скачать книгу бесплатно
Сбылась мечта бегемота
Дарья Донцова
Татьяна Сергеева. Детектив на диете #16
Никогда не знаешь, где найдешь, где потеряешь! Татьяна Сергеева на собственных антресолях обнаружила какие-то странные вещи, в том числе розовое манто словно на бегемота! Может, это намек, и ей пора похудеть? Но заморачиваться диетой некогда! Юрий Мамонтов попросил расследовать гибель его супруги. Ольга якобы выбросилась из окна, однако Юрий заподозрил, что жену убили. Начав поиски знакомых Ольги, Татьяна вышла на коменданта студенческого общежития. И та рассказала ей такое! Оказывается, в институте, где училась Мамонтова, накрыли целую террористическую организацию, и Ольга была ее членом! Тогда дело удалось замять, но теперь оно, похоже, снова выплыло на свет. Иначе почему комендантша внезапно отправилась в мир иной так же, как и Ольга? На этот вопрос Танюша точно найдет ответ, а вот как выяснить, откуда на ее антресолях взялось розовое манто на бегемота и ласты из пустыни Каракумы?
Дарья Донцова
Сбылась мечта бегемота
Глава 1
Белки-летяги осенью улетают в Какапулько…
Я отложила тетрадь.
– Нюся! Где находится Какапулько? Впервые слышу о такой стране. Хотя, признаюсь, не являюсь знатоком географии.
– Тетя Таня, Какапулько – это город, – захихикала девочка, – он в Англии.
– Акапулько! – догадалась я. – Ясно.
– Классный доклад? – поинтересовалась Анечка. – На трех страницах, как Инесса Леонидовна велела.
Я откашлялась.
– В твоей работе много неточностей. Начнем с самой главной: белки-летяги не покидают с наступлением холодов родные края. Почему? У них нет крыльев. А город Акапулько находится в Америке. Придется переделать работу.
– Нет, тетя Таня, ты путаешь, – заспорила Аня. – Я скачала текст из Интернета, с сайта «Лучшие сочинения». И если белочка просто прыгает, бегает или ползает, у нее должны быть другие прозвища: прыгалка, побегалка или ползунка. А раз она летяга, значит, ловко по воздуху шныряет.
Из моей груди вырвался тяжелый вздох. Когда я, Татьяна Сергеева, пыталась преподавать в школе русский язык и литературу, далеко не у всех учеников были дома ноутбуки, и там, где я усердно изображала из себя педагога, отсутствовал компьютерный класс. Но теперь все иначе, Анечка – типичный представитель поколения, у которого вместо правой руки «мышка».
– У меня замечательный доклад, – заспорила Аня, – ты просто придираешься. И Какапулько находится в Англии!
– Ошибаешься, – уперлась я. – Два дня назад я слушала в машине радио – так вот ведущий разыгрывал путевку именно на этот курорт и сто раз повторил: «Вы получите неделю на лучшем побережье Америки и билеты до Штатов».
– У американцев нет моря, – возразила Анечка. – Зато у них в стране много камней, я видела фотки в «Фейсбуке». А вообще… Вот мама мне всегда верит, мою домашку не проверяет… Когда она вернется?
Всхлипнув, Анечка пошла к двери, оставив на кухонном столе несколько листков с напечатанным домашним заданием.
– Ладно, – сказала я ей в спину, – переписывай текст в тетрадь и сдавай. Но только потом, когда получишь кол, все равно придется переделывать.
Аня развернулась.
– А зачем домашку переписывать?
– Ты собираешься наизусть текст учить? Вам велели подготовить устный доклад? – уточнила я.
– Не-а, на бумажке. И Инесса Леонидовна всегда просит, чтобы не от руки было, говорит: «Без глаз останешься, пока ваши каракули разберешь».
Нюся убежала, а я начала спешно запихивать в свою сумку все необходимое.
Почему девочка живет у меня? Сейчас объясню. Ее мама – криминалист Фатима, с ней мы раньше работали в одной бригаде. Теперь-то я возглавляю другую, но приятельские отношения у нас сохранились. Десять дней назад Фатя после работы заглянула в супермаркет, и на автостоянке, едва она отошла от своей машины, ее сбил пьяный байкер. Она позвонила мне из «Скорой помощи» и сообщила об этом. Я тут же помчалась в клинику, а там узнала, что ее спешно положили на операционный стол.
