banner banner banner
О борьбе с проституцией
О борьбе с проституцией
Оценить:
Рейтинг: 0

Полная версия:

О борьбе с проституцией

скачать книгу бесплатно

О борьбе с проституцией
Александр Валентинович Амфитеатров

Женское нестроение #1
«Опять газеты полны разговорами о борьб? съ развитiемъ проституцiи, объ уничтоженiи торга б?лыми невольницами, о правилахъ для одиночекъ, квартирныхъ хозяекъ, объ охран? отъ разврата малол?тнихъ и т. д. Собираются и ожидаются съ?зды, слагается союзъ «защиты женщинъ», готовятся проекты, сочиняются р?чи, пишутся статьи. Сколько хорошихъ словъ, благихъ нам?ренiй, – надо отдать сараведливость, – весьма часто переходящихъ и въ доброжелательные поступки, и въ полезныя пробныя м?ропрiятiя! И изъ года въ годъ, изъ десятил?тiя въ десятил?тiе повторяется одна и та же исторiя: доброжелательные поступки приводятъ къ результатамъ чуть ли не обратно противоположнымъ желанiю, a изъ м?ропрiятiй вырастаетъ для женскаго пола, совс?мь неожиданнымъ сюрпризомъ, какая-нибудь новая житейская каторга, горшая прежнихъ…» Произведение дается в дореформенном алфавите.

Александр Валентинович Амфитеатров

О борьб? съ проституцiей

I

Опять газеты полны разговорами о борьб? съ развитiемъ проституцiи, объ уничтоженiи торга б?лыми невольницами, о правилахъ для одиночекъ, квартирныхъ хозяекъ, объ охран? отъ разврата малол?тнихъ и т. д. Собираются и ожидаются съ?зды, слагается союзъ «защиты женщинъ», готовятся проекты, сочиняются р?чи, пишутся статьи. Сколько хорошихъ словъ, благихъ нам?ренiй, – надо отдать сараведливость, – весьма часто переходящихъ и въ доброжелательные поступки, и въ полезныя пробныя м?ропрiятiя! И изъ года въ годъ, изъ десятил?тiя въ десятил?тiе повторяется одна и та же исторiя: доброжелательные поступки приводятъ къ результатамъ чуть ли не обратно противоположнымъ желанiю, a изъ м?ропрiятiй вырастаетъ для женскаго пола, совс?мь неожиданнымъ сюрпризомъ, какая-нибудь новая житейская каторга, горшая прежнихъ. И сатана, гуляя по своему аду, полъ въ которомъ, какъ изв?стно, вымощенъ добрыми нам?ренiями, – посл? каждаго съ?зда или конгресса о проституцiи, все кр?пче, все съ большею самоув?ренностыо топаетъ копытами по тому м?сту, гд? похоронены сотни разр?шенiй вопроса о падшихъ женщинахъ, язвительно см?ется и приговариваетъ:

– Вотъ гд? y меня основательно, густо вымощено!

Борьба съ распространенiемъ проституцiи, обыкновенно, проектируется съ двухъ точекъ отправленiя: этической – для самихъ жертвъ проституцiи, медицинско-профилактической – для общества, въ сред? котораго проституцiя развивается, служа показательницею его, какъ принято выражаться, темперамента. Въ дополненiе къ отв?тамъ на эти главные устои вопроса, ищутся разгадки второстепенныхъ осложненiй, изъ него истекающихъ; въ томъ числ?, съ особеннымъ усердiемъ предлагается дилемма объ улучшенiи быта проститутки, объ охран? ея челов?ческихъ и гражданскихъ правъ, словомъ, такъ сказать, о защит? ея отъ жестокаго обращенiя. Опять-таки – прекрасныя, истинно гуманныя задачи: и упражняться въ р?шенiи подобныхъ житейскихъ шарадъ – благородн?йшее занятiе для мыслителя благонам?реннаго и любвеобильнаго. Но сатана, все-таки, топочетъ копытами, см?ется и восклицаетъ:

– Н?тъ, господа, – это м?сто y меня надежно, кр?пко вымощено!

