изрядно доработали, в противном случае дредноут летел бы сейчас навстречу мрачным черным волнам. Тем не менее повреждения оказались довольно существенными, корабль потерял ход и теперь медленно, но верно отставал от строя.
– Что будем делать, майор? – Стрелок по-прежнему не терял бодрости духа и оптимизма. – Вернемся на старину «Фридриха», возьмем еще пару бомб и повторим по новой?
– И потеряем двадцать минут, – сухо отозвался Витгефт. – А за это время они перещелкают половину транспортов. Лучше попробуем выбить еще хотя бы один.
– Чем?! – хохотнул Шульц. – «Последним шансом»? Да проще облачного кита охотничьим гарпуном подцепить, чем поцарапать эти махины нашей крохотулей.
Майор промолчал, признавая правоту своего стрелка, но иного выхода не видел. Так уж получилось, что сумрачный гений, создавший данную модель ганбота, непонятно почему решил, что штурмовик должен быть многофункциональным. Идея, в принципе, неплохая, но вот реализация заставляла сомневаться в адекватности лица, придумавшего ее. И вот уже на протяжении трех лет каждая из «Акул» снабжалась встроенным торпедным аппаратом, несшим одну малую сверхлегкую торпеду NG-12.
Пилоты ругались и обещали засунуть оную торпеду конструктору в известное место, поскольку из-за нее были вынуждены брать вдвое меньший бомбовый груз, чем позволяла нагрузка машины. Максимум, на что хватало этой полутораметровой сигары, так это перебить выходящие на поверхность подъемные контуры у транспортников, и в таком случае атака двух-трех машин могла действительно сбить корабль. Но с тяжелыми судами, уязвимые места которых надежно прикрывались толстой броней, подобные фокусы не проходили.
Конечно, можно было попытаться прорваться к боевой рубке и попробовать хоть на время лишить корабль управления, но, как подозревал майор, командование корабля изначально укрылось на центральном посту, откуда их можно было выковырять только главным калибром линкоров.
– Головным идет «Кинг»? – вдруг пробормотал Витгефт, прокручивая в голове внезапно возникшую идею.
– Да, – ответил стрелок. – Но что это дает?
– Многое, – перед глазами майора сами собой появились схемы чертежей кораблей противника, на которых он своими руками делал пометки. – Если пройти от пехотной палубы впритирку вдоль борта и зайти снизу, там есть коридор между башен. Мы сможем проскочить прямо под стволами зениток, и в этом случае есть шанс повредить руль.
– Не прорвемся, – категорично ответил Шульц. – Но попробовать стоит.
– Мне бы радио, – с тоской пробурчал Витгефт, мысленно ругая командование, посадившее его группу на устаревшие машины. – Как я теперь соберу своих охламонов? Ладно, подавай сигнал.
Ганбот резво устремился вперед, а на его хвосте часто-часто замигал сигнальный фонарь. Парные вспышки, чередовавшиеся короткими паузами, – сигнал «Идем за мной». В условиях всеобщей свалки слабо верилось, что кто-то сумеет его разглядеть, но иного выхода у Дмитрия не оставалось.
– Окунев с нами! – выкрикнул через несколько секунд Шульц. – И вроде барон Миллер пристроился.
– Толстун ни за что не упустит случая заработать себе очередной крест, – проворчал майор.
Принятое им решение заходить с обстреливаемой стороны казалось в данном случае единственно верным. Конечно, был немалый риск попасть под разрыв своего же снаряда, но, с другой стороны, работа облегчалась тем, что часть зенитных орудий и их расчетов уже успели выйти из строя благодаря многочисленным попаданиям. Скорострелки эсминцев сделали свое дело, выбив немало легкой артиллерии, располагавшейся на палубе. Оставалось опасаться только казематных орудий и стрелков на пехотной палубе.
Как и следовало ожидать, больше всего проблем доставила именно пехота. Похоже, чтобы возместить потерю зениток, стрелки выкатили все имевшееся в наличии тяжелое вооружение, сконцентрировав на трех ганботах разрушительный огонь. Прикусив губу до крови, Витгефт маневрировал, пытаясь сбить прицел, но цепочки трассеров все ближе и ближе подбирались к его машине.
Справа и слева протянулись дымные следы. Машины Окунева и Миллера открыли огонь из всего, что у них имелось в наличии, стремясь проредить толпу стрелков. Через секунду ударили курсовые пулеметы командирской машины: Шульц также спешил внести свою лепту в общее дело, обрушив на конфедератов свинцовый шквал.