– Селезенку удаляют, – пояснила медсестра на рецепшен, увидев мое служебное удостоверение. – А еще у пациентки перелом таза. Вот ведь урод тот мотоциклист! По-моему, тех, кто за руль садится после выпивки, прав надо навсегда лишать. Знаете, больная очень нервничала из-за дочери, все повторяла: «Нюся одна осталась».
Да, Фатима воспитывает десятилетнюю дочь Аню. Ни мужа, ни родителей у нее нет, а что касается близких друзей… В нашей структуре не приветствуется, если вы имеете армию приятелей, аккаунты в социальных сетях и выбрасываете фото в инстаграм. Да и свободного времени практически нет, у нас ведь ненормированный рабочий день, поэтому все друзья у сотрудников среди коллег. Вне своего офиса Фатима общается лишь со мной и Димой Коробковым[1 - О том, кто такой Коробков, рассказывается в книгах Дарьи Донцовой «Диета для трех поросят», «Инь-янь и всякая дрянь», «Микроб без комплексов», издательство «Эксмо».].
Дочка ее – вполне самостоятельная, она не капризничает, не хнычет, не требует гипертрофированного материнского внимания, не звонит маме бесконечно на службу, не шлет одну за другой эсэмэски. При необходимости Анечка может остаться одна дома на ночь и утром по будильнику встанет, позавтракает, отправится в школу. Девочка умеет включать стиральную машину, разогревать обед, отварить макароны-картошку и вообще в меру своих силенок ведет домашнее хозяйство. Нюся очень любит маму и понимает: именно та зарабатывает для их маленькой семьи деньги на жизнь. Но девочка ходит всего только в четвертый класс, и оставить ее без присмотра надолго нельзя. Поэтому я забрала Аню к себе.
Временно став матерью-одиночкой, я сейчас испытываю самые разнообразные чувства. Своих детей у меня нет, но во времена моего отрочества школьники вели себя иначе. Страшно подумать, что бы сделали со мной мать, бабка, классная руководительница и пионерская организация, явись я на уроки в джинсах, ярко-розовой футболке со стразами, с завитыми мелким бесом волосами, с красным лаком на ногтях и зеленой тушью на ресницах. Отвезли бы в психушку? Расстреляли на Красной площади в назидание другим детям? А вот Ане никто из педагогов не делает замечаний ни за одежду, ни за маникюр. Кроме того, я сама корпела над сочинениями и докладами, а не списывала их из Интернета. Отметки мне ставили в обычный дневник, у моей же «временной дочери» электронный, который я пока никак не могу открыть. И как отнестись к незнакомой учительнице Инессе Леонидовне, которая не желает портить зрение, разбирая почерк ученика? Преподавательнице не пришло в голову, что ей надлежит научить школьников писать аккуратно и красиво? Может, я старею? Превращаюсь в бабку, которая сидит у подъезда и ругает молодежь? Ну да, на дворе век разбушевавшегося научно-технического прогресса, и, похоже, люди скоро вообще разучатся водить ручкой по бумаге.
В кармане затрезвонил мобильный, я вытащила его и услышала голос Лизы, сотрудницы моей бригады:
– Когда приедешь?
– Уже в пути, – ответила я, торопясь в прихожую. – Что случилось?
– У нас новый шеф, – зашептала Кочергина, – красавчик, глаз не оторвать, намного моложе Ивана Никифоровича. Его Петр Степанович приводил, сказал: «Раз Татьяны еще нет, мы к вам попозже спустимся». Потом спросил, начали ли мы работать по Мамонтову, и мне пришлось ответить, что я впервые слышу эту фамилию.
– Юрий Мамонтов… – пробормотала я. – Он придет к девяти тридцати и все расскажет. Его именно Петр Степанович к нам направил.
– А как с Денисом общаться? – резко сменила тему Кочергина.
– В обычной манере, – проинструктировала я. – Скоро буду.
– Угу, – бормотнула Лиза и отсоединилась.
Я быстро сунула ноги в туфли и крикнула:
– Нюся, не опоздай на первый урок!
Она вынырнула из коридора.
– Я никогда не задерживаюсь. Между прочим, город Акапулько находится в Мексике, а не в США, как ты уверяла.