Я зналъ въ жизни своей очень много членовъ разныхъ обществъ покровительства животнымъ, въ томъ числ? иныхъ очень д?ятельныхъ, – но только одного, который покровительствовалъ имъ д?йствительно и вполн? посл?довательно. Онъ сд?лался вегетарiанцемъ, всегда и всюду ходилъ п?шкомъ и не держалъ въ дом? своемъ ни кота, ни собаки. Этотъ челов?къ устранилъ себя отъ потребностей въ животномъ мiр?, и тогда животный мiръ получилъ н?которую гарантiю, что онъ не будетъ терп?ть отъ этого челов?ка жестокаго обращенiя, по крайней м?р?, вольнаго потому что, в?дь, въ конц?-то концовъ, все наше отношенiе къ животнымъ – сплошь жестокое, даже когда мы считаемъ его кроткимъ. Нельзя съ н?жностью лобанить быка, хотя бы на самой усовершенствованной бойн?, нельзя мягко сердечно перер?зать горло барану и отрубить голову индюку; нельзя воображать, будто доставляешь необычайное наслажденiе лошади, впрягая ее въ вагонъ конно-жел?зной дороги; и хотя гастрономы утверждаютъ, будто карась любитъ, чтобы его жарили въ сметан?, однако врядъ-ли они отъ карася это слышали. Не быть жестокимъ по отношенiю къ животнымъ можетъ только то общество, которое въ состоянiи обходиться безъ животныхъ. Всякое иное покровительство животнымъ заботится не о благополучiи животнаго мiра, a объ успокоенiи нервной чувствительности общества челов?ческаго, объ умиротворенiи поверхностными компромиссами челов?ческой сов?сти, внутреннимъ голосомъ своимъ протестующей въ насъ противъ грубыхъ формъ эксплоатацiи живого, дышущаго существа. Защищая истязуемое или напрасно убиваемое животное, мы оберегаемъ не его, но собственный нравственный комфортъ, собственное самодовольство. Если въ оправданiе истязанiя или убiйства животнаго им?ется хоть маленькiй, понятный и выгодный челов?ку предлогъ, оно уже не считается ни истязанiемъ, ни напраснымъ убiйствомъ. Научные интересы – достоянiе немногихъ: поэтому тысячи людей возмущаются до глубины души откровенными жестокостями вивисекцiи, ц?лей которой они не понимаютъ. Вкусовые интересы доступны вс?мъ: поэтому т? же тысячи людей не смущаются ?сть раковъ заживо сваренныхъ въ кипятк?, и требуютъ, чгобы кухарка с?кла налима предъ закланiемъ его въ уху, такъ какъ отъ с?ченiя налимъ «огорчается», и вкусная печенка его распухаетъ.

Прошу извиненiя за грубоватую аналогiю, но мн? сдается, что въ вопрос? о проституцiи мы весьма недалеко ушли отъ сомнительной условносги обществъ покровительства животнымъ. Вопросъ ставится совершенно на т? же шаткiя основы компромиссовъ между безусловнымъ и неизб?жнымъ зломъ общественнаго явленiя и его условною, житейски-практическою «пользою».

Мы хотимъ остановить распространенiе проституцiи и, для начала, обуздать наглую торговлю живымъ товаромъ. Очень хорошо будеть, если переловятъ разныхъ аферистовъ и аферистокъ, промышляющихъ б?лыми невольницами на проституцiонномъ рынк?, если затруднятъ кандидаткамъ въ проституцiю доступъ къ позорному ремеслу и т. д. Но я не думаю, все-таки, чтобы вс? эти паллiативы стоили названiя борьбы съ распространенiемъ проституцiи и чтобы, даже при самомъ тщательномъ проведенiи ихъ въ жизнь, проституцiя перестала распространяться: ростъ ея не отъ нея зависитъ, и остановится онъ и пойдетъ на убыль не отъ т?хъ искусственныхъ м?ръ, какими мы воображаемъ упорядочить рыночное предложенiе проституцiи, но только и исключительно отъ этическихъ, соцiальныхъ, экономическихъ, реформъ, которыя, преобразовавъ физiономiю современнаго общества, естественнымъ путемъ уничтожатъ проституцiонный рынокъ или, по крайней м?р?, понизятъ на немъ спросъ. Пусть общество не нуждается или какъ можно меньше нуждается въ проститутк?, и промыселъ самъ собою сведется на н?тъ, фатально исчезнетъ, ликвидируется. Проститутка – рабочая на половой инстинктъ. Трудъ ея подчиненъ т?мъ же законамъ роста, какъ и всякiй трудъ: гд? есть въ немъ потребность, онъ развивается; гд? падаетъ потребность, – тамъ замираетъ, сокращается, уничтожается и онъ. Въ состоянiи ли общество, при современныхъ условiяхъ своего быта, отказаться отъ обладанiя этимъ женскимъ классомъ, отъ спроса на его услуги? Д?йствительность говоритъ: н?тъ, не въ состоянiи. Тогда не будемъ и хвалиться столь громкими предпрiятiями, какъ борьба съ проституцiей. Условимся лучше зам?нить широкiя задачи просто выработкою кое-какихъ вн?шнихъ приличiй, чтобы обществу было не столь зазорно и опасно пользоваться жертвами своего темперамента и, воспользовавшись, потомъ смотр?ть имъ въ глаза, – чтобы свинство спроса вуалировалось благовидностью и законом?рностью предложенiя.