До борта дредноута оставалась всего пара сотен метров, когда его курс пересекся с одной из прицельных очередей. Лобовое стекло тут же украсилось одинокой пробоиной. Витгефт почувствовал, как пуля просвистела почти в упор, но времени на переживания не оставалось. Машину ощутимо затрясло, что означало наличие серьезных повреждений, но руль, слава небесам, все еще его слушался. Заложив вираж и перевернувшись кверху брюхом, майор фактически прижался к броне корабля противника, чувствуя, что лишь пара метров отделяет его от бронированной поверхности.
Голова стала наливаться кровью, началось головокружение, но пилот продолжал уверенно вести машину вдоль днища корабля. Справа и слева мелькали орудийные башни, спешно разворачивавшиеся, чтобы остановить прорвавшуюся машину, но они просто не успевали за юрким ганботом.
Прошло не больше десятка секунд, и перед Дмитрием вырос грибовидный выступ рулевой системы корабля. Потоки мистерия вырывались из его сопел, создавая отталкивающую силу и задавая курс. Взгляд майора был устремлен к точке, где выступ сходился с корпусом. Именно там находилась самая уязвимая точка конструкции, и, не медля ни секунды, пилот выпустил торпеду.
Мощный взрыв на мгновение скрыл его от стрелков, дав возможность отлететь подальше. Несколько трасс, протянувшихся следом, были выпущены уже скорее из злобы, чем в надежде достать наглую машину. Но продолжения не последовало, и майор тревожно выкрикнул:
– Шульц!
Молчание стрелка встревожило, и Витгефт поспешил обернуться. Голова его напарника лежала на рукояти пулемета, заливая его кровью. Та единственная пуля, пробившая фонарь, все-таки нашла свою цель.
– Черт!
Майор в бессильном гневе осмотрел все видимое пространство и не обнаружил следов ни Окунева, ни Миллера. Те словно растворились в бесконечных небесных просторах.
– Черт! Черт! Черт! – продолжал он, забыв все прочие ругательства.
Увы, его действия не очень помогли флоту. Да, флагман начал выкатываться из строя, кормовой дредноут сильно горел и терял ход, но остальные бодро поливали огнем разбегавшиеся транспортники. Атаки на остальные корабли не принесли особого эффекта, лишь группа майора сумела добиться хоть какого-то результата. И, к своему отчаянию, он не мог разглядеть прочих ганботов своего отряда. Лишь остатки «желторотиков» продолжали самоотверженно кидаться на машины прикрытия.
– Возвращаемся на борт! – Внезапно ожило радио, к сожалению, работавшее только на прием. – Повторяю, возвращаемся на борт. Помощь близка!
Ганбот Витгефта, набравший порядочную высоту, позволил пилоту изучить положение дел с наилучшей точки обзора. Действительно, с юга на помощь избиваемому конвою спешили три боевых корабля: два старых броненосца, которые уже должны были пустить на слом лет двадцать назад, и один тяжелый крейсер альянса. Для шестерки дредноутов подобная компания не представляла особой угрозы, теоретически они могли разобраться с ней в течение получаса. Вот только этого времени у них не было, да и нужно понимать, что, в отличие от эсминцев, не следовало ожидать игры в одни ворота.
В подтверждение мыслей майора крейсер начал пристрелку с максимальной дистанции, заставляя уже дредноуты начать маневр уклонения. Командующий рейдом, видимо, осознал, что любое промедление может только еще больше ухудшить ситуацию. Флагман, отчаянно маневрируя двигателем, сумел занять место в строю, уводя его на запад. Учитывая, что в том районе как раз начало формироваться облако мистерия, это выглядело наиболее разумным решением. Там рейдеры могли оторваться от преследования, зализать раны и выбрать подходящий путь отхода. Или, напротив, попытаться повторить свою миссию, но уже в ином секторе.
Витгефт устало сжал штурвал, понимая, как сильно его вымотал этот бой. В течение каких-то пятнадцати минут он потерял почти всех своих друзей и сам чуть было не распрощался с жизнью. Но осознание всего в полной мере придет только после посадки, майор хорошо это знал. За последние пять лет Дмитрий пережил множество подобных вылетов. Вылетов, после которых хочется орать из-за терзающей душу боли…
Глава 2
– Капитан! «Молнии» по курсу пять-восемь-три!