– Не может быть, – отрезала я, – по радио утверждали, что в Штатах.
– В поисковике четко указано: Мексика, – не сдала позиций Аня.
– Твой великий бог Интернет ошибается, – возразила я.
Нюся скорчила рожицу и ушла, а я поспешила на парковку. Мысли об Акапулько вылетели из головы, но их место тут же заняли другие. Значит, у нас новый большой босс… После случая с Лорой следовало ожидать официальной отставки Ивана Никифоровича [2 - Ситуация, о которой сейчас вспоминает Татьяна, описана в книге Дарьи Донцовой «Толстушка под прикрытием», издательство «Эксмо».], который взял длительный отпуск. Что ж, мы слишком долго работали без начальника. Нашим временным шефом стал Петр Степанович, и я спустя пару месяцев приуныла – неужели мою бригаду навсегда оставят под его пятой? Вдруг незнакомое мне верховное начальство решило устранить двоевластие, не хочет более держать двух заместителей? Но, выходит, наверху просто подбирали нужного человека.
* * *
Юрий Мамонтов оказался пунктуален. В комнате совещаний он появился точно в назначенный час, оглядел присутствующих и смутился:
– При всех про Лялю рассказывать?
– Мы будем сообща работать над вашей проблемой, – пояснил Роберт.
– Никакая информация за стены офиса не выйдет, – пообещала Лиза.
– Раньше сядем, быстрее выйдем, – заявил Денис и покосился на меня.
– Думаю, пора начинать, – подвела я итог вступительной части. – Но, Юрий Петрович, если вам требуется время для раскачки, можем обсудить погоду. Сегодня на улице противно – по календарю весна пришла, а такое ощущение, что конец ноября.
– Для Москвы март – это зима, – подхватил Троянов, – на тепло и солнышко следует рассчитывать только к концу мая. Сейчас на улице слякоть, снегодождь сыплет. И жара в столице, как правило, устанавливается в декабре, под Новый год. Мне продолжать?
Посетитель сел на свободный стул и завел рассказ.
Примерно год назад Ольга Сергеевна Мамонтова, жена Юрия, покончила с собой – выпрыгнула с балкона собственной квартиры, расположенной на пятнадцатом этаже. Естественно, у нее не было никаких шансов остаться в живых. Женщина умерла мгновенно, тело отправили на экспертизу, специалисты не нашли ничего криминального. Ольга не употребляла наркотики, не пила, не вела асоциальный образ жизни, даже не курила, работала главным бухгалтером в крупной фирме и была, по словам мужа, совершенно довольна жизнью.
– У супруги не было причин совершать суицид, – твердил Юрий, – ее убили.
Но эксперт категорически отрицал факт насильственной смерти, утверждал, что, судя по всему, женщина сама шагнула вниз.
Предсмертного письма Мамонтова не оставила. Данный факт не смутил никого из полицейских: вопреки расхожему мнению, довольно большое число людей, решивших перебраться на тот свет, не утруждают себя составлением предсмертных записок с объяснениями. Дело сдали в архив и забыли о нем.
Юрий не смог жить в доме, с балкона которого спрыгнула Ляля, снял небольшую квартиру и переехал туда. Вещи покойной он разбирать не стал – просто не мог заставить себя к ним прикоснуться. Но пару месяцев назад Мамонтов познакомился с Ларисой Кугель, у них начался роман, и дама стала внушать ему, что лучше жить в собственных апартаментах, чем платить чужому человеку большие деньги за грязную нору, где нет ни уюта, ни комфорта.
– Хватит ютиться в трущобе, – говорила новая пассия. – Понимаю, прошел всего год со дня смерти твоей жены, ты до сих пор в шоке, но надо решить проблему.
И Юрий отважился войти в свой дом, начал разбирать вещи Ляли. В одной из сумок жены он обнаружил блокнот со странными записями…
Мамонтов замолчал, достал из портфеля записную книжку и протянул мне. Я принялась перелистывать страницы.
«Ваня… не Ваня, Иван Морковин… Иван Гурьевич Морковин… Он зол! Он меня ненавидит! Он хочет меня убить! Он… Он… Он… Ваня… Иван Гурьевич Морковин… Это он? Он это! Точно он! Я не ошибаюсь, это он! Он вернулся! Он пришел за мной! Не могу! Надо уйти! Уйти надо! Прямо сейчас! Страшно… Он пришел!!! Он здесь!!! Страшно!!!»