– Злополучная падшая женщина! порочная и несчастная торговка собственнымъ т?ломъ! Отв?тствуй намъ: что ты за сфинксъ неразр?шимый? Мы учреждаемъ для тебя исправительные прiюты: тебя въ нихъ не заманишь и калачомъ, а, заманутая, ты б?жишъ изъ нихъ, куда глаза глядятъ, только бы уйти. Мы учреждаемъ для надзора за тобою врачебно-полицейскую инспекцiю: ты обращаешь ее въ в?домство, за покровительство коему муза трагедiи споритъ съ музою оперетки. Мы арестуемъ, судимъ, сажаемъ въ тюрьмы, ссылаемъ твоихъ развратителей и рабовлад?лицъ… и эта гидра неистребима, на м?сто каждой отрубленной головы ея вырастаютъ три новыхъ. Только что защитили тебя отъ жестокой, наглой эксплоатацiи, a ты уже опять по уши увязла въ ней, и опять вся, какъ паутиною, опутана долгами, контрактами, условiями разныхъ агентовъ и агентшъ, сводниковъ и сводней. Ужели ты неисправима? Ужели тщетны наши усилiя, и милъ теб? развратъ для разврата, и нельзя тебя отвлечь отъ него ни крестомъ, ни пестомъ, ни честною молитвою? Однако, вотъ уже сорокъ л?тъ, какъ насъ ув?ряютъ неподд?льные знатоки сердца челов?ческаго, что ты – самое несчастное и страдающее существо въ подлунномъ мiр?, что ты ужасаешься самой себя, льешь о себ? покаянныя слезы, что ты – Соня Мармеладова, святая душа въ оскверненномъ т?л?. Если такъ, опомнись, Соня Мармеладова! Брось стези порока, по коимъ водитъ тебя продажный развратъ, и возвратись на путь доброд?тели, куда мы тебя великодушно призываемъ…

Соня Мармеладова отв?чаетъ:

– Я со всею готовностью-съ… Но, в?дь, вступивъ на путь доброд?тели, стоять на немъ неподвижнымъ столбомъ невозможно-съ, a надо по оному пути идти впередъ, дал?е, въ текущую жизнь-съ?

– Конечно!.. Мы поведемъ тебя! Мы просв?тимъ тебя! Мы покажемъ теб? прямую дорогу!

– Чувствительн?йше благодарна. Только вотъ что скажу вамъ, милостивые государи мои: чтобы идти, – тамъ ли, сямъ ли? – впередъ, нужны средства-силенки. A y меня и на пути порока часто подкашиваются ноги отъ голодухи. Такъ боюсь, что на пути доброд?тельномъ-то я и вовсе паду, какъ за?зженная клячасъ… вотъ какъ надорвалась, царство ей небесное, Катерина Ивановна, покойная мачеха моя, ежели изволите ее помнить.

Этическiя возд?йствiя – сила хорошая, но и они – палка о двухъ концахъ. Н?тъ на св?т? книги бол?е св?тлой, благой, братолюбивой, ч?мъ Евангелiе Христово. И, однако, я зналъ челов?ка, который изъ всего Евангельскаго содержанiя любилъ только одинъ стихъ, потому что толковалъ его, какъ благословенiе на ненависть къ челов?честву. Былъ онъ парень гордый, рабочiй, нищiй, не попрошайка. Остался, посл? бол?зни, безъ м?ста, перебивался, ч?мъ и какъ могъ, жилъ въ углахъ; наконецъ, силъ не стало: протягивай руку за подаянiемъ, либо окол?вай. И вотъ навернулся благотворитель. Прочелъ истощенному, озлобленному, полубольному, голодному челов?ку лекцiю о смиренiи, о промысл?, о прилежанiи въ труд?, подарилъ Евангелiе, пожал?лъ, что «н?тъ y меня для васъ никакой работы», далъ рубль денегъ и изчезъ. Изъ рубля y парня три четвертака отняла за долгъ хозяйка угла, гд? онъ сгнивалъ, четвертакъ онъ про?лъ – а, четверо сутокъ спустя, подобрали его на Даниловомъ кладбищ?, за Москвою, въ тиф?, и отвезли въ больницу. Натура была сильная: выдержалъ. Врачи заинтересовались интеллигентомъ, который чуть не умеръ отъ голода, поддержали его кое-какою работою; онъ сталъ на ноги, вышелъ въ люди и впосл?дствiи былъ изв?стенъ въ адвокатур?, какъ… рвачъ самой жестокой и безсов?стной марки. И однажды, въ интимномъ и очень бурномъ разговор? на благотворительную тему, въ которой онъ былъ близко и нехорошо заинтересованъ, онъ крикнулъ мн?, пишущему эти строки, жестокiя, самозабвенныя слова:

– Что вы попрекаете меня христiанствомъ, Евангелiе въ прим?ръ приводите? Что вы въ немъ понимаете? Что вы можете понимать? Вы читали Евангелiе въ теплой комнат?, сытый; a я – на Даниловомъ кладбищ?, подъ осеннимъ дождемъ, съ пустымъ брюхомъ… Помню-съ: «алкалъ я, и вы не дали мн? ?сть; жаждалъ, и вы не напоили меня»… A потомъ я продалъ Евангелiе кладбищенскому нищему за пятачекъ, a силы пойти, чтобы себ? хл?ба купить, мн? уже недостало, и я легъ на могильную плиту и сталъ умирать… Вотъ и все мое Евангелiе. «Алкалъ я, и вы не дали мн? ?сть; жаждалъ, и вы не напоили меня». Помню это, – и довольно съ меня. Тутъ ц?лое мiровоззр?нiе!

Если бы вс? господа благотворители хорошо помнили этотъ стихъ, они никогда не посм?ли бы давать Евангелiе въ руки голоднымъ людямъ, прежде ч?мъ ихъ накормить.

Таiсъ, вотъ, я думаю, что и съ этическими возд?йствiями на мiръ падшихъ женщинъ мы не будемъ им?ть ни мал?йшаго успеха до т?хь поръ, пока он? будутъ алкать и жаждать, a мы не сум?емъ накормить и напоить ихъ иначе, какь при условiи продолженiя ими той же профессiи, отъ которой мы беремся ихъ спасать.

Мн? скажутъ:

– Позвольте. Одинъ изъ наибол?е существенныхъ пунктовъ программы къ борьб? съ проституцiей въ томъ и заключается, что мы предлагаемъ падшей женщин? зам?нить добычу труда позорнаго заработкомъ труда честнаго.

Милостивые государи! Еще разъ повторю: этика – вещь прекрасная. Но в?дь и политическая экономiя – наука недурная. A она, увы! не д?литъ труда на позорный и честный, но лишь на легко добывающiй и трудно добывающiй, при чемъ учитъ, что благо, добытое трудомъ легкимъ, натур? челов?ческой свойственно предпочитать благу, добытому трудомъ тяжкимъ, и что трудовой идеалъ челов?чества – отнюдь не въ пот? лица ?сть свой хл?бъ, выбирая его изъ волчцовъ и тернiя, но наибольшая заработная выгода при наименьщей затрат? рабочей силы. И еще: однажды обладавъ какимъ-либо благомъ, челов?къ не легко примиряется съ его лишенiемъ и очень туго соглашается на сбавку блага. И потому-то позорный, но легкiй, по доходности, промыселъ проститутки поб?ждаетъ честные, но тяжелые и маловыгодные виды женскаго труда. Потому-то проститутка, извлеченная изъ дома терпимости или отъ тайной эксплоататорши-хозяйки и опред?ленная къ какому-нибудь утомительно-рабочему, a т?мъ паче къ «черному» м?сту, почти обязательно обращается чрезъ н?которое время вспять, оказывается рецидивисткою и до т?хъ поръ, пока нравственный уровень нашего общества не поднимется настолько, что честные виды женскаго труда будутъ д?латься, если не вровень, то хоть въ одну треть заработка проститутки, до т?хъ поръ я сильно опасатсь, что кадры вреднаго злополучнаго класса не будутъ задержаны въ прогрессивномъ рост? своемъ ни нравственными возд?йствiями, ни полицейскими м?рами.


Вы ознакомились с фрагментом книги.
Для бесплатного чтения открыта только часть текста.
Приобретайте полный текст книги у нашего партнера:
Полная версия книги
(всего 1 форматов)