– Вижу! – Возглас сигналиста привел к тому, что лицо Роджера Дрейка перекосила хищная ухмылка, заставляя находящихся на мостике офицеров содрогнуться в восторженном ужасе. Уж им-то было хорошо известно, что прозвище Пират их командир получил вовсе не из-за звучной фамилии. – Жирные такие, прямо просятся, чтобы их отправили на дно.
На самом деле «Молнии» были самыми обычными, ничем не выделяющимися среди кораблей данного класса. Но всем, даже самому последнему юнге, было известно, какие именно «нежные чувства» питает их командир к этим судам. И оставалось лишь молиться, что очередная эскапада Дрейка не приведет их к гибели.
– Осмелюсь заметить, – осторожно начал старший офицер. – Мы так и не привели в порядок силовую установку. Боюсь, что гонки с «Молниями» нам не под силу.
– А кто говорит о гонках? – удивленно хмыкнул Дрейк. – Я, по-вашему, не знаю, что их только на гоночном катере догнать и можно?!
– Но в Кошачьей бухте вы именно это и пытались проделать…
– Там была иная ситуация, – отмахнулся капитан. – А здесь и сейчас они сами идут к нам в руки!
Взгляды офицеров вновь устремились к двум серебристым корпусам, напоминавшим стремительных хищных щучек. «Молнии» считались относительно новым типом кораблей, разработанным конструкторами конфедерации после того, как адмиралтейство пришло в ужас от цифр, в которые им обходится содержание тяжелого флота. Согласно новой концепции было решено создать быстрые, маневренные и, самое главное, недорогие суда, способные представлять угрозу для любого типа вражеского корабля.
На деле вышло следующее: обтекаемый корпус, лишенный каких-либо выступов, действительно дал изрядную прибавку в скорости, разве что юркие ганботы могли соперничать с ними. Но, с другой стороны, в боевом плане «Молнии» серьезно уступали большинству кораблей, даже однотипных классов. Практически вся артиллерия была упрятана в казематы, не давая возможности вести эффективный, концентрированный огонь в любом направлении. Сами суда получились хрупкими и выводились из строя несколькими попаданиями из орудий среднего калибра. Имелся даже прецедент атаки одинокого штурмовика, сумевшего поразить двигательную установку.
Однако имелось одно весомое «но», заставлявшее флоты других стран серьезно считаться с этой моделью. Неизвестно, было ли это гениальным прозрением или актом отчаяния, но создатели «Молнии» сумели разместить на ней тяжелое четырнадцатидюймовое орудие. Правда, для этого пришлось многим пожертвовать: в частности, изрядно уменьшить вес заряда, чтобы корабль не отбрасывало назад отдачей. Саму пушку намертво закрепили, сведя таким образом все наведение нацеливанием носовой части в нужном направлении. Зато в итоге получили боевую машину, способную быстро и незаметно подобраться к кораблю противника и выстрелить практически в упор. Причем в отличие от медленных и массивных торпед увернуться или сбить подобный снаряд не было ни малейшей возможности.
Теоретически считалось, что отряд «Молний» одной удачной атакой мог сбить несколько тяжелых кораблей, хотя на практике подобное удалось всего пару раз, и то лишь благодаря стечению обстоятельств. Но зато для транспортников данные корабли стали самой серьезной проблемой. Правда, и у самих «Молний» имелись серьезные противники, и один из них в данный момент как раз вел охоту.
В свое время капитан Дрейк стал свидетелем одной из удачных операций этих юрких кораблей. Подробностей не раскрывали, но все боевые товарищи в один голос заявляли, что при виде «Молний» он просто сходил с ума, на глазах превращаясь в яростного берсерка. На деле, конечно, подобное случалось крайне редко. Обычно Роджер сохранял рассудок, что, правда, не особо спасало врага, для которого он был опасен в любом состоянии.
Противник, судя по его беспечному поведению, не догадывался, что за ним наблюдают. Эсминец «Бурный», с борта которого и велось наблюдение, в данный момент бесшумно завис в пограничной зоне мистерия. Сенсоры и радары его здесь не засекали, а визуально он определялся как бесформенная тень, больше напоминающая кусок скалы. Учитывая, что последние здесь были привычным явлением, оставалось надеяться на то, что и наблюдатели «Молний» не станут обращать внимания на еще одну тень.
– Дистанция восемь шестьсот, – продолжал докладывать сигналист. – Скорость тридцать.