– Можете не читать до конца, – буркнул Мамонтов. – Текст практически одинаковый везде.
– Вы слышали когда-нибудь от своей жены имя упомянутого мужчины? – спросила я, краем глаза увидев, как Роберт начал бегать пальцами по клавишам одного из своих ноутбуков.
– Нет, – быстро ответил Юрий.
– Может, просто забыли? – включилась в беседу Кочергина. – Похоже, этот Иван Морковин сильно нервировал Ольгу. Посмотрите, книжка вся исписана, по почерку ясно, что у женщины был стресс. «Падающие» строки – свидетельство угнетенного состояния, даже депрессии. Вы не замечали у супруги плохого настроения? Она жаловалась на подавленность?
Мамонтов нахмурился.
– Мы не очень любили обсуждать всякую ерунду.
– Простите, – не поняла я, – что вы имеете в виду?
Юрий почесал бровь.
– Депрессия – выдумка психологов. Им нужны клиенты, вот они и поют из телевизора про душевные сложности. Моя мать троих детей без мужа подняла, у нее не было времени на хныканье. Мучаешься от того, что тебя муж не понимает? Лучше посмотри на свою квартиру: грязь по углам, обеда нет, грязное белье из бачка лезет. Займись хозяйством, и тоска пройдет. От безделья в голову всякая дрянь лезет. Если тебе утром влом на работу идти, то это не депрессия, а лень. Дом должен быть тихой гаванью. Я очень на службе устаю, у меня под началом двадцать человек, каждый со своим дурацким характером, плюс пара боссов с закидонами. Возвращаюсь вечером домой выжатый, хочу расслабиться. Что мне надо? Вкусный ужин и улыбка жены. Чего мне не надо? В первую очередь, чтобы супруга встречала меня на пороге словами: «В нашей конторе сегодня столько неприятностей!» Спасибо, слышать о чужих трудностях не желаю, своих навалом. Перед тем как пойти в загс, я Ляле свою позицию объяснил, и она была того же мнения. Мы договорились, что, во-первых, никогда не обсуждаем прошлое. Чего у кого с кем было – не интересно. У нас новые отношения. Во-вторых, домой никакого дерьма извне не тащим, все оставляем за порогом; Ляля не водит постоянно домой подруг, не болтает с ними часами по телефону, а я не тащу каждый день приятелей. То есть живем друг для друга, обмениваемся только радостными новостями. Слава богу, Ольга оказалась не болтлива, не прилипчива, была сдержанным человеком, мы прекрасно ладили. Конечно, принимали гостей, сами ходили к друзьям, посещали театр, кино, музеи. Но все – запланированно, не спонтанно. Загодя обсуждали, кого позовем на день рождения Ляли или на мой, на Пасху, Масленицу. Надо же стол накрыть обильный, чтобы все убедились: у Мамонтовых полный достаток. Я знал, что Оля окончила какой-то техникум, а потом курсы по бухгалтерии.
– Где и кем работала ваша жена, знаете? – поинтересовался Троянов.
– Объединение «Пластмассбытканьон», главный бухгалтер, – сообщил Мамонтов.
– Странное название, – удивилась Елизавета.
Юрий развел руками:
– Да уж какое есть… Платили Ляле хорошо, но ей приходилось ездить в командировки. Правда, ненадолго, больше чем на два дня она не отлучалась. В месяц получалось две-три поездки. Я не протестовал – супруги должны некоторое время проводить врозь. Поймите, у нас не было проблем с деньгами, мы прекрасно ладили и оба не хотели заводить детей. Нам было хорошо вместе, с годами наш брак становился только крепче. Я говорил следователю, что Ляля не могла прыгнуть вниз, у нее для самоубийства никакого повода не было.
– Гончарова Антонина Андреевна, коллега Ольги Сергеевны, сообщала, что у той в последнее время испортилось настроение, – подал голос Троянов. – Она стала угрюмой, допускала ошибки в работе. Антонина видела ее заплаканной, а накануне смерти ваша жена сказала ей: «Жить не хочется!»
Юрий поморщился.
– Дело было в зубах. У Ляли выпал клык, его поставили на штифт, но он сломался, пришлось удалять корень, вживлять имплантат. Протезист попался неумелый, титановый имплантат не прижился. Оля пошла к другому врачу. Она была расстроена, процедуры-то не из приятных, да и денег уходило много. Потом вроде эпопея завершилась, стоматолог поставил постоянную коронку. Дней десять Ляля с ней щеголяла – и, опаньки, заболел нижний зуб. Из-за протезирования в верхней челюсти слегка изменился прикус, врач не учел этого.
– А вы говорили, что у жены не было неприятностей, – укорила я Мамонтова.
– Кому же в голову придет из-за зубов с жизнью прощаться? – удивился собеседник. – Конечно, мы не радовались докуке, но и не рыдали из-за нее. Слова «жить не хочется» Ляля произнесла, наверное, в запале, как некоторые при скандале кричат: «Я тебя убью!» Но ведь никто никого на тот свет отправлять не собирается, просто выражение такое…
Глава 2
– Что у тебя по Ивану Гурьевичу Морковину? – спросила я у Роберта, когда Юрий ушел.
– Сейчас расскажу, – пообещал Троянов. – Но сначала небольшое дополнение к биографии Ольги Мамонтовой. Покойная вовсе не главный бухгалтер предприятия и никогда им не была, она служила приемщицей в пункте, где клиенты «Пластмассбытканьона» делают заказы. Судя по ведомостям, женщина хорошо зарабатывала, получала больше, чем сотрудница бухгалтерии. Окончила она не техникум, как говорил Юрий, а институт, имела диплом о высшем образовании и защитила кандидатскую диссертацию. Антонина Гончарова действительно коллега жены Мамонтова, в одном с ней помещении сидела и до сих пор там служит. В офисе работали только эти две дамочки. Ольга наврала мужу, что занимает ответственный пост.
– Интересно… – удивилась Лиза. – Зачем ей было дурить супругу голову?
– Теперь о Морковине, – не обращая внимания на вопрос Кочергиной, продолжил Троянов. – На первый взгляд ничего особенного. Не женат, практикующий психолог, владелец небольшой фирмы, ни в чем предосудительном не замечен, кредиты не брал, купил два года назад иномарку. Коренной москвич, живет с матерью, с ней на двоих имеет одну фирму, родительница – психотерапевт. Детей нет. Ездил отдыхать с матерью в Египет, Турцию, Италию, Францию. Нормальный мужик, таких тысячи.
– Кочергина и Жданов съездят к Морковину, аккуратно с ним поговорят, – начала я. Но тут же была остановлена Лизой:
– Великолепно обойдусь одна.
Я откашлялась.
– Настал момент для не очень приятного разговора. Вы теперь все знаете, что сделал Денис [3 - Ситуация со Ждановым описана в книге Дарьи Донцовой «Толстушка под прикрытием», издательство «Эксмо».]. О его поступке были проинформированы сначала Иван Никифорович, а потом Петр Степанович. Жданова отстранили от работы. Но он к нам неделю назад вернулся. Руководство приняло беспрецедентное решение: учитывая роль Дениса в раскрытии тяжкого преступления и идя навстречу его пожеланиям…
– Таняша, перестань разговаривать аки бюрократ, – перебил меня Глеб Валерьянович, наш чудо-эксперт. – Видно же сразу, как ты мучаешься, подбирая слова из чиновничьего лексикона. Ты с нами попроще!
– Ладно, – согласилась я. – Денис всех обманул, выставил нас дураками, мне из-за него влетело по первое число.
– Простите, – забубнил Жданов, – я не хотел никого подставить, думал: недельку-другую перекантуюсь и уйду. Но мне у вас так понравилось! Работа жутко интересная! И я понял: ничем другим заниматься не желаю.
– Тебя вообще не спрашивали! – осадила его Елизавета.
– Короче, зовем парня, как и раньше, Денисом, – мирно продолжила я. – Он теперь стажер, Кочергина его куратор.
Лиза вскочила.
– Никогда! Что я, утка, на которой спаниеля натаскивают? Мне, чтобы попасть в особую бригаду, пришлось долго пахать, а Жданову все на блюдечке за пять минут принесли? Пусть его Глеб Валерьянович или Роберт патронируют!