– Куда они так плетутся, – пробормотал старший офицер. – Мину, что ли, углядели?
– Не волнуйтесь так, Аристарх Иванович, – на удивление вежливо ответил Роджер. – Все идет по плану. Кстати, что это наша артиллерия не докладывает?
– Дистанция велика, – сухо ответил Герхард Кнут, заведовавший всей артиллерией «Бурного». – Прежде чем мы их накроем, они успеют удрать. Разве что попробуем эту новомодную проводную управляемую торпеду.
– Позвольте напомнить вам, сколько раз на учениях вы ими попадали в цель. Если мне не изменяет память, то лишь одна из трех шла туда, куда вам было нужно. На мой взгляд, подобная статистика неприемлема в нашей ситуации, – капитан вновь приник к биноклю и продолжил наблюдение. – Хотя, возможно, торпедистам придется поработать, но по более близкой цели.
– Они идут к пещере! – наконец сообразил старший офицер, заметив, что «Молнии» вильнули в сторону, направившись к еще одному ничем не примечательному обломку скалы. Разумеется, не примечательному для тех, кто не был в курсе ситуации.
Три дня назад, когда «Быстрый» прибыл в этот квадрат, Роджер приказал внимательно изучить все более-менее крупные куски суши. Зная о контрабандистском прошлом капитана, никто не стал задавать вопросов. Все привыкли, что чаще всего он оказывался прав. Не стал исключением и этот случай.
На второй день поисков они наткнулись на остров, который насквозь пронзала пещера, достаточно широкая, чтобы через нее мог пройти небольшой корабль. Такой, как «Быстрый» – ну или… «Молния». Тот факт, что это место активно эксплуатируется конфедератами, раскрылся достаточно быстро, когда там обнаружилась свалка с пустыми консервными банками, остатками продуктовых контейнеров и толстый телефонный кабель, проходящий через всю пещеру.
По приказу капитана корабельные инженеры аккуратно повредили кабель – так, на всякий случай. Тогда это выглядело безумной прихотью, поскольку команда считала, что правильней будет забрать вражеское имущество, но сейчас казалось достаточно дальновидным.
– Что и требовалось доказать, – наконец произнес Роджер. – У них тут неплохая засада: два корабля, каждый на своем конце пещеры, и между ними телефонная линия. Таким образом, они могут вести наблюдение, охватывая практически все обозримое пространство. Учитывая, что к западу от нас находится Треугольник, а к востоку Вертиго, место они выбрали крайне удачное, аккурат между самых горячих точек.
– Теперь понятно, что случается здесь с одиночными кораблями, – проворчал старший офицер. – На крупные конвои они не полезут, но отбившийся транспорт или легкий патрульный корабль собьют без проблем.
– Ну, значит, пора закрыть эту лавочку, – прошептал капитан и более зычным голосом добавил: – Мы атакуем! Но медленно. Ждем, пока они скроются в пещере.
Взгляды стоящих на мостике скрестились на двух полускрытых в тумане тенях. «Молнии» наконец достигли места своей засады и теперь, сбавив ход до минимума, влетали в пещеру. Судя по скорости и слаженности работы, они проделывали это не в первый раз, и через пару минут первый корабль исчез внутри скалы. За ним последовал второй, и именно в этот момент «Быстрый» сорвался с места.
Напряжение достигло максимума. Все молчали, опасаясь, что слова смогут преодолеть такое расстояние и достигнуть ушей врага. По флоту уже давно ходили слухи о мощных звукоуловителях, стоящих на судах противника, и, как бы техники ни пытались их развеять, все равно в подобные минуты даже они переходили на тихий шепот.
– Бьем торпедами и артиллерией. Носовым быть в полной готовности, – шепнул Роджер артиллеристу. Тот кивнул в знак понимания и тут же убежал к телефону отдавать распоряжения.
К этому моменту «Быстрый» уже вплотную приблизился к парящему острову и шел вдоль него. Двигатели работали на малом ходу, поскольку, в отличие от шепота, шум от них был слышен на достаточном расстоянии. Оставалось надеяться, что до какого-то времени скала будет скрывать корабль, а уж там…
Очередной поворот должен был вывести прямо к пещере, но, к удивлению большей части команды, они увидели лишь кусок сплошного камня. Роджер недовольно поморщился и скомандовал:
– Это маскировочная сеть! Огонь по максимуму!